Текст книги "Авторское право"

Автор книги: Евгения Федорова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 29 страниц)

–Ну, ты же умная и опасная киса, я думаю, у тебя все получится, – я неотрывно смотрел на кота.

–Ну, так, – сдался титрин, – давай обсудим финансовую сторону вопроса. Я выплачу тебе с пленки... миллион кредитов союзного банка.

Я присвистнул. Не потому, что сумма была гигантской и не потому, что журналист внезапно расщедрился. Отнюдь нет. Я присвистнул потому, что титрин предложил мне сумму. Не процент. Сколько же будет стоить эта съемка, если журналист готов отмахнуться от меня круглой суммой.

Приняв мое молчание за несогласие, кот помрачнел. Между его бровей пролегла глубокая складка. Некоторое время шевелил усами, потом сдался:

–Так понимаю, предложения вроде тридцати процентов тебя не устроят?

Я присвистнул снова, но уже мысленно. Выходит, миллион – это меньше тридцати процентов. Я неопределенно пожал плечами, выжидая, до чего доведет журналиста несуществующая журналистская совесть.

–Пятьдесят на пятьдесят, – выдал титрин со вздохом и открыл рот, чтобы объяснить, как сложно ему будет достать корабль, все организовать, как он будет подвергать свою жизнь риску, но я опередил его:

–Твоя роль не менее важна чем наша, – сказал я, бесцеремонно подняв кота на руки и посадив его напротив себя на стол у терминальной консоли. – Я согласен.

–Ох, выходит, я сделал очень правильное вложение, когда выкупил право быть твоей тенью, – с облегчением вздохнул титрин и осекся. Опасливо покосился на меня.

–М-м-м, – протянул я, смакуя сигарету. – Выходит, ты оказался не самым расторопным, а самым богатым?

Нет, я не знал, как там у них такие дела делаются, я даже представить себе не мог, что право прийти ко мне и попроситься в личные летописцы, надо выкупать. Неужели весь космос построен на деньгах? И кому он платил за это право? Руководству планеты Земля или Союзу? Сколько вопросов и легкий неприятный осадок в груди.

–Не только самый богатый, но и самый дальновидный,– скривился журналист. – Скажем так, я был большим твоим поклонником, от того не смог себе отказать в удовольствии потратиться...

–А если бы я тебе отказал?

Он понял вопрос правильно. Что бы было, если бы он пришел ко мне и предложил свои услуги, а я бы послал его ко всем чертям?

–Я бы сделал очень неправильное вложение всех своих денег,– сказал он, глядя мне в глаза. Он не врал. Он рискнул и получал сейчас свои призы.

Я был большим твоим поклонником, – что-то шевельнулось в сознании. В чем причина беспокойства. В слове "был"? В прошедшем времени? Нет, не то.

–Я знал, Доров, ты окупишь любые мои затраты. Чувствовал.

–Значит, ты купил меня? – усмехнулся я. – И кто же продавец?

–Не тебя я купил, капитан, я купил права на журналистскую хронику. Единоличные права. У Содружества Журналистов Вселенной. Небось, о таком и не слышал.

–Мало ли, о чем я не слышал...

–То-то и оно. Никаких прав на тебя я не имею, но если мы можем договорится, я имею право быть все время рядом. И все материалы, отснятые мной, считаются легальными. Таков журналистский бизнес.

–А те съемки, что делают организаторы Сафари?

–Тут другое, я прибыли не получаю.

Я нагнулся и поднял с пола чашку кофе.

–Считай, мы достигли договоренности, – я поставил ему кофе. – Пей, а то совсем остынет.

Титрин облегченно вздохнул. Похоже, разговор этот был для него тяжелым, а всему виной длинный язык – он сболтнул то, что предпочел бы утаить.

Купил он права на меня, значит.

Я встал, скинул комбинезон и переодел простые удобные брюки. Расправил посеченные старыми шрамами плечи.

–Каждый раз гляжу на тебя без одежды и думаю: а разве после ран, от которых остаются ТАКИЕ шрамы, выживают?

–Как видишь, – я снова опустился в кресло. Старые шрамы меня беспокоили мало, но вот оставленная лазерной турелью отметина до сих пор мешала. Ткани вроде поджили, но рука была слабой, полагаться на нее каждый раз означало риск.

–Все хотел спросить, – глядя на журналиста, спросил я. – Разрешишь нескромный вопрос?

–Валяй, – титрин беспечно лакал кофе.

–Какой ты на самом деле? Я вроде слышал, вы – разумные черви, но это что-то не вяжется с моим пониманием физики материи и пространства.

–А, ты об этом? – титрин поднял голову. – О том, как я ловко прячусь?

–Ну, и об этом.

–Я – клетка, – отозвался кот, задумчиво облизываясь. – Простая клеточная структура. Чтобы менять обличие я заставляю одни клетки отмирать, выращиваю иные, задавая им нужные мне параметры.

–Но это же... – я осекся.

–Больно? – договорил за меня Титрин. – Да, не буду отпираться. Как отрубить палец или оторвать ухо. Я пускаю по клеткам импульсы и мгновенно разрушаю их до атомарных структур, из которых выстраиваю новые. Так я управляю своим размером, весом, формой, цветом. Я могу враз уничтожить все чувствительные центры, кроме одного – того, который является мной, с которого начинаюсь я. Понимаю, тебе сложно понять, но мы, титрины, привыкли так жить. Для нас боль, это неотъемлемая часть существования и, готов поспорить, она доставляет нам куда меньше хлопот, чем вам необходимость ежедневно бриться или подрезать отросшие ногти.

Разные миры порождают разные структуры, Доров. Они живут по-разному, они мыслят по-разному, они чувствуют совсем не так, как ты и у них совсем иные цели, идеалы, законы. Знаешь, почему ты так и не смог понять андеанцев, которые хотели скушать население твоей любимой голубой планеты? Потому что ты примерял к ним свою логику, Доров. Ты считал, что все должны жить так, как вы, по закону разума. Если съешь все сразу, ничего не останется. Если съешь долю, которая не повредит дальнейшему размножению, питаться можно будет долго. Это твоя математика, андеанцы ее не знают.

–Как цивилизация может ею пренебрегать? Это же путь деградации и самоуничтожения. Отсутствие развития... – возмутился я. Определенно, у меня в голове слова титрина не вязались с осознанием Вселенной.

–И, тем не менее, андеанцы летают на корабле такого класса, который уничтожить сможет разве что объединенный флот Союза, – отозвался журналист.

–Но это же все была фикция! Только сценарий, написанный сумасшедшим землянином, купившимся на обещанные деньги!

–А кто тебе сказал, что это так? – удивился журналист. – Андеанцы – старый народец, в их истории много нехороших моментов, и все они очень похожи на то, о чем писал твой соотечественник. Потому их и выбрали для Пьесы. В галактическом Сообществе уже давно бытует правило о реалистичности. Если ты не можешь сделать сюжет реалистичным, даже не лезь. До тех пор, пока Союз не взял андеанцев в жесткие рамки и не придумал для них пищевых симуляторов, они и вправду кочевали на своих гиганских кораблях с планеты на планету, как саранча выедая все, что можно съесть. И никакой деградации в их развитии не наблюдалось, наоборот, их космические, биологически и военные разработки шли семимильными шагами. Потому что они не утруждали себя рамками и пищевым производством. Они прилетали и брали то, что не способно за себя постоять, и совершенствовали свое оружие, чтобы ничто не смогло им помешать. А когда им предложили повторить опыт, указав на отсталую планету Земля, могли ли они отказать себе в удовольствии тряхнуть стариной? Вряд ли.

–Черт, – только и сказал я.

–Ты не очень то любопытен, Доров, – титрин внимательно наблюдал за изменением чувств на моей физиономии. – Если бы мне пришлось пройти через то, через что прошел ты, я бы попытался узнать все о своих прошлых врагах.

–Я был уверен, что этот кошмар для меня закончился, – отрезал я. – И что он был полной инсценировкой! Мне не хотелось даже вспоминать об этом. Узнав о том, кто написал Вселенскую Пьесу, я чуть было не убил этого гада. Сидел напротив него, вот как ты сейчас, разговаривал с ним, прикинулся журналистом (что может быть проще?), и был готов отомстить, но сдержался. Потому что мстить надо расчетливо и веско, мордобой или убийство не всегда дают удовлетворение.

–Ну да, – титрин задумчиво покивал. – Итак, повторим?

Я согласно кивнул.

–Ваша с Тверским задача изобразить драку и попасть в лазарет. В крайнем прыжке к Ротосу ты должен отключить систему внешней безопасности. Это позволит моей яхте нагнать вас и пристыковаться. Из прыжка вы выйдете с прилипшей к обшивке у технического люка слева от рубки яхтой. Внутри нее будут документы на троих и лицензия на торговлю редким биоматериалом. Документы будут на тебя, Тверского и его жену. Три мужика слишком бросятся в глаза, потому никакие возражения не принимаются. С тобой полетит Дорова. К тому же, если все пройдет успешно, это, возможно, будет самое безопасное задание из всех. Я уверен, ты не намерен рисковать женщиной, какие бы счеты с ней у тебя не остались.

Я слушал Титрина с каменным лицом, но не возражал. Во всем этот поганец был прав, в логике ему не откажешь. Чтобы меня не травмировать, он оформит Дорову, как жену Тверского. Они – парочка толстосумов, имеющая свою яхту, зарабатывающая продажей редких видов. Я – их пилот, богатенькие могут себе такое позволить. Приземляемся, Тверской и Дорова отбывают регистрировать мейскую кошку на продажу, я отдельно от них выхожу с корабля и ищу связного. Если не возникнет подозрений, если мне удастся пронести на Ротос-2 маяк, то дальше все пройдет как по маслу. Как только я передам связному маяк, задание будет считаться выполненным, а сам я передуй в разряд преступников, продающих запрещенный товар. Красный свет – это серьезно, это терроризм. Значит, нужно будет уйти как можно скорее.

Я скривился, вспоминая. Ну, ведь было же уже такое, я уже бегал по взлетному полю, в тщетной попытке успеть добежать до своего корабля. А по мне шманали боевыми.

–А никто не говорил, что будет просто, – прервал мои размышления Титрин.

–Я думаю не об этом, – ответил я. – Как бы мы не изгалялись, организаторы не могут оставить все просто так. Как только маяк будет вручен связному, тот передаст информацию обо мне во все Ротоские сети. Мою физиономию и физиономию Тверского узнает каждый солдат из службы безопасности. Как мы вернемся на корабль?!

–Быстро и по поддельным документам, – сразу было видно, у Титрина сейчас нет ответа. Он словно говорил: все будет зависеть от тебя и от стечения обстоятельств. – В любом случае, это Сафари, а не охота за тобой, Доров. Тебя будут стараться не убить, а задержать. Поймают, посадят в каталажку. Чем больше ты потеряешь времени на Ротосе, тем больше отстанешь от других участников Сафари. Так что лучше не попадаться.

–Это понятно, – вздохнул я. – Ладно, будем разбираться по ситуации.

Отвернувшись, я включил громкую связь:

–Дорова, Тверской, Ирин, Змей, немедленно пребыть в мои апартаменты.

Предстояло рассказать им о Ротосе-2 и придумать, как бы это нам с Тверским подраться...

С последним не возникло проблем. Окровавленные, мы вывалились из моих апартаментов под душераздирающие вопли Натали и окрики Змея. Рик пытался помешать нам, но сам получил по лицу и отскочил.

Крови было много, мы уже не дрались, а, хрипло сопя и оставляя на железном рифленом полу темные пятна, душили друг друга до тех пор, пока вновь не была предпринята попытка растащить нас. Растащили. Меня отвели обратно в апартаменты, Тверского Змей увел к себе. Рик принял командование Шквалом, Натали вызвалась приглядеть за мной, пока врач будет заниматься Тверским.

Задание было выполнено, до выхода из подпространства оставалось полтора часа. Как раз хватит на то, чтобы собраться, привести себя в порядок и прибыть на место.

Я проверил комнату на предмет камер. Их, как и следовало ожидать, не оказалось, организаторы послушались моей милой просьбы. В самом деле, кому охота терять дорогостоящую аппаратуру?

Я поспешно отключил систему внешней защиты, проверил, чтобы аппаратура не сбоила. Дальнейший мониторинг должен был осуществлять Рик. Его мы посвятили во все тонкости плана.

Отстранившись от консоли, я глянул на Натали, скромно присевшую в углу. Она сторонилась Терезы, но, почувствовав на себе мой взгляд, тут же ответила. В ее глазах я прочел надежду и радость, ведь я взял ее на второе задание. Разозлившись толи на нее, толи на себя, я резко тряхнул головой и ушел в ванную. Умылся, смывая поддельную кровь. Это была и не кровь вовсе, а отличный кровозаменитель из медицинских запасов. Теперь осталось прикинуться больным, не способным встать с кровати. Диагноз что-то вроде "тяжелое сотрясение мозга" уже минут через двадцать поставит мне Стас. Пока врач будет у меня, Тверской, сопровождаемый незаменимым титрином, проберется к шлюзу. Журналист обежал провести того целым и невредимым по системе вентиляции. Нам с Наташкой и Терезой предстояло проделать то же самое и здесь я надеялся на мейскую кошку. Она лапу набила на ползаньи по этим узким и опасным технологическим лазам. Если я смогу передать ей в голову образ места, куда хочу попасть, она проведет нас. Оставалось дело за малым: заставить ее делать именно то, что нужно мне. Глядя на себя в зеркало, я не к месту засомневался. А вдруг не получится? С тех пор, как я побывал во внутренностях Ворона, у меня наблюдалась довольно неприятная клаустрофобия, которую я старался скрывать сам от себя. А вдруг кошка не послушается и мне придется выбирать путь самому? Вдруг я запаникую?

Тьфу, лучше о таком сейчас не думать. Чего мне вообще бояться? Ну да, корабль, полный всякой разной начинки, проводов и труб. Где наша не пропадала, это же мой корабль!

Я пощупал скулу, поморщился. Для убедительности Тверской все же врезал мне пару раз по лицу, да и я, будем надеяться, не просто так погладил его по носу. Надеюсь, у него он болит даже сильнее, чем моя скула.

Я глянул на часы – время. Быстро оделся в серый синтетический комплект из брюк и летной куртки, слегка потертый и даже на плече зашитый, какие чаще всего носят пилоты-неудачники, работающие не на себя. Немного взлохматил волосы. Сойдет.

Вышел в комнату и снял вентиляционную решетку. Подхватив мейскую кошку поперек брюха, сунул ее в темную дыру под потолком. Тереза удивленно уставилась на меня сверху своими большими блестящими глазами.

–Осторожно, – сдавленно пискнула Натали. Возможно, она имела в виду, что если кошка бросится на меня сверху, то с легкостью перебьет горло. Я даже не обратил на нее внимания. Глядя в красивые кошачьи глаза, я говорил...

Я... знаю.. как... внедрять... мысли...

Шлюз номер шесть. Красная двойная камера. Черная арка потолка. Туда.

Кошка вздрогнула. Попятилась. Обернулась.

Я подпрыгнул и, положив поперек проема локоть, легко подтянулся. Включил фонарик – тонкую трубку, прикрученную к запястью. Без света соваться в технологические коридоры корабля было высшей степенью самоубийства.

–Поможешь? – снизу заглядывала в проем Натали.

–Не заставляй меня жалеть о том, что я тебя взял, – проворчал я, но, повернувшись, руку протянул.

Натали вспыхнула, щеки загорелись злым румянцем, губы сжались в прямую линию. Я узнавал ее. Мою жену. Бывшую жену.

Она оттолкнула протянутую руку и легко скользнула в лаз, с такой сноровкой и стремительностью, что я невольно сдал назад. Взял себя в руки и отдал последние указания:

–Решетку закрой. Двигаемся осторожно. За острые кромки не хватайся, старайся не прикасаться к проводам. Вообще. Под твоими руками на полу изолирующая черная лента, вот с нее ни на шаг. Если где-то подтеки, даже если кажется, что это просто вода, не вздумай прикасаться. Это может оказаться токсичный яд, может даже фонить не по-детски.

Я почувствовал за спиной нарастающее напряжение. Правильно напрягаешься, дорогуша, здоровье жалко? Думала, мы тут в бирюльки играем?

Я дернул плечом, ловя себя на вновь закипающей злости. Все же, на кого я злюсь-то? На нее? Да кто она теперь для меня? Должна быть никем, а вот надо же, я снова сопли пускаю.

–Давай, Тереза, веди, – приказал я кошке и та, словно понимая обычную речь, быстро и осторожно, грациозно, как умеют только кошки, потопала по узкому лазу. Я почапал следом.

Как не странно, мейская стерва привела меня именно туда, куда надо. Первым делом я уже привычно проверил наличие шаров-камер, но их не было. И что им делать в пустом коридоре у вспомогательного ремонтного лаза? Что и говорить, тут даже ремонтники появлялись только тогда, когда что-то начинало дурить в рубке. Вот в рубке камеры наверняка были, а тут – нет. Зато нас уже ждал Тверской. Сидя на корточках у стены, он то и дело поглядывая под потолок. На переносице полковника красовалась небольшая опухоль. Вот это дело!

Спрыгнув, я принялся без лишних слов открывать шлюз. Коротко взвыла сирена. Бесцветный голос под потолком сообщил?

–До выхода из подпространства одна минута. Всем занять свои места.

–Рано открываешь, – посетовал Тверской, помогая Натали спуститься в коридор. – Вдруг там еще нет никакой яхты?

–Давление выровнено, – отозвался я. – Там она, родимая. Только на ней нет элемента подпространственной стабилизации.

Первая створка шлюза отворилась.

–Давай, хватайся за что-нибудь. Если тряхнет и улетишь, мало не покажется.

Тверской кивнул.

–До выхода из подпространства три... два... один...

Меня едва заметно замутило. Так всегда, когда выходишь из подпространства. Впрочем, момент перехода на Вороне чувствовался гораздо жестче, чем на Шквале. Тут стабилизация была доработана, что и говорить, хоть какая-то польза от наших ученых есть.

–Милости прошу, – открывая нутро чужого корабля, я сделал приглашающий жест.

–Ты разберешься с этой малюткой?

–Разберусь. Титрин?

–Последний раз, Доров, – журналист вывернул из-за угла главного коридора яхты. -Съемка должна быть непрерывной, вырезать куски я не буду, ценность материала от этого заметно упадет. Так что больше меня не окликай. И на наличие камер не проверяй, это уже моя задача. Что ты хотел?

–Если все в силе, то твой ответ исчерпал мои вопросы, – отозвался я, заглядывая в рубку. -Можешь исчезать.

–Не забудьте воспользоваться конструкторским гелем, господа, – напомнил кот. -Инструкция на упаковке, ничего сложного. Фотографии, соответствующие документам, уже подгружены. Нужно, чтобы вас нельзя было с ходу визуально опознать по лицам.

–Спасибо, как всегда все детали на тебе, – искренне поблагодарил я инопланетянина.

–Удачи, капитан, – мурлыкнул титрин и скрылся в каюте. Жилых кают на кораблике было две, еще трюм. Тереза с подозрением дергала ухом.

–Отведу кошку вниз, там должна быть клетка. И буду разбираться.

Чтобы убрать Натали с моей дороги, Тверской притянул ее за талию к себе. Я прошел мимо, ведя мейскую кошку за шиворот.

В трюме действительно стояла клетка с блестящими толстыми прутьями, похожими на титан. Возможно, это был совсем другой металл, мало ли их во Вселенной. Когда я затолкал Терезу в клетку, та, почуяв подвох, пронзительно завыла, сверля меня непонимающим, полным страха взглядом.

–Такие дела, девочка, – я присел на корточки. – Ничего личного, но тебе придется стать товаром. Надеюсь, тебя купит кто-нибудь, кому ты будешь нужна, а не для дурацкого зоопарка, где тебя заморят голодом.

–Ишь, какие сантименты, – проворчал у меня из-за спины Тверской. – Не знал, что ты у нас такой чувствительный...

–Нормальные люди друзей не продают,– отрезал я. – Чего приперся?

–Вопрос есть один... важный...

Я прошел мимо Яра, заставив его последовать за собой. Догнав меня у самой рубки, он сказал:

–Мы с твоей женой...

Я окатил его таким ледяным взглядом, что Яр тут же поправился:

–Мы с Наташкой должны будем, изображая мужа и жену, зарегистрироваться, а потом перевезти кошку на ярмарку в нужный павильон. Так вот, мы совершенно не представляем себе, как это – регистрироваться и где эта ярмарка. Если я начну задавать вопросы, будет ли это подозрительно?

–Проблема, однако, – проворчал я и, сдвинув его плечом, поднялся в рубку. Упал в кресло и стал внимательно разглядывать консоль приборов. Мои руки сами перещелкивали тумблеры и крутили верньеры. -Где тут эта чертова защита?!

–Доров, если мы что-то сделаем не так, вся операция коту под хвост.

–Во-первых, вы не должны глазеть по сторонам. Вы – не туристы, а опытные перекупщики, торговцы... ах, вот оно как!

Да, я нашел систему маскировки и была она, признаться, необычайно эффективна. Включив ее, я моментально стер прыщ корабля с борта Шквала. Осталось дело за малым.

–Задраивай люки, Тверской. Мы отбываем.

Яр проворчал что-то, что я не расслышал, и ушел, но уже через минуту вернулся.

–Проверяй давление.

–Все в норме, полная герметизация. Отчаливаем. Я пойду на третью орбиту Ротоса, там появлюсь. Выйду из-под галактического мусора, вон там, – я быстро активировал объемную карту, вспыхнувшую тонкой картинкой в воздухе. Движениями рук приблизил нужное место изображения, сдвигая его в сторону от одной из лун Ротоса-2. – Видали?

–Да уж, они из этой помойки скоро еще одну планету сварганят, – присвистнул Тверской.

–Ну да, – я подал мощность на двигатели. – Тронулись.

Корабль мягко, едва ощутимо качнулся и пошел в сторону. Шквал полностью остановился.

–Так как на счет наших проблем? – снова взялся теребить меня Яр.

За его спиной маячила Натали. Пошла бы она в каюту что ли, не мозолила мне глаза на затылке. Один ее вид злил меня. Вот нахрена вообще Тверской притащил эту гражданку на Шквал?!

–Сядь! – рявкнул я.

Тверской так обалдел, что плюхнулся на соседнее кресло не проронив ни слова. На лбу моей эксжены пролегла вертикальная морщинка. Все-то ты понимаешь, дорогуша...

Я развернулся вместе с креслом и взялся за голову Тверского, растопыренные пальцы оказались на его висках.

–Хочешь знать, как выглядит космопорт Ротоса-2 и что там делать? Как зарегистрироваться, куда идти и что говорить? Как держаться уверенно и не привлекать внимания? Сейчас...

Сейчас...

Тело Яра под моими руками выгнулось, глаза закатились, из носа скатилась тонкая струйка крови.

У меня же в ушах зазвенело и только. Я откинулся назад, глубоко, с хрипом дыша.

–Чтоб я сдох, – выкрикнул Тверской и вскочил. Сделал он это зря. От моих манипуляций, на грани фантастики, артериальное давление у него упало настолько, что закружилась голова и полковник, как вскочил, так и грохнулся на пол. Дорова кинулась помогать ему. Тверскому, не мне.

Я почувствовал болезненный укол ревности, глядя на то, как она взволнованно гладит его по голове и пытается помочь встать. Разозлился в который уже раз на себя и отвернулся.

Так дело не пойдет. Если я не смогу равнодушно глядеть на эксжену, это все очень плохо кончится.

–Как ты это сделал? – Тверской справился с головокружением. – Тут вообще есть чего-нибудь выпить?!

–Сейчас я погляжу, – Натали убежала к каютам.

–Эй, ты чего молчишь? – Яр плюхнулся в соседнее кресло.

–Я не знаю, чего есть на борту, – резковато буркнул я.

–Да я не о том! Как ты это сделал?! У меня в голове, словно взорвалось! Это Ротос-2? Да?! То, что я теперь помню, знаю?! Да я все о нем знаю!

–Это Ротос-4, – я увеличил мощность на двигателях. Мне хотелось побыстрее прибыть на место, и совсем не хотелось с кем-то говорить.

–Черт, Доров, и такие вот умения ты скрывал?! Да если бы на Земле знали, что ты можешь передать все, чем владеешь...

–Они бы расчленили меня на части как подопытный образец, – глядя на него зло, отозвался я. -Ты представляешь себе такую жизнь?

–Нет, я вообще ничего подобного себе не представлял! Вот, когда я спрашивал тебя совсем недавно, ты мне соврал!

–Ты дурак, или где?! – оскорбился я. – Ты меня спросил, я решил попробовать, у меня получилось. Какая неожиданность!

–Ну да, так я тебе и поверил! Ты и мысли читать умеешь, ну скажи, умеешь же?

–Если бы я это практиковал, – сдержано отозвался я, – то избежал бы многих ошибок. И уж тем более не оказался у тебя на крючке. И жизнь свою не потерял бы...

–Да ничего ты не терял, Доров, прекрати заниматься мазохизмом! Думай о том, что происходит сейчас, и получай от этого удовольствие. Ты – авантюрист по натуре, и выполняешь важную часть своей жизни.

–Какую же? – искренне удивился я.

–Месть, – не моргнув, отозвался Тверской. – Ты же должен выиграть эту гонку и получить свое авторское право...

Я кисло скривился, понимая, что Яр имеет доступ к моей почте и знает, почему я изменил свое решение. Глянув на полковника, я тихо прошипел:

–Не смей ее лапать, понял?

–Гы, – сказал Яр, но дальнейшие комментарии опустил, потому что вошла Натали с банкой какого-то тоника.

–Спасибо, подруга, – приветливо сказал Тверской и, поднявшись, поцеловал ее в щечку.

Космопорт Ротоса-2 был намного более убогим чем все то, что мне доводилось когда-либо видеть. Возможно, номера планет соответствовали времени их колонизации, только сразу было ясно: все технологические линии, системы безопасности и контроля значительно устарели. Даже покрытие пола протерлось, цветное напыление осталось лишь в углах. У терминалов контроля пол был вытерт до девственного серого цвета.

Я покинул яхту значительно позднее, чем семейка Вантеров. Такие вот документы сделал им титрин. Сам я – Дарик Смей – был из какой-то захудалой клоаки Морби, о которой я слышал лишь то, что планетарная платформа, похожая на медленно плывущую в космосе гигантскую базу снабжения, представляет из себя центр воровства и торговли, чаще всего нелегальной. И правильно, именно оттуда народ бежал, как из гиены огненной, пытаясь пристроиться хоть куда-нибудь. У родившихся там детей будущего не было.

Зарегистрировавшись, я озвучил целью визита закупку дюзевой створки для яхты и был выпущен из пропускной зоны. Конусы куполов высоко вдавались в желтоватое небо, ни единого здания выше них не было. Торговые и выставочные павильоны должны быть хорошо видны. Узкие, замусоренные улочки, покрытые ржавчиной медленно ползающие и явно не справляющиеся с уборкой роботы. Десятки пузатых электрокаров-такси, стоящих в пробке прямо у выезда их космопорта. Запрещенный на территории отрыв от поверхности, здорово усложнял проезд. Прямо за воротами порта виднелись изогнутые дуги трасс, разбегающихся подобно паутине на разные высоты. В брюхах каров были специальные пазы, которые защелкивались на электрорельсах, давая возможность машинкам одна за другой двигаться по стандартным маршрутам, не расходуя электроэнергию. В нужном месте машинка срывалась с этой ветки и уходила в сторону, пользуясь собственными гравитационно-электрическими двигателями. Сделано это было вовсе не из-за борьбы за чистую экологию, а в силу бешеного количества транспорта. Торговля всегда привлекает много народу, заставляет базироваться плотнее, открывать представительства, склады и торговые точки.

–Эй,– я заглянул в кар к бледноватому водителю с узким лицом. -Нужна инфа в обход терминалов. Хочу друга разыскать, есть идеи?

Ничего противозаконного я не совершал. Ведь всегда есть выбор: запросить у службы информации о местонахождении персоны или расспросить людей. Сейчас мне выгодно оставаться незаметным, а, если учесть, что за связным наверняка ведется наблюдение, то и запрос на его имя могут отследить.

–Заплатишь – отвезу к одному деноиду, у него есть любой товар. Не засветит, гарантия. Что, приятель твой прячется?

–Ты задаешь неуместные вопросы, – я протянул ему плоскую пластиковую карту. Именно такие деньги – кредиты – ходили на Ротосе-2 да и в большинстве уголков Вселенной. Карту эту дал мне Титрин. Надеюсь, за ней нет никаких хвостов.

Чиркнув по гнезду приемника, водитель вернул мне карту.

–Я с тебя по стандартному тарифу взял, цени, – усмехнулся он. – За информацию ни кредита.

–Это почему же? – я уселся на пассажирское сидение кара и водитель тут же бросил машину в узкую прореху в очереди. Кого-то притер, вульгарно оттолкнул, стукнув бортом о борт.

–Люблю прямых инопланетян, которые точно знают, чего хотят, – отозвался он.

–Если есть интерес заработать, можно поговорить, – предложил я.

–Много вопросов назрело, давно на Ротосе не бывал?

–Давненько, – согласился я. Кар стронулся с места, но, преодолев метр, вновь замер.

–Ну тогда спрашивай, – охотно согласился водитель. – Если спросишь что-то, что стоит денег, я предупрежу.

–Экий ты предусмотрительный, – я почесал затылок. – Сам то откуда?

–Да я торианец, здешний я, – водила обернулся и глянул на меня.

–Что-то не похож ты на торианца, – удивился я. – Они же некрупные вроде, волосы фиолетовые...

–А волосы и покрасить можно, – мне показалось, я задел его за живое. -Да ладно, мать у меня торианка, отце залетный. Вот такая сучка – мать моя. Знала, что смешение крови запрещено, а плюнула на все. Потаскуха. А я теперь такой, какой есть.

–А ее чего? – понимая, что лезу совсем уж не в свое дело, я все же задал этот вопрос. Не захочет, не ответит.

–Продали в рудники, – водила открыл окошко и презрительно сплюнул.

–А тебя чего?

–Дикарского сектор, – водила пожал плечами и проехал еще пару метров. – Не знать чужой культуры – невежество. У нас к детям относятся с пониманием, так что отдали меня в приют, вырастили, выучили. Вот, работаю теперь. Стерильный, правда, да ну и шут с ними, с детьми.

–Понятно. А давно на Ротосе-2 торгуют?

–Восемь оборотов тут цикл, а ярмарка уже два как открылась. До зимы еще далеко.

–Да уж, зимой тут неприветливо. Не знаешь, в службе безопасности кто главный?

–От чего же не знать, – водила отчаянно загудел такому же пузатому такси, сунувшемуся в очередь перед самым его носом. – Луи Д'ар, если тебе имя что-то говорит. А зам его – Лиу, жена, значит.

–Говорит, еще как говорит, – проворчал я.

–А ты часом не нелегал? – заподозрил неладное водитель.

–Ну конечно, я нелегал, прошел контроль, зарегистрировался и карточку индивидуальную тебе сунул, – согласился я с сарказмом. – Если я нелегал, то просто таки форменный идиот.

–Ну да, есть такое дело, – смирился таксист.

–Чего интересного происходит? – так, чтобы себя занять, спросил я.

–Как обычно, торговля, – он махнул рукой в сторону и, чтобы я проникся, снова открыл окно, наполнив гулом работающих на мощности двигателей просторный салон. Я придвинулся к окну, чтобы лицезреть, как заходит на посадку очередной корабль. В атмосфере Ротоса-2, над самой моей головой, блеснула очередная звездочка – кто-то проходил плотные слои.

–Тут всегда так, – продолжал водила. – Если ты бывал в системе Ротос, то мне нечего тебе рассказать. Скандалы случаются, но все как всегда. Кого-то прирезали, кто-то протащил "красный свет", кто-то кому-то морду набил... так, как обычно...

Мы, наконец, достигли ворот и, машинка, покинув космопорт, резко заложила в сторону и вверх. Как оказалось, цепляться к основной магистрали водила не собирался. Он сразу рванул на своем движке куда-то вбок, окунувшись в суету замусоренных и небогатых улиц с темными, обшарпанными постройками. Над заведениями приглушенно мерцали названия, но все больше какие-то непритягательные, вызывающие смутную тревогу: Берги Клуб (под ним мелким шрифтом: Любые путешествия); Грудь Памяти (любовь и прочие утехи); Смазочные у Ри, Техцентр Тренд, Наномир.