Текст книги "Сборник "Монах" Книга 1-3"

Автор книги: Евгений Щепетнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 64 страниц) [доступный отрывок для чтения: 23 страниц]

– Да. Извини, что задел тебя за живое. Меня интересует главный вопрос – что такое исчадия, и откуда они взялись? Уж вы-то, драконы, должны это знать!

– Нууу…мы тоже не всезнающи. Просто при нашей долгожительности много видим и много запоминаем. Итак: исчадия. Люди, которые обладают особыми свойствами – умеют убивать словом, взглядом, и ещё что-то там умеют, но вот про убийства – это точно. Рассказываю: несколько сотен лет назад, по-моему около пятисот, драконы ощутили напряжение, всплеск магического пространства – ну как бы тебе это сказать…мы ощущаем, когда полотно пространства рвётся, когда происходят в мире какие-то мощные процессы – это может быть извержение вулкана – оно мощное природное явления, взвихряющее и пространство магии, и какие-то концентрации паранормальных явлений, вроде куч шаровых молний и чего-то подобного – ну как бы тебе это объяснить…в общем, мы ощущаем всё то, что выходит за пределы обыденности, ну вот такая наша суть – мы сами связаны с подпространством, как ты уже знаешь, и чувствуем его колебания. Возможно, что и твоё появление было замечено, оно тоже дало всплеск в пространстве, уверена. Но это было другое – как будто здешнее пространство кто-то разорвал, вспорол, в нём образовалась дыра. И вот – в мире появился новый игрок – Саган. Что это такое? Бог? Демон? Не знаю. Но эта сущность явилась сюда из другого мира. Он обладает способностью наделять определённых людей, способных к его восприятию силой, позволяющей выделиться в этом мире, способной убивать, творить Зло. Питается он, как бы сказали люди – душами, то есть эманацией, информационным полем, которое выходит из человека во время его смерти. Саган не существо, это что-то вроде чистого информационного поля, всасывающего все души, что он может поглотить. Вот исчадья и занимаются тем, что поставляют ему новые и новые души. То есть – убивают. Но, похоже, он не может выпивать души всех умерших – только лишь тех, что убили исчадья. Надо, при этом, чтобы исчадье было в непосредственной близости от убитого. Наибольшей питательностью, так сказать, обладают души младенцев, чистых людей – не замутнённых злом, а ещё – драконов! Были случаи, когда захватывались детёныши драконов и убивались на алтаре – после такого убийства само пространство колыхалось, грозя разрывом – такое впечатление, что Саган пытался прорвать его, чтобы впустить себе подобных. Мне кажется, он суть энергетический вампир, разумный, и жестокий. Они, саганы, опустошают миры – разорвав пространство, запускают своего эмиссара, тот подготавливает мир к вторжению, и в пробитую дыру лезут толпы таких саганов, можно назвать их демонами – сжирают мир и ищут новый, целый, свежий…кстати сказать, возможно, после этого мира они примутся за твой мир. Вот примерная картина.

– Погоди – из нарисованной тобой картины, ясно, что мир живёт на грани катастрофы – неужели тебе и остальным драконам это не видно? Неужели вам не хочется изгнать того же Сагана из вашего мира, неужели вам не жалко мир и себя самих?

– Мы уже устали жить…мы слишком зажились. А люди…ну что нам люди? Бабочки у огня…полетели, вспыхнули и исчезли. Ты, вообще, представляешь, НАСКОЛЬКО я старше тебя? Ты может представить, когда возраст меряется не годами, а тысячами лет? Мой год – ваша тысяча лет. Ты на мои годы – даже не яйцо, ты ещё зародыш – ну как можно жалеть зародышей? Непонятно – будут ли они вообще детьми или нет, чего их жалеть? – так думают большинство драконов. Но не я. И не некоторые из нас. Думают по другому те, у кого есть дети – пусть даже и такие непослушные и вредные, как кое-кто… – дракониха хмыкнула весело и продолжила – на мой взгляд, единственный способ пока что затормозить, а то и остановить Сагана в попытках накопить энергию для прорыва пространства – уничтожить всех исчадий. Это они, как насос, вытягивают и передают ему энергию – есть подозрения, существует такая теория – будучи лишён подпитки, Саган сам загнётся, сдохнет, без всяких военных действий против него. Его надо лишить еды.

– Так за чем дело стало? Почему бы драконам не организоваться и не уничтожить исчадий? Вы, при вашей броне, при вашей силе – да кто вас остановит?

– Остановить можно. И унас, еще, есть Договор – по нему, мы не вмешиваемся в дела людей. Этот договор был заключён очень давно, когда мы ещё сотрудничали с людьми и участвовали в их войнах, на стороне одних или других. После этого нас осталось многократно меньше. Мы убивали друг друга…и людей. В договоре сказано, что мы никогда и ни при каких обстоятельствах не будем вмешиваться в дела людей, участвовать в их войнах на стороне кого-либо из них. За исполнениям Договора строго следили, были даже казни драконов, которые нарушали его. Вот так вот. А убить исчадье – значит убить человека. А человека можно убивать только если он угрожает твоей безопасности, или выказывает агрессивные намерения – например – лезет в твой дом за мусором.

– Погоди! Давай так рассудим – ведь убивая исчадий, ты не убиваешь людей! Это уже, фактически не люди, а насосы для перекачивания энергии своему хозяину, который угрожает существованию всей жизни в этом мире! Так почему тогда не отказаться от этого договора в отношении исчадий?

– По логике ты прав, а формально? Формально – это люди, а мы не можем по своему разумению перекраивать договор! Он или есть, или его нет! Это не вы, люди, с вашими хитрыми ходами и приёмчиками, с вашей гибкостью – мы или выполняем договор, или расторгаем его навсегда. А вот расторгнуть его пока что никто не готов.

– Гара, но ведь погибнут все – и ты, и Шанти, и всё, что есть живого в мире! Неужели не стоит расторгнуть этот договор, когда жизни всего сущего угрожает смерть? Подумай сама.

– Я согласна с тобой, но наши старейшины говорят другое – нам нет дела до мира и до людей…и если пришло время умереть – мы умрём.

– Вот ерунда какая! Ну почему такое упорство! Неужели все у вас такие тупоголовые, как ваши старейшины?

– Не все. Но воевать между собой мы не готовы. Если пойти против старейшин – будет война, в которой погибнут многие, многие драконы, а нас осталось так мало…. В общем – надо думать. Я буду обсуждать это со своими друзьями, когда мы расстанемся. Ты дал мне интересную информацию, я с ними ей поделюсь, и мы поговорим – имеем ли мы право оставить без помощи этот мир, и ещё множество миров – например – твою Землю. Не будем пока это обсуждать. Ещё что-то спросить хочешь?

– Хочу. Ты – будешь мне помогать в моей войне с исчадиями? Не убивать их, не гоняться по стране за ними – просто сделать то, что я прошу – например – отвезти куда-то. Вот как сейчас. Или дать совет, поделиться знаниями…это возможно? Прямого нарушения договора в этом нет. И ещё – вы, драконы, можете обмениваться мыслями на расстоянии, как я понял. Это так?

– Можем. Но – смотря на какое расстояние, и ещё – с близкими – например я с дочерью – мы можем разговаривать на очень большом расстоянии, с чужими драконами – на гораздо меньшем. Что касается твоего главного вопроса – я пока не готова ответить. Вернёмся к нему позже. Отвезти я тебя отвезу – вот, дочери поможешь, она с тобой рядом будет – скажешь ей то, что тебе от меня надо, она меня и позовёт. А ей полезно походить по миру, засиделась там в этой дыре…давно меня просила вывести в мир – но куда ей идти – больной, беззащитной – а теперь совсем другое дело. Ты там как, жив ещё? Окоченел? Может спуститься, погреешься? Не хотелось бы, чтобы ты раньше времени умер.

– Честно говоря – я того и гляди превращусь в кусок льда! Знаешь как давай сделаем – где-нибудь появится большая деревня – ты спустись в лес возле неё и спрячься, чтобы не видать было, а я схожу в деревню, куплю одежды, да и поесть надо – у меня ускоренный обмен веществ, я сейчас просто умираю с голода, аж трясёт. Поохочусь, или в деревне что-то куплю… ты извини, что я тебя задерживаю остановками, отнимаю время…

– Хе хе хе – чудак! Что значит для дракона, живущего десятки тысяч лет какие-то несколько часов? Смешной мальчуган…спускаюсь. Держитесь крепче.

Дракониха заложила вираж, и Андрей, с трудом держащийся за гребешок оледеневшими руками с ужасом обнаружил, что его стаскивает в сторону и как мог вцепился в гребень, она пикировала, сложив крылья, как истребитель, давление воздуха на пассажиров увеличилось и струя грозила оторваться монаха от его сиденья. Выругавшись про себя, он прижался к скользкой чешуе и стал молиться, чтобы его не сорвало. Для себя решил – на будущее, если соберётся лететь на драконе – только с верёвкой, наподобие упряжи – хватит таких безумных полётов. Надо было сразу сообразить, что так он не долетит до места назначения – без нормальной тёплой одежды, без еды.

Наконец, его мучения закончились – покружившись, дракониха выбрала удобную поляну и после нескольких взмахов крыльев, взбив вихри жёлтых еловых игл и опавших листьев, утвердилась на сочной траве.

– Иди. Вон, в той стороне, я пятнадцати минутах ходьбы человеческим шагом, большая деревня, домов двести, или больше. Я буду ждать тебя здесь. Шанти, ты с ним пойдёшь?

– С ним. Насиделась уже на месте…

– Вначале поесть – мне надо много энергии, я истощён. Я оставлю возле тебя моё барахло, хорошо?

– Оставляй. Никто не увидит.

Андрей разделся догола, дрожа от холода, сложил вещи под лапы драконихе, раздумывая над словами – «Никто не увидит» – что бы это значило? – и перекинулся в Зверя, сразу почувствовав себя хорошо и уютно – тёплая шкура прикрывала от холода, грела. Вот только есть хотелось неимоверно.

Сделав несколько прыжков, он оглянулся…и не увидел Гары! Она исчезла!

Вернувшись, Андрей пошёл по направлению, где она сидела до этого и уткнулся в её бронированный бок.

– Так ты тут?! Я уж думал – куда делась?

– Мы умеем маскироваться – равнодушно сказала дракониха, и Андрей понял что комментариев не будет. Ну что же – не будет, так не будет.

Он повёл носом по ветру и где-то далеко учуял запах оленя – похоже тот пил воду, так как чувствовался ещё и запах тины и болота – вероятно рядом находилась речка или какой-то другой источник.

Зверь-Андрей рванулся вперёд, как гоночный автомобиль, и тут же почувствовал, как какое-то маленькое существо впилось ему когтями в загривок:

– Без меня решил охотиться?! Нет уж, я тоже есть хочу! Гони вперёд! Чего ты нога за ногу плетёшься?! – Шанти выгнула спину и сидела на спине мчащегося Зверя, как маленькая чёрная ведьма.

Андрей только хмыкнул, и продолжал лететь сквозь чащу леса, в глубине души мстительно надеясь, что эту чертовку собьёт какая-нибудь ветка – тогда может быть у неё поубавится спеси и вредности.

Олень, видимо зачуял, что по его следу бежит стремительная смерть, и бросился в сторону от ручья – но поздно – уйти от от Зверя ему не удалось.

В несколько длинных прыжков, догнав крупного быка, оборотень полоснул ему когтями по сухожилиям задней ноги, а потом бросился на упавшее животное и перекусил горло.

Чувствуя, как с живой, тёплой кровью, полившейся ему в глотку, возвращается тепло и энергия, Зверь радостно и торжествующе заурчал, на миг полностью став Зверем.

Наконец, поток крови прекратился, как и судороги умирающего оленя, и оборотень приступил к трапезе – вырвал огромный кусок из ляжки оленя и стал поглощать свежее мясо.

– Оторви мне кусок, не будь таким жадюгой! – послышался рядом голос и обернувшийся оборотень увидел кошку, безуспешно пытающуюся пробиться через толстую кожу животного – давай, оторви получше – лучше печень давай! Я люблю печень!

– Кто её не любит-то – рыкнул оборотень, но послушно, с хрустом, разодрал брюхо жертвы и когтистой лапой вырвал лакомый орган.

– Вот, другое дело! – мурлыкнула Шанти, жадно поглощая кровавые куски – а то мама вечно – пока донесёт мясо, оно всегда остывает, уже не такое вкусное, а тут свежачок! Мог бы, правда, и помоложе оленя убить – у молодых печень вкуснее!

Оборотень рыкнул, сверкнув глазами, а Шанти, успокаивающе фыркнула и сказала:

– Ладно-ладно, сойдёт и такая…от тебя всё равно ничего лучше не дождёшься…буду есть, то, что есть.

Последние куски Зверь доедал спокойно, лениво пережёвывая и хрустя мозговыми костями. Живот был полон, и олень уже настойчиво просился наружу.

– Эй, мелкая, не ходи за мной! Мне тут надо… – Андрей потрусил в кусты, бормоча под нос что-то вроде: «И не спрячешься никуда! Прилипала!»

– Да ладно! – фыркнула Шанти и потёрла лапой окровавленный нос – что, вы как-то это делаете по другому, чем мы? Вообще – вы, люди, слишком много уделяете внимания условностям!

– Зато ты никаких условностей не признаёшь – натужно крикнул из кустов Андрей – наглая, как танк!

– А чего такое танк? – удивлённо спросила Шанти.

– Это что-то вроде наглого дракона – плюётся огнём, весь в броне и грохочет, как твоя мама!

– Интересно было бы познакомиться – задумчиво протянула дракошка – всяко он точно поинтереснее тебя и поумнее.

Она встала возле недоеденных остатков оленя и справила нужду на глазах подходящего Андрея:

– Ну что, ещё поохотимся? Мне понравилось!

– Ффууу…бесстыжая – Андрей-Зверь укоризненно покачала головой – отойти в сторону нельзя было? Я теперь это доедать не буду! Ещё надо что-то поймать, надо восстанавливать энергию.

А может и хватит – раздумчиво добавил он – может, чего-нибудь в деревне купим. Ладно, пошли в деревню, ты мне весь аппетит отбила своими естественными отправлениями! Вот уродится же такая невоспитанная дракониха!

– Фу-ты какие мы нежные! – презрительно прошипела Шанти – посидел бы с моё в пещере, я бы тебе сказала тогда о твоём воспитании! На себя бы глянул – жрёшь, чавкаешь, давишься! Видел, как я аккуратно кушала? Учись, человечишка!

Зверь-Андрей рыкнул на наглую зверушку и вошёл в ручей, смывая ледяной водой налипшую на лапы и морду кровь – за ним по течению сразу вытянулась длинная, розовая полоса кровавой воды, а мелкие рыбёшки начали подхватывать кусочки запёкшейся крови, покусывая его за лапы и бегая вокруг стайками.

Неожиданно, глядя на это круговерчение рыбок, он подумал: «Вот так всегда – вокруг крови вертятся много, много жадных голодных рыб, питающихся от неё. Чем я-то лучше того же Сагана – то, что не хочу сожрать весь мир, а только его часть – например оленя…»

Он выругал себя за такие мысли, и с потоком стекающей с него воды выскочил на берег и помчался, не обращая внимания на бегущий сзади и злобно вопящий в его адрес комок чёрной шерсти – в след неслось что-то о неблагодарных человечишках и неприятных типах, из-за которых теперь будут болеть нежные лапы дракона.

Знакомая поляна открылась через метров пятьсот, и Андрей попросил:

– Гара, кинь, пожалуйста, мне мои вещи, чтобы не искать на ощупь.

Из пустоты вылетел узел с «одеждой», пояс с кинжалом и кошельком, а также рюкзак, на что Андрей поблагодарил, и сказал, что рюкзак пока не возьмёт – в деревне с ним делать нечего. Из пустоты протянулась когтистая лапа и мешок исчез, утянутый куда-то в небытие.

Андрей сделал себе заметку – надо будет поподробнее расспросить дракониху о том, как это делается – забавная штука! Видимо, что-то вроде искривления лучей света и замыкания их в кокон – в жизни может пригодиться…если суметь сделать.

Он ещё не успел перекинуться в человека, когда на него влетела разъярённая кошка и вцепившись в шкуру стала драть, приговаривая:

– Вот тебе, поганец, чтобы помнил, как меня бросать одну в незнакомом лесу! Как посмел меня бросить, негодяй?!

– Эй, отстань! – Андрей наотмашь легонько отпихнул Шанти, и она отлетала в сторону – Гара, у вас практикуются телесные наказания для непослушных детей? Вы их порете, или они так и вырастают такими вот пакостниками?

Из пустоты раздался громовой хохот Гары – конечно, он возник в голове Андрея, но казалось что смеётся сама Пустота:

– Надо бы перенять опыт ваш, людской, может такие вот драконишки научились хорошим манерам! Вот, Шанти – Андрей воспитанное существо, говорит – пожалуйста, Благодарю, а ты что? Хоть раз поблагодарила меня? Только и ноешь – мясо старое, кость толстая, печёнка несвежая!

Шанти взвыла и минут пять рассказывала, где она видала людей с их вежливостью и хорошими манерами. Некоторые места были совершенно неожиданные и экзотичные – имеющиеся только у драконов.

Пока шла перепалка, Андрей успел намотать на себя тряпьё, с тревогой размышляя – как он будет выглядеть, когда войдёт в деревню обмотанный этими тряпками как мумия фараона и с чёрной кошкой на плече – не возьмут ли его на вилы добрые крестьяне?

Нацепив пояс, он определился с направлением и зашагал вперёд, уклоняясь от еловых лап и следя, чтобы не наступить почти разутыми ногами на какой-нибудь острый сучок – не хватало ещё ногу пропороть. Чёрная бестия тут же взобралась ему на плечо, и сидела, мурлыкая, как взаправдашняя кошка, и время от времени с наслаждением выпуская когти, чтобы носильщик драконов не забывал, кто тут главнее и не чувствовал себя обделённым вниманием.

Через минут пятнадцать, как и обещала Гара, показались первые избы, стоящие вдоль лесной опушки, крытые соломой и побеленные извёсткой, как украинские избы с картинок о дореволюционной России.

Глава 15

Андрей шёл по деревенской улице, как ковбой в вестерне – из дверей и окон высовывались люди, вначале они вытаращивали глаза, потом исчезали, и рядом появлялись новые лица – тоже ошеломлённые явлением на улице непонятного мужика, обмотанного тряпками, с кинжалом на поясе и чёрной кошкой на левом плече.

Встреченная им женщина с коромыслом за плечами, вскрикнула, и уронив вёдра, выплеснувшие прозрачную влагу в дорожную пыль, замерла столбом и уставилась на странную парочку, зажав рот покрасневшей от воды и холодного ветра рукой.

Андрей остановился и сказал, как можно более дружелюбно:

– Приветствую вас, уважаемая! Скажите мне – где тут есть лавка, в которой продают одежду? На меня напали разбойники и отняли всё имущество, вот, нужно одеться.

Женщина молча показала куда-то направо, и оглянувшись, Андрей увидел поодаль большой двухэтажный дом – отсюда не было видно что там находится, но по опыту он знал, что в таких домах как раз и располагаются местные «бутики».

Развернувшись, монах пошёл в сторону ожидаемого средоточия товаров, сопровождаемый лёгкой паникой в рядах аборигенов.

Через десять минут он уже подходил к лавке – дом, как ожидалось, был искомым объектом – на котором имелась вывеска «Товары на любой вкус от Анупеля».

Надеясь, что Анупель приготовил товары и на его вкус, Андрей поднялся по крутому крыльцу – с двумя спусками направо и налево – решительно толкнул дверь, прозвенев колокольчиком над входом и шагнул в тёплое нутро лавки, пахнущее конфетами, парфюмерией и какими-то пряностями, каким-то чудом попавшими в этот забытый всеми уголок империи.

– Я ей и говорю – она только что отелилась, а ты её гонишь…. – мужчина с той стороны прилавка замер, не закончив фразу и вытаращил глаза, увидев непонятную фигуру. Его взгляд скользнул к поясу вошедшего, упал на кинжал, и он попятился к служебному входу, видневшемуся позади, за мешками с сахаром и крупой.

Андрей сделал «чиииз!» – его белоснежные зубы сверкнули в сумраке лавки, но ласковая улыбка возымела противоположное действие и хозяин лавки вовсе бросился наутёк, видимо считая, что пришёл его последний день на этом свете.

Он запутался в мешках, упал на пол, обрушил на себя гору деревянных ящиков, пытаясь подняться, и теперь повизгивал на полу, скрябая ногами, как краб, выброшенный прибойной волной на берег.

Второй мужчина попятился назад и бледный, прижался спиной к потрескивающей поленьями печи, стоявшей посредине торгового зала:

– Не убивай, леший! Не убивай! У меня дети, не надо не трогай!

– Да вы охренели, что ли? – рассердился Андрей – какой я вам леший, к демонам?! Я путешественник, меня по дороге ограбили, вот, спасся, в чём был, истрепался по дороге, вышел на деревню – хочу купить одежду и еды! Чего вы все тут, очумели, что ли? Шарахаются от меня, как от демона! Тут что, все такие придурки в этом селе?

– Ох, как ты меня напугал…я чуть не обделался! Давно такого страха не терпел! – мужчина у печки облегчённо вздохнул и присел на табурет, скинув с него какой-то ящик – Анупель, хватит там визжать – это покупатель пришёл! Ох, демон, ну ты и навёл страху…по деревне-то все попрятались, не иначе…гляди сейчас соберут ополчение, придут тебя из лавки выкуривать огнём. Анупель, да вставай, что ли!

– Ты мне поясни – что за разговоры про лешего? – недоумевающее спросил монах – что за леший такой? Чего это меня за него принимают?

– Ты что, не слыхал про леших? Существо такое – днём он человек, а ночью, как зверь, бродит по лесу – намедни соседскую девчонку убил в лесу – спортил её, и горло перегрыз. А пять седмиц назад – мальчишку убил – нашли голого, всё хозяйство оторвано, глаза выколоты. Все боятся в лес ходить – ни грибов собрать, ни шишек. Видали следы возле домов – он уже вокруг деревни шастает! Все в страхе! Вот тебя и приняли за лешего. Анупель! Ну ты и смельчак, однако! Да вылезь ты оттуда – человек купить у тебя хочет, вишь, поизносился! Ты, парень, аккуратнее – покупай скорее, и уходи, а то правда сейчас толпа соберётся – растерзают всё, потом доказывай, что ты не леший!

– А деньги-то у него есть? – хмурый лавочник вылез из-под прилавка и угрюмо отряхивал рубаху, украшенную вышивкой у воротника – бесплатно ничего не бывает!

– Меня-то чего спрашиваешь – хохотнул мужчина – ты у него спроси. Или боишься лешего-то?!

– Да пошёл ты, Гармаш, сам-то чудом не обделался, подхихикиваешь ещё…штаны у себя проверь – слыхал я, как ты говорил насчёт обделаться! Тебя ещё обнюхать надо – может уже всё готово! – лавочник подмигнул Андрею и уже спокойнее продолжил – так что, парень, есть чем заплатить-то? Видок-то у тебя неважнецкий, непохоже, чтобы ты в шелка мог обрядиться.

– Ну шелка не шелка, а на добротные штаны, рубаху и сапоги – точно хватит. Покажи мне, что есть в наличии – нужно тёплую рубаху, крепкие штаны, исподнее, тёплые шерстяные носки, сапоги – лучше охотничьи, с мягкой подошвой, шапку – если есть, вязаную. Куртку – можно кожаную или замшевую, рукавицы или перчатки – сейчас уже захолодало. Ещё – из съестного чего-нибудь – копчёного мяса, конфет.

– Ты деньги-то вначале покажи! – насторожился лавочник – хотеть-то много чего можно! Какой прок мне лазить по складу, искать тебе товар, когда ты расплатиться не можешь?

Андрей шагнул к прилавку, достал из-под лохмотьев полный мешочек, размером с его кулак, и высыпал из него на прилавок часть монет, тускло светивших желтизной настоящего золота:

– Достаточно? Или опять какие-то расспросы будут?

Он снова ссыпал монеты в мешочек и привязал его к поясу.

– Анупель, вот никогда у тебя не было чутья – усмехнулся мужчина у печи – парень твою лавку скупить может, всю, под корень, а ты тут представление устраиваешь! Ищи давай ему барахла, да поскорее – глядеть на него страшно в этом тряпье!

– А может оно у него колдовское золото-то? Дотронуться до него серебром надо, может оно вообще не золото? – окрысился лавочник – ты слишком много болтаешь, Гармаш! Язык у тебя без костей!

– Без костей и есть – а у тебя, что, рыбья кость в нём застряла? Или куриная? Ты глаза-то раскрой – среди золотишка серебро было! Как может в одном кошельке быть и магическое золото, и серебро? Это же и ребёнку известно!

– Всё умничаешь? Ладно, парень, вот тут смотри, подбирай себе чего надо. Если размер не подойдёт – я тебе со склада принесу. А монеты я всё равно проверю – своим серебром! Мало ли тут вас ходит! Оборванцев!

Андрей пожал плечами, чем вызвал неудовольствие Шанти, нервно переступившей ногами и побольше выпустившей коготки, затем прошёл в указанный ему угол за печкой, завешанный всевозможной одеждой.

Перебрав несколько вариантов, он выбрал три рубахи, и столько же пар штанов, носков, исподних. Куртку решил взять простую суконную, памятуя о существе, сидевшем у него на плече и любящем позапускать туда когти – после нескольких подобных процедур кожа куртки точно превратилась бы в лохмотья. Сапогов ему по размеру не нашлось, и лавочник пошёл на склад, откуда и вышел, минут через пять, с нужной парой.

Примерив, Андрей отсчитал положенную плату, а лавочник с мстительным выражением лица потыкал в каждую монету своим серебряником, а потом ещё и надкусил каждую, под насмешливым взглядом Гармаша.

– Можно, я тут переоденусь?! – спросил Андрей, разглядывая кучу вещей, лежащую перед ним – и ещё – у вас есть какой-нибудь вещмешок, чтобы сложить всё это?

– Есть мешок – недовольно ответил Анупель – старый, но крепкий. С тебя серебряник за него! Переодеваться тут, конечно, не желательно – это не мойня, чтобы тут нагишом бегать. Ну что же с тобой делать – вон туда зайди, за занавеску. И переоденься. А я потом проверю – не упёр ли чего!

Андрей осторожно снял с плеча Шанти, поставил её на прилавок – нервно бьющую хвостом и очень недовольную всем – впрочем – как и всегда, и пошёл за занавеску в противоположном углу зала – там хранились мётлы, вёдра, тряпки, укрытые от глаз покупателей.

Сбросив с себя надоевшее тряпьё, он с наслаждением натянул на себя чистую, крепкую одежду, сапоги, натянул вязаную шапку и уже готовясь выйти, услышал шипение и вопль – выскочив, увидел, как Анупель трясёт окровавленной рукой, с которой скатываются красные капли, а Гармаш у печки, схватившись за живот смеётся, перегибаясь вперёд, как будто от острой боли.

Андрей непонимающе оглядел присутствующих и спросил:

– Чего случилось-то?

Гармаш, сквозь всхлипывания, перемежающиеся с приступами хохота, пояснил:

– Анупель-то…ха ха…решил твою кошку забидеть…хо хо хо…скинуть с прилавка….а она его не залюбила…хе хе хе….каааак! – тяпнет его за руку! А потом лапой – кааак! – врежет ему по морде! Он аж в стенку улетел! Вишь, теперь руку баюкает! Ну и зверь у тебя кошатина! Не любит чужих рук, видать!

– Не любит – усмехнулся Андрей и мысленно обратился к Шанти:

«Ну ты чего – потерпеть не могла? Ну скинул бы и скинул! Вот теперь жди неприятностей!»

«Ни одна человеская скотина не будет трогать меня без моего разрешения!» – яростно выдала ему Шанти – «Пусть радуется, что я ему голову не оторвала!»

«Вот только этого бы нам ещё не хватало! Давай, сдерживай свои дурные манеры, когда мы будем жить среди людей! И вообще – сдерживай! А то я сам тебе трёпку дам!»

" А сумеешь?» – обманчиво-ласково промурлыкала Шанти.

«Сумею! Ещё не выросла, чтобы особо строить из себя большого дракона!»

«Ничего, вырасту! Жаль только, что тебя уже тогда не будет!» – многообещающе заявила Шанти и вызывающе потянулась, выпустив из лап огромные, белые когти.

«Всё! Сиди тихо и слушайся! А то я маме нажалуюсь – вот она точно с тобой справится, найдёт тебе укорот!»

Кошка презрительно фыркнула и взлетела на плечо «хозяина», а Гармаш сказал:

– Глянь, какая умненькая! Знает – кого драть, и кого любить! Воспитанное животное!

Кошка фыркнула ещё раз и расплылась в «улыбке» и фыркнула в ухо своему «хозяину».

– Валите отсюда! – с ненавистью крикнул разъярённый Анупель – чтобы духу вашего тут нет было! А её надо вообще прибить дверью! Бешеная гадина! Вон отсюда!

Андрей спокойно собрал вещи в старый рюкзак, к счастью оказавшийся чистым, отстиранным и крепким, кинул лавочнику серебряник, и не обращая внимания на его вопли, вышел из лавки сопровождаемый Гармашом.

– Ты, парень, не обращай внимания – он всегда придурком был, сколько помню. Отец ему лавку оставил перед смертью, он профукивает потихоньку, всех отпугивает своей грубостью, проедает капитал – думаю, через годик-два всё профукает. Ну что сказать – придурок он и есть придурок. Ты хотел еды купить – сменил он тему – там, возле храма, трактир – ничего особенного, но кормят неплохо. Мы любим иногда посидеть там за кружкой пива. Спроси у Шемака пирогов – он знатно готовит пироги с олениной. Ну всё, удачи парень! И тебе удачи – чертовка зубастая! – Гармаш усмехнулся и быстро пошёл по ступеням вниз, уже забыв о случайных собеседниках и, видимо, погрузившись в свои мысли о важных проблемах – отелившихся коровах, заготовке дров и побелке избы к празднику нового урожая.

Андрей с наслаждением вдохнул холодный осенний воздух, остро пахнущий опавшими листьями и дымом и тоже сошёл с крыльца, шагая в указанном ему направлении.

Встреченные им крестьяне больше от него не шарахались – молодушки провожали его вороватыми взглядами (Статный парень! Вот такого мужа бы…а мой-то, сморчок!), а мужчины, при виде его плечистой фигуры уважительно смотрели на поясные ножны с кинжалом и думали о том, что тому, кто с ним свяжется – мало не покажется.

Скоро показался трактир – он, как и сказал Гармаш, стоял рядом с храмом Сагана, закрытым на большой амбарный замок – как с удовольствием отметил для себя Андрей – то ли народ тут был не особенно привержен сатанинской веры, то ли были какие-то ещё причины, но храм, так или иначе, был закрыт.

Напротив – трактир вовсю функционировал, что подтвердил пьяный мужик, вывалившийся из его дверей и подталкиваемый сзади крепкой бабой в армяке, ругающей его последними словами. Это парочка, попрепиравшись минуты две и поливши друг друга отборными ругательствами, погрузилась в телегу с охапкой соломы на дне и унеслась по улице в своё неизвестное будущее, исчезнув из жизни Андрея, как и никогда не появлялась.

В трактире было тепло, пахло пирогами и как обычно – пролитым пивом.

Андрей заводил носом, и с надеждой спросил у посмотревшего в сторону клиента трактирщика:

– Мне сказали, что тут пекут замечательные пироги с олениной – или соврали?

– Да, пекут – добродушно ответил румяный статный мужчина – садитесь вот сюда! Сейчас я вам принесу – только-только вынул пирог из печи! Вам сколько кусков? Один? Два?

– А какой размер пирога? – неожиданно для трактирщика сказал посетитель.

– Хммм… вот такой! – развёл руки мужчина.

– Несите весь, только нарежьте – что не съем – с собой заберу. И вот ещё что – принесите блюдце для моей подруги – не против, что я с кошкой посижу?

– Нет, не против. Животина чистая, маленькая – почему и нет? Ещё что-то будете заказывать? – трактирщик выразительно покосился на пояс клиента, где висел объёмистый мешок с монетами.

– Ещё? Пива кувшин…похлёбка есть какая-нибудь? Из дичины с овощами? И её давайте. Ещё одно блюдце для моей Чернушки – она тоже любит пиво полакать.

«Лакают только животные! А я пью! А вообще – спасибо. Давно хотела попробовать – чего это люди такое пьют. Вместо пирога, лучше спроси у него сырого мяса – как-то я настороженно отношусь к произведениям рук человеческих»

«Ешь, что дают! Привыкай – мы в человеческом обществе и ты должны себя вести как все кошки».