Текст книги "Стая демонов (ЛП)"

Автор книги: Эверли Фрост

Соавторы: Джеймин Ив
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

– Как когда ты почувствовал орлов за много миль отсюда, – говорю я.

Он тихо выдыхает, как будто на мгновение задумывается.

– Чувства моего волка связаны с физическим миром: то, что я могу видеть, осязать, обонять. Моя демоническая сила позволяет мне различать энергетические потоки вокруг меня. Она неосязаема, но более надежна, чем у моего волка. Если тебе нужно название для этого, давай назовем это инстинктом. Мне нравится следовать своей интуиции.

Я спокойна. Моя демоническая сила всегда была опасным свойством, которое я подавляла ради безопасности окружающих. Сейчас я борюсь с желанием позволить ей проявиться и проверить, могу ли я видеть мир так, как видит его он, чувствовать то, что чувствует он. Я напоминаю себе, что у него было гораздо больше времени, чем у меня, чтобы научиться безопасно использовать свою демоническую силу. Я не должна торопиться.

Подавляя свою тёмную сторону, я приподнимаю бровь, глядя на него.

– Если бы я доверяла своим инстинктам, то не оказалась бы с тобой в этой машине, – говорю я без всякого выражения, потому что это простая истина.

– Я знаю, – отвечает он немного прямолинейно. – Твои инстинкты верны.

Всё внутри меня замирает. Я действительно надеюсь, что не ошибалась, полагая, что между нами строился фундамент доверия.

– Ты хочешь сказать, что представляешь для меня угрозу?

– Я вообще представляю угрозу. Так же, как и ты. Но не друг для друга. Не сегодня.

Более простые истины. Мы оба отчасти демоны, и это даёт нам силу ломать других. Если мы того захотим.

Сворачивая на боковую улицу и паркуя внедорожник, он спрашивает:

– У тебя есть какие-нибудь сведения о том, с какими ловушками и системами защиты мы можем столкнуться в туннелях?

Я обдумываю его вопрос.

– Главная защита гоблинов – сложный лабиринт туннелей – они не ожидают, что кто-то сможет пройти через него живым. У них также есть ворота, расположенные по всему лабиринту, – массивные каменные, которые будут поворачиваться, чтобы заманить нас в ловушку, если мы случайно их откроем. Когда мы заходили в последний раз, то не успели зайти слишком далеко, как активировали ворота. Мы смогли вовремя отступить, и теперь я знаю, как распознать спусковой механизм.

Наклонившись вперёд на своем сиденье, я указываю на аллею впереди.

– Мы можем воспользоваться входом в канализацию в том переулке.

Роман быстро кивает мне, заглушая двигатель внедорожника и доставая ключи. Положив рюкзак на колени, я роюсь в нём и достаю телефон, потому что было бы катастрофой, если бы я его потеряла. Положив свою единственную связь с семьёй в бардачок для сохранности, я закидываю рюкзак за спину.

– Лучший способ для нас выжить – чтобы один из моих волков шёл впереди нас, другой – сзади, а мы двигались как можно медленнее, – я на секунду задумываюсь. – Может, нам обоим тоже стоит перекинуться в волков? Воспользуемся нашими дополнительными чувствами.

Роман тут же качает головой, положив руку на дверь.

– Я предпочитаю оставаться в своём человеческом облике. По крайней мере, до тех пор, пока не останется другого выхода. Моя вторая сторона не очень хорошо ладит с незнакомцами. Он может быть немного неуправляемым.

– Я больше не совсем чужой человек, – говорю я.

Он уже открывает свою дверь.

– Для меня это не так. Для моего волка это так.

Я морщу лоб при мысли о том, что он не может контролировать своего волка. Учитывая, насколько Роман всегда держит себя в руках, это кажется… странным. Я чувствую, что, в то время как я подавляла своего демона, чтобы позволить своему волку стать сильнее, у Романа всё наоборот. Его демон под контролем, но, очевидно, его волк – нет.

– Тогда я тоже останусь в своём человеческом обличье.

Я выскальзываю из машины и открываю заднюю дверь, чтобы выпустить Эйса и Луку.

– Идём, – коротко говорю я, понизив голос. – Вход находится вон в том переулке. Канализация проходит через некоторые туннели гоблинов и рядом с ними, но, конечно, канализация – не самый популярный маршрут для гоблинов в их подземном жилище. Что делает их идеальными для нас. Ну, если не считать запаха.

Добравшись до входа в переулок и догнав Романа, который уже шагнул в затенённое пространство, я говорю:

– Гоблины не будут использовать этот вход, так что нам следует избегать обнаружения, по крайней мере, на некоторое время.

Эйс и Лука остаются рядом с моими ногами, их энергия разливается в мягком воздухе.

– Как только мы окажемся внутри, Лука займёт позицию впереди, – говорю я. – Эйс будет следить за любыми нападениями сзади.

Мои демоны-волки издают два тихих рыка, и, хотя Эйсу не понравится сидеть сзади, он не тявкает и не толкает меня в ноги в знак протеста, и я благодарна ему за то, что сейчас он командный игрок.

Вход – канализационная решётка, расположенная чуть в стороне от переулка. Быстро оглядевшись, я понимаю, что мы одни, и, не теряя времени, просовываю пальцы внутрь и поднимаю крышку. Запах доносится до меня почти мгновенно, благодаря моему чувствительному носу, и я на секунду радуюсь, что Роман хочет остаться в человеческом обличье. В образе волка было бы в сто раз хуже.

– Неужели у гоблинов нет обоняния? – Роман ворчит, глядя в дыру, в которую мы скоро спустимся.

Мой смех вырывается прежде, чем я успеваю его остановить.

– На самом деле, обоняние у них почти такое же острое, как у волков. Я не видела их город, но думаю, что большая часть их территории построена вдали от канализационных стоков, поэтому они не подвержены зловонию.

Роман кивает, как будто это имеет смысл.

– Я никогда особо не интересовался их расой, – признаётся он.

– Будем надеяться, что сегодня ничего не изменится, – шепчу я, набирая в лёгкие воздуха и падая прямо вниз. Здесь есть лестница, но она мне не нужна, я плавно приземляюсь и отодвигаюсь в сторону, чтобы остальные могли последовать за мной. К счастью, этот канализационный коллектор пересох, но теперь нам придётся пользоваться узкими выступами по бокам туннелей. Роман спрыгивает рядом со мной, а затем в темноте вспыхивает энергия, и мои волки плавно приземляются рядом.

Лука следует моей предыдущей команде и встаёт передо мной, успокаивающе касаясь своей силой моей ноги. Эйс остается сзади, потому что, когда он выполняет задание, он серьёзно относится к своей роли.

Роман молчит, когда я ступаю в темноту. Я позволяю своим волчьим чувствам немного обостриться, чтобы я могла использовать её зрение, и подземелье превращается в чёрно-белый пейзаж, туннель, в котором мы стоим, простирается так далеко, насколько я могу видеть.

Основываясь на видении, которое показала нам Ателла, нам придётся пройти по текущему коллектору около мили, а затем мы сможем попасть в один из боковых проходов, который находится в начале туннельной системы гоблинов.

Нам предстоит долгий путь, но спешить опасно. Несмотря на это, я ускоряю шаг, чтобы не отставать от Луки, который по-прежнему идет впереди нас, проверяя, нет ли опасности.

Здесь не о чем беспокоиться. Если не считать ужасного зловония. Дыхание через рот немного помогает, но каким-то образом оно всё равно попадает мне в нос.

Когда мы, наконец, добираемся до нужного нам входа, мы выходим из главной канализационной трубы в искусственный туннель высотой около восьми футов и почти такой же ширины.

Лука немедленно останавливается, взвизгнув, и я подкрадываюсь к нему сзади, слегка пригибаясь и ожидая, когда Роман поравняется со мной.

– Там, – говорю я, указывая на слегка приподнятые бугорки на каменистой поверхности тропинки впереди. – Старайся не наступать на них, и мы не запустим никакие врата.

Он решительно кивает мне, и я поднимаюсь, тщательно выбирая, куда ступить дальше.

Запах канализации, наконец, исчезает, когда мы оставляем её позади, хотя воздух внутри всё более широких каналов остается сырым и тяжёлым. Я бы хотела, чтобы они не были такими открытыми, выставляя нас напоказ, когда нам негде спрятаться, но здесь, рядом с нами, нет никаких признаков присутствия других сверхъестественных существ, поэтому я продолжаю идти, надеясь на лучшее.

Глава 25

У нас уходит час на то, чтобы пробраться по туннелям, которые всё время петляют и переплетаются. Мои чувства напрягаются, когда мы идем по лабиринту, даже несмотря на мои обострённые волчьи инстинкты. Дважды мы сворачиваем не туда, и нам приходится возвращаться.

– Эти туннели очень хитроумны, – бормочет Роман в какой-то момент. – Мои чувства подсказывают мне, что город гоблинов находится впереди нас, но также и позади.

Однако он, кажется, не слишком встревожен, и когда до нас наконец доходит дуновение свежего воздуха, мы ускоряем шаг, следуя за ветерком.

Я останавливаюсь в тени, там, где заканчивается последний проход, прижимаясь к скалистой стене, в то время как Лука останавливается передо мной, а Роман прижимается сзади. В видении, которое показала нам Ателла, тропинка проносилась мимо так быстро, что у меня не было возможности оценить масштабы города гоблинов. Или оценить, что система туннелей проходит намного выше.

Каменная лестница, такая же извилистая, как и туннели, по которым мы только что прошли, ведёт от нашего текущего местоположения вниз по склону пологой скалы к окраине города внизу.

От открывающегося вида захватывает дух. Подземное жилище гоблинов расположено концентрическими кругами, каждый сегмент которых разделён каменными стенами и находится на одном уровне выше предыдущего. То, что, по-видимому, является промышленными зданиями, находится внутри широкого внешнего круга, и даже глубокой ночью звуки лязгающего металла и трескающегося камня эхом доносятся до нашего места. Следующие три уровня города, по-видимому, состоят из жилых домов: на первом расположены гораздо меньшие здания с простыми крышами, в то время как на втором и третьем уровнях расположены гораздо более просторные дома со стенами и крышами, украшенными драгоценными камнями. Камни мерцают в лунном свете, который проникает сквозь ряд небольших щелей в потолке огромной пещеры, а искусно расположенные зеркала усиливают этот свет. Предпоследний круг земли заполнен садами со скульптурами.

Наконец, на самой вершине возвышается королевский замок. Это строгое здание, которое, кажется, было высечено из скалы, на которой оно стоит, и точно так же, как это было в видении, его внешние стены украшены драгоценными камнями, которые сверкают на свету, ослепительно напоминая о богатстве короля. Даже находясь в зените центральной скалы, самая высокая точка замка достигает лишь половины высоты утёса, на котором мы сейчас стоим.

В моём волчьем видении все выглядит черно-белым, но я сохраняю обостренное зрение достаточно долго, чтобы рассмотреть ворота, расположенные через равные промежутки в стенах между уровнями, – все они охраняются гоблинами в доспехах. Я никогда не обращала особого внимания на классовую систему гоблинов, но, похоже, существует огромная и тщательно охраняемая пропасть в богатстве между низшими и высшими слоями общества.

Я отключила своё волчье зрение.

– Это будет сложнее, чем я думала.

Роман встаёт рядом со мной, его бицепс касается моего, хотя он и не подаёт виду, что чувствует мгновенный разряд в воздухе между нами при соприкосновении наших тел.

– Крылья были бы полезны в этой ситуации.

Я морщусь.

– Да. Оглядываясь назад, можно сказать, что Таня была бы лучшим кандидатом на эту миссию, – она могла бы пролететь через весь город, долететь до самой высокой вершины замка, где находится герб гоблинов, забрать застежку и улететь обратно.

Я сжимаю губы в тонкую линию, концентрируясь и обдумывая возможные подходы.

– Мы могли бы превратиться в волков, прокрасться через первый уровень, убрать охрану у первых ворот, затем пробраться на следующий уровень…

– Я могу помочь с нашей текущей проблемой, если ты не против? – говорит Роман, наклоняясь ко мне.

– Не против чего? – спрашиваю я, радуясь, что раньше отключила свои волчьи инстинкты, потому что тёплый запах кожи Романа слишком сильно напоминает мне о том, как я нежилась на песчаном пляже, ощущая тепло солнца на своей спине. Опыт, который мне не должен нравиться или которого я не должна жаждать, поскольку тени – моё призвание, и всё же… Я жажду этого.

Его большие ладони ложатся мне на плечи, его прикосновение обжигает, когда он поворачивает меня лицом к себе. Кончики его пальцев мягко скользят под лямками моего рюкзака и массируют ноющие места за лопатками. Чёрт, я и понятия не имела, что у меня так болит. Я думаю, причина – в напряжении.

Он наклоняет голову, пока не оказывается так близко ко мне, что его губы могут… почти… коснуться уголка моих губ.

– Для этого нужно дать тебе ещё одну руну, – говорит он. – Но я боюсь, что, если я расскажу тебе о её назначении, твой разум не воспримет её. Любая руна, которую я тебе дам, должна быть полностью воспринята, иначе она не сработает.

Мне кажется, это редкий случай услышать от Романа, что он чего-то боится.

– Ты боишься? – я бросаю ему вызов, слегка наклоняя голову, так что расстояние между нами почти сокращается. Ко мне возвращается воспоминание о том, как вчера он гладил мою шею – как это короткое прикосновение так нежно касалось самых чувствительных частей моего тела.

– В данном случае да, – говорит он. – Потому что тебе нужно будет доверять мне больше, чем раньше.

Это единственное объяснение, которое он даёт, пока его пальцы продолжают массировать мои ноющие мышцы, отчего мне становится трудно не закрыть глаза и не впитывать его прикосновения. Такое чувство, что всего несколько минут назад он говорил, что представляет для меня угрозу, а теперь просит меня доверять ему.

Хотя… если он продолжит так гладить меня по спине, я, скорее всего, соглашусь на что угодно.

– Что ты хочешь, чтобы я сделала? – спрашиваю я.

Его руки скользят по моей спине, снимая сумку с плеч и спуская лямки вниз по моим рукам. Он бросает её на землю, прежде чем притянуть меня к себе, так что я снова оказываюсь прижатой к его груди. Я запрокидываю голову, чтобы увидеть его лицо, и тяжесть волос падает мне на спину, когда я впитываю каждое волнующее ощущение, пронизывающее до глубины души. Его твёрдая грудь, мощное бедро, расположенное чуть ближе к центру моего.

Его руки останавливаются по обе стороны от верхней части моего позвоночника.

– Мне нужен беспрепятственный доступ к твоей коже, – говорит он. – Вот здесь.

Я немного напрягаюсь. Единственный способ, которым это произойдёт, – если я сниму рубашку. Я могла бы приподнять её, но она плотно облегает тело, так что дело ограничится этим.

– Или мы можем попробовать твой способ, – говорит он, и его шёпот срывается с его губ. – Мы можем попытаться проскользнуть через пять или около того хорошо охраняемых ворот в скале, не говоря уже о том, чтобы найти путь через населённые районы между ними.

Проникнуть тайком никогда не получится. Я уже знаю, что это слишком опасно.

– Ладно, – говорю я, не давая ему ни секунды на то, чтобы переварить мой ответ, прежде чем разорвать его хватку, потянувшись к низу своей рубашки и стянув её через голову.

В процессе я чуть не бью его в челюсть, но это даёт мне необходимое пространство между нашими телами, прежде чем я сделаю какую-нибудь глупость, например, сниму рубашку и перекрою промежуток между нашими губами.

Отворачиваясь от него, чтобы дать ему доступ к моей спине, я грубо сжимаю рубашку в одной руке. На мне чёрный лифчик, так что сейчас я даже отдалённо не обнажена, но, несмотря на это, по каждому дюйму моей обнажённой кожи пробегает мелкая дрожь, когда он отводит мои волосы с левой стороны и перебрасывает пряди через плечо, прежде чем провести руками по обеим сторонам моей спины, пока не встретится с бретелька моего лифчика.

– Беспрепятственный, – говорит он.

Я слегка поворачиваю голову, пытаясь разглядеть выражение его лица в тени.

Обычно тьма – мой друг, но не сегодня. Я ничего не замечаю в его глазах, даже в том, как расслабленно он сжимает губы, не выдавая своих эмоций, хотя прикосновение его пальцев, когда он проводит ими по моим лопаткам, почти заставляет меня вздохнуть. Почти. Я проглатываю его, прежде чем выпустить наружу.

Я напоминаю себе, что нам нужна эта часть оружия.

Отвернувшись лицом к стене, я расстёгиваю лифчик и снимаю его с плеч. Это неловкий процесс, пока я держу в руках свою рубашку и расстёгиваю лифчик.

– Достаточно беспрепятственно? – спрашиваю я, не оборачиваясь.

Его единственный ответ – снова быстрый взмах по верхней части моего позвоночника.

Я задыхаюсь, когда он быстро обхватывает левой рукой мой живот, обхватывает моё бедро и притягивает меня к себе, но не полностью. Он стоит под углом, его правая рука прижимается к верхней части моей спины, так что он крепко держит меня.

Моё сердце бьётся, как мне кажется, тысячу раз в минуту, левая сторона моей спины прижата к его груди, и на какую-то безумную секунду мне хочется, чтобы между нами не было его рубашки.

Я внезапно осознаю, что его тело неподвижно, как будто он задерживает дыхание на мгновение, которое требуется ему, чтобы провести кончиком большого пальца по моей спине – от одной лопатки до кончика другой. Это вращательное движение, такое же простое, как руна, которую он нарисовал на моей руке, но такое же интуитивное.

Моя голова наклоняется вперёд, когда я борюсь с желанием выгнуть спину навстречу его прикосновениям, как чёртова потягивающаяся кошка.

Он продолжает кружиться, возвращаясь к исходной точке, как будто замыкает петлю – и там останавливается.

– Держись, – шепчет он.

Его большой палец завершает петлю.

По моей спине пробегает огонь, ощущение жжения настолько сильное, что я зажимаю рот свободной рукой, чтобы заглушить крик, рвущийся из моего горла.

Роман уже кружит меня в своих объятиях, быстрым и решительным движением, от которого я слишком потрясена, чтобы сопротивляться. Одной большой рукой он обхватывает мой затылок, другой обхватывает мои бёдра, приподнимая меня над полом и прижимая к своему мускулистому телу.

Он бросает один взгляд на моё лицо, и внезапные слёзы текут по моим щекам и стекают по руке, которую я в отчаянии прижимаю к губам.

– Я и забыл, какую сильную боль причиняет эта руна, – говорит он, его речь быстра. – Позволь мне унять боль, пока руна не подействует.

Избавит от боли? Я не знаю, что он со мной сделал, я даже не знаю почему. Но, да, избавление от боли было бы чертовски кстати прямо сейчас. Не в силах говорить, когда в моём позвоночнике разгорается огонь, чувствуя, что каждый дюйм моей спины вот-вот взорвётся, я быстро киваю в знак согласия.

Не говоря больше ни слова, Роман обхватывает кончиками пальцев руку, которую я прижимаю ко рту, и убирает мою ладонь.

Быстрым движением он прижимается своими губами к моим

Это не нежное прикосновение и не агрессивное. Где-то посередине, каждый изгиб его губ идеально подходит к моим, словно ему там самое место.

Мгновенно – так быстро, что у меня кружится голова, – боль в спине исчезает.

На смену ему приходит желанное тепло, которое настолько дразнящее, что я не могу им насытиться. Солоноватый запах песка наполняет мою голову, жар в спине внезапно становится совершенно естественным под летним солнцем, прикосновение его рук к моим бёдрам совпадает с дрожью, пробегающей по мне, и ласкающее прикосновение его языка, раздвигающего мои губы.

Я перешла от боли к блаженству за мгновение ока.

Когда я запрокидываю голову, чтобы дать ему лучший доступ к моему рту, поле моего зрения заполняет растущее фиолетовое свечение, и я внезапно ощущаю на спине тяжесть, которая не относится к моим волосам. Она нарастает так быстро, что я чуть не падаю навзничь.

Я шепчу ему в губы вопрос, который пока не могу сформулировать, и он удерживает меня ещё на мгновение.

– Подожди. Ещё. Одну. Секунду, – говорит он, его губы расслабляются и прижимаются к моим, позволяя ему говорить.

Прикосновение его губ к моим вызывает искру внутри меня, и я борюсь с растущим во мне жаром.

Я могу только сосредоточиться на нём, завладевая его взглядом, когда он, наконец, постепенно отстраняется.

Внезапно я осознаю не только фиолетовое жжение в своих глазах – и обнажённость своей груди, которую я быстро прикрываю левой рукой, – но и ровное дуновение ветра за спиной.

Я бросаю взгляд направо.

Чёрт возьми!

Я кружусь, гоняясь за светящимися перьями, летящими по обе стороны от меня. Сначала влево. Затем вправо. Пока я не останавливаюсь, мои губы приоткрываются, я набираю в грудь воздуха и позволяю новой тяжести на спине осесть. Пока не чувствую, что она принадлежит мне, часть меня.

Крылья. Он дал мне крылья.

Глава 26

Мои крылья такие широкие, что касаются края входа в туннель. Они невероятно красивы, с тёмно-фиолетовыми перьями, которые светятся по краям, отражая окружающий меня свет.

Губы Романа изгибаются в довольной улыбке за секунду до того, как он хватается за край своей рубашки и стягивает её через голову. Поначалу меня отвлекает его бронзовая кожа и чётко очерченные мышцы, и трудно поверить, что что-то может отвлечь мой взгляд, пока не раздаётся глухой удар и по обе стороны от него не расправляются крылья, даже шире, чем у меня. Они цвета самого тёмного аметиста, почти чёрные, с фиолетовыми блестящими кончиками. Перья изящны, почти как снежинки, потому что узор на каждой из их поверхностей кажется уникальным. Мне требуется вся моя сила воли, чтобы подавить желание протянуть руку и провести по ним пальцами.

Поджав губы, чтобы скрыть, насколько я заинтригована, я вспоминаю, что всё ещё обнажена до пояса, и рука, которую я прижимаю к груди, – единственное, что скрывает мою грудь. Я не смогу снова натянуть свою одежду, потому что моя рубашка не сможет вместить крылья, но, к счастью, я могу кое-что с этим сделать.

Я провожу пальцем по руне на краю левого запястья, не убирая руки с груди.

– Одеться, – шепчу я, надеясь, что волшебство подействует и одежда, которую я уже ношу, увеличится и окружит крылья – мои крылья. Я всё ещё не могу поверить, что они у меня есть.

Материал моих джинсов превращается в чёрные защитные брюки, ниспадающие вниз, облегающие ноги, а затем поднимающиеся вверх по животу и груди, поддерживая и скрывая их. На спине материал аккуратно облегает широкие места, где крылья переходят в лопатки.

Я готова настолько, насколько это вообще возможно.

Я склоняюсь к своим волкам, которые остались на краю туннеля, и быстро принимаю решение, что будет лучше, если они останутся здесь. Мне очень не хочется покидать Эйса прямо сейчас, но у меня нет другого выбора.

– Лука, Эйс. Мне нужно, чтобы вы подождали нас здесь.

Эйс что-то рычит в ответ, его губы растягиваются в улыбке, показывая, что ему не нравится мой приказ, но я испытываю облегчение, когда он опускается на корточки рядом с Лукой, неохотно соглашаясь остаться на месте.

– Полетели, – говорю я Роману, надеясь, что за те несколько секунд, что у меня есть, я научусь летать.

Я удивляюсь, когда крылья хлопают при одной только мысли о том, чтобы подняться в воздух, и мне кажется, что мой мозг подключается к ним так же, как мои пальцы. Мне даже не нужно думать ни о чем, кроме желания летать и возможности достичь высот королевского замка, и вдруг они с силой ударяют, поднимая меня в воздух.

– Полегче, – предупреждает меня Роман. – Твои крылья сильные, они будут двигаться так, как будто ты пользуешься ими годами, но мышцы твоей спины не привыкли к такому весу. Дай им секунду, чтобы приспособиться.

Моя попытка подчиниться приводит только к тому, что я сильнее хлопаю крыльями, и опять же, это не требует от меня никаких сознательных усилий. Они хотят летать. Мне просто нужно думать, что мне нужно двигаться, а об остальном я позабочусь. Уму непостижимо, насколько невероятны эти крылья; способность Романа плести руны не похожа ни на одну силу, которую я видела или испытывала раньше. Если бы все сверхъестественные существа могли это делать, они бы сейчас меняли свою внешность и создавали богатства из грязи. Дарили себе крылья, подобные тем, что есть у меня сейчас.

Склонность Романа к рунной магии, должно быть, связана с его демоническим происхождением, и это даёт мне слабую надежду на то, что, возможно… возможно… он мог бы тоже научить и меня рунной магии.

Роман больше не задаёт вопросов и не предупреждает меня, но остаётся рядом, и я снова стараюсь не замечать, как перекатываются мышцы на его груди и животе, когда он летит так, словно родился в воздухе. Парень подтянут, и не в том смысле, что я принимаю стероиды и тренируюсь двенадцать раз в неделю. Нет, у него такие мышцы, которые формируются годами упорного труда. Большие, но не громоздкие. Сильные, но не одутловатые. Я заметила это в тот первый день в спортзале, но, конечно, тогда я подумала, что он враг, от которого мне в конце концов придётся избавиться. Не тот, к кому я могла бы испытывать вожделение. Однако сейчас какая-то часть меня надеется, что у нас будет шанс исследовать этот постоянный жар между нами.

Если, конечно, мы переживем сегодняшнюю ночь.

– Держись в тени, – шепчет Роман, когда я случайно забираю слишком далеко вправо. Мы приближаемся к самой высокой точке скалистых стен, оставаясь невидимыми в тени, но я немного теряю самообладание, когда моя спина начинает гореть – чёрт бы побрал Романа за то, что он был прав насчёт моих мышц, – и я замечаю, что на мгновение попадаю в луч света, падающий из зеркала вдалеке над нами.

Роман протягивает руку и тянет меня обратно в тёмное пространство, когда я не могу сразу же сделать это сама, и, к моему удивлению, он не бросает «Я же тебе говорил», на что он был более чем вправе добавить.

– Давай перейдём через этот выступ, – говорит он вместо этого, указывая на то место, где небольшой – и естественно образованный – выступающий участок ведёт почти прямо к замку через дорогу.

Мы собираемся вылететь из тени вдоль стены и пересечь сам город. Если я что-то и знаю, охотясь на улицах Вегаса, так это то, что большинство людей, сверхъестественных существ и демонов не смотрят вверх. Если их внимание не привлекает что-то наверху, они, как правило, сосредотачиваются на том, что находится на уровне их глаз. Мы можем использовать это в своих интересах, но это означает, что отчаянное хлопанье крыльями или столкновение с какими-либо каменными гранями и смещениями камней – ужасные идеи.

Твёрдо помня об этой опасности, я стискиваю зубы, чтобы справиться с болью в протестующих мышцах по обе стороны позвоночника, и медленно скольжу вдоль выступа, стараясь ни о что не удариться по пути. Прямо под нами лязг промышленного оборудования продолжает нарушать тишину, но при этом заглушает хлопанье наших крыльев. Я не сомневаюсь, что на уровне земли было бы намного шумнее.

Роман не раз вмешивался и исправлял мой путь, но, по большей части, игнорирование боли помогает мне добраться туда, куда мне нужно. Когда мы доходим до конца выступа, который скрывал наши движения, в поле моего зрения мелькают яркие отблески от далеких камней. С этого момента начинается самая опасная часть нашей миссии. Здесь около дюжины ярдов абсолютно открытого пространства, и, как отмечалось ранее, большинство гоблинов не будут смотреть вверх, но мы уже почти на верхних уровнях замка. Если кто-то выглянет из здания, из этих высоких комнат, он будет смотреть прямо на нас.

– Давай действовать быстро, хватать добычу и убираться отсюда, пока никто ничего не заподозрил, – говорит Роман низким и рокочущим голосом. Его обычный тон ровный и обаятельный, голос достаточно глубокий, чтобы у меня мурашки побежали по спине, но не настолько глубокий, чтобы я боялась, что он вот-вот сорвётся на крик. Однако сейчас у него баритон существа, которое вот-вот превратится в волка, и я задаюсь вопросом, не более ли он недоволен опасностью, с которой мы вот-вот столкнемся, чем я.

Или, может быть, его обходительная сторона наконец-то взяла паузу, дав волю своей тёмной стороне.

– Хорошая идея, – говорю я, устремляясь вперёд, когда чувствую его руку на своём плече.

– Может, тебе стоит подождать здесь, – говорит он. – Двое скорее привлекут внимание, чем один, и я лучше контролирую свои крылья.

Я мгновенно хмурюсь.

– Нет.

– Нет?

Я взмахиваю крыльями, не обращая внимания на боль, и скольжу мимо него с большим самообладанием, чем раньше, – простая случайность, но он этого не узнает.

– Нет, – рычу я, проходя мимо него.

Я вижу медленную улыбку Романа, прежде чем он поворачивается и бесшумно выходит на открытое место рядом со мной.

Мы добираемся до замка меньше чем за минуту, направляясь прямо к самой высокой вершине в центре, где находится герб гоблинов и их символ. Бриллианты здесь намного ярче, чем в видении, они мерцают в свете, падающем с потолка. Они ослепляют, и это помогает скрыть серебряную застёжку, расположенную чуть выше их центра.

Я замедляю движение крыльев, приближаясь к замку. К счастью, я не вижу гоблинов в окнах верхних этажей замка. Даже те несколько гоблинов, которых я вижу, передвигающихся далеко внизу, кажутся сосредоточенными на своих задачах. У нас ушло так много времени на то, чтобы пройти по туннелям, что сейчас уже очень поздно – близится полночь – и большая часть гоблинского населения, должно быть, спит, хотя звуки и движение с нижних уровней определенно указывают на то, что у них ночная смена каменщиков и землекопов.

Мы приняли правильное решение, придя сюда в такое позднее время.

Когда я поравнялась с гребнем, острая боль пронзила мою спину, и я была вынуждена протянуть руку через плечо, чтобы потереть больные места. Чёрт, через несколько минут боль станет невыносимой, и я не могу понять, почему моё исцеление оборотня не помогает справиться с нагрузкой от тяжёлых крыльев.

А может, так оно и есть, и боль была бы намного сильнее, не будь я оборотнем.

Стиснув зубы, я сосредотачиваюсь на гребне, наконец-то определяя местоположение застёжки, но останавливаюсь, прежде чем дотронуться до неё, когда мою ладонь покалывает от новой энергии.

Это тёплая энергия, как солнечный свет, успокаивающая, несмотря на то что все мои инстинкты кричат мне, что она опасна.

– Что-то не так, – шепчу я, пытаясь удержаться на ногах, несмотря на мучительную тягу от моих крыльев. – Я чувствую здесь энергию, которая обжигает. У меня на лбу появляются морщинки. – Почему-то она мне знакома…

Я отворачиваюсь в сторону, пока Роман проводит тридцать мучительных секунд, изучая гребень. Каким-то образом он остаётся очень неподвижным, изучая его, его крылья – единственная часть тела, которая движется, пока он остается на одном уровне с гребнем. Когда он, наконец, протягивает к нему руку, его движения медленные и обдуманные. Я слегка отклоняюсь назад, с трудом сглатывая, когда меня снова пронзают мучительные уколы боли между лопатками и вниз по позвоночнику.