Текст книги "Владычица Жемчужины"

Автор книги: Эрик ван Ластбадер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 41 страниц)

5
На Ферме

– Тебе не следовало подставлять меня, – сказала Гуль Алуф.

Нит Нассам испугался.

– Хочешь сказать, ты все знала?

Гуль Алуф повернулась к биоцистерне, от которой, словно волосы на голове великана, в разные стороны расходились термионические волокна и схемы. В цистерне сидел молодой в’орнн, к телу которого крепились биоволокна.

– О чем ты только думал? Курган Стогггул знает про меня и про все остальное!

– Так ведь он ничего толком не видел и уж точно ничего не понял.

Вокруг громко жужжали гэргоновские ионные механизмы. Они были в лаборатории Храма Мнемоники. Это была официальная лаборатория, известная всем членам Товарищества. «Венец творения» – так ее называли. Именно здесь с помощью генной инженерии и биоэнергетических манипуляций избранных в’орннов превращали в гэргонов.

– Это шутка! – рассмеялся Нит Нассам.

– Конечно, очень смешно! – Однако Гуль Алуф казалась абсолютно серьезной.

– Это правда шутка, и если бы у тебя была хоть капля чувства юмора, ты бы рассмеялась. – Гэргон скрестил руки на груди. – Курган Стогггул мог быть одним из нас, равно как и Аннон Ашера, если бы не вмешательство Нита Батокссса. – Нит Нассам наклонил голову. – И если мне не изменяет память, тебя назначили Производительницей.

– Меня не назначают, – пылко возразила Гуль Алуф. – Я сама выбираю своих детей.

– Это так Производители нас называют?

Гуль Алуф отвернулась от гэргона, продолжая заниматься своим делом.

– Тебе лучше сюда не приходить.

– Но я все-таки пришел. – Техномаг заколебался. – Хочу, чтобы ты мне помогла.

– Глупое желание.

Нит Нассам развел руками.

– Почему? Ты же помогла Ниту Сахору.

– Не упоминай при мне его имени!

– Ах да, теперь вспоминаю. Все кончилось плохо.

Гуль Алуф собрала двадцать биопроводов в пучок и окунула в цистерну с электролитом усовершенствованной формулы.

– Все всегда кончается плохо.

– Я хочу, чтобы ты помогла найти и расшифровать информацию в лаборатории Нита Батокссса.

Гуль Алуф взяла еще двадцать проводов и подсоединила их один за другим к источнику питания. Эта процедура требовала полной сосредоточенности, и Производительница не ответила.

– Он был твоим ребенком. – Нит Нассам шагнул к Гуль Алуф. – Ты знала Нита Батокссса лучше, чем кто-либо другой, – его капризы, привычки, секреты.

– Думаешь, он мне доверял? – Производительница обернулась и прижала палец к губам. – Эксперимент с самого начала пошел не по плану. Мозг продолжал видоизменяться, и я чуть не остановила рождение.

– Почему?

Производительница молча смотрела на гэргона, а потом отвернулась.

– Он узнал о том, что я сделала, и так меня и не простил.

– Но он же был твоим сыном… Помоги мне! Только ты можешь это сделать. Если поможешь, то это будет тебе оправданием.

Гуль Алуф задумалась.

– Почему тебя так интересует то, над чем работал Батокссс?

Гэргон приблизился, теперь их разделяла цистерна с кипящим электролитом.

– Разве не странно, что им смог овладеть кундалианский архидемон? В следующий раз на месте Батокссса можем оказаться ты или я. Так или иначе, до того, как архидемон получил над ним полную власть, они как-то сосуществовали. Если мы расшифруем его данные, то сможем проследить за ходом экспериментов и, возможно, даже узнаем, как защитить себя.

В словах гэргона была доля правды, но обмануть Гуль Алуф непросто. Он задумал что-то еще, что-то тайное, а следовательно, более важное. Как же узнать, чего действительно хочет техномаг? Производительница понимала, что существует один-единственный способ раскрыть замысел Нита Нассама, и все же на это она не решилась.

– Я подумаю, – холодно ответила Гуль Алуф.

– Спасибо!

– В следующий раз, Нит Нассам, потрудись получить разрешение, прежде чем вторгаться в мою лабораторию.

– Видите те маленькие блестящие глазки? – Тигпен остановила своих спутниц, едва они повернули за угол. Впереди тянулся темный сырой коридор, замусоренный и пропахший чем-то кислым. Пульсирующая музыка «Цтонна» уже затихла. – Впереди какой-то зверь.

– Интересно, кто это? – спросила Риана, вглядываясь в темноту.

– Не знаю. – Зубы Тигпен обнажились, а уши прижались к голове. – Единственное, что могу сказать твердо, – выглядит он отвратительно.

Элеана просвистела довольно сложную мелодию, и о грязную каменную стену эхом отразилось глухое рычание.

– Видите? – Тигпен встала на четыре задние лапы и выпустила когти.

– Успокойся. – Элеана погладила раппу за ушами.

– Не сейчас! – рявкнула Тигпен.

Элеана рассмеялась.

– Мазли, иди сюда, малыш! – позвала она.

По каменному полу зацокали когти, рычание приблизилось. Тигпен оскалилась и устрашающе заклацала зубами.

Элеана обняла раппу.

– Все в порядке, я его знаю. Он совсем не опасен.

Из темноты приближался шестиногий зверь. У него были короткие толстые лапы с длинными когтями. Плоская голова с вытянутой мордой напоминала змеиную. На спине в три ряда росли устрашающие шипы. Зверь казался неуклюжим, но двигался с огромной скоростью.

Бросившись к Элеане, он прижался мордой к ее груди, чтобы молодая женщина его погладила.

– Это же клайвен! – в ужасе закричала Тигпен.

– Мазли, малыш, – смеялась Элеана, – а я боялась, что ты меня забыл!

Воительница нежно погладила плоскую голову Мазли, а он от восторга закатил красноватые глаза и завилял хвостом так часто, что три ряда шипов слились в одно расплывчатое пятно. Затем клайвен хрипло тявкнул и повел странниц по грязному коридору. Скоро они вышли к лагерю – грязным лачугам, в которых жили бледные, с пустыми глазами кундалиане. Увидев девушек и раппу, никто даже не пошевелился.

– Что это за место? – спросила Риана.

– Это Черная Ферма. – Элеана продолжала идти за клайвеном. – Здесь живут сломленные и покалеченные в’орнновскими пытками кундалиане. Они больше не могут работать и поэтому в’орннам не нужны. Десятки лет назад их просто изгнали из Аксис Тэра. В’орнны постарались о них забыть, а мы помним.

– Никогда не слышала о существовании Черной Фермы!

– О ней мало кто знает, за исключением бойцов Сопротивления и членов их семей. Каждую неделю кто-нибудь из бойцов приносит сюда еду и самое необходимое.

Риана была поражена. Она вспомнила одно из поручений, которое исполняла еще послушницей в монастыре Плывущей Белизны. Раз в месяц одна из послушниц должна была носить еду в Ледяные пещеры. Следовало кормить и одевать нищих и мелких преступников, изгнанных из кундалианского общества. Многочисленные изгои жили на скованных льдом склонах Дьенн Марра в ужасных условиях. Поход к ним рамаханы считали тяжелым заданием, почти наказанием, но если бы Риану однажды туда не отправили, она никогда бы не встретила Тигпен, и многое в ее жизни наверняка сложилось бы по-другому.

Вскоре Мазли привел Риану и ее спутниц в узкий коридор, где отвратительно пахло испорченной едой, немытыми телами и отчаянием. Клайвен уселся на пороге небольшой каморки в дальнем конце коридора.

– Сюда, – позвала Элеана и вошла первой.

В каморке было очень чисто, но пусто, как в тюремной камере. Уличный свет бледным квадратом падал сквозь маленькое высокое окошко в покрытой пятнами стене. От кундалианской бронзовой лампы исходило теплое сияние и какой-то сложный аромат. На полу лежал вытертый коррушский ковер, на котором сидел худой как щепка старик.

– Сагиира! – закричала Элеана, бросаясь старику на шею.

– Девочка моя! – Жесткое лицо старика расплылось в улыбке. – Я так давно тебя не видел, равно как и все твои друзья! – Он расцеловал Элеану в обе щеки. – Они опасались худшего, но я продолжал верить!

– Конечно же, ты верил! – смеялась молодая женщина. – Только не говори, что не следил за мной!

– Дорогая, ты слишком хорошо меня знаешь! – Сагиира покачал головой. – То, что я делаю, может быть очень опасно.

– А что конкретно ты делаешь? – вмешалась Тигпен.

– Пресвятая Миина! – воскликнул Сагиира. – Как тебя зовут, раппа?

Элеана познакомила Тигпен и Сагииру.

Старик кивнул.

– Что же касается моей работы… – Он вытянул правую руку. Шестой палец был черным как ночь.

– Соромиант! – вырвалось у Рианы.

Тигпен отскочила, страшно оскалившись.

– Ты завела нас в логово соромианта, Элеана! Зачем?

Сагиира развел руками.

– Послушай, Тигпен, если регент узнает о моем существовании, то точно попытается упечь за решетку. Так что моя жизнь в ваших руках. Хотя правитель и его прихвостни волнуют меня меньше всего. Темная Лига гораздо опаснее.

Однако Тигпен не успокоилась.

– Любой соромиант…

Риана наклонилась и погладила блестящую шерсть раппы.

– Ты уже забыла Миннума?

– Ее можно понять, – проговорил Сагиира, – ведь раппы веками подвергались гонениям.

– Подлизываешься? – мрачно спросила Тигпен.

Старик снисходительно улыбнулся. Гости уселись на ковер, и он угостил их сладким напитком из глиняного кувшина.

– В последнее время членов Темной Лиги интересует только одно, – объявил Сагиира, передавая потрескавшиеся кубки с напитком, – яд-камни.

– Почему? – спросила Риана.

Сагиира посмотрел на нее сквозь стекло кубка. На узком лице выделялись влажные миндалевидные глаза.

– Каким бы ни был ответ, он не сулит ничего хорошего, – проворчала Тигпен.

– Раппа права. Членам Темной Лиги удалось найти потерянные камни – восемь из девяти. Теперь они отчаянно разыскивают последний.

– Спаси нас, Миина! – Усы раппы нервно задергались. – Говорила же я Джийан! Предупреждала! Но во всем, что касается тебя, коротышечка, она настоящая клуша! Какой смысл скрывать от тебя ужасы окружающего мира? Уж лучше как следует подготовить к тому, что может случиться!

Сагиира рассмеялся сухим, дребезжащим смехом.

– Святая Миина, ты такая пессимистка!

– Пессимизм помогает выжить, – пробормотала Тигпен. – Так утверждал мой отец, а уж он знал, что говорит.

– Зачем им девять яд-камней? – не понимала Риана.

– Скорее всего они хотят использовать их энергию, чтобы увеличить свою власть. Точнее сказать пока трудно.

– А если помешать им найти девятый?

– Тогда у них ничего не выйдет. Камни опасны и по одному, но тогда сила каждого из них слаба и рассеяна. Если сложить вместе все девять, то действие стабилизируется, и его можно направить на конкретный объект.

– Как и средство обороны За Хара-ата.

Сагиира смотрел на Риану сквозь стекло кубка.

– Я не говорил, что это оружие.

– Можно было и не говорить.

– Ты знаешь, где девятый камень?

Лицо Сагииры сморщилось, как старый стручок.

– Я знаю, где он был. В руинах За Хара-ата, где ему самое место! От него столько проблем! Только он исчез, и Темная Лига знает об этом не хуже, чем я. Правда, ни мне, ни им не известно, кто вывез его из За Хара-ата и где он сейчас. – Сагиира взглянул на посетительниц. – Перейдем к делу. Не нужно быть соромиантом, чтобы догадаться, что вы пришли за помощью. Чем могу быть полезен?

– Нам нужно в пещеру под регентским дворцом… – начала Риана, когда ее прервало громкое рычание Мазли.

Сагиира наклонил голову, прислушиваясь.

– Непрошеные гости.

– Кхагггуны? – испугалась Элеана.

– И да, и нет. – Сагиира прикрыл глаза, и девушки увидели, как трепещут тонкие синеватые веки. – Регент Стогггул и его хааар-кэутский сатрап. Они идут сюда. Нужно прятаться, по дороге я расскажу то, что вы хотели узнать.

– Не самое безопасное место, особенно для вас, – проговорил хааар-кэутский сатрап.

– Я охотился за этими беглянками большую часть прошлого года, – прорычал Курган Стогггул. – И ты меня не остановишь. Я их поймаю, перв-капитан Квенн.

– И все же осторожность не повредит. – Квенн держал на поводке огромного лохматого пса, который обнюхивал одну хижину за другой. Одновременно перв-капитан вооружился портативной ионной пушкой.

Курган ценил педантичность Квенна, но втайне считал, что за ней скрываются отсутствие воображения и мелочность.

– Не знал, что столько кундалиан живут в этих крысиных норах.

– Насколько я понимаю, – заметил регент, – им здесь довольно уютно. – Он смотрел, как с собачьего языка капает слюна. – Кто его дрессировал?

– Отставной кхагггун по имени Тонг, регент. Его ищейки очень умные и верные.

– Надеюсь, пес не подведет.

– Уну найдет беглянок.

– У собак есть имена? – сморщился Курган. – Это уж слишком, Квенн.

– Вы не любите животных, регент?

– Нисколько, – ответил Курган. – Никто не знает, что у них на уме.

– Все очень просто. – Перв-капитан вошел в вонючую лачугу справа по улице в то время как Уну терзал ее несчастных обитателей. – Собаки ничем не отличаются от кхагггунов, – продолжал Квенн уже в коридоре. – Они не любят агрессию и страх, зато обожают награды. И еще им нужна твердая рука. – Наклонив голову, перв-капитан шел по сырому коридору. – Кстати о твердой руке. Регент, не всем нравится новый звезд-адмирал.

– Так или иначе кхагггунам придется подчиниться железной воле Иина Меннуса, перв-капитан Квенн. – Курган пристально следил за псом, который немало его раздражал. – Перемены просто необходимы. Кхагггуны разболтались, они только и делают, что пререкаются между собой. Типично баскирское стяжательство их не красит.

– Вы правы, регент. Имплантация окумммона была просто красивым экспериментом.

– Никакой красоты в этом не вижу. Всего лишь непродуманная сделка, с помощью которой мой отец надеялся получить полный контроль над кхагггунами.

– Тогда вы правы, прекратив имплантацию окумммона.

Внезапно регент и перв-капитан остановились. Шерсть на спине собаки встала дыбом, уши прижались к спине, желтые зубы скрежетали. Квенн прицелился.

– Послушай, – вид у Кургана был весьма решительный, – ни при каких обстоятельствах не убивай девушек. Понял, перв-капитан Квенн?

– Конечно, регент. – Квенн поставил пушку на ограничитель. – Я их просто оглушу.

В тот момент пес прыгнул вперед, чуть не сбив с ног кхагггуна.

– Вперед! – заорал перв-капитан, спуская Уну с цепи. Пес понесся по коридору, в’орнны – следом.

Курган вытащил маленький кинжал с тонким, как стрела, лезвием, на кончик которого был нанесен ньеобский нервно-паралитический гель. Коридор уже опустел, все жители убогого подземелья забились в свои жалкие лачуги.

Впереди Курган увидел зверя с длинным гибким телом, приближающегося к ним с огромной скоростью. Клацая зубами, пес бросился на противника, пытаясь схватить его за шею. Тут зверь – Курган с ужасом понял, что это клайвен, – хлестнул страшным хвостом. Пес взвыл от боли – острые шипы вонзились ему в морду. Он попытался расцарапать клайвену бок, но чудовище продолжало хлестать хвостом, и пса швырнуло на каменную стену. Уну не успел прийти в себя, когда подоспевший клайвен раскрыл огромную пасть и разодрал ему горло.

– Уну! – закричал Квенн. Клайвен повернул к перв-капитану окровавленную морду, и тот одним выстрелом ионной пушки уложил зверя на месте.

– Смотри! – прошипел Курган.

По коридору бежали трое – две кундалианки и какой-то тощий тип, которого Курган видел в За Хара-ате. Завернув за угол, троица исчезла, в то время как Квенн, убивавшийся над мертвым псом, выстрелил в клайвена еще раз. Воздух зашипел от ионов.

– Следи за светловолосой кундалианкой, перв-капитан, о брюнетке я позабочусь сам.

– Нам нужно спуститься на нижний ярус, как сказал Сагиира. Быстрее, пока они далеко! – на бегу говорила Элеана.

– Мы не можем так поступить, – сказала Риана. – Слышала звук? У перв-капитана ионная пушка. Чтобы прикончить нас, ему не нужно подходить близко.

Беглецы еще раз свернули за угол, чуть не споткнувшись о только что проснувшегося кундалианина.

– Тогда что ты предлагаешь?

Они оказались на нижнем ярусе, как и предлагал Сагиира. Коридор выходил в зал, где массивные поддерживающие здание колонны образовывали множество укромных уголков и щелей. Здесь не было ни души, лишь изредка поскрипывали над головой каменные плиты.

– Вот тут мы и останемся, – заявила Риана.

– Что? – Элеана огляделась по сторонам. – Будем ждать, пока они нас не найдут?

– Вот именно, – подтвердила Риана.

Она спрятала Элеану и Тигпен в нишах в дальнем конце зала, а сама нашла укромный уголок поближе к тому месту, откуда должны были появиться преследователи.

– Сидите тихо, – велела Риана. – Что бы ни случилось, не поднимайте шум.

Облокотившись на холодную каменную стену, Элеана смотрела на подругу во все глаза. Рианины губы беззвучно двигались, и через секунду у воительницы закружилась голова. Элеана заморгала, ей показалось, она находится под водой. Она заметила, как от Рианы, словно от брошенного в озеро камня, идет рябь и спиралью расходится по всему залу. Элеана уже видела, как накладывают Цветущую Стену. Это заклинание считалось очень сильным и позволяло сделать невидимыми все живые существа, находящиеся в зоне действия. Единственным его недостатком была недолговечность.

Услышав топот в’орнновских сапог, Элеана позабыла обо всем. Через секунду в зал ворвались регент и перв-капитан. Перед кхагггунами Элеана испытывала животный страх, потому что не раз сталкивалась с их безжалостностью и жестокостью. При виде Кургана Стогггула ее сердце содрогнулось от ужаса и отвращения. Это он изнасиловал ее и зачал ребенка. Это он был отцом Сахора, который наверняка бы умер, если бы не вмешательство гэргона Нита Сахора. Теперь Нит Сахор жил в теле ее сына и с помощью гэргоновской техно-магии превратил его из младенца в шестнадцатилетнего подростка за считанные дни.

Элеана думала о Сахоре в то время, когда хищные глаза Кургана ощупывали площадь. Она жалела, что Сахор отправился в Музей Ложной Памяти, чтобы стать смотрителем вместо Миннума, оставшегося в За Хара-ате. Скорее бы кончилась война! Элеане так хотелось быть со своим сыном и Рианой. Только сейчас ей некуда бежать, и она должна смотреть в лицо в’орнну.

Курган неспешно разглядывал зал, а Элеана чувствовала, как со дна души поднимается отвращение. Воительница вспомнила тот солнечный день, когда, совершив вылазку против кхагггунов в Аксис Тэре, она имела глупость искупаться в любимом ручье. Курган ее выследил, застал врасплох и изнасиловал. Элеане казалось, будто она чувствует запах его семени, ощущает, как сильные руки грубо впиваются в ее плоть, а горячее тело прижимает к земле. В ушах раздавалось прерывистое, как у загнанного зверя, дыхание.

Глаза Элеаны наполнились слезами, и лицо Кургана расплылось.

– Уну мертв, я прикончу этих кундалианок!

Курган повернулся к хааар-кэуту:

– Квенн, ты будешь делать так, как скажу я, и поможешь их поймать.

Голоса в’орннов доносились словно издалека, немного приглушенные и искаженные заклинанием.

– Уну был моим любимцем. – Перв-капитан Квенн держал ионную пушку на изготовку. – Сколько ночей я дрессировал его, а теперь…

– Только тронь одну из них…

– Но ведь они кундалианки и заслужили смерть.

– Не тебе судить, перв-капитан. – Курган подошел к хааар-кэуту и заглянул ему в глаза. – Если тронешь Риану или Элеану, я прикончу тебя своими руками. Все ясно?

– Да, регент, – кивнул Квенн. – Конечно! Простите меня.

– Когда вернемся во дворец, я подарю тебе другого пса. А сейчас нужно найти беглянок. Ты подойдешь справа, а я слева.

Он знает, как ее зовут! Элеана вздрогнула, увидев, что хааар-кэут направляется к нише, в которой спряталась Риана. Курган Стогггул шел прямо к ней. Регент тщательно осматривал каждую щель, пытаясь найти потайную дверь или люк. Вот он подошел так близко, что мог дотянуться до Элеаны рукой. Молодая женщина знала, что правитель ее не увидит, и все же со страху вжалась в стену, пытаясь слиться с камнем и исчезнуть на самом деле.

Откуда он знает ее имя?

Курган был так близко, что Элеана чувствовала его запах. Не сдержавшись, она негромко вскрикнула. Регент тут же повернулся и посмотрел прямо на нее. Черные глаза вглядывались в тень, в которой она скрывалась. Ноздри в’орнна трепетали, глаза так и сверлили стену. Вот Курган вытянул руку и едва не коснулся Элеаниной щеки.

Он мог слышать ее имя только в За Хара-ате, где наверняка шпионил за ними. Что еще он слышал? Элеане стало страшно за Риану.

Пригвожденная к стене воительница начала задыхаться. Она чувствовала злобу, волнами исходящую от Кургана, тщеславие и желание добиться своего. Однако страшнее всего была его похоть. Элеана задрожала, ее ноги стали ватными – молодая женщина прекрасно понимала, что объектом этой похоти является она сама.

Риана слышала, как вскрикнула Элеана, и заметила молниеносную реакцию Кургана. По напряженному выражению лица не было ясно, понял ли регент, что Элеана где-то рядом. Риана удивилась, что Курган знает их имена, и тут же поняла, что правитель в’орннов исчез из За Хара-ата не так быстро, как им показалось. Только тут до нее дошло, что происходит нечто страшное, – Цветущая Стена начала рассеиваться. Еще несколько секунд – и в’орнны их увидят. Риана понимала, что за оставшееся время нужно успеть как можно больше.

Квенн только что прошел мимо нее, и Риана, неслышно подбежав к нему, ударила по затылку. Перв-капитан упал, ударившись лбом о стену, а подоспевшая девушка изо всех сил наступила сапогом на его правое колено. Квенн начал вырываться, но она ловко выхватила у него из рук ионную пушку.

Услышав шум драки, Курган отвернулся от ниши, где затаилась Элеана. Не успел он вынуть кинжал, как Риана выстрелила регенту прямо в грудь. Теряя сознание, Курган упал на каменный пол.

– Быстрее за мной! – закричала Риана, направляясь к выходу.

По возвращению в Аксис Тэр Сорннну СаТррэну показалось, что в городе царит тоска. Он понимал, что должен гордиться престижной должностью прим-агента. Однако ничего, кроме равнодушия, высокая должность не вызывала. Двадцать четыре часа судебных заседаний казались двадцатью четырьмя годами заключения во Дворце Правосудия. Разбирательства и иски баскирских Консорциумов казались мелкими и ничтожными. Из-за его длительного отсутствия в производстве накопилось огромное количество дел, заседания проводились круглосуточно, и только короткие перерывы приносили какое-то облегчение.

Перед глазами Сорннна словно в калейдоскопе мелькали коррушские степи: За Хара-ат, подготовка к войне, последний разговор с Насакой. СаТррэн беспокоился о Миннуме, который остался один. Он успел соскучиться по маленькому соромианту, хотя больше всего Сорннн скучал по Маретэн. Без нее молодой прим-агент жил как во сне, краски померкли, мир казался пустым.

Грустные размышления Сорннна прервал главный прокурор Раан Таллус. Этот умный и властный баскир сейчас вел дела Консорциума Ашеров. Смуглый, с холодными светлыми глазами, он славился здравомыслием и обожал вести дебаты. Так или иначе, оказавшись в центре судебного разбирательства о праве распоряжаться не только огромной денежной суммой, но и интеллектуальной собственностью, которая, как утверждал Раан Таллус, принадлежала Ашерам, главный прокурор сумел немного взбодрить Сорннна. Словно завороженный, прим-агент наблюдал, с какой легкостью Раан Таллус разбивает аргументы баскирского адвоката, убеждая всех в собственной правоте. Главный прокурор слыл прекрасным оратором и мог склонить на свою сторону любого. Тем не менее, дело казалось не таким простым, как пытался убедить Раан Таллус, и Сорннну приходилось быть внимательным.

К счастью, заседание не могло продолжаться вечно, и во время перерывов СаТррэн бесцельно бродил по улицам. Сам того не замечая, он очутился на улице Предчувствий возле мастерской Маретэн. Она казалась такой заброшенной, что Сорннн решил пойти в кафе «Гамма», где когда-то он тайно встречался с возлюбленной. Однако в кафе ему стало не по себе от нахлынувших воспоминаний, и прим-агент ушел, не допив коктейль. Улица Предчувствий привела его к подземному клубу «Цтонн». Сорннн забрел в клуб после полуночи, однако не застал ни одного связного Сопротивления.

Потом Сорннн оказался в центральной части огромного рынка специй у входа в «Пряный Джекс». Именно в этой таверне он познакомил бойцов Сопротивления Майю и Бассе с Маретэн. Однако их в таверне не оказалось, а члены других отрядов, которых встретил СаТррэн, ничего не знали ни о Маретэн, ни о Бассе с Майей. Сорннн был страшно разочарован. Почему судьба так жестока? Не могла же Маретэн просто исчезнуть с лица Кундалы!

На следующий день во время часового перерыва, жизненно необходимого после бесконечных речей Раана Таллуса, толп свидетелей и нескончаемых кристаллов с письменными показаниями, Сорннн пошел навестить Тонга.

Тонг был давним другом его отца, пожилым, потрепанным войной кхагггуном, который предпочел выйти в отставку вместо еще одного восстанавливающего курса у геноматекков. Теперь кхагггун-ветеран разводил собак и жил спокойной размеренной жизнью.

Псарни Тонга находились в северном квартале, не лучшем районе для бывшего воина, ведь там в основном жили раздраженные, вечно недовольные месагггуны. В северном квартале промышляли самые дешевые лооорм, которые, как предполагал Сорннн, больше всего привлекали Тонга. Старый кхагггун никогда не был женат и, насколько знал молодой прим-агент, не имел детей.

Именно Тонг помог отцу Сорннна проложить удобные маршруты из Аксис Тэра в коррушские степи и обратно. О том, как специи попадают в столицу, не знал почти никто, караваны плохо охранялись, и при необходимости Хадиннн СаТррэн мог перевозить не только пряности.

Тонг был последней надеждой Сорннна разузнать что-нибудь о Маретэн. Однако прим-агент скоро пожалел, что пришел в псарню.

– Боюсь, у меня плохие новости, друг мой.

У Сорннна потемнело в глазах, и он опустился на стул. На полу копошились щенки. Они хватали СаТррэна за ноги, требуя внимания. Тонг поднял одного из них и положил гостю на колени. Молодой прим-агент принялся гладить шелковистую шерстку, а щенок – лизать его пальцы.

– Что случилось? – упавшим голосом спросил Сорннн. – Расскажи все как есть.

Тонг вздохнул. Когда-то он был здоровым кхагггуном, но годы и раны, которые старый солдат толком не лечил, потихоньку брали свое. Землистого цвета кожа скрывала дряблые мускулы. Казалось, кожа полиняла во время бесчисленных сражений и потеряла свой медный оттенок. Не изменилось лишь зрение и любовь к лооорм.

– Ах, Сорннн, не знаю, как и сказать. – Тонг налил гостю порцию огненного нумааадиса. – Отряд Маретэн попал в засаду. Они хотели остановить конвой с кхагггунскими боеприпасами, однако, похоже, ничего не вышло.

Бокал выпал из омертвевших пальцев Сорннна. Он почувствовал, как сжимаются желудки и горло. На него надвигалась, уничтожая все на своем пути, огромная черная стена. Сквозь дымку он видел, как Тонг наливает еще одну порцию нумааадиса и заставляет его выпить. Прим-агент проглотил жидкость, однако его тут же вырвало на пол, где собаки, правда, быстро все слизали. Сквозь дымку он разобрал, как кто-то говорит: «Уверен, что это ошибка, твой источник ошибается». СаТррэн понял, что слышит свой собственный голос. Глаза наполнились слезами. Маретэн больше нет. Это просто невозможно! Сорннн вспоминал их свидания, такие короткие и оттого столь драгоценные. Он слышал ее смех, шорох одежды, чувствовал аромат обнаженной кожи. Запах Маретэн! Как легко ему дышалось в ее присутствии. Его подруга, его возлюбленная, его жизнь! Как он будет без нее? Сорннн застонал.

Подождав, пока гостю станет лучше, Тонг продолжал:

– Насколько я знаю, их отряд подставили. – Он взял из его рук пустой бокал и собрался налить еще нумааадиса, но Сорннн покачал головой. – Бойцы пошли прямо в ловушку.

СаТррэну показалось, что его сердца остановились.

– Хоть кто-нибудь наверняка выжил, – проговорил он сдавленным голосом.

– Никого из них больше не видели. Кстати, конвой тоже исчез. Хоть слабое, да утешение. – Глаза Тонга стали очень грустными. – Могу я чем-нибудь тебе помочь?

Прим-агент покачал головой. Сладкий бальзам шока на мгновение одурманил его сознание, загораживая от происходящего. Вот он танцует с Маретэн, а она делится с ним самым сокровенным. Никогда больше он не прикоснется к ней, не услышит ее голос. Никогда в жизни! Грустные мысли пробудили его от сна, из глаз покатились слезы.

Сорннн решительно поднялся, и Тонг едва успел взять щенка на руки.

– Мне пора. – Прим-агент ощущал странную легкость и пустоту, будто знал, что сейчас проснется и все происходящее окажется кошмарным сном.

– Клах! – Это было самое грязное из краэльских ругательств, грубое звучание которого идеально соответствовало его значению. – Никуда ты не пойдешь, пока не придешь в себя.

Сорннн знал, что никогда не придет в себя. Нервы были на пределе. Смотреть в сочувствующие глаза друга, понимавшего, как он страдает, было невозможно.

Чтобы хоть как-то забыться, СаТррэн решил посвятить всего себя деятельности прим-агента. Но ему казалось, что он со стороны наблюдает за жизнью другого в’орнна, жизнью насквозь фальшивой, бессмысленной и ничтожной. Сорннн просто не видел будущего без Маретэн. Густая пелена отделила его от окружающего мира – ничего не чувствуя, он по инерции выполнял обязанности словно автомат. Сорннн смотрел в зеркало и не узнавал свое лицо. Ночью он бесцельно бродил по улицам и даже хлестал себя по щекам, чтобы убедиться, что еще жив. Днем прим-агента осаждали сладкоголосые представители баскирских Консорциумов, без умолку трещавшие о растущей несознательности кундалиан, необходимости дешевой рабочей силы в За Хара-ате, возможном участии в его восстановлении, легочной инфекции в лортановых шахтах, своем негодовании по поводу гегемонии Ашеров, их монополии в торговле саламуууном и вместе со Стогггулами и СаТррэнами – о строительстве За Хара-ата. Основной смысл их выступлений был ясен даже подавленному Сорннну – живейшее любопытство и интерес ко всему, что связано с За Хара-атом. Казалось, все Консорциумы желают участвовать в восстановлении древней крепости. Проект обещал стать прибыльным, и Сорннн не мог вспомнить подобного оживления среди торговцев. Баскиры суетились, словно тускугггун перед званым обедом. И при мысли о том, во что превратит коррушские степи их предприимчивость, прим-агенту хотелось закричать.

Все эти мысли Сорннн тщательно скрывал. Со стороны казалось, что он вежливо улыбается, выслушивает аргументы и вносит необходимые поправки. Прим-агент тонул в водовороте лингвистики, семантики, логики, прецедентов, эмоционального давления ради благоприятного исхода дела. Крики, брань, голоса – звенящие от злости или вкрадчиво приглушенные. Лица слились в размытое траурное пятно, которое превратилось в пульсирующую боль. Вот Сорннн уже не в силах разлепить глаз, на виске пульсирует жилка, и его ведут к геноматекку. «Кажется, я умираю, – подумал прим-агент и стал ждать смерти. – Так будет лучше».

Маретэн погибла, и виноват в этом он, Сорннн. Это он ввел ее в свой секретный мир, ведь ему так хотелось делить с ней все. Ну почему он не смог держать дистанцию? Сорннн был не в силах отстраниться от нее, как от всех остальных. Хотелось доверять Маретэн, он думал, что ничего страшного не случится, и вот за его самоуверенность поплатилась любимая.