Текст книги "Владычица Жемчужины"

Автор книги: Эрик ван Ластбадер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 41 страниц)

– А вы знаете, где это?

– У меня есть то, что может тебе помочь. – На ладони Амитры лежал кусок грубого шелка, а в нем – коготь какого-то огромного животного. Он был почти двенадцати сантиметров в длину, слегка изогнутый, красивого кораллового цвета. – Это коготь Сеелин. – Амитра положила его на ладонь Рианы. – Мы нашли его там, где она попала в плен к соромиантам.

У девушки пересохло во рту.

– А где они ее поймали? – хрипло спросила она.

– На дне кальдеры Оппамонифлекса, на том же месте, где нашли гороновые цилиндры. Драконы издревле любили резвиться у вулканов.

От соприкосновения с коггем Сеелин по коже Рианы будто пробежал ток. Девушка сказала об этом родителям, и Амитра очень обрадовалась.

– Вот видишь, Асир! Какое счастье, что мы нашли Риану! Пророчество сбывается, наша дочь сможет отыскать Сеелин.

– Ты возьмешь этот коготь с собой в нуль-пространство, – объявил Асир. – Он приведет тебя к Сеелин, ведь вы с ней неразрывно связаны.

– А теперь послушай меня, – в голосе Амитры звучало беспокойство, – ни в коем случае не касайся камня голыми руками. Он незаметно подтачивает и изменяет личность того, кто его держит.

– Понятно, я должна найти девятый яд-камень, а что потом?

Асир и Амитра взволнованно переглянулись, и Риана подумала, что между родителями существует какая-то внутренняя связь, совсем как между ней и Джийан.

Амитра взяла дочь за руки.

– Сеелин держат в клетке уже долго.

Дурное предчувствие усилилось. Риана вспомнила одну фразу хагошрина, на которую до этого не обращала внимания: «Может быть, уже слишком поздно». Лишь сейчас девушка поняла ужасный смысл этих слов.

– Что ты хочешь сказать?

Амитра еще сильнее сжала ладони Рианы.

– Помнишь, я говорила, что нельзя касаться яд-камней? Один камень не смог бы изменить сущность дракона. А вот если дракон попадет в поле воздействия нескольких камней…

– Ты имеешь в виду, что Сеелин изменилась?

– Боюсь, что так, – кивнула Амитра.

«Возможно, уже слишком поздно».

Риана почувствовала, как в душу закрадывается черное отчаяние.

– Что же мне делать?

– Только одно, – отчеканил Асир. – Найти девятый яд-камень и убить им Сеелин.

31
На вилле

– Как красиво! – воскликнула Лейти, опуская звездолет на зеленую поляну.

Сорннн достал бутылку огнесортного нумааадиса.

– Отличное место для пикника!

Оружейница заглушила мотор и вместе со своим спутником вылезла из кабины звездолета. По молчаливому согласию они оставили корабль, словно последнее напоминание о душном Аксис Тэре. Вокруг пахло зеленью, росой, сладкой пыльцой и глинистой почвой. Через заросли колючего кустарника Лейти повела Сорннна к извилистому ручейку, ярко сверкавшему в лучах весеннего солнца. Они перешли поток вброд, поднялись на лесистый холм и остановились отдохнуть.

Лейти была первой, кому Сорннн решил рассказать, что Маретэн жива. Ему не терпелось поделиться радостью. Лейти так похожа на цветок – нежный, ранимый и одновременно колючий. Только он может изредка наслаждаться его красотой. Сорннн мог бы считать ее сестрой, если бы не затаенное чувство, в котором прим-агент не признавался даже себе. В высокой густой траве жужжали насекомые, плывущие по небу облака напоминали снежки. Прохладный ветер обдувал щеки.

– Мы ведь всего в десяти километрах от Аксис Тэра, верно?

– Даже ближе, – проговорила Лейти. Она отчаянно пыталась разобраться в себе. С одной стороны, молодая женщина была страшно рада за Сорннна, а с другой – чувствовала, как земля уходит из-под ног, и ей становится трудно дышать. Странно! Неужели она влюбилась в СаТррэна? Зачем ей это? Ведь то, что он любит Маретэн, очевидно. Без нее Сорннн просто погибал. Но, возможно, если бы Маретэн умерла по-настоящему, спасение Пнина взбодрило бы его, и у Лейти появился бы шанс. Что толку думать об этом теперь?

– Кажется, будто мы на краю света!

– Как хорошо за городом! – Сорннн вытащил пробку и налил себе и Лейти щедрую порцию нумааадиса. – Спасибо, что вытащила меня.

Они чокнулись и осушили бокалы. Не спрашивая Лейти, Сорннн наполнил их снова.

– Чья это вилла? – Прим-агент показал на фасад, виднеющийся за деревьями. Изгородь украшал причудливый узор, а сквозь нее просвечивала ярко-голубая черепичная крыша. – Наверное, оттуда открывается прекрасный вид на пляж.

– Да, море просматривается на несколько километров. – Лейти отхлебнула нумааадис. – Когда-то эта вилла принадлежала влиятельной кундалианской семье. Жуткие интеллектуалы. Отец – какой-то ученый, а мать – известная знахарка. За ее снадобьями рамаханы приезжали со всего северного континента. В семье было три дочери, и мать учила их своему ремеслу.

– Что с ними случилось?

– Все умерли, и довольно давно.

Сорннн зачерпнул горсть земли, семян и сухих веточек и просеял сквозь пальцы, словно песок в песочных часах. Вокруг высокая трава колыхалась, будто волны бездонного моря. Запела многоножка, но тут же испуганно осеклась. С одной стороны к вилле примыкал загон, в котором паслись три чалых чтавра.

– А кто там живет сейчас? – поинтересовался Сорннн, прижимая к груди бутылку.

– Постоянно никто. Тут всегда очень спокойно и тихо. С высоты море кажется почти неподвижным, словно широкая дорога, по которой можно шагать к горизонту. – Лейти встала, Сорннн – следом, и они вместе прошли к загону. – По выходным сюда иногда приезжает Раан Таллус. Чаще всего один, иногда со свитой. Его считают отличным наездником.

– Впервые слышу об этом. – Сорннн всмотрелся в озаренный солнцем профиль оружейницы. – Откуда ты знаешь?

Лейти тяжело вздохнула. Ей показалось, что она очутилась на южной оконечности виллы, на высоком утесе, окруженном скалами. Уголок дикой природы, совершенно не сочетающийся со спокойным морем травы и безмятежно пасущимися чтаврами. Лучи солнца бьют ей в спину, она делает шаг к самому краю утеса и падает. Оружейница решительно покачала головой. Нет! Нужно думать об отце и быть сильной.

– Дассе рассказывал.

– Не понимаю, что общего у Тью Дассе с Рааном Таллусом? Разве они друзья?

– Нет, конечно же, нет, – пробормотала она. Странно, но с тех пор, как Сорннн сказал ей, что Маретэн жива, он стал ей намного ближе. Наверное, потому что Сорннн ей доверился. Похоже, его отношение к Лейти не изменилось после того, как он узнал про Маретэн. А что из этого следует? Что они друзья? У Лейти почти не было друзей, особенно таких близких и дорогих. Да, именно дорогих. – У Дассе и Раана Таллуса были какие-то общие дела.

Они подошли поближе, и чтавры, почуяв незнакомцев, подняли головы. Круглые карие глаза испуганно блестели, бархатные уши поднялись и задрожали. Самый крупный чтавр угрожающе поднял переднюю ногу.

Посмотрев на Сорннна, Лейти поняла, что он тщательно обдумывает ее слова. Именно острый ум прим-агента так привлекал молодую тускугггун, а также то, что он относился к ней иначе, чем все остальные мужчины.

– Дассе сильно рисковал, – заметил Сорннн. – Быть наемным убийцей – не лучшее занятие для кхагггуна.

– Ты же знаешь, сколько у него было амбиций, поэтому он и рисковал.

Сорннн согласно кивнул.

– И кого приказал убить Раан Таллус?

– Твоего отца.

Сорннн вспомнил, какой внезапной и преждевременной показалась всем смерть Хадиннна СаТррэна. Однако теперь он воспринимал все иначе, будто со стороны. Сорннн видел всех участников заговора, даже тех, кто раньше оставался в тени. Ему казалось, что это какая-то нелепая драматическая постановка, режиссер которой вдруг решил бросить персонажей на произвол судьбы. Как ни странно, слова Лейти его совершенно не удивили. Сорннн уже давно подозревал нечто подобное, хотя отказывался себе в этом признаться. Раан Таллус желал получить долю в торговле специями, а получив отказ, пришел в ярость. Интересно, как давно он решил захватить бизнес СаТррэнов?

День померк, Сорннна больше не волновал ни запах леса, ни солнечные блики, ни легкие тени, ни шелест травы, ни пронзительный крик ворон. Теперь ему казалось, что все окружающее связано с прошлым и полно дурных предзнаменований. Неужели он видит отца? Чувствует его запах, касание его руки?

– Сорннн?

– Да? – хрипло отозвался он.

Лейти взяла его за ладонь и крепко пожала.

Они пошли дальше, к западной стороне виллы. Внезапно они увидели одинокую фигуру. Раан Таллус. На лице Сорннна не дрогнул ни один мускул. Вдруг он все понял, план Лейти предстал перед глазами прим-агента с точностью чертежа, со всеми деталями. Она продумала дело до последней мелочи.

Хотя предстояло выяснить кое-что еще.

– Ты говорила, что знаешь о вилле благодаря Дассе. Мне кажется, это не вся правда, верно?

– Верно. – Это слово далось Лейти труднее, чем все остальные в жизни. Именно поэтому тайна давила на молодую женщину тяжелым камнем, именно поэтому она несколько раз пыталась поговорить с Сорннном и каждый раз останавливалась. Он догадается, как все было, он наверняка уже понял и лишь хочет проверить свои догадки. Горло оружейницы судорожно сжалось – как непросто даются признания! Казалось, ее душит прошлое и ошибки, которые она совершила.

– Ты бывала здесь и без Дассе, – подсказал Сорннн.

Конечно, он догадался. Лейти почувствовала тайную гордость за Сорннна. Они продолжали идти вдоль западной границы виллы. Фигура Раана Таллуса напоминала тугую сжатую пружину. Поглощенный в свои мысли прокурор напряженно смотрел на портативный экран. Что за заговор он готовил? Какое зло созревало среди бескрайних сельских просторов? «Люблю здесь работать – такой простор для полета мысли! – смеясь, говорил оружейнице Раан Таллус. – Одиночество околдовывает меня, а потом я околдовываю других».

– Я отдавалась ему, чтобы отомстить Дассе и заставить ревновать. По крайней мере именно это я говорила себе. – Слова так и лились из Лейти, ей сразу стало легче. – Только за этим стояло кое-что еще, нечто посильнее мести. Закрутив с ним роман, я наказывала себя. Порвать с Дассе не было сил, и поэтому я завела любовника, отношения с которым были еще унизительнее.

– Это случилось до или после?

Сердца Лейти болезненно сжались.

– Мы встречались с Таллусом здесь до того, как я узнала, что сделал Дассе по его наущению.

Удовлетворенный ее ответом Сорннн кивнул. Они стояли в небольшой рощице и по-прежнему держались за руки. Странно, но СаТррэну вовсе не хотелось отпускать пальцы Лейти, будто так они были ближе друг к другу. Он чувствовал ее боль и очень хотел помочь.

– Нельзя так себя мучить, – проговорил Сорннн. Он знал, что говорит. Несколько недель Сорннн упрекал себя в гибели Маретэн. Как же он ненавидел самого себя! А Лейти носила внутри такое несколько лет! Сорннну хотелось покрепче ее обнять, и все-таки он не решился. Он даже не знал, нужно ли это Лейти. – Хорошо, что ты мне все рассказала.

– Мне давно хотелось выговориться, СаТррэн, но я боялась.

– Чего?

Сорннн заметил, что Лейти смотрит на их сцепленные руки.

– Хочу тебя поблагодарить.

Женщина изумленно посмотрела ему в глаза.

– Ты так здорово все устроила, молодец.

– Спасибо, Сорннн.

Губы молодой тускугггун легко коснулись щеки Сорннна, а он прижал ее к себе. Они стояли так несколько минут под сенью высоких деревьев среди пронизанной солнечными лучами рощицы. СаТррэн с удивлением понял, что Лейти ему очень дорога.

– Мне бы хотелось работать с тобой и дальше, как мы запланировали, – попросила оружейница, когда Сорннн наконец отстранился. – Возьми меня с собой к коррушам.

СаТррэн ответил не сразу. Вообще-то предложение Лейти ему очень нравилось. Но прежде чем вернуться к коррушам, он хотел найти Маретэн, увидеть ее, обнять, почувствовать, что она действительно жива. А если с ним будет Лейти? В конце концов, она ведь дочь флот-адмирала.

– Ты уверена? – переспросил он. – Наш договор можно расторгнуть, я ни на чем не настаиваю.

– Знаю, СаТррэн, только я сама хочу именно этого. Хочу ковать оружие для твоего народа, помогать ему победить в этой войне. Ради такой цели стоит работать и жить.

Лейти показалось, что напряжение, которое испытывал Сорннн с первого дня их знакомства, исчезло, и он успокоился.

– Прокурор любит ездить верхом, – проговорил Сорннн, издали наблюдая за Рааном Таллусом. – А что еще он любит?

Крыл-адъютант Вииин и его кхагггуны покинули лагерь возле Каменного Рубежа на южном склоне и двигались домой. В дороге Вииин угрюмо молчал, понимая, что его карьере скоро наступит конец, а голову насадят на шест возле штаба командования. Приказав кхагггунам возвращаться в Блестящий Барабан, крыл-адъютант пытался наложить на себя руки. Однако он не справился даже с этим и не сумел нанести смертельный удар. Истекающий кровью Вииин стал добычей хищников с острыми зубами и блестящими глазами, потом – падальщиков. Он умер в полном одиночестве, а вместе с ним и все подозрения относительно смерти офицера, которого убил Наватир в облике кхагггуна.

Все это конара Инггрес видела своим третьим глазом. Как ни странно, она не почувствовала ни капли сочувствия к Вииину, умиравшего столь страшной смертью. Это из-за него так сильно ранили Наватира! Конара могла избавить крыл-адъютанта от мучений одним коротким заклинанием, а вместо этого она просто закрыла третий глаз и вернулась в монастырь.

Лунный свет падал сквозь решетчатое окно на бледное лицо Реккка. Чувства и эмоции, которые сейчас раздирали Инггрес, не полагается испытывать ни одной конаре. Она предала Первую Матерь, и не только духом, но и каждой клеточкой тела, потому что на ее губах горел поцелуй Наватира.

Преклонив колени, Инггрес молилась так, как не молилась со дня рокового поцелуя. Она просила Миину помочь ей, вернуть душе гармонию и мир. Напрасные усилия! Миину не интересует и не должна интересовать личная жизнь ее детей. Инггрес сама должна разобраться в своих чувствах.

Она перестала молиться и глубоко задумалась. Есть только одна дорога – та, которой конара шла всю жизнь. Нельзя сворачивать с избранного пути, нельзя открывать свои чувства. Наватир никогда не узнает о ее любви. Она никому не расскажет, а Первой Матери и подавно.

Инггрес опустила голову. Миина, как же ее тянет к Наватиру! Проклиная собственную слабость, она коснулась его груди. Тело снова охватила приятная нега. Йа-гаары наблюдали за Инггрес равнодушными блестящими глазами. Их хвосты виляли, как метрономы.

Словно ослепленная, конара звала Реккка по имени. Что с ней творится? Разве у нее такой голос? Какой чувствительной стала кожа – будто ее ласкают шелковым шарфом. Какой сладкой бывает боль! Как глубоко она должна ее спрятать!

– Инггрес!

Услышав голос Наватира, конара вздрогнула. В ушах звенело так, что она едва расслышала собственный ответ:

– Я здесь.

– Я не умер…

– Да, Наватир, ты жив.

– Возьми меня за руку.

Какую-то долю секунды она колебалась, но Наватир был так слаб, что ничего не заметил. Вот Инггрес взяла его ладонь в свои руки и снова почувствовала, как по телу разливается нега. Как славно держать его за руку!

– Ты в монастыре, – прошептала Инггрес. – Все будет в порядке.

– Спасибо. – Наватир притянул ее к себе, и конара почувствовала его запах. – Инггрес!

Он поцеловал ее в губы и обнял еще сильнее.

– Нет, не надо, пожалуйста! – Она боролась и с Реккком, и со своими желаниями. – Это неправильно!

Наватир не разжимал объятий. Какой он сильный, несмотря на рану!

– Неправильно? Почему?

– Ты сам знаешь почему.

Тело конары Инггрес покрылось бусинками пота. Ей так хотелось уступить и отдаться Наватиру. В тот момент ей казалось, что именно этого она желала всю жизнь. Нет, это не так! Огромным усилием воли Инггрес взяла себя в руки и отстранилась, спасаясь от греха. Миина, как же ее тянет к Наватиру! Но разум снова одержал верх над чувствами, на этот раз окончательно и бесповоротно.

– Я за тобой ухаживаю, и поэтому тебе кажется, что ты меня любишь. Это не любовь, а обычная благодарность.

– Ошибаешься, я прекрасно понимаю, что чувствую.

– Не уверена, ведь ты очень слаб.

– Почему ты так думаешь? – с тревогой спросил Наватир.

– Ты и Первая Матерь неразрывно связаны.

– Раз она мне не доверяет, то как может любить?

– Ах, Наватир, как же ты не понимаешь – она не доверяет тебе именно потому, что любит.

– Что за глупость!

– Вовсе нет! Пойми, она Первая Матерь. Более того, она провидица. Говорят, все провидцы в конце концов сходят с ума. Знаешь почему? Потому что умение видеть будущее не проходит даром ни для кого, даже для рамахан! Подумай, Наватир! Если знаешь, что случится в будущем, то начинаешь сомневаться в настоящем. Если понимаешь, как поступить, то как это отразится на будущем? Изменит его или нет? А если поступить иначе, что тогда? А если вообще ничего не делать? Понимаешь? Кто угодно сойдет с ума! Это ее судьба, она не может изменить то, что является провидицей. Первая Матерь и так много лет боролась с собой! Вот она и пытается защитить тебя.

– Не хочу, чтобы меня защищали!

– Ты ничего не понимаешь, Наватир! Сомневаюсь, чтобы ты мог до конца мне поверить. Мешает мужской эгоизм! То, на что ты обиделся, она сделала из лучших побуждений. И, думаю, тебе следует извиниться.

Наватир выпустил ее руку и стал смотреть в потолок.

– Неужели это правда?

Сердце конары разрывалось от любви.

Существовало четыре различных способа избавиться от Сорннна СаТррэна, и все они казались сложными. Раан Таллус потратил немало времени, составляя планы, определяя их потенциал, отбрасывая непригодные, оттачивая те, что выглядели наиболее осуществимыми. Действовать следовало очень осторожно. Самая главная проблема заключалась в том, что СаТррэн был прим-агентом. Другая – в том, что СаТррэну явно благоволил регент. Они проводят вместе столько времени, даже побывали в коррушских степях. Одно дело – устранить баскира, который, как Хадиннн СаТррэн, вел уединенный образ жизни, и совсем другое – того, кто находится в центре всеобщего внимания.

Именно поэтому прокурор так тщательно готовил покушение на СаТррэна-младшего и уединился на вилле, чтобы перепроверить избранный план. Раан Таллус был не из тех баскиров, что полагаются на волю случая, он старался предусмотреть любую мелочь, прежде чем приступить к делу. Именно так он подготовил устранение Хадиннна СаТррэна. Главный прокурор потер покрасневшие глаза и отодвинул голографическую панель. Он начал работать рано утром, поэтому пора сделать перерыв. А что может быть лучше прогулки на чтавре?

Подходя к загону, Раан Таллус увидел, что Нем беспокойно переступает с ноги на ногу. Заслонив глаза от света, он стал оглядываться по сторонам, пытаясь определить, из-за чего разволновался чтавр. Не заметив ничего подозрительного, прокурор принялся размышлять о том, что своим нынешним положением обязан своей изобретательности. Как жаль, что он родился Таллусом, а, например, не Ашерой! Его отец был мелким баскиром, которому нравилось служить чиновником при дворе регента, подобострастно улыбаться и выполнять поручения других. Как у него мог родиться такой тщеславный и целеустремленный сын, оставалось загадкой. Иногда Раану Таллусу казалось, что его отцом был кто-то другой, и он утешал себя этой мыслью.

С самого раннего детства Раан Таллус мечтал стать Ашерой. Мечте не суждено было сбыться, и он направил все свои силы, чтобы пробраться в самое сердце империи. Элевсин Ашера стал регентом, и Раан Таллус понял, что пробил его час. Он изучил характер Элевсина до малейших деталей и при любой возможности демонстрировал, насколько они близки. Ашера проглотил наживку с готовностью. Он видел то, что хотел Раан Таллус, – они очень похожи, будто настроены на одну и ту же волну. Именно поэтому Элевсин зачастую пренебрегал мудрыми советами Джийан. Все дело было в том, что Элевсин, как и все Ашеры, был очень одинок. Основной причиной одиночества оказалось быстрое возвышение и богатство Ашеров. Вслух патриархи Консорциумов клялись в верности Элевсину, а на самом деле сгорали от зависти.

Ашера считал Раана Таллуса настоящим другом. А почему бы и нет? Ведь тот старательно скрывал от него истинное лицо. Алчное и жадное лицо предателя, каким его и считала Джийан.

Раан Таллус добился своей цели и, можно сказать, стал настоящим Ашерой. Пока в Консорциуме не появится новый наследник, империя принадлежит ему. Он стремился укреплять свою власть каждый день, не гнушаясь ничем. Он посвятил Ашерам всю жизнь. Неужели он старался зря?

Весьма довольный собой Раан подошел к загону и раскрыл ворота. Да, не зря он купил эту виллу на деньги Ашеров. Он приезжал сюда раз в неделю, чтобы успокоиться и обдумать новую тактику. Ведь управлять баскирской империей все равно, что вести войну. Нужно всюду приходить первым и уходить последним, занимать выгодную позицию, знать и использовать сильные и слабые стороны противников – подобные умения пригодятся любому кхагггунскому генералу.

Раан Таллус вывел Нема из загона и запер ворота. Схватившись за гриву, он вскочил в седло и погнал чтавра во весь опор. Цокот копыт и ритмичное покачивание действовали успокаивающе, и главный прокурор вернулся на виллу, когда начали сгущаться сумерки. К тому времени он устал и проголодался. И все равно сначала нужно поплавать, чтобы размять затекшие мышцы и разогнать кровь. Воздух казался неподвижным, а море напоминало бесконечное полотно сине-зеленого шелка. Над скалами кружили чайки, вдали мелькнул черный парус саракконского корабля.

Раан Таллус вычистил Нема, покормил его и других чтавров, разговаривая с ними, как с детьми. Он любил чтавров гораздо больше, чем в'орннов, – они никогда не предавали и не подводили его.

Теперь в воду! Таллус нарочно оттягивал удовольствие, чтобы насладиться каждой минутой пребывания в прохладной шелковистой воде. Он шел по террасе, наблюдая за последними лучами догорающего солнца, – сначала медленно, а потом быстрее, на ходу стягивая с себя одежду. Раздевшись догола, прокурор нырнул в воду. Личный бассейн ждал его, до краев наполненный водой. Окунувшись, Раан Таллус почувствовал, как вода очпщает тело и душу, бодрит, разгоняя вяло текущие мысли. Он нырнул, стараясь рукой достать дна. Теперь пора на сушу, к горячему ужину, пылающему камину и прохладе весеннего вечера.

На поверхности воды порхали тени, образуя причудливые узоры. Легкое главного прокурора горело огнем, еще немного – и он полной грудью вдохнет свежий прохладный воздух.

Раан Таллус метнулся к поверхности воды, когда неожиданно что-то ударило его по голове. Потеряв координацию, он стал бестолково крутиться на месте. Таллусу казалось, что сейчас он всплывет, и тут снова получил по голове. Распластав руки и ноги, главный прокурор медленно шел ко дну. Голова болела, мысли разлетались, как стайка испуганных птиц. Вот он открыл рот, глотнул воды и тут же начал задыхаться.

Сквозь пелену главный прокурор заметил, что в бассейне есть кто-то еще. Он инстинктивно потянутся к расплывчатой фигуре и снова получил по затылку. Таллус заморгал, пытаясь рассмотреть нападавшего. Неужели Сорннн СаТррэн? Нет, конечно, нет! У него галлюцинации!

Легкое сильно болело, нужно было сделать вдох, однако ничего не получалось. Надо попробовать всплыть на поверхность. Раан Таллус сильно заработал ногами и почему-то не двигался.

Он бестолково замолотил руками и коснулся чужого тела. Только тут до него дошло, что Сорннн СаТррэн не только пробрался в бассейн, а еще и держит его под водой.

«Я должен дышать!»

Раан Таллус сжал губы, чтобы снова не глотнуть воды. Он попытался схватить СаТррэна за горло, расцарапать его в кровь. Однако перед глазами поплыли темные пятна, тело стало неметь. Откуда в его бассейне течение? Куда его уносит? Раану Таллусу вспомнились хитроумные планы, бессонные ночи, которые он провел, обдумывая мельчайшие детали, мертвенно-бледное лицо Хадиннна СаТррэна. Он проникся невольным уважением к этой семье, которую не удалось истребить даже ему. Как глупо все получилось! К чему его планы, раз он не предусмотрел такой исход событий? Свет померк. Сколько времени он провел под водой? Раан Таллус в последний раз бросился на нападающего.

Глубокий вдох.