Текст книги "Владычица Жемчужины"

Автор книги: Эрик ван Ластбадер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 41 страниц)

Не спуская с правителя глаз, Риана продолжала отступать по коридору.

Курган решил изменить тактику.

– Пожалуйста, послушай меня, – спокойно, почти ласково попросил он. – Зачем тебе лишние хлопоты? Она ведь все равно умрет. Не сегодня, так завтра, равно как и ты.

Риана шагнула в густую тень, и лицо Элеаны исчезло из вида. За спиной был коридор, она чувствовала знакомый запах сырости. Почти пришли.

Похоже, Курган понял, что Риана задумала, потому что его лицо внезапно перекосилось.

– Если ты ее унесешь, я все равно тебя найду! Заставлю Элеану смотреть, как ты медленно умираешь! Клянусь жизнью!

Девушка скользнула в темный коридор и побежала к вентиляционной шахте.

Утробно рыча, Курган перебрался через тяжелое тело хагошрина и побежал за Рианой.

Яд-камень словно излучал энергию, и регент снова и снова вспоминал едкие слова девчонки: «Ничего не выйдет, Курган! Придумай что-нибудь получше!» Представьте себе, кундалианка над ним издевается! От злости он палил по коридору, гиперактивные ионы рикошетом отскакивали от стен, пола и потолка.

Служебный коридор нагрелся, словно печь. Риана подошла к отверстию, и поджидавшая ее там Тигпен запрыгала от напряжения.

– Хвала Миине, ты в безопасности! – прокричала раппа. – Где яд-камень?

Риана покачала головой и начала отвязывать Вуаль Тысячи Слез от запястья.

– Коротышечка, что ты делаешь?

Отвечать времени не было, Риана обернула Вуаль вокруг неподвижной Элеаны.

– Если не вернусь через пять минут, постарайся оттащить Элеану в безопасное место.

– А тебя бросить на растерзание Стогггулу? Ни за что!

Риана смерила Тигпен холодным взглядом.

– Я Дар Сала-ат! Ты будешь делать то, что скажу я!

– Именно поэтому я и не могу тебя оставить. Я обязана тебя защищать!

– Я люблю Элеану, значит, ты должна защищать и ее тоже.

– Она не спаситель Кундалы.

– Я тоже не спаситель. Теперь это совершенно очевидно. – Риана почесала Тигпен за ушами. – Послушай, если я не смогу отнять яд-камень, то вы с Элеаной должны выжить, чтобы предупредить Джийан. Надеюсь, это ты понимаешь?

Раппа присела на задние лапы, надменно сложив передние на груди.

– Тигпен…

– Ладно! Ради Миины, я все понимаю!

Риана кивнула и, в последний раз посмотрев на Элеану, нырнула в отверстие.

– Иди сюда! Иди же! Иначе я выкурю тебя из этой норы! – Голос Кургана эхом разносился по коридору. Похоже, регенту удалось взять себя в руки, потому что он прекратил бестолково палить по стенам.

Неслышно скользнув в служебный коридор, Риана поползла к спальне. Услышав шипение ионов, девушка бросилась на пол и закрыла голову руками.

– Я тебя вижу! – радостно заорал Курган. – Тень, крадущаяся среди других теней.

Еще один отскочивший рикошетом выстрел обжег Риане плечи и тыльную сторону рук.

– Я вижу только тебя, – продолжал Курган. – А где Элеана?

Ничего не ответив, Риана наложила Цветущую Стену – простое маскирующее заклинание. Наконец девушка разглядела Кургана – он прятался за телом хагошрина.

– Что ты сделала? Ты исчезла! – заорал Курган. – Ах да, ты наложила заклинание.

«Откуда он может знать?» – удивилась Риана и тут же получила ответ.

– Яд-камень выделяет тепловые волны. Он тебя не видит, зато легко настраивается на твои заклинания! – Курган, словно краб, пополз по телу хагошрина. – Хоть ты и невидима, он все равно приведет меня к тебе.

«Неужели это правда?» – подумала Риана. Наложив Проникающее заклинание, она попыталась понять, как яд-камень взаимодействует с магией.

– Вот ты где! – Курган прицелился и нажал на гашетку.

Лишь благодаря молниеносной реакции Риана осталась жива. Иначе точный удар Кургана наверняка пронзил бы ей легкие. Девушка задыхалась от страха, голова шла кругом.

– Продолжай колдовать! – издевался регент, подбираясь все ближе. – Это мне только на руку!

Неужели яд-камень блокирует заклинания Осору? Другого спасения от ионной пушки Риана не знала. Курган был слишком близко, так что отступать было опасно. С помощью яд-камня он попадет ей в спину, если она попробует убежать.

Что же делать?

Риана решила попробовать Глаз-Окно, более сложное заклинание, смесь Осору и Кэофу, которому ее научила Перрнодт. Произнося руны Венчи, девушка наложила Переплетение Вен, чтобы помешать Кургану. Риана тут же почувствовала, как яд-камень направляет силу заклинания против нее самой, и вовремя его блокировала.

Курган засмеялся, высоко подняв яд-камень и восторгаясь его силой.

Риана лихорадочно думала, что можно противопоставить камню. Внезапно она что-то вспомнила. Вернувшись во владения своей памяти, Риана прошла между фонтанами «Память» и «Забвение» к входу в здание и, пройдя по пустынному коридору, попала в нужную комнату. «Книга Отречения» уже ждала ее, и Риана начала мысленно листать страницы. Знаний по Кэофу явно не хватало, но другого выхода не было.

Найдя нужную страницу, девушка наложила Мушиный Глаз – заклинание, которое однажды использовалось против нее.

Курган почти тут же остановился, беспомощно оглядываясь по сторонам. Он сжал голову руками и зажмурился. Заклинание Кэофу действовало, регент был явно сбит с толку.

Риана тут же выскочила из темного коридора и бросилась на Кургана. Девушка попыталась схватить яд-камень, однако он выскользнул из рук регента и, покатившись по полу, исчез в складках тела хагошрина. Чтобы вытащить камень, Риана вскарабкалась прямо на колени Кургана, а тот, воспользовавшись моментом, ударил ее в живот лафетом пушки.

Стало трудно дышать, и Риана скрючилась, давясь воздухом. Сила Мушиного Глаза ослабла, Курган ловко перевернул пушку и, приставив дуло к голове Дар Сала-ат, собрался нажать на гашетку.

Риана толкнула Кургана локтем, ионный залп попал в потолок, и сверху посыпалась штукатурка. Пытаясь отдышаться, девушка отшвырнула ионную пушку в угол. За это Курган трижды ударил ее в бок. Риане показалось, что хрустнуло сломанное ребро, хотя это вполне могло сработать и ее расшалившееся воображение.

Риана дралась с регентом и чувствовала, как ее захлестывают волны в’орнновской энергии. Как здорово ощущать приток сил и решимости! С другой стороны, ей мешали смешанные чувства Аннона. Он ненавидел Стогггулов и все же, когда речь заходила о Кургане, отказывался верить, что тот заражен той же злобой, что и его предки. Аннон по-прежнему любил друга и надеялся, что сможет спасти его от проклятия Стогггулов. Его тянуло к Кургану, любовь и ненависть переплелись настолько, что стали неразделимы.

Таким образом кундалианское начало Рианы явно проигрывало в’орнновскому, и пришло время восстановить равновесие. Осадить буйный дух Аннона оказалось не так-то просто, а пока Риана цеплялась за Кургана, будто за обледеневшую горную вершину, понимая, что от ее настойчивости и проворства зависит собственная жизнь. Девушка ткнула регента под ребра и, увидев, как он теряет сознание, переползла через него к туше хагошрина, в складках которой исчез яд-камень.

Увидев его неяркий блеск, Риана подползла ближе, а когда до камня можно было дотянуться рукой, ее вдруг оглушил мощный удар. Все вокруг побелело, стало тихо, как на дне колодца. Девушка не слышала даже собственных стонов.

Курган навис над Рианой, готовясь сломать ей шею лафетом пушки.

Несмотря на боль и слабость, Дар Сала-ат попыталась заслонить голову руками, однако они будто налились свинцом и совсем не слушались. Девушка попробовала наложить другое заклинание Кэофу, но мозги работали так же вяло, как и тело. Приподняв голову, она увидела ухмыляющегося Кургана, который стоял над ней, играя мускулами.

Регент приготовился нанести смертельный удар, когда в его ногу врезался рыжеватый шарик. Резкая боль полоснула по сухожилиям. Курган, потеряв равновесие, упал прямо на тушу хагошрина.

Тигпен бросилась к яд-камню. Правитель выстрелил и промахнулся.

Проклиная убегающего зверька, регент убедился, что яд-камень на месте, и по вонючему телу хагошрина стал пробираться к тому месту, где осталась Риана. Увы, она исчезла, равно как и мерзкий зверек.

Громко ругаясь, Курган бросился за ними, оступился и растянулся на полу. Поняв, что беглянок не догнать, регент стрелял по коридору до тех пор, пока у пушки не сел силовой модуль.

15
Появление Гуль

Стояло время суток, когда голубизна неба кажется бездонной, верхушки деревьев – позолоченными, а тени удлиняются. Белые облачка, разбросанные по небу, выглядели причудливыми символами какого-то таинственного языка. Ветер завывал в густом сосновом лесу западного сектора, раскачивая ветки, которые колыхались, как бескрайнее зеленое море. Громко пели птицы, жужжали насекомые, и в подлеске то и дело слышались осторожные шаги животных.

Среди этого мирного пейзажа жуткое кровавое пятно казалось совершенно неуместным.

Джийан и Миннум испытали настоящее потрясение, оказавшись у северного склона Слезного Хребта. Здесь, в лесу, соромианты когда-то выращивали грибы Peganis harmelea, из которых впоследствии готовили мадилу. На Слезный Хребет колдунья и ее спутник попали по сети древних колодцев, которые Первая Матерь научилась использовать в монастыре Плывущей Белизны в прошлом году. Она справедливо рассудила, что при такой активности соромиантов перемещаться по колодцам безопаснее, чем припрыгивать. Джийан нисколько не сомневалась, что Темная Лига каким-то образом может контролировать Припрыжку.

Странники вышли на опушку и стали подниматься по горному лугу, на котором буйно росли крив-трава, крапива и колокольчики с начинающими раскрываться бутонами.

Джийан опустилась на колени и, словно слепая, начала касаться травы кончиками пальцев.

– Что вы чувствуете, госпожа? – спросил Миннум.

– Слезный Хребет только кажется пустынным.

– Кхагггуны? – испуганно озираясь, спросил соромиант.

– И кхагггуны, и бойцы Сопротивления, – ответила Джийан, поднимаясь с колен. – Непростое место. Каким-то образом здесь переплелись настоящее, прошлое и будущее.

Удвоив бдительность, они пошли дальше, а когда луг остался позади, вздохнули с облегчением. Лес изменился. Теперь среди сосен то и дело мелькали голубоватые елочки-куэлло, а скалы щетинились мхом и лишайником. На земле толстым ковром лежали иголки, источая густой аромат хвои.

Джийан и Миннум легко поднялись на невысокий холм, а вот последующий спуск оказался довольно крутым, поэтому приходилось двигаться на полусогнутых ногах.

– Узнаешь что-нибудь? – спросила Джийан.

– Прошло много лет, госпожа, – озираясь по сторонам, ответил Миннум. – Окажись мы у коррушей, я бы определил любое место с точностью до километра. А в лесах я всегда неважно ориентировался.

Примерно половина спуска осталась позади, и Первая Матерь остановилась. Подняв горсть опавших иголок, она стала принюхиваться. Иголки были слипшиеся и грязные.

– Кундалианская кровь, – проговорил Миннум, и Джийан кивнула.

Чуть дальше они увидели скалу, заросшую бледным лишайником, на котором виднелись следы крови.

– Еще липкая, – сказала Джийан, потрогав мох.

Они продолжали спускаться. То и дело Первая Матерь просила Миннума подождать и, наклонив голову, прислушивалась к завыванию ветра. Маленький соромиант был рад компании Джийан. И все же, наблюдая за тем, как она колдует, он нет-нет, да и чувствовал горечь. Если ты когда-то видел, вдвойне больнее оказаться слепым. То, что когда-то чувствовал, забыть невозможно.

Склон становился все круче, лес – гуще и темнее. Стволы деревьев стали тоньше и выше; солнечный свет казался синевато-зеленым, как морская вода.

– Зверей здесь гораздо меньше, – прошептала Джийан, – а птиц и вовсе нет.

Ее слова прозвучали зловеще, но в этот миг Миннум остановился и понюхал свежий прохладный воздух.

– Чувствуете запах?

– Жженого сахара?

Соромиант кивнул.

– Так пахнут грибы. Мы приближаемся к месту, где они растут.

Странники прибавили шагу. Теперь Миннум шел впереди, пробираясь среди влажного подлеска и покрытых мхом скал, которые попадались все чаще и чаще. Вдруг Джийан сбила соромианта с ног.

– Что… – начал было говорить Миннум, поворачивая голову.

Первая Матерь знаком заставила его замолчать, и соромиант почувствовал, как воздух зарябил и немного потемнел – верный признак того, что Джийан наложила заклинание.

Спрятанные за Цветущей Стеной – маскирующим заклинанием Осору, – они стали смотреть на вершину холма. Внезапно Миннум услышал то, что его спутница, должно быть, уловила чуть раньше, – характерное позвякивание кхагггунских доспехов. Вот показалась первая колонна. Кхагггуны шагали по холму, их было куда больше обычного отряда. Появилась вторая колонна, потом третья, четвертая и пятая.

– Кажется, здесь целая рота, – прошептал Миннум. – Не завидую бойцам Сопротивления!

Солдаты остановились. Вперед выступил невысокий кхагггун в шлеме и стал осматриваться. Судя по нашивкам, это был командир роты.

У Миннума по спине побежали мурашки.

– Они точно нас не видят, госпожа?

По сигналу командира от колонны отделился небольшой отряд. Разведчики рассредоточились и побежали вниз к лесу, где притаились Миннум и Джийан.

Колдунья беззвучно выругалась. Она давно не имела дела с кхагггунами и успела забыть, что их шлемы снабжены фотонными детекторами, улавливающими тепло тела. Цветущая Стена здесь вряд ли поможет.

Кхагггуны приближались, на ходу снимая пушки с предохранителей.

– Это благодаря шлемам они нас видят? – прошептал Миннум.

Джийан, чувствуя, как дрожит соромиант, сильно сжала его руку.

Молчи! – беззвучно обратилась она к сознанию Миннума. – Через секунду солдаты смогут ощутить молекулярную вибрацию наших тел.

Кхагггуны выстроились клином, в центре которого стоял старший отряда. Бойцы постоянно общались с основной колонной, параллельно сканируя разные участки леса.

Джийан понимала, что совсем скоро фотонные детекторы их запеленгуют. Этого не должно случиться! Колдунья огляделась. Они прятались между двумя огромными валунами. Первая Матерь чувствовала мускусный запах мха, покрывавшего северную сторону валунов. Ее пальцы коснулись влажной мягкой поверхности растения. Холодный, как камень или как металл! Она отодрала маленький кусочек.

– Быстрее, – велела Джийан Миннуму, – отдирай мох и покрывай им себя.

– Но, госпожа, зачем…

– Делай, что говорю! Сейчас же!

Собирая полные пригоршни мха, они ободрали всю северную сторону валунов, а потом осторожно подползли к соседним, очистив и их. Прижавшись друг к другу, Джийан и Миннум обложились мхом. По щекам прячущихся, шевеля усиками, ползали крошечные насекомые, которые жили во мху. В остальном все было спокойно.

Джийан слышала, как бешено колотятся их сердца, разгоняя кровь по сосудам. Она постаралась успокоиться и дышать ровнее, впадая в полусонное состояние. Миннум приходил в себя чуть дольше, отважно борясь с испугом. Первая Матерь расширила зону спокойствия, и вот маленький соромиант тоже погрузился в волшебный транс.

Совсем рядом с ними остановились кхагггунские разведчики. Старший кхагггун посмотрел налево, остальные последовали его примеру. Затем все вместе посмотрели направо.

– Что-нибудь нашли? – раздался в шлеме командира отряда голос Ханнна Меннуса. – Чем могут объясняться аномалии?

– Здесь ничего нет, командир роты, – отрапортовал старший кхагггун.

– Два тела, – не унимался Ханнн Меннус. – Я ясно видел два тела.

– Сканеры обнаружили только выводок кводов и двух снежных рысей.

– А кундалиане?

– Ни одного, командир роты.

– Снежные рыси? – переспросил Меннус. – Куда они движутся?

– Кажется, мы их спугнули, – докладывал кхагггун. – Теперь они удаляются к северу.

– Постарайтесь их догнать, – велел Ханнн Меннус, – у снежных рысей такой красивый мех!

Услышав шум, Сахор, изучавший сложный текст в одной из галерей Музея Ложной Памяти, поднял голову. Звук был очень тихий – чуть слышное скрежетание грызуна в каменной норе или шорох крыльев ночной бабочки. Да, похоже, что легкие крылья бьются об оконное стекло.

Сахор подошел к хрустальному окну. Ночной Аксис Тэр весело гудел, а в чистом небе ярко светили звезды. Бывший техномаг чувствовал звезды и их таинственные космические послания так же отчетливо, как видел. Интересно, где сейчас центофеннни? Неужели смотрят на те же самые созвездия? Новое кундалианское тело Сахора задрожало, и, посмотрев вниз, он увидел чье-то лицо.

Оно находилось по другую сторону оконного стекла, бледное, как снег, прозрачное, как старая голографическая фотография. Что ощутил Сахор? Что он мог сказать? Бывший гэргон был уверен, что больше никогда его не увидит, а после переселения в новое тело совершенно о нем позабыл. И вот теперь он видит его снова.

Лицо озарила улыбка, и Сахор пошел открывать. На женщине было дорожное пальто ниже колен, довольно грязное и поношенное. Странно, неужели она когда-нибудь путешествует? Ее лицо походило на лица других тускугггун – удлиненное, с высокими скулами, пухлым ртом и темными глазами. Нет, она была красивее, намного красивее, даже в этом странном наряде. Казалось, Сахор видит сквозь фотонную оболочку накидки.

– Добрый вечер, – проговорил бывший техномаг. – Вообще-то мы закрыты.

– В последнее время вы всегда закрыты.

Они стояли друг напротив друга. Насекомые, разбуженные от зимней спячки внезапным потеплением, весело жужжали и бились в ярко освещенные окна музея. Повисла неловкая пауза.

– Ты что, даже не пригласишь меня войти?

– Разве мы знакомы?

Она весело рассмеялась, и смех, чистый, как звон серебряного колокольчика, напомнил Сахору о прошлом.

Хранитель распахнул дверь пошире, и она вошла без малейшего колебания. Он запер дверь, и она сняла пальто вместе с фотонной оболочкой. Теперь он смог рассмотреть ее как следует – трепещущие крылья, спиральные биосхемы над гладким черепом, расширившиеся от темноты белые зрачки, губы, изогнувшиеся в знакомой полуулыбке.

Гуль Алуф.

– Как ты меня нашла?

– Мне нужно выпить! – заявила Производительница. – Пожалуйста, налей чего-нибудь.

Сахор подошел к буфету. Миннум оставил неплохие запасы. Рука Сахора автоматически двинулась к огнесортному нумааадису, который она когда-то так любила.

– Нет, лучше что-нибудь… кундалианское, – неожиданно попросила Гуль Алуф. – В честь твоего нового облика. Да, что-нибудь типично кундалианское.

– Есть неплохое вино.

Гуль Алуф согласно кивнула, и рука Сахора потянулась к другой бутыли.

– Любимое вино рамаханских конар.

– Отлично, его и попробуем.

Вино было цвета коровой крови и почти такое же густое. Сахор разлил его в хрустальные бокалы, и они выпили. На Гуль Алуф была черная сетчатая туника без рукавов, позволявшая любоваться ее телом. Сахор почти забыл, какая нежная у нее кожа.

– Неплохо, – проговорил бывший гэргон, внимательно наблюдая за гостьей.

– Как и все кундалианское, – отозвалась Гуль Алуф, снова поднося бокал к губам. – У меня в лаборатории вторая низкочастотная сеть, – тихо сказала она. – Так я тебя и нашла.

– Не может быть, я ведь все проверил!

– На это я и рассчитывала.

Гуль Алуф смотрела на Сахора поверх хрустального бокала. Неужели она над ним смеется? Очень на нее похоже.

– Значит, ты знала, что я жив.

– Подозревала, – глядя в глаза Сахора, ответила Гуль Алуф. – Надеялась.

Сахор задумался, что может значить последняя фраза. Внезапно он понял, что очень хочет получить объяснение. Бывший гэргон был в отчаянии, ведь он же поклялся себе, что больше никогда не станет связываться с Производительницей.

Гуль Алуф осушила бокал.

– Знаю, о чем ты сейчас думаешь.

– Неужели? Почему-то не верю.

Она неритмично забила крыльями. В самом начале их знакомства это казалось Сахору привлекательным, а потом – откровенно эротичным.

– Как хочешь. – Правда, ее улыбка, соблазнительная, чарующая, сводящая с ума, говорила совсем о другом.

– Кто еще подозревает? – резко спросил Сахор. – И кто надеется?

– Никто не надеется, а подозревает только Нит Имммон.

– Ясно, – кивнул Сахор. Нит Имммон всегда обожал его отца. Ловкий политик, он оказался заурядным ученым. – Ну конечно. – Затем, не сдержавшись, бывший техномаг грустно спросил: – Теперь ты его союзница?

Гуль Алуф заскользила по полу. Ее ноги едва касались каменных плит. Вот она прошла мимо буфета и поставила бокал на место. Остановившись всего в двух шагах от Сахора, Гуль Алуф положила руку ему на плечо. Будь на ее месте кто-нибудь другой, жест можно было считать нейтральным, но с ней все имело скрытый подтекст.

– Мне нравится твое новое тело, – проговорила Гуль Алуф. – Очень нравится. – Ее ладонь легко коснулась щеки Сахора. – Такое необычное, молодое, сильное, упругое. Ты правильно сделал, что создал кундалианскую фотонную оболочку. Отличная защита от врагов! Как-нибудь покажешь мне схемы, хорошо? – Она наклонила голову. – И как же тебе удалось отделиться от матрицы Товарищества?

– Ниту Батоксссу тоже удалось. Чем я хуже?

– Это получилось только у вас двоих, можешь поверить мне, Сахор.

Даже если бы захотел, Сахор не смог бы рассказать, как он отделился от матрицы. Гуль Алуф ведь по-прежнему считает его Нитом. Если она узнает, что он в’орнновско-кундалианский гибрид…

Впрочем, в этот момент его заботило совсем другое.

– Больше этого не случится, – дрожащим от эмоций голосом проговорил Сахор.

– Что не случится? – спросила Гуль Алуф, прижимаясь к щеке Сахора.

От ее запаха кружилась голова. Единственным способом его не чувствовать было перестать дышать, хотя бывшему гэргону казалось, что даже это его не спасет.

– Только не говори, что скучала по мне.

– А если это правда?

– Это не может быть правдой, – сказал Сахор едко, словно обороняясь. Он будто не только слышал ее голос, а еще и чувствовал его.

– Почему?

– Потому что ты меня бросила. – В голосе Сахора звенели боль и обида.

– У тебя все либо черное, либо белое.

– Если ты так думаешь, то совсем меня не знаешь.

– Верно, я была не права. Но с другой стороны… Разве ты не стал меня презирать?

Пытаясь найти отговорку, Сахор принялся разглядывать экспонаты. Неужели это правда?

– Зачем ты пришла? – Он хотел ее оттолкнуть, чтобы сохранить безопасную дистанцию, и тут же с отчаянием понял, что просто не в состоянии это сделать. – Что ты хочешь?

– Ты уже знаешь – хочу убедиться, что Нит Батокссс тебя не убил.

– Убедилась, и что дальше?

– Ты всегда был умнее и находчивее, чем он. Поэтому вполне справедливо, что ты…

– Что я?

– Почему ты стал мечтателем, хотя мне казалось, что ты должен быть лидером?

– Тебе казалось!

Гуль Алуф подняла голову.

– Знал бы ты, сколько презрения в твоих словах!

К сожалению, он знал.

– Ты отделился от Товарищества в тот момент, когда следовало захватить власть.

– Так хотела ты!

– Ты мог бы все изменить, я старалась для твоего же блага, Сахор.

Он был задет за живое.

– Теперь это не важно.

– Тогда зачем ты спросил про союз с Нитом Имммоном?

– Зная тебя, этот вопрос напрашивается сам собой.

– Зная Нита Имммона, никто не стал бы задавать такой вопрос. – Гуль Алуф прижалась к Сахору всем телом.

– Любые твои союзы перерастают в романы.

– Мы оба знаем, зачем ты спросил.

– Какая теперь разница, – прикрыл глаза Сахор. – Все прошло, ничего не вернешь.

Робкие капли, стучавшие по окнам и карнизам, превратились в настоящий дождь. Кажется, в ту ночь, когда они расстались, тоже шел дождь?

– Ты, я, Товарищество – все изменилось.

– Товарищество погрязло в мелких распрях, каждый теперь думает только о себе.

– Да, оно раскололось. Без тебя, без твоих взглядов и силы о единстве не может быть и речи.

– Я уже принял решение и не желаю его изменять.

– Почему ты так уверен?

– Потому что я уже кое-что изменил.

– Что ты мог изменить, прячась и скрываясь?

– Тебе этого не понять.

Гуль Алуф покачала головой, раздосадованная тем, что ей не удалось убедить Сахора.

– Пусть. Кое-что случилось… И ты нужен нам, как никогда раньше.

Так вот для чего она расставила ловушку с низкочастотной сетью, вот зачем ждала, чтобы он себя обнаружил, вот зачем сегодня пришла в музей! Нет, Сахор ошибся – изменилось далеко не все. Чрезмерные амбиции Гуль Алуф остались неизменными. Она ведет собственную игру, и теперь ей понадобилось Товарищество, вернее, то, что от него осталось. Надежда, что между ними могут возродиться старые чувства, разбилась в пух и прах.

Гуль Алуф беспокойно заерзала.

– Что ты молчишь?

– Мне нечего сказать.

– Ты даже не захотел меня выслушать.

– А тебе есть что сказать?

– Ты будешь меня слушать!

– Я давно уже не твоя марионетка.

– Если ты меня ненавидишь – это одно, но нельзя смешивать личное…

– Шутишь? Все, что связано с тобой, – личное.

– Эгоист несчастный! – Гуль Алуф наконец потеряла самообладание. – Как ты можешь бросить Товарищество в такой момент? Ты нам нужен.

– Звучит не очень убедительно!

Гуль Алуф вздохнула и сложила крылья.

– Ну хорошо, выбора ты мне не оставил. – На ее губах снова заиграла полуулыбка, дразня и намекая на секреты, которые ему никогда не раскрыть. – У нас тэй, которого ты создал. – Она сложила руки на груди. – У нас твой отец, Нит Эйнон.