Текст книги "Владычица Жемчужины"

Автор книги: Эрик ван Ластбадер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 41 страниц)

Через призму молочного света опала Перрнодт видела очертания северного континента. Глаза покраснели, сильная боль сжала голову тисками.

Всхлипнув, Перрнодт продолжала идти по следу на запад, мимо города Обмен Обещаниями, сильно разросшегося благодаря горно-обогатительным работам, которые вели в’орнны. В душной чаще Борободурского леса Перрнодт едва не потеряла сознание от боли. Грудь судорожно сжималась, дзуоко дышала с огромным трудом. Едва шевеля губами, она наложила Скрещенные Запястья, защитное заклинание Венчи. Боль отпустила, и Перрнодт едва не заплакала от облегчения. Но уже через секунду боль вернулась – еще ужаснее, чем раньше. Перрнодт пришлось вспомнить более сильные заклинания, и все-таки даже они приносили лишь кратковременное облегчение.

Перрнодт испугалась. Она была почти уверена, что Темная Лига направила всю свою силу, чтобы помешать ей найти рамахан. Поверхность опала помутнела. Как ни старалась Перрнодт вызвать вибрацию и вспышки цвета, ничего не получалось. Откуда же соромианты берут силу? Естественно, она слышала истории, которые даже друуги рассказывали шепотом, о том, что в некромантии заключена огромная мощь. Перрнодт считала это чепухой – даже соромианты не осмелятся изменять космическую судьбу своих жертв.

Она наложила заклятие Стрекозы, чтобы с помощью опала раскрыть источник небывалой силы соромиантов. Опал задрожал, словно пытаясь пробить какой-то волшебный барьер. Внезапно на поверхности опала появилась картина настолько ужасная, что Перрнодт содрогнулась. Она увидела тела молодых рамахан. Юные лица исказила дьявольская гримаса. В безумии они просто перебили друг друга.

Боль огненным шаром обожгла глаза Перрнодт, разрывая сосуды и нервные окончания. Дзуоко упала на спину, беспомощно шевеля губами, сердце глухо стучало. Кровь заливала глаза, и Перрнодт погрузилась во тьму, которая, как ей казалось, никогда не исчезнет.

4
Возвращение в Аксис Тэр

Уже десять минут Курган шел за Нитом Имммоном по каменным коридорам и залам ожидания, облицованным агатовыми плитами, вниз по лестницам из зеленого оникса и кровавого порфира, по длинным переходам со стеклянными крышами и обсидиановыми постаментами, где когда-то сидели животные, которых приносили в жертву кундалианской богине Миине.

Доверившись интуиции, после разговора с Нитом Имммоном Курган решил не уходить из «Недужного духа». Вместо этого он, стараясь не шуметь, пошел вслед за гэргоном по лабиринту, в который в’орнны превратили лечебницу.

Нит Имммон сбавил шаг, и вскоре Курган увидел, что они приближаются к тяжелой деревянной двери, по краям обитой бронзой. На двери был тяжелый замок, явно установленный гэргонами. Нит Имммон приложил к замку руку, и створка беззвучно открылась. За ней простиралась кромешная тьма. Гэргон исчез за дверью, которая тут же начала закрываться. Кургану пришлось бежать, чтобы успеть прошмыгнуть вслед за техномагом.

Прижавшись к закрытой двери, Курган боялся дышать. Куда делся Нит Имммон? Ответ на этот вопрос регент получил довольно скоро, увидев, как трепещущий голубой свет озарил стены коридора, белые, как и фасад здания. Посмотрев вперед, Курган увидел источник света – сияющий шарик, висящий в воздухе над сложенными чашей ладонями Нита Имммона. Гэргон успел оторваться от преследователя на несколько метров.

Следуя за Нитом Имммоном, Курган осторожно двигался по коридору, который оказался тесным, с низкими потолками и вогнутыми стенами. Полная тишина давила на регента; ему казалось, он не слышит даже собственного дыхания.

Коридор повернул на девяносто градусов, и Курган остановился, увидев, как дальнюю стену озаряет красноватый трепещущий свет. Регенту показалось, что он уже видел нечто подобное, но не мог вспомнить где. Молодой правитель ощутил зуд, будто по телу ползало насекомое. В красноватом отблеске мелькнула тень, и Курган вспомнил: он заметил подобное малиновое сияние на шаре, когда Нит Нассам вел его в лабораторию Нита Батокссса.

Регент заглянул за угол. Коридор упирался в сферический зал, залитый красноватым светом галогенных ламп. Металлический пол зала немного не доходил до коридора, так что идти предстояло по узкому мостику надо рвом. Фотонные линии разделяли помещение на несколько горизонтальных камер, длинных, как косяки лааги. Скорее всего в них находились гэргоновские двигатели, хотя таких Курган никогда не видел.

Нит Имммон стоял возле одной из камер, держа в руках шлем. У него было длинное грустное лицо и маленькие, смешно торчащие уши. В мочки вплавлены биосхемы, а над каждым глазом по терциевому индикатору, мигающему в такт циркуляции крови. Гэргон смотрел вверх, и, проследив за его взглядом, Курган увидел большую тень, спускающуюся с самого верха сферического зала, где находился второй ярус камер в статическом ионном поле.

Тень снижалась, и Курган с удивлением заметил у странного существа крылья, которые сложились, едва оно приземлилось напротив Нита Имммона. Молодой регент увидел, что летучее существо держит нечто в руках. Однако пораженный правитель не смог рассмотреть, что это такое.

Существо было ростом с Нита Имммона, с лысой, как у в’орннов, головой. А вот глаза, огромные и выразительные, были черными с белыми зрачками. Курган не знал, что и подумать. И наиболее удивительным оказалось то, что у существа имелась биосхема, спиралью вьющаяся по черепу. «Кто же это такой?» – недоумевал Курган.

Регент сделал шаг вперед, чтобы лучше разглядеть происходящее. Теперь он заметил, что крылатое существо совсем голое. У него была женская грудь, но, посмотрев вниз, Курган разглядел пенис.

– Все готово? – спроси Нит Имммон.

– Как я и обещала. – Голос существа был грубым и мелодичным одновременно. Услышав эти слова, Курган почувствовал, что невидимое насекомое на его теле закопошилось еще неистовее. Неужели он где-то слышал этот голос?

Крылатое существо опустило на пол свою ношу – маленького мальчика. Он был похож на в’орнна, только с волосами.

– Покажи, на что он способен, – попросил Нит Имммон.

Существо взяло ребенка за руку и повело его к одной из камер. Курган разглядел длинные и очень гибкие пальцы. По мановению руки существа люк камеры открылся, мальчик залез внутрь, и люк герметично закрылся.

– Трех минут хватит? – спросило существо.

– Зависит от концентрации горона.

– Концентрация та же, что и на Геллеспеннне.

– В Н’Луууру Геллеспеннн! – прорычал Нит Имммон. – Начинай!

Раздался резкий звук, который словно нож ранил уши Кургана; глаза начали слезиться.

Когда настала тишина, люк открылся, и ребенок выбрался из камеры. В отличие от Куриона он, казалось, совсем не пострадал от ужасной радиации.

Нит Имммон протянул руку, и мальчик доверчиво пошел к техномагу. Он был уже совсем рядом, когда зрачки и радужка глаз исчезли, и ребенок упал замертво.

– Еще одна неудача, – с сожалением проговорил Нит Имммон.

– Этот прожил дольше всех, – объявило существо. – Налицо явный прогресс.

– Это потому, что у нас разные цели, – мрачно изрек техномаг. – Я пытаюсь подготовиться к неизбежному, а ты…

– Я просто творю, – подсказало существо.

– Ну конечно, ты же Производительница. – Нит Имммон надел шлем. – Ты бесстрашна, Гуль Алуф, если не боишься находиться без экзоматрицы за пределами Храма Мнемоники. Твоя храбрость остается для меня загадкой.

– Настоящая загадка, – улыбнулась Гуль Алуф, – это то, почему ты, Нит Имммон, скрываешь от меня истинную цель экспериментов!

– Ты сомневаешься в моей преданности Товариществу?

– Нисколько. – Крылья Гуль Алуф затрепетали. – Хотя если все получится, твоя власть над Товариществом станет неограниченной. Нит Сахор и Нит Батокссс – обоих уже нет. В Товариществе нет единства. Хуже. Кажется, начинается междоусобная война.

– Мы вдруг остались без старшего и не знаем, что делать. Ведь Нита Сахора предали и убили Нит Батокссс и его приспешники. А Батокссс был одержим кундалианским архидемоном, появления которого мы не ожидали. Здесь, на Кундале, действуют силы, которые мы не то чтобы контролировать, даже понять не можем. Может, Нит Сахор был прав в том, насколько необычна Кундала?

– Нет, он не мог быть прав. Ведь мы в’орнны, а кундалиане – просто животные.

– Вот видишь! – воскликнул Нил Имммон. – Именно поэтому Товарищество в тупике, а в данный исторический момент подобное положение для нас очень опасно.

Риана, Элеана и Тигпен прибыли в Аксис Тэр на закате одного из ясных весенних дней. В прохладном воздухе чувствовалось дыхание зимы, но на сэсаловых деревьях уже набухали невидимые почки, а многоножки радостно порхали меж узловатых ветвей.

Все трое пробрались в город по секретным туннелям, которые бойцы Сопротивления копали много лет. Риана заранее знала, что Элеана окажется полезной. Из соображений безопасности участники Сопротивления время от времени заваливали старые входы и строили новые, ведущие в другом направлении. Работа была тяжелая и нудная, и все же она спасала бесчисленное множество жизней. Туннель вывел Риану и ее спутниц почти в самое сердце рынка пряностей, в это время суток наполненного покупателями, продавцами, зеваками и темными личностями.

Сначала они летели на спине фулкаана – огромной птицы, которую Риана знала еще в прошлой жизни. Фулкаан оставил друзей у аммонова дерева примерно в пяти километрах от городских стен. Оттуда Элеана повела их к тайному входу одного из туннелей, которых в окрестностях было великое множество.

Троица прошла мимо окон «Пряного Джекса», где любили отдыхать дэйрусы и лооорм. Девушки коротали здесь часы между «акробатическими трюками» в постелях богатых баскир. Иногда в таверне встречались бойцы Сопротивления, чтобы поговорить и как следует подкрепиться перед опасными походами на север. Присутствие дэйрусов гарантировало, что кхагггуны и любопытные представители других каст будут стараться обходить таверну стороной. Так что для тех, у кого есть секреты, лучше места не придумаешь!

Тигпен свернулась калачиком вокруг плеч Рианы, скрытая объемной дорожной накидкой. Женщины спокойно шли по рынку, не обращая внимания на нестройный хор торговцев, бойко нахваливающих свой товар. Зажглись фонари, и на рыночной площади выросли длинные тени. Кундалианские слуги торговались с продавцами, пытаясь сбить цены для своих хозяев. Молодая тускугггун поднесла кончик пальца ко рту, пробуя корицу. Над головами прогудел патрульный звездолет, и откуда ни возьмись среди толпы появились вооруженные кхагггуны, материализовавшиеся словно призраки из тумана. Риана и Элеана упорно двигались к выходу, где стояли нищие, убогие кундалиане с изуродованными конечностями, изрытыми оспой лицами и потухшими глазами.

Риана останавливалась возле каждого из калек, касалась протянутой руки и шептала молитву на Венче, создавая невидимую исцеляющую ауру. Попросив Элеану принести немного воды, девушка почувствовала, как хвост Тигпен обвил ее шею.

– Думаешь, это разумно? – Усы раппы щекотали кожу Рианы. – Вокруг полно кхагггунов.

– Это же мой народ, – прошептала в ответ спутница Тигпен. – Мне предначертано спасти их от рабства, а пока я буду облегчать их страдания.

Элеана принесла воды, и калеки приняли ее со слезами благодарности. Однако среди толпы убогих нашелся нищий с покрасневшими глазами, который, поднявшись, метнулся прочь и стал тайком следить за женщинами.

Улица Киновари была довольно тихим местом, которое когда-то облюбовали для своих вилл кундалианские художники. Дома прекрасно сохранились. Высокие каменные стены, украшенные барельефами, как и раньше, охраняли покой владельцев.

– Ты только посмотри, они живут здесь, окруженные красотой и покоем! – Тигпен ощетинилась от злости. – И ведь не только в’орнны, но и кундалиане, которые к ним примкнули. Наверное, местные жители и не знают, что идет война.

Наконец они пересекли бульвар Постоянства и вышли на улицу Предчувствий – широкую, оживленную, как и в любом деловом квартале. Риана и Элеана шагали мимо ателье и оружейных мастерских, будто источающих ауру благополучия и богатства своих хозяев. Мастерские были самые разные. На витринах выставлялись последние модели доспехов, оснащенных новыми биосхемами, распространение которых было лишь недавно санкционировано Товариществом гэргонов, зловещие ионные жезлы, ударные мечи, легкие и смертельные, намного удобнее, чем у Реккка и Элеаны. И совсем рядом, в витрине следующей мастерской, стояли скульптуры из стекловолокна – тончайшей работы, невесомые, почти живые. А в следующей витрине выставили книги. Только не современные, с текстом, нанесенным на грани десятиугольника, а настоящие, из тонкой бумаги, с переплетом из коровых жил, в обложках из пятнистой шкуры бритвозуба, шероховатой шагреневой кожи и даже шкуры первиллона!

На улице повисла тишина, предвещающая наступление сумерек. Мастерские закрывались, тускугггун спешили в свои хингатты к детям.

Элеана поднялась по ступенькам большого каменного здания, в котором когда-то располагался храм. В’орнны превратили его во Дворец Правосудия. Именно здесь Сорннн СаТррэн разрешал споры между баскирскими Консорциумами.

Им повезло, они попали в перерыв между заседаниями, и в холле не было охраны. Женщины шли мимо резных колонн, их сапоги стучали по зеленоватому полу. Резкий голубой свет галогенных ламп, казалось, вымывал все естественные краски. В самом конце холла Элеана открыла неприметную дверь, и друзья оказались в подсобном помещении, состоящем из нескольких отсеков, где хранили ведра, тряпки, кисти, щетки и чистящие средства для кундалианского персонала. Тигпен тут же спрыгнула на пол и сморщила нос.

– Цивилизация! – фыркнула она. – И кому все это нужно?

– Тише! – зашипела Элеана.

Все трое стояли очень тихо, прислушиваясь к звуку шагов за дверью. Затем Риана и Тигпен вслед за Элеаной стали пробираться из отсека в отсек, пока не оказались в последнем. Он был меньше остальных, с переносными стеллажами. Чудесный рамаханский алтарь из красной яшмы, украшенный изображением священной бабочки Миины, сдвинули в угол, будто ненужную рухлядь.

Вдруг они услышали низкий грубый голос кхагггуна:

– Ты, иди сюда!

– Зачем? – пискнула тускугггун. – От этого места у меня мурашки по коже.

– Сейчас у тебя действительно поползут мурашки, но от меня! – засмеялся кхагггун. – Говорю же тебе, там просто кундалианский алтарь.

Голоса приближались, Риана и Элеана переглянулись. Воительница вытащила было меч, но Риана жестом ее остановила.

– Здесь жрицы убивали животных. – Тени метнулись в сторону прятавшихся – кхагггун и его лооорм были в соседнем отсеке. – Сейчас мы залезем на алтарь, где было пролито столько крови, и сольемся в бешеном экстазе! Поверь мне, ты не скоро такое позабудешь!

– В последний раз, когда я поверила кхагггуну, сломала ключицу, – проговорила лооорм.

Обнаружив за алтарем Элеану, солдат радостно заржал. Девушка стояла, заложив руки за спину, ее груди соблазнительно выпирали.

– Кто это тут у нас? – закурлыкал кхагггун, высокий здоровый детина. Судя по малиновому нагруднику, это был хааар-кэут из охраны регента.

– Послушай, счеттта, – с усмешкой проговорила лооорм, – иди работать в другое место! Здесь занято!

– Ну уж нет, кусочек слишком лакомый! – загудел кхагггун. – Две девки по цене одной! – Он двинулся к Элеане, которая, решив ему подыграть, игриво раздвинула ноги. – Славно покувыркаемся!

Кхагггун потянулся к Элеане, но так и не успел обнять ее за талию, потому что на него бросилась прятавшаяся у алтаря Тигпен. Выпустив острые, как иглы, когти, она обнажила зубы. Раппы – хищники, а крепкие резцы часто выручают их в драках.

Лооорм вскрикнула и, поскользнувшись, упала на кхагггуна. Тот, теряя равновесие, ударил Тигпен, за что раппа впилась ему в руку мертвой хваткой. Солдат ударил ее о стену и достал ионный меч. В этот момент на него кинулась Риана, которая по неровностям стены сумела подняться под самый потолок. Она спрыгнула на пол, сжимая в руке кинжал, и кхагггун повернулся к ней. Элеана вытащила ионный меч и активизировала лезвия. Кхагггун, услышал знакомый гул ионов, не глядя, нанес крученый удар. Если бы девушка вовремя не отскочила в сторону, хааар-кэут рассек бы ей живот.

Кхагггун не мог поверить, что девушка, да еще кундалианка, оказывает такое яростное сопротивление. Мечи скрестились, и ионная дуга запульсировала между лезвиями Элеаниного оружия. Затем, двигаясь по обратной петле, ионный поток поразил плечо кхагггуна. Мышцы тут же парализовало, солдат взвизгнул и выронил меч.

Риана воткнула кинжал в щель между пластинами нагрудника, а кхагггун ударил ее наотмашь, будто пытался прибить муху. Девушка пошатнулась и все же не выпустила из рук кинжал, поворачивая его в ране. Лицо хааар-кэута исказила гримаса, однако он не издал ни звука. Кхагггуны – стойкие воины, не зря их учат терпеть физическую боль, а не только ее причинять.

Несмотря на боль в боку, солдат отстегнул ионный жезл и ловко им взмахнул. Элеана отскочила, но пучок ионов задел предплечье. По телу растеклась обжигающая боль. Телохранитель регента шагнул к девушке и схватил за шиворот.

Кхагггун достал из кармана цепь и стал затягивать на шее Элеаны. Тогда Риана вытащила кинжал из раны и нанесла еще один удар, но солдат и не думал обращать на нее внимание, методично перекрывая Элеане кислород. Он не замечал и Тигпен, запрыгнувшую ему на спину. Раппа ловко скинула шлем воина, вцепилась зубами в правое ухо, а острые когти обеих лап стали сдирать кожу на лице хааар-кэута. Полилась кровь, кхагггун заорал. Элеана упала на алтарь и закатила глаза. Риана поползла по полу и, схватив меч хааар-кэута, не раздумывая, вонзила в бок прямо над торчащей рукоятью кинжала.

Хааар-кэут пошатнулся и упал на колени. Руки бесконтрольно дрожали, губы шевелились. Он пытался связаться с командиром отряда, да только фотонное переговорное устройство вышло из строя, когда Тигпен сдернула с головы шлем.

Раппа оставила кхагггуна на попечение Рианы и прыгнула на алтарь, где лежала Элеана. Решив сопротивляться до конца, солдат схватил девушку за накидку и притянул к себе. Заскрежетав зубами, кхагггун вцепился в Риану, но та нашла в себе силы приподняться и локтем ударить по горлу нападающего так, что он тут же ослабил хватку.

Отпихнув хааар-кэута, Риана подбежала к алтарю и склонилась над Элеаной.

– Как она? – выдохнула девушка, вглядываясь в бледное лицо подруги. – Сильно ранена?

Тигпен покачала головой. Она уже успела ослабить цепь, обнажив рубцы на нежной шее воительницы.

Риана наложила Житницу Земли, окутавшую Элеану защитной завесой, и собиралась взять ее на руки, когда Тигпен потрепала ее по плечу. Обернувшись, девушка увидела лооорм, неуклюже размахивающую мечом хааар-кэута.

– Осторожно, – мягко посоветовала Риана. – Ты можешь себя поранить.

– Кто ты? – Глаза лооорм расширились от испуга, она явно не знала, на что решиться.

– Я Риана, а это – Тигпен и Элеана.

– Ты хоть понимаешь, что сделала? Ты убила бойца элитного отряда хааар-кэутов.

– Нет, – возразила Риана, – это была самооборона.

– Думаешь, это кого-то волнует? – Лооорм неистово размахивала, мечом. Она была невысокой, стройной, с огромными глазами и пухлыми губками. Ее облик идеально соответствовал избранному роду занятий. Естественно, она была без сифэйна, ее надушенный и натертый маслом череп соблазнительно поблескивал. – Ты кундалианка и умрешь за содеянное.

– Как тебя зовут? – спросила Риана, наблюдая за живительным действием заклинания.

– Что?

– Наши имена ты знаешь, скажи мне свое.

– У лооорм не спрашивают имен.

– Но у тебя же оно есть!

– Ну конечно же… – Испуг девушки плавно переходил в удивление. – Меня зовут Джура.

– Послушай, Джура, у тебя есть выбор.

– Ты врешь, убийца! У меня нет выбора! – Джура вскинула голову. – Я убью тебя и получу награду от регента.

Риана не потрудилась ответить, даже не взглянула на лооорм.

– Ты тускугггун, хуже того, ты лооорм! Представляешь, как тебя отблагодарит регент?

– Нахальная кундалианка, да как ты смеешь?.. – начала Джура, вызывающе выпятив нижнюю губу. – Как ты можешь говорить такое?

– Мы тоже женщины. – Риана взяла Элеану на руки и начала тихонько качать. – Делай что хочешь, я должна спасать жизнь подруги.

Яд-камень был черным, как деготь, и тяжелым, как голова бегемота. Кургану казалось, что камень подмигивает ему из тайника. Правитель и понятия не имел, что это за камень. Всех его свойств не знал даже Миннум. Регенту удалось понять лишь, что камень называют яд-камнем (что бы это значило?) и что он очень ценный. Именно поэтому он его и украл перед тем, как исчезнуть из За Хара-ата. Он собирался взять с собой Сорннна СаТррэна, но передумал. СаТррэны без ума от коррушских степей, а Сорннн – особенно. Если ему так хочется копаться в пыли старого города, пусть себе копается, тем лучше он сможет помочь месагггунам, когда начнется восстановление города.

В дверь постучали, и Курган тут же спрятал камень. Как ни странно, он по-прежнему чувствовал его присутствие, словно биение сердца, вырванного из груди жертвы.

– Войдите, – сказал регент и, обернувшись, увидел в дверях перв-капитана Квенна. Это был невысокого роста кхагггун с довольно обходительными манерами. Однако Курган уже понял, что под мягкой оболочкой скрывается безжалостный расчетливый монстр. Квенн умел усыпить бдительность своим занудным поведением, но его ум продолжал работать с точностью тритановой ловушки. Он никогда ничего не забывал.

– Пришел контр-адмирал Иин Меннус, – объявил командир хааар-кэутов. – Проводить его в главный зал?

– Не стоит, это неофициальный визит, – соврал Курган. – Веди его прямо сюда.

– Будет исполнено, регент! – ответил Квенн, повернулся на каблуках и вышел из комнаты.

Перв-капитан умел выполнять приказы, не задавая лишних вопросов. Вместо этого он, как гончий пес, просто брал след и находил кости, как бы глубоко они ни были зарыты.

Курган склонился над считывателем. Вообще-то содержимое инфодесятиугольника он знал наизусть. Тем не менее решил еще раз ознакомиться с данными, собранными на мерцающих гранях инфокристалла, вставленного в отверстие считывателя. Затем молодой регент отключил считыватель и стал смотреть на стены, где была любовно развешена коллекция оружия, принадлежавшего покоренным в’орннами народам. Клинки самой причудливой формы – прямые, изогнутые, винтообразные – были начищены до блеска и располагались рядом с оружием, преобразовывавшим энергию самого разного рода. Однако в коллекции Кургана не было ничего, работающего на гороне, – ни меча, ни жезла. В’орннам не удалось покорить центофеннни, а битвы были такими жестокими, что на полях сражений не оставалось трофеев. Не удалось добыть ни единого образца оружия, и разрушительная сила гороновых частиц так и осталась загадкой! Курган отдал бы что угодно за один такой меч!

Сдержанное покашливание возвестило о прибытии контр-адмирала Иина Меннуса. Сопровождавший его хааар-кэут закрыл дверь, и адмирал осторожно, словно пробираясь по вражескому тылу, подошел к регенту.

– Добрый вечер! – поприветствовал контр-адмирала Курган. В ответ правитель получил лишь небрежный кивок.

Иин Меннус не славился почтением к начальству, особенно к начальству гражданскому. Это был невысокий коренастый кхагггун с некрасивой формы черепом и уродливым шрамом слева у нижней губы. Шрам мог удалить любой геноматекк, но контр-адмирал не желал ничего удалять, считая шрам символом собственной доблести. «Я такой, какой есть», – всем своим видом выражал Меннус.

Как ни странно, голос у контр-адмирала был мягкий и бархатистый, контрастирующий с неприглядным лицом.

– Какая у вас коллекция! – Широко расставив ноги, Иин Меннус так и застыл у увешанной оружием стены. Затем он повернулся и смерил Кургана маленькими, близко посаженными глазками. – Страшно, аж мурашки по коже!

– Я думал, вам нравится смотреть на трофеи.

– Почему? Потому что я кхагггун?

Курган улыбнулся, хотя в этой улыбке не было ни капли тепла.

– Вы старший из восьми детей. Мать – оружейница в бедной хингатте, сестры не замужем. Отец не раз отличался на службе и погиб простым рядовым на Геллеспеннне. Младший брат, Ханнн Меннус, – командир отряда, славится жестокостью, на его счету не один десяток убитых кундалиан. – Курган покосился на контр-адмирала. – Ну, как впечатление?

– Я слышал, что у вас куча шпионов, – кисло ответил Меннус, – и на каждого кхагггуна имеется досье.

– Информация и бдительность – слагаемые победы!

Контр-адмирал снял со стены ньеобский кинжал.

– Прекрасная работа! – Мозолистый палец скользнул по кривому лезвию. – Вы говорите как кхагггун. Что, хотите поиздеваться?

– Напротив, продемонстрировать глубочайшее уважение к вам, контр-адмирал.

Иин Меннус повесил кинжал на стену.

– Регент, у меня много дел и очень мало времени.

– Не терпится пустить кровь бойцам Сопротивления?

– А какие еще радости у кхагггуна? – пожал широкими плечами военачальник.

– Вы же живете в Аксис Тэре! – засмеялся Курган.

– Стараюсь держаться подальше от злачных мест, где мой острый меч может притупиться.

Курган придвинул хрустальный шестиугольный графин.

– Огнесортный нумааадис? Лаага? – Меннус нахмурился. – Похоже, что нет. – Регент указал на стул. – Может, хотя бы присядете?

– Комфорт не для кхагггунов!

Взглянув на стену с трофеями, Курган представил, как все его клинки – кривые, прямые, винтообразные – один за другим впиваются в тело Меннуса.

– Несмотря на все уважение к вам, боюсь, что однажды вы перегнете палку.

– Хотите сказать, что я должен уважать того, кто пытается подсадить мне какой-то окумммон и превратить в марионетку?

– Думаете, я вас за этим пригласил?

– Я последний из командования, кто не согласился на окумммон. Что еще я должен думать?

– Так или иначе вы заблуждаетесь!

– Рад слышать. – Шрам у нижней губы адмирала побелел. – Не хочу вас обидеть, регент. Кхагггуны – плохие дипломаты. Мы прямолинейны и кажемся грубыми. Однако на поле битвы эти качества не раз спасали нам жизнь. Мы такие, какие есть.

– Неужели нельзя быть погибче? – склонив голову, спросил Курган.

Меннус покачал головой.

– Вы же знаете, что нет.

Укрепившись во мнении, что кхагггуны не умеют плести интриги, Курган пересек комнату и, раздвинув тяжелые синие шторы, открыл балконную дверь. Он вышел на балкон и услышал за спиной шаги контр-адмирала. На балконе стоял небольшой столик, а на нем – блестящая спираль с неглубокой верадиумовой чашей на конце. В чаше лежало пять маленьких пятиугольников из слоновой кости. Курган стоял у резной каменной балюстрады. Когда-то за балконом располагался розовый сад Элевсина Ашеры. Во время краткосрочного пребывания на посту регента Веннн Стогггул передал сад любовнице Ашеры, а потом Курган посадил там апельсиновую сладость. Нита Батокссса тошнило от запаха апельсиновой сладости, и, глядя на сад, молодой правитель всегда испытывал радость.

– Вижу, вы играете в варрниксс, регент, – наконец сказал Иин Меннус, показав на блестящую спираль.

– Да, мне нравится эта игра.

– Чтобы научиться играть в варрниксс, необходимо иметь определенный склад ума. Пожалуй, я смогу оценить уровень вашей игры.

– А я – вашей. – Улыбаясь, Курган повернулся к Меннусу. – Хочу назначить вас новым звезд-адмиралом.

– Регент? – Меннус широко раскрыл глаза.

– В кхагггунском командовании царит хаос. Последние два звезд-адмирала оказались предателями, они пытались плести интриги против регента. Хочу положить этому конец. Здесь и сейчас.

– Я солдат, регент, и не умею руководить.

Курган подошел поближе.

– Между нами, контр-адмирал, я больше не доверяю высшему командованию. Они, как вы точно выразились, проводят слишком много времени в злачных местах. Лень и разврат порождают злобу и зависть. Последняя кража бойцами Сопротивления целого конвоя новейшего вооружения – наглядное доказательство их слабости. Такое командование никуда не годится, значит, мы отправим его на покой. Порядок, стабильность и дисциплина среди кхагггунов должны быть восстановлены. Иначе они станут уязвимыми даже для бойцов Сопротивления.

– Регенту должно быть известно, что я последний из кхагггунов, который преклонит колени перед гражданским начальством.

– Именно поэтому вы и выгоните тех, кто развращает кхагггунов, а остальные пойдут за вами словно овцы.

Толстые пальцы Меннуса вцепились в балюстраду – он глянул вниз на побеги апельсиновой сладости, на которых распускались первые цветы.

– Если у меня когда-нибудь будет сад, что маловероятно, я посажу в нем истлевшие кости моих врагов. Интересно, что из них вырастет?

– Не знаю.

– Ничего, регент, абсолютно ничего. – Адмирал повернулся к Кургану. – Моя мечта – видеть армию кхагггунов сильной. Если я и соглашусь… Всю структуру армии нужно будет изменить.

Курган молчал.

– И еще кое-что.

За толстыми стенами дворца слышался шум Аксис Тэра. Надвигалась ночь, вечерняя суета прекращалась. Курган молчал. Он знал, какой будет последняя просьба контр-адмирала, и был готов ждать.

– Давать кхагггунам статус касты избранных неразумно, в этой идее и кроется причина морального разложения. Высшее командование думает не об обороне, а о том, как урвать кусок пожирнее. Согласитесь, бизнес – занятие для баскир, а вовсе не для кхагггунов. Думаю, вы меня понимаете. Ведь за недолгое время у власти вы успели уничтожить все воспоминания о правлении вашего отца.

– Вы меня удивляете, контр-адмирал. Длительное пребывание на западе не мешает вам быть в курсе дел.

– Информация и бдительность, регент, – парировал Иин Меннус.

Курган кивнул, беседа прошла лучше, чем он себе представлял.

– Дайте мне руку. – Собеседники обхватили друг друга за предплечья, что означало сэйгггон – священную клятву на крови. – Все, с сегодняшнего дня приказ о переводе кхагггунов в касту избранных отменяется. Проследите, чтобы члены командования посетили «Недужный дух», где им извлекут окумммоны.

– А если они не послушаются?

– Вверяю членов верховного командования в ваше распоряжение, звезд-адмирал Иин Меннус. Поступайте с ними, как считаете нужным.

Джура ударила хааар-кэута в грудь его же собственным мечом.

– Как давно я об этом мечтала. – Она снова и снова колотила мечом в грудь кхагггуна, рыча от напряжения. Наконец ей удалось пробить нагрудник. – Он хорошо платил, но каждый раз делал мне больно. – Лооорм взглянула на Риану. – Вообще-то они все делают больно – не одним способом, так другим. Мужчинам это нравится.

Риана сидела, обняв подругу за талию. Элеана пришла в сознание через несколько секунд после того, как Джура перестала размахивать мечом хааар-кэута. Дыхание Элеаны было хриплым, а голос полупридушенным. Тигпен свернулась клубком у алтаря, размахивая пушистым, словно посудный ершик, хвостом. Похоже, настал один из редких моментов, когда раппа согласилась играть роль домашнего животного.