Текст книги "Владычица Жемчужины"

Автор книги: Эрик ван Ластбадер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 41 страниц)

Освободившись от страха и отчаяния, мучивших его во сне, Курган проснулся. Он лежал, впившись глазами в низкий округлый потолок, а перед глазами стояло лицо Элеаны. Во сне Курган с ней разговаривал. Элеана даже говорила иначе, чем все кундалианки и молодые тускугггун, с которыми ему приходилось встречаться. Ему было так легко и хорошо! Почему же он не помнит, о чем шла речь? Казалось, во сне регент обрел внутренний покой, но все исчезло, оставив, как экзотический фрукт, лишь сладкий привкус.

– Курган Стогггул!

Голос показался знакомым, и Курган, повернув голову, увидел коллекцию крошечных раковин и круглый аквариум с моллюсками и неоновыми рыбками. Тут он и заметил Келикса.

– Ты на борту «Омалина», в нашей каюте, – объявил бортовой врач. – Помнишь, что с тобой случилось?

– Нет, – соврал Курган. Как ни странно, боль в ноге не отразилась на ясности мышления. – По-моему, меня кто-то укусил.

Келикс посмотрел на повязку, которую сам наложил на ногу Кургана.

– Все верно.

– Бешеное шестиногое животное.

– Средних размеров, если судить по следам зубов. – Келикс осторожно снял повязку. – Очень похоже на раппу, – бормотал врач, – хотя, насколько нам известно, раппы вымерли еще в прошлом веке. – Келикс осторожно наложил пахнущую фосфором и свежими водорослями мазь. – Так или иначе, нам удалось вывести все токсины. Для в’орнна у тебя прекрасный иммунитет, – с улыбкой сказал он.

Курган попробовал сесть, однако едва повернулся на левый бок, как в глазах снова потемнело.

– Ты быстро поправляешься, и все же спешить не надо.

Келикс помог Кургану лечь, а сам сел рядом и раскурил косячок лааги. Он вдыхал и выдыхал дым медленно, почти лениво. Знакомый запах вместе с сизым дымком поднимался к бронзовой лампе на круглом потолке.

«Лампа какая-то странная», – подумал Курган.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Келикс.

Регент не отрывал глаз от лампы, естественно, саракконской работы, покрытой рунами. Что же в ней странного? Он постарался сосредоточиться.

– Хочешь пить или есть?

Курган растерянно заморгал.

– Я не на «Омалине», – хрипло проговорил он. – И вообще не на корабле.

Келикс с наслаждением затянулся.

– Говорили же мы, что он рано или поздно догадается, – сказал он кому-то.

Курган увидел еще одного сараккона – высокого, очень худого. Единственной татуировкой на черепе незнакомца оказались концентрические круги из рун, которые тянулись от скул к затылку. В густой темной бороде не было ни одного украшения, а усы блестели от помады.

– Это Лужон, – представил Келикс и, не добавив ни слова, вышел из каюты (если эта комната действительно была каютой).

Лужон присел на стул, положив ногу на ногу. Сараккон носил черный жилет из акульей кожи и высокие малиновые сапоги. На тонких нервных пальцах сверкали кольца с кораллом и хризобериллом. Как и Келикс, он вытащил косячок лааги, однако, вместо того чтобы поднести его к губам, передал Кургану.

– Тебе должно понравиться, – проговорил Лужон, наблюдая, как регент раскуривает косячок. – Трава из самого Аррикса, очень мягкая и отлично забирает.

– Где я? – спросил Курган. – Если меня похитили, предупреждаю…

– Не нужно нервничать, регент. Ты, можно сказать, сам упал на нашу ладонь. – Лужон поднял руку и опустил на колено. Его движения были неспешными и плавными, будто сараккон не желал тратить лишних сил. – Будь уверен, мы ничего против тебя не замышляем. – Лужон встал и открыл дверь, которую Курган до этого не видел. – Можешь уйти хоть сейчас. – Сараккон наблюдал за регентом, который, лежа на полке, лениво курил лаагу. Через секунду Лужон закрыл дверь и присел, как прежде, положив ногу на ногу.

– Ты новый капитан «Омалина»?

Лужон улыбнулся, и борода скрыла уголки его рта.

– Корабль Куриона принадлежит его семье. Следующий капитан будет из рода Оронела.

– Тогда кто ты?

Лужон подался вперед, как делают кхагггуны, заряжая ионную пушку.

– У Куриона были какие-то дела с Нитом Батоксссом, а всем известно, что ты тесно общался с этим гэргоном.

В воздухе появился запах переговоров, который чудесно смешивался с дымом лааги. Молодой регент улыбнулся; к счастью, разговор принимал удобный ему оборот.

– Нит Батокссс воспитывал меня с самого детства.

Лужон удивленно поднял брови.

– Неужели? И для чего же?

– Он говорил, во мне есть что-то необыкновенное, и строил некие планы.

– Тогда ты, наверное, скорбишь о нем.

Курган, внимательно следивший за ходом беседы, бросился в атаку.

– На самом деле – нет. Я убил Нита Батокссса, чтобы отомстить за Куриона.

– Ты убил гэргона? Правда? – Лужон откинулся на спинку стула, безвольно опустив руки. – Неужели ученик взбунтовался и убил учителя?

Курган собирался и дальше нести чушь, но тут что-то его насторожило. Кажется, этот сараккон знает больше, чем хочет показать. Если это проверка и Лужон уличит его во лжи, то неизвестно, чем все обернется. Сараккон был спокоен и невозмутим, а Нит Батокссс в ипостаси Старого В’орнна недаром учил Кургана следить за собеседником. Заглянув Лужону в глаза, регент прочел свой приговор. Внезапно он понял, что подвергает себя огромной опасности.

– Нет, – сказал Курган, – конечно же, нет.

– От чего погиб Нит Батокссс?

Регент понимал, что сейчас следует говорить только правду.

– Гэргон был одержим архидемоном Пэфоросом, которого уничтожили в За Хара-ате.

– Ты был там?

– Да.

Лужон сидел очень прямо, и казалось, это получается у него совершенно естественно.

– Расскажи нам, от чего умер Курион.

– Этого я не знаю, – честно ответил Курган. – Нит Батокссс заманил его в свою лабораторию в Храме Мнемоники и убил.

Делиться ценной информацией с каким-то саракконом совершенно не хотелось, но, похоже, выбора у Кургана не было. Кроме того, Нит Батокссс всегда говорил, что, отдавая нечто ценное, взамен получаешь еще более ценное.

– Ты чего-то не договариваешь, – проницательно заметил Лужон.

Кургану казалось, что он чувствует запах заговора или какой-то диверсии. Он тут же заинтересовался – ведь у диверсантов, по определению, должны быть секреты. Именно они делают их такими ценными и уязвимыми.

– Что за эксперименты проводил Нит Батокссс?

– В его лаборатории есть камера, – объяснял Курган, – с помощью которой он пытался контролировать гороновые волны.

Лужон встал, прошелся по комнате и одну за другой стал брать в руки ракушки, лежавшие на полке. Он касался их осторожно, кончиками пальцев, будто боясь раздавить.

– Когда смотришь на них, не верится, что некоторые из этих ракушек нашли на самом дне океана, – проговорил Лужон. – Так глубоко, что кажется, на другой планете. Эти существа реагируют на свет, давление, наличие кислорода иначе, чем ты или мы. Они все равно останутся загадкой, как долго их ни изучай. Морское дно слишком далеко, негостеприимно и непонятно. – Держа полосатую ракушку в руках, сараккон повернулся к Кургану. – У гэргона ведь ничего не вышло, верно?

Наконец Курган смог сесть. Он очень надеялся, что это не иллюзия и не воздействие лааги. Молодой регент немало удивился тому, что сараккон знает о существовании гороновых частиц, хотя не показал виду.

– Саракконы издревле торговали радиоактивными веществами и, следовательно, приобрели некоторый опыт. Поэтому гэргоны нас пощадили и не оккупировали южный континент. На Кундале немало радиоактивных веществ, самых разных, но во всех есть нечто такое, что ставит в тупик вашу науку. Правда, горон сильнее и таинственнее других. Пока он остается загадкой даже для нас.

Курган чувствовал, что боль в ноге почти прошла, исчезло и общее недомогание. Келикс поработал на славу! Регент осторожно опустил ноги на пол и встал. Перед глазами потемнело, однако уже через секунду Курган чувствовал себя нормально. Неужели так действует лаага?

– Что могло связывать Нита Батокссса и Куриона?

– Океййя, – ответил Курган. Океййей назывался гриб, растущий в некоторых районах южного континента. Его три недели сушили высоко в горах, потом замачивали в смеси масла и трав, затем снова сушили, промывали в морской воде и сжигали. Полученный зеленый порошок обладал психотропным действием. Порошок океййи оказался ядовитым как для в’орннов, так и для кундалиан, поэтому по декрету гэргонов торговать им строго запрещалось. – Курион стал партнером Нита Батокссса. Они надеялись сделать зеленый порошок безопасным, а значит, таким же популярным, как саламууун. В конечном счете, они хотели обанкротить Ашеров, контролирующих торговлю саламуууном.

– Мы это слышали, но почему-то не поверили. – Лужон положил полосатую ракушку на место.

Курган улыбнулся. Приятно, когда имеешь над собеседником хоть какое-то преимущество.

– Курион сам говорил, что Нит Батокссс уже придумал, как сделать океййю безопасной.

– Курион лгал. Как и все мы, он прекрасно знал, что океййя не поддается структурному анализу. Все дело в магии, хотя, естественно, твой гэргон и понятия об этом не имел.

– Можешь научить меня этой магии?

– Регент, научиться можно чему угодно, было бы желание! – улыбнулся Лужон.

Внезапно Кургана осенило.

– А что, если Курион действительно заинтересовался экспериментами с гороновой камерой?

– Возможно, он действительно слишком далеко зашел. Поэтому нам нужно знать, от чего Курион умер.

«Нам нужно знать».

Настойчивость, с которой были произнесены эти слова, не ускользнула от Кургана.

– Кто ты? – уже во второй раз спросил регент.

– В отличие от Куриона мы не доверяем гэргонам, – отозвался Лужон.

– А другим в’орннам?

Лужон обнажил крепкие белые зубы, среди которых выделялись мощные клыки. Зубы настоящего хищника.

– А разве в’орннам можно доверять?

– Я тоже не доверяю гэргонам. – Курган в последний раз затянулся и затушил косячок. – Хочу лишить их абсолютной власти и вырваться из-под контроля.

– Было бы здорово, – произнес Лужон с ничего не значащей улыбкой, а затем поднялся и открыл дверь.

Курган не был уверен, что сможет добраться до двери, не говоря уже о том, чтобы идти куда-то дальше. Тем не менее он не спешил сообщать об этом сараккону. Регент пересек небольшую комнату-каюту. Нога немного затекла, однако особой слабости правитель не чувствовал.

Лужон повел Кургана по коридору, стены которого украшали морские пейзажи. Наконец они пришли в огромную комнату, в которой горели тысячи малиновых свечей. Казалось, помещение тянется через всю виллу, построенную из бледного блестящего сланца и темно-серого базальта. На каждом камне отражалось пламя, от чего создавалось впечатление, что регент и его проводник идут через густой лес свечей.

Свечи полукругом стояли вокруг сидячей статуи из неизвестного Кургану камня на резном постаменте из красного дерева. Верхняя часть статуи была женской, нижняя – мужской, причем обе явно в стадии сексуального возбуждения. Скульптор был настоящим мастером, потому что лицо скульптуры выражало одновременно доброжелательность и злобу.

Курган так и застыл перед необычным идолом.

– Это не Яхэ. Никогда не видел ничего похожего на носах ваших судов и не слышал рассказов о таком боге или богине.

– Неудивительно. – Лужон встал на колени перед странной статуей. – Большинство саракконов скорее дадут руку на отсечение, чем произнесут имя Абраси – разрушительницы, поджигательницы, мучительницы. Как видишь, Абраси – полумужчина-полуженщина, она говорит и мужским, и женским голосом. Своей грудью она вскармливает, а пенисом – уничтожает.

– Сюда!

Высокий крупный мужчина с огненно-рыжей, запорошенной снегом бородой звал ее.

– Сюда, Риана!

Синие глаза смеялись, когда он протянул ей руку, помогая подняться наверх.

– Видишь, мы на вершине мира! – объявил он.

Метель, на этой огромной высоте похожая на утреннюю дымку, мела по горным склонам. Но, посмотрев чуть дальше, Риана увидела еще один массив черного базальта, круто вздымающийся к самому небу.

– Гора Кунлунг, – проговорил рыжебородый. Его череп был блестящим и гладким, как ледяное поле. – Именно там собираются все молнии Кундалы.

– Почему?

– Как и мы, они ждут, когда наступит великий день Спасения.

– А он наступит?

– Конечно, наступит, – сказал рыжебородый с такой уверенностью, что его слова пронзили Риану до мозга костей. Он всегда знал, как ее убедить и успокоить.

– А что за горой Кунлунг? – Риана показал на север.

Рыжебородый посмотрел на нее с такой грустью, что у девушки слезы навернулись на глаза.

– Наверное, не стоит удивляться. Мы оба так долго путешествовали. Ты была совсем малышкой, когда все началось. Мы возвращаемся, Риана, как я и обещал. За горой Кунлунг наш дом! То, что кундалиане называют Неизведанными Землями, на самом деле…

Риана слышала эти негромкие голоса, похожие на медленное течение времени, миллисекунда за миллисекундой, как песчинки на диком пляже, одна за другой превращающиеся в реальную картину. Она лежала в сумеречной дымке, не решаясь пошевелиться.

Через секунду голоса стихли, и девушка проснулась.

– Светает, – проговорил Курган, – похоже, я проспал всю ночь.

Он стоял перед высоким, от пола до потолка, окном.

– Вообще-то с тех пор, как мы нашли тебя в Гавани, прошел день и почти две ночи, – сказал Лужон. – Твои поиски ведутся полным ходом.

– Похоже, тебя это не особо волнует.

– А зачем волноваться? Здесь тебя все равно не найдут.

– Это что, угроза? – нахмурился Курган.

– Вовсе нет, – ответил сараккон, – просто констатация факта.

Лужон повел Кургана на каменную террасу. Легкий ветерок приносил на виллу соленый запах моря. Занавески шевелились, но ни одна свеча не потухла, пламя даже не трепетало. Если бы регент не знал, что саракконы не умеют колдовать, то заподозрил бы, что на виллу наложено заклинание. Он чувствовал запах моря Крови, слышал, как оно плещется об острые скалы. Вилла стояла на вершине утеса, со всех сторон окруженная стенами. Наверняка когда-то здесь был форт.

Прямо под виллой среди сверкающих волн на якоре стоял «Омалин».

Кургану стало любопытно, как корабль сюда перевезли.

– Мы в двадцати целых и двух десятых километра к востоку от Аксис Тэра, – объявил Лужон.

– Впервые слышу об этом форте.

– Его построили рамаханы из Середки, – ответил сараккон, сидя в гамаке, одном из двух на террасе. Между гамаками был низенький столик, уставленный яствами.

Кроме регента и его собеседника, на террасе никого не было. Кургану казалось, что они с Лужоном одни на этой вилле. Солнце поднималось по небу, словно мяч, который держит рука невидимого великана. По морю тянулась дорожка цвета расплавленной бронзы.

Лужон наполнил бокалы бледно-голубым напитком.

– Ты бы назвал это место сторожевой башней. И она – лишь одна из многих на побережье.

Курган опустился во второй гамак. Он был очень удобным, будто его сделали специально для регента. Молодой правитель решил попробовать незнакомый напиток. Он оказался кисло-сладким и очень холодным.

– Кого же так опасались рамаханы? – спросил Курган, устраиваясь поудобнее.

Лужон полулежал в гамаке, положив ногу на ногу, как отпускник на пляже. Вот он потянулся, повернувшись налево, потом направо, совсем как леопард из джунглей южного континента.

– Как кого? Нас, конечно же.

Курган заинтересовался.

– Что значит «нас»?

– Вот мы и подошли к главному, не так ли? – Лужон потягивал напиток, наблюдая за легкими, плывущими на горизонте облаками. Соленый ветер раскачивал гамаки. – Курион, старший сын Коирна из рода Оронела, был онндой.

– Онндой? – Нит Нассам говорил, что Курион был членом Ориениада, верховного совета саракконов.

Лужон не обратил на его слова ни малейшего внимания.

– Я назвал полное имя Куриона не напрасно. Оронел был главой одного из двух родов, основавших Оннду. Это было так давно, что точную дату назвать не смогу. – На усах Лужона блестели голубоватые капли напитка. Он вытер их ловким движением тонкого указательного пальца. – Главой второго рода был Аэрстон. Я Лужон, четвертый сын Луккоро из рода Аэрстона.

– Значит, Ориениад превратился в Оннду?

– Не совсем. – На лице Лужона мелькнула улыбка. – Ориениад создали для того, чтобы ограничить разросшуюся власть Оннды. Однако было уже поздно, Оннда приобрела слишком большую силу и влияние в нашем обществе. В конце концов произошел раскол, потому что только те, кого готовили к вступлению в Оннду, могли сдержать ее рост. Итак, из состава Оннды вышли мы, потомки Аэрстона, и несколько представителей рода Оронела, которых мы смогли убедить. Объявив себя смертельными врагами потомков Оронела и Оннды, мы сформировали Синтайр. В таком состоянии все пребывает и по сей день.

– Значит, Курион был онндой, а ты за Синтайр.

– Я – ардинал Синтайра. Как это по-вашему… Верховный жрец?

– А Келикс был вашим шпионом на «Омалине»?

Лужон улыбнулся.

– Удачное стечение обстоятельств, не правда ли?

– Совершенно верно.

Курган отставил бокал. Пока все складывается очень хорошо. Как странно, что за это он, по сути, должен благодарить мерзкую шестиногую Тигпен! В желудках заурчало, но завтрак по-саракконски не выглядел аппетитно – вяленый угорь и прозрачные моллюски в мерзком желтоватом желе. Кроме того, у регента были проблемы поважнее. «Хочу знать, что такой знатный сараккон делал в Аксис Тэре. Зачем он скрывался? – спрашивал его Нит Нассам. – Чем они занимались с Нитом Батоксссом?» Чтобы попасть в лабораторию Батокссса, нужно добыть информацию, которая заинтересовала бы Нита Нассама.

– Ты говорил о Синтайре и Оннде, – начал Курган, – а что они, собственно, собой представляют?

Лужон рассмеялся, смех прозвучал резко и неприятно, словно хруст краба, раздавленного тяжелым сапогом.

– Все очень просто, регент. Мы убийцы. Мы учимся убивать с раннего детства, совершенствуясь в технике и мастерстве. Наш обет, религия, если хочешь, изменяет саму структуру сознания. Мы не испытываем ни вины, ни сожаления.

– Риана, Риана, проснись!

Низкий голос Джуры звучал настойчиво.

Риана зашевелилась, пробуждаясь от сморившего ее сна. Элеана лежала рядом, свернувшись калачиком и ровно дыша. Тигпен уже проснулась и расталкивала Дар Сала-ат.

– Вам нужно уходить. Немедленно, – объявила Джура. – Мы не понравились владельцу, а дэйрус его вообще взбесил. Боюсь, кабатчик вызвал кхагггунов.

Риана огляделась по сторонам.

– А где Кирллл Квандда?

– Ждет, – ответила Джура. – Он согласился вас спрятать.

– Где? – подозрительно спросила Тигпен.

– В «Недужном духе».

– Не нравится мне это, коротышечка.

– Можете ему доверять, – проговорила Джура, – он помогает Сопротивлению.

– Грехи замаливает, – пробормотала Тигпен.

– Он говорит, будто там есть целая секция, которая почти не используется, – настойчиво продолжала Джура. – В «Недужном духе» вы окажетесь в безопасности.

Риана кивнула. Будить Элеану не хотелось, но, похоже, выбора не было.

– Хорошо.

– Ты что, пожалела дэйруса? Их унижают и оскорбляют, поэтому ты прощаешь ему убийства? – В голосе Тигпен послышалось возмущение.

– Он спас Элеану и помогает Сопротивлению, – проговорила Риана. – Кажется, ему можно доверять.

– Только не думай, что и я буду его жалеть, – проворчала Тигпен.

– Разговаривай вежливо, больше я ни о чем тебя не прошу.

Джура принесла немного холодной еды, которую украла на кухне, и Риана с Тигпен наскоро перекусили. Дар Сала-ат разбудила Элеану, которая сначала повернулась на бок, а потом, зевнув, обняла подругу.

– Дар Сала-ат! – Голос у Элеаны был хриплым, а зрачки расширились от противоядия Кирллла Квандды. Вдруг ее глаза округлились, и воительница обняла Риану за плечи. – Пресвятая Миина, я так испугалась, когда увидела Кургана!

– Сейчас все в порядке, – проговорила Риана, прижимая подругу к себе. Она вкратце объяснила, что случилось, как они очутились в таверне и почему вынуждены уходить.

Аксис Тэр казался чистым, только что умытым утренней росой. Его наполнял звук, похожий на довольное урчание, которое издают младенцы, насытившиеся материнским молоком. Как и предполагал Кирллл Квандда, Элеана была еще слаба, однако сильный иммунитет и свежий утренний воздух быстро восстанавливали ее силы. Риана набила карманы едой из таверны и подкармливала подругу по дороге.

Скоро обнаружилось, что Джуре хорошо известно, как пройти по городу так, чтобы не заметили ни кхагггуны, ни их гражданские соглядатаи – как в’орнны, так и кундалиане. Лооорм вела своих спутниц по безлюдным улочкам и темным переулкам, которые считала наиболее безопасными, старательно избегая парков и площадей. Женщина была настолько уверена в себе, что ни разу не заколебалась на поворотах и перекрестках.

Еще одно важное преимущество – у Джуры был отличный слух. Например, она слышала гул кхагггунского звездолета задолго до того, как он появлялся в поле зрения, снижаясь над пирамидальными крышами и ярко освещая улицу. В лучах утреннего солнца Аксис Тэр был наполнен розовым сиянием. Первыми прохожими оказались торговцы и лавочники, сновавшие с весьма озабоченным видом, и месагггуны, которые вели отряды истощенных рабочих в лортоновые шахты. На беглянок никто не обращал ни малейшего внимания.

Ночная прохлада рассеивалась, превратившись в легкий дымок. Запах чистоты и свежести смешивался с пикантным ароматом апельсиновой сладости. Казалось, на этих улицах никогда не пахло кровью, потом или страхом.

В «Недужный дух» они прибыли без всяких происшествий. Вместо того чтобы подняться по широкой лестнице к главному входу, Джура повела их в обход по какой-то грязной улочке. Небольшая дверь с торца было приоткрыта, а когда они подошли ближе, ее гостеприимно распахнул Кирллл Квандда.

– Как добрались? – спросил он, оглядывая улицу.

– Все в порядке, – ответила Джура.

Беглецы вошли внутрь, и дэйрус улыбнулся Элеане.

– Вижу, ты быстро поправляешься.

– Спасибо тебе большое, – поблагодарила его Элеана.

– Не за что.

– Конечно, не за что, – проворчала Тигпен.

– Что такое? – повернулась к ней Риана. – Что ты сказала?

– Ничего, – проворчала раппа.

– Быстрее. – Кирллл Квандда повел их налево по узкому тесному коридору. Стены были каменные и, как казалось Риане, немного вогнутые ближе к потолку. От каменных блоков исходило неяркое сияние. Девушка отчетливо слышала негромкий гул. В животе образовался комок – так могли шуметь только в’орнновские двигатели, которые гэргоны используют в неизвестных целях.

– Здесь вы будете в безопасности, – сказал дэйрус. – Насколько я помню, сюда никто не заходил с самого первого дня оккупации.

– Как легко ты об этом рассказываешь, – фыркнула Тигпен.

– Я же просила тебя! – рявкнула Риана.

– Все в порядке, – примирительно поднял руку Квандда. – На ее месте я бы тоже был настроен враждебно.

Они завернули за угол, и дэйрус остановился так внезапно, что Тигпен налетела прямо на врача и покатилась вверх тормашками. Осторожно поднявшись, раппа заворчала, увидев, что над ней смеются.

– Назад! – раздался взволнованный голос Кирллла Квандды, и женщины испуганно затихли, увидев перекосившееся лицо дэйруса.

Риана подошла к нему. Тигпен – следом. Небольшой отрезок коридора был залит красноватым светом специальных ламп.

– Вот это называется «в безопасности»? – Усы Тигпен мелко дрожали. – Говорила я вам…

– Что происходит? – шепотом спросила Риана.

– Не знаю, – признался дэйрус.

– Наверное, стоит узнать, – предложила Риана.

Кирллл Квандда испуганно огляделся по сторонам.

– Не думаю, что это хорошая идея.

Тигпен кивнула.

– Как ни прискорбно признавать, он прав.

Проигнорировав последнее высказывание, Риана попросила Джуру посторожить, а сама вместе с Элеаной, Тигпен и Кирлллом Кванддой пошла дальше по коридору. С каждым шагом гул двигателей становился все громче, и вот уже пол сотрясается от вибрации гиперактивных ионов.

В красноватом свете ламп было видно, что конец коридора явно перестроен в’орннами. Дальняя стена казалась закругленной, за ней скорее всего находилась довольно большая круглая комната.

– Гэргоны, – выдохнул Кирллл Квандда, в голосе слышался благоговейный страх. – Это лаборатория гэргонов. Такие лаборатории делятся на сегменты, легко видоизменяются и моделируются.

Риана приложила ладонь к металлической двери.

– А что внутри?

– Трудно сказать, снаружи они все кажутся одинаковыми.

Риана посмотрела на замок.

– Проведи меня туда.

– Нет, не могу, – вспыхнул дэйрус.

– Что значит не можешь? – спросила Тигпен. – Не можешь или не хочешь?

Кирллл Квандда облизал пересохшие губы.

– Так нечестно.

– Послушай, – набросилась на него Риана, – ты когда-нибудь был в гэргоновской лаборатории?

– Нет, конечно, нет, там не был ни один дэйрус.

– Ручаюсь, что и ни один геноматекк. Не хочу упускать такой шанс. – Риана подтолкнула дэйруса к двери. – Возможно, мы узнаем, что гэргоны делают с несчастными детьми-полукровками. Возможно, сможем помешать их ужасным экспериментам. Разве ради этого не стоит рискнуть?

Квандда вытер пот со лба.

– Здесь фотонный замок. Не уверен, что смогу его открыть.

Риана коснулась тощего плеча дэйруса.

– Ты только попробуй…

Врач кивнул и занялся замком, а Риана попросила Тигпен подстраховать Джуру.

– При таком освещении мы можем полагаться лишь на твое зрение и обоняние. – И Дар Сала-ат, и раппа знали, что гэргоны источают специфический запах гвоздичного масла и мускуса. – Пожалуйста, стой чуть дальше по коридору, там, где тебя никто не увидит, а ты сможешь видеть всех. – Погладив Тигпен за ушами, Риана зашептала: – Его притесняют так же, как и тебя когда-то.

– Как скажешь, Дар Сала-ат.

Тигпен пошла обратно по коридору, а Риана вернулась к дэйрусу.

– Это не фотонный замок, а акустический, – проговорил Кирллл Квандда, выстукивая дробь. – Очень непохоже на гэргонов. То, что внутри, должно быть очень ценным.

– Значит, ты не сможешь его открыть, – язвительно сказала слышавшая все Тигпен.

– Свой первый замок я открыл в шесть лет, – ответил Квандда, – а временами я так зарабатывал на жизнь.

Наблюдая за дэйрусом, Риана то и дело поворачивалась к Джуре, чтобы убедиться, что они в безопасности.

– Почти готово, – объявил Кирллл Квандда. – Почти. – Стук-стук-стук. Щелк! – Все, можно заходить.

Вспыхнул яркий свет, и створки двери бесшумно разъехались. В багровом зареве Дар Сала-ат и ее спутники увидели черный, казавшийся бездонным ров, окружавший лабораторию, металлический мостик, который они быстро пересекли, и ярусы камер, похожих на древние саркофаги. Кирллл Квандда молча показал на фотонные линии, тянувшиеся к центральной пластине на полу.

Когда дэйрус и Риана осторожно пробирались к фотонной пластине, на них упала тень. Посмотрев вверх, они увидели, как к ним стремительно приближается нечто бесформенное.

– Ешь. – Лужон подтолкнул тарелку с желе из осьминога.

– Спасибо, не хочется, – покачал головой Курган.

– Ты должен есть, чтобы восстановить силы и окрепнуть.

Понимая, что сараккон откровенно над ним смеется, Курган придирчиво оглядел отвратительное желе. Неужели там действительно что-то шевелится? Тайком взглянув на Лужона, регент понял – это не похоже на те испытания, которые любил устраивать ему Курион. Курган осознал, что желе не имеет никакой питательной ценности, зато если он откажется, то проявит слабость, которую сараккон сможет использовать.

Без дальнейших размышлений правитель по саракконской традиции опустил два пальца правой руки в тарелку с желе. Под критическим взглядом Лужона он съел не только один кусок, а и все остальное желе, стараясь не глотать слишком быстро.

Курган доел, и Лужон забрал тарелку.

– Хоть тебя и назначили регентом Кундалы, – проговорил сараккон, – ты по-прежнему дитя и должен всему учиться. – Лужон выбросил остатки желе в бронзовую урну, что стояла в некотором отдалении. – Желе приготовили несколько недель назад, в нем уже появились личинки.

Через секунду сараккон держал за плечи Кургана, которого рвало в бронзовую урну.

– Один из самых важных уроков, который ты должен усвоить, – смирение. – Лужон брезгливо вытер руки салфеткой. – Мы никогда не хотели учить. Если честно, молодежь нас совсем не интересовала. – Сараккон накрыл острые колени ладонями. Пальцы беспокойно шевелились. – А вот ты нас заинтересовал. Ты не похож на Стогггулов и в’орннов вообще. Кажется, мы можем многое узнать друг у друга.

Лужон наполнил бокал голубой жидкостью, а Курган схватил графин и выпил остатки напитка, чтобы избавиться от вкуса желчи. В какой-то момент его ослепил безудержный гнев. Он едва сдержался, чтобы не придушить Лужона. От убийства и скорее всего смерти регента спас не страх и не осторожность, которых он был генетически лишен. Сработало, как ни странно, чувство эгоизма. Лужон обладал властью, хотя в каких пределах – это еще предстояло определить. А Кургана всегда притягивали сила и власть. Нельзя убивать тех, кто может сделать тебя сильнее. Поэтому молодой регент с отвращением выплюнул последний кусок желе. Однако Старый В’орнн учил не забывать оскорбления, пока за них не заплачено кровью. С тех пор всякий раз, глядя на Лужона, Курган обдумывал план мести.

Тем временем сараккон молча разглядывал руки.

– Кстати, как здорово, что ты недавно был в За Хара-ате!

Курган навострил уши.

– Мы узнали, что из За Хара-ата исчез очень ценный артефакт. Можно сказать, его украли. Он черного цвета, похож на яйцо, небольшой, хотя довольно тяжелый. Он называется яд-камень. – Глаза сараккона вспыхнули. – Ты что-нибудь о нем слышал?

– Нет, – покачал головой Курган, не собиравшийся признаваться в том, что яд-камень у него, – не слышал.

– Жаль, это древняя саракконская реликвия, хотя особой ценности не представляет.

Курган закусил губу, чтобы не рассмеяться прямо в лицо Лужону.

– А почему саракконскую реликвию закопали в За Хара-ате?

– Я и не говорил, что ее закопали, – совершенно спокойно ответил Лужон.

Курган насторожился.

– Весь город в руинах, Лужон.

– Конечно-конечно, – хищно улыбнулся сараккон. – На самом деле яд-камень не наша реликвия, а соромиантов.

– Соромиантов?

– Это группа мятежных жрецов. Они ненавидят рамахан и боятся их. Знаешь, ты, пожалуй, мог бы с их помощью истребить последних почитательниц Миины. Соромианты будут рады помочь.

Кургана не волновало, что на спокойном море недавно образовавшегося союза с саракконами появилась черная рябь. Его совершенно не заботило то, что Лужон пытается подчинить его себе. Старый В’орнн говорил, что ложь похожа на блоху. Если поймаешь одну, значит, где-то прячется целая стая.

– Если хочешь, могу порасспросить про яд-камень, – как ни в чем не бывало проговорил Курган. – Мы как раз собираемся составлять карту За Хара-ата, чтобы потом перестроить город.

На лице Лужона застыла ледяная улыбка. Глаза так и сверлили регента.

– Ты действительно считаешь это разумным?

Черная рябь стала похожа на шторм, и Кургану показалось, что из союзника Лужон превращается во врага.

– За Хара-ат скрывает огромную силу.