Текст книги "Звездный страж (Авторский сборник)"

Автор книги: Эрик Фрэнк Рассел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 44 страниц)

– Вы уверены, что потери превышают естественную норму? – спросил Брансон, вспоминая возражения, которые он высказывал Бергу.

– Увы, да. Но гораздо хуже тот факт, что мы потеряли очень много времени, прежде чем поняли, что происходящее выходит за рамки обычного. Все, с кем это происходило, являлись ценными сотрудниками, и большинство из них заслуживало абсолютного доверия. Но эти люди внезапно потеряли интерес к своей работе, начали действовать совершенно не в соответствии со своим характером и в конце концов оказались потерянными для своей страны. С одними это происходило быстрее, с другими – медленнее. И пути тоже были разные. Некоторые исчезали, едва успев крикнуть знакомым короткое «прощай!». Другие подавали в отставку или уходили в отпуск и больше из него не возвращались. Некоторые из ученых просто уехали за границу, и мы даже не знаем, что они сейчас делают. Это ни в коей мере не угрожает интересам страны, но мы не можем вернуть этих людей никакими уговорами. Они живут так, как хотят, и просто ничего не предпринимают. Недавно мы обнаружили троих исчезнувших, которые не покинули пределы страны.

– И что с ними произошло?

– Все трое упорно твердят, что имеют право жить, где хотят, и заниматься тем, чем хотят. Их теперешняя работа много хуже той, которую они оставили, но они уверяют, что такое положение их устраивает больше, и не хотят объяснять причины. По мнению наших сотрудников, которые с ними общались, все эти люди чем-то напуганы и очень неохотно отвечают на любые вопросы.

– И я не осуждаю их, – сказал Брансон. – Мне тоже не нравится, когда за мной следует хвост, что бы мне ни вздумалось сделать. Я ударил вас по зубам не просто так. Я считал, что пришло время научить вас жить самому и дать жить другим.

Не обращая внимания на это замечание, Рирдон продолжал:

– В конце концов мы решили оставить этих людей в покое, но не спускать с них глаз. Увы, их ложь, страх и бездействие – это слабость нашей добродетели: другие режимы заставили бы их работать и говорить.

– И вы решили зачислить меня в этот список мятежников? – спросил Брансон, облегченно вздохнув. Кажется, истинная причина его бегства до сих пор оставалась им неизвестной.

– Вас и еще одного человека, – сообщил Рирдон. – Как раз в тот день, когда мы решили взять вас под наблюдение, появился еще один парень, который проявлял те же симптомы, что и вы.

– И вы смогли выяснить, что с ним стряслось?

– Нет, но я думаю, что нам это удастся. Вы, конечно, об этом не знали, но мы разослали своих агентов по всем научным центрам, занимающимся разработкой систем оружия. Эти люди собирают информацию о всех, кто вдруг резко бросил работу, начал проявлять признаки душевного надлома или просто стал странно себя вести. Таким образом, мы и вышли на вас.

– Кто навел вас на меня?

– Не будем об этом, – покачал головой Рирдон. – Это был человек, который считал, что на данный момент вы находитесь слегка не в себе.

– Могу поспорить, что это был Кейн, – прошипел Брансон. – Он всегда считал себя потрясающим психологом.

– Я не играю с вами в отгадки, так что не стоит меня провоцировать.

– Хорошо. Я принимаю это правило.

– Итак, продолжим. Я рассмотрел все доклады о вашем поведении, проследил за вами лично и пришел к выводу, что вы очень нервничаете – настолько, что готовы бросить все и пуститься в бега. А ведь на такой шаг человека может толкнуть только что-то очень серьезное. Согласитесь, не так-то просто бросить хорошую работу, обжитой дом и тем более семью. Поэтому мы должны знать, что заставило вас это сделать. Если мы поймем причины, мы сможем это остановить.

– Увы, не в моем случае. Вам придется долго искать то, чего нет.

– Я вам не верю. Моя рабочая гипотеза – вы узнали о какой-то угрозе для вас, вашей жены или детей.

Брансон на это ничего не ответил.

– Поверьте, не существует такой угрозы, которую мы не смогли бы от вас отвести, – сообщил Рирдон, обнадеженный молчанием собеседника. – Но, чтобы мы смогли защитить вас, нам требуется знать, в чем заключается опасность, иначе нам придется действовать вслепую. – Рирдон вперся в Брансона своими пронзительными глазами. – Если кто-то угрожает вам, скажите, как и кто. Я могу поклясться своей жизнью, что мы сумеем с ним справиться!

Да, это уж точно! Правительство обещает защитить преступника, которого само же и собирается казнить, если узнает правду. Рирдон говорит о врагах на другом краю планеты, но истинную угрозу для Брансона представляет закон родной страны, вооруженный электрическим стулом и газовой камерой.

Теперь он понял, откуда здесь взялась военная разведка. Она работала с полицией рука об руку, даже не ведая об этом. Одни подозревают его в моральной неустойчивости, вторые ищут ниточку, которая должна вывести на убийцу. Печально, что разведка смотрит на него, как на потенциального дезертира, но хорошо, что полиция остается на своем месте.

– Я прав! – настаивал тем временем Рирдон. – Жизнь кого-то из ваших близких действительно находится под угрозой?

– Нет.

– Вы лжете!

– Думайте об этом, что хотите, – устало сказал Брансон.

Рирдон отвернулся к окну и начал рассматривать проплывающий мимо пейзаж. Несколько минут они сидели молча, погруженные каждый в свои мысли.

Вдруг Рирдон резко обернулся к Брансону и спросил:

– Какое отношение ко всей этой истории имеет Бельстон?

Брансон вздрогнул и побледнел. Это было как удар в солнечное сплетение.

– Что вы имеете в виду?

– Вы все еще продолжаете лгать, но вас выдает ваше лицо. Бельстон по какой-то причине очень много значит для вас. Для вас это черное и жуткое место, и в то же время вас тянет сюда, потому что вы хотите что-то выяснить.

– Если вы знаете так много, то должны знать и про это.

– Увы, не знаю. Но думаю, что и вам очень трудно будет найти ответ. – Рирдон сжал кулак, внимательно начал рассматривать костяшки пальцев. – Я догадываюсь, почему ваши поиски оказались безуспешны.

– Пожалуйста, можете догадываться сколько угодно, если это вас так развлекает.

– Судя по всему, вы хотите наладить контакт с кем-то, кто вам неизвестен. Игра началась по его инициативе, но я вам ее испортил. Они видели, что за вами следят, и мое лицо им не понравилось. Вот потому они и не вышли на контакт с вами, хотя, скорее всего, это уже было оговорено. А может быть, они не дали вам того, что обещали.

– Кто – они?

– Наши противники. Не притворяетесь невинной девушкой. Вы ведь прекрасно понимаете, о ком идет речь.

– А вы напоминаете здоровенную пчелу в улье и не хотите слушать ничего, кроме своего жужжания.

– Слушайте, Брансон, я информирован лучше, чем вы думаете. Вы бродили по Бельстону, аки потерянная душа по кругам ада, ища что-то или чего-то ожидая. Прекрасное времяпровождение для отпуска, не правда ли?

Брансон демонстративно молчал.

– Вы закупили целую пачку старых выпусков «Хенбери газетт» – очевидно, изголодавшись по старым новостям. Прошлой ночью мы тщательно проверили содержание этих газет, ища намек на зарубежную связь. Вы тоже просидели весь вечер в номере с прессой второй свежести, но ничего нужного не нашли.

Брансон продолжал молчать.

– Вы разговаривали со многими людьми в Бельстоне и Хенбери, мы проверили их всех. Абсолютно никаких намеков на попытки контакта с кем-то из-за рубежа. Это тоже завело нас в тупик. Все, с кем вы общались, были чисты, как новорожденные щенки. Либо вы, либо те, с кем вы хотели встретиться, обнаружили слежку и постарались не проявлять никакой активности.

– Да, вы совершенно правы. Я искал рыжую педикюршу, а таких в мире очень немного.

– Понятно, понятно, – сказал Рирдон обиженно.

– А теперь я скажу вам еще кое-что, – добавил Брансон, наклоняясь вперед. – Самое трудное – это отыскать то, чего никогда не существовало в природе.

– То, что вы искали, существовало или существует. Человек с вашим уровнем интеллекта никогда не будет гоняться за хвостом вчерашнего дня.

– Я уже говорил вам: все это чушь!

– Да, вы ведете себя точно так же, как те трое. Не хотите разговаривать или отделываетесь бессмысленными ответами. Теперь вам остается только сообщить мне, что не существует закона, который запрещал бы людям маяться дурью.

– А если эта дурь будет вполне невинной? – замерил Брансон.

– Про вас это сказать довольно трудно, – отрезал Рирдон. – Хендерсен, по крайней мере, завел собственный промтоварный магазин. И объяснил нам, что ему это нравится, что он устал от режима, от постоянных проверок и отныне хочет работать только сам на себя.

– Я бы назвал эти причины вполне разумными.

– А я не прошу вас оценивать эти причины, – резко произнес Рирдон. – Они не имеют ничего общего с действительностью, и мы это знаем. Мы отыскали Хендерсена в Колумете и задали ему несколько вопросов. Всего лишь через месяц он продал свое дело и исчез, двумя неделями позже мы нашли его торгующим в Лейксайде. После этого случая мы стали следить за ним с безопасного расстояния. Судя по всему, у него есть серьезные причины избегать внимания официальных инстанций. То же самое происходит и с вами.

Брансон пожал плечами, изобразил на лице выражение полнейшей скуки и уставился в окно.

– Вас, должно быть, очень сильно припекло, и вы поехали в Бельстон искать выход. Я не знаю, каким вам виделся этот выход, но, так или иначе, вы все равно его не нашли. Вы оказались перед глухой стеной, поняли это и стали носиться по Бельстону, как крыса по клетке, но ничего хорошего этим не добились.

– Замолчите, – попытался остановить его Брансон.

– Но оседлавший вас черт не слез со спины, как вы втайне надеялись. Он крепко вцепился в вас и все еще скачет вместе о вами. Он так и будет скакать на вашей спине, пока вы не услышите голос разума и не позволите кому-нибудь, кто это может, стянуть его с вашей спины. Все, что вам надо, Брансон, – это открыть рот и сообщить нам имя черта.

– Извините, – сказал Брансон, – мне требуется ненадолго отлучиться.

Он вышел из купе, прежде чем растерявшийся Рирдон смог ему помешать. Да и что бы он сделал? Направился бы вместе с Брансоном в ватерклозет? Но ведь Брансон еще не является арестованным, а Рирдон – конвоиром. На данный момент Брансон был формально свободен и имел статус обычного пассажира.

Торопливо пройдя по коридору, Брансон боковым зрением заметил, что Рирдон тоже вышел из купе, но нерешительно остановился в дверях. Очевидно, он еще не сообразил, что делать. Брансон тщательно запер за собой дверь туалета и распахнул окно. Примерившись, он встал на стульчак, просунул голову наружу и начал протискивать остальное тело, щурясь от набегающего потока воздуха. Некоторое время он стоял на раме, уцепившись пальцами за какие-то выступы на крыше вагона, а затем оттолкнулся от окна.

7

Брансон тяжело ударился о покрытый травой откос и покатился вниз, едва успев сгруппироваться. Хотя он приземлился на ноги, скорость поезда и уклон придали его телу немалую начальную скорость. Ему показалось, что полет продолжался более мили, пока наконец он не плюхнулся на дно грязной канавы – исцарапанный, запыхавшийся, с забитым пылью ртом.

Некоторое время он лежал, тяжело дыша и прислуживаясь к грохоту удаляющегося поезда. Судя по всему, до ближайшей станции было еще далеко. Поезд мчался дальше, с каждой секундой унося прочь проклятого Рирдона. Он промчится еще миль десять или двенадцать, прежде чем Рирдон поймет, что Брансона уже нет в туалете, и предпримет какие-то действия.

А может быть, этот проницательный агент предвидел прыжок своего подопечного и сам тоже прыгнул с поезда? Эта мысль заставила Брансона резко вскочить на ноги и осмотреться. Он даже не подумал, что его может остановить резкая боль от какой-нибудь сломанное кости, растянутых связок или ушиба. Но ничего подобного не произошло. Он внимательно осмотрел себя – при прыжке пострадала только одежда. Да, такой удачный побег редко случается даже в кино.

Последняя мысль внезапно заставила его насторожиться.

Такой побег редко бывает даже в кино? От этой мысли он чуть было не выскочил из канавы. Кино?

Кино?

Странно, но случайно пришедшая в голову мысль о кино подействовала на него чрезвычайно возбуждающе. Раньше он воспринимал кинематограф так же, как собак, французские булки, цветы перед крыльцом и прочие обыденные бытовые явления, представляющие собой неотъемлемую и ничем особо не выдающуюся часть цивилизации. Но теперь он думал о кино с непонятным чувством, которое нельзя было даже назвать страхом или ужасом. Это ощущение было абсолютно новым и трудно поддающимся описанию. Будто бы в понятие кино отныне вкладывалось какое-то несоответствие или нарушение закона природы, и это лично задевало Брансона.

Может быть, Рирдон и в самом деле был прав, когда говорил, что Брансон стоит на пути к сумасшествию? Возможно, он уже идет к тому состоянию, когда неожиданная и совершенно обыденная мысль будет вызывать у него неадекватно сильную реакцию не раз в неделю, а каждый час. И тогда он действительно окажется в аду причудливых и жутких иллюзий, из-за решетки которых сможет в минуты просветления видеть плачущую Дороти…

Выбравшись из канавы, Брансон поднялся на насыпь и посмотрел вдоль нее. Поезд давно скрылся из глаз, запыленного и поцарапанного Рирдона тоже нигде не было видно. То есть Брансон, хотя бы на некоторое время, был освобожден от его нежелательного общества. Удовлетворенный этим выводом, Брансон осмотрел себя и решил, что выглядит достаточно прилично, а страдает от чего угодно – только не от безумия. Нет, он еще мог управляться со своими чувствами и сохранять вполне ясную голову.

Отправившись вдоль железнодорожного полотна в обратном направлении, он вскоре добрался до моста через грязную дорогу. Здесь Брансон спустился с насыпи и призадумался. В какую сторону следовало двигаться для скорейшего достижения цели, он не знал, а времени для того, чтобы отыскать кого-нибудь из местных жителей, у него тоже не имелось. Можно было спорить на что угодно, что Рирдон уже водит пальцем по карте, определяя возможное местопребывание своего беглого спутника.

В итоге Брансон решил двинуться налево. По узкой проселочной дороге с глубоким колеями от колес он прошагал мили две, после чего очутился на более широком и асфальтированном шоссе, где минут через десять его подобрал грузовик с овощами. Не донимая Брансона расспросами, шофер грузовика подбросил его на двадцать миль до ближайшего города и высадил на окраине, попрощавшись коротким кивком.

Это место скоро тоже станет довольно опасным, поэтому терять время было бы непозволительной глупостью. Брансон сел на ближайший автобус, благодаря бога за то, что бумажник и деньги все еще находились при нем.

Он проехал около шестидесяти миль, пока не добрался до довольно большого города. Здесь требовалось несколько задержаться – хотя бы для того, чтобы привести себя в должный порядок, вымыться побриться и приобрести новую одежду. Затем Брансон пообедал в ресторане, что восстановило его силы и придало больше уверенности. Из ресторана он вновь отправился на автобусную станцию, по дороге миновав одного за другим двух скучающих полицейских. Ни один из них не обратил на прохожего никакого внимания. Очевидно, тревога еще не дошла сюда – хотя вполне может докатиться в любой момент.

От автостанции вскоре отходил автобус, двигавшийся до города, расположенного примерно в семидесяти милях к востоку. Он сел на этот автобус и без всяких приключений добрался до конечного пункта маршрута, где слился с толпой и стал еще более незаметен. Теперь он находился уже не так далеко от своего дома.

Дом! Брансон вдруг понял, что до боли хочет услышать или увидеть что-нибудь, что напомнило бы ему о доме. Конечно, он прекрасно понимал, что его домашний телефон уже давно прослушивается, все разговоры аккуратно записываются на магнитофон, а место, откуда он позвонит домой, немедленно будет отслежено. Попытка услышать голос Дороти приведет лишь к тому, что федеральные агенты вновь обнаружат его след. Но Брансон готов был пойти даже на такой риск – учитывая моральную поддержку, которую звонок домой окажет его духу. Кроме того, город, где он сейчас находится, обыскать будет гораздо сложнее, нежели такое маленькое местечко, как Бельстон или Хенбери. Если он наберется достаточно смелости, то даже сможет провести здесь около месяца, несмотря на то что полиция будет занята его поисками.

В помещении местного почтамта нашелся ряд кабин междугородной телефонной связи. Он выбрал одну из средних и набрал свой домашний номер. Трубку сняла Дороти.

Брансон изо всех сил старался, чтобы его голос звучал бодро и спокойно:

– Привет, крошка, это твой сбежавший любовник!

– Рич! – воскликнула она. – Я ждала твоего звонка вчера вечером.

– Я собирался это сделать, но у меня никак не получилось. Тут один зануда полностью наложил лапу на мое свободное время. В конце концов я решил отложить это дело на сегодня. Лучше поздно, чем никогда, ведь правда?

– Конечно! А как у тебя дала? Ты чувствуешь себя лучше?

– На пять, – соврал он. – А у вас?

– Все хорошо. Правда, были два странных события.

– Что случилось?

– На следующий день после того, как ты уехал, кто-то звонил, якобы из Центра, и спрашивал, куда ты направился.

– И что ты ему сказала?

– Такой вопрос показался мне очень странным, ведь ты же поехал в командировку. Кроме того, ты сам всегда просил меня быть очень аккуратной в разговорах о твоей работе. Ну я и сказала этому типу, чтобы он поинтересовался в твоем отделе.

– И что он на это ответил?

– Не думаю, что ему это понравилось, – в голосе Дороти послышались нотки беспокойства. – Он повесил трубку, но, по-моему, был очень раздражен. Я надеюсь, что не отшила кого-нибудь из твоего начальства.

– Ты поступила совершенно верно, – успокоил ее Брансон.

– Но это еще не все, – продолжала она. – Через пару часов после этого звонка к нам явились двое мужчин и сказали, что они из охраны вашего института. Они даже показали документы, удостоверяющие это. Один из них был высокий, худой парень с маленькими глазками, а другой – коренастый, с сильно развитой мускулатурой. Они сказали, что не стоит беспокоиться, это обычная проверка, а затем спросили меня, сказал ли ты, куда едешь, и если да, то что еще ты об этом говорил. Я им сказала, что ты поехал в Бельстон, а зачем – я не знаю, да и не интересуюсь. Они заявили, что этого им вполне достаточно, еще немного поболтали и уехали. Они вели себя вполне прилично.

– Что-нибудь еще произошло?

– Да. На следующее утро явился здоровенный мужчина и спросил тебя. Но было похоже, что он прекрасно знает, что тебя нет. Я сказала, что ты ненадолго уехал – он спросил, куда и насколько. Этот человек не назвал мне ни своего имени, ни зачем ты ему понадобился. Мне очень не понравилась его настырность, и я отослала его в твой институт, хотя мне показалось, что он вовсе не собирается туда обращаться. Правда, не могу сказать, почему я так решила. Во всяком случае, от него я тоже отделалась.

– Возможно, это был тот же самый человек, который звонил перед этим, – предположил Брансон, пытаясь переварить услышанную информацию.

– Не думаю – его голос звучал совсем по-иному, чем голос в телефонной трубке.

– А сам он как выглядел?

Будучи очень наблюдательной от природы, Дороти сумела описать посетителя достаточно подробно. Получившийся портрет очень напоминал того самого человека, которым следил за ним и несколько раз провожал до дома. По крайней мере, Брансон не мог больше припомнить никого, кто бы подходил под описание Дороти.

– А он не сказал, зачем я ему нужен?

– Нет, Рич, он больше ничего не сказал. – Дороти на секунду задумалась, потом добавила. – Может быть, это просто мои глупости, но мне показалось, что он совсем не собирался тебя увидеть. По-моему, он просто хотел убедиться, что тебя здесь нет и что ты действительно уехал. У меня сложилось твердое впечатление, что он прекрасно знал, что я ему ничего не скажу, и поэтому совсем не удивился, когда я так и сделала.

– Вполне возможно.

– Но надо отдать ему должное, он был чрезвычайно вежлив. Он был так вежлив, как бывают вежливы только иностранцы.

– Да? – Брансон навострил уши. – Ты думаешь, это был иностранец?

– Собственно говоря, я уверена в этом. В нем был какой-то… ну, я не знаю, как это описать, излишнее манерничанье, что ли. Он говорил по-английски довольно свободно, но в его речи слышался легкий гортанный акцент.

– Ты позвонила в институт, тем двоим из охраны, и сообщила им об этом?

– Нет, не звонила. А что, надо было это сделать? Мне не показалось, что произошло что-то серьезное, о чем стоило бы сообщать в государственную службу.

– Ладно, выбрось все это из головы, оно не столь уж важно.

Они поболтали еще немного. Брансон спросил, как ведут себя дети, немного пошутил, предупредил, что может задержаться с возвращением на несколько дней. Положив трубку, он поспешно покинул кабину, чувствуя, что разговор продолжался чересчур долго. Это было неосторожностью. Он быстро перешел на другую сторону улицы, мысленно пытаясь переварить полученные от Дороти сведения и понять, что же все это значит.

Если последний посетитель являлся тем, кого он подозревал, и если версия Дороти об иностранце была верной, тогда этот парень действительно не имел отношения ни к полиции, ни к каким-то другим федеральным службам. Он действительно следил за ним, но делал это отнюдь не по поручению официальных властей.

Итак, сначала кто-то позвонил, уверяя, что звонит из института, но не получил никакой внятной информации. Затем явился Рирдон со своим коллегой. Характерно, что он не бросился за ним тогда на станции, а по каким-то причинам задержался. Возможно, он хотел доложить о результатах своей беседы начальству и обсудить план дальнейших действий. Или ему зачем-то требовалось поговорить с Дороти, прежде чем начинать преследование.

А потом появился этот иностранец. Логически и непротиворечиво объяснить всю эту неразбериху можно было только одним способом – предположить, что за Брансоном действительно следили две совершенно разные группы людей.

И ни одна из них не имела отношения к полиции.

В то же время лишь полиция могла иметь основание для повышенного интереса к его персоне. Чем больше Брансон размышлял над ситуацией, тем более запутанной она ему представлялась.

Но во всей этой бессмыслице обязан быть некий смысл. Проблема должна иметь какое-то решение – только вот где его следует искать?

Следующую ночь Брансон провел в маленьком меблированном домике на окраине города. Это местечко было грязным и походило на крысиную нору, но хозяйка, некрасивая женщина с мрачным лицом, не задавала никаких лишних вопросов и не производила впечатление человека, способного без надобности поделиться новостями с кем угодно. Именно эта ее добродетель, как предположил Брансон, и привлекала сюда людей, не стремившихся афишировать свою личную жизнь. Он отыскал это место, поговорив на углу с мальчишкой – разносчиком газет.

К десяти часам Брансон опять был в центре города. Он нашел библиотеку, спросил там национальный справочник и уселся с ним в читальном зале. В справочнике оказалось множество населенных пунктов имеющих в своем названии корень «Лейк» – Лейктизес, Лейктезис, несколько Лейктаунов, Лейквиллов, Лейкхерстов и Лейквьюсов и ни больше, ни меньше целых четыре Лейксайда. Лишь последние заинтересовали его, и он углубился в подробности. В первом Лейксайде население составляло около четырехсот человек, а во втором было всего тридцать два жителя. Хотя Брансон ничего не смыслил в торговле промышленными товарами, он без труда сообразил, что ни в том, ни в другом месте нет смысла чем-то торговать. А вот последние два Лейксайда оказались более многообещающими – каждый из них имел население свыше двух тысяч человек. Но который из них стоит попробовать первым?

Немного подумав, он пришел к выводу, что, сидя здесь, вряд ли сможет определить, который именно город ему нужен – даже если прямо сейчас попытается позвонить туда. Ему придется ехать наугад, и если потребуется, то из одного Лейксайда направиться во второй. Из соображений экономии самым разумным было бы сначала попробовать ближайший – ведь более дальний маршрут вполне мог оказаться пустой тратой времени и денег.

Придя к такому решению, Брансон отправился на центральный вокзал. Покупая в кассе билеты и двигаясь к вагону, он внимательно следил, не идет ли за ним кто-нибудь еще. Вокзалы и автостанции были узловыми точками для любых передвижений по стране, и поэтому в случае всеобщего розыска на них вполне могло быть установлено наблюдение. Как оазисы в пустыне, они могли стать наиболее вероятным местом встречи охотников и дичи. Поэтому Брансон был начеку до тех пор, пока не сел в поезд. Но повышенного интереса к его личности никто так и не проявил.

Путешествие заняло добрую часть всего дня, к тому же ему пришлось сделать две пересадки. Ранним вечером он сошел с поезда и оказался в маленьком городке, затерянном в лесистой местности. С южной стороны город охватывало длинное узкое озеро. Брансон зашел в ближайшее кафе, съел несколько сандвичей и выпил чашку кофе, а потом спросил у хозяина:

– Вы не подскажете, где здесь находится ближайший хозяйственный магазин?

– Пройдите квартал вверх по улице и увидите его, – ответил владелец кафе.

– У этого магазина недавно сменился хозяин, не так ли?

– Вот чего не знаю, того не знаю.

– Все равно большое спасибо, – поблагодарил Брансон и подумал, что в таком маленьком городке каждый должен знать почти все о каждом.

Покинув кафе, он понял, что не может определить, в какую сторону по улице будет «вверх» или «вниз». Ни там, ни там не было видно никакого уклона. Ну хорошо, двинемся наугад. Брансон повернул направо и прошел один квартал, еще раз повернул за угол и понял, что он выбрал правильное направление. Он оказался перед маленьким магазинчиком. Толкнув дверь, он вошел внутрь.

В магазине находилось всего четыре человека. Один покупатель брал моток проволоки для забора, а другой внимательно изучал сорта машинного масла. Продавцом был долговязый молодой человек с прической, напоминающей воронье гнездо. Рядом со вторым покупателем стоял мужчина в очках с толстыми стеклами. Когда Брансон вошел в дверь, этот человек глянул на него и по его лицу проскользнула тень удивления. Но он тут же отвернулся к витрине и продолжил обсуждение сортов масла.

Брансон сел на деревянный ящик у входа и стал ждать, пока клиенты закончат свои дела и удалятся.

Когда все посторонние покинули магазин, он произнес:

– Привет, Хенни.

– Что вы желаете? – ответил Хендерсон, не выразив никакого восторга.

– Вот это я и называю сердечным приемом, – усмехнулся Брансон. – Разве ты не рад видеть своего старого коллегу?

– А я думал, что знаю тебя только в лицо и по имени. Что ты мой приятель – для меня новость!

– Знания имени человека вполне достаточно для начала долгой и крепкой дружбы, не так ли?

– Ты что, проделал весь этот путь только для того, чтобы поцеловать меня? – недовольно спросил Хендерсон. – Давай-ка отбросим всю эту чушь. Чего ты от меня хочешь?

– Поговорить с тобой с глазу на глаз.

– Кто тебя сюда послал?

– Никто. Ни одна живая душа меня сюда не посыпала. Я приехал исключительно по собственной инициативе.

– Я не верю тебе, – возразил Хендерсон, не скрывая своего раздражения. – Ты хочешь сказать, что увидел мой адрес в кофейной гуще?

– Нет.

– Тогда откуда ты его взял? Кто тебе его вручил?

– Я объясню тебе все и ручаюсь, ты останешься полностью удовлетворен. Но я бы хотел это сделать в более приятной и конфиденциальной обстановке. – Он поднял руку, предупреждая желание Хендерсона перебить его, и добавил:

– Это не слишком подходящее место для перепалки. Как насчет того, чтобы я зашел к тебе после того, как ты закроешь магазин?

Хендерсон нахмурился и с большим недовольством согласился:

– Хорошо. Появляйся здесь в восемь часов. Позвони в боковую дверь.

– Договорились!

Брансон вышел как раз в тот момент, когда в магазин вошел еще один покупатель. Уже находясь снаружи, он вспомнил, что Рирдон упомянул о слежке, установленной за домом Хендерсона. Проклятие, они ведь наверняка смогут достаточно быстро определить личность человека, которого ищут. Брансон внимательно оглядел улицу, в надежде определить соглядатая, но тот либо был большим профессионалом, либо же сегодня взял себе выходной. Насколько можно было определить, никто на вел пристального наблюдения за этим местом. Оставалась еще одна проблема – как убить время до встречи с Хендерсоном. Конечно, можно было просто болтаться взад и вперед по главной улице, но два часа такого променада непременно привлекут к нему внимание обитателей городка, а этого он хотел меньше всего. В конце концов, Брансон решил эту проблему, спустившись к озеру и начав прогуливаться по берегу с видом праздного туриста. Когда ему это наскучило, он вернулся в город. Был уже вечер, но ему требовалось убить еще, по крайней мере, полчаса. Тогда он решил еще раз подкрепиться в кафе, где уже один раз был.

– Кофе с молоком и сандвич с ветчиной, пожалуйста.

Через полминуты хозяин поставил заказ на стол:

– Шестьдесят центов.

Вернувшись на место, владелец кафе бросил счет на прилавок и принялся наводить порядок на задних полках.

Ровно в восемь часов Брансон уже звонил в боковую дверь магазина. Ему открыл Хендерсон и сразу провел его в гостиную, указав на мягкий стул. С непроницаемым липом он устало сел напротив, закурил сигарету и заговорил первым:

– Я сразу хочу предупредить тебя, Брансон, что эту музыку слышал много раз. Ее исполняли, по крайней мере, дважды или трижды – и неизменно все сводилось к моей же собственной пользе, – он выпустил в воздух струйку дыма и задумчиво пронаблюдал за тем, как сизые кольца растворяются в воздухе. Твоя работа на оборону страны приносит в год немалую сумму. Разве этот затхлый магазинчик способен принести столько же? Как можно сравнить провинциальную торговлю с исследованиями на переднем крае науки? В чем действительные причины того, что ты променял научную карьеру на заштатный магазинчик? – Он немного помолчал, потом спросил. – Именно это ты хотел мне сообщить?

– Нет, – ответил Брансон. – Мне все равно, содержи ты хоть бордель.

– Приятная перемена, – цинично усмехнулся Хендерсон. – Значит, они решили взять меня под другим углом атаки?

– Я приехал сюда совсем не для того, чтобы брать тебя куда-то.

– Тогда зачем?

– У меня достаточно своих неприятностей. И я думаю, что ты можешь мне здорово помочь.

– А причем тут я?..

– И у меня такое чувство, – невозмутимо продолжил Брансон, – что я тоже могу оказать тебе некоторую помощь.