Текст книги "Звездный страж (Авторский сборник)"

Автор книги: Эрик Фрэнк Рассел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 44 страниц)

– …СО МНОЙ-ТО ВСЕ В ПОРЯДКЕ, ВОТ ТОЛЬКО НАПАРНИЦА ПОСТАРЕЛА И ПОСЕДЕЛА И ХОЧЕТ ДОМОЙ. ДЛЯ НАС ЭТИ ГОДЫ ТЯНУТСЯ ТАК ЖЕ, КАК ДЛЯ ТЕХ, ЗА КЕМ МЫ НАБЛЮДАЕМ. ПОЭТОМУ ВЫСЫЛАЙТЕ ЗАМЕНУ…

– …ПРЯМО ОБЛЕПИЛИ АСТЕРОИД. ПРЕЗАБАВНОЕ ЗРЕЛИЩЕ! А ДЕНЕБИАНЕ, КАК ОБЫЧНО, УЧУЯЛИ, НАГРЯНУЛИ, ОТКУДА НИ ВОЗЬМИСЬ, ОБРАТИЛИ ЭТОТ БУЛЫЖНИК В ПЫЛЬ И УДАЛИЛИСЬ, ВЕСЬМА ДОВОЛЬНЫЕ СОБОЙ. АСТЕРОИД НАС НИКОГДА НЕ ПРИВЛЕКАЛ, У НЕГО ОЧЕНЬ СТРАННАЯ…

– …ЭСКАДРА ПРОМЧАЛАСЬ К ТУМАННОСТИ «КОНСКАЯ ГОЛОВА», СЕКТОР СЕМЬ. ПО ДОРОГЕ ОНИ БРОСИЛИ ПОВРЕЖДЕННЫЙ ПАССАЖИРСКИЙ БОТ, В КОТОРОМ ОКАЗАЛСЯ СТАРЫЙ, ВЫЖИВШИЙ ИЗ УМА ДЕНЕБИАНИН. ОН ЗАЯВИЛ, ЧТО ОБШАРИТ ВСЕ ВОКРУГ, НО КРИСТАЛЛЫ НАЙДЕТ. ПУСТЬ ОСТАЛЬНЫЕ ЛЕТЯТ ЗА НИМИ ХОТЬ В ДРУГУЮ ГАЛАКТИКУ, ОН-ТО ЗНАЕТ, ЧТО КРИСТАЛЛЫ ГДЕ-ТО ЗДЕСЬ, ПОД НОСОМ!

– …АРМАДА В ВОСЕМЬСОТ КОРАБЛЕЙ СТАРТОВАЛА ОТ СКОРИИ. ЦЕЛЬ ЭКСПЕДИЦИИ – КАРАТЕЛЬНАЯ. ПИЛОТЫ ЭКРАНИРУЮТ МОЗГИ ПЛАТИНОВЫМИ ШЛЕМАМИ. НА ВСЕХ КОРАБЛЯХ УСТАНОВЛЕНЫ ДВИГАТЕЛИ НОВОГО ТИПА.

– …ИГРАЮТ НАВЕРНЯКА И ВСЕ ВОКРУГ ОБРАТИЛИ В ПЕПЕЛ ПОТОМУ ЛИШЬ, ЧТО ПОЛУПРОЗРАЧНЫЕ АБОРИГЕНЫ ПЛАНЕТЫ НЕ ПОХОЖИ НА ДЕНЕБИАН. А ЭТО САМО ПО СЕБЕ ПОДОЗРИТЕЛЬНО. МЫ НЕ МОЖЕМ ДОПУСТИТЬ ГЕНОЦИД! ПОДБРОСИЛИ ДЕНЕБИАНАМ ОДНУ ИГРУШКУ. КАКАЯ БЫЛА ПАНИКА!

Все эти сообщения не имели ничего общего с радио, не были они и любительством; это была профессиональная дальняя телепатия.

Голоса, не смолкая, звучали в течение всего путешествия. Один черный корабль тут, другой там, сотня где-то еще… денебиане тут, денебиане там… Они высаживаются на одни планеты, улетают с других, пролетают мимо третьих – и все время им помогает или мешает целый сонм неких вездесущих созданий, играющих в какую-то непонятную игру по им одним ведомым правилам.

Казалось, денебиане отвергали большинство миров – либо с первого взгляда, либо после краткого исследования – и упорно продолжали что-то искать, то методически, то просто наудачу прочесывая космос. Если что-то и можно было сказать о них с определенностью, так это лишь то, что они были безнадежно чем-то одержимы.

Слушая голоса из глубин Вселенной, глядя через иллюминаторы на бесконечные россыпи звезд, Рейвен провел много часов. Когда он выходил на связь, взгляд его становился отрешенным, но на лице появлялось выражение живейшего интереса. Всякие мысли о Торстерне, Волленкотте, Джеферсоне, Герати и остальных отодвигались на задний план; их амбиции и соперничество этих людей казались микроскопическими по сравнению с событиями в других мирах.

– …ДЕНЕБИАНЕ ПРОЗОНДИРОВАЛИ СТО ТЫСЯЧ МОЗГОВ, НО ПОТОМ РЕШИЛИ, ЧТО ВРЕМЯ ДОРОЖЕ И НА ОСТАВШИЕСЯ ПОЛМИЛЛИАРДА ТРАТИТЬ ЕГО СМЫСЛА НЕТ. ПОЭТОМУ ОНИ УШЛИ – В ТОМ ЖЕ НЕВЕДЕНИИ, В КАКОМ ПРИШЛИ…

– …СИДЕЛИ КРУЖКОМ ПОЧТИ ТРИ ОБОРОТА СОЛНЦА И СО СНИСХОДИТЕЛЬНЫМ ИЗУМЛЕНИЕМ КУДАХТАЛИ НАД НАШИМИ КОРАБЛЯМИ. ПОТОМ ПОПРОСИЛИ ПАРОЧКУ НЕНАДОЛГО ВЗАЙМЫ И, ПОБЛАГОДАРИВ, ВЕРНУЛИ. НО СТОИТ ХОТЯ БЫ ЧУТЬ ПОВРЕДИТЬ ИХ КРЕЙСЕР, КАК ОНИ ПУСКАЮТСЯ В ПОГОНЮ И ПРОЯВЛЯЮТ НЕВЕРОЯТНОЕ УПОРСТВО…

– …ЯВНЫЙ СНОС К ВОЛОПАСУ. ПРИЧИНЫ ИЗВЕСТНЫ ТОЛЬКО ИМ САМИМ. ГОТОВЬТЕСЬ К ВСТРЕЧЕ!

– …ЛЕЙФ, МОРКИН, ЭЛЬСТАР, ГНОСТ, ВЕЛЬТЕНСТАЙЛ, BE, ПЕРИ и КЛЕЙН. ОТ ДВУХ ДО ДЕСЯТИ ТЫСЯЧ ДЕНЕБИАН НА КАЖДОМ. ИЩУТ РЕДКИЕ МИНЕРАЛЫ. К МЕСТНЫМ ФОРМАМ ЖИЗНИ ОТНОСЯТСЯ КАК К РУЧНЫМ, НО БЕСПОЛЕЗНЫМ ЖИВОТНЫМ. БРОСАЮТ ИМ НЕСЪЕДОБНЫЕ, ХОТЯ С ВИДУ ЛАКОМЫЕ КУСОЧКИ. КАК ВСЕГДА, ОЧЕНЬ РАЗДРАЖИТЕЛЬНЫ…

– …ПРИЗЕМЛИЛИСЬ ДЕВЯТЬ КОРАБЛЕЙ, ВЕДУТ СЕБЯ, КАК ОБЫЧНО, ТО ЕСТЬ КО ВСЕМУ ПОДОЗРИТЕЛЬНЫ…

Это продолжалось без конца, неслышимое никем, кроме тех, кому предназначалось. Мозг пешки не мог услышать эти голоса. Мозг денебианина – тоже. Атмосфера телепатическое излучение глушит, солнечные протуберанцы его отклоняют – все это приходилось брать в расчет. Но в свободном пространстве почти все сообщения попадали адресатам.

Они сообщали об одиноких солнцах и о солнцах с целыми россыпями планет, о гипсовых астероидах – и все это с такими подробностями, с какими старожилы рассказывают о достопримечательностях своего родного города. В передачах мелькали тысячи названий, координаты секторов и звездных скоплений – но ни разу никто не упомянул Землю, Венеру, Марс или Солнечную систему вообще.

Ссылаться на эти миры было незачем, потому что их время еще не пришло.

Пара шестиместных полицейских катеров взмыла с Луны и попыталась преследовать угнанный курьер. Им не повезло. Он нырнул к Земле с такой скоростью, словно за спиной у него было с полсотни световых лет, вильнул в сторону, далеко опередив преследователей, и исчез за восточным краем диска планеты. К тому времени, когда преследователи приблизились к этой точке, Рейвен уже успел приземлиться и стал недосягаем для двенадцати пар зорких глаз.

Он выбрал плато, поросшее вереском, – место, вряд ли бывшее чей-то собственностью. Некоторое время Рейвен стоял у остывающих дюз и осматривал небо, но полицейские катера так и не появились. Наверное, рыщут где-нибудь милях в трехстах к востоку или западу.

Пройдя по вересковому полю, он добрался до разбитой грунтовой дороги и по ней вышел к ферме, которую приметил, когда заходил на посадку. Он воспользовался тамошним телефоном и вызвал антиграв из ближайшего поселка. Через час он был в штаб-квартире Земной разведки.

Длиннолицый и, как всегда, печальный, Джеферсон указал на кресло, сцепил руки, словно собирался молиться, и заговорил мысленно:

– Вы – главная моя головная боль. Вы за неделю задали мне работы больше, чем обычно я имею за месяц.

– Как насчет той работы, которую дали мне вы?

– По-моему, вы не особенно перетрудились. Во всяком случае, вы вернулись таким же аккуратным и чистеньким, каким не так давно вышли отсюда. За это время вы потревожили несколько важных персон и перепугали многих других. Вы наследили везде, где могли, и сейчас я должен покрывать ваши промахи – и только силы небесные знают, как мне это удастся.

– Я не нарушал все законы, – возразил Рейвен. – Некоторые я вообще не затронул. Например, не занимался перегонкой тамбары. А если серьезно, я в самом деле нуждаюсь в прикрытии. За мной гнались лунные патрули, хотя у меня был курьерский катер.

– Краденый. – Джеферсон грустно кивнул на толстую кипу бумаг на столе. – Вы совершаете преступления быстрее, чем я успеваю их покрывать. Как раз сейчас я занимаюсь этим катером. Но не беспокойтесь. Это моя забота. Кажется, некоторые считают, что именно за такую работу мне и платят. Я постараюсь представить эту явную кражу официально разрешенным прокатом. – Он уныло почесал подбородок. – Почему вы не решаетесь сообщить мне, в каком месте вы разнесли его на части при приземлении? Где они валяются?

– Если бы не фараоны на хвосте, я доставил бы его прямо в космопорт. Из-за них мне пришлось сесть в первом попавшемся месте. Что ж, к этому я уже успел привыкнуть.

– Наш пилот перегонит катер на место. – Джеферсон оттолкнул от себя бумаги. – Враги, враги – вот все, что у меня есть.

– Полет на этом катере от Венеры потребовал времени, – подчеркнул Рейвен. – Естественно, контакт с местными властями я потерял. Что же случилось, откуда взялись враги?

Джеферсон ответил:

– На прошлой неделе мы прикончили двух типов. Их поймали, когда они пытались взорвать мост, имеющий стратегическое значение. Как выяснилось, оба по рождению марсиане. На следующий день взлетела на воздух энергостанция, погрузив во мрак десяток городов и остановив заводы на сотне квадратных миль. В субботу мы обнаружили нехитрую игрушку, прикрепленную к основанию дамбы, и обезвредили ее как раз вовремя. Если бы мы опоздали, это была бы катастрофа года.

– Так не пора ли…

– С другой стороны, – продолжал Джеферсон, игнорируя замечание, – эксперты доложили, что взрыв у Бакстера скорее всего был несчастным случаем. Они выяснили, что при некоторых исключительных условиях, предвидеть которые было почти невозможно, горючее становится нестабильным. Еще они сообщили, что противоядие уже найдено.

– Любопытно узнать какое.

Джеферсон сделал нетерпеливое движение.

– На мой стол очень редко ложатся серьезные, аргументированные доклады, и по делу Бакстера мне пока такого не прислали. Поэтому я вынужден считать этот инцидент диверсией. Мы слишком часто оказываемся в незавидном положении только потому, что не умеем отличить человеческие ошибки от саботажа. Что там говорить, мы даже не можем разобраться с подозреваемыми. Мы все еще держим восьмерых, взятых на той подземной барахолке. Все они, кстати, марсиане или венериане. Будь моя воля, я бы депортировал их и запретил им повторный въезд, но сделать это нельзя. С точки зрения закона они – земляне, черт их возьми!

– Да, это помеха. – Рейвен наклонился к столу. – Вы хотите сказать, что эта война все еще продолжается?

– Нет. Такого я не говорил. На прошлой неделе она определенно шла на убыль, а сейчас, может, и закончилась. – Джеферсон задумчиво посмотрел на собеседника. – Позавчера Герати изволил сообщить мне, что наши невзгоды закончились. С тех пор докладов о новых инцидентах не поступало. Я не вполне представляю, что и как вы сделали, но результат налицо, раз сам Герати говорит так.

– Вы слышали что-нибудь о человеке по имени Торстерн?

– Да. – Джеферсон тяжело завозился в кресле. – Наши детективы давно следили за Волленкоттом, которого считали вождем венерианских сепаратистов. В конце концов, два агента прислали рапорты о том, что подлинным мотором организации является этот самый Торстерн, хотя собрать убедительные доказательства они не смогли. Ему, кажется, все сходит с рук – недаром его окружает целая армия юристов.

– Это все?

– Нет, – нехотя продолжил Джеферсон. – Герати сообщил, что Торстерн пытался с ним торговаться.

– Вот как? Есть какие-нибудь подробности?

– Герати заявил Торстерну, что сомневается в его добрых намерениях, а также в том, что Торстерн действительно тот, за кого себя выдает. То есть, что он именно тот человек, который смог бы укротить венерианских экстремистов. Торстерн обещал ему это доказать.

– Как?

– Убрав Волленкотта – ни больше ни меньше! – Джеферсон щелкнул пальцами. Помолчав, он вздохнул и продолжил: – Это было позавчера. Сегодня утром с Венеры пришло сообщение о том, что Волленкотт выпал из антиграва, и это падение сильно подорвало его здоровье.

– Уф! – Рейвен живо представил себе – глухой удар и переломанные кости. – Недурной способ уволить верного слугу, не правда ли?

– Лучше не говорить такое публично, скажут – клевета.

– Могу поклеветать еще. Член Мирового Совета Джилхист, например. Его можно с чистой совестью назвать предателем.

– С чего вы это взяли? – Выражение лица Джеферсона стало настороженным.

– Он – та самая ложка дегтя в бочке меда. Имя сообщил мне сам Торстерн, не ведая, что выдает предателя. – Рейвен на миг задумался и добавил: – Не знаю, как этот Джилхист выглядит, но на той достопамятной встрече я разве что не обнюхал мозги Членов Совета и крысиного запаха не учуял.

– Джилхиста там не было. – Джеферсон сделал пометку на бланке. – По болезни или срочным делам отсутствовали четверо Советников. В том числе Джилхист. Он вернулся через несколько минут после вашего ухода.

– Его срочное дело заключалось в том, чтобы наставить на меня указующий перст, – заметил Рейвен. – Что вы сделаете с ним теперь?

– Ничего. Я ничего не могу сделать на основании ваших слов. Разве что – передать эту информацию Герати, и отныне ему и Всемирному Совету покой будет только сниться. Одно дело сообщить факт, другое – доказать его.

– Пожалуй, вы правы. Между прочим, не так уж важно, что они с ним сделают. Пусть хоть награждают орденом за предательство. Это все мелочи, пыль. Реальную ценность в этом мире имеют совсем мало вещей. – Рейвен встал и направился к двери, но задержался у нее, положив руку на дверную панель. – Вот еще что… Сейчас это не имеет особого значения, но скоро впрямую коснется нас обоих. Я хочу сказать, что Торстерн – нормальный человек, Герати – тоже. Мы с вами – нет.

– И что из этого? – с трудом выговорил Джеферсон.

– Есть люди, чья натура не выносит, чтобы поражение осталось не отомщенным. Люди без сердца, которые сидят в антиграве и смотрят, как летит вниз верный соратник. А есть люди, которые здорово испугаются, если их как следует накачать. Вот бич этого мира – страх! – Он твердым взглядом посмотрел на Джеферсона, зрачки его расширились, радужная оболочка засветилась. – Знаете, что заставляет людей так бояться?

– Смерть? – замогильным тоном предположил Джеферсон.

– Нет, другие люди, – возразил Рейвен. – Запомните это. Потому что Герати сообщает вам только малую толику и тщательно скрывает остальное!

Что именно Рейвен имел в виду, Джеферсона не интересовало. Он понял, ибо давно привык к недомолвкам и прочим ухищрениям обычных людей. Когда им нечего было скрывать, они приходили говорить с ним с глазу на глаз, когда скрывать было что, писали или звонили. Чаще случалось второе.

Когда Рейвен вышел, Джеферсон вспомнил, что Герати всегда предпочитал общаться по телефону.

Обшарпанная маленькая контора, расположенная на четыре марша вверх по грязной и стертой лестнице, служила обиталищем Самуила Глаустрауба, рудиментарного гипнотизера, едва ли способного загипнотизировать даже воробья. Кто-то из его предков был мутантом, чей талант, сильно ослабленный, проявился через несколько поколений. От других предков он унаследовал ум юриста и хорошо подвешенный язык и эти качества ценил гораздо выше трюков любого «дефективного».

Войдя в контору, Рейвен облокотился о запачканную чернилами стойку.

– Привет, Сэм, – поздоровался он.

Глаустрауб взглянул на него темными глазами, раздраженно блеснувшими из-под очков в роговой оправе.

– Я знаю вас?

– Вряд ли.

– О, а мне показалось… – Отодвинув в сторону какие-то документы, Глаустрауб встал из-за стола и оценивающе оглядел гостя. Где-то глубоко внутри пульсировала мысль: «Тогда почему он назвал меня Сэмом? Что за фамильярность!»

– Простите, – сказал Рейвен. – Я не хотел вас обидеть.

– А, телепат? – произнес мистер Глаустрауб, обнажив крупные желтые зубы. Он смущенно разгладил мешковатые брюки. – Ну мне-то беспокоиться не о чем. К счастью, совесть моя чиста.

– Завидую вам. Немногие люди могут так ответить.

В ответ на этот намек адвокат нахмурился и произнес:

– Чем могу быть полезен?

– У вас есть клиент по имени Артур Кэйдер?

– Да, его дело слушается завтра. – Он сокрушенно покачал головой. – Я буду защищать его по мере своих сил, но боюсь, ничего не выйдет.

– Почему?

– Он обвиняется в том, что публично угрожал одному человеку смертью. Истец не подал ходатайства, поскольку отсутствовал, и обвинение было предъявлено общественным обвинителем. Это приводит к серьезным затруднениям. Свидетельство против моего подзащитного записано на видео, оно будет предъявлено в суде, и отрицать его невозможно. – Он виновато посмотрел на Рейвена. – Полагаю, вы его друг?

– Отнюдь. Я – его злейший враг.

– Ха-ха! – Глаустрауб принужденно рассмеялся, живот его заколыхался. – Вы, конечно, шутите?

– Нисколько. Я – тот парень, чьей крови он жаждет.

– Да? – Челюсть адвоката отвисла, он поспешил к столу, нервно порылся в бумагах и затем спросил: – Вас зовут Дэвид Рейвен?

– Именно.

Глаустрауб огорчился. Он снял очки, нервно побарабанил по стеклам, потом снова надел их и, потеряв очки из виду, оглянулся по сторонам.

– Они у вас на носу, – сообщил Рейвен.

– Да? – Адвокат украдкой скосил яростный взгляд, словно заметил что-то мерзкое. – Действительно. Как глупо с моей стороны. – Он сел, вскочил, снова сел. – Ну, ну, мистер Рейвен! Мы с вами по разные стороны баррикады!

– Кто говорит, что я собираюсь участвовать в процессе?

– Ну, мне так показалось… Вы вернулись как раз вовремя, чтобы успеть выступить со стороны обвинения.

– Предположим, я не появлюсь в суде – что тогда будет делать обвинение?

– Да то же самое. Задокументированное свидетельство будет признано достаточным, чтобы гарантировать обвинительный приговор.

– Так. А теперь скажите, что, если я заявлю, будто знал, что Кэйдер всего лишь шутит?

– Мистер Рейвен?.. – Руки Глаустрауба нервно затрепетали. – Вы действительно думаете так?

– Конечно, черт возьми! Каждое его слово было шуткой! Ничто не доставляет Кэйдеру большего удовольствия, чем, развалясь на диване и потягивая тамбару, представлять, как на меня наваливается подряд тысяча смертей!

– Тогда почему… почему? – Адвокат смущенно озирался по сторонам.

– Потому что, по-моему, гуманнее убить человека сразу, чем заставлять его убивать время в кутузке. И уж кто-кто, а Кэйдер не должен столько сидеть лишь потому, что так глупо попался. – Перегнувшись через деревянный барьер, Рейвен коснулся Глаустрауба, который моментально вскочил на ноги. – Вы согласны?

– Кто, я? Конечно! Решительно и бесповоротно! – С надеждой он спросил: – Вы желаете выступить как свидетель защиты?

– Нет, если есть более легкий способ.

– Вы могли бы дать показания под присягой, – предложил адвокат, которого переполняла забавная смесь сомнения, недоверия и триумфа.

– Годится. Где я могу это сделать?

Глаустрауб схватил шляпу, хлопнул по ней сзади и спереди, пошарил по столу в поисках очков, нашел их на собственном носу, галопом скатился с гостем вниз на два лестничных марша и буквально втолкнул его в другую контору, где сидели четыре упитанных клерка. С их помощью он тут же состряпал бумагу, которую Рейвен внимательно прочитал, подписал и отдал адвокату.

– Вот и все, старина.

– Очень великодушно с вашей стороны, мистер Рейвен. – Глаза адвоката сияли, руки любовно обнимали нежданный подарок, он уже воочию представлял, как нанесет свой мастерский удар, предвкушал тот момент, когда он, Глаустрауб, встанет и в полной тишине холодным, уверенным, хорошо поставленным голосом начнет разбивать в пух и прах прокурорские байки. Это была редкая возможность, и поэтому Глаустрауб был счастлив безмерно. – Чрезвычайно щедро, если можно так выразиться. Мой подзащитный это оценит.

– Вы меня надоумили, – загадочным тоном произнес Рейвен.

– Уверен, вы можете рассчитывать… – голос адвоката пресекся. Его вдруг поразила неприятная мысль, что цена за грядущий успех может оказаться слишком высокой. – Простите?

– Я хочу, – пояснил Рейвен, – чтобы ваш подзащитный оценил мой подарок. Я хочу, чтобы он вспоминал обо мне, как о Санта-Клаусе, вы понимаете? – Он вытянул указательный палец, и адвокат даже подпрыгнул. – Банда негодяев жаждала моего скальпа, а я плачу их главарю за зло добром.

– В самом деле? – И у Глаустрауба возникло чувство, что сегодня утром что-то очень важное прошло мимо его ушей. Он ощупал уши в поисках очков.

– На сей раз они у вас в кармане, – сказал Рейвен и вышел.

Глава шестнадцатая

Дом выглядел маняще тихим и мирным. Лина ждала его; Рейвен сразу узнал это. И она сразу узнала, что он вернулся. «Ваша женщина», – как выразился Торстерн, и в его устах эти слова прозвучали с оттенком осуждения. В отношениях Лины и Дэвида не было одного – ханжества. Впрочем, в разных местах у разных людей свои стандарты благопристойности.

Задержавшись у калитки, Рейвен взглянул на свежий след в поле. Вмятина была достаточно велика, чтобы вместить антиграв. Если не считать этой странной ямы, и дом, и все вокруг выглядело по-прежнему. Посмотрев на небо, Рейвен заметил далекий инверсионный след марсианского грузовоза. Корабль шел к звездам, которых так много там, в вышине.

Подойдя к входной двери, он открыл замок телекинезом. Лина ждала в шезлонге, положив большие руки на полные колени, ее глаза излучали радость.

– Я немного запоздал.

Он не подумал сказать что-либо более теплое. А также не подумал ее поцеловать. Взаимную теплоту ощущали оба, и им не требовалось выражать ее физически. Он никогда не целовал ее, никогда ее не желал, и она никогда не желала его.

– Нужно было слегка пощекотать Кэйдера. Сейчас уже незачем держать его взаперти. Обстоятельства изменились.

– Они никогда не меняются, – заметила она.

– Здешние мелочи могут. Я не говорю о серьезных.

– Серьезные важнее всего.

– Ты, наверное, права, о проницательная, но я не согласен с тобой – нельзя пренебрегать мелочами. – Под ее невозмутимым взглядом он счел необходимым оправдаться. – Мы не хотим, чтобы они столкнулись с денебианами – но также не хотим, чтобы они себя уничтожили.

– Последнее было бы меньшим из зол – прискорбно, но не смертельно. Денебиане ничего бы не узнали.

– Земляне никогда не станут умнее, чем они есть.

– Может быть, – признала она. – Но ты посеял несколько запретных зерен познания. Рано или поздно тебя заставят вырвать посевы с корнем.

– Женская интуиция? – Он по-мальчишески усмехнулся. – Мейвис рассуждает точно так же.

– И она права.

– В свое время эти семена можно будет по-тихому уничтожить. Поодиночке. Ты знаешь об этом.

– Конечно. Когда ты будешь готов, буду готова и я. Куда ты, туда и я. – Ее сверкающие глаза не мигали, страха в них не было. – И все-таки я думаю, что ты вмешивался зря. Риск был слишком велик.

– Иногда рисковать необходимо. А теперь – война закончена, теоретически человечество может бросить все силы на дальнейший прогресс…

– Почему ты сказал «теоретически»?

Он посерьезнел.

– Может случиться, что они втянутся в другой конфликт, совсем иного рода.

– Понятно. – Подойдя к окну и встав к Рейвену спиной, Лина рассматривала пейзаж. – И ты вмешаешься снова?

– Нет, ясное дело. Та война будет вестись против нас и тех, кого обвинят в принадлежности к нашей расе. Вот почему у меня не будет шанса вмешаться. Меня попросту прихлопнут без предупреждения. – Он подошел к ней и дружески обнял за талию. – Они могут взяться и за тебя. Ты не против?

– Ничуть, если это пойдет на пользу нашему делу.

– Впрочем, этого может и не случиться. – Его взгляд уперся во что-то за окном. – Ты решила что-то посадить? – резко переменил он тему.

– Посадить?

Рейвен показал на воронку.

– Разве эта яма не для посадок? – И, не дожидаясь ответа, спросил: – Что случилось?

– Это было в пятницу днем. Я вернулась из города, уже достала из сумочки ключ, но почувствовала, что внутри замка что-то есть.

– Что именно?

– Крошечный шарик, голубая бусинка с белым пятнышком. Я разглядела телепатически. Она была расположена так, что ключ надавил бы на это белое пятнышко. Я телепортировала эту бусинку наружу, положила вон там и один камешек бросила прямо на пятнышко. Тряхнуло весь дом.

– Какой-то микроинженер здорово рисковал, – спокойно заметил он. – Я уж не говорю о том телекинетике, который засунул эту штуку в замок. – С равнодушием, которое постороннему показалось бы циничным, он добавил: – Пожалуй, если б трюк удался, никто о тебе не пожалел бы, верно?

– Разве что один тип, – поправила она. – Ты!

Ночь была на редкость ясная, звезды сверкали и манили. Даже невооруженным глазом ясно и четко можно было разглядеть кратеры на Луне. От горизонта до горизонта небосвод походил на гигантский занавес из черного бархата, щедро усыпанный блестками всех цветов – белого, голубого, бледно-желтого, розового, нежно-зеленого – одни горели спокойно, другие мерцали.

Лежа в откидном кресле под стеклянной куполообразной крышей, Рейвен некоторое время созерцал эту великолепную панораму, потом закрыл глаза и прислушался, но через несколько секунд открыл их снова. Рядом с ним, чуть позади, сидя в таком же кресле, то же проделала Лина. То была их интимная ночь, одна из многих, которые они проводили в креслах под куполом, наблюдая и слушая. В этом доме отсутствовали альковы и будуары. В них не нуждались. Только кресла и купол.

Они наблюдали и днем, но урывками, потому что мир требовал свою львиную долю внимания. Они наблюдали и слушали вместе, вдвоем, днем и ночью – многие годы. И это было бы невыносимо однообразно и скучно, не будь их двое, ибо каждый своим присутствием нарушал одиночество другого. И то, что им доводилось «видеть» и «слышать», не могло оставить ни одного из них равнодушным.

На Земле и далеко вне ее события происходили постоянно. И ничто и никогда не повторялось дважды. Неусыпное наблюдение – работа ответственная; наблюдатель – словно ночной часовой, который охраняет спящий город, зорко вглядываясь с высоты городских стен в чернеющий таинственный лес. Этой работой занимались многие, всегда готовые, если возникнет опасность, поднять тревогу – Чарльз и Мейвис на Венере, Хорст и Карен на Марсе, тысячи, десятки тысяч других – и все парами.

Рейвен скосил глаза к висящей низко над горизонтом розовой звездочке, позвал мысленно:

– ХОРСТ! ХОРСТ!

Ответ пришел почти сразу, слегка приглушенный одеялом земной атмосферы:

– ДА, ДЭВИД?

– КАК ТАМ ВАШИ СЕПАРАТИСТЫ?

– ГРЫЗУТСЯ ДРУГ С ДРУГОМ. РАЗБИЛИСЬ НА ГРУППИРОВКИ. ОДНИ ПО-ПРЕЖНЕМУ ЖАЖДУТ ВОЕВАТЬ С ЗЕМЛЕЙ. ДРУГИЕ ВОЗМУЩЕНЫ ПРЕДАТЕЛЬСТВОМ ВЕНЕРИАН И ХОТЯТ УДАРИТЬ ПО НИМ. ЕЩЕ ЕСТЬ АНТИМУТАНТЫ – САМАЯ МНОГОЧИСЛЕННАЯ ГРУППА. ЭТИ НЕДОВОЛЬНЫ ВСЕМ ПОДРЯД И ВОТ-ВОТ РАЗВАЛЯТСЯ…

– ТО ЕСТЬ СИТУАЦИЯ НЕОПРЕДЕЛЕННАЯ?

– ВРОДЕ ТОГО.

– СПАСИБО, ХОРСТ. ПРИВЕТ КАРЕН.

Он переключился на Венеру:

– ЧАРЛЬЗ! ЧАРЛЬЗ!

На этот раз ответ пришел быстрее и был слышен лучше.

– ДЭВИД?

– ЕСТЬ НОВОСТИ?

– ТОРСТЕРН ВЧЕРА ОТБЫЛ НА ЗЕМЛЮ.

– ЗАЧЕМ?

– НЕ ЗНАЮ, НО ДОГАДЫВАЮСЬ, ЧТО НЕСПРОСТА. БЕЗ ВЫГОДЫ ОН НИЧЕГО НЕ ДЕЛАЕТ.

– НУ ЭТО САМО СОБОЙ. Я ПОСЛЕЖУ ЗА НИМ. КОГДА ЧТО-НИБУДЬ УЗНАЮ, СООБЩУ.

– СДЕЛАЙ МИЛОСТЬ. СЛЫШАЛ ПРО ВОЛЛЕНКОТТА?

– ДА. ГРЯЗНАЯ РАБОТА.

– ГРУБАЯ, – поправил Чарльз, – ЕГО СБРОСИЛИ НА МЯГКИЙ ГРУНТ, И ОН ОСТАЛСЯ ЖИВ. НО ОН ВСЕ РАВНО УМРЕТ, ТОЛЬКО МЕДЛЕННО И МУЧИТЕЛЬНО. ПОЖАЛУЙ, ЭТО СУДЬБА. – Мысль Чарльза на миг сбилась, затем возникла снова: – ЗДЕШНЯЯ ОРГАНИЗАЦИЯ СО СКРИПОМ, НО РАЗВАЛИВАЕТСЯ. ВПРОЧЕМ, ПОТЕНЦИАЛ ЕЕ СОХРАНЯЕТСЯ, ТАК ЧТО В ЛЮБОЕ ВРЕМЯ ЕЕ МОЖНО ВОЗРОДИТЬ. МЕНЯ ЭТО НЕ УДИВИТ…

– И Я ЗНАЮ ПОЧЕМУ.

– ПОЧЕМУ?

– ПОТОМУ ЧТО МЕЙВИС КАЖДЫЙ ДЕНЬ ТВЕРДИТ ТЕБЕ, ЧТО ТЫ СОВЕРШИЛ ОШИБКУ.

– ВЕРНО, – меланхолически признал Чарльз, – А Я ЗНАЮ, КАК ТЫ ОБ ЭТОМ ДОГАДАЛСЯ.

– КАК?

– ТО ЖЕ САМОЕ ТВЕРДИТ ТЕБЕ ЛИНА.

– ТЫ ТОЖЕ ПРАВ, – сказал Рейвен, – И МЫ ВСЕ ВРЕМЯ ОБ ЭТОМ СПОРИМ.

– У НАС ТО ЖЕ САМОЕ. ИНОГДА ОНА НА МЕНЯ СМОТРИТ ТАК, БУДТО Я МАЛОЛЕТНИЙ ПРЕСТУПНИК. НО ВЕДЬ ЗАМОК СТОИТ КРЕПКО, НИЧЕГО СТРАШНОГО СЛУЧИТЬСЯ НЕ МОЖЕТ. ПОЧЕМУ ЖЕ ЖЕНЩИНЫ НЕРВНИЧАЮТ?

– ДА ПОТОМУ, МОЙ МАЛЬЧИК, ЧТО ОНИ СМОТРЯТ НА ЭТИ МИРЫ С ЖЕНСКОЙ КОЛОКОЛЬНИ, А ЭТО ВЗГЛЯД МАТЕРИ. ИМ КАЖЕТСЯ, ЧТО МЫ С ТОБОЙ, ВЗЯВ ДИТЯ НА РУКИ, СЛИШКОМ ВЫСОКО ЕГО ПОДБРАСЫВАЕМ. ВОТ ПОЧЕМУ ОНИ НЕРВНИЧАЮТ.

– НАВЕРНОЕ, ТЫ ПРАВ. – Мысли Чарльза окрасились саркастическими нотками. – А, КСТАТИ, АНАЛОГИЯ С МЛАДЕНЦЕМ… ТЫ ПРОВЕРЯЛ НА ОПЫТЕ?

– У МЕНЯ ХОРОШЕЕ ВООБРАЖЕНИЕ, – прервал его Рейвен, – НУ, ЧАРЛЬЗ, ПОКА.

В ответ пришло телепатическое ворчание. Рейвен взглянул на Лину. Она отдыхала в кресле, закрыв глаза, подставив звездам лицо. Некоторое время он ласково разглядывал ее, проникая сквозь внешние черты. Лицо было всего лишь взятой напрокат маской, за которой он видел настоящую Лину. Обычно он вообще не обращал внимания на ее лицо, воспринимая сразу и целиком то, что пряталось за огромными черными глазами.

Лина даже не замечала, что за ней наблюдают. Мысли ее были далеко, мозг вслушивался в никогда не замолкающие небесные голоса. И Рейвен вскоре последовал ее примеру.

– …ДВА ДЕСЯТКА ЧЕРНЫХ КРЕЙСЕРОВ ТИПА «РАЗРУШИТЕЛЬ» РЫЩУТ ВОКРУГ КОЛЛАПСИРУЮЩЕГО КРАСНОГО ГИГАНТА…

– …ПОВТОРНО, НО ПОЛНОЕ ОТСУТСТВИЕ ОБЩИХ ПОНЯТИЙ ДЕЛАЕТ НЕВОЗМОЖНЫМ ОБЩЕНИЕ С ЭТИМИ ПОРХАЮЩИМИ СОЗДАНИЯМИ. ОНИ ДАЖЕ НЕ ПОНИМАЮТ, ЧТО МЫ С НИМИ ВСТУПАЕМ В КОНТАКТ. КАКИЕ УЖ ТУТ ПРЕДОСТЕРЕЖЕНИЯ! ЕСЛИ НАГРЯНУТ ДЕНЕБИАНЕ И ВОЗНИКНЕТ КОНФЛИКТ, НАМ ПРИДЕТСЯ ВМЕШАТЬСЯ…

– …ГОЛОС С ТАИС… ВЫБРАЛ МОМЕНТ И НАНЕС УДАР, КОГДА ОН УЖЕ УДАЛЯЛСЯ. ПРАВДА, СРЕАГИРОВАТЬ ОН УСПЕЛ…

– …БЕНТЕРЫ ДОВОЛЬНО СИЛЬНЫ, ХОТЯ САМИ НЕВЕЛИКИ. НАС ОНИ ВИДЯТ ВПОЛНЕ ОТЧЕТЛИВО, НАЗЫВАЮТ СВЕТЛЯЧКАМИ И ПОЧТИ ОБОЖЕСТВЛЯЮТ. ОЧЕНЬ НЕКСТАТИ…

– …НА ПРОЛЕТЕ МИМО ДЖИЛЬДЕРДИНА ЗАМЕТИЛИ, ЧТО ДЕНЕБИАНЕ СТРОЯТ НА ПЛАНЕТЕ НЕЧТО ОГРОМНОЕ ИЗ БЫСТРОРАСТУЩИХ КРИСТАЛЛОВ. ОЧЕВИДНО, ДАЮТ ПОНЯТЬ, ЧТО УСТРАИВАЮТСЯ НАДОЛГО…

– …ЭТИ ЖАЛКИЕ ДИКАРИ СОБРАЛИСЬ ПРИНЕСТИ НАС В ЖЕРТВУ СОЛНЕЧНЫМ БЛИЗНЕЦАМ. ПРЯМО НЕВЕЗЕНИЕ КАКОЕ-ТО! НАДО ЖЕ, ИЗ ВСЕГО ПЛЕМЕНИ ВЫБОР ПАЛ ИМЕННО НА НАС ДВОИХ! ВРЕМЕНИ ОСТАЛОСЬ МАЛО, ПУСТЬ СМЕНЩИКИ ГОТОВЯТСЯ ПРИНЯТЬ У НАС ДЕЛА ПОСЛЕ ТОГО, КАК НАС СОЖГУТ

Последнее сообщение напомнило Рейвену о его собственном положении. Бедные дикари. Все наблюдаемые миры, включая и этот, были какими-то взбалмошными. Взрослым часто кажется, что дети ведут себя как дикари.

Он пошевелился и сел, ощущая смутную тревогу. Сверху на него приветливо смотрели звезды, но мир вокруг казался темным и зловещим.

Три последующие недели он внимательно следил за мировыми новостями – и по радио, и по спектровидению. Занятие донельзя однообразное, но он упорно предавался ему, словно ожидая событие, которое никак нельзя пропустить, хотя оно могло и не произойти.

В новостях не звучало никаких намеков о пресловутой антиземной активности. Это не удивляло, так как этих намеков не было даже тогда, когда эта активность переживала самый пик.

Также ничего не сообщалось ни о совершенствовании космических кораблей, ни о планах прыжка в неизведанные дали. Обычная любовь бюрократов к секретности. Автократическое мышление полагает, что новости, представляющие интерес для широких масс в интересах этих самых масс разглашать не следует.

Рейвен терпеливо вникал не только в новости, но и в нескончаемый поток всякой дребедени под видом развлекательных программ, отбирая некоторые из них для более тщательного ознакомления и просматривая затем от начала до конца бездарно-однообразные передачи. Иногда он сравнивал себя со стариком, вынужденным часами терпеть кривляния и трескотню, которой могли развлечь на минуту разве что хныкающих малышей.

В конце третьей недели по спектровидению начали показывать цветной объемный сериал. Слащавая душещипательная сказочка – одна из тех, в которых положительный герой (сейчас им был телепат) долго и страстно смотрит на прелестную героиню (совсем не мутантку) и находит, что мысли ее столь же чисты и невинны, как она сама. Низколобый, с мохнатыми бровями и кривой усмешкой злодей был насекомоязычный, он любил ласкать ядовитых сороконожек. Всего было четыре серии.

Обычная халтура, предназначенная занять мозги, которые иначе могли бы ненароком задуматься о чем-нибудь более серьезном. Тем не менее Рейвен буквально прилип к экрану. И когда наконец злодея одолели, добро восторжествовало среди мягкого света и падающих сверху розовых лепестков, а символический ботинок растоптал символическую сороконожку, он вздохнул, словно пресытившись, и направился на поиски Кэйдера.

Человек, открывший дверь, не был мутантом и больше всего напоминал проигравшего боксера. Сломанный нос, расплющенные уши, одет в серый свитер.