Текст книги "Звездный страж (Авторский сборник)"

Автор книги: Эрик Фрэнк Рассел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 44 страниц)

Глава четырнадцатая

Медленно, словно от легкого ветерка или повинуясь чьей-то осторожной руке, дверь дюйм за дюймом открывалась внутрь. Желтое кольцо ночного тумана проскользнуло в постепенно расширявшуюся щель, принеся с собой запах смолы, прелых листьев, коры и плесени.

Снаружи не доносилось ни звука, за исключением далекого монотонного стука насосов, перекачивавших топливо в космопорту, да тихой музыки в четырех-пяти кварталах отсюда, где неутомимые ноктоптики продолжали брать от жизни все, что могли. В комнате царила полная тишина, люди затаили дыхание; дверь открывалась невероятно медленно, томительно, и Торстерн начинал опасаться, что у него могут не выдержать нервы.

Его глаза напряженно всматривались в щель, уши пытались уловить хоть какой-нибудь шорох, а в мозгу одновременно проносился вихрь мыслей. Кто там, за дверью? Готовы ли они стрелять сразу? И будут ли? Если он прыгнет к выходу, не попадет ли прямо под залп?

Может быть, среди них есть телепат, который предупредит остальных о намерениях босса, чтобы они его не подстрелили по ошибке? Нет, черт побери, телепат не может их предупредить, потому что он сам все еще колебался и не принимал решение. Телепат умел читать мысли, но был не в состоянии предвидеть то, что произойдет даже через долю секунды. Предсказателей, в точном смысле этого слова, в природе не существовало.

Мгновения, пока Торстерн следил за дверью, показались ему вечностью, но вот наконец она остановилась, образовав широкую, обнадеживающую щель в уличную темень.

Какого черта они медлят? Боятся его подстрелить, если атакуют вслепую? Или у них есть какой-то план, где ему тоже отводится какая-то роль? Силы небесные, чего они ждут?

Еще одна порция тумана вползла в комнату. Впервые заметив это, он был ошеломлен внезапной догадкой – газ! Да, именно так! Подать газ вместе с туманом! Любой, кто знаком с системой защиты Черного Замка и особенно комнатой номер десять, должен до этого додуматься. Значит, они хотят, чтобы он оставался там, где стоит, пока не свалится на пол вместе со своими мучителями. Потом они войдут без всякого риска, приведут его в чувство и отдадут ему на растерзание этих двоих.

А если Рейвен и этот толстый боров знают, что происходит… Эта мысль молнией промелькнула в его мозгу, и поэтому они должны были бы заметить ее – если не были слишком заняты, пытаясь прочесть мысли тех, кто находился за дверью. Но может ли телепат одновременно иметь дело с несколькими мозгами? Торстерн не знал. Ну и что! Пусть эти двое узнают, что их сейчас отравят и усыпят газом, пусть! И что они смогут поделать? Да ничего! Даже самый могущественный мутант должен дышать – как самый обыкновенный человек, не говоря уж о животных.

Торстерн внюхивался, пытаясь уловить приближение невидимого оружия, хотя знал, что газ не имеет запаха. Должны быть другие признаки. Замедление пульса. Затрудненное дыхание. Внезапное помрачение сознания. Он жадно вслушивался в себя, ожидая эти симптомы, и ждал каких-то секунд тридцать, которые показались ему тридцатью минутами. Наконец он не выдержал. Это было слишком. Он не мог больше терпеть, не мог, не мог…

– Не стреляйте! Не стреляйте! – С диким воплем бросился он в дверной проем. – Это я! Это Тор… – Голос его замер.

Ошеломленно уставившись в ночную мглу, он некоторое время стоял неподвижно, в то время как мозг лихорадочно транслировал мысли:

– Никого. Ни души. Они меня одурачили. Заставили услышать все это, вообразить все это. Они играли мной словно лабораторной крысой, которую стимулируют, чтобы посмотреть, как она будет бороться за жизнь. Подумать только! Они разблокировали замок и открыли дверь. Гипнотизеры и телекинетики одновременно. Универсалы, что бы там ни говорили эксперты. Чертово отродье! – Его нервная система внезапно словно взорвалась. – Ну, беги же, идиот, беги!

И тут случилось неожиданное, одна из тех неприятностей, которые срывают даже самые лучшие планы и крыс, и людей. Сказалось непомерное психическое напряжение Торстерна.

Держась одной рукой за дверной косяк, видя перед собой лишь густой туман и внутренне подбадривая себя, что вооруженные отряды людей где-то рядом, он поднял ногу для первого быстрого шага. Но так и не сделал его.

Его тело с усилием пыталось сохранить равновесие, пока он стоял не двигаясь, и на лице его отразилось недоумение. Он медленно поставил поднятую было ногу, медленно опустился на колени, как будто поклоняясь невидимому Богу, в мозгу воцарился хаос странных фраз.

– Нет, не надо! Я не могу, говорю вам… оставьте меня в покое… Стин… Это не моя вина… О, дайте мне…

Корчась от боли, Торстерн упал головой вперед. Рейвен склонился над ним с суровым и серьезным выражением, и даже Чарльз, пораженный увиденным, поспешно вскочил из кресла. Из кухни показалась Мейвис, в ее глазах сквозило осуждение, но вслух она не сказала ничего.

Рейвен сжал правую руку упавшего человека, и судороги сразу прекратились. Торстерн открыл рот, глотая воздух как пойманная рыба.

– Нет, нет, уйдите прочь… оставьте меня… я…

Неуклюже шагая с другой стороны, Чарльз помог Рейвену поднять тяжелое тело, пронести его через всю комнату и опустить в кресло. Мейвис закрыла входную дверь, даже не позаботившись ее запереть. Нахмурившись, она вернулась на кухню.

Немного погодя Торстерн открыл глаза и с большим трудом выпрямился в кресле. Его била какая-то странная дрожь, и он чувствовал, что его обычно холодная кровь будто кипит. Руки и ноги стали как ватные, а внутренности, казалось, расплавились. Как ни претило ему признаваться в этом даже самому себе, еще никогда в жизни он не был так потрясен. Его лицо было белее воска. И самое странное, в голове было удивительно пусто, как будто из памяти начисто стерлось все, что случилось совсем недавно.

Сердито уставившись на Рейвена, он дрожащим голосом проговорил:

– Вы устроили мне сердечный приступ.

– Ничего подобного.

– Вы чуть меня не убили.

– Отнюдь.

– Значит, вы. – Торстерн повернул голову к Чарльзу.

– Вовсе нет. Дело в том, что мы вас спасли – если можно так сказать. – Чарльз улыбнулся какой-то своей мысли. – Если бы не мы, вы сейчас были бы покойником.

– И вы надеетесь, что я вам поверю? Это сделал один из вас.

– Каким образом? – осведомился Рейвен, внимательно наблюдая за ним – снаружи и изнутри.

– Один из вас телекинетик. Не вставая с места, он отпер и приоткрыл дверь. А потом почти остановил мне сердце. Значит, вот так вы убили Грейторикса!

– Телекинетик передвигает предметы, воздействуя на них извне, – возразил Рейвен. – Он не может залезть в человека и притормозить его кровяной насос.

– Но я чуть не умер, – настаивал Торстерн, потрясенный тем, что только что был так близок к смерти. – Я чувствовал, как останавливается мое сердце, как я падаю на пол. Меня словно вытаскивали из моего собственного тела. Кто-то же делал это!

– Не обязательно. Каждый день без посторонней помощи умирает миллион человек.

– Я не могу умереть вот так. – Жалоба прозвучала совсем по-детски.

– Отчего же?

– Мне всего пятьдесят восемь, и у меня железное здоровье. – Торстерн осторожно прислушался к биению сердца. – Все в норме.

– Это вам только кажется, – наставительно сказал Рейвен.

– Но если мне суждено умереть своей смертью, от сердечного приступа, например, то не кажется ли вам странным совпадение, что он случился именно сейчас?

Торстерн подумал, что сделал меткое замечание. Неплохо поддел их. Хотя им, наверное, все равно; он понимал, что старается взвалить вину на них просто потому, что они слишком упорно ее отрицали. Но почему? Вот этого он понять не мог. Зачем им отрицать, что это они уложили его в дверях, если они могли оглушить его с куда большим эффектом?

Но где-то глубоко, задвинутое в самый дальний уголок, в который он упрямо не желал заглядывать, гнездилось ужасное подозрение, что, возможно, они правы. Может быть, судьбой ему отпущено куда меньше, чем он предполагал. Все смертны. Может быть, ему осталось недолго и…

Вытащив эти мысли на свет и заставив его глянуть правде в глаза, Рейвен сказал:

– Если вам суждено умереть от сердечного приступа, скорее всего, это случится именно в момент сильного нервного напряжения. Где же тут совпадение? Но пока что вы не убежали и не умерли. Вы можете умереть на следующей неделе. Или через день. Или на рассвете. Ни один человек не знает, когда наступит его день и час. – Он показал на хронометр Торстерна. – Между прочим, пять минут превратились в пятнадцать.

– Я сдаюсь. – Вынув из кармана широкий носовой платок, Торстерн вытер мокрый лоб. Дыхание его все еще было неровным, лицо – белее бумаги. – Сдаюсь.

То была правда. Телепатический разум, проникнув в его мозг, увидел ее – истинную, окончательную правду, рожденную из полудюжины обдуманных причин, отчасти противоречивых, но вполне весомых.

– Нельзя всю жизнь карабкаться на вершину. Лучше съехать пониже и жить подольше. Взгляни, что будет, когда не станет тебя самого? Зачем стараться ради неизвестно чьей выгоды? Волленкотт моложе меня на двенадцать лет, наверняка он рассчитывает стать большим боссом, когда я сыграю в ящик. Чего ради я буду вкалывать и потеть ради него? Актеришка. Метаморф, которого я вытащил из грязи и сделал человеком. Всего лишь мутант-приманка. FLOREAT VENUSIA [6]6
  Цветущая Венера (лат.).


[Закрыть]– под вшивым мутантом! Даже Земля поступила умнее. Джилхист уверял меня, что Герати и большинство в Совете – нормальные люди.

Мысленно Рейвен отметил это имя: Джилхист. Член Совета. Предатель. Без сомнения, именно он выдал Рейвена подпольной организации на Земле. Именно это имя Кэйдер и другие не знали потому, что не должны были знать.

– А если не один мутант, так другой, – продолжал передавать мозг Торстерна. – Кто-нибудь из них дождется своего часа, подхватит из моих рук мою империю, как подхватывают на кухне молоко, чтобы оно не убежало. Пока все глаза смотрели на Волленкотта, мне ничто не грозило, но сейчас они отодвинули его в сторону и занялись мной. У мутантов сила. В один прекрасный день они объединятся против людей обычных. Не хотел бы я при сем присутствовать!

Он поднял глаза и увидел, что за ним наблюдают.

– Я же сказал – с прошлым покончено. Что вам еще нужно?

– Ничего. – Рейвен кивнул, указывая на телефон: – Хотите, я вызову антиграв, он доставит вас домой?

– Нет, я лучше пройдусь пешком. Вам я не доверяю.

Пошатываясь, Торстерн встал и снова ощутил в груди боль. Он понимал, что мутанты отпускают его только потому, что поверили в его капитуляцию. Но, меряя всех на свой аршин, он был уверен, что где-то его поджидает еще одна, уже роковая, ловушка. Может, они надеются, что на другом конце улицы, подальше от их дома, с ним случится очередной приступ? Или сами прихватят его за сердце, чтобы убить, наконец?

– Мы доверяем вам, потому что ваши мысли подтверждают ваши слова, – сказал Рейвен. – В наши мысли вы не можете заглянуть из-за вашего известного изъяна. Но если бы могли, то, несомненно, увидели бы, что мы играем честно. Мы вас не тронем – если только вы не передумаете.

Торстерн подошел к двери, открыл ее и окинул их последним взглядом. Лицо его сохраняло бледность и казалось чуть постаревшим, но он уже обрел былую твердость.

– Я пообещал положить конец всем враждебным действиям против Земли, – сказал он. – Свое обещание я сдержу буквально – только это и НИЧЕГО более!

Шагнув в темноту, он тщательно прикрыл за собой дверь. Уместнее было бы распахнуть ее настежь или хлопнуть ею так, чтобы содрогнулся весь дом. Но лет пятьдесят назад одна жестокосердая дама больно надрала ему уши за хлопанье дверьми, и, неизвестно почему, уши горели до сих пор.

Торстерн старался идти быстро, хотя это было непросто – видимость не превышала трех ярдов. Периодически он останавливался, вслушивался в туман, затем вновь разочарованно спешил дальше. Должен же, несмотря на столь ранний час, повстречаться хоть один патруль. Но ему пришлось одолеть немалое расстояние, прежде чем уловил слева какие-то звуки.

Сложив ладони рупором, Торстерн окликнул:

– Кто там?

Послышались мерные шаги. Из желтой мглы вынырнул патруль, шесть человек, вооруженных до зубов.

– Ну, в чем дело?

– Я могу сообщить, где найти Дэвида Рейвена!

– Он изо всех сил старался, да так и не вспомнил, – сказал Чарльз, прекращая слушать мозг Торстерна, – зациклился. Не знает, куда их направить. Скоро все бросит и пойдет домой. – Скрестив толстые ноги, он принялся гладить себя по животу. – Когда старик шлепнулся в дверях, я подумал, что это ты его припечатал. Только потом услышал, как ты удивился.

– А я подумал, что это ты… – Рейвен нахмурился. – Я вообще ничего подобного не ждал. Хорошо еще, что я успел к нему, а то имели бы тут хладный труп.

– Да, инфаркт – Не сахар. – Лунные глаза Чарльза вспыхнули. – Еще один такой фортель, и мы останемся без информации.

– Важная персона, а вел себя так неосмотрительно, – с серьезным видом заметил Рейвен. – Настолько прямолинейный, что не мог подождать, пока его не образумят. Плохо, очень плохо. Такое не должно повториться!

– Вспомни, как он долго держался. Ему чертовски трудно было решиться отказаться от всего сразу, – напомнил Чарльз с довольным видом. – Нашему несостоявшемуся повелителю Венеры еще повезло. Он твердый орешек, и силы духа у него на двоих. Ничто другое, кроме смертельной угрозы, не могло бы заставить его переметнуться в лагерь пацифистов. Может, все это к лучшему. Тем более что все самое важное он просто забыл, и это главное.

– Может, ты и прав. Если бы он умер, нам пришлось бы труднее, гораздо труднее. Пришлось бы иметь дело с Волленкоттом и прочими марионетками. Такой человек мог быть посажен на место босса, и он обманул бы всех, кроме телепатов, конечно. Не исключено, где-то есть секретный список очень умных людей, немутантов, которых Торстерн назначил себе в наследники. Один или двое из них могут находиться на Марсе. Так что его капитуляция избавила нас от многих забот. Без нее нам пришлось бы испить всю чашу до дна.

– Он капитулировал с оговорками, – прокомментировал Чарльз. – Он их все твердил, пока брел там, по улице.

– Да, я слышал.

– Это упрямый человек, Дэвид. Во-первых, он не исключает мысли, если в будущем найдет способ надежно защититься от мутантов, отказаться от всех своих обещаний. Шансов на успех – примерно один из миллиона, но он готов уцепиться за этот единственный шанс. Во-вторых, он твердо решил вышвырнуть нас из Системы куда угодно, хоть в другую галактику, но еще не придумал, как это сделать.

– Это не все, – Рейвен согласно кивнул и сказал: – Я считаю, что он войдет в прямой контакт со Всемирным Советом, отдаст Волленкотта и всю подпольную организацию, осудит ее злодеяния, выкажет симпатию Земле и пообещает за соответствующую компенсацию приостановить войну. Он постарается продать Земле свою капитуляцию, и за максимальную цену.

– Это уж точно!

– Ну и пусть. Нас это не касается. Главная цель достигнута, вот что самое важное. – Он немного подумал и продолжил: – Торстерн не хочет и не станет губить свое детище. Собак он отзовет, но свору не разгонит. Лишь одно могло бы облегчить ему душу – более многочисленная и лучшая свора, легальная. Добиться этого можно только одним способом – заручившись одобрением и поддержкой большинства его недавних противников, включая Герати и прочих членов Совета.

– Зачем? Они ничего не знают о денебианах и…

– Я сказал Торстерну, что человечество само выберется из трудностей. Он мог это запомнить. Да, он не подозревает о денебианах, но он может додуматься сам и убедить в этом других, что час уже пробил. Пешки против мутантов! Ведь Торстерн считает, что люди – это только те, кто такие же, как он сам, мутанты же – не люди вовсе.

– Ах! – Чарльз прищурил глаза. – До чего же много вокруг нетерпимости. Это отнюдь не способствует миру в обществе.

Рейвен пожал плечами.

– Кому же знать об этом лучше нас? И тем не менее Торстерн много выиграет, если договорится со своими друзьями на Марсе и на Земле. Предположим, они одновременно устроят мутантам на всех трех планетах Варфоломеевскую ночь. Это вернет Торстерну его личную армию, укомплектованную на сей раз только такими, как он сам, пешками, потешит его самолюбие и утолит его ненависть к мутантам. Это чертовски интересная затея, да к тому же сулящая массу выгод для него лично. Рано или поздно он к ней придет. У него есть ум и отвага, и он слишком упрям.

– Затея-то интересная, только непростая. С одной стороны, мутантов на свете – кот наплакал, с другой – их достаточно много. Истребить их всех трудно.

– И дело не только в количестве, – кивнул Рейвен, опершись о край стола. – Я вижу два серьезных препятствия.

– Какие?

– Во-первых, они могут истребить только тех, про которых известно, что они мутанты. А сколько неизвестных? Сколько не классифицировано и намерено таковыми оставаться?

– Тогда это вообще невозможно. Лучше даже не начинать. Торстерн не дурак, ты сам говорил. Он должен сообразить.

– Хотелось бы верить, – с некоторым сомнением согласился Рейвен. – Препятствие номер два – естественное для трехпланетной цивилизации. Предположим, Торстерн попытается убедить своих организовать одновременные погромы, чтобы избавить человечество от слишком больших умников. Каждая планета сразу заподозрит неладное. Если она перебьет своих мутантов, а другие – нет…

– Обоюдное недоверие. – Чарльз понимающе подмигнул. – Ни одна планета не пойдет на риск оказаться в безнадежном положении перед остальными. – Он подумал и продолжил: – Очень рискованно. Что, если две планеты перебьют своих талантов, а третья – нет? Да она тут же получит громадное преимущество над ними! Этот мир не преминет им воспользоваться и станет самым настоящим хозяином над двумя другими.

– Именно. Такую перспективу видят все три планеты. Земляне не олухи, марсиане и венериане – тоже. С какой бы стороны Торстерн ни подступился к этому делу, он все равно получит по рукам. Это будет удар. Думаю, мы о нем больше не услышим.

– Надеюсь. Но, Дэвид, его список на уничтожение возглавляем мы, не забудь об этом. – В желудке Чарльза забурчало. – Если он сможет это сделать.

– Я возвращаюсь на Землю. Спасибо за гостеприимство. – Просунув голову в дверь на кухню, Рейвен сказал Мейвис: – До свидания, прелесть!

– Скатертью дорога, зануда! – Она нахмурилась, но это его не обмануло. Весело состроив в ответ зверскую гримасу, он вышел на улицу и беззаботно помахал Чарльзу.

– Приятно было поработать вместе. В морге увидимся.

– Всенепременно, – поддакнул Чарльз, словно предвкушая удовольствие. Он следил, пока Рейвен не скрылся в тумане, затем закрыл дверь и снова устроился в кресле. И почти сразу услышал четкую мысль Мейвис:

– Вы еще об этом пожалеете.

– Знаю, лапочка, – ответил он, тоже мысленно.

Глава пятнадцатая

На бетонном поле космопорта покоились немногочисленные корабли. Антигравы, большие и маленькие вертолеты, несколько древних автожиров – гиросов, принадлежавших небритым золотоискателям, два щеголеватых катера Всемирного Совета, дирижабль с двигателем, которым пользовалась бригада вирусологов, поцарапанный и помятый марсианский грузовоз, носящий имя «Фодеймос», пара пассажирских кораблей, один из которых ожидал почту, а другой – ремонта, и наконец, ржавая посудина, наполовину гирос, наполовину ракета, брошенная каким-то сумасшедшим изобретателем.

Натриевые лампы роняли холодный жутковатый свет на этот механический зверинец. Вокруг еще висел ночной туман, но он уже стал гораздо прозрачнее, а огромное, невидимое пока солнце готовилось встать над горизонтом. Меньше чем через час туман рассеется совсем и станет светло.

Космопорт усиленно, хотя и неэффективно, охранялся небольшими группами людей, слонявшимися около резервуаров с горючим и ремонтных мастерских. Некоторые бродили в одиночку по самой кромке поля или между молчаливыми кораблями. Никто из них не был мысленно начеку.

Утомленные долгой ночью без происшествий, которая через полчаса сменится днем, они только и думали, как бы поскорее промелькнули эти тридцать минут, после чего можно будет расслабиться, позавтракать и завалиться спать.

Рейвен чувствовал состояние этих людей и собирался на нем сыграть. Выбор времени многое значит в любом начинании, и от положения стрелок часов зависит либо успех, либо полный крах.

Он подошел к границе взлетного поля ярдов на сто и осторожно изучил обстановку. Охранники явно были предупреждены насчет него. Капитуляция Торстерна не могла служить поводом для прощения Рейвена.

Большинство часовых были обычными людьми, политика их не интересовала. Но если среди них были сторонники Волленкотта, то они вполне могли получить дополнительный неофициальный приказ: что делать, если появится Рейвен. Выяснить, кто есть кто, он не мог, поскольку все, как один, мечтали только об окончании смены и хорошем отдыхе после.

Вот у этого парня, который подошел ближе всех, на редкость живое воображение: чудовищных размеров яичница с беконом… К тому же он еще и левитатор, самая подходящая жертва.

Понаблюдав некоторое время, Рейвен обнаружил, что этот охранник был одним из тех немногих, которые не совершали регулярный обход по периметру, а просто бродили среди застывших кораблей. Время от времени часовой заметно напрягался и плавно взмывал над каким-нибудь кораблем, который ему было лень огибать. Другие, очевидно, прикованные к земле, наблюдали за этими редкими полетами с полным безразличием. Из тех, кто сам обладал каким-нибудь талантом, каждый считал себя выше остальных.

Влекомый тем, что он ощущал как собственное желание, и не имея оснований заподозрить что-либо иное, охранник, позевывая, легкой походкой завернул за угол небольшого ангара, за которым его поджидал Рейвен. Подбородок охранник держал так, словно нарочно открывал шею для удара. Сотрудничество было столь тесным, что Рейвен даже пожалел, что награда оказалась такой жалкой. Он нанес удар в горло, подхватил вмиг обмякшее тело и опустил наземь.

Надев фуражку и фирменный плащ охранника, он вышел из-за здания и зашагал по полю. Его жертва оказалась ниже ростом, и плащ едва прикрывал Рейвену колени, но это не должны заметить, ведь ближайшие охранники находились ярдах в двухстах. Неприятностей, скорее всего, нужно было ждать от телепатов. Стоит одному из них хотя бы слегка коснуться его мозга и обнаружить глухую защиту, как он сразу поймет, что это не просто левитатор. И вся шайка тут же набросится на него!

Согнув руку, чтобы держать оружие точно так же, как злополучный охранник, Рейвен подошел к пассажирскому кораблю. Это был «Звездный Дух» – последняя модель, – полностью заправленный и готовый к старту. На борту никого не было. Он перелетел через корабль и плавно приземлился с другой стороны.

Кораблей было немало, но выбрать транспорт оказалось непросто. Гиросы, вертолеты и антигравы в счет не шли – им не оторваться от планеты. Оставались только «Звездный Дух» и два курьерских катера. Любой из катеров, если, конечно, он заправлен и снаряжен, вполне устроил бы Рейвена. К счастью, у Венеры нет спутника, это гарантировало от роковой ошибки, потому что катер мог оказаться лунным челноком.

Ближайший катер стоял с полными баками и был готов к вылету, но Рейвен прошел мимо, чтобы посмотреть на его собрата. Тот тоже мог стартовать хоть сейчас, недоставало только пилота. Люки обоих корабликов были раскрыты, и Рейвен предпочел второй – просто потому, что почти четверть мили вокруг его кормы были пустынны. Первый катер стоял так удачно, что при взлете обратил бы в кучу пепла потрепанный автогирос, который для кого-то мог быть дороже родного отца.

В этот момент мозг лежащего за ангаром охранника прервал свой вынужденный отпуск. Позабыв недавние грезы о завтраке, он силился понять, что же произошло. Рейвен к этому был готов. Удар был достаточен для того, чтобы выиграть пару минут, и он рассчитывал, что их ему вполне хватит.

– Во что это я врезался? – бессвязно бормотал охранник. Через несколько секунд: – Кажись, меня нокаутировали! – Чуть более длительная пауза сменилась пронзительным импульсом: – Моя фуражка! Мой пистолет! Какой паршивый гад?..

С демонстративной небрежностью Рейвен поднялся в воздух, словно бы для того, чтобы перелететь через выбранный катер, но вместо этого впорхнул прямо в шлюз, расположенный на двадцатифутовой высоте. Сразу же загерметизировав люк, он прошел к креслу пилота.

– Кто-то мне врезал! – продолжал надрываться охранник. – Эй, вы, ротозеи! Этот тип готов на все! – На миг он умолк, затем с новой силой завопил и мысленно, и вслух: – Берегитесь, вы, сони! Он уже здесь! Он украл мой…

Ему ответил целый хор мысленных голосов, в том числе и тех, кто сейчас не находился в дозоре. Четыре самых сильных телепата тут же начали прощупывать все корабли подряд и наконец добрались до курьерского катера. Наткнувшись на защитное поле, окружавшее мозг Рейвена, они некоторое время безуспешно пытались его преодолеть, потом натиск вдруг ослаб.

– Кто вы?

Рейвен не отвечал. Форсунки и насосы заработали, и корабль ожил.

– Отвечайте! Кто вы?

Это были противники другого калибра, у них не было ничего общего с бестолковой толпой, суетившейся на поле. Они действовали точно, профессионально, сразу поняв, что столкнулись с разумом, защищенным настоящей броней.

– Телек. Не отвечает. Спрятался в раковину. Он в курьере КМ44. Окружайте его.

– Окружать? Спятил, что ли? А если он полыхнет всеми дюзами? От нас останется кучка золы!

– Вряд ли. Пока туман не поднимется, он стартовать побоится.

– Если там тот самый тип, Рейвен, будет скандал! Нам ведь приказано было…

– Откуда ты знаешь, кто там? А вдруг это какой-нибудь юнец-романтик, который бредит космосом? Пускай свернет себе шею!

– Пари, что это Рейвен.

В корабельной рубке задребезжал зуммер, и тот, кто вызвал всю эту суматоху, включил радио. С башни управления грянул грубый голос:

– Эй, ты, в КМ44! Открой шлюз!

Рейвен не отвечал. Механизмы корабля продолжали свое дело, стрелки приборов дрожали, а красная черточка на шкале цвета слоновой кости ползла к риске с надписью «готовность».

– Ты, в КМ44! Предупреждаю…

Улыбаясь, Рейвен взглянул в экраны наружного обзора и увидел цепочку вооруженных людей в двухстах ярдах от дюз. Указательным пальцем он нажал кнопку и какую-то долю секунды удерживал ее в таком положении. Что-то зашумело, корабль вздрогнул, и облако перегретого пара вылетело из сопел. Солдаты в панике бросились в стороны.

Яростный голос, доносившийся с башни, теперь цитировал длинный перечень наказаний, выхваченных из правил с первого по двадцатое и параграфов от «А» до «Я», и так увлекся перечислением, что не обращал внимания на то, что творилось снаружи.

Рейвен нажал кнопку еще раз.

Грозная вспышка оранжево-белого пламени ударила из хвостовых дюз. Грохот оглушил всех, кто находился в пределах мили, но внутри корабля слышался только негромкий гул.

Радио продолжало смаковать:

– …но в случае, когда упомянутое преступление включает захват полицейского или таможенного катера, предусмотрено наказание на срок, вчетверо больший, чем указано в параграфе Д7…

Включив передатчик, Рейвен весело крикнул в микрофон:

– Эй, приятель! Я столько не проживу!

Затем он потянул на себя рычаг и взмыл в небо, отбрасывая столб огня.

Удалившись от планеты примерно на миллион миль, он включил автопилот и посмотрел на экраны – нет ли за ним погони. Никаких следов. Еще не умели строить корабли, способные догнать такой, на котором он сейчас находился.

Совсем уж невероятно, хотя и не исключено, что какому-нибудь регулярному транспорту прикажут его перехватить. Но – пространство между Землей и Венерой отнюдь не нафаршировано кораблями – до этого люди еще не доросли.

И только впереди мерцал слабый инфракрасный источник, слишком, однако, далекий, чтобы его можно было идентифицировать. Может быть, это возвращался домой «Фантом». Как раз сейчас он мог находиться в том секторе.

Предоставив рутинную работу автопилоту, Рейвен некоторое время сидел не шевелясь и смотрел в иллюминаторы. Эту картину он наблюдал уже тысячу раз, и столько же, если не больше, ему предстоит наблюдать ее и впредь. Но он никогда не устанет от потрясающего великолепия космоса.

Потом он отвернулся от звезд, лег на узкую койку и закрыл глаза – но не заснул. Он закрыл глаза, чтобы шире открыть мозг и слушать. Обычно он обходился без этого, вслушиваясь в потайные мысли обычных людей. Его ничуть не отвлекало монотонное мурлыканье корабля, редкие вспышки от ударов космической пыли о корпус. На какое-то время он почти потерял способность восприятия в акустике, взамен обострив чувствительность к телепатическим образам.

Именно сейчас, предельно сконцентрировавшись и отрезав помехи от собственного тела, он мог слышать то, что искал, – эфемерные мысленные голоса, звучащие в безбрежной черноте. Многие из этих образов, пройдя непредставимые расстояния, были почти неразличимы; другие были чуть сильнее, потому что их источники находились ближе. Но и до тех, и до других было очень, очень далеко.

– …ЧЕРНЫЙ КОРАБЛЬ ИДЕТ КУРСОМ НА ЗАКСИС. НЕ ПРЕПЯТСТВУЕМ.

– …ОНИ ПОКИДАЮТ БАЛЬДУР-9, КРАСНЫЙ КАРЛИК С ЧЕТЫРЬМЯ СТЕРИЛЬНЫМИ ПЛАНЕТАМИ. СОЧЛИ ЭТУ СИСТЕМУ БЕДНОЙ. ВЕРОЯТНО, НЕ ВЕРНУТСЯ…

– …ОНИ НЕ ТРОНУЛИ ПЛАНЕТУ, НО ЗАХВАТИЛИ ЕЕ САМЫЙ БОЛЬШОЙ СПУТНИК. НА НЕМ ЦЕЛЫЕ РОССЫПИ ГЕЛИОТРОПНЫХ КРИСТАЛЛОВ.

– …СОРОК КОРАБЛЕЙ СЕЛИ НА ПЛАНЕТУ. ЭКИПАЖИ ОБШАРИЛИ ЕЕ ОТ ПОЛЮСА ДО ПОЛЮСА. ОЧЕНЬ СПЕШИЛИ.

– …ПЕРСЕЙ, СЕКТОР ДВЕНАДЦАТЬ, АНДРОМЕДА. СТО ВОСЕМЬДЕСЯТ ЧЕРНЫХ КОРАБЛЕЙ СЛЕДУЮТ ТРЕМЯ ЭСКАДРАМИ. СЕРЬЕЗНАЯ ДЕНЕБИАНСКАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ!

– …ДЕНЕБИАНИН СОВЕРШИЛ ВЫНУЖДЕННУЮ ПОСАДКУ НА ДВУХ ДЮЗАХ. РАЗМАХИВАЛ ЩУПАЛЬЦАМИ ДО ТЕХ ПОР, ПОКА МЫ НЕ ПОНЯЛИ, В ЧЕМ ДЕЛО, И НЕ ПОМОГЛИ ЕМУ С РЕМОНТОМ. ВЕРОЯТНО, СМОРОЗИЛИ ГЛУПОСТЬ. ОН БЫЛ ОЧЕНЬ БЛАГОДАРЕН, РОЗДАЛ ДЕТИШКАМ ПО ЦЕПОЧКЕ РАДУЖНЫХ БУС И ОТБЫЛ, НИЧЕГО НЕ ЗАПОДОЗРИВ.

– …ЧЕРНЫЙ КРЕЙСЕР ШЕЛ ПРЯМО НА ТАРРУ, НО МЫ ВОЗДЕЙСТВОВАЛИ ПИЛОТАМ НА МОЗГИ И ЗАВЕРНУЛИ КРЕЙСЕР ОБРАТНО.

– …КАЖЕТСЯ, ОН О ЧЕМ-ТО ДОГАДЫВАЛСЯ, ХОТЯ ЭТО МЫ ДОКАЗАТЬ НЕ МОЖЕМ. ОН ПОЧТИ ДОБРАЛСЯ ДО ИСТИНЫ И В КОНЦЕ КОНЦОВ РЕШИЛ ПОЛОЖИТЬ СВОЮ ИДЕЮ В ОСНОВУ НОВОЙ РЕЛИГИИ. ЕСЛИ ДЕНЕБИАНЕ РАЗНЮХАЮТ ОБ ЭТОМ, ВОЗНИКНЕТ ВЗРЫВООПАСНАЯ СИТУАЦИЯ. ПОЭТОМУ МЫ СРАЗУ РАЗРЯДИЛИ ОБСТАНОВКУ, ТРАНСЛИРОВАВ ЕГО В СЛЕДУЮЩУЮ СТАДИЮ, И ТЕПЕРЬ ОПЛАКИВАЕМ ЕГО ТАК, КАК ОН УЧИЛ.

– …ГИГАНТСКИЙ ЧЕРНЫЙ ЛИНКОР С ВОСЕМЬЮ ТЫСЯЧАМИ ДЕНЕБИАН НА БОРТУ ОККУПИРОВАЛ МЕНЬШУЮ ЛУНУ. ОБЕЩАЛИ ИНОГДА ПРИСЫЛАТЬ БОТ ДЛЯ ОБМЕНА ТОВАРАМИ, НО ДАЛЬШЕ СЛОВ ДЕЛО НЕ ПОШЛО. МЫ ПОКАЗАЛИСЬ ИМ ОТСТАЛЫМИ ДИКАРЯМИ.

– …ЦЕЛАЯ ДЮЖИНА НА ХВОСТЕ… КАК СТРАННО! ОНИ НИКОГДА НЕ МОГУТ УДЕРЖАТЬСЯ ОТ ПОПЫТКИ ПОЙМАТЬ ТО, ЧТО ПОЙМАТЬ НЕВОЗМОЖНО…