Текст книги "Звездный страж (Авторский сборник)"

Автор книги: Эрик Фрэнк Рассел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 44 страниц)

Окинув комнату своим цепким взглядом, Рирдон сказал:

– Ну-ка, ребята, уделите квартирке должное внимание и не забудьте осмотреть все остальные в этом доме. А если какой-нибудь адвокат-любитель начнет говорить об ордере на обыск, запишите его в подозреваемые и отвезите в участок. Осмотрите все, если посчитаете нужным, то и стены разберите. Что-нибудь найдете – звоните прямо мне в управление.

Затем он повернулся к Брансону:

– Ну, Холмс, пойдемте.

Брансон последовал за ним, чувствуя боль во всем теле и легкое головокружение. Он сел на заднее сиденье машины, провел рукой по лицу и чуть не вскрикнул, задев синяк. Его лицо горело, один глаз заплыл, ухо распухло, нижняя губа была разбита, и из нее сочилась кровь. Живот все еще болел, и его продолжало поташнивать.

Усевшись на переднее сиденье, Рирдон сказал несколько слов шоферу, переговорил с кем-то по рации, и они тронулись. К этому времени вокруг серого здания стояло уже три машины и собралась небольшая толпа любопытных, причем часть зевак была полуодета. Машина вывернула из переулка и помчалась по пустынным ночным улицам. Рирдон положил руку спинку сиденья и повернулся к своему пассажиру:

– Если мне потребуется узнать предел прочности на разрыв титановой пластины бронежилета, я обращусь к вам. Но если вам захочется выяснить, кто подсматривает в замочную скважину вашего кабинета, то вам следует обращаться ко мне, и никак не наоборот.

Брансон ничего на это не ответил.

– У меня нет сомнений в вашей компетентности как ученого, – продолжал Рирдон. – Но как жулик вы – салага. Если же говорить о вас как о детективе, то я предпочту промолчать.

– Спасибо, – мрачно ответил Брансон.

– Этот ваш прыжок из поезда мог привести к очень печальным последствиям. Вы могли вообще разбиться насмерть, что было бы очень глупо. Ваша шея того не стоила. Да, вам удалось уйти – но не слишком надолго. С этого момента мы постепенно сужали круг поисков, ориентируясь в первую очередь на транспортную связность территории, где вы исчезли, и на ваши возможности. – Рирдон на мгновение замолк и, ухватившись за ручку над дверью, подождал, пока шофер сделает резкий поворот. – Начальнику полиции Паскоу было отдано распоряжение – докладывать о любом странном запросе относительно Бельстона, причем делать это без промедления. Таким образом, о вашем телефонном звонке относительно убийства девушки мы узнали практически сразу и смогли определить, что вы находитесь именно там, где мы вас ищем.

– Вы сумели связать этот звонок со мной и с конкретным местом?

– Естественно. Никто, кроме вас, не мог позвонить из этого места и начать задавать совершенно идиотские вопросы о каких-то мифических костях, найденных под деревом. С этого момента мы увидели проблески света в конце тоннеля. На самом деле, этими намеками вы сами начали рассказывать нам то, о чем отказались говорить напрямую, – то, что на вашей совести, точнее, на вашем сознании, висело убийство.

Брансон сделал вид, что очень занят своим синяком, и ничего не ответил.

– С этого момента все постепенно стало проясняться, – продолжал Рирдон. – Такого преступления никогда не было, Паскоу клялся в этом всеми святыми. Это же он сказал и вам. Теперь можно было предвидеть все ваши дальнейшие шаги: это либо приведет вас в ярость, либо вы почувствуете неописуемый восторг. Все зависело от вашего эмоционального состояния. Так или иначе, но вы кинулись обратно сюда. Если бы вы пришли в состояние эйфории, то просто бросились бы на грудь вашей семье и обо всем благополучно забыли. Но вы были в бешенстве и, вернувшись в город, решили вытряхнуть кое-кого из штанов. Увы, мы не могли ничего поделать, поскольку преступники еще не были нам известны. Вы же могли вывести нас на них. Таким образом, мы следили за всеми прибывающими в город машинами, автобусами и поездами. Отыскать вас прямо на станции оказалось проще простого.

И столь же просто было установить преследование, – заметил Брансон и облизал губы, которые на ощупь напоминали резину и с каждой минутой казались все толще.

– Мы именно на это и рассчитывали. Вы думаете, что мы работаем спустя рукава? – оскалился Рирдон. – А вы, вместо того чтобы направиться домой, начали носиться кругами, возжаждав крови. Нет, это нас вполне устраивало. Вы получили ниточку от официанта в буфете, протянули ее до парикмахера, а затем до механика в гараже. А когда вы спрятались у входа в бильярдную, мы решили, что время настало и теперь вы действительно укажете нам кого-нибудь стоящего. Так оно и оказалось.

– Но двое исчезли, – заметил Брансон. – Я не мог следить сразу за тремя.

– Зато мы могли. Эти двое вывели нас туда, куда было надо, и сразу же были арестованы.

Тем временем машина подъехала к большому, официального вида зданию, у которого был освещен только второй этаж. Рирдон вышел из машины, Брансон последовал его примеру. Они вошли в здание, проигнорировали лифт и, поднявшись до лестницы, пошли по ярко освещенному коридору. Весь этаж имел такой вид, будто здесь работают двадцать четыре часа семь дней в неделю.

Открыв дверь кабинета, на котором была только табличка с номером, Рирдон прошел внутрь. Последовавший за ним Брансон сел на первый попавшийся стул и огляделся. Один его глаз видел хорошо, а другой – только наполовину.

– Не больно-то это похоже на полицейский участок, – заметил он.

– А это и не полицейский участок. Полиция появляется здесь только по вызову. Нашим делом являются шпионаж, саботаж и прочие преступления против конституции, – ответил Рирдон, усаживаясь за письменный стол. Потом он включил переговорное устройство и наклонился к микрофону:

– Пригласите ко мне Касасолу.

Буквально через минуту в кабинете появился мужчина. Он был довольно молодой, иссиня-смуглый и имел вид доктора, которому некогда терять время.

Рирдон кивнул в сторону Брансона и сказал:

– Этот друг позволил изрядно помять себя. Будьте так любезны, подправьте его и придайте ему сходство с человеческим существом.

Касасола кивнул Брансону и отвел его в комнату первой помощи, сразу же принявшись за работу. Он смазал чем-то радужный синяк под глазом, заклеил разбитую губу, полил распухшую щеку и ухо прохладной жидкостью. Все происходило быстро и молча – очевидно, доктор привык к такой работе в любое время дня и ночи. Когда врачебная процедура была завершена и Брансона вновь доставили в кабинет Рирдона, тот все еще ерзал на своем стуле.

– Вы постоянно выглядите как после драки с кошками, – улыбнулся он и глянул на стенные часы. – Времени всего лишь без десяти два, но, похоже, нам придется бодрствовать всю ночь…

– Почему? Что-нибудь еще случилось?

– Да. Те двое привели нас еще в два адреса. В одном из них не обошлось без стрельбы, и одному из полицейских прострелили руку. Взяли еще четверых, и я еще надеюсь услышать о других адресах.

Он многозначительно посмотрел на телефон, и тот, будто поняв смысл начальственного взгляда, тут же зазвонил. Рирдон схватил трубку.

– Кто? Мак-Кракен? Да? Еще троих? И уйма аппаратуры? Не старайтесь разбирать ее прямо сейчас. Я выезжаю со специалистами. А этих троих посылайте сюда и выставите у дома охрану, – он взял листок бумаги. – А скажи-ка мне еще разок адрес…

Повесив трубку, он сунул листок бумаги в карман и встал:

– Я думаю, это уже конец нашей охоты. Вам, наверное, лучше поехать со мной.

– С удовольствием, – ответил Брансон. – Может быть, удастся еще кому-нибудь съездить по физиономии.

– Ну, вот на это не рассчитывайте, – заверил его Рирдон. – Я беру вас с собой в надежде, что вы сможете что-нибудь сказать нам о найденной аппаратуре. Мы хотим наконец-то разобраться, как она работает.

– Не думаю, что здесь я буду большим помощником. Я же в этой области совершенно не разбираюсь.

– Возможно, вы просто ее узнаете, – многозначительно пообещал Рирдон.

По дороге они зашли еще в один кабинет и захватили с собой двоих мужчин, которых звали Сандерс и Уайт. Первый был средних лет, полноватый и очень важный, второй пожилой, задумчивый и близорукий. У обоих был вид людей, полностью уверенных в себе, которым еще не приходилось ошибаться и испытывать крупные неприятности. Все четверо сели в машину, и шофер отвез их через весь город к какому-то складу, расположенному в старом и довольно запущенном районе.

Дверь склада открыл человек с тяжелой челюстью и мощной мускулатурой.

– Мы забрали всех, кого здесь нашли, – доложил он Рирдону, когда они вошли внутрь. – Двое спали вон там, – охранник указал на дверь в конце коридора, – а третьим был тот, кто нас сюда привел. Они были очень возмущены, и пришлось несколько попортить им здоровье.

– С тех пор кто-нибудь посторонний здесь показывался? – спросил Рирдон.

– Пока нет.

– Не исключено, что кто-нибудь может появиться еще до утра. Я бы выставил еще пару людей на улице. – Рирдон осмотрелся вокруг. – А где та аппаратура, о которой вы докладывали?

Вон там – махнул рукой охранник.

Рирдон тотчас же открыл указанную дверь и прошел внутрь. Остальные вошли следом. Висевшие то тут, то там по стенам обрывки рекламных плакатов говорили о том, что когда-то здесь находился склад игрушек. Теперь же комната была разделена легкими перегородками на четыре части, одна из которых представляла собой трехместную спальню, другая – кухню, в третьей размещался туалет, а четвертая была загромождена аппаратурой, о которой говорил Рирдон.

Некоторое время они рассматривали это хитроумное изобретение. Само устройство было скрыто легкими панелями, которые быстро снимались, открывая доступ к электронной начинке. Аппарат имел шесть футов в длину, столько же в высоту и три фута в ширину. Весил он никак не меньше тонны, а то и двух. Сзади к устройству присоединялся электромотор, а впереди виднелась большая линза. Фокус линзы был направлен на черный бархатный занавес, висящий на противоположной стене.

Рирдон повернулся к Уайту и Сандерсу:

– Начинайте работать. Я не ограничиваю вас во времени, но чем быстрее вы в этом разберетесь, тем лучше. Если понадоблюсь я, ищите меня в коридоре.

Сделав знак Брансону, он вышел из комнаты. В коридоре, где они опять оказались, было полутемно. У входа торчали охранники – уже не один, а трое.

Один из охранников проговорил:

– Увы, больше сюда не зайдет даже крыса – нас выдает машина на улице.

– Знаю, – ответил Рирдон. Он уселся за обшарпанный стол и взгромоздил на него ноги. – Возьми машину и доставь сюда тех двоих, которых здесь взяли. Припаркуй автомобиль где-нибудь в соседнем переулке, посади в него одного охранника и веди задержанных сюда. Нас здесь останется шесть – думаю, этого будет достаточно.

– Хорошо, – сказал охранник, открыл дверь и вышел наружу. Заработал мотор, и все услышали, как машина отъехала от дома.

– Шесть достаточно – для чего? – спросил Брансон, почему-то снизив голос до шепота.

– Пока мы не покончим с этой бандой полностью, мы не будем знать, сколько в ней человек, двадцать или двести. Возможно, мы уже арестовали всех, но полностью быть уверенным в этом нельзя. Кое-кто мог остаться на свободе и поднять тревогу. Обнаружив, что часть из них уже пропала, оставшиеся могут прийти сюда, чтобы уничтожить это устройство. А может быть, они, наоборот, очень быстро разбегутся по своим лодкам и самолетам. Я не знаю, что они будут делать, но я не хочу пренебрегать и вероятностью того, что заявятся сюда.

– Думаю, это совершенно правильно, – сказал Брансон.

Рирдон наклонился вперед и пристально посмотрел ему в глаза:

– Ты помнишь эту нору?

– Нет.

– Ну, а аппаратуру ты узнаешь?

– Нет.

– Ты вполне уверен, что никогда здесь не был?

– Нет, я не могу припомнить ничего похожего.

Разочарование Рирдона было настолько очевидно, что Брансон попытался зарыться в недра своей памяти чуть глубже:

– Это место кажется мне смутно знакомым, но ничего конкретного я вспомнить не могу…

– Постарайся сделать это. Я был бы тебе очень благодарен…

Они надолго замолчали. Электричество не включали, чтобы не спугнуть возможных посетителей, но свет от уличных фонарей проникал внутрь и позволял видеть обстановку. Так прошло часа три, за это время в прихожей появилось еще двое охранников, усевшихся на свободные места. В пять часов утра кто-то дернул дверь. Один охранник широко распахнул дверь, держа пистолет в руке, остальные тоже вскочили на ноги – но это оказался всего лишь дежурный полицейский.

Еще минут через двадцать из задней комнаты появился Уайт, державший в руке блестящую ленту, скрученную в моток. Лицо его было усталым, а очки съехали на кончик носа.

– Вот оно! – объявил ученый. – Парень, который придумал эту штуку, сделал бы миру большое одолжение, если бы разрешил ампутировать себе голову.

– Что это? – спросил Рирдон.

– Сейчас увидите, – сказал Уайт и взглянул назад. Оттуда появился Сандерс, он сел на край стола, вытер свое пухлое лицо платком и странно посмотрел на Брансона. Лицо его было пунцовым, по лбу крупными каплями стекал пот.

– Будучи предупрежден и не напичкан наркотиками, я выжил. Другим вряд ли бы это удалось, – объявил он и снова вытер лицо платком. – В этой комнате пыток я только что убил человека. Я разделался с ним быстро и с большим вкусом. Я прижал его к кровати, сел верхом и вскрыл ему горло от уха до уха.

– Правильно, – подтвердил Уайт. – Это было обдуманное и хладнокровное убийство, настолько сочное, что не поверить в его реальность просто невозможно. Подкачало лишь одно…

– Что? – спросил Рирдон, подняв свои колючие глаза.

– Сандерс не мог этого совершить, потому что это только что сделал я. Вот так, прямо от уха до уха.

Впечатленный такой конкуренцией, Рирдон причмокнул, затем спросил:

– То же место, та же техника, тот же мотив и жертва?

– Конечно! – ответил Уайт. – Та же лента! – и помахал блестящей пленкой.

– Это сцены убийства. – Он бросил моток пленки на стол. – Желающие могут посмотреть сами. Вся эта штука представляет собой нечто вроде стробоскопического кинопроектора. Картина проецируется на экран, сделанный из тысячи маленьких пластмассовых пирамидок, и пространственный эффект возникает без стереоскопических очков.

– Ничего нового, – пожал плечами Рирдон. – Такое делали и раньше.

– Кое-что новое все же есть, – возразил Уайт. – Фильм снят таким образом, что камера все время смотрит на происходящее с ракурса совершающего действие.

– И это тоже делалось раньше, – опять заметил Рирдон.

– А чего точно не делалось, так это врезок в пленке. Эта пленка не совсем стандартного образца, и она движется со скоростью триста тридцать кадров в минуту. Каждый пятый кадр дает резкую вспышку, которая создает у зрителя стробоскопический эффект с частотой одиннадцать вспышек в секунду. Это совпадает с частотой пульсации зрительного нерва. Понимаете, что это значит?

– Пока нет. Продолжаете дальше.

– Это эффект вращающегося зеркала. Он вводит зрителя в состояние гипноза.

– Черт, – сказал Рирдон, взял пленку в руки и попробовал рассмотреть ее в свете уличного фонаря.

– Даже если предположить, что зрителя не напичкали наркотиками, – продолжал Уайт, – он лишь поначалу будет отдавать себе отчет в том, что это всего лишь кинофильм. Но вскоре он входит в состояние гипноза и начинает отождествлять себя с тем человеком, чье лицо заменяет камера. И тогда вся картина становится реальностью, превращаясь в фальшивую, подстроенную память. Да, память не сможет совместить события на экране с конкретным местом и временем. Но в воспоминаниях человека всегда существуют лакуны, пустые места, соответствующие событиям столь незначительным, что они не удостоились сохранения. И вот на эти-то места и кладется новая память. Мозг заносит ее туда, где раньше ничего не было.

– Можете поверить, это чертовски убедительное ощущение, – подал голос Брансон.

– Некий гений придумал очень эффективное средство промывания мозгов, – подытожил Уайт. – Этого вполне хватает, чтобы убедить человека в том, что черное – это белое, а белое – это черное. А если учесть, что все это делается без предупреждения и человек не подозревает, что с ним происходит…

Порывшись в кармане, он достал оттуда еще одну пленку и протянул ее Брансону. – Там имеется целая фильмотека убийств, совершенных в самых разных частях света. На этой изображена ваша бельстонская история, хотя у меня есть подозрение, что ее снимали за тысячу миль от Бельстона.

Брансон посмотрел пленку на свет.

– Боже мой, – сказал он. – Это – Элайн?

– Возможно, второсортная актриса с другого конца планеты, – предположил Рирдон.

– Сомневаюсь, – вмешался в разговор Сандерс. Его глаза все еще были расширены. – Все эти убийства выглядят слишком реально. У меня есть подозрение, что исполнитель главной роли действительно гибнет.

– И у меня тоже, – заметил Уайт.

– Что вы хотите этим сказать? – спросил Рирдон.

– Эта смерть слишком естественна, чтобы ее подделать. Я думаю, что для получения каждой такой пленки совершалось настоящее убийство.

Брансон сидел с бледным лицом, не выражая никаких эмоции, и лишь после продолжительной паузы заметил:

– Я просто не рискнул воспользоваться такой штукой.

– Но она действует отменно, – возразил Уайт. – Все, кто прошел обработку этими пленками, полностью убеждены, что совершили эти убийства.

– Я знаю, – заметил Рирдон, многозначительно взглянув на Брансона. – Этот аппарат будет отправлен в столицу для дальнейшего изучения. – Он посмотрел на часы. – А нам нет смысла сидеть здесь дальше.

Потом он повернулся к Брансону:

– Вы тоже поедете со мной в управление. Мы дадим вам часов восемь поспать, потом покормим, а затем вы в подробностях расскажете нам всю свою историю и опознаете всех задержанных, с которыми когда-либо встречались. И лишь потом вы сможете отправиться домой…

В шесть часов вечера Рирдон вез Брансона домой. По пути они беседовали:

– Без сомнения, вас они выбрали только потому, что при сложившихся обстоятельствах вы были для них наиболее доступны. Вас сбили на лестнице, напичкали наркотиками и увезли, чтобы прокрутить этот фильм, а потом вернули обратно на лестницу и привели там в чувство… Затем оставалось только включить детонатор, то есть разыграть сцену в буфете с упоминанием о находке костей…

– Так оно и было, – согласился Брансон. – Только я не заметил тех двух пропавших часов.

– Вы же находились под воздействием наркотика, – возразил Рирдон. – Нам требуется отыскать и других жертв, которые еще не знают, что бегают от призраков. И как прикажете быть с ними? Как нам убедить их в том, что мы не собираемся отправлять их на электрический стул. А ведь шайка, которую мы выловили, может оказаться только первой ласточкой. Вполне возможно, за ней появятся и другие.

– Ну, здесь ответ простой, – сказал Брайтон. – Вы можете использовать меня как живой пример. Расскажите всем, что произошло со мной и как это случилось. Я не против, я согласен стать хорошим противоядием. Ученые – люди, умеющие анализировать, они смогут сделать выводы из всего этого.

– Вы думаете, это сможет привести их обратно?

– Конечно! Они тут же появятся, как возвращающиеся домой овечки. Более того, думаю, что вся история, когда она выплывет наружу, так их разозлит, что эти люди будут согласны работать день и ночь, лишь бы нанести противнику контрудар. И рано или поздно, они этот контрудар нанесут. – Брансон взглянул на своего собеседника. – Есть еще одна вещь, которую вы мне не сказали и которую я хотел бы узнать.

– Какая же это вещь?

– Кто стоит за всем этим?

– Извините, но я не имею права вам это говорить. Но я скажу кое-что другое. Во-первых, по настоятельному требованию госдепартамента три представителя посольства одной из держав сегодня ночью срочно покинули нашу страну. И во-вторых, медаль вы, конечно, не заслужили, но вот ваш семейный бюджет, думаю, несколько увеличится.

– И то хорошо. Я думаю, что честно заслужил это.

– Значит, вы все-таки верите, что в мире существует справедливость?

Машина остановилась напротив дома Брансона. Рирдон вышел из нее вместе с хозяином и проводил его до крыльца. Когда в дверях появилась Дороти, он ей улыбнулся:

– Я привез вам беглеца обратно. Несколько поцарапанным, но все же относительно целым. Он обещал мне рисовый пудинг и большой стакан виски.

Застигнутая врасплох Дороти поспешила на кухню.

Держа перед собой стакан виски, Рирдон объявил:

– За убийство! – и выпил все до дна.

Зазвонил телефон. Дороти сняла трубку, потом протянула ее Брансону:

– Это тебя.

Брансон улыбнулся ей и взял трубку.

В трубке радостный голос заорал:

– Брансон, ты был прав! Я совершенно чист! Ты слышишь, что я говорю? Я ни в чем не виновен! Мы должны разобраться в этом вместе, Брансон! Я уже на пути к тебе, поезд прибывает в десять тридцать. Ты меня встретишь?

– Конечно, встречу. – Он прикрыл трубку рукой и повернулся к Рирдону. – Это Хендерсон, он приедет в десять тридцать, чтобы принять участие в охоте.

– Мы расспросим и его тоже. Возможно, он знает какие-то новые подробности. – Рирдон загадочно посмотрел на бутылку виски. – Я думаю, что это тоже можно отметить, а?

Дороти, все еще не понимая, что происходит, наполнила его стакан.

Подняв стакан, Рирдон объявил:

– Ну, за еще одно убийство!

Поиски ученого в горах

Баден-Баден, 4 октября, агентство «Рейтер».

Спасательная группа обыскала сегодня самую высокую вершину Германии, гору Цугшпитце, высотой 9630 футов. [4]4
  Ко времени написания повести находилась на территории Западной Германии, реальная высота 2963 метра, то есть 9714 футов.


[Закрыть]Группа ищет профессора Эдуарда фон Винтерфельда, эксперта в области электроники. Пятидесятисемилетнего профессора, ведущего специалиста в области радарных установок, последний раз видели в его горном домике 14 сентября. Он сказал, что собирается предпринять прогулку в горы в район Зеефельдер Доломит, недалеко от австрийской границы.

Сегодня его брат, доктор Аахим фон Винтерфельд сказал, что профессор находился в процессе работы над новым радарным устройством, которое могло найти применение в космической технике и особенно в противоспутниковых системах.

Вполне возможно, что это похищение. Однако брат пропавшего, а также его близкие друзья заявили, что в последнее время профессор был чем-то очень сильно встревожен.

«Гардиан», среда, 5 октября 1963 г.

Заметка перепечатана с любезного разрешения редакции газеты «Гардиан» и агентства «Рейтер».