Текст книги "Любовь черного лорда"

Автор книги: Энн Стюарт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

– Значит, душу лорда Киллорана погубила месть?

– Да кто же вам ответит на этот вопрос, мисс? – леди Селдейн была явно удивлена. – Иногда мне кажется, что это именно так, но он подчас совершает поступки, которые будят во мне надежду на то, что для Джеймса еще есть спасение. Правда, что касается истории, которую мне сегодня рассказали… Я говорю о произошедшем в доме лорда Дарнли…

Эмме захотелось вскочить с дивана и убежать – из этой гостиной, из этого дома, из этого города… Но она не двинулась с места, лишь прошептала, неожиданно для себя самой:

– Но что же я могу тут поделать?

Леди Селдейн раскрыла веер и принялась им обмахиваться. Она казалась всецело поглощенной этим занятием, и ответ Эмма услышала не скоро.

– Думаю, вы и сами это поймете.

– Я не хочу! – она гневно сверкнула глазами.

– И правильно! Хотя у девушки, которая поможет Киллорану вновь обрести свою душу, должно быть сердце ангела, – хозяйка дома многозначительно покачала головой. – Джеймсу нужен ангел, чтобы спасти его от терзающих демонов. Может быть, у вас это и получится… Если вы будете сильной и храброй. Если не побоитесь рискнуть для него всем: разбитым сердцем, жизнью, даже собственной душой… И все это еще не значит, что его удастся спасти.

– Но почему я должна спасать графа?

Леди Селдейн улыбнулась.

– Причина одна. Вы его любите. Я это сразу поняла, как только увидела вас вместе. Вам придется испить эту чашу до дна. Пожелай вы отказаться и даже убежать, сделать сие не удастся. Вы спасете Джеймса, но не принесете для этого себя в жертву.

Леди Селдейн сложила веер и замолчала.

С губ Эммы готовы были сорваться тысячи возражений, но она ничего не сказала. Тоже молчала и ждала. Мудрого наставления или предостережения… Но хозяйка дома, видимо, сказала все, что хотела сказать.

Значит, она любит Киллорана. Леди Селдейн это сразу поняла. Интересно, так ли проницателен сам граф, как крестная его матери?

Через минуту хозяйка дома заметила, что им следует выйти к гостям. Свой фарфор она покажет в другой раз – они еще наверняка увидятся. Эмма последовала за ней к двери и чуть ли не на пороге увидела графа. Леди Селдейн поспешила в музыкальную гостиную, сказав, что Киллоран прекрасно поступил, подождав «кузину» здесь.

– Ну что, тебе стало полегче? – любезно поинтересовался граф, как только они остались наедине. – Исповедалась?

– Нет.

– Стало быть, исповедалась леди Селдейн? Держу пари, что это было интересно. Эта женщина прожила на редкость бурную жизнь. К тому же она привыкла говорить то, что думает, не считаясь с условностями.

Вы любите Киллорана. В голове у Эммы все еще звучал голос леди Селдейн. Я это сразу поняла.

– Да, с условностями леди Селдейн не считается, – это Эмма решила не оспаривать.

А зря! Ей ли было не знать, что Киллоран все слышит и ничего не оставляет без внимания.

– И что она хотела узнать? Историю твоей жизни? Подробности твоего прошлого? Пыталась выяснить, на самом ли деле ты моя родственница?

– Леди Селдейн прекрасно знает, что я не могу быть вашей кузиной, – Эмма старалась говорить подчеркнуто сухо. – Сказать честно, эта милая женщина хотела предостеречь меня.

– Предостеречь? Как трогательно. Действительно милая женщина. Неужели леди Селдейн решила, что я намерен соблазнить тебя, а затем бросить? – поинтересовался граф с притворным ужасом.

– Не знаю. Вообще-то ее больше интересует ваша судьба, а не моя.

– Вот оно что. Возможно, она считает, что это ты собираешься меня соблазнить. А потом, конечно, бросить. От этого она тебя и предостерегала, да? Счастье еще, что леди Селдейн неизвестна твоя тяга к убийствам, а то бы она тревожилась неизмеримо больше, – Киллоран подал ей руку. Эмме, перед тем как опереться на нее, пришлось собрать все свое мужество, но она сумела побороть внутреннюю дрожь. – Я полагаю, теперь тебе лучше уехать. Я пока останусь здесь.

– Почему?

– Что почему? Почему тебе лучше уехать или почему я пока останусь? Я останусь потому, что намерен еще кое-чем тут заняться, а ты будешь мне мешать. В зеленой гостиной начали играть в карты, и я бы не отказался поучаствовать. Сын первого мужа леди Селдейн очень богат – отец оставил ему значительную часть своего состояния. Я недолюбливаю этого человека и надеюсь на то, что фортуна тоже. Попробую узнать, прав ли я.

– Неужели вам так нужны его деньги?

– Совсем не нужны. Я просто хочу отвлечься.

– Отвлечься? От чего бы это?

Киллоран ответил не сразу. Его зеленые глаза скользнули по Эмме, и ей стало жарко. А что было бы с ней, если бы граф сейчас дотронулся до нее? И тут Киллоран действительно коснулся ее шеи, потом густых рыжих волос.

– Не столько от чего, сколько от кого, – шепнул он, наклонившись к самому лицу Эммы. – Мне нужно отвлечься от тебя.

Что, если он снова поцелует ее, как тогда, в пыльном полутемном бальном зале?

Ей этого хотелось. Хотелось броситься ему в объятия.

«Вы любите Киллорана», – как наяву, услышала она слова леди Селдейн и тут уже с дрожью не совладала.

Граф сразу отпустил ее. Его губы кривились в привычной полуулыбке.

– По правде сказать, мне просто скучно, и лучший способ развеять скуку – выиграть в карты или развлечься с какой-нибудь девицей, лишенной предрассудков.

Хорошо, что в полутьме Киллоран не мог разглядеть, каким несчастным стало вдруг лицо Эммы.

– А леди Селдейн не будет в претензии, если вы обыграете ее пасынка?

– Ничуть. Не рассердится она и в том случае, если я лишу ее падчерицу, дочь второго мужа, которая как раз сейчас гостит в Лондоне, ночного покоя – лишь бы не тронул внучку. Леди Селдейн вообще очень снисходительна ко мне.

Они уже были в вестибюле. Лакей накинул Эмме на плечи теплый плащ, и Киллоран попрощался с девушкой, сказав, что ее ждет карета.

– Желаю вам приятно провести время, – промолвила она.

– Благодарю, – граф слегка склонил голову. – Извините, кузина, что отправляю вас домой одну. Я дал указания кучеру: он проследит, чтобы с вами все было в порядке.

– Не стоило беспокоиться! – она улыбнулась. – Надеюсь, Натаниэль дома. Мы не будем скучать.

Киллоран на мгновение замер, и Эмма вдруг подумала, не зашла ли она слишком далеко в этих словесных ристалищах.

– Натаниэль умнее, чем может показаться на первый взгляд, – граф снова обрел способность двигаться. – Он не станет подвергать свою жизнь опасности без серьезной на то причины.

Эмма села в карету, и лошади рывком взяли с места. Девушка опять дрожала. От холода или от бессильной злости на этого невозможного человека? Такого красавца…

Она завернулась в меховую полость, лежавшую на сиденье. Карета ехала по темным улицам Лондона, и стук копыт по мостовой немного отвлек Эмму от печальных мыслей.

Должно быть, она задремала, убаюканная покачиванием кареты. Из забытья Эмму вывел внезапный толчок. Карета резко остановилась. Дверца распахнулась, чьи-то грубые руки схватили Эмму и потащили наружу.

Она отчаянно отбивалась, цепляясь за дверцу и за сиденье. Меховая полость и плащ Эммы упали на пол. Справиться с разбойником – они теперь, оказывается, промышляли не только на большой дороге, но и в самом Лондоне – ей не удалось. Этот человек оказался очень сильным. Он выволок Эмму на мостовую.

Грабитель оказался не один. Второй разбойник потянул с пола кареты плащ и меховую полость. Эмма закричала, стала звать на помощь. Первый разбойник тут же зажал ей рот огромной ладонью, а второй ударил ее.

Перед глазами девушки все поплыло. Что собираются сделать с ней эти люди? Ограбить? Убить? А может быть, это не воры или убийцы? Что, если эти люди хотят похитить ее? Эмма почувствовала, как один из них рванул с ее шеи колье, и услышала, как жемчужины со стуком рассыпались по мостовой. Эмму захлестнула ярость. Второе колье! Киллоран так не напасется для нее драгоценностей!

Она вцепилась зубами в руку, зажимавшую ей рот. Грабитель снова ударил ее и прижал спиной к стенке кареты. Его тело показалось Эмме каменной глыбой, которую невозможно будет сдвинуть с места. Это конец… Сейчас он ее убьет. Она больше никогда не увидит Киллорана… Не увидит его зеленые глаза… Не почувствует прикосновения его сильных рук… Только вот этих, мерзких…

И вдруг раздался гром. Эмма не успела даже сообразить, что зимой грома не бывает. Прижимавший ее к стенке кареты человек дернулся, обмяк и рухнул на мостовую. Следующая мысль девушки тоже была абсурдной – теперь она сможет собрать жемчужины и отдать починить колье.

Раздался еще один оглушительный раскат грома, и Эмма наконец сообразила, что это выстрел. Краем глаза она увидела, что второй лапавший на карету бросился в темный переулок.

Девушка оглянулась в поисках своего спасителя и даже не очень удивилась, обнаружив, что им снова оказался граф Киллоран. В обеих его руках было по пистолету, а лицо оставалось, как всегда, бесстрастным.

Он бросил пистолеты в карету и протянул Эмме руку.

– Садись. Я сяду на козлы. Кучер, похоже, не найдет дорогу к дому. Испугался так, что до сих пор как неживой.

А вот разбойник, лежавший на мостовой, оказался жив. Он застонал, и в руке Киллорана в ту же секунду блеснул нож.

– Не надо! Не убивайте его! – закричала Эмма.

– Почему? Он-то явно не собирался с тобой церемониться. Интересно, что это было? Разбой или попытка похитить тебя? – Киллорану пришла в голову та же самая мысль, что и Эмме. – Пожалуй, второе. Если это так, довести начатое до конца попытаются другие. Если я сейчас отправлю к праотцам этого, сие послужит им серьезным предупреждением.

– Но зачем кому-то похищать меня? Или убивать?

Киллоран убрал свое оружие и улыбнулся. Сравнить эту улыбку можно было разве что с лезвием только что спрятанного ножа.

– Кто может хотеть твоей смерти, вопрос не ко мне. Это тебе лучше знать. А вот если тебя хотели похитить, за этим, скорее всего, стоит Дарнли. Мерзавцев мог нанять он. Ты будешь садиться или нет?

Эмма взглянула на карету. Лошади стояли смирно, кучер, словно истукан, сидел на козлах. Удивительно, но он не издал ни звука – не кричал, когда на них напали, и сейчас не сказал графу ни слова. На мостовой стонал раненый разбойник.

Девушка приняла руку Киллорана. Он помог ей сесть и хотел уже было закрыть дверцу. Эмма остановила графа вопросом:

– Как вы здесь оказались? Вы ведь собирались остаться играть в карты у леди Селдейн.

– Передумал. Решил тоже поехать домой. Меня подвез в своей карете Сандерсон. Я вышел из его экипажа на перекрестке. Хотел немного прогуляться. Полюбоваться на звезды…

– С двумя пистолетами и ножом… Вы знали, что может что-то случиться, и поехали следом за мной.

Эмма хотела, чтобы Киллоран стал отрицать это. Она боялась поверить, что опять стала пешкой в его игре. Приманкой на охоте, которую он затеял.

Граф пожал плечами:

– Чего-нибудь подобного можно было ожидать.

– Вы использовали эту ситуацию, чтобы…

– Не ситуацию, – граф не дал ей договорить. – Я использовал тебя и намерен делать это впредь. После того как я закончу то, что задумал, ты получишь щедрое вознаграждение. У нас с тобой идеальный союз: тебе нужны деньги, чтобы устроить свою жизнь, а мне нужна девушка как раз такой внешности, какой обладаешь ты.

– Наш союз не похож на заключенный на небесах, – горько усмехнулась Эмма.

– Он заключен в аду, – с этими словами Киллоран захлопнул дверцу кареты.

Глава 12

Граф смотрел на Эмму, которая поднималась по лестнице на второй этаж – в свою спальню. Видно было, что девушка еле держится на ногах. Почему? От пережитого потрясения или этот мерзавец около кареты причинил ей какой-то вред? Может быть, он даже ранил Эмму и сейчас ей больно? Графу стало жалко девушку.

Киллоран тряхнул головой, отгоняя прочь эту совсем ненужную ему мысль. С Эммой все в порядке. Если бы у нее была рана, эта девушка не стала бы молчать. Граф поймал себя на том, что улыбается. По какой-то непонятной причине она все-таки действовала на него благотворно. Становилось легче на душе, если, конечно, так можно было сказать о нем – человеке, которому окружающие давно отказали в душе. Нет! Присутствие рядом Эммы для него не благотворно, а опасно, ведь из-за нее он снова вспомнил о чувствах, на которые просто не имеет права.

– Что произошло, милорд? – осмелилась задать вопрос миссис Рамсон и после этого вообще проявила чудеса отваги в разговоре со своим хозяином: – Неужели вы чем-то обидели ее? Если так, должна сказать вам…

– На карету, в которой ехала Эмма, напали какие-то люди, миссис Рамсон, – прервал служанку Киллоран. – Если уж на то пошло, я ее спас.

Конечно, он ее спас. Правда, сначала он подверг Эмму опасности. Сейчас графу было не по себе, но это, уж конечно, не из-за того, что вместе с жалостью проснулась и совесть, а из-за того, что ему давно пора выпить бренди.

– Бедняжка… Пойду помогу ей, – миссис Рамсон направилась к лестнице.

– Да, пойдите, – граф кивнул – И, кстати, где Натаниэль?

– Пока вас не было, приезжала леди Барбара, – служанка поджала губы. – Они куда-то уехали.

– Вам это, похоже, не нравится.

– Не мое дело, милорд, судить о том, что делают господа.

– Безусловно, – сказал Киллоран и направился в библиотеку.

Там уже были зажжены свечи, а в камине горел огонь. Граф встал около него и стал смотреть на разгорающееся все ярче пламя. Он думал о том, так ли уж счастлив будет Натаниэль, если получит наконец то, о чем страстно мечтает. Что касается леди Барбары, тут у Киллорана не было никаких сомнений: этой женщине любовные игры давно прискучили, если вообще когда-нибудь были интересны. Наверное, ему следовало предупредить Натаниэля. Объяснить, что эти томные взоры, «случайные» прикосновения и соблазнительные улыбки были не чем иным, как тщательно продуманным спектаклем. Несмотря на то что она отлично умела играть страсть, в душе Барбара Фицхью была так же холодна, как сам Джеймс Киллоран.

Сам Натаниэль слишком молод и неопытен, чтобы отличить игру такого рода от искренней – нет, не любви! – хотя бы привязанности. Но вполне возможно, что ему хватит и собственного удовольствия. Очень немногие из тех, кто удостоился особого внимания леди Барбары, смогли ее разгадать. Двадцатитрехлетнему юнцу из провинции вряд ли удастся это сделать.

Киллоран прикрыл глаза и облокотился на мраморную доску камина. Он чувствовал только исходивший от него жар и никаких угрызений совести. Да, он отправил Эмму домой одну. Кучер был предупрежден, и сам он сразу поехал следом. Конечно, никакого Сандерсона не было и в помине. Граф заранее позаботился о том, чтобы его ждала вторая карета, в которой был целый арсенал оружия. Эмма не пострадала. Какие тут могут быть угрызения совести?

Ну да, опасность оказалась серьезнее, чем он предполагал. По его расчетам, нападение должно было произойти немного позже. Когда он оказался на месте, этот здоровенный разбойник уже чуть не вдавил девушку в стенку кареты, да к тому же явно намеревался задушить ее.

Киллоран предпочел бы забыть о том, что почувствовал в ту минуту. Такую бешеную ярость он не испытывал уже много лет. Потом пришло другое чувство, настолько чуждое ему, что граф не сразу распознал его. Это было чувство вины, к счастью оказавшееся мимолетным. Его сменило хорошо знакомое – непреодолимое желание убить негодяя.

Эмма и сейчас стояла у него перед глазами: растрепанные волосы, белое как снег лицо, остановившийся взгляд. Ему оставалось лишь порадоваться тому, что ночная тьма скрыла от девушки его собственную бледность и такой же застывший взгляд. Черные кудри тоже, надо полагать, были растрепаны.

Киллоран открыл глаза и стал смотреть на языки пламени. Пожалуй, действительно нужно выпить, а лучше – напиться. Утром все эти переживания покажутся ему сущей ерундой. Он объяснит Эмме, что Джаспер Дарнли во что бы то ни стало захочет – уже захотел – получить ее. Он пойдет на все.

Тем не менее Киллорану не давала покоя одна мысль. Люди, напавшие на Эмму, не собирались похищать ее. Сейчас у графа не было никаких сомнений в том, что тот, кто прижал девушку к стенке кареты, собирался ее убить. За этим не мог стоять Дарнли…

От раздумий Киллорана отвлекла миссис Рамсон:

– Мисс Браун не пустила меня к себе. Она заперлась в спальне… Сказала через дверь, что никого не желает видеть. Милорд, вы уверены в том, что с ней все в порядке?

– Абсолютно уверен, – разозлившийся Киллоран махнул рукой и замер – на его белоснежном манжете было пятно крови.

– Но мне…

– Я сам зайду к мисс Браун. Вы можете идти спать, миссис Рамсон.

– Дело в том, милорд, что, по моему мнению, и опыту тоже, бывают моменты, когда женщина особо нуждается именно в женском участии и… помощи.

– Это тоже не ваше дело, миссис Рамсон, – судить о том, в чем может нуждаться моя кузина, – в голосе графа звучали стальные ноты. – Если ей действительно что-то необходимо, то это скорее родственное участие.

Миссис Рамсон поджала губы, но возражать осмелилась. Немногие на это осмеливались, когда Киллоран говорил таким тоном. Она тут же исчезла, а граф пошел наверх.

Спальня Эммы находилась в самом конце коридора, а его комнаты располагались прямо около лестницы. Он сделал это намеренно: так никто не мог пройти к девушке, не миновав апартаменты самого графа.

Кто-то, должно быть миссис Рамсон, оставил на столике в конце коридора канделябр с зажженными свечами. Киллоран минуту постоял перед запертой дверью, обдумывая, как поступить. Можно было постучать и попросить Эмму открыть. Можно было повернуться и уйти, оставив ее в одиночестве. Это, кстати, было бы самым разумным. Но Джеймс Киллоран далеко не всегда прислушивался к доводам разума, поэтому просто вышиб дверь и вошел.

Фигура графа заслонила едва ли не весь дверной проем. В полутьме он показался Эмме каким-то особенно высоким. И каким-то… угрожающим ей. Она сразу почувствовала именно угрозу, и это испугало девушку намного больше, чем неожиданное вторжение.

Испугалось она и того, что была практически полуодета. Поднявшись в свою спальню, Эмма сразу сняла платье и осталась в корсете и нижней юбке. Она прикрыла грудь руками.

Киллоран, в отличие от нее полностью одетый, поднял руку и показал на свой окровавленный манжет. Выражение его лица удивило Эмму – это была смесь видимого безразличия и страдания. Она пришла в ужас… Он ранен?!

– Ты ранена? – этот вопрос она ожидала услышать меньше всего и оторопела.

Киллоран быстро, с только ему присущей грацией, вошел в комнату. Эмма отступила, но спрятаться ей было негде, а прикрыться нечем. И некогда… В одно мгновение граф схватил ее и прижал к своей груди.

– Это твоя кровь?

Руки его были сильными и нежными, а сердце громко билось рядом с ее собственным сердцем. Эмме так захотелось прижаться к широкой груди Киллорана, закрыть глаза и забыть обо всем.

Нет! Этого ни в коем случае нельзя делать! Она решительно уперлась ему в грудь обеими ладонями, пытаясь отстраниться.

– Я не ранена, – Эмма порадовалась тому, что голос ее прозвучал ровно и спокойно. – Это кровь того человека, в которого вы стреляли. Сама я цела и невредима. Немного новых синяков вдобавок к полученным вчера, и все. Плохое настроение, конечно, не в счет.

Киллоран отпустил ее, причем сделал это быстро – просто разжал объятия и сделал шаг назад.

– Ты всегда в плохом настроении, детка, – на губах графа появилась столь ненавистная ей полуулыбка. – Что стало причиной на сей раз? То, что на тебя напали? Или то, что ты не успела расправиться с напавшими сама? Я появился не вовремя? Твои кровожадные инстинкты остались неудовлетворенными?

– Вам нравится шутить над такими вещами, как жизнь и смерть?

– Да. Нравится.

Киллоран словно не замечал, что она полуодета. Он подошел к окну и выглянул на улицу.

– С какой стати кому-то убивать тебя, Эмма? – спросил граф, и тут уж девушка сама забыла, как мало на ней надето, так поразил ее этот вопрос.

– Убивать меня? Действительно, с какой стати? – Эмма недоумевала. – Вы же сказали, это Дарнли желает получить меня. Не мертвой же я ему нужна, – она наконец сообразила схватить лежавшую на кровати шаль и закутаться в нее. – И почему вы думаете, что их целью была именно я? Ведь напали на вашу карету. Я думаю, в Лондоне есть люди, желающие не моей, а вашей смерти.

– Ты, моя радость, очевидно, тоже из их числа-а, – задумчиво протянул Киллоран. – Впрочем, оставим это и вернемся к делу. Эти люди знали, что меня в карете нет. В противном случае они стали бы стрелять, едва открыв дверь, – такая уж у меня репутация. Так кто же хочет убить тебя?

– Никто.

– Тогда почему ты убила своего так называемого дядю?

– Он действительно был моим дядей! – возмутилась Эмма. – Я не думала, что так получится. Дядя Хорас сам пытался меня убить… – Она внезапно замолчала.

– Ты же тогда сказала, что он тебя… Одним словом, домогался, – Киллоран повернулся и теперь смотрел на Эмму не отрываясь. – С какой стати ему в таком случае тебя убивать? Не мертвой же ты ему нужна, как и Дарнли?

– Понятия не имею.

– Но раз уж ты успела прикончить своего дядю раньше, чем он тебя получил, кто может тебе за это отомстить? Ревнивая тетушка?

– Тетя Тильда умерла раньше, чем мой отец, ее брат.

– Тетя Тильда, – Киллоран снова воззрился в окно. – Тетя Тильда и дядя Хорас. Уже кое-что. Назови-ка мне еще кого-нибудь из этой семейки. Имя?

Это была не просьба. Это было требование.

– Нет. Не скажу, – Эмма опустила глаза, хотя Киллоран смотрел не на нее, а на улицу.

Граф вздохнул.

– Скажешь, ангел мой, – он резко повернулся. – Уж я сумею разговорить тебя, – Киллоран снова подошел к ней и взял за руку. Он стал поглаживать ладонь Эммы своими длинными пальцами. – Я умею говорить с женщинами так, как мало кто умеет, – голос у него был низким, завораживающим. – Они мне рассказывают свои самые заветные тайны и готовы отдать все, что я пожелаю. И ты отдашь… Не просто охотно, но и с радостью.

Эмма не в силах была вымолвить ни слова. Сердце ее бешено колотилось, и девушка не сомневалась, что Киллоран чувствует это и понимает, почему оно так колотится.

– Вы напрасно так думаете, – прошептала она наконец, попытавшись стряхнуть с себя эти чары.

И опять эта мерзкая полуулыбка!

– Вовсе нет. Я тебя уже неплохо знаю. Пожалуй, даже лучше, чем ты знаешь саму себя. Ты ведь хочешь, чтобы я отпустил твою руку, правда?

– Да, – только и смогла кивнуть Эмма.

– Хочешь, чтобы я ушел и ты осталась одна?

– Да…

Киллоран обнял Эмму за талию.

– Но на самом-то деле ты хочешь, чтобы я тебя поцеловал, правда?

– Да, – прошептала девушка.

В ее шепоте слышались гнев и беспомощность. Она злилась на себя за то, что не сопротивляется этому человеку. Злилась и на него – за то, что он будит в ней такие желания.

– Тебе нечего опасаться, – голос Киллорана как-то неуловимо изменился, и теперь Эмма уже не чувствовала себя завороженной. – Я не собираюсь тащить тебя в постель. Если я это сделаю, Дарнли тут же сие почувствует и потеряет к тебе тот самый интерес, на который я рассчитываю. Этого нельзя допустить. Так что не бойся. И вообще я постараюсь оградить тебя от случайных вспышек такого рода.

– От случайных вспышек такого рода?

– Обычно мне без труда удается контролировать свои желания. Да и желаний-то, собственно, нет… Похоже, ты действуешь на меня так, как не действует никто, – усмехнулся Киллоран.

– Мне очень жаль. Извините, – она нашла в себе силы посмотреть ему прямо в глаза.

– Не стоит извинений, – Киллоран снова шагнул к ней, и Эмма замерла в ожидании поцелуя. – По крайней мере, это скрашивает мою скуку.

С каким удовольствием бы Эмма сейчас огрела его кочергой, как Фредерика Варьенна, окажись у нее под рукой кочерга! Тем не менее ответить она постаралась спокойно.

– Рада слышать, что смогла развеять вашу скуку, но мне бы не хотелось мешать вашим планам. Как я понимаю, раз вы не потащите меня в постель, это сделает лорд Дарнли?

– Тебя сие пугает?

– Как сказать… Дело в том, что я боюсь не оправдать ваших ожиданий. Или ожиданий лорда Дарнли. Должна сознаться, что моя осведомленность в данном вопросе мизерна. Возможно, мне следовало бы взять несколько уроков у кого-либо, преуспевшего в продажной любви.

– Лучшей учительницы, чем леди Барбара, тебе не найти, – спокойно, словно речь шла об обучении писать акварелью, заметил Киллоран. – Она знает о продажной любви все.

– Вы ее очень любили?

Киллоран глянул на Эмму с холодным изумлением.

– Я? Леди Барбару? Это далее не смешно.

– Нет, не леди Барбару, а сестру лорда Дарнли. Ту женщину, за которую вы так жаждете отомстить.

Эмма хотела рассердить графа. Хотела пробудить в нем хоть какие-то чувства. Но Киллоран был все так же невозмутим.

– Мне казалось, я тебе уже все объяснил. Чтобы любить, нужно иметь сердце, а у меня его нет. Дарнли взял то, чем я хотел владеть сам. Вопрос о том, что эту связь назвал бы преступной любой человек, который бы о ней узнал, оставим. Что касается Мод, она давно мертва, и для нее неважно, что будет с ее негодяем-братом.

– Она преследует вас и после смерти?

На этот раз Эмма попала точно в цель. Киллоран побледнел. В его зеленых глазах вспыхнули злые огоньки. Было видно, что граф взбешен, но старается сдержаться.

Конечно, через минуту он взял себя в руки.

– Я был прав, – ответ прозвучал спокойно. – Ты и правда плохо на меня действуешь, – он решительно шагнул к Эмме, и она попятилась. – Но я хочу дать тебе совет, детка. Не нужно будить спящего льва. Это может обернуться для тебя бедой.

Эмма уперлась спиной в стену, и к ней вернулись ощущения, пережитые несколькими часами ранее. Она замотала головой, желая отогнать наваждение. Как воспринял это движение Киллоран, неизвестно, но он снова решительно прижал ее к себе. Эмма чуть не задохнулась от этого волшебного ощущения. Такое сильное тело… И такое горячее…

– Хочу, чтобы ты наконец поняла, от чего я тебя избавил, – прошептал Киллоран, наклоняясь к ее губам.

Это был не первый поцелуй в жизни Эммы Ланголет.

Совсем недавно она отбивалась от назойливых попыток Фредерика Варьенна, а чуть раньше от слишком нежных проявлений родственных чувств дяди Хораса. Эмма не сомневалась в том, что не любит целоваться.

Оказывается, она ошибалась.

Киллоран крепко обнял ее за талию и наклонился. Его губы скользили по ее губам – так медленно, что девушка утратила всякое представление о времени. Ей хотелось оттолкнуть графа и в то же время прижаться к нему еще крепче… Наверное, именно потому она просто стояла, как изваяние, опустив руки. Ну и что с того, что Киллоран ее целует? Главное, не отвечать на его поцелуй…

Большим пальцем он стал поглаживать ее щеку. Вторая рука графа по-прежнему обвивала ее талию, так что бедра Эммы были вплотную прижаты к бедрам Киллорана. Он снова коснулся губами ее губ… Девушка закрыла глаза.

Ощущение было приятным и очень волнующим… Эмма хотела, чтобы оно длилось до бесконечности. Киллоран слегка отпрянул, и она невольно потянулась за ним, не желая отрываться от его губ.

В чувство ее привел легкий смешок.

– Такая добыча для льва слишком легкая, – пробормотал граф. – Лично я люблю сопротивление. Ты позволяешь мне себя целовать… А разве ты меня не презираешь, Эмма?

Будь на ней туфли, Эмма непременно отдавила бы ему ногу каблуком. Конечно, можно было просто дать ему пощечину, но инстинкт самосохранения оказался сильнее.

Впрочем, это не помешало девушке разразиться гневной тирадой.

– Вы правы! Я вас презираю! – выпалила она. – Вы ужасный, отвратительный человек! Вместо того чтобы благодарить судьбу за дарованные вам блага, вы…

– Дарованные мне блага? – холодно переспросил Киллоран. – О каких подарках судьбы ты говоришь? Я ведь не английский аристократ, детка. Я ирландец. И все, что у меня сейчас есть, – исключительно моя заслуга.

– Вам чертовски везет в карты, – не смогла удержаться от язвительного замечания Эмма. – По крайней мере, так считает Натаниэль.

– Я смотрю, вы не тратили время зря. А что считает леди Селдейн? Она тоже поведала тебе об ошибках моей молодости и сегодняшних грехах?

Эмма вовсе не собиралась в чем-либо упрекать Киллорана, но желание высказать все, что накипело в душе, оказалось сильнее. Она уже не могла остановиться.

– Конечно, вы дьявольски красивы, женщины сами падают к вашим ногам… У вас прекрасный дом, обстановка, слуги… Словом, все, чего только можно пожелать…

В зеленых глазах графа загорелись искорки смеха.

– Я дьявольски красив… Вот оно что… Женщины падают к моим ногам… Так почему же не упала ты?

– Не желаю быть среди других покоренных обожательниц!

– Я не покоряю женщин, Эмма. – Эти низкие, волнующие ноты она уже слышала и чуть не сошла от них с ума. – Я их соблазняю. Очаровываю настолько, что они делают все, что я хочу. Тебе кажется странным, что во мне так много мужского обаяния?

Эмма не отрываясь смотрела в эти невозможные зеленые глаза. Собственно говоря, был ли у нее выбор? Был. Она могла или смотреть на него, или закрыть глаза. Еще неизвестно, что для нее опаснее в этой ситуации.

– Нет, – сказала наконец девушка. – Мне это ничуть не кажется странным.

– Почему же ты сопротивляешься?

– Наверное, я сильнее, чем другие женщины.

– Да, ты сильнее, – согласился Киллоран. – Но и это тебе не поможет.

Оказывается, все это время он потихоньку двигал ее к кровати, однако Эмма заметила данный маневр лишь в тот момент, когда уже чуть не упала на нее. Девушка в панике забилась в руках графа, но было уже поздно.

Через мгновение она лежала на спине… Глаза Эммы сверкали яростью, но сделать она ничего не могла. Ни вырваться, ни даже пошевелиться.

– А сейчас, моя дорогая, я покажу, чего тебе следует опасаться больше всего, – Киллоран снова припал к ее губам.

На этот раз в его прикосновении не было нежности и тихой ласки, но этот поцелуй потряс Эмму. Сие, безусловно, было величайшее искусство, искусство любви.

Эмма твердила себе, что ее просто целует опытный мужчина, что все это ровным счетом ничего не значит – так, умение, которым без труда может овладеть каждый. Она повторяла это раз, второй, третий, а тело ее дрожало и таяло от удовольствия, и губы послушно открывались навстречу новым поцелуям. Впрочем, Эмма все равно продолжала уговаривать себя, что ничего особенного не происходит и стон, вырвавшийся у нее, – лишь знак недовольства, не более.

Это был не один поцелуй и даже не двадцать. Киллоран целовал ее бесконечно, так что одни ощущения плавно перетекали в другие. Не успевала Эмма заново собраться с мыслями, как он снова погружал ее в океан эмоций. Граф целовал ее глаза, уголки губ, ямочку у основания шеи. Он касался губами кончика ее носа и подбородка, покусывал мочки, а затем снова запечатывал ее рот своим, и очень скоро Эмма окончательно растворилась в новых чувствах.

Руки Киллорана легли на ее бедра. Он ласкал их, медленно поднимая нижнюю юбку, и Эмма вдруг поняла, что сейчас может произойти. От этого понимания ей стало страшно. Киллоран желал ее… Тело его стремилось слиться с ее телом, и не было никакой возможности воспрепятствовать этому. Да она и не хотела делать это, даже если бы могла.