Текст книги "Любовь черного лорда"
Автор книги: Энн Стюарт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)
Киллоран прервал поцелуй и приподнялся на локтях. Он смотрел на Эмму все с той же своей полуулыбкой, которая уже грозила стать ее наваждением. Если бы не учащенное дыхание и не давление на ее бедра, Эмма ни за что бы не догадалась, что Киллоран возбужден.
– Хочешь меня, Эмма? – Голос его был на удивление спокойным. – Не нужно ничего говорить. Просто поцелуй меня.
Конечно, она хотела его, какой бы пугающей ни была для нее эта мысль. Эмма изнемогала от желания коснуться его, почувствовать тепло его кожи… А внутри себя она ощущала странную пустоту, заполнить которую мог только он… Ей нужны были глаза, губы, руки Киллорана. А еще ей нужны были его сердце и душа.
Но у него не было сердца… И души не было… Зато, похоже, ее собственные душа и сердце уже принадлежали ему…
– Нет, – она ответила тоже спокойно.
Сие было видимое спокойствие, и на то, чтобы его продемонстрировать, у Эммы ушли все силы. Физические и душевные.
На лице графа даже не мелькнула тень сожаления.
– Разумный ответ, детка. Браво!
Сказав это, Киллоран тут же встал с постели, а Эмма осталась лежать – она не могла даже пошевелиться.
Он подошел к слетевшей с петель двери, которую сам выбил, и внимательно осмотрел ее.
Эмма задала вопрос, ответ на который был для нee очень важен:
– У меня на самом деле есть выбор?
– Конечно. Приведи себя в порядок. Сейчас придет плотник.
– Славно вы дела делаете.
Мириам де Винтер молча смотрела на человека, небрежно развалившегося в кресле. Пальцы ее на мгновение сжались, но тем не менее она не промолвила ни слова.
– Вы не согласны с тем, что я сказал? – Язык у мужчины слегка заплетался. – Вам придется привыкать. И к этому, и еще кое к чему. Люди, которых вы наняли, должны были притащить мне… Сами знаете кого. И что в итоге? Добычи нет. Один охотник при смерти, второй жив, но ударился в бега. Вот я и говорю: славно вы дела делаете.
– Этих людей наняла не я, а вы. Мое было только предложение, – тон у Мириам был холодный.
– Да, и они бы справились, если бы точно следовали моим указаниям, – Дарнли ответил вообще ледяным тоном.
– Почему вы думаете, что они вас ослушались?
– У того, который с трудом приполз к моему дому, в карманах денег оказалось вдвое больше, чем я ему заплатил.
– Возможно, у него были общие деньги – и его, и второго вашего… охотника.
– Возможно. А возможно, кто-то заплатил ему вдвойне, чтобы все было сделано так, как нужно этому кому-то, а не мне. Думаете, я не знаю, как сильно вы желаете смерти своей кузины?
На лице Мириам не дрогнул ни один мускул.
– Мне совершенно безразлично, что произойдет с Эммой, если в итоге она все равно умрет. Она распутница, так что никто не мешает вам воспользоваться ею именно в этом качестве.
– Рад слышать, – пробормотал Дарнли. – Но теперь Киллоран будет настороже. Нам придется приложить массу усилий, чтобы получить свою добычу.
– Если не ошибаюсь, граф и так был настороже, – Мириам посмотрела в глаза Дарнли, и он отвел взгляд. – С чего бы иначе у ваших людей ничего не вышло?
– Дьявол их побери! – Дарнли стукнул кулаком по подлокотнику кресла. – Вторая попытка должна стать удачной. Третьей у нас не будет.
Мириам смотрела на аристократа с плохо скрываемым пренебрежением. Этот человек был более знатен, чем она, и более богат, но настоящей силы она в нем не чувствовала. Сиду ведь дают не происхождение и не деньги… Это понимала даже такая тщеславная и корыстная женщина, как Мириам де Винтер.
– Позаботьтесь о том, чтобы этого не произошло, – сказала она и встала. – В противном случае мне придется искать других союзников, и я их найду.
Она произнесла это так, что у лорда Дарнли ни на секунду не возникло в сказанном сомнения.
Глава 13
– Я люблю вас.
Это ожидаемое и все-таки неожиданное признание стало причиной того, что леди Барбара выронила карты. Она знала, что Натаниэль скажет именно эти слова, но когда они наконец прозвучали, поняла, что не готова к разговору.
Барбара Фицхью решила, что не откажет молодому человеку в своих ласках, как она это называла, в тот самый вечер, когда так поспешно покинула дом графа Киллорана. Конечно, она будет страстной и пылкой, чтобы Натаниэль ни на секунду не усомнился в том, что доставил ей неземное удовольствие. И сделать это нужно не откладывая. Необходимо покончить с двусмысленной ситуацией, в которой она чувствует себя так некомфортно.
Как только Натаниэль приехал к ней с визитом, Барбара приступила к реализации своего плана. Они сели играть в карты в ее изящно обставленной синей гостиной, к которой примыкали будуар и спальня. Натаниэль уже час не сводил с нее глаз, а леди Фицхью все медлила. И вот прозвучало признание в любви.
Барбара взяла со столика выроненные карты и улыбнулась Натаниэлю самой чарующей из своих улыбок.
– Вы ведь совсем молоды, не так ли? – этот вопрос вряд ли мог считаться ответным признанием, и Натаниэль поднял брови.
– Мне двадцать три года.
– Я никому ни в чем не признавалась уже в восемнадцать лет, – Барбара положила на столик карту. – Пики.
Натаниэль бросил свои карты на пиковую даму.
– Я не хочу играть с вами, леди Барбара.
– Это можно понять, – леди Фицхью улыбнулась. – Вы хотите совсем другого.
– Нет. Я…
– Неужели не хотите? – Барбара сделала вид, что удивлена. – Таких признаний я давно не слышала. Так, значит, вы меня не хотите?
– Конечно, хочу. Вы самая прекрасная женщина из всех, кого мне доводилось видеть за всю мою жизнь. И самая желанная.
– Если не ошибаюсь, большую часть своей жизни вы провели в Нортумберленде, не так ли? Каких же женщин вы могли видеть в этой глуши?
– Прошу вас, леди Барбара, – в голосе Натаниэля послышалось еле уловимое негодование. – Не нужно смеяться над моей преданностью.
– Значит, вы мне преданны? А я-то думала что это желание как таковое, – Барбара откинулась на спинку кресла и изящно, как кошка, потянулась.
Это была обычная уловка. При таком движении ее грудь обрисовывалась самым выигрышным образом. Барбара не сомневалась, что сейчас глаза Натаниэля скользнут ей в вырез, после чего разговоры о преданности закончатся.
Но этот юноша из Нортумберленда не желал играть по правилам. Взор его был прикован к ее лицу, как если бы выражение глаз казалось для него важнее, чем ее соблазнительная фигура. Значит, глаза должны затуманиться. Она умела делать и это, и многое другое.
– Барбара, – голос Натаниэля был полон нежности, и леди Фицхью тут же ощутила, как в ее душе вскипает раздражение.
Ей не нужна никакая нежность! Это глупо.
– Натаниэль, если вы хотите меня, так и скажите, – промурлыкала она, вставая с кресла. – Я давно жду, когда вы проявите свой интерес ко мне более явно. Я думаю о вас с того самого момента, как вы меня поцеловали. Вы на редкость привлекательный молодой человек. Я уже пресытилась любовью, но сейчас испытываю чувства, о которых много лет как забыла. Не продолжить ли нам разговор в моей спальне?
– Барбара…
Он тоже встал, с кресла. В голубых глазах юноши застыли смущение и досада.
Леди Фицхью подошла к Натаниэлю вплотную. Молодой человек был намного выше, чем она. От него исходил аромат свежести и чистоты, почему-то напомнивший Барбаре запах горящей свечи. Она тряхнула головой, чтобы отринуть возникший совсем некстати образ, улыбнулась и положила свои маленькие руки на плечи юноше.
– Чего вы испугались, Натаниэль? – спросила она и облизала губы. – Вы ведь не девственник и знаете, какое удовольствие вас ждет.
Она расстегнула пуговицу камзола Натаниэля. Молодой человек поймал и удержала руку леди Барбары.
– Нет, – сказал он мягко и в то же время решительно.
– Нет? – она сделала вид, что не поняла. – Значит, вы девственник и я буду вашей первой женщиной? Вам повезло. У меня большой опыт, и я смогу многому вас научить.
Она попыталась высвободить руки, но безуспешно.
– Нет, Барбара, – повторил еще раз Натаниэль. – Я не хочу продолжать этот разговор в вашей спальне. Во всяком случае, не сегодня.
Леди Фицхью не верила тому, что слышала. Ошеломленная, она опустила руки и отступила на шаг назад.
– Тогда зачем вы пришли ко мне?
– Я пришел с визитом. А еще я пришел потому, что люблю вас.
– Этого не может быть, Натаниэль. Таких женщин, как я, не любят. Мужчины меня желают, и я нередко удовлетворяю их желания. Ваши удовлетворю непременно. Хотите меня – берите. Не хотите – убирайтесь из моего дома.
– Я люблю вас, – повторил Натаниэль.
– Этого не может быть, – повторила и Барбара. – Вы просто мальчишка, и чувства у вас мальчишеские! В скольких женщин вы уже были влюблены? О мисс Поттл я знаю. Киллоран рассказал. Еще вы, похоже, неравнодушны к новоявленной кузине графа. А теперь еще я, любовница вашего родственника.
– Вы не состоите с графом в любовной связи, – Натаниэль слегка поморщился. – Как бы вам ни хотелось убедить меня в этом.
– Почему я должна вас в чем-то убеждать? – она уже злилась. – Если мое предложение вас не устраивает – что ж, забудьте о нем. Второй раз вы его не услышите.
Она, словно не в силах совладать с собой, стала дышать чаще. Грудь Барбары Фицхью в такой ситуации никого не могла бы оставить равнодушным, но Натаниэль устоял. Он был спокоен, во всяком случае внешне, и Барбаре вдруг стало страшно. Неужели она утратила свою привлекательность, магическую для мужчин? Что, если они больше не станут вожделеть ее? Не будут готовы ради нее на любое безрассудство? И с чем же она тогда останется?
Молчание давило на обоих, становилось невыносимым. Теперь Барбаре было не только страшно, но и стыдно. Последнее чувство, давно забытое, оказалось непереносимым.
– Убирайтесь из моего дома! – Барбара Фицхью с трудом сдерживала ярость.
Натаниэль повернулся и медленно пошел к двери.
Все было бы проще, не окажись он таким привлекательным… не смотри на нее с этой проклятой нежностью и состраданием, за которое Барбара была готова выцарапать ему глаза. Ей вдруг страстно захотелось разозлить молодого человека, вывести из себя.
– Что вы вообще собирались делать со мной, Натаниэль? – Голос Барбары звучал враждебно. – Читать мне мораль? Предложить уйти в монастырь? Молиться за мою душу? Слишком поздно – у меня ее давно нет. Именно поэто му мы с Киллораном так хорошо понимаем друг друга.
Юноша повернулся.
– Я хочу спасти вас.
Барбара удивленно подняла брови.
– Разве вы не знаете, что человека невозможно спасти, если он этого не хочет? Каждый идет в ад по собственной воле. Ни вы, ни кто-либо другой не в силах этому помешать. Вам не удастся спасти ни меня, ни Киллорана. Думаю, что и мисс Эмму Браун спасти вам тоже не удастся. Единственное, что в ваших силах, – спасти самого себя. Это сделать очень просто. Держитесь подальше от меня. Держитесь подальше от Киллорана. Возвращайтесь в Нортумберленд, найдите себе еще одну мисс Поттл, женитесь на ней, и пусть она рожает вам детей.
– Я хочу, чтобы моей женой стали вы, – ответил на эту тираду Натаниэль. – Хочу, чтобы матерью моих детей были вы.
Леди Фицхью чуть не задохнулась. Она сама не поняла, почему бросилась к Натаниэлю и принялась колотить его. Охваченная яростью, Барбара наносила удар за ударом. Ей хотелось, чтобы Натаниэль больше не произнес ни одного слова, а вместе с ним замолчал соблазн, который таился в его словах. Все, о чем говорил молодой человек, было немыслимо для такой женщины, как она.
Натаниэль позволил Барбаре выплеснуть ярость. Он не сопротивлялся, когда она била его по груди и хлестала по щекам. Когда этот порыв иссяк, он крепко обнял Барбару и прижал к себе.
– Я вижу, что вы несчастны, но ведь не я тому виной, – сказал он нежно.
В эту минуту Натаниэль Хепберн казался намного старше своих лет.
Барбара, все еще не придя в себя, услышала какие-то звуки, но не сразу поняла, что это такое. Между тем это были рыдания.
Откуда бы это? Натаниэль не плакал… Должно быть, какая-нибудь служанка за дверью, у которой разболелся зуб. Когда леди Фицхью сообразила, что рыдает она сама, сие поразило ее чуть ли не больше всего.
Молодой человек провел рукой по ее щекам, вытирая слезы. Барбара задрожала Натаниэль очень благородный, очень порядочный. Зачем ему такая женщина, как она?..
Леди Фицхью высвободилась из его объятий.
– Уходите, – сказала Барбара и сама испугалась того, как прозвучал ее голос. – Оставьте меня. Вам не нужно то, что могу предложить я, а мне ни к чему ваши чувства. Вам действительно лучше вернуться в Нортумберленд. Лондон не для вас. Уходите. Уезжайте.
Таким голосом, наверное, могло говорить привидение. Душу – несуществующую душу Барбары – терзали ярость и отчаяние. А слезы все продолжали струиться по ее щекам.
– Убирайтесь! – она готова была сорвать на истерику.
Натаниэль снова обнял ее и прижал к груди даже крепче, чем первый раз.
– Тише, тише, – он нежно погладил Барбару по голове. – Я не очень понимаю, что вас так испугало, но хочу сказать, что никогда вас не обижу. Это правда. Рано или поздно вы мне поверите.
Барбара перестала рыдать. Она затихла в кольце этих сильных рук. Натаниэль смотрел на нее не отрываясь, и в его голубых глазах светилась нежность. Молодой человек наклонился и бережно коснулся губами ее опухших век, а затем отпустил.
Когда Барбара наконец поняла, что Натаниэль ушел, бежать за ним было уже поздно. Леди Фицхью в изнеможении опустилась в кресло. Она не могла унять дрожь, причем дрожало не только ее тело – дрожала душа.
«Черт бы его побрал!» – билась у нее в голове одна и та же мысль.
Этого нельзя было предположить. Барбара редко дарила своим вниманием юношей – они были слишком страстными и чрезмерно ранимыми. Ей больше нравилось иметь дело с мужчинами, перешагнувшими как минимум тридцатилетний рубеж, и чтобы денег у них было не меньше, чем любовного опыта. Лучшим экспонатом ее коллекции должен был стать граф Киллоран – богач, умопомрачительный красавец, лучший любовник во всей Англии, не говоря уж о какой-то там Ирландии, но он в ее сети не попался. А вот сети на Натаниэля Хепберна она даже не собиралась закидывать – такая рыба ей была не нужна.
Однако все получилось совсем по-другому. Сегодня взгляды Натаниэля и прикосновение губ пробудили в леди Барбаре больше чувств, чем она испытала со всеми своими поклонниками, вместе взятыми.
Безусловно, это не ему, а ей нужно держаться как можно дальше… от сильных рук этого юнца, ласковых глаз, а главное – от его признаний.
– Черт бы его побрал! – повторила она наконец вслух. – Черт, черт, черт!
Воззвав к нечистой силе, Барбара Фицхью снова разрыдалась.
Ночь была на исходе. Близился рассвет. Джаспер Дарнли провел в постели едва ли больше часа, когда сквозь полудрему ему послышался внезапный шум. Дарнли сел на постели и стал всматриваться в полумрак. Перед тем как лечь, он выпил настойку опия и сегодня рассчитывал на то, что забудется сном. Так что же вывело его из забытья, в которое он только начал проваливаться?
У двери обрисовалась призрачная фигура, и Дарнли вдруг ощутил настоящий ужас.
– Кто здесь? – прошептал он еле слышно. – Это ты, Мод?
Фигура шагнула ближе, и Дарнли узнал того, по сравнению с кем даже призрак покойной сестры можно было считать желанным гостем.
– Не совсем, – Киллоран ответил только на второй вопрос. – Неужели тебя мучают видения, Джаспер?
– Что ты здесь делаешь? – В голосе Дарнли звучала паника.
Обычно у него под подушкой лежал пистолет, но накануне у лорда просто не было сил проверить, на месте ли оружие. Он рухнул на постель еще до того, как слуги раздели его, и тем пришлось повозиться.
Ну и чудовищная выдалась ночка! Сначала неудачная попытка похитить кузину Киллорана, чуть не закончившаяся для рыжей бестии смертью, при том что у него были на нее совсем другие планы! При одной мысли об этом Дарнли охватила такая ярость, что он едва не придушил свою страшную, в прямом и переносном смысле слова, союзницу.
А теперь вот Киллоран в его собственной спальне! Нет, ночь действительно чудовищная и к тому же нескончаемая.
Дарнли трясущимися руками зажег свечу. Киллоран по своему обыкновению был во всем черном, только кружевные манжеты белые. Его длинные волосы свободно падали на плечи. «Дурной стиль», – подумал Дарнли и провел рукой по собственной коротко стриженной шевелюре. А с другой стороны, что взять с ирландца?
Граф шагнул ближе. Оружия у него, кажется, не было, но Дарнли не склонен был преуменьшать грозившую ему опасность. Возможно, Киллорану надоел их затянувшийся поединок, и он решил, что сопернику пора выйти из игры.
– Собираешься убить меня? – хрипло спросил он.
– Собираюсь, – ответил Киллоран. – Этот вопрос я решил для себя десять лет назад. Собираюсь ли я убить тебя прямо сейчас? Нет. Я еще не насладился в полной мере твоими мучениями.
– О каких мучениях ты говоришь? – Дарнли и сам почувствовал, насколько фальшиво прозвучал его вопрос.
Киллоран отвечать не стал, только улыбнулся.
– Если ты пришел не для того, чтобы убить меня, убирайся. Я хочу спать.
– Да, Джаспер, тебе это не помешает. Ты в последнее время плохо выглядишь, – в голосе Киллорана прозвучала насмешка, тут же перешедшая в угрозу. – Я здесь потому, что сегодня ночью пытались убить мою сестру.
– И ты пришел сообщить мне об этом? – Дарнли повысил голос. – Или ты хочешь сказать, что я замешан в этом деле? Зачем мне убивать твою сестру?
– А зачем тебе было убивать свою? Я думаю, что тяга к злу усиливает твое врожденное стремление познать все запретное. Поэтому я тебя предупреждаю – держись подальше от Эммы.
– Даже не собирался подходить к ней, – губы Дарнли скривились в насмешливой улыбке.
– Позволь тебе не поверить, Джаспер. И, кстати, если уж я зашел, расскажи мне все, что успел узнать о ней.
Дарнли сделал вид, что удивился.
– Что я успел узнать о ней? Вряд ли больше, чем ты. Ты наверняка лучше знаешь ее родственников… У вас ведь они общие.
Киллоран подошел к самой его кровати, но Дарнли, к этому времени в полной мере ощутившему воздействие опия, уже было не страшно. Даже почувствовав на горле сильную руку своего заклятого врага, он усмехнулся.
– Мне ничего не стоит убить тебя, – спокойно сказал Киллоран. – Сожму чуть посильнее, и тебе конец.
Глаза Дарнли сверкнули.
– И в этом мое преимущество, Киллоран. Мне все равно, жить или умереть. А вот ты, хотя и пытаешься изображать бессердечного негодяя, так и не смог избавиться от желания жить среди родных и любимых людей, как жил когда-то. Вот в чем разница между мною и тобой. И еще в том, что я английский аристократ, а ты ирландский выскочка. Такие, как ты, никогда не станут равными нам.
Рука, лежавшая на его горле, сжалась крепче, и Дарнли закрыл глаза. Конечно, мысль о том, что его жизнь может вот-вот оборваться, пугала этого человека, как и любого другого. Вне сомнения, он бы предпочел отсрочить встречу – не с Творцом, ему сие не грозило – с сатаной.
Киллоран улыбнулся самой широкой из своих улыбок.
– С твоей стороны было ошибкой преследовать Эмму, и ты это знаешь. Надеюсь, впредь будешь умнее. Иначе ты умрешь раньше, чем я решу закончить наш поединок.
– Я же сказал, смерть меня не страшит.
– Возможно, хотя и маловероятно. И еще один вопрос, Дарнли. С кем ты вступил в сговор? Кто желает расправиться с Эммой?
– К дьяволу тебя и твою Эмму! Если не собираешься убивать меня, убирайся прочь!
Киллоран нажал сильнее, и Дарнли понял, что ему не хватает дыхания. Он попытался оторвать от своего горла руку заклятого врага, но безуспешно. Рассвет уже вступил в свои права, а в глазах Джаспера Дарнли потемнело. Похоже, это и правда конец – он умрет здесь, сейчас…
Он смирился. Силы покидали лорда Дарнли. Его руки разжались и упали на кровать. Сознание уходило… Он погружался во тьму.
«Смерть, – подумал Джаспер и последним усилием воли улыбнулся. – Мод».
Киллоран разжал руки и отошел от кровати. Теперь на его лице вместо улыбки было отвращение. Дарнли дышал, но был без чувств. На горле у него наверняка останутся синяки – пусть они будут напоминанием об этом разговоре.
– Ну нет, Джаспер, – вовсе не врагу, а самому себе сказал Киллоран. – Так легко ты не отделаешься.
Он внимательно огляделся. Можно было приступать к поискам. Граф не сомневался, что слуги в спальне не появятся. Он заплатил не только за то, чтобы ему открыли дверь, но и за то, чтобы не мешали.
Сначала Киллорану не удавалось найти ничего из того, что он надеялся обнаружить. Удача улыбнулась в тот момент, когда граф потерял надежду. Визитная карточка. «Мисс Мириам де Винтер, Крауч-Энд».
У аристократа Дарнли не может быть знакомых на Крауч-Энд. Значит, мисс де Винтер сама явилась к нему. Интересно, зачем?
На этот вопрос нужно найти ответ. Не исключено, что Мириам де Винтер что-то знала о той, что пока так и оставалась для него загадкой. Об Эмме Браун.
Киллоран задержался у постели своего врага. Дарнли был неестественно бледен, но теперь уже дышал глубже. Конечно, в себя он придет еще не скоро, но граф решил быть учтивым.
– До свидания, Джаспер. Это я возьму, – он положил карточку в карман. – Тебе больше не понадобится. Выспись наконец.
И тут произошло невозможное – Дарнли на мгновение очнулся. Разразившись проклятиями, он потянулся к Киллорану и даже схватил его за руку. Граф вспомнил, что он ирландский выскочка, размахнулся и ударил Дарнли в солнечное сплетение.
Крик боли разнесся далеко за пределами спальни, но узнать, что случилось, никто не пришел. Дарнли обмяк, глаза его остекленели. Он перекатился на живот, из горла хлынула кровь. Киллоран задержался еще на мгновение, наслаждаясь страданиями своего врага, а потом спокойно вышел из его дома. У него было важное дело.
Этой ночью Джеймс почти не спал. Запах Эммы отпечатался в его сознании, ощущение ее тела осталось у него на руках и губах. Только Киллоран начинал погружаться в дрему, как перед ним вновь и вновь появлялось ее лицо. В глазах Эммы читалось сокровенное желание неискушенной девушки. Она словно умоляла о том, о чем впоследствии ей пришлось бы горько пожалеть.
Затем домой вернулся Натаниэль. Киллоран хотел даже встать с постели, чтобы задать ему один-два вопроса, но все-таки решил не делать этого. Возможно, у Натаниэля тоже выдался непростой вечер. Должно быть, Барбара все-таки добилась своего. А что, если мальчишке не удалось соответствовать? Это часто случается с неопытными провинциалами, да и с жителями столицы тоже. Леди Фицхью могла начать изводить его насмешками. Она любила жалить тех, кто не мог скрыть, что им больно.
Впрочем, не исключено, что на сей раз больно было самой Барбаре. Эта женщина жаждала того, что было ей недоступно…
Пусть сами разбираются, у него своих забот хоть отбавляй. И первая из них – Джаспер Дарнли.
Карета подъехала в тот самый час, который Киллоран назначил. Кучер соскочил с козел и почтительно распахнул перед ним дверцу. Граф одобрительно кивнул. Ему нравилось такое отношение. Хорошо бы, чтобы им прониклась и Эмма Браун, но на это вряд ли стоит рассчитывать.
Ей всегда удавалось ему противостоять, и сие удивляло Киллорана. Ни одна женщина никогда не могла перед ним устоять. С Эммой все было иначе. Она вообще умела достойно принимать удары судьбы. Не далее как сегодня ночью на нее напали и едва не убили, и эта девушка, вместо того чтобы биться в истерике, нашла в себе силы оставаться спокойной.
Хорошо, что сам он привык контролировать свои чувства. В противном случае был риск за одно это проникнуться к ней симпатией. И сие говорит самому себе он – человек, которому давно все безразлично!
Джеймс Киллоран был не из тех, кто лжет своему «я». Он всегда мог сказать себе правду, какой бы неприятной она ни оказывалась. Сейчас эта правда была такой: чем больше он узнавал Эмму, тем больше ему эта девушка нравилась. Она напоминала ему о давнем прошлом, побуждала снова стать благородным и порядочным человеком, а ему этого вовсе не хотелось.
Пора заканчивать весь этот спектакль. Пусть Эмма Браун идет своей дорогой. Иначе наступит момент, когда он уже не захочет с ней расставаться и их дорога станет общей.
Но теперь появилось новое обстоятельство. Жизни Эммы кто-то явно угрожал, и оставить этот факт без внимания Киллоран не мог.
Кучер, очевидно, задремал. На сей раз Киллоран сам себе открыл карету. Он сел поудобнее и громко захлопнул дверцу. Слуга очнулся.
– На Крауч-Энд, – сказал граф и вернулся к своим мыслям.
– На Крауч-Энд, милорд? – переспросил кучер.
– Да. А что в этом удивительного?
– Не самое подходящее место для вашей светлости, – смешался слуга.
– Откуда тебе знать, какое место для меня самое подходящее? – удивился такому объяснению граф.
– Я служил там, милорд. До тех пор, пока три года назад не поступил в услужение к вам.
Это Киллорана заинтересовало.
– Вот как? Значит, тебе хорошо знакомо это место?
– Да, милорд.
– Ну тогда поехали к дому де Винтеров.
– К дому де Винтеров? Вам нужна мисс Мириам?
– Ты задаешь много вопросов, – в голосе Киллорана зазвучали нотки, которые были известны всем его слугам – когда хозяин говорил таким тоном, они замолкали минимум на неделю.
– Прошу прощения, милорд.
– А что, эта мисс Мириам живет одна? – Голос Киллорана стал помягче, и кучер воспрял духом.
– Раньше жила с отцом, но он около месяца назад умер. Во всяком случае, так говорят. Я слышал, его убил какой-то аристократ.
– Невероятно, – пробормотал Киллоран, тут же вспомнивший человека, которого Эмма называла дядей Хорасом. – А еще кто-нибудь в их доме живет?
– Жила племянница мистера де Винтера. Эта девушка почти все время сидела дома. Ходила только в церковь. Мисс Мириам следила за тем, чтобы на ней всегда была густая вуаль. Говорили, что бедняжка страшна, как смертный грех. Мисс де Винтер не позволяла ей ни с кем разговаривать.
– И где теперь эта племянница?
– Не знаю, милорд. Она исчезла приблизительно в то же самое время, когда убили мистера де Винтера. И все-таки зачем вам мисс Мириам?
– У нас с ней есть общие знакомые, – ответил Киллоран. – И все-таки ты очень любознателен для кучера.
– Виноват, милорд.
– Поехали, наконец. Я наговорился с тобой на год вперед.
Лошади рванули с места, и Киллоран повалился на подушки.
В карете было прохладно, и граф потянулся к меховой полости, лежавшей на сиденье. Он набросил мех на колени и решил хоть немного вздремнуть. Помешал ему это сделать чарующий запах.
Розы и лаванда – такое странное сочетание ароматов. Чувственное и в то же время невинное. Густой белый мех пах Эммой.
Киллоран раздраженно отбросил его. Ему очень хотелось поддаться соблазну, набросив на ноги эту столь волшебно пахнущую полость. Нет! Он не будет этого делать! Никаких запахов, воспоминаний, зрительных образов!
Черт возьми! Теперь его наваждением становится не Джаспер Дарнли, а Эмма Браун. Она искушает его, угрожает воле, которую все и сам граф считают железной. Этого Киллоран не мог себе позволить.
