Текст книги "Кристалл Сингер"

Автор книги: Энн Маккефри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

«Итак, Киллашандра Ри, вы чувствительны к чернокожим, и вам понравился переход Майлки».

Киллашандра не смогла избежать обескураживающей оценки Мастера Гильдии.

Он не казался таким отстраненным или отстраненным, как в тот день, когда она приехала.

В Шэнкилле с Кэрриком. Особенно ярко горел его взгляд. Почти незаметное движение губ вверх привлекло её беспокойный взгляд к его рту. Широкие, изящной формы губы, очевидно, отражали его мысли больше, чем глаза, лицо или тело. Развлекала ли она его? Нет, скорее всего, нет. Мастер гильдии не славился чувством юмора; он пользовался большим уважением и некоторым благоговением у мужчин и женщин, которые мало что могли почитать и не ценили ничего, кроме репутации. Она почувствовала, как её плечи и спина напряглись в ответ на лёгкое веселье.

«Спасибо, Киллашандра Ри, за ваше быстрое открытие этой триады»,

Ланжецкий слегка наклонил голову, что лишь усилило его благодарность. Затем он повернулся и исчез так же быстро, как и появился.

Выдохнув, Киллашандра прислонилась к столу Энтора.

«Всегда приятно знать чёрный цвет, когда он рядом». Энтор замолчал, осторожно распаковывая осколки. Он моргнул, чтобы сосредоточиться на весе.

«Проблема в том, чтобы ее вообще найти».

«А какое второе место?» – дерзко спросила она.

Энтор моргнул, водрузил линзу на место и проницательно посмотрел на нее.

«Вспоминаю, где было первое место!»

Она оставила его, пройдя через сортировочную к складу и выйдя на ангарную палубу – кратчайший путь к дуговому лифту, спускающемуся в её каюту. Персонал ангара был занят разборкой обломков «Кеборгена». Она поморщилась. Так что повреждённый корабль ремонтировали столько, сколько требовалось при жизни его владельца, а затем разбирали. Сани Каррика были разобраны?

Она замерла, внезапно озаряемая мыслью, резко развернулась и уставилась на холмы в направлении последнего, суматошного полёта Кеборгена. Она почти бегом побежала в комнату подготовки ангара, чтобы взглянуть на метеорологическую распечатку, которая постоянно выводилась на экран и обновлялась каждую минуту.

Шторм на юго-востоке? Он рассеивается?

Метеоролог поднял взгляд, нахмурившись. Предвидя отказ, Киллашандра подняла браслет. Он тут же включил повтор записи со спутника, которая показывала формирование шторма и его бурное продвижение вдоль побережья материка и хребта Майлкей. Шторм разыгрался быстро и, как и большинство штормов Баллибрана, непредсказуемо обласково обхватил один большой участок хребта, а затем устремился к морю через край Лонг-Плейн, где тёплый воздух встретился с более холодной массой.

«Я был на эвакуаторе, который привёз Кеборгена, но, должно быть, потерял там свой наручный блок. Можно ли использовать скиммер?»

Метеоролог пожал плечами. «Ради всего святого, можете взять скиммер. В нашей зоне погода никакая. Уточните у диспетчерской».

Команда сочла её неуклюжей, уронив оборудование, и дала ей потрёпанную машину. Она замолчала достаточно долго, чтобы заметить, что восстановление

На экране экстренной связи всё ещё отображался след эвакуатора. Выйдя из офиса, она сделала пометки на наручном устройстве.

Она отцепила скиммер и, неторопливо, как по обычному делу, покинула ангар, а затем полетела к месту крушения. Её всё больше овладевала мысль, что Кеборген, пытаясь ускользнуть от бури, наверняка вернулся в комплекс кратчайшим путём.

Хотя Консера без умолку твердил о том, как тщательно Сингерс защищает свои владения, используя окольные пути, Кеборген с таким же успехом мог лететь напрямик в надежде на спасение. Его сани пришли значительно позже других из того же района.

Учитывая такую возможность, она могла бы, воспользовавшись данными, установить точную секунду, когда было передано штормовое предупреждение, вычислить максимальную скорость его саней, направление полёта в момент падения и определить, в какой области он разрезал чёрный кристалл. Она могла бы даже провести вероятностный расчёт времени, которое Кеборген продержался на своём участке, по сравнению со временем, которое потребовалось остальным тридцати девяти певцам, чтобы вернуться.

Она зависла на скиммере над местом крушения. Острые холмики начали смягчаться под воздействием свежего ветра, смещавшего почву. Наклонив скиммер, она обнаружила следующий след от скольжения и ещё два, прежде чем заметила грубую царапину на голом камне более высокого склона. Она приземлилась, чтобы внимательно рассмотреть следы. Шрам был глубже на северной стороне, как будто сани отклонились от удара. Она встала на след и сориентировалась с помощью наручного устройства. Затем она вернулась к скиммеру и пробежала сектор, выискивая другие следы прерывистого, подпрыгивающего последнего полёта Кеборгена.

Тени и закат сделали продолжение поисков нецелесообразным.

Киллашандра проверила свое положение и вернулась в комплекс.

ГЛАВА 7

Киллашандра откинулась на спинку терминала в своей комнате, отметив, что время показывало раннее утро. Она устала, глаза горели от усталости, и её мучил голод. Но у неё были все данные, которые она могла извлечь из банков Гильдии, чтобы сузить круг поиска чёрных кристаллов Кеборгена. Она ввела программу в конфиденциальность своего личного дела, затем встала и, согнувшись от боли в спине, пошла к столовой, где заказала горячий суп. Хотя данные были сохранены, она не могла перестать думать о своём плане. И обо всех препятствиях на пути к его реализации.

Кеборген был мёртв. Его претензии, где бы они ни находились, теперь были открыты согласно обширным параграфам «Претензии, порядок их составления и маркировки, санкции за незаконное присвоение, штрафы и ограничения» и всем подпунктам.

Однако сначала нужно было найти это месторождение. Как и сказал Энтор, это была первая проблема. У Киллашандры могли быть теории о его местонахождении, но у неё не было ни саней, чтобы добраться туда и поискать, ни резака, чтобы добыть кристалл из «открытого» места.

Лицо. Её исследование показало, что Кеборген разрабатывал это месторождение не менее четырёх десятилетий, а анализ показал, что двенадцать черенков чёрного кристалла были получены с одного и того же лица, предпоследний из которых был получен примерно девятью годами ранее. Вторая проблема, как лаконично заметил Энтор, заключалась в памяти.

Чтобы облегчить утомительную муштру, Киллашандра спросила Консеру, как певцы находят дорогу обратно к заявкам после отсутствия, особенно если память такая ненадёжная.

«О, – небрежно ответил Консера, – я всегда помню, что нужно сказать саням, какие ориентиры искать. В санях есть диктофоны, так что они абсолютно безопасны».

Она колебалась, глядя рассеянно, что было для неё привычным. «Конечно, штормы иногда меняют ориентиры, поэтому разумнее записывать контуры рельефа, долины и ущелья – то, что не так подвержено изменению от сильного ветра. К тому же, – продолжила она более бодрым голосом, – когда ты несколько раз прошёлся по определённому склону, он резонирует. Так что, если ты можешь вспомнить хотя бы общее направление и добраться туда, найти точное место гораздо проще».

«Это не столько поющий кристалл, сколько пение кристалла»,

Киллашандра это заметила.

«О, да, очень хорошо сказано», – сказал Консера с фальшивой веселостью человека, который ничего не понял.

Килашандра доела суп и устало побрела в спальню, сбрасывая комбинезон. Она была удовлетворена собранной информацией. Она могла сузить поиск до старых указателей в географическом районе, определяемом максимальной скоростью старых саней Кеборгена,

время выпуска штормового предупреждения и зарегистрированная скорость штормового ветра.

Её беспокоил один момент. Регистратор Кеборгена. Она видела, как разбирали сани, но спасли ли техники Гильдии запись, чтобы получить доступ к данным? Она не была уверена, взламывал ли кто-нибудь голосовой код. О такой возможности даже не упоминалось. Хотя в правилах не говорилось, что Гильдия может предпринять такие действия, что является вопиющим нарушением права на неприкосновенность частной жизни в соответствии с правами FSP, Устав также не отрицал этого права Гильдии после смерти члена. С другой стороны, Траг сказал, что личные записи не подлежат восстановлению.

Темнота и абсолютная тишина спальни усугубили её внезапные сомнения. Гильдия могла проявлять и порой проявляла определённую жестокость. Ради здравого смысла ей лучше было решить здесь и сейчас, придерживается ли Гильдия своих провозглашённых и бесконечно цитируемых принципов.

Её внезапно утешила длина Хартии. Её объёмные параграфы и разделы, очевидно, отражали непредвиденные и чрезвычайные ситуации, которые решались на протяжении четырёхсот лет практики и злоупотреблений.

Вздохнув, Киллашандра перевернулась. Обход ограничений и нарушение законов были вполне в человеческом характере. Гильдия запрещала, но и защищала, иначе проклятая планета была бы брошена на произвол спор и кристаллов.

Позже утром она проснулась от настойчивого гудения терминала. Ей сообщили, что её катер готов, и ей нужно забрать его и явиться в учебную комнату 47. Сонная от недосыпа, Килашандра быстро приняла душ и плотно поела. Она поймала себя на том, что то и дело поглядывает на консоль компьютера, словно ожидая, что данные за прошлую ночь вот-вот выскочат из-под крышки и представят себя.

Компьютерам приходилось иметь дело с фактами, и у неё было одно преимущество, которое невозможно было учесть: чувствительность к чёрному кристаллу – чёрному кристаллу Кеборгена. Компьютеры тоже не выдавали информацию добровольно, но она почти не сомневалась, что с известием о смерти Кеборгена открытие его богатого месторождения станет широко известно. Только 39 певцов вернулись из того же шторма. Она не могла знать, сколько ещё певцов вернулись из отпуска и были готовы к поискам. Она знала, что шансы найти это место были, с одной стороны, велики, а с другой – маловероятны. Доставка её резака она сочла благоприятным событием.

Она ждала лифт, когда услышала, как кто-то с недоверием окликнул ее по имени.

«Киллашандра! Я выздоровела. Я тоже Певица».

Удивленная, она обернулась и увидела, что к ней приближается Римбол.

«Римбол!» Она с энтузиазмом ответила на его объятия, остро осознавая, что уже несколько дней не думала о нем вообще.

«Мне сказали, что вы успешно перенесли переход, но больше никто не...

Видел тебя. Ты в порядке? Римбол отстранил её от себя, его зелёные глаза изучали её лицо и фигуру. «Это была просто лихорадка, или ты приходила ко мне однажды?»

«Да, несколько раз», – ответила она с абсолютной правдой и инстинктивной дипломатичностью. «Потом мне сказали, что я мешаю вашему выздоровлению. Кто ещё прошёл?»

Выражение лица Римбола стало печальным. «Каригана не выжила.

Шиллон глухой и был назначен на исследование Мистры, Бортона, Джезери, благослови их бог; всего двадцать девять человек прошли. Сели, космонавт, приспособился лишь сносно, но у него сохранились все чувства, поэтому его перевели на пилотирование шаттла. Во всяком случае, не думаю, что это ему по душе.

«А Шиллаун? Он не против?» Киллашандра знала, что её голос резкий, и лицо Римбола омрачилось, пока она не обняла его. Теперь ему придётся научиться не так сильно беспокоиться о людях. «Я действительно думаю, что Шиллаун будет счастливее в исследованиях, чем в режиссуре. Сели уже была пилотом, так что он ничего не потерял».

...Антона сказала мне, что Каригана не сдастся спорам.

Римбол нахмурился, его тело напряглось, и она отпустила его.

«Она восстала против всего, Римбол. Разве ты не спросил Антону?»

«Нет», – Римбол опустил голову, глупо улыбнувшись. «Я боялся, пока другие проходили переход».

«Теперь всё кончено. И ты дорос до уровня Зингера». Она увидела браслет и показала ему свой. «Куда ты сейчас направляешься?»

«Чтобы оснастить меня резаком». Его зеленые глаза загорелись энтузиазмом.

«Тогда мы пойдём вместе. Мне нужно забрать свой». Они вошли в лифт, и Римбол удивленно обернулся.

«Забрать?»

«Они ведь сказали тебе, как долго ты болеешь, не так ли?» Киллашандра знала, что её быстрый вопрос был призван дать себе время. В глазах Римбола отразилось удивление, сменившееся растерянностью. «О, мне повезло. У меня был, как говорит Антона, переход Майлки, поэтому меня вытолкали из лазарета, чтобы освободить место для кого-то другого, и отправили на стажировку, чтобы я не шалил. Вот мы и здесь, и не обращай внимания на манеры техника. Он терпеть не может, когда его отвлекают от рыбалки».

Они пришли в контору по заготовке мяса и нашли Джезери, Мистру и еще двух человек.

«Киллашандра! Ты сделала это!»

Килашандре показалось, что в голосе Джезерей прозвучали нотки нежелательного удивления. Девушка выглядела изможденной и потеряла свою привлекательность.

«Тишина здесь», – сказал Рыбак, прервав попытку Киллашандры ответить. В руке у него был резак, явно новый.

«Ты, Киллашандра», – и он резким жестом подозвал ее к стойке, пока остальные отступали назад.

Килашандра с тревогой ощутила прикованное к ней внимание, принимая устройство. Затем она обхватила пальцами рукоятку, правой рукой держась за направляющую, и, позабыв о смущении, ощутила волнение от того, что стала на шаг ближе к Хрустальным горам. Она тихонько ахнула, увидев, что её имя аккуратно высечено на пластиковом корпусе, закрывающем инфразвуковой клинок.

«Вези его на обслуживание после каждой поездки, слышишь? Иначе не вини меня, если он не будет работать как надо. Понятно?»

Киллашандра поблагодарила бы его, но он повернулся к остальным, подзывая Бортона. С резаком в руке Киллашандра обернулась и увидела негодование в глазах Джезери, боль, удивление и предательство в глазах Римбола.

«Антона выгнала меня из лазарета», – сказала она, обращаясь скорее к Римболу, чем к остальным, но все они, казалось, обвиняли ее. «Поэтому Гильдия заставила меня работать».

Высоко подняв голову, она вежливо улыбнулась всем и вышла из офиса.

Шагая по коридору к лифтовым шахтам, она извращенно злилась на себя, на их невежество и на Гильдию за то, что они поставили её выше остальных. Она вспомнила похожие сцены в Музыкальном центре, когда она добивалась успеха в роли или инструментальном соло после упорных репетиций и знала, что большинство её коллег отдавали предпочтение другой. Тогда она была ответственна. Теперь же, хотя она ничего сознательно не делала, чтобы спровоцировать своих коллег-новобранцев, её обвиняли в том, что ей немного повезло, так же, как её обвиняли в Музыкальном центре за упорный труд. Какой в этом смысл!

«Смотри на этот гребаный резак!» – грубый голос прервал её жалость к себе, и кто-то с ненужной силой толкнул её вправо. «Я сказал, смотри!»

Мужчина поспешно отступил от неё, потому что Киллашандра инстинктивно подняла нож, услышав агрессивный голос. Её замешательство усугублялось осознанием того, что она была неосторожна и теперь ведёт себя как дура. Выговор не улучшил её настроения.

«Он не включен».

«Это чертовски опасно, что включённое, что выключенное. Разве тебя не проинструктировали?» Высокий мужчина, пристально глядящий на неё, был спутником Бореллы из шаттла.

«Тогда жалуйтесь Борелле! Она нас проинструктировала».

«Борелла?» Певица посмотрела на неё, недоумённо нахмурившись. «Какое тебе до неё дело?»

«Я был одним из ее недавних «трофеев», как она выразилась, если мне не изменяет память».

Он нахмурился еще сильнее, когда его взгляд скользнул по ней и остановился на браслете.

«Только что получила свой резак, дорогая?» – Он улыбнулся с высокомерной снисходительностью. «Я забуду любые обвинения в невежливости». С лёгким поклоном и сардонической ухмылкой он направился в мастерскую.

Она смотрела вслед мужчине, снова осознавая странный магнетизм

Кристал Сингер. Она была в ярости, но её гнев отчасти подпитывался его застенчивостью и желанием произвести на него впечатление. Неужели Каррик тоже когда-то был таким? А она слишком юна, чтобы это понять?

Она направилась к лифту и вошла. Встреча с Певицей вернула ей некоторое видение реальности. Как бы то ни было, она была Хрустальной Певицей: в большей степени, чем остальные её одноклассники, благодаря физической аномалии и временному фактору, которые не были её виной.

Войдя в учебную аудиторию №47, она столкнулась с ещё одним сюрпризом. Там стоял Траг, прислонившись к тяжёлому пластиковому столу, скрестив руки на груди, и, очевидно, ждал её.

«Я не опоздала?» – спросила она и снова испытала замешательство, потому что её вопрос, казалось, угрюмо разнёсся по комнате. Затем она увидела на столе за спиной Трага безошибочно узнаваемые коробки из-под плазопласта. «О, как любопытно?»

«Окислённый хрусталь», – произнёс он низким голосом, таким же звучным, как у неё. Затем он протянул руку за её резцом.

Она передала ему его, несколько неохотно, ведь это было совсем недавнее приобретение. Он осмотрел каждую часть устройства, даже вынул из ножен инфразвуковой клинок, который осмотрел особенно внимательно. Он подошёл к ней слева, протянул резак и наблюдал, как она взяла его за рукоятки. Он посмотрел на положение её рук и кивнул.

«Вы знакомы с управлением?» – спросил он, хотя, должно быть, знал, что Фишер подробно всё объяснил. «А каков процесс настройки?» Она снова кивнула, нетерпеливо слушая катехизис.

И вот, не обращая внимания на содержимое, от которого у неё перехватило дыхание, он вывалил на пластиковый стол хрустальную коробку. Траг ухмыльнулся.

«Это испорченный кристалл. Присланный нам из какой-то из ближайших систем, где никогда не удосуживаются использовать тюнеры. Он научит тебя, как управлять оружием, которое ты носишь».

На один ужасный миг Киллашандра подумала, не был ли Траг свидетелем её встречи с другим певцом. Она взглянула на устройство, которое, как она поняла, можно было использовать как оружие.

Траг достал из коробки пять восьмиугольных кристаллов розового цвета. Молотком, похожим на тот, что использовал Энтор, он постучал по каждому из них. Третий кристалл оказался кислым, заметно испорченным.

«Теперь нужно перенастроить все пять. Предлагаю вам пропеть их на полную ноту ниже этого», – и он постучал по неисправному восьмиугольнику, – «и обточить верхнюю часть этого, пока она не зазвенит чисто, касаясь инфразвукового резца». Он поместил повреждённый кристалл в регулируемые тиски. Затянул скобы и потянул, чтобы убедиться, что кристалл надёжно закреплён. «Когда этот запоёт как надо, просто обточите остальные в тональности».

«Как все пошло не так?»

«Дефект кронштейна. Достаточно распространён в розовом кварце».

«Доминантный или минорный?»

«Незначительные отклонения будут приемлемы».

Он кивнул ей, увидев её контрольную рукоятку, и она повернула резак, не забывая держаться наготове, чтобы противостоять силе, которая хлынет через рукоятку. Трэг постучал молотком по кислому кристаллу, а она пропела минорную ноту ниже, вращая тюнер большим пальцем, пока звук резца не совпал с её тоном.

Кристалл закричал, когда она приложила к нему клинок. Ей пришлось собрать всё своё самообладание, чтобы не вырваться.

«Нарежь его ровно», – приказал Траг, и его резкий приказ успокоил ее.

Крик розы перешёл в более чистый тон, когда инфразвуковой резак завершил свою операцию. Траг дал ей знак выключить резак, не обращая внимания на её дрожащие руки. Он постучал по кристаллу, и тот запел чистую мелодию ля минор. Он постучал по следующему кристаллу. Ля мажор.

«Переходите к соль минору», – сказал он, закрепляя на месте второй восьмиугольник.

Киллашандра обнаружила, что ей потребовалось усилие, чтобы стереть из памяти отголоски мажорной ноты. Включив резак и установив тюнер на соль минор, она на этот раз была готова к скачку напряжения и крику хрусталя. Он был не таким пронзительным, но розовый восьмиугольник, казалось, сопротивлялся изменению ноты, когда она провела по нему лезвием. Трэг постучал по перерезанному соль минору и одобрительно кивнул, зажав терцию в тисках.

Когда Килашандра переогранила все пять камней, она почувствовала себя опустошённой и, как ни странно, восторженной. Она действительно огранила хрусталь. Она прислонилась к столу, наблюдая, как Траг переупаковывает их и делает соответствующие пометки на коробке.

Затем он потянулся за вторым контейнером. Снова потерлись кронштейны, и Траг отпустил несколько уничижительных замечаний в адрес техников, которые не понимали, что правильное крепление продлевает срок службы кристалла.

«Как бы новички вроде меня учились, если бы никто не совершал таких ошибок?» – спросила она. «Вы же не используете свежий хрусталь с полигонов».

«Эти восьмиугольники были относительно новыми. Они пока не нуждаются в настройке. Я против любой небрежности».

Килашандра скорее всего так и думала, и решила не давать ему повода жаловаться на нее.

Она переогранила содержимое девяти коробок – двенадцать комплектов хрусталя: синего, жёлтого и розового. Она искренне надеялась, что в одной из коробок окажется чёрный хрусталь, и когда последняя коробка была распакована и обнаружила два приземистых синих додекаэдра, один из которых был с вертикальным разрезом, она спросила, не придётся ли переогранять чёрный.

«Не в моей компетенции», – сказал Траг, пристально взглянув на неё. «Отчасти это связано с тем, что сегменты разделены, а отчасти с тем, что их установкой занимаются специалисты безупречной подготовки и высокого уровня. Чёрный цвет не подвержен эрозии кронштейнов или неправильному обращению. Чёрный хрусталь слишком ценен».

Вставьте повреждённый синий лист в скобу, стороной среза наружу. «Для этого потребуется немного другая техника работы с лезвием. Если вы полностью отрежете повреждённый участок, вы нарушите симметрию формы.

Следовательно, всю пьесу необходимо перестроить, уменьшив её в додекаэдре. Обычно по гамме переходим от мажора к минору, от минора к мажору. На этот раз нужно понизить как минимум сексту, чтобы добиться чистого звука. Поскольку блюзовые ноты встречаются почти так же часто, как и розовые, ошибка не будет большой потерей.

Расслабьтесь. Продолжайте».

Килашандра чувствовала себя не в состоянии справиться с таким испытанием, но предположение Трага о том, что она может ошибаться безнаказанно, укрепило её решимость. Она услышала шестой удар снизу в тот же миг, как постучала по синему, установила резец и начала резать, прежде чем он успел отойти от неё. Следующие два реза она сделала без колебаний, прислушиваясь к изменению высоты звука в кристалле. Резким кивком она велела ему повернуть додекаэдр в тисках и сделала ещё три прохода. Только завершив повторную огранку, она выключила устройство. Затем она с вызовом посмотрела на Трага. Он вежливо вложил второй кристалл в захваты, постучал по нему, а затем по повторно огранённому додекаэдру. Они были настроены друг на друга.

«На один день этого достаточно, Траг».

Услышав неожиданный голос позади себя, Киллашандра резко обернулась, снова подняв нож в автоматическом оборонительном положении, когда Ланзецкий закончил говорить. Легким движением губ он заметил, как клинок повернулся к нему боком. Она тут же опустила его и глаза, смущённая и взволнованная своей реакцией, и совершенно измученная утренней напряжённостью.

«Я всегда слышал, что Фуэрте – это тихоокеанская планета», – сказал Ланцечи.

«Тем не менее, ты хорошо умеешь резать, Киллашандра Ри».

«Значит ли это, что я скоро смогу выйти на стрельбище?»

Она услышала, как Траг фыркнул, услышав её самонадеянность, но Ланжецкий не отражал настроения своего главного помощника. Карие глаза пристально смотрели на неё. Встретившись с этим оценивающим взглядом, она задумалась, почему Ланжецкий не был Кристальным певцом: он казался гораздо большим, гораздо большим, чем Каррик, Борелла или любой другой Кристальный певец, которого она встречала или видела.

«Достаточно скоро, чтобы не ставить под угрозу многообещающую карьеру. Достаточно скоро.

Между тем, практика приводит к совершенству. Это упражнение, – и Ланжецкий указал на коробки с настроенными кристаллами, – лишь одно из многих, в которых вам нужно преуспеть, прежде чем бросить вызов новым высотам.

Он исчез одним из тех плавных движений, которые были настолько быстрыми, что Киллашандра засомневалась, не приходил ли Ланзеки на самом деле. Однако его краткое появление, несомненно, произвело впечатление на неё и Трага.

Помощник мастера гильдии разглядывал ее со скрытым интересом.

«Примите теплую ванну, когда вернётесь в свою каюту», – сказал Траг. «Сегодня днём у вас запланирована тренировка на салазках». Он отвернулся, словно отпуская нас.

Тренировочный график сохранялся до следующего дня отдыха, хотя ей хотелось бы поменять эти два элемента местами: провести имитацию саней утром, когда её рефлексы были свежее, а резку – днём, чтобы она могла отдохнуть. Оказалось, что у такого, казалось бы, нерационального графика была причина. Поскольку после резки кристалла ей неизменно приходилось управлять санями, ей нужно было научиться оценивать притуплённую реакцию.

Сияющие ванны, тягучая жидкость, мягко давящая на уставшее тело, её густое вращение, словно самый деликатный массаж, действительно освежали после напряжённой утренней работы бормашиной. Она проверила компьютер и обнаружила, что за утреннюю работу ей платят как настройщику, но за дневной инструктаж лётчика берут плату.

После шести дней такого изнурительного режима она с нетерпением ждала дня отдыха. С Белого моря приближался гребень низкого давления, поэтому день отдыха мог быть облачным и дождливым. Она начала развивать навыки Баллибранеров.

увлеченность метеорологией, поощряемая постоянными вопросами Трэга о погодных условиях в начале каждой тренировки.

Её инструктор по лётной подготовке также активно настаивал на её метеопроницательности. Его настойчивость была более обоснованной, чем настойчивость Трэга, поскольку значительная часть её тренировок на симуляторе была связана с преодолением турбулентности разной степени и типа. Она начала различать тональные различия в сигналах сигнального оборудования, оснащённого симулятором. Звук мог так же чётко, как и метеорологический дисплей, сообщать ей о характере и масштабе шторма, выживать в котором её учили тренировочные полёты.

Втайне Киллашандра решила, что эти предупреждения – уже перебор: после того, как тебя ударят, позвонят и зажужжат, твой разум отключит большую часть шума. Этот нервный стимулятор, последний из серии предупреждающих устройств, нельзя было игнорировать.

Тем временем её навыки практиковались, развиваясь от просто адекватной до идеальной автоматической реакции, пока она имитировала полёты над всеми секторами Баллибрана, над сушей, морем и арктическими льдами. Она научилась распознавать основные воздушные и морские течения по всей планете за считанные секунды после того, как они отображались на её табло.

По мере практики она обретала уверенность в своём транспортном средстве. Сани были чрезвычайно манёвренными, с функцией вертикального взлёта и посадки (VTOL) и различными вспомогательными системами в дополнение к базовому кристаллическому приводу, который был тщательно доработан для необычных условий Баллибрана.

Киллашандра видела остальных членов Класса 895 лишь мельком.

Римбол весело помахала ей издалека, и однажды она увидела Джезерей, быстро бегущую по полу ангара, но Киллашандра не стала бы рассчитывать на её терпение, если только характер девушки не улучшился заметно с момента их последней встречи. Джезерей могла бы стать более сговорчивой теперь, когда она и остальные…

в полной подготовке.

Она впервые увидела Бортона, войдя в зал заседаний на уровне певческих церквей. Это был вечер, когда большинство полноправных членов Гильдии могли расслабиться. Несмотря на гребень низкого давления, никаких штормов не ожидалось, и Песах

– зловещее соединение трёх лун, вызывающее самые яростные бури, – должно было произойти через девять недель. Бортон не видел Киллашандру, поскольку он и остальные, находившиеся в гостиной, находились на другой стороне. У расширенного зрения были преимущества: увидеть первым, спланировать заранее.

Она заказала пиво «Ярран» – стакан для себя и кувшин для группы.

Она злилась на себя за то, что предвидела необходимость тонкого подкупа, но от предложения, сделанного из лучших побуждений, вряд ли кто-то отказался бы. Особенно от пива «Ярран».

Бортон увидел её, когда она была метрах в двадцати. На его лице отразилось лёгкое удивление, и он поманил её к себе, обращаясь к кому-то, скрытому за высокой спинкой сиденья. Раздались шум, возгласы, и вот появилась Римбол, встретив её широкой улыбкой. Чувство облегчения, которое она испытала, заставило питчера покачнуться.

«Не трать зря ни капли доброго Яррана», – предупредил он, спасая его. «Не все погибли. Некоторые вымерли в радиантных резервуарах. Шиллона перевели на континент Северный Хелтон. Там они проводят большую часть фундаментальных исследований. Ты поверишь, Килла? Он больше не заикается».

"Нет!"

«Антона сказала, что симбиоз, должно быть, исправил дефект его нёба».

Римбол была нарочито приветлива, подумала Киллашандра, усаживаясь на широкий диван. Джезерей, сидевший в углу, приветствовал Киллашандру натянутой улыбкой, Мистра кивнула, а Сели и ещё двое мужчин, чьих имён она не могла вспомнить, поприветствовали её.

Все выглядели уставшими.

«Ну, я не могу сказать, что мне жаль, что Шиллоун не стал певцом, потому что его вклад в исследования точно не будет потрачен впустую», – сказала Киллашандра, поднимая свой стакан в круглом тосте за него.

«Ты хочешь сказать, что ты еще не огранила хрусталь?» – спросила Джезерей резким голосом, указывая на браслет, который был заметен, когда Киллашандра готовила тост.

«Я? Черт возьми, нет!» Отвращение и разочарование в ее тоне заставили Римбол рассмеяться, запрокинув голову.

«Я же говорил тебе, что она не успела так далеко зайти, – сказал он Джезери. – Она забрала резак только в тот день, когда мы с ней познакомились».

Киллашандра открыто ослабила браслет на запястье, осознавая теперь, что он является ее пропуском как к дружбе, так и к уровню певицы.

«Более того, Джезерей, – продолжала она, позволяя обиде обострить свои слова, – мне придётся потратить ещё несколько недель на настройку кристалла и имитацию штормовых полётов, прежде чем мне позволят хотя бы заглянуть за пределы диапазона глиссеров. И

к тому времени будут пасхальные бури!»

«О, да». Джезерей просветлела, а ее улыбка стала самодовольной.

«Тогда нас всех ждет шторм».

Киллашандра почувствовала ощутимое изменение атмосферы вокруг нее и решила воспользоваться преимуществом.

«Возможно, я немного опережаю тебя в подготовке – ты же знаешь, что травмированные певцы берутся за дело только ради бонусов? Хорошо. Что ж, как только у тебя появятся эти проклятые катера, ты поймёшь, что такое «усталость». Утром тебя отпускают, потом отправляют на полёты на симуляторе, а когда ты не занимаешься ни тем, ни другим, это муштра: правила, регламент, претензии, штрафы…» Среди слушателей раздались стоны. «А, вижу, ты учишься».