Текст книги "Секрет миссис Смитон"

Автор книги: Энн Грэнджер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

Глава двенадцатая

«Он был хороший парень».

Джефри Чосер

Так как с Барнеттом связаться не удалось, доктор уехал по вызову, Макби решил, что есть смысл сначала попробовать найти Кромби, но его опять ждала неудача.

К тому времени, как он добрался до конторы Кромби, наступил час перерыва. Какой-то рабочий, вгрызавшийся в огромный сэндвич с беконом, сообщил, что босс пошел домой.

Макби направился к жилищу Макса, которое представляло собой полную противоположность домику аббата, обители доктора. Это был новый, не старше пятнадцати лет, дом с живописным зимним садом за двойными стеклами, двойным гаражом, парой каменных борзых по обеим сторонам крыльца и, как убедился Макби, когда позвонил, с музыкальным звонком.

Миссис Кромби, пухленькая, приветливая, с беззаботным видом (опять-таки полная противоположность тому, что он видел у доктора!) провела его через дом на согретую солнцем лоджию, где среди дорогой мебели он нашел и самого Макса за чашкой кофе и с «Дейли Экспресс» в руках.

– Присаживайтесь, командор! – предложил Макс, узнав, кто его гость и зачем он пришел.

Макби решил, что его назвали командором не потому, что мистер Кромби не разобрал его звания, а потому, что Макс когда-то служил во флоте Ее Величества. Макс был крепким мужчиной с румяным лицом, гладко зачесанными назад волосами и, судя по всему, не дурак пропустить стаканчик-другой. Несмотря на это, его наметанный глаз замечал практически все, и он уже успел внимательно рассмотреть и оценить Макби. Алан почему-то сравнил его с выдрой, которая оценивает чужака, вторгшегося в ее речные владения. Ему стало интересно, местный ли Макс, и он спросил об этом.

– А как же, – ответил Кромби, – здесь родился и вырос. Не в этом доме, конечно. Я его построил, когда мы с женой планировали увеличить нашу семью. Хотя Джули теперь пару лет с нами не будет, правда, любовь моя?

Последнее замечание относилось к миссис Кромби, которая принесла Макби кофе и печенье на тарелочке.

– Кажется, я уже видел вашу дочь, – сказал Алан. – Она катается на пони.

Макс просиял.

– Да, и этот пони стоил мне кучу денег, правда, Сандра?

Сандра уже покинула их, но было слышно, как она хлопочет где-то в доме. Макс не стал ждать ответа. Похоже, его вообще не очень-то волновало, слышала ли она его вопрос. Он наклонился вперед и похлопал гостя по колену.

– Она прекрасно ездит. Призы выигрывает, целую кучу призов. Я вам их покажу, они все висят на стене в ее комнате – целые ряды вымпелов, есть и пара кубков.

Макби педантично отметил про себя, что кубки нельзя повесить на стену.

– Кажется, Оливия Смитон учила ее верховой езде?

– Очень милая была старушка, – вздохнул Макс, – и очень любила нашу Джули. Да ее все любят!

– Действительно, – поддакнул Алан. Он старался соответствовать восторженному тону хозяина. – Вчера утром я осматривал Грачиное гнездо.

В карих глазах вспыхнул профессиональный интерес.

– Подумываете купить, а? Там кое-что надо еще довести до ума. Я и сейчас веду там работы.

– На крыше? Я заметил брезент.

– А, заметили, да? Вот что я вам скажу, – Макс потряс перед носом указательным пальцем. – Я с этой крышей уже давно работаю и уже ряд работ выполнил, но как-то Оливия сказала: «достаточно», хотя до того, что я называю законченной работой, было еще далеко. Но старая миссис Смитон в некоторых вопросах была весьма своеобразна. Да старики все с причудами! «Для меня и так сойдет», – сказала она. Так я ремонт крыши и не закончил, а это меня беспокоило, потому что у меня репутация надежного подрядчика, я халтуру не делаю, не люблю сдавать работу, выполненную только наполовину. Ну что же, она – босс, что тут поделаешь? И не то, чтобы у нее денег не было – были!

Макс на секунду прервался и допил остатки кофе, потом поставил чашку с изображением Виндзорского замка на столик.

– Так вот, – продолжал он, – недавно приходит ко мне Джанин и рассказывает о том, что была в доме, смотрела, как там и что. У нее есть ключи, ну вы-то должны знать, раз были там. Джанин присматривает за домом, пока он стоит пустой. Да, так вот, она мне и говорит, крыша, мол, протекает. Я пошел туда сам, посмотрел: в самом деле, протекает, в одной комнате на стене уже разводы образовались. Такие вещи просто так нельзя оставлять – штукатурка отстанет и отвалится; стены, потолок портятся очень быстро. Поговорил с адвокатом, но ему на все наплевать, но мне-то не наплевать, ведь речь идет о моей репутации! – Макс устроился поудобнее, и кресло жалобно скрипнуло под его весом, как будто не согласилось с его последним замечанием.

– Да никто и не подумал бы вас обвинять, – сказал Макби. – Причем здесь вы?

– Как это, причем? – возмутился Макс. – Да вот, положим, купили вы этот дом. Первым делом хотите починить крышу и ищете строителя. Кто-то предложил вам обратиться ко мне, а вы говорите: «Э, нет! В прошлый раз Кромби чинил эту крышу, а она до сих пор протекает». Понятно?

– Понятно.

Но Макс не унимался.

– Я теряю свою репутацию! Вы не захотите, чтобы я делал вам ту или иную работу.

– Ну, я…

– Так вот, я послал туда пару человек, чтобы они временно закрыли течь, а позже, проверить, не подточила ли вода кирпичную кладку, направил молодого Кева.

– Вы имеете в виду Кевина Берри?

Макс кивнул.

– На тот момент все постоянные рабочие были заняты, я и подумал, что Эрни со своим парнем вполне справятся. Эрни всегда хорошо справлялся, – несмотря на это утверждение, лицо Макса слегка омрачилось, – но, кажется, никому больше нельзя доверять. Взять, например, того же Эрни Берри. Я ему всегда давал подзаработать. Постоянно он у меня никогда не работал, вы понимаете. Так, случайные работы по договору, то одно, то другое, когда у меня свободного человека не было. Он, можно сказать, независимый работник. И никогда меня до сих пор не подводил.

– А сейчас подвел?

Макс мрачно кивнул.

– Вчера не явился. Я поручил ему с его парнем поправить крышу, пока не начались дожди, сказал, чтобы пришли сюда с утра и взяли, что им надо для работы. Так я буду знать, что они взяли и сколько это стоит. Эрни-то никогда никаких отчетов не пишет, он даже читать не умеет, хотите верьте, хотите нет, это в наше-то время, а? Его парень пришел, а Эрни нет, так до сих пор и не появился. Должен сказать, что я сильно удивлен, раньше такого никогда не случалось.

– А что же говорит парень, то есть Кевин?

– От него толку не добьешься – говорит, что не видел Эрни уже два дня. Я так думаю – между вами, мной и вот этим кофейником, – Эрни нашел себе очередную подружку. Он всегда был таким себе местным донжуаном.

Такое утверждение показалось не особенно правдоподобным, если судить по внешности мистера Берри. Макби заметил, что как-то раз видел Берри в баре. Макс уловил намек и рассмеялся.

– А, – сказал он, подмигнув, – вы не знаете Эрни!

Справедливое замечание. Макби вернулся к основной теме.

– Вы долго работали на миссис Смитон. Я так понимаю, она была затворницей?

Макс так долго думал над ответом, что Макби начал сомневаться, понял ли он его. Он уже собирался повторить вопрос, когда Макс, наконец, открыл рот.

– Я бы так не сказал, – он выбрался из кресла. – Хотите пива? У меня в холодильнике неплохой выбор.

– Спасибо, нет. Я договорился встретиться с девушкой в «Королевской голове», чтобы вместе пообедать. Лучше не начинить пить заранее.

– Тогда Сандра принесет нам еще кофе. Дорогая! – крикнул мистер Кромби своей супруге. – Принеси-ка нам еще кофейку, любовь моя!

Какой-то возглас в глубине дома, вероятно, означал, что просьба принята и будет исполнена. Макс вернулся на место. Макби нисколько не сомневался, что Макс просто тянул время, чтобы как следует обдумать ответ на его вопрос.

– Видите ли, она была уже немолода и не очень уверенно держалась на ногах, поэтому-то никуда не выходила, просто не могла далеко ходить. Неудивительно, что она споткнулась на лестнице, правда, любовь моя?

Это относилось к миссис Кромби, которая появилась со свежим кофе на подносе.

– Бедная старушка, – сочувственно отозвалась миссис Кромби. – Такая нелепая смерть, но она хоть быстро умерла. Я думаю, что умирать на больничной койке под капельницами и всякими трубами гораздо хуже.

Макби мог бы возразить, но он просто поблагодарил миссис Кромби за кофе.

– Полиция не очень-то вникала в это дело, а, командор? – спросил Макс. Его пронзительные глаза спокойно выдержали взгляд Макби. – Следствие ничего не обнаружило.

– Вы ведь давали показания, мистер Кромби?

– Верно, давал. Я и на похороны ходил. Считаю, что нужно отдавать старикам дань уважения. Вы знаете, Оливия в завещании не забыла нашу Джули. Очень добрая старая леди. Такая нелепая смерть!

– Она, наверное, очень расстроилась из-за гибели своего пони.

– Я вижу, вы уже говорили с Армитаджем, – Макс провел ладонью по своим гладко причесанным волосам. – Должен сказать, что это дело довольно странное.

– Вы не нашли ядовитых сорняков на своем лугу?

– Нет. Джули и Сандра буквально все облазили. Наша Джули не на шутку испугалась. Она так любит свою скотинку, наша Джули!

– Должно быть, она и старого пони любила, того, который отравился.

– Да, она вся изошла слезами.

– Мистер Кромби, – неожиданно спросил Макби, – не было ли у вас здесь, в доме или в вашей конторе, каких-нибудь актов вандализма или хулиганства? Возможно даже что-то незначительное, о чем вы не заявляли?

Алан понял, что попал в точку. Наступила тишина. Наконец, Макс спросил:

– Откуда вы узнали?

– Я ничего не знал, просто в последнее время в деревне произошло несколько таких, на мой взгляд, бессмысленных случаев, вот я и спросил.

Строитель облизал губы кончиком языка.

– Случай и правда глупый. Кто-то залез ко мне на склад, разлил краску, перемазал ею все на свете и стащил немного растворителя.

– Растворителя для краски?

– Да, я слышал, что сделали с вездеходом ветеринара, – Макс кивнул. – Но это ведь не обязательно должен быть растворитель с моего склада.

– Вы не заявили об этом в полицию?

Кромби явно испытывал неловкость.

– Взяли-то всего пару банок! Знаете ли, я веду строгий учет, в нашем деле нужен глаз да глаз, иначе нельзя. Не нужно, чтобы тебя любили, – повторил он свое любимое изречение, – нужно, чтобы уважали. Вот, что я всегда говорю. Я не очень-то прислушиваюсь к тому, что обо мне говорят, потому что, откровенно говоря, если начнешь стараться быть хорошим для всех, то иногда кое у кого могут появиться неправильные мысли. Кроме того…

Он беспокойно задвигался, и кресло опять жалобно скрипнуло.

– Я решил, что постараюсь сам найти виновника. Мне кажется, но это строго между нами…

«На этот раз кофейник доверия не заслуживает», – подумал Макби и кивнул.

– Есть тут один, работает у меня, должно быть, недоволен. Недавно я ему устроил разнос, ну он и затаил обиду. Я ему уже намекнул: твоя, мол, работа? Но он, конечно, все отрицает, а я ему говорю, что взял его на заметку, чуть что – выгоню!

– А с чего вы взяли, что это кто-то из ваших рабочих?

– Да потому что собаки не лаяли, – просто объяснил Кромби. – У меня есть пара немецких овчарок, сторожевые псы. Я их спускаю на ночь… Они не пустят во двор конторы никого постороннего.

* * *

Прежде чем гость ушел, Макс выполнил свое обещание – или угрозу? – и повел Макби наверх показать трофеи Джули.

– Она и в самом деле добилась успехов, замечательная коллекция, – похвалил Макби. – Вы должны гордиться своей дочерью.

Он говорил честно. Стена была усеяна вымпелами, причем преимущественно красными.

Макс показал ему фотографию в рамке.

– Это она в тот день, когда я купил ей пони. Никогда не видел более счастливого ребенка.

«А я – более счастливого отца», – подумал Макби, глядя на сияющее лицо Макса на фотографии рядом с Джули. Он выразил восхищение и вернул портрет.

Когда они возвращались, Алан заметил еще рамку на стене. Только теперь в нее была помещена не фотография, а акварель. Она висела в коридоре, который уходил вправо от верхней площадки лестницы, и ее не было видно, когда они поднялись на второй этаж.

– А что это? – с интересом спросил Алан и без приглашения прошел по коридору, чтобы взглянуть поближе.

– Люблю акварели, – сказал он, вглядываясь в картину. – Что-то местное, да? Кажется, я даже знаю, где стоят эти камни.

– А, вот это? Местная достопримечательность, по крайней мере, так говорят.

– Вы сами рисовали?

– Да нет, конечно, ну что вы! – Макс похоже смутился. – Один мой приятель. Он тут держит паб. Я делал для него кое-какую работу, ну он и подарил мне вот эту картину. Мы, кстати, с ним в одном классе учились. Он всегда немножко рисовал, еще с детства, наш Мервин!

Мистер Кромби хлопнул в ладоши и потер их одна об другую.

– Ладно, командор, очень приятно было с вами пообщаться, но – труба зовет! Надо возвращаться на работу. Да и вам тоже еще с кем-то нужно встретиться.

Макби попрощался и ушел.

* * *

– Нимрод, можно сказать, член моей семьи, – с любовью сказала Винни. Она склонилась над котом и почесала ему шейку. – Во всяком случае, когда я с ним разговариваю, он мне отвечает, по крайней мере, на свой манер. В прежние времена меня бы за это сожгли как ведьму, Алан правильно говорит.

Винни как обычно была в своих мешковатых брюках, только на этот раз костюм дополнял желтый свитер. Она выпрямилась и отошла от окна, а Нимрод остался лежать на подоконнике в позе сфинкса. Он приоткрыл свой единственный глаз и посмотрел на них так, будто прекрасно понимал все, что здесь говорят, только не собирался никому отвечать.

– Он спит почти весь день, – рассказывала его хозяйка, – а ночи проводит на крышах или в поле. Не любит, когда его не выпускают на ночь и орет.

Мередит рассматривала кота, который выглядел так, словно сегодня провел особенно бурную ночь. Вероятно, он с удовлетворением вспоминал прошедшие события и чувствовал, что ночь прожита не зря.

– Вы его взяли котенком? – спросила она.

– Не совсем, не маленьким котенком. Он был большим котенком, когда я его нашла. Еще не взрослым котом, а подростком, так сказать. Я нашла его покалеченным у себя в саду, наверное, попал хвостом в какую-то ловушку. Полхвоста он потерял, и вообще, был в ужасном состоянии. Я помчалась с ним к Рори Армитаджу. Прежде всего, надо было оказать ему первую помощь, а уж потом искать хозяина, но хозяина я так и не нашла, хотя развесила объявления по всей деревне, а Рори расспрашивал людей. Никто не признался. Со временем кот привык ко мне и решил остаться. Он крайне загадочная личность.

Нимрод завалился на бок и вытянул свои лохматые лапы. Острые когти мелькнули всего на одно мгновение и снова утонули в мягких подушечках лап. Солнце бросило яркий луч, и он сквозь стекло позолотил полосатую шкуру.

– У меня в Бамфорде тоже есть кот, похожий на этого, – поддержала разговор Мередит. – Он приходит и уходит. Не знаю, откуда он взялся и не знаю, куда он исчезает. Приходит, когда ему вздумается, поживет немного и снова уходит. Я думала, он бродяга, но теперь подозреваю, что у него несколько домов, и он живет в них по очереди.

– Наверное, кто-то слишком часто отправляется в путешествия, – предположила Винни. – Просто удивительно, до чего безответственны бывают некоторые хозяева: уезжают иногда на целую неделю, а то и больше, а животное просто выставляют на улицу, и думают, что оно будет дожидаться, когда они соизволят вернуться!

– За моим присматривает миссис Крауг, соседка, – заверила Мередит, на случай, если это намек.

Обе некоторое время сидели молча.

– Не могу сказать, что удивлена тем, что вы мне рассказали, – наконец проговорила Винни, возвращаясь к предмету, который занимал их до того, как появился Нимрод. Мередит решила рассказать Винни о ночных плясках вокруг костра у реликтовых камней в надежде, что та что-нибудь вспомнит. Но Винни не вспомнила.

– Здесь мне никогда не приходилось сталкиваться с какими-нибудь свидетельствами колдовства или других ритуалов. Но я знаю, что в Котсуолде, это в графстве Глостершиф, рассказывают множество историй о ведьмах и колдунах. Тот район вообще как-то более связан со старой религией, любопытные съезжаются туда со всей страны, – она сделала паузу. – Есть, конечно, Сэди, но я никогда не придавала большого значения тому, что о ней говорят.

– Но местные верят, что она ведьма.

– Конечно, верят и на всякий случай стараются ее не обижать. Лично я всегда считала, что Сэди весьма приятная и дружелюбная женщина, кроме того, она еще и умна. Я бы не сказала, что она какая-то там полоумная, эксцентричная, может быть, но кто вам скажет, где проходит четкая граница между эксцентричностью и сумасшествием? Мир полон всяких странных религий и братств – есть люди, которые верят, что земля плоская или что в древности нашу планету посещали инопланетяне и что конец света настанет такого-то числа. В мире не счесть разнообразных теорий и течений, и мы относимся к ним терпимо, а верования Сэди очень стары, и не она их придумала. С другой стороны, трудно удержаться от мысли, что все это не совсем нормально.

Винни смущенно взглянула на Мередит.

– Вы, наверное, думаете, что я старая маразматичка. После стольких лет работы в журналистике… Время от времени нам приходится сталкиваться с такими вещами, которые не так легко объяснить.

– Но это не значит, что объяснений не существует, – заметила Мередит. – Алан сейчас занят беседами с доктором и строителем, а что бы вы сказали, если бы я предложила вам прокатиться со мной к древним камням?

Буквально на глазах Мередит Винни сбросила двадцать лет и снова стала журналисткой, да, собственно, в душе она никогда и не переставала ей быть. Ее лицо озарилось каким-то внутренним светом, и она воскликнула:

– Какая замечательная мысль! Мы должны ехать сейчас же, по горячим следам, но нам нужен туристический путеводитель. Подождите, у меня где-то был один.

– Зачем? – спросила удивленная Мередит.

– Raison d’etre, моя дорогая, разумное основание. У нас должен быть предлог, который объяснит, зачем мы туда отправились. Мы туристы, по крайней мере, вы, а я просто знакомлю вас с местными достопримечательностями.

Глава тринадцатая

Антропофаги и люди с головами ниже плеч.

У. Шекспир

Ехать среди полей ярким солнечным утром совсем не то, что ехать там же в сумерках или ночью. Женщины отправились в путешествие на машине Винни, и хотя она была довольно преклонного возраста и издавала душераздирающие звуки при каждом переключении скоростей, Винни прекрасно с ней справлялась. Тем не менее, Мередит обрадовалась, когда они, наконец, добрались до парковочной площадки.

– Ну вот и приехали!

Винни вылезла из машины и, сжимая в руке путеводитель и топографическую карту Мередит, устремилась наверх. С трудом поспевая за ней, Мередит стала забираться на холм по вырезанным в земле ступенькам.

– Вы уверены, что вчера ночью здесь не было машин? – спросила Винни, направляясь к камням.

– Абсолютно ни одной не было. Я знаю, было темно, но мы с Аланом внимательно все осмотрели, но ничего не увидели.

– Но автомобили у них просто обязаны были быть, не пешком же они сюда пришли и не на метлах же прилетели. А это значит, что у них есть тайное место, где они оставляют машины, но его непросто найти, следовательно, у них есть сообщник, который живет где-то поблизости.

– Здесь никто не живет, Винни.

– Карту, моя дорогая, смотрите карту, – Винни развернула сложенный во много раз листок. Ветер старался вырвать его из рук, но Винни все же нашла то, что искала. – Вот, пожалуйста. Ферма «Нижний край» всего лишь за четверть мили отсюда, а с фермы они запросто могли прийти и пешком.

Мередит показалось, что до фермы гораздо дальше, но ей не хотелось обескураживать Винни. Она огляделась по сторонам. Даже при ярком свете солнца и в компании нескольких овец место казалось пустынным, камни же еще больше усиливали чувство одиночества.

– Где горел костер? – осведомилась Винни.

Они нашли круг черного выгоревшего дерна. Никаких следов, свидетельствовавших о том, какое топливо использовалось для костра, не было. Ни одного уголька, ни пепла.

– Они все убрали, – прокомментировала Винни.

Винни начала осматривать землю вокруг кострища и вскоре позвала Мередит:

– Идите сюда!

Она нашла еще одно старое кострище. Трава уже начала вырастать на выжженной земле, но следы костра все еще были хорошо видны.

– Итак, они приезжают сюда регулярно. Нам, пожалуй, имеет смысл сходить на ферму: люди, которые там живут, должны были вчера видеть зарево от костра, как видели его вы с Аланом, а если это происходит регулярно, они не могут не знать об этом.

Подошедшая овца принялась шумно щипать траву у ног Мередит. Если это поле является частью фермы «Нижний край», фермер должен быть обеспокоен тем, что кто-то жжет костры на его земле, подумала Мередит. Но ночных танцоров никто не беспокоил.

Уловив звук приближающейся машины, Мередит подняла голову и посмотрела на дорогу.

– Черт! – воскликнула она. – Полиция.

Полицейская машина остановилась на краю поля. Два человека вышли оттуда, посмотрели на женщин и принялись что-то обсуждать. Затем один из них сел обратно в машину, а другой, молодой, рыжеволосый, стал подниматься на холм. Когда он подошел поближе, стало заметно, что он нервничает.

– Доброе утро, леди, – поздоровался он.

– Доброе утро, – приветливо ответила Винни.

Полицейский от этого отнюдь не почувствовал себя увереннее.

– Могу я спросить, что вы здесь делаете? – он прочистил горло. – Вы случайно не заблудились?

Винни помахала у него перед носом путеводителем:

– Мы осматриваем местные достопримечательности. Неужели вы ничего не знаете об этом месте, констебль? Я местная жительница, проживаю в деревушке Парсло-Сент-Джон, а эта леди гостит у меня. Вот я и привезла ее сюда посмотреть камни. Это очень древний, можно сказать, доисторический памятник.

Полисмен снял фуражку и принялся рассматривать Мередит. На фоне его бледной кожи морковные волосы казались еще ярче, на лице были заметны веснушки. Мередит подарила ему обворожительную улыбку, которую он благополучно проигнорировал.

– Кроме вас тут никого нет? – спросил он.

– Ни одной живой души, – ответила Мередит.

– А в чем проблема? – поинтересовалась Винни.

– Мы… – он оглянулся на дорогу, где удобно расположившись в машине его ждал коллега. – Мы получили сигнал, что кто-то жжет здесь костры, а это очень опасно.

– Да-да, мы видели след от костра, – сказала Винни, неодобрительно поджав губы. – Мы тоже удивились, ведь это так рискованно! Подумать только, что может произойти с камнями! Они ведь могут и треснуть.

Полицейский уже начал отступать. Он натянул на голову фуражку и поправил ее, чтобы она сидела прямо.

– Хорошо, все в порядке. Осматривайте памятник, – немного поколебавшись, он добавил:

– Если заметите кого-то, кто ведет себя подозрительно, позвоните в полицию, ладно?

Они пообещали.

– Бедный молодой человек, – посмеиваясь, сказала Винни, когда полицейская машина скрылась за поворотом. – Он так испугался, что ему, может быть, придется задержать пару современных ведьм.

– Вы с ним отлично управились, Винни, но я, наверное, должна была сказать, что это именно мы сообщили о костре.

– Ну что вы, конечно, нет! – возразила Винни. – Он бы тогда совсем растерялся. К тому же, я уже сказала ему, что вы моя гостья и я показываю вам окрестности.

Она была права. Мередит подумала, что откровенничать с полицией не всегда полезно, можно нажить себе проблемы. Версия с гостьей вполне правдоподобна, а вот если бы они начали говорить правду, это бы как раз и показалось подозрительным.

Она подошла к камням и остановилась перед ними, сунув руки в карманы. Они возбуждающе действовали на ее воображение: ей так хотелось узнать их тайну, но она, видимо, давно уже была утеряна.

Внезапно она сказала:

– Знаете, Винни, я не верю, что те люди, которые плясали здесь прошлой ночью, следуют каким-то древним традициям, и что истоки этих традиций находятся где-то в доисторических временах. Если в древности здесь и придерживались каких-нибудь обрядов, то теперь никто не знает, какими они были. Все сильно изменилось, и те, кто были здесь ночью, просто сами придумали для себя подходящий ритуал. Настоящие язычники, друиды, или кто тут жил в древности, пришли бы в недоумение от модернизации их обрядов.

– Но если спросить тех, кто был здесь вчера, что они делают, они наверняка скажут, что они следуют обрядам, которые передаются из поколения в поколение, – заметила Винни.

– Ну и что же? Это ровным счетом ничего не значит. Вы в детстве играли в «испорченный телефон»? Все садятся в кружок, потом первый игрок шепчет что-нибудь на ухо соседу, а тот передает дальше, тоже шепотом, по цепочке. Последний громко объявляет сообщение, которое он получил, и оно может не иметь ничего общего с тем, что передавал игрок. То же самое с верованиями Сэди. Если традиции передавались из поколения в поколение, то при этом что-то упускали, что-то добавляли, что-то не так истолковывали, а что-то и просто меняли. Сейчас это выглядит уже совсем не так, как столетия назад.

– Об этом можно написать интересную работу, – Винни подумала и покачала головой. – И все же, такие обряды совершались и раньше, – она подошла к Мередит и стала смотреть на стоящего человека. – Знаете, хоть все это и кажется немного фантастичным, но, должна сказать, камни имеют некую ауру, а может, у меня слишком богатое воображение, – она как-то принужденно рассмеялась.

– Нет, я с вами согласна: от них исходит какая-то энергия, но я не уверена, что нужно пытаться узнать, что это такое. Взять хотя бы нас с вами. Проводить журналистское расследование – это не то же самое, что совать свой нос куда не надо. Я даже думаю, что этим плясунам тоже лучше было бы оставить камни в покое, иначе можно разбудить неведомые силы и потом пожалеть об этом.

– Вы абсолютно правы. Только… – Винни поправила прическу, и одна шпилька выпала. Винни выловила ее из травы.

– Вам, Мередит, я могу сказать, потому что вы поймете. У меня такое чувство, будто эти силы уже потревожили – джина выпустили из бутылки, и он орудует в Парсло-Сент-Джон. Пони Оливии, моя клумба, машина Рори… – она вздохнула. – Здесь всегда была такая тихая, мирная жизнь, никогда ничего не случалось, а теперь как будто здесь поселился какой-то злой дух.

– Надо сказать, что этот дух весьма современен, если пользуется растворителем для краски.

– О, я не это имею в виду. Это хулиганские поступки, а, конечно же, не колдовство. Я хочу сказать, что в деревне появилось какое-то зло, которого не было раньше. Не нравится мне это. – И с неожиданной силой повторила: – Мне это совсем не нравится. Я боюсь: должно случиться что-то ужасное, и это я не в хрустальном шаре увидела, я чую это своим журналистским носом! У меня всегда было чутье на скандальные истории, если где-то что-то случилось, или только должно случиться, знаете, как предчувствие перед бурей.

Она разволновалась, и Мередит поспешила ее успокоить.

– Ну, Алан ведь занимается этим делом.

– Да, и мне от этого легче, – Винни успокоилась и улыбнулась. – Алан внушает доверие. – Внезапно она сменила тон и деловито осведомилась: – Ну, так мы идем на ферму?

– Раз уж мы сюда приехали, то почему бы и нет? – Мередит бросила вопросительный взгляд на стоящего человека, словно желая узнать, не возражает ли он. – А буря, наверное, будет, настоящая. После жаркой погоды всегда так бывает.

* * *

Ферма «Нижний край» находилась в конце узкой проселочной дороги. Усадьба была маленькая, неопрятная, без всяких признаков процветания. Дом был старый, запущенный, надворные постройки вот-вот развалятся, сам двор грязен, а стоящий у низкого каменного забора трактор покрыт пылью, словно ему пришлось пробираться сквозь песчаную бурю. Человек в кепке и комбинезоне возился в моторе трактора, но, когда машина Винни подкатила к воротам, поднял голову и пошел им навстречу.

– Заблудились, что ли? – спросил он. В его голосе не было враждебности, но и особого дружелюбия тоже не наблюдалось. Мередит подумала, что ему лет пятьдесят, а, может быть, и меньше. Солнце и ветер продубили его кожу, но выбивающиеся из-под кепки волосы были еще темными и кудрявыми. Чтобы задать свой вопрос, он наклонился к окну машины, в ответ Винни опустила стекло и добродушно улыбнулась:

– Здравствуйте! – и вышла из машины.

Мужчина отступил на пару шагов и смотрел, как выбирается из машины Мередит.

В его глазах появилось недоверчивое, подозрительное выражение.

– Извините за беспокойство. Скажите пожалуйста, то поле, на котором стоят доисторические камни, ваша земля?

Фермер постукивал ручкой отвертки по ладони и внимательно разглядывал Винни, затем перевел взгляд на Мередит, которая облокотилась на крышу машины. После непродолжительного молчания, он ответил:

– Нет, тот кусок земли за нашей межой.

– Мы думали, – сказала Мередит, – что это ваши овцы щиплют там травку. По карте ваша ферма – ближайшая, – она подняла руку, чтобы он мог увидеть карпу.

При виде карты он моргнул.

– Может быть, но это не значит, что земля моя.

– А чья же это земля? – не унималась Мередит.

Его губы сложились в кривую усмешку.

– Что за вопросы? Государственная земля, а значит, и ваша, и моя. Так ведь можно рассуждать, правильно?

– Но овцы-то ваши?

– А что насчет овец? – Его глаза беспокойно забегали. – Пасутся там овцы, травку щиплют. Никто не говорит, что этого нельзя делать, наоборот, это даже полезно. А вы овцами интересуетесь?

– Нет, нас интересуют камни, – сказала Винни. – Вы можете нам что-нибудь о них рассказать?

– Нет, о камнях я ничего не знаю. Думаю, они всегда там стояли. Как я сказал, земля не моя и дело это не мое, – он повернулся к своему трактору, – значит, ничем помочь вам не могу.

Он явно показывал, что разговор окончен, но от Винни не так легко было избавиться.

– Мы заметили, что совсем недавно там кто-то жег костер.

Фермер не повернулся к ним, напротив, принялся упорно ковыряться в тракторе. Склонившись над мотором, он пробурчал:

– Вот и полицейские то же говорят. Они уже сегодня заезжали ко мне.

– Вы не знаете, кто его развел? Это ведь очень опасно!

– Ничего не знаю, и полиции то же самое сказал. – В тракторе что-то стукнуло. Фермер уронил отвертку и выругался.

– Но вам ведь видно отсюда огонь, должны были видеть, ну, хотя бы зарево.

Расспросы женщин, их присутствие, а также тот факт, что отвертка затерялась где-то в недрах трактора – все это переполнило чашу терпения фермера. Он резко повернулся к ним, его смуглые щеки покраснели от гнева.

– Послушайте-ка, мэм! Я не знаю, кто вы такие и чего хотите, но я ничем вам помочь не могу, понятно? Я, может, и видел вчера костер, может, и не в первый раз, но земля эта не моя, стало быть, и дело не мое!