Текст книги "Секрет миссис Смитон"

Автор книги: Энн Грэнджер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

Глава шестнадцатая

 
Что, как ни вши и голод лютый,
Точнее обозначат нищету?
 

Стихотворение, адресованное Людовику XIV, 1709

Эрни Берри сидел поддеревом. Каким-то таинственным образом ему удалось вернуть себе голову. Может, он забрал ее из розария Джил Армитадж, или кто-то другой сделал это для него, чтобы он снова приставил ее к шее. Правда, теперь голова сидела не слишком прочно – Мередит отчетливо видела черную полосу там, где она была приставлена к шее, но несмотря на это, Эрни улыбался ей широко и бессмысленно.

На лугу было очень жарко. Мередит остановилась рядом с ним и сказала:

– Тебе не следует здесь находиться, Эрни, ведь это земля миссис Смитон.

Но Эрни продолжал усмехаться и даже поддразнивал ее, а потом поднял мускулистую руку и коснулся головы, отчего та сорвалась со своего места, упала и покатилась по дерну, продолжая сверкать все той же бессмысленной улыбкой. И в этот момент, благодарение Богу, она проснулась.

Принять решение отправиться спать этой ночью потребовало от нее определенного мужества. Она боялась, что воспоминания о событиях прошедшего дня не дадут ей уснуть или, что еще хуже, она все-таки уснет и будет видеть кошмарные сны. И конечно, произошло именно то, чего она больше всего боялась.

Мередит непонимающе моргала в темноте, сердце бешено колотилось, дрожали руки, а лоб взмок от пота. Она была рада, что вынырнула из этого кошмара, но еще не оправилась от пережитого во сне ужаса. «Я должна справиться с этим раз и навсегда. Нельзя допустить, чтобы Эрни преследовал меня», – думала она.

Вполне вероятно, что он появится еще несколько раз в ее снах, но она должна сделать усилие и удержать его на расстоянии. Кровь стучала в висках, а она хмурилась, вглядываясь в темноту и пытаясь припомнить, что случилось после того, как она нашла тело. Она должна была повернуться и бежать со всех ног через луг. Нет, сперва ей стало плохо – об этом она помнила, хотя и очень смутно, а потом она, должно быть, побежала, но этого не помнила вовсе. Следующее, что всплывает в ее памяти, это то, что она бросилась в объятия Алана за главными воротами и была настолько рада видеть его, насколько это вообще возможно.

А о том, как она преодолела луг, окруженный стеной сад – ничего. А ведь в тот момент она наверняка что-то видела, испытывала какие-то чувства, но вспомнить, как ни старалась, ничего не могла. Мередит прикрыла глаза и попыталась представить себе Грачиное гнездо. Как на зло, дом казался окутанным туманом и видны были только общие контуры; подъездная дорожка и кованые железные ворота оставались расплывчатыми, а уходящую вдаль дорогу, церковь и домик аббата скрывала белая пелена.

Инспектор Крэйн вызвала в ней раздражение не просто своей бодростью и подтянутостью, а тем, что ожидала от Мередит желания посудачить о страшной находке и пересказать каждую деталь. Вопреки распространенному представлению, далеко не каждая мелочь отпечаталась в памяти Мередит. В памяти всплывал только живой Эрни и Эрни, приставляющий на место свою отрубленную голову. Чересчур для того, чтобы вспоминать снова. Внезапно Мередит показалось, что она была несправедлива к Крэйн, которая вела себя так доброжелательно и предложила, между прочим, устроить консультацию…

– Не хочу я идти к психиатру, я просто хочу вспомнить то, что забыла, – бормотала Мередит в темноте.

Алан проснулся:

– Мередит, что с тобой?

– Все нормально, спасибо, просто бормотала.

– Тебе что-то приснилось? – он приподнялся на локте. – Я принесу аспирин.

– Не нужен мне аспирин, так, приснилось кое-что, ты не волнуйся. Просто Эрни в моем сне приставил свою голову обратно.

– Эрни больше нет, забудь о нем. Ты же все рассказала Крэйн, вот пусть она и занимается этим делом. Тебе не из-за чего волноваться.

«Есть из-за чего», – подумала Мередит, но снова ничего ему не сказала.

Утром, как раз после завтрака, снова пришла Винни.

– Как она сегодня? – вежливо поинтересовалась она, имея в виду Мередит, и, сдерживая любопытство, спросила: – Они уже нашли что-нибудь?

Сегодня она надела те же самые мешковатые брюки, но вместо канареечно-желтого свитера выбрала другой, цвета овсянки со сложным рисунком и разноцветными шерстяными розочками.

Но ее вполне домашний вид не мог обмануть Макби.

– Винни, у вас такое количество знакомств в журналистских кругах, что же вы хотите от меня, даже, – Алан подчеркнул это слово, – даже если бы я что-нибудь знал? Но я на самом деле ничего не знаю! И вообще, сегодня едва ли не первый день расследования. Что касается Мередит, то она провела беспокойную ночь, но сейчас ей лучше. Войдите и убедитесь в этом сами.

Винни вошла. Нимрод, который прятался у ее пяток на пороге, увидел возможность юркнуть мимо своей хозяйки вверх по лестнице. Винни простила ему такое поведение, поскольку коты любопытны по натуре. Макби провел ее в кухню, где Мередит уже битый час сидела над чашкой кофе.

– Вы не волнуйтесь, мне не так уж и плохо. Я выпила кофе с хлопьями, так что вряд ли совсем ослабну, – Мередит болезненно улыбнулась.

Винни села к столу и склонилась над ним, будто хотела сказать что-то таинственное.

– Вы очень смелая. Та элегантная молодая женщина приходила ко мне вчера после того, как ушла от вас.

– А, инспектор Крэйн, – пробормотала Мередит.

– Весьма компетентная особа.

Обе замолчали, но, казалось, в воздухе витали невысказанные комментарии, и было понятно, что их мысли движутся в одном направлении.

Винни осмелилась облечь их в словесную форму:

– Теперь они выглядят не так, я имею в виду женщин-полицейских. Насколько я помню, они были, гм, более сильными, что ли, и совсем не… ну, не следили за модой.

– То же самое происходит и с мужчинами, – поддержала ее Мередит. – Полицейские становятся все моложе и энергичней. Разве не так они говорят?

– Совершенно верно, дорогая. Инспектор Крэйн очень удивила меня, она такая властная женщина! Даже не представляю, как мы здесь в деревне справимся с нею.

Макби прочистил горло и грустно поинтересовался, не означает ли все сказанное, что его считают выжившим из ума, ни на что не годным стариком, которого пора выбросить на свалку?

Женщины поспешили заверить его, что это, конечно, не так.

– Благодарение Богу, – с притворным облегчением выдохнул он. – А то я уже начал волноваться.

На сцене снова появился Нимрод, который, вероятно, за это время уже успел исследовать весь дом. Он подошел и уселся у ног хозяйки. Мередит попыталась подозвать его, похлопав по колену рукой, но он только почесал целое ухо, которое придавало ему весьма грозный вид, и отвернулся от нее.

– А теперь серьезно, – начала Винни. – Я вот что хотела вам сказать после того, как убедилась, что с вами все в порядке: инспектор спрашивала меня о Берри-младшем и интересовалась, не смогу ли я за ним присмотреть. Я пообещала ей сегодня же сходить к нему, посмотреть, как он там. Я очень рассчитываю, что он чем-нибудь занят.

– Это я предложила вас. Надеюсь, вы не против? – извиняющимся тоном произнесла Мередит.

– Конечно нет! Но я все время думаю, под силу ли мне с этим справиться, и, вы знаете, меня одолевают сомнения. В общем, мне стыдно просить вас об этом после всего того, что произошло, но я не знаю, к кому мне еще обратиться. Могу я рассчитывать на то, что вы будете сопровождать меня во время этого посещения? – Винни нервно глянула на Алана. – Я понимаю, вам сейчас не до того, вы не хотите никуда идти, а учитывая последние события, у вас скорее всего другие планы или просто желание побыть в тишине, но у вас есть опыт работы с умственно отсталыми, а у меня… У меня он есть тоже, но иного рода: в свое время я умела безошибочно отличать их от всех остальных по их рассказам.

Нимрод забеспокоился. Прежде чем дать Винни ответ, Мередит подумала о том, что останься она здесь бездельничать, и ужасные картины заполонят ее сознание, сведут с ума. Пожалуй, это может оказаться гораздо хуже всего того, что ждет ее, согласись она на предложение Винни. С другой стороны, Кевин, кровно связанный с Эрни, был последним в списке людей, которых Мередит хотела бы сейчас увидеть. Именно поэтому она и предложила инспектору кандидатуру Винни, надеясь таким образом откреститься от Кевина. Конечно, это было не слишком честно по отношению к Винни, нужно было сперва хотя бы спросить ее разрешения. Мередит вздохнула и пообещала миссис Картер непременно поддержать ее в выполнении возложенной на нее миссии. Возможно, вид Кевина отгонит призрак Эрни. Мередит взглянула на Макби:

– У тебя есть какие-нибудь планы?

– Чуть попозже. Думаю, пока мы должны оставаться в деревне на случай, если в наших показаниях потребуется что-нибудь уточнить, но коттедж Берри не выходит за пределы деревни, а значит, если ты чувствуешь в себе достаточно сил навестить Кевина – иди. Я же, если не возражаешь, побуду здесь. Думаю, мне следует позвонить Бэзилу, ввести его в курс дела. Буду ждать вас здесь.

– А может, лучше я угощу вас завтраком в «Королевской голове»? – предложила Винни. – Да, да, не спорьте. Это самое малое, что я могу для вас сделать.

Она оперлась руками на стол и поднялась. Нимрод гордо прошагал к двери, задрав вверх короткий толстый хвост, и остановился в ожидании.

– Он начинает привыкать к вам, – прокомментировала его поведение Винни, хотя трудно было понять, на чем базировался этот оптимистический вывод. – Когда вы будете готова, Мередит, просто постучите в мою дверь.

«Это надо же: „когда я буду готова“, – подумала Мередит. – Ха!»

* * *

– Если тебе все это неприятно, нужно было отказаться, – тревожные глаза Алана внимательно изучали лицо Мередит. – Может, мне вернуть Винни и сказать ей, что ты передумала?

Мередит выпрямилась на стуле.

– Нет, я сказала, что пойду, и пойду. Со мной все будет в порядке. В каком-то смысле я чувствую себя обязанной выразить свои соболезнования бедняге и убедиться, что с ним все в порядке. А что ты собираешься сказать Бэзилу?

Алан скривился и откинулся на спинку стула, вытянув руки над головой. Стул наклонился и снова с глухим стуком вернулся в исходное положение, а Алан оперся на стол.

– Хочу послушать, что он скажет. Попрошу его устроить мне встречу с Лоуренсом Смитоном. Я знаю, что теперь мне нельзя задавать вопросы в Парсло-Сент-Джон, но я могу поехать в Кумбрию, а ты можешь поехать вместе со мной. Мы где-нибудь остановимся на ночлег…

– Когда? – спросила Мередит.

– Это будет зависеть от Бэзила и Лоуренса, если, конечно, последний вообще захочет меня видеть, а это, в свою очередь, зависит от того, какие чувства он испытывал к Оливии, если после стольких лет они вообще у него сохранились. Кроме того, он может болеть, или же не в его правилах разговаривать с незнакомцами, пристающими к нему с расспросами о прошлом. – Лицо Алана приняло виноватое выражение. – Не то, чтобы я согласен с Винни, но я не люблю оставлять работу недоделанной, буду продолжать расследование, но никто об этом не узнает. Я хотел побеседовать с Лоуренсом Смитоном, и я это сделаю. Я сказал Крэйн, что я не буду переходить ей дорогу, и не буду. Это персональное расследование, просто из любопытства. Винни это понравится. Как Нимрод, я хочу просто посмотреть, что находится за той дверью. Это, конечно, плохая привычка, но, боюсь, у меня она есть.

– Кстати, о Винни, – Мередит отодвинула свой стул. – Если уж я, как добрая самаритянка, должна идти с ней к парнишке Берри, так лучше сделать это сразу. Увидимся в пабе в двенадцать.

* * *

Дом Берри был расположен за околицей в конце длинной и узкой, изрытой глубокими рытвинами дороги. Никаких других домов поблизости не было, только поля. С близкого расстояния казалось, что этот дом сам по себе вырос из-под земли: старые стены земляного цвета, потемневшая от времени соломенная крыша, в которой грызуны проделали прорехи, у стены видны зеленые заплаты мха.

У Берри не было сада в общепринятом смысле слова, просто большой участок земли рядом с домом. В тех местах, где не зарос сорняками, он был завален каким-то хламом – старинная машина скорой помощи со снятыми колесами стояла на кирпичах, а еще две машины ржавели поблизости. Чуть в стороне смотрела оглоблями в небо выкрашенная желтой краской двухколесная тележка для пони.

– Кажется, Эрни приторговывал металлоломом, – заметила Винни.

– Эта тележка, – сказала Мередит, указывая на оглобли, – кажется довольно новой.

Они пошли к ней, аккуратно переставляя ноги. Но когда оказались достаточно близко, из повозки донеслось кудахтанье и оттуда, судорожно взмахивая крыльями, вылетела курица. Она плюхнулась на землю и, издавая низкое протестующее квохтание, переваливаясь, побежала к своим усердно роющим землю сородичам, которых Мередит только сейчас заметила поддеревом. Женщина заглянула в тележку и воскликнула:

– Ну и ну!

– Что там, яйца? – усмехнулась Винни.

– Нет, только помет. Какой отвратительный беспорядок, оказывается, Эрни был ужасным неряхой.

Мередит рискнула двинуться дальше, на этот раз с большими предосторожностями. Тележка, хотя и была грязной и пахла куриным пометом, на вид оставалась вполне пригодной для использования. С торцевой стороны к ней был прикреплен брезентовый тент, большие колеса, наполовину скрытые в темной зелени травы, усыпанной желтыми цветками, казалось, в хорошем состоянии.

– Мне кажется, – тихо сказала Винни, – это тележка Оливии. Эрни, должно быть, купил ее, когда она перестала выезжать. Только зачем она ему понадобилась? Если бы он хотел продать ее, то поставил бы под крышу, а тут – тент отброшен и куры все испортили. Какое безобразие, ведь это же кожа!

Они повернули к входной двери, и Мередит уловила какое-то движение за грязным стеклом окна.

Винни постучала, но ответа не последовало.

– Он там, – прошептала Мередит.

Винни постучала снова, погромче, и позвала:

– Кевин! Это миссис Картер. Открой дверь, пожалуйста.

Ее уверенный тон, должно быть, произвел впечатление на Кевина, который с детства привык подчиняться приказам. Заскрежетала задвижка, и дверь открылась.

Перед ними стоял Кевин. Казалось, он не мылся и не переодевался с тех пор, как Мередит в последний раз видела его во дворе «Королевской головы». Он смотрел на них широко открытыми глазами, потом вдруг остановил испуганный взгляд на Винни, спрятал обе руки за спину и заявил:

– Я ничего такого не делал.

– Конечно нет, Кевин, – успокоила его Винни. – Мы пришли посмотреть, как ты здесь управляешься. Можно нам войти? Как ты? Так мы войдем?

Кевин попятился, и Мередит, пытаясь скрыть отвращение, проследовала за Винни внутрь дома.

Раньше, наверное, здесь был крошечный зал с лестницей, ведущей наверх. Кто-то, вероятнее всего, Эрни, разобрал стену между залом и гостиной, и получилось довольно большое открытое жилое пространство с лестницей в дальнем углу. Здесь сохранился широкий каменный очаг и старинная железная плита. В данный момент плита испускала узкую ленту резкого дыма, который, не находя выхода, смешивался с запахами пота, грязи, прогорклого жира и пивных дрожжей. Мередит едва сдерживала приступы тошноты. На плите стояла закрытая крышкой заляпанная жиром кастрюля, а над плитой, на железном пруте, рядом с парой носков висели грязные тряпки для кастрюль.

Мебели было много – гораздо больше, чем нужно. Часть ее была добротной, почти антикварной, и вполне пристойно смотрелась бы в любом доме, если бы, конечно, кто-нибудь удосужился освободить ее от пыли и жирных пятен. Мередит подумала, что Эрни, наверное, частенько наведывался к местному старьевщику. На самом почетном месте стоял телевизор, экран его мерцал, но звука слышно не было.

Кевин стоял совершенно неподвижно, спрятав руки за спину и немного расставив ноги – гротескный вариант позы, которую в армии принимают по команде «вольно», но не было никаких сомнений, что чувствует он себя как угодно, только не вольно. Парень не отрываясь смотрел на Винни все с тем же выражением ужаса.

– Нам очень жаль Эрни, – сказала Винни. – Как ты справляешься сам, Кевин?

Он нервно облизал верхнюю губу, которая, как заметила Мередит, была разбита. Рана уже затянулась, но корочка была сорвана. Когда он отвечал, она заметила, как блеснули его поврежденные передние зубы:

– Приходила та женщина… и задавала вопросы.

– Инспектор Крэйн? Это ее работа, Кевин.

– Я сказал ей, что Эрни не приходил домой, две ночи не приходил. Мистер Кромби знал, я ему говорил. Не знаю, куда Эрни ходил, он никогда не говорил мне.

– А раньше такое бывало? – поинтересовалась Мередит.

Кевин оторвал взгляд от Винни и уставился на Мередит:

– Он никогда не говорил, а я не спрашивал.

«Просто он постоянно твердил тебе, что ты не должен никому говорить», – подумала Мередит.

Винни обошла вокруг плиты, рассматривая горшки и кастрюли.

– Ты завтракал, Кевин?

– Съел немного консервированных бобов, – пробормотал Кевин, – вчера вечером.

– А утром? О Боже… – Винни в отчаянии оглядела кухню. – У вас есть кладовая или холодильник?

Кевин открыл дверь в углу комнаты, да так и остался молча стоять, ожидая, пока подойдут женщины.

К несчастью, они действительно подошли. За дверью оказалась просторная кладовая, сырая, с каменным полом, на котором стояло несколько корзин с бутылками. На полках были расставлены какие-то блюда и миски; в одной был жир, в другой – немного хлеба в полиэтиленовом пакете, а в третьей – вымазанные в помете яйца. В кладовой стоял резкий кислый запах, и Мередит решила, что здесь должны водиться мыши. Она накрыла крышкой кастрюлю с жиром – лучше поздно, чем никогда.

Винни взяла яйца.

– Я сделаю тебе омлет, хорошо, Кевин?

Она вернулась к плитке с хлебом и яйцами и занялась поисками годной к употреблению посуды.

Мередит тихо спросила:

– Кевин, у тебя есть деньги, чтобы купить еду?

Кевин бросил взгляд на стеклянный коричневый кувшин, стоявший на шифоньере времен короля Эдуарда.

– Деньги на хозяйство Эрни держал здесь.

Мередит заглянула в кувшин: три фунта и двадцать пенсов. Она открыла сумочку и достала оттуда десять фунтов.

– Тебе нужно купить продуктов, Кевин. Или мне самой все купить и принести тебе сюда?

Кевин вытащил руки из-за спины и ловко выхватил банкноту из рук Мередит.

– Я схожу, – и он спрятал деньги в карман своих грязных брюк.

– А что дальше? Тебе нужна работа, нужно как-то зарабатывать себе на жизнь.

– Мистер Кромби сказал, что даст мне работу.

Оглянувшись через плечо, Винни заметила:

– Я думаю, Макс действительно так и сделает, но на всякий случай я прослежу за этим.

– Может быть, нам лучше позвонить в социальную службу? – пробормотала Мередит.

– Нет, все будет в порядке, – уверенно пообещала Винни. – В деревне найдется кому о нем позаботиться так или иначе. – Она сняла горячую сковороду с огня и приказала: – Неси тарелку, Кевин.

– Мы с Эрни всегда ели прямо со сковороды, – сообщил Кевин.

– Ну, значит сейчас самое время начинать переходить к тарелкам, – заявила Винни.

Кевин пошел к платяному шкафу и вернулся с довольно красивой тарелкой.

Женщины наблюдали, как он съел омлет и три куска хлеба.

– Я завтра утром снова приду, Кевин, – пообещала Винни.

Кевин уставился в тарелку:

– Вы можете не приходить.

– Все равно, я приду.

– Кевин, – мягко сказала Мередит. – Ты что же, обжег пальцы?

– Пальцы? – Кевин мгновенно спрятал руки под стол, и зажал их между колен. – Да, на плите… Пытался почистить.

– Здесь все нужно почистить, – заявила Винни. – Я что-нибудь организую, только немного попозже. Может быть, если я хорошо заплачу Джанин, она и приберется здесь.

– Нам здесь никого не надо, – запротестовал Кевин. – Мы с Эрни вдвоем, а больше никого не надо.

– Но Эрни умер, – мягко напомнила Винни.

Кевин ссутулился.

– Такого никогда раньше не было, чтобы он две ночи подряд не приходил домой, никогда не было. Я не знаю, где он был. Он ничего не рассказывал, а я никогда не спрашивал.

Он снова испуганно взглянул на Винни.

– Я не делал этого!

* * *

– Ничуть не жалею, что покинула этот дом! Мерзкое место, – вырвалось у Винни.

Она осуждающе покачала головой и, решительно глядя вперед, ускорила шаг. Они уходили от дома тем же путем, что и пришли. Мередит заметила:

– Я думаю, он до сих пор в шоке, да оно и понятно. Между прочим, он не показался мне беспомощным.

Винни взглянула на нее.

– Он знает, что делать, хотя, конечно, в самых общих чертах. Пока привычная ему жизнь сохранит свой порядок, с ним все будет в порядке, я имею в виду, пока он будет оставаться в своем доме и работать на Макса или на кого-нибудь еще, пока будет жить так, как при Эрни. Согласитесь, он не умственно отсталый, всего лишь простачок, как говорили раньше. У него ведь фактически нет никакого образования, никакого жизненного опыта, но ему хорошо в его собственном ограниченном мирке.

Теперь Винни говорила со спокойной уверенностью, совсем не так, как пару минут назад, когда они только-только покинули дом Эрни. Мередит подумала, что в первый раз она говорила в сердцах, а теперь – все хорошенько взвесив и обдумав. Неловкость, которую Мередит испытала в доме Эрни, не исчезла, наоборот, возросла. Уже в который раз с тех пор, как она прибыла в Парсло-Сент-Джон, она почувствовала, что не понимает происходящего, даже Винни, надежная, добрая, опытная, и та, казалось, скрывала от нее что-то. Возможно, она не желала или опасалась показать свое подлинное отношение к происходящему, намеренно поступая так, чтобы ее поступки казались вполне приемлемыми и совершенно обыденными. Знание чего-то таинственного, скрытого от глаз Мередит, но известного многим другим, чудилось ей в стойкой уверенности Винни в том, что с Кевином все будет в порядке, что ему ничего не грозит и его дела не требуют постороннего вмешательства.

– Ну что ж, мне кажется, вы правы, – согласилась Мередит не потому, что действительно верила в это, а потому, что поняла: именно это Винни хочет от нее услышать.

* * *

Алан Макби отправился в Грачиное гнездо. У ворот он показал охраннику свое удостоверение, затем беспрепятственно пересек сад и дошел до калитки, ведущей на луг.

Там еще полным ходом шли поиски орудия убийства. Алан видел цепь мужчин и женщин, которые медленно шли вперед, уставившись в землю и уже почти дошли до дальней стороны луга. Когда они закончат здесь, то начнут искать в другом месте, вероятно, на территории старого огорода, а после, если так ничего и не отыщется, в остальной части сада. Эта работа займет немало времени и к тому же, как он грустно про себя отметил, может так и не дать результата.

Аманда Крэйн стояла поблизости, под каштаном, беседуя с человеком, которого Алан определил как сержанта, отвечающего за проведение поисков. Она повернулась увидела Макби, стоящего у калитки. Что-то сказав сержанту, она направилась в сторону Макби.

Он миновал калитку и пошел ей навстречу.

– Доброе утро.

– Доброе утро, сэр.

Она смотрела настороженно. Сегодня на ней были туфли без каблуков, более подходящие для этой местности, клетчатая юбка в складку и ватная, украшенная крошечными цветочками телогрейка, накинутая поверх свитера бутылочного цвета. Тщательно зачесанные назад рыжие волосы были стянуты яркой лентой.

– Как дела? – весело спросил Макби.

Она натянуто улыбнулась.

– Пока ничего не нашли. После полудня начнем искать здесь, возле кухни.

– Я пришел не для того, чтобы мешать вам, – заверил он. – Мне просто интересно, получили ли вы результаты вскрытия?

– Да, вчера вечером, сэр. Никаких следов борьбы перед… перед тем, как он умер. В крови большое количество алкоголя, часть которого копилась годами. Патологоанатомы считают, что он изрядно выпил за последние двенадцать часов перед смертью. Должно быть, – это, конечно, только теория, – он попросту заснул под этим деревом. Милое тихое местечко. Кто-то подошел и одним резким движением перерезал дыхательное горло и яремную вену, нанеся тем самым смертельную рану, а Эрни даже не успел понять, что же произошло. Затем убийца, возможно, немного повозившись, завершил работу, справившись с позвоночником и остальной частью шеи. Наверное, он собирался расчленить тело с тем, чтобы вынести его по частям, но почему-то затем отказался от этой идеи. Мы не знаем, почему он унес голову с собой, но явно не для того, чтобы затруднить опознание: голову он оставил в таком месте, где ее просто не могли не обнаружить.

Крэйн была слегка оживлена. «Она не циник, – подумал Макби, – просто умеет контролировать себя. Звание обязывает».

– Почему вы решили пойти работать в полицию? – внезапно спросил он.

Она немного помедлила, но ответила:

– Обычно, когда меня спрашивают об этом, я отвечаю, что хотела приносить пользу обществу.

– Что касается меня, то я думаю, что это достаточно веская причина.

Макби кивнул в сторону каштана, где, казалось, все еще витал дух Эрни Берри, и спросил:

– Как долго пролежало тело?

Он заметил, как Крэйн расслабилась, поняв, что личных вопросов больше не будет.

– Доктор говорит, пять-шесть часов.

– Но отсутствовал-то он гораздо дольше: не появлялся дома два дня. Где-то же он должен был находиться все это время?! Вряд ли в деревне, иначе кто-нибудь непременно бы его увидел.

Просто мысли вслух, он не собирался поучать ее, но Аманда сразу же изменила тон и холодно произнесла:

– Да, сэр, мы все еще ищем его подружку, но, возможно, это просто ложный след, – ее взгляд скользнул по лугу и квадратному могильному холмику. – Он помогал рыть эту могилу для пони, а затем вернулся сюда и умер. Как будто он вернулся сюда, чтобы умереть. Не очень-то подходящее место для того, чтобы вздремнуть – прямо рядом с похороненной лошадью.

– Может быть, он решил, что здесь-то его уж точно никто не потревожит? – высказал предположение Макби. – Он превосходно знал это место, так как несколько лет периодически выполнял кое-какую работу для миссис Смитон.

– Думаю, вы правы, – она засунула руки в карманы телогрейки.

Цепь уже добралась до дальнего края и теперь двигалась в обратном направлении. Макби кивнул в их сторону:

– Ну, не буду вам больше мешать.

Неожиданно она произнесла:

– Надеюсь, мисс Митчелл сегодня лучше?

– С ней все в порядке, – грубовато ответил Макби. – Они с Винни Картер пошли навестить парнишку Берри.

Крэйн скорчила гримасу:

– У него не дом, а настоящая дыра. Если она там прежде не была, то получит еще один удар.

– Я обо всем узнаю за ланчем. Мы договорились перекусить в «Королевской голове». Составите нам компанию?

Помедлив, она ответила:

– Если освобожусь. Вы ведь знаете, как это бывает. В любом случае, спасибо.

– Не за что. Желаю удачи. Надеюсь, вы скоро найдете орудие убийства.

* * *

Аманда Крэйн проводила его взглядом и повернулась к группе людей, ведущих поиски на лугу. Этот офицер, похоже, неплохой мужик, но ужасно досадно, что он оказался здесь. С одной стороны, он, наверное, и не собирался вмешиваться, будучи в отпуске и не являясь руководителем этого расследования, но, с другой стороны, и она это прекрасно понимала, Макби ничего не мог с собой поделать. Он профессионал и просто не может не интересоваться ходом расследования, это она слишком обидчива, и поэтому ей чудится критика в каждом его слове. Она сама поставила себя в затруднительное положение, когда он стоял здесь, рядом, но его осведомленность с каждым часом раздражала ее все больше.

Крэйн только наполовину ответила на его вопрос о том, почему выбрала работу полицейского. Об этом спрашивали все, она уже привыкла. Но Аманда редко рассказывала об истинной причине, потому что все еще не могла сформулировать ее до конца, слишком уж она была личной и, казалось, незначительной, если, конечно, можно назвать незначительной смерть.

Все дело в смерти ее брата – водитель, сбивший его, скрылся с места происшествия. Это случилось много лет назад, брату тогда было десять, а ей – восемь. Стив пошел с каким-то поручением и не вернулся. Стали искать и обнаружили его тело на высокой, покрытой травой насыпи, куда его отбросило ударом.

Водитель сдался полиции, явившись в полицейский участок по месту жительства со своим адвокатом. Он сказал, что Стив выбежал на дорогу прямо перед машиной, а уехал он просто потому, что был в шоке. Ничего подобного с ним раньше не случалось. Адвокат настаивал, что его клиент глубоко потрясен происшествием и хочет выразить свои соболезнования семье погибшего. Это был умный ход: явиться в полицию с повинной, предварительно связавшись с адвокатом, и изложить события по-своему. Он произвел хорошее впечатление на суд, и ему поверили. Свидетелей не было, а он хорошо разыграл раскаяние. Когда они сидели в машине перед зданием суда, ожидая родителей, тетя показала его Аманде.

– Это он, – сказала тетя Дженни, и Аманда увидела важного, уверенного в себе молодого человека с широким лицом и небольшим брюшком.

Его бегающие голубые глазки скользнули по машине и пассажирам, и она детским, безошибочным к притворству взрослых чутьем поняла, что он лжет. Она знала это еще и потому, что Стив всегда преувеличенно осторожно переходил улицу, и ее, Аманду, он учил переходить дорогу только на пешеходных переходах, дождавшись зеленого света. Если перехода нет – посмотреть налево, направо и опять налево. Даже сейчас, столько лет спустя, в ушах раздавался его детский голосок, читающий ей лекцию, и он, казалось, крепко держит ее за руку.

Через неделю после расследования мама Амандиной подруги взяла ее вместе с дочерью в магазин. Когда они везли тележку с покупками по автостоянке, Аманда увидела его прямо перед собой. Мама подруги не узнала его, а он не узнал Аманду, просто еще один ребенок. Стоя возле своей машины, он разговаривал с двумя приятелями. Фара у машины, которая убила Стива, уже была новой, но вмятина на крыле так и осталась. Мужчины смеялись и шутили, а Аманда услышала, что у него даже не отобрали права. Не то, чтобы она тогда много знала о правах, но сейчас-то она в этом прекрасно разбирается.

Боль так и не утихла. Даже сейчас, вспоминая об этом, она вздрогнула. Этого человека не волновало ничего на свете, главное, что ему удалось выйти сухим из воды. Он вскочил в машину и с ревом укатил со стоянки – настоящий лихач, а она была еще совсем девочкой, но даже ее опыта хватило, чтобы подумать: «Если бы я вела расследование, если бы я была тем полицейским, который пришел к нам в дом сообщить о случившемся, если бы я сидела на месте судьи в тот день, я бы выяснила истину!»

Она не рассказывала об этом людям, потому что ей казалось, что рассказ будет выглядеть так, будто в выборе профессии она преследовала корыстные цели, или наведет на мысль о тупом полицейском, зациклившемся на одном подозреваемом и стремящемся во что бы то ни стало прижать его. Она не такая. Она понимала, что так можно и ошибиться.