Текст книги "На путях преисподней"

– Мы… – Кедрин взглянул на Уинетт. Не слишком ли напыщенно это звучит? – Мы уверены, что оставляем Королевства в надежных руках. Наш совет создан, люди, заседающие в нем, пользуются всеобщим доверием. Ваша верность и ваша мудрость не вызывают сомнений. Мы уверены, что ваше правление будет добрым. В конце концов, – добавил он так тихо, что услышала только Уинетт, – у вас больше опыта, чем у меня.

Мужчины и женщины, собравшиеся в палате королевского совета, согласно закивали. Лишь у Геррила Химета был такой вид, словно он сомневался в словах Кедрина. Его длинное лицо выглядело почти скорбным. Ярл звучно хлопнул его по плечу.

– Не бойся, мой друг. Наука управления – не такая уж великая премудрость.

– Однако по поводу Кемма у тебя было немало возражений, – ехидно заметила его супруга, и властитель Кеша устремил на нее уничтожающий взгляд.

– Мы будем хранить твое государство, – веско произнес Бедир. – Не беспокойся.

– Я… мы не боимся, – сказал Кедрин. – А после визита в Эстреван мы вернемся сюда.

– Ты остановишься ненадолго в Твердыне Кейтина, не так ли? – промолвила Ирла. – Было бы неплохо привести там в порядок дела, прежде чем ты вернешься в Андурел.

Кедрин с воодушевлением кивнул и послал матери благодарную улыбку. Ирла улыбнулась в ответ. Эта просьба была хорошим предлогом. Для Ирлы не было секретом, что сын страстно желает повидать родные места после столь долгого отсутствия.

– Ну что же, дело сделано, – сказал Бедир. – Совет образован, мы готовимся к предстоящим выборам. Непременно попроси Герат: пусть издаст указ, чтобы Сестры проверяли каждого соискателя.

– Конечно, – пообещал Кедрин.

– И не пропадай слишком надолго, – отец улыбнулся. – Не ты один стосковался по дому.

– Хорошо, – Кедрин покачал головой и возвысил голос, чтоб слышали окружающие. – Я знаю, все вы желаете вернуться домой. И благодарен вам за помощь и терпение.

– Я вполне счастлива в Андуреле, – возразила Арлинне, поправляя юбки нового платья. Браслеты, которыми были унизаны ее запястья, зазвенели.

– И местные купцы тоже счастливы, – хмыкнул Ярл. – Хотя для моего кошелька это не такое большое счастье.

Арлинне с улыбкой поглядела в ястребиное лицо супруга.

– Просто нужно выращивать побольше лошадей, – она беззаботно похлопала его по руке. – Теперь, когда Кедрин договорился о торговле с Белтреваном, ты можешь получить еще один рынок сбыта.

Ярл фыркнул, но улыбка, изогнувшая его толстые губы, свидетельствовала, что это предложение не столь уж непривлекательно.

– Итак, ты отплываешь завтра, – в голосе Ирлы прозвучало сожаление. – Как скоро…

– Гален говорит, что в полнолуние течение самое быстрое.

Миг расставания приближался, и Кедрин понял, что опечален. Пребывание в Андуреле тяготило его, он жаждал вырваться – но в этом заключении его окружали любимые и близкие люди. И теперь, готовый вот-вот обрести долгожданную свободу, он понял, что ему будет не хватать родителей и всех, с кем он так сблизился в эти дни.

– Так твою барку поведет Гален?

Ирла задала этот вопрос, чтобы развеять печальные мысли, но у нее были и другие причины.

– Он согласился оставить здесь свою любимую «Вашти», – подтвердил Кедрин. – Пока Гален плавает со мной, ее поставят в сухой док.

– Приятно убедиться, что ты будешь в надежных руках, – с материнской заботой проговорила Ирла и бросила взгляд в сторону Тепшена Лала и Браннока.

– Ничто не угрожает ему, пока я жив, – сказал кьо.

– Пока эти двое на страже, можно не волноваться, – Бедир приобнял супругу за талию. – Да и какие опасности могут быть на пути в Эстреван?

Кедрин ободряюще улыбнулся, но про себя подумал, как бы отец оценил рассказы Галена Садрета. Юноша до сих пор никому не заикнулся о таинственном исчезновении лодок и велел Тепшену и Бранноку держать рот на замке. Все эти сведения были слишком туманны, чтобы поднимать тревогу. К тому же узнай кто-нибудь, что путешествие может оказаться опасным, немедленно начнутся возражения. Да и что может ему грозить? Бедир прав: с ним два верных друга, к тому же на борту будет отряд тамурских стрелков и несколько мечников. Этого хватит, чтобы отразить любое нападение.

– Не грусти, – Кедрин взял мать за руки. – Мы в полной безопасности и скоро вернемся.

Ирла кивнула и попыталась улыбнуться, но ей это не удалось. Им снова предстояла разлука. Она невольно залюбовалась, глядя на сына. Как он похож на Бедира, особенно ростом и сложением. Да, сказала она себе, пора привыкнуть, что он уже взрослый мужчина. У него есть жена и трон, и он вправе сам распоряжаться своей жизнью. Она была слишком хорошей матерью, чтобы отказывать ему в этом.

– Знаю, дорогой, – в ее голосе было куда больше веселья, чем в душе. – Ты должен простить мне эти материнские глупости.

– Конечно, – ответил Кедрин – также веско, как говорил его отец.

– Он будет в безопасности, – Уинетт встала рядом и доверительно улыбнулась. – Ведь у нас такая надежная охрана! Кроме того, разве нас не защищает талисман Госпожи? – она коснулась голубого камня, который вместе с королевским медальоном украшал ее стройную шею, и улыбка Ирлы стала более непринужденной. – Но нам, кажется, пора пройти в пиршественный зал. Прощальный пир уже начался, и твое присутствие необходимо.

Кедрин застонал. Последние несколько недель он только тем и занимался, что ел, танцевал и вел легкомысленные разговоры. Пиры в честь Тамура, Кеша и Усть-Галича; в честь Геррила Химета; в честь Общины Сестер… Кажется, пир устраивали в честь каждого, кто удостоился самого мимолетного знакомства или хотя бы внимания со стороны короля. Это была одна из причин, по которой Кедрин с удовольствием предвкушал отъезд. Он устал от нескончаемой придворной суеты. Его влекла простая жизнь на вольном воздухе.

Уинетт, стоявшая рядом с ним, невинно улыбнулась:

– А после угощения будут танцы.

Кедрин застонал еще громче.

Тем не менее он исполнил весь причитающийся церемониал с изрядным изяществом. Ему даже удалось не слишком поздно увести Уинетт, так что супругам удалось хорошо выспаться. С рассветом они были уже на ногах. Радостное волнение, с которым они проснулись, росло, пока они одевались и готовились отправляться.

День снова выдался погожий, на небе ни облачка, и солнце успело согреть землю, разогнав утреннюю прохладу. Андурел сверкал, как драгоценное украшение. Король и королева верхом направились в гавань; впереди гордо рысил отряд Королевской Конной Стражи, сзади твердой поступью шагали тамурские стрелки и пехотинцы. Бедир, Ирла, Ярл, Арлинне и Кемм отправились проводить их. Кедрин ехал между Уинетт и Эшривелью и широко улыбался горожанам, которые выбежали поприветствовать королевскую чету.

В гавани их уже дожидался Гален Садрет. Он щеголял в ярко-пурпурной тунике; слева на груди красовался трезубец – эмблема гильдии лодочников, а справа – корона Андурела. Простые наряды путешественников тускнели на фоне этого великолепия. Впрочем, Кедрин был рад снова облачиться в полотняную рубаху и штаны. Меч висел в ножнах у него на поясе. На Уинетт и Эшривели были дорожные платья, слишком скромные для пиршественной залы, но весьма удобные в тесноте барки.

– Добро пожаловать, – радушно прогремел великан. – С вашего соизволения, как соберемся, так сразу и поплывем.

Он вышел вперед, чтобы помочь Эшривели слезть с лошади. Его мощные ручищи обхватили ее за талию и пронесли по воздуху с той же легкостью, с какой обычный человек нес бы котенка. Кедрин помог спешиться Уинетт. Последовали прощальные объятия и поцелуи, пожелания удачи – и путешественники взошли по сходням на широкую палубу.

По сравнению с изящной «Вашти» судно казалось огромным. Две большие мачты покачивались над палубой, на носу торчал мощный бушприт. Высокий полуют позволял капитану наблюдать за всем происходящим на палубе. Скамьи от борта к борту в несколько рядов были рассчитаны на сорок гребцов. В центре палубы сверкала позолоченными стенами каюта для пассажиров. Поручни и нос были выкрашены «эстреванской лазурью», планширы и весла – серебрянкой. Казалось, два серебряных крыла взметнулись по бокам судна, когда Гален дал команду отвести корабль от пристани.

– Прямо игрушечка, – сказал Гален, когда Кедрин вместе со своими спутницами поднялся на полуют. – Не так хороша, как «Вашти», но очень недурна.

– Рад, что она тебе по вкусу, – улыбнулся Кедрин, не отрывая взгляда от берега. Барка удалялась от пристани, но Кедрин все стоял, прощально подняв руку, пока провожающие не скрылись из виду. Тогда он обернулся, дабы проводить дам в каюту.

Охрана уже расположилась на палубе. Каюта пришлась сестрам по вкусу. Она оказалась уютной и отнюдь не тесной. Здесь были стулья, жаровня – и достаточно места, чтобы разместить все их платья. В буфетах обнаружились еда и напитки. При необходимости в каюте можно было даже переночевать; правда, предполагалось плыть днем, а ночью вставать на якорь. Оставив сестер обживать каюту, Кедрин вернулся на корму к Галену. Тепшен и Браннок присоединились к нему. Капитан звучно отдавал приказания. На мачтах развернулись два косых паруса. Едва ветер наполнил их, Гален взялся за румпель, гребцы подняли весла, и барка плавно заскользила по речному простору.

– Не происходило ничего странного? – спросил Кедрин.

– Ничего нового, – откликнулся Садрет. – Правда, после твоей коронации лодок на реке поубавилось.

– С ними, – Кедрин кивнул на стрелков, чьи луки и стрелы защищала от сырости промасленная кожа, и вооруженных мечами воинов, – можно ничего не бояться.

– Это уж точно, – согласился Гален. – Вряд ли у кого-нибудь хватит духу полезть против такой охраны.

Они ошибались. И убедиться в этом им довелось прежде, чем барка достигла Геннифа.

Последние три дня дул противный ветер. Судно долго шло галсами, но под конец Гален не выдержал и велел гребцам сесть на весла. Сумерки уже спустились на Идре, в отдалении мерцали огни Геннифа. Точно стремясь на неведомый зов, гребцы старались изо всех сил. Дружно взлетали и опускались огромные лопасти, поблескивая серебром в угасающем свете дня. Паруса свернули. Кедрин и Уинетт вышли на нос судна и смотрели, как на берегу приветливо перемигиваются огоньки. На палубе царило оживление. Все готовились к высадке, людям не терпелось вновь ступить на твердую землю. Солнце скрылось, лишь западный край неба рдел остывающим пурпуром, а над восточным висел бледный серп в ущербе, окруженный крошечными звездами. Идре, словно одетая синим бархатом, отвечала на удары весел недовольными шлепками по бортам лодки. Кедрин, обняв Уинетт, прижал ее к себе, не отводя глаз от берега. Цепочка огней на берегу обозначала цель их плавания.

Внезапно его рука непроизвольно напряглась. Что-то поднималось из воды. Холод, вызванный отнюдь не ночным ветром, пробежал по спине. Почти сейчас же он ощутил покалывание там, где талисман касался кожи. Уинетт оцепенела в его объятиях, сжав в ладонях свой амулет.

– Кедрин! Смотри!

Он быстро опустил глаза: меж ее напряженных пальцев струился голубой свет от камня.

– В каюту! – крикнул Кедрин.

Но, прежде чем Уинетт успела сделать хоть шаг, нечто поднялось над ними, закрыв луну и звезды – огромное, неясных очертаний, но почти осязаемо излучающее зло. Охваченный ужасом, он узнал тварь из мрачных топей Нижнего мира.

– Ко мне! Опасность! – закричал он во всю силу легких.

Тепшен Лал и Браннок уже стояли рядом. Палуба гудела от топота ног стрелков и мечников. Эшривель что-то вопила из каюты. Барка накренилась: это Гален повернул руль.

Чудовище выросло перед ними в ночи. Оно было еще больше, чем прежде, больше любой из живых тварей, что обитают в мире смертных. Рубиновые глаза размером со щит пехотинца горели непримиримой ненавистью. Разинутая пасть, окруженная извивающимися усиками, являла два ряда зубов-сабель. Послушная рулю, барка повернула в сторону. Голова на змеиной шее метнулась в ее сторону, и челюсти выхватили с палубы стрелка. Весла трещали и ломались. Из воды, словно бич, вылетел хвост с длинными кривыми шипами, и его удар оставил в правом борту неровную пробоину. С гребных скамей донесся отчаянный вопль – когтистая лапа прошлась по их рядам. Кедрин обнажил меч. Стрелы дождем забарабанили по склизкой шкуре, но причинили чудовищу не больше вреда, чем дождь: бронебойные наконечники не могли даже оцарапать его кожу. Уродливая голова устремилась к Кедрину. Клинок юноши просвистел, описывая дугу, рядом сверкнули мечи Тепшена и Браннока.

– Бегите в каюту! – крикнул кьо. Его клинок столкнулся с извивающимся усиком и отскочил. Кедрин отбросил Уинетт в сторону. От удара по всей руке прошла дребезжащая дрожь, ибо сталь встретилась не с плотью, а с чем-то иным, чему не было ни имени, ни места в мире людей. Кедрин видел, как острие кешской сабли в руке Браннока устремилось вперед, чтобы поразить рубиновое око чудовища. Один из усиков отбил удар, и полукровка упал навзничь. Палуба под ногами у Кедрина накренилась: это чудовище вцепилось в борт, пытаясь забраться на судно. Люди посыпались в реку. Новый ливень стрел, такой же бесполезный, посыпался на лоснящееся тело твари. Кедрин оступился и забарахтался, отчаянно пытаясь подняться на ноги. Пасть распахнулась, как адовы врата, жуткие глазища загорелись ярче. Чудовище обнаружило цель. Перехватив меч двумя руками, Тепшен рубанул со всей силы. Таким ударом можно было бы развалить человека надвое, но на тварь это, похоже, не произвело никакого действия. Один из усиков зазмеился, словно сам по себе, обвил талию кьо и швырнул его в сторону, завертев в воздухе. Гигантская пасть была совсем близко. Кедрин больше не мог сохранять равновесие: правый борт был разбит, барка быстро набирала воду. Он последний раз услышал стон гребцов: грузная туша обрушилась на них, сметая в воду. Перепончатые когтистые лапы раздирали каждого, кто оказывался рядом. Воины беспомощно скользили по пляшущей палубе. Ухватившись одной рукой за какой-то канат, Кедрин наотмашь ударил в нависшие над ним челюсти. Сталь стукнула по клыкам, щелкнувшим в пяди от его лица. Кедрина окутало зловоние. От запаха смерти и разложения перехватило дыхание, ноги стали ватными, голова пошла кругом. Юноша приник к ворсистой поверхности каната. Сердце замерло, мгновение растянулось до бесконечности. Тварь отпрянула, раздраженно мотнув головой. Горстка бойцов, все еще способных держать оружие, ринулась на нее со всех сторон. Ноги Кедрина болтались в пустоте, в опасной близости от воды.

В этот момент чья-то рука схватила его за шиворот и дернула назад. Кошмарные челюсти сомкнулись, раздробив толстые доски палубы. Кедрин успел мысленно поблагодарить Галена Садрета. Теперь молодой король стоял на стенке каюты, занявшей горизонтальное положение. Какое-то время здесь можно было продержаться. И тут он увидел Эшривель. С безумными глазами, истошно вопя, она вцепилась в поручень по левому борту. Кедрин повернулся, держа клинок наготове, и поискал взглядом Уинетт.

Браннок нес королеву на руках по кренящейся палубе. Несколько шагов – и он подтолкнул ее к Кедрину. Тот поймал ее руку и втащил супругу в каюту.

Голова чудовища вновь взмыла вверх. Из пасти посыпались обломки досок, горящие, как горнила, глаза вновь взирали на Кедрина. Он услышал вопль Галена: «Ему нужен ты!», и лодочник бросился вперед, преграждая хищнику путь к добыче.

Усик метнулся и поднял гиганта в воздух с той же легкостью, с какой тот снимал с седла Эшривель. Когтистая перепончатая лапа, похожая на жуткий плавник, обрушилась на крышу каюты. Кедрин потерял опору под ногами. Он чувствовал, что летит прямо в пасть чудовища. Уцепившись за обломанный край стены, король поднял меч навстречу жадному зеву. И тут над головой Кедрина зазвенел голос Уинетт:

– Нет! Он тебе не достанется!

Кедрин не смог сдержать крик, когда она метнулась вперед, вызывающе вытянув одну руку и сжимая в другой талисман. Через мгновение челюсти чудовища раскрылись над ней и сомкнулись. Гибкая шея распрямилась, сомкнутые губы маслянисто блеснули. Кедрин выпустил доски. Он желал одного – добраться до проклятой твари и разжать ей зев, хотя бы и ценой собственной жизни. Заскользив среди обломков, юноша выхватил меч, готовясь обрушить его на шею чудовища. Но тут мощный удар, казалось, сокрушивший все ребра, отшвырнул его прочь. Бок загорелся огнем. Но еще сильнее обожгло ему сердце. Тварь сползла с тонущей барки и исчезла в воде среди плавающих в реке трупов.

Он только прошептал: «Уинетт!». Затем вода заполнила ему рот, а отчаяние – душу. И тьма сомкнулась вокруг него.

Глава 6

Кедрин плыл во тьме. Потусторонний мрак наполнял душу таким мертвящим отчаянием, что его охватила паника. Юноша забился, пытаясь вырваться из этого места, лишенного света. Бесплотные путы стали крепче, и он удвоил усилие. Пронзительное воспоминание всколыхнуло его волю: Уинетт, исчезающая в разинутой пасти речного чудовища. Он сдавленно выкрикнул ее имя. И понял, скорее таинственным телесным чутьем, нежели сознанием: у него в легких не было воды. Он не утонул, не разодран в клочья. Он был жив.

Кедрин открыл глаза.

Прямо перед ним сияли лазурью чьи-то глаза. Их взор омрачала тревога.

– Кедрин, Кедрин! Лежи тихо.

Незнакомый голос прозвучал кротко и властно. В нем было нечто такое, отчего его руки и ноги вдруг сами собой перестали биться. Воды вокруг не было. И мгновение спустя он понял, что лежит в свежей постели. Кедрин заморгал. Наконец его зрение сфокусировалось, и он понял, что голубые глаза принадлежат женщине неопределенного возраста, не молодой и не старой, с обветренным лицом. Солнце, пробивающееся сквозь толстые стекла, заставляло ее черные волосы блестеть.

– Я Герат, Старшая Сестра Эстревана, – представилась она. – Мы в Геннифе, в лечебнице Общины Сестер. Здесь ты в безопасности.

– А Уинетт? – спросил он.

Герат выпустила его руки, которые до сих пор держала в своих, положила ладонь ему на лоб и, мягко нажав, заставила вновь откинуться на подушки. Это прикосновение подействовало вернее всякой грубой силы.

– Выпей.

Она поднесла к его губам чашу. В ее тоне не было приказа, но не повиноваться было невозможно. Кедрин залпом осушил чашу, поморщился – снадобье оказалось горьким – и почувствовал, как его охватывает странное, ничем не объяснимое спокойствие.

– Хорошо, – Герат осторожно улыбнулась и приняла у него чашу. – А теперь выслушай, ибо я встревожена не меньше твоего. И мне так же нелегко говорить об этом, как тебе слушать.

– Уинетт? – повторил он. Отяжелевший язык едва ворочался во рту, и с губ слетело лишь невнятное бормотание. Бороться с навалившимся оцепенением было невозможно.

– Да, Уинетт пропала, – сказала Герат. – Лежи тихо! Сейчас ты все равно ничего не можешь сделать, а тебе нужен покой.

Руки Сестры легли юноше на плечи. Он попытался подняться, но не мог. Ее взгляд, звучание голоса в сочетании с выпитым лекарством рассеяли панику. Отчаяние, готовое вновь вырваться наружу, незаметно утихло. Кедрин позволил Сестре вновь уложить себя в постель. Он чувствовал, что похож на новорожденного – полный негодования и беспомощный перед бедствием, которое вторглось в его мир.

– Ты должен меня выслушать, – повторила Герат. – Если хочешь помочь Уинетт, выслушай меня. Ты будешь слушать, Кедрин?

Ее голос настойчиво пробивался сквозь пелену отчаяния. Кедрин молча кивнул. Скорбь наполняла голову тяжестью.

– У тебя сломаны ребра. Они достаточно быстро срастутся, но до тех пор ты должен лежать спокойно. Пока кости не будут целы, ты ничего не можешь делать. А теперь расскажи, что ты видел. Расскажи, что случилось.

– Тварь появилась из воды…

Чувства его все еще были затуманены. Кедрин ощутил смутное удивление от того, что способен говорить. Герат коснулась ладонью его губ, и юношу охватила волна благодарности. Казалось, это прикосновение вернуло силу его голосу.

– Мы видели такую в Нижних пределах. Она напала на барку и хотела убить меня, но Уинетт… – он снова умолк. Слезы, незаметно переполнившие глаза, побежали по щекам. – Уинетт бросилась вперед, и тварь схватила ее… вместо меня.

Герат потянулась к нему и утерла слезы. Прикосновение ее руки было столь же деликатным, как и взгляд.

– Талисман был при ней?

– Как всегда, – ответил Кедрин. – Она сжала его в пальцах…

Он зажмурился, пытаясь избавиться от страшной картины, которая снова и снова вставала у него перед глазами.

– Это хорошо.

Она произнесла это с таким удовлетворением, что у Кедрина в изумлении расширились глаза.

– В таком случае она, может статься, еще жива.

– Жива? Как это возможно? Она угодила прямо в пасть этой твари!

Кедрин воззрился на Сестру, болезненная гримаса недоверия исказила его лицо. Герат снова взяла его за руку. Прикосновение ее прохладных ладоней успокаивало.

– Кому-кому, а тебе следовало бы знать, какова сила этих амулетов, – тихо напомнила она. – Что случилось, когда вы впервые увидели это создание в Нижних пределах?

– Оно пыталось напасть на нас, – проговорил молодой король – медленно, словно боясь ухватиться за надежду и пережить разочарование. – Оно появилось перед нами, но увидело талисман и отступило.

Герат кивнула, услышав подтверждение своих догадок.

– Похоже, оно не может повредить тому, кто носит талисман.

– Эта тварь утащила ее под воду, – простонал Кедрин. – Разве что талисман не дал ей утонуть…

– Не знаю, – ответила Герат. – А вот эта потусторонняя тварь… Я уверена, что Ашар не намерен убивать Уинетт. Тебя – может быть. Но скорее всего, он хочет заполучить оба амулета.

Кедрин нахмурился. Увидев на его лице вопрос, Сестра продолжала:

– Я полагаю, Ашар воплотил эту тварь и послал ее в наш мир, потому что ты одолел Тоза. Он знает: пока Камень Кирье у тебя, его планы под угрозой. Может быть, тварь была послана убить тебя, может быть, ее цель – лишить тебя талисмана. Но я не верю, что она сможет повредить тому, кто хранит на теле талисман, а в душе – веру.

– Так где… – медленно проговорил Кедрин, – где теперь Уинетт?

– В Нижних пределах, – ответила Герат.

– То есть все равно, что мертва, – заключил Кедрин. Новая мука наполнила горечью его голос.

– Возможно, – сказала Старшая Сестра. – Но, может статься, все зависит от тебя. Я чувствую, как сплетаются нити судьбы. Не будь ты так поглощен скорбью, ты наверняка задался бы вопросом: а что Старшая Сестра Эстреванской Общины делает в Геннифе? – она улыбнулась, увидев растерянность юноши. – Я подробно изучала Писание Аларии, Кедрин, а также другие труды из наших архивов. И среди них записи речей пророчицы по имени Квалле. Большинство Сестер считают Квалле простой безумицей или полагают, что ее слова не имеют отношения к текущим событиям. Но я уверена в обратном. Именно эта уверенность заставила меня нарушить все установленные порядки и искать встречи с тобой. До сих пор я не была уверена, что меня направляет Госпожа. Но последние события говорят о том, что все это не случайно. По пути сюда я встретила медри, который передал мне послание Бетани, и узнала, что ты задумал снова спуститься в Нижние пределы – если только это сможет освободить Дарра и всех, кого заточил там Посланец. И теперь я спрашиваю себя: может быть, именно Госпожа навела тебя на эту мысль, – она потянулась к изголовью и поправила подушки, чтобы юноша мог сесть.

Заметив, что он с нетерпением смотрит ей в глаза, Герат оживилась.

– Когда тебе станет лучше, я покажу тебе толкование текстов Квалле. Скажу тебе одно: Квалле предрекает, что ты сойдешь в Нижние пределы, дабы бросить вызов самому Ашару.

– Чтобы спасти Уинетт, – выдохнул Кедрин.

– И это тоже, – подтвердила Герат. – Может статься, что, похитив Уинетт, Ашар сам попал в ловушку. Есть силы, над которыми не властны даже боги. Так или иначе, это только укрепило твою решимость, не так ли?

– Я готов сражаться с кем угодно, чтобы вернуть Уинетт. Хоть бы и с самим Ашаром, – мрачно проговорил Кедрин. – Я найду его и уничтожу, если смогу.

Герат кивнула и расправила свое светло-голубое одеяние.

– Я верю, ты сумеешь ее спасти, – сказала она. – Ибо я не верю, что она погибла.

При этих словах Кедрин почувствовал, что надежда охватывает его, точно пламя.

– Думаю, талисман защитил ее от чудовища, – продолжала Герат, – иначе оно вернулось бы за тобой. Но, похоже, оно отправилось туда, откуда явилось. Значит, теперь Уинетт в плену Ашара. Но я уверена: он не в состоянии причинить ей вред, пока талисман при ней, а если и может, то не станет этого делать. Уинетт – приманка, на которую Ашар рассчитывает поймать тебя. Ты Избранный, Кедрин, ты вершишь волю Госпожи, а значит – его главный враг.

– Но если талисман может защитить даже от мощи Ашара – почему твари удалось меня ранить?

– Ты жив, – спокойно сказала Герат. – А мог утонуть или быть раздавленным. Будь удар чуть сильнее, твои ребра размолотило бы на мелкие кусочки, и сейчас тебя уже не было бы в живых.

Юноша почувствовал, как невольный страх вжимает его в подушки.

– Но тогда, – торопливо проговорил он, – почему вы так уверены, что Уинетт жива?

– Ты говорил, что она держала камень в руке, – ответила Герат, – а это предполагает, что она взывала к Госпоже. Не думаю, чтобы тварь осмелилась всадить клыки в того, кто защищен такой силой. Повторяю, мне кажется, что у Ашара не было намерения убить твою супругу. Некоторые слова Квалле заставляют меня думать, что поражение Ашару будет нанесено при помощи талисманов. Если это так, то Ашар должен знать силу этих камней и сделает все, чтобы они исчезли из этого мира.

Сестра Герат умолкла, глаза ее затуманились. Казалось, она унеслась мыслями далеко, погрузившись в решение какой-то головоломки. Когда же Сестра заговорила вновь, ее голос звучал торжественно.

– Если оба Камня окажутся в Нижних пределах, вряд ли найдется нечто такое, что поможет людям выстоять против новых посланцев Ашара. Создание вроде Тоза не остановит ничто, кроме талисманов. Но если Ашар завладеет ими и сможет использовать, он получит ключ к магической двери, которая удерживает его за Лозинами. И уже ничто не помешает ему проникнуть в Три Королевства.

Кедрин помрачнел. Он почувствовал, как немой ужас начинает облеплять ему сердце.

– Но как он их получит? – медленно спросил он. – Разве Уинетт отдаст талисман по доброй воле? Это безумие!

– Конечно, – согласилась Герат. – Но помни, что Ашар – бог обмана.

– Понимаю, – глухо произнес Кедрин. Огонек надежды угасал. – Значит, вы не можете ручаться, что Уинетт жива.

– Коснись-ка своего амулета, – приказала Герат, – и скажи, что чувствуешь.

Кедрин поднял руку, отяжелевшую, точно налитую свинцом, и сжал в кулаке голубой камень. Ладонь тут же начало ощутимо покалывать. Казалось, тайная жизнь, проснувшись, затрепетала в Камне. На мгновение Кедрин закрыл глаза; когда он снова поглядел вокруг себя, его наполняла странная уверенность. Он не понимал, откуда это пришло, но знал наверняка: Уинетт жива.

Герат улыбнулась.

– Когда ты стоял на стенах Высокой Крепости рядом с Гранией, и она развеивала чары Посланца, Уинетт была с вами. Тогда Грания признала то, что еще не ведал никто из Сестер: что твоя судьба связана с судьбой Уинетт. Поэтому ваш союз столь прочен. Талисманы только сильнее скрепили его. И между вашими Камнями существует связь. Поэтому ты всегда будешь знать, жива ли Уинетт, а она – жив ли ты. Госпожа дает тебе надежду, Кедрин.

– Да, – он задержал талисман в руках, губы его изогнула усталая улыбка. – Я надеюсь. И я должен отправиться в Нижние пределы и спасти мою любимую.

– Твою любимую – и Королевства, – поправила Герат. – Но для этого сначала надо выздороветь. Чтобы у тебя срослись ребра, нужно побольше спать. Помни: то, что встретится тебе в Нижних пределах, может оказаться пострашнее Орды и даже самого Посланца. Кроме того, не сомневаюсь, что Ашар попытается добиться своего обманом.