Текст книги "На путях преисподней"

Автор книги: Энгус Уэллс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 26 страниц)

Тревога заставила ее сжать зубы. Через мгновение Уинетт заставила себя успокоиться. Необходимо узнать как можно больше об этом месте и его обитателе.

– Но если ты не можешь уйти – как ты собираешься помочь мне вернуться?

– Это не одно и то же, – последовал ответ. – Я уже говорил, что мне вряд ли это удастся, пока сюда не придет Кедрин.

– Прости мою непонятливость, – Уинетт промокнула губы салфеткой, – но зачем? Кедрин не владеет чарами.

– У него вторая половина талисмана, – пояснил Эйрик. Он говорил так спокойно, будто речь шла о незначительных деталях. – Объединившись, сила двух камней… Неужели ты сама не знаешь?

– Но как он попадет сюда? Меня принесла тварь, созданная Ашаром. Кедрина тоже кто-то должен… поглотить?

Эйрик мелодично рассмеялся.

– Думаю, можно обойтись без крайних мер. Если я не ошибаюсь, талисманы связаны друг с другом?

Откуда он знает?

– Конечно.

– И что ты чувствуешь, когда касаешься своего камня?

– Что Кедрин жив.

– Значит, и он чувствует то же самое. В этом нет никаких сомнений. Он наверняка отправится искать тебя. И сила талисмана поддержит его.

Уинетт кивнула в знак согласия. И все-таки, откуда он может все это знать? И как это связано с образами, которые явил ей водоем? Если Эйрик управляет водоемом, то, что она увидела, не вяжется с его словами.

– Ты считаешь, что талисман укажет Кедрину дорогу, если он войдет в Нижние пределы?

– Несомненно, – ответил Эйрик. – Путь, конечно, будет опасным… но разве не любые странствия сопряжены с опасностью?

– И талисман проведет его сюда? – повторила Уинетт.

– Ну… не без моих скромных усилий.

– Даже через владения Ашара?

– Даже там. Путь будет опасным, но талисман всегда защитит его.

– И даже от самого Ашара?

Золотые крапинки в глазах Эйрика вспыхнули, словно поднятые ветром.

– Ашар не всемогущ. Или ваша Госпожа не держит под своей защитой Королевства? Или Лозины – уже не преграда для Ашара? А разве не сила талисмана сокрушила Тоза?

– Все верно, – согласилась Уинетт. – Но Кедрин окажется в Нижних пределах, где власть Ашара ничем не ограничена.

– Почти ничем, – поправил ее Эйрик. – Есть силы, которым повинуются даже боги. Это силы равновесия. Я уверен: талисманы связаны с этими силами.

– Значит, Кедрин может противостоять Ашару?

Невидимая молния на миг наполнила воздух напряжением – и, похоже, источником был человек, сидящий напротив… или ей только показалось? Уинетт почувствовала, как на затылке зашевелились волосы, по спине пробежала дрожь, и она едва не прикусила язык. Пламя свечей дрогнуло. Может быть, сквозняк?

– Кедрин – Избранный, – произнес Эйрик. – Разве не так?

Уинетт глубоко вздохнула, собираясь с духом.

– Писание Аларии гласит, что Избранный сразит Ашара.

Эйрик пожал плечами. Он казался по-прежнему спокойным.

– Почему бы и нет? Может быть, именно для этого он и должен придти в Нижние пределы.

– Но… – она запнулась, тщательно выбирая слова, – что если Кедрин потерпит поражение?

– В чем? В поисках тебя? Или в схватке с Ашаром?

– Я хотела сказать… Если Ашар завладеет талисманом?

– Думаю, тогда он получит возможность прорваться за Лозины, – спокойно ответил Эйрик. – Он сможет разрушить преграду Госпожи и диктовать свою волю Королевствам.

При этой мысли Уинетт с трудом сдержала дрожь.

– Но Ашар не может причинить Кедрину вреда. Пока у него талисман…

Эйрик кивнул.

– А если Кедрин найдет меня… – осторожно спросила Уинетт, – но мы не сможем вернуться? Если мы оба окажемся в ловушке?

– В ловушке? – лицо Эйрика омрачилось. – Ты считаешь, что оказалась в ловушке? А я-то надеялся, что пребывание здесь для тебя достаточно приятно, чтобы ты не чувствовала себя… пойманной.

Казалось, он был глубоко огорчен – радушный хозяин, который, как ни старался, не смог достойно принять гостя. Уинетт невольно смутилась. Так значит, ее подозрения необоснованны? И он – тоже жертва? Молодая женщина заставила себя улыбнуться.

– Мне здесь очень уютно, спасибо тебе.

– Я рад.

– Но я все-таки хочу знать…

Уинетт твердо решила добиться ответа. Она вспомнила навыки, полученные в Эстреване. Что скрывает его лицо? Что мелькнуло в глазах – раздражение, тревога? Безрезультатно.

– …Если вы оба не сможете вернуться? – Эйрик поджал пухлые губы, и его рот образовал твердую черту. – Тогда у меня будет двое гостей… а Королевства потеряют своего защитника.

– И Ашар сможет прорваться за Лозины?

– Не знаю, – он пожал плечами. – Возможно.

– А ты? – Уинетт решила добраться до истины другим путем. – Ты спасаешь меня, пытаешься помочь Кедрину меня найти, вернуть нас обратно… Ты ничем не рискуешь?

Эйрик небрежно махнул рукой – как воин, которому говорят об опасности предстоящего сражения.

– Мне льстит твоя забота… но прошу тебя, не беспокойся. Это мой выбор.

Его искренность не вызывала сомнений. Но Уинетт так и не получила ответа на свой вопрос и не представляла, как еще может этого добиться, не вызвав подозрений. Прикосновение талисмана по-прежнему поддерживало ее волю, но скверное предчувствие не исчезло. Прямой вопрос неизбежно приведет к столкновению, и она потеряет преимущество. Если, конечно, Эйрик лжет. Если же он действительно пытается ей помочь, ее сомнения оскорбят его. Как бы то ни было, ему лучше об этом не знать. Она глотнула отвара, размышляя, с какой еще стороны можно подойти к этой загадке.

– А водоем сможет показать Кедрина, когда он окажется в Нижних пределах? – спросила она наконец.

Эйрик нахмурился.

– Вряд ли. В Нижние пределы нелегко проникнуть – даже при помощи волшебства. Хотя… может быть, когда Кедрин будет ближе, мы сможем что-то выяснить.

Уинетт кивнула. При воспоминании о последнем посещении водоема ее передергивало. Но если водоем солгал ей – а она была в этом почти уверена, – она сможет увидеть, как Эйрик откликнется на подобное зрелище. Конечно, ей предстоит несколько неприятных минут, но этот шаг необходим. Ей нужно знание – тем более если перед ней враг.

– Тогда почему бы не пойти к водоему? – спросила она.

– Как пожелаешь, – с готовностью отозвался Эйрик.

– Да, – ответила Уинетт, надеясь, что не побледнела.

Эйрик отодвинул стул и подошел к ней. Глядя на гостеприимного хозяина, Уинетт размышляла, чем на этот раз вызвана его расторопность – желанием угодить ей или поскорее узнать, что покажет водоем.

Они покинули трапезную и направились в таинственную каморку, укрываясь от дождя под балконами. Перед дверью Эйрик обогнал гостью и с поклоном пригласил войти. Сияние, струящееся из воды, снова удивило ее. Казалось, оно искажало не только пространство, но и время. Движения снова замедлились. Уинетт ступала по голубым изразцам к мерцающему серебряному кругу, и желание видеть спорило в ней со страхом. Эйрик чуть задержался у двери. Похоже, игра лазурных бликов не оказывала на него никакого действия. Когда же Уинетт опустилась перед водоемом, он подошел и встал чуть сзади.

Какое-то время поверхность оставалась спокойной, но Уинетт показалось, что вода впитывает ее взгляд. Затем что-то шевельнулось в глубине. Тени и блики, похожие на клубы тумана, понемногу уплотнялись – и наконец картина стала отчетливой, как вид из дворцовых окон.

Она увидела сад, обнесенный высокой стеной. Цветущие клумбы перемежались с грядками, на которых росли целебные травы. А вот скамейки из серого камня, такие знакомые…

– Больничный сад в Высокой Крепости, – проговорила она.

– Значит, он добрался до Лозин, – тихо откликнулся Эйрик.

Открылась калитка, и вошел Кедрин. Белая полотняная рубашка, штаны из мягкой бурой кожи… как обычно, на поясе кинжал, но меча нет. Волосы падают свободно, обрамляя обветренное лицо. Присаживаясь, он небрежно отбрасывает назад выбившуюся прядку, глаза сияют ожиданием. Снова открывается калитка, Кедрин вскакивает – и в сад входит Эшривель. Ее платье как лепестки роз, приникших к стене за скамейкой, лиф плотно облегает стан, кожа в глубоком вырезе корсажа светится, как мед. Длинные золотые волосы перетянуты простой ленточкой розового шелка. Она улыбается при виде Кедрина, он улыбается в ответ и протягивает руку. Эшривель кладет его ладонь себе на грудь, с упоением взирая на молодого короля. Еще шаг – и его руки уже обвивают ее талию, и Эшривель кладет руки ему на плечи. И вот они уже целуются – долго, страстно… Уинетт стиснула зубы. Ее раздирала буря противоречивых чувств. К тому же она не представляла, какую маску должна явить Эйрику.

Это неправда. Доверять можно талисману, собственным чувствам, любви Кедрина. То, что показывает водоем…

Ладонь Эйрика коснулась ее плеча и крепко сжала его. Уинетт отвернулась и оказалась с хозяином замка лицом к лицу.

Он выглядел мрачным, глаза в золотых крапинках потускнели, губы сжались.

– Прости, – проговорил он. – Я не хотел, чтобы ты это видела.

– Я этому не верю.

– Водоем не лжет, – повторил Эйрик – тихо и как будто с сожалением.

– Нет! – она замотала головой и сжала талисман, ища успокоения. Камень снова потеплел, его наполнял сокровенный трепет. Уинетт почувствовала, как к ней возвращается спокойствие – как сегодня ночью.

– Кедрин знает, что я жива. Поэтому он не изменит мне… ни с моей сестрой, ни с какой другой женщиной!

Она обернулась к водоему, но картина уже исчезала.

– Прости за откровенность, – проговорил Эйрик, – но он мужчина. А мужчинам… всегда кто-нибудь нужен.

– Я не верю, – упрямо повторила Уинетт. – Кедрин не оставит меня.

Она снова попыталась угадать чувства Эйрика, но это было почти невозможно: блики света играли на его лице. Казалось, она глядит на его отражение в неспокойной воде. Его рука по-прежнему крепко сжимала ее плечо. Он раздражен, что она не верит? Или обеспокоен ее состоянием?

– Пойдем отсюда, – сказал наконец Эйрик. – Не думаю, что мы увидим что-то еще.

Уинетт подчинилась. Несколько шагов по голубым изразцам – и они снова стояли под балконом. Не произнося ни слова, не отпуская руки, Эйрик привел ее в комнату, где они завтракали. Со стола все уже было убрано, включая скатерть, и лишь кувшин и два кубка стояли на деревянной столешнице. Усадив Уинетт, Эйрик налил ей и себе темно-красного вина и сделал несколько глотков. Уинетт даже не притронулась к своему кубку.

– Так ты не веришь тому, что видела? – спросил наконец Эйрик. Лицо его было задумчиво.

Уинетт покачала головой, не отводя глаз.

– Ты так уверена в его чувствах?

– Да, – ответила она, страстно кивнув.

– Тогда… может быть, есть другое объяснение?

Он поиграл кубком. Хрустальный сосуд в его могучих ладонях казался таким хрупким… Уголки губ дрогнули, словно от недоверия к собственным словам, потом лицо озарила легкая улыбка, и он поднял глаза:

– Водоем не лжет, не может лгать. Но истина… истина – не всегда то, что нам является… – он запнулся, словно потерял мысль. Не дожидаясь, пока он подберет слова, Уинетт сказала:

– Это какая-то загадка. Я тоже не могу ее разгадать.

Эйрик улыбнулся шире – сперва немного виновато, потом торжественно.

– Я понял. В вашем мире, в вашей жизни принято считать, что события непосредственно вытекают друг из друга. Кедрин любит тебя. Ты похищена – и он отправляется искать тебя, потому что талисман говорит, что ты жива. Он спасет тебя, привезет в Андурел, и вы будете править Королевствами долго и счастливо. Это – истина. Но только одна. Мир, где мы сейчас находимся, неподвластен обычным законам, которые определяют жизнь людей. Значит, водоем может показывать тебе другую истину, другой исход событий. Может быть, такой: чудовище погубило тебя, и Кедрин утешается с твоей сестрой. Каждое событие может иметь не один исход. Если бы Кедрин не был ранен, когда впервые оказался в Белтреване, он мог не встретить тебя. Он мог отправиться прямо в Андурел… они с Эшривель полюбили бы друг друга и стали мужем и женой. Если бы ты не решилась сопровождать Кедрина, когда он ослеп – вы бы опять-таки не полюбили друг друга. Тварь бы не похитила тебя с барки, и ты бы не оказалась здесь. Понимаешь? Каждое событие – это развилка, от которой разбегается множество тропок. И каждая зовет, и каждая – реальна, подлинна…

Он умолк и глотнул вина. Возможно, после столь длинной речи у него действительно пересохло в горле. Золотисто-карие глаза пристально смотрели на Уинетт поверх кубка. Она нахмурилась, вникая в суть рассуждений Эйрика. Они не подтверждали и не опровергали ее подозрений и не проясняли его намерений.

– Я поняла, – проговорила она. – Но это значит, что на водоем полагаться нельзя. Я здесь, это очевидно. Следовательно, в этой действительности Кедрин не может увлечься Эшривелью.

– Твоя убежденность достойна восхищения, – кивнул Эйрик. – И, возможно, ты права. Но и это место не соответствует твоим понятиям о действительности, а водоем – часть этого места.

– Мы вернулись к тому, с чего начали. То, что показывает водоем – правда, но не для меня. А то, что для меня правда, он не показывает.

– Хорошо. Прошу прощения за то, что ты сейчас услышишь – но, уверяю: я хочу тебе только добра. Ты права, что не сомневаешься в преданности Кедрина… хотя бы отчасти. Но водоем – творение этих мест. Он вполне может показывать вероятные события, смешивать события разных путей. Не исключено, что ты сама переходишь с одного пути на другой.

– Тогда его пророчества лишены смысла, – ответила Уинетт. – Я остаюсь при своем убеждении.

Эйрик зааплодировал.

– Мое восхищение, – он умудрился отвесить поклон, не вставая со стула. – Могу предложить тебе кое-что – может быть, это тебя утешит. Давай исходить из того, что мы видели некое вероятное событие. На твоем пути оно невозможно, но водоем лгать не может. Возможно, тебе надо разобраться, на каком пути ты оказалась на самом деле.

– Как это сделать? – спросила Уинетт, немного запутанная этими рассуждениями.

– Если тебе ничего не говорит твое сердце, – Эйрик пожал плечами, – может быть, талисман поможет тебе понять правду?

– Талисман был на мне, когда я ходила к водоему, – возразила Уинетт. – И вчера, и сегодня…

– Вчера?

Уинетт молча кивнула. Надо же было проболтаться! Правда, если Эйрик управляет водоемом, он должен это знать.

– Понятно, – задумчиво протянул он. – Поэтому-то ты была вчера так печальна? Ты видела нечто подобное?

Она снова кивнула.

Эйрик то ли вздохнул, то ли хмыкнул, как будто понял нечто такое, что его не обрадовало.

– Дважды… – произнес он вполголоса. – Ты дважды видела Кедрина со своей сестрой.

Уинетт кивнула в третий раз.

– Может быть, это только вероятные события… – Эйрик растерянно улыбнулся. Казалось, он искал подходящее объяснение и не находил ничего. – И оба раза на тебе был талисман?

– Я всегда ношу его.

– Этого может быть недостаточно, – произнес он, словно обращаясь к самому себе. – Не стану спорить, я не вполне понимаю силу, заключенную в этом камне. Но, может быть, ее стоит использовать иначе?

– Каким образом? – прямо спросила Уинетт.

Эйрик пожал плечами, прищурил глаза и нахмурился – человек, глубоко сосредоточенный на какой-то мысли, и при этом полный заботы и горящий желанием помочь.

– Может быть, он должен именно соприкоснуться с водоемом, – сказал он наконец. – Попробуй опустить талисман в воду.

Тревога отозвалась в сердце тянущей болью, и Уинетт помотала головой.

– Я не хочу его лишиться.

Эйрик засмеялся.

– Я не призываю бросать талисман в воду. Просто поднеси его к самой поверхности. Представь себе, что это приманка, на которую ты хочешь поймать истину – ту, которая для тебя подходит. Тогда его сила проникнет в глубь водоема и вызовет те образы, которые с тобой связаны.

– Но мне придется его снять, – настороженно сказала Уинетт. Предложение Эйрика ей не понравилось.

– А разве это опасно? – Эйрик снова засмеялся, словно его смешили эти беспричинные страхи. – Главное – не выпускать из рук цепочку. В этом водоеме никого нет, дорогая моя. Никаких чудовищ, которые только и ждут, чтобы вынырнуть со дна и отнять у тебя талисман.

– И все же я не… – она хотела сказать «не могу на такое решиться», но передумала, – я не хотела бы снимать его даже на короткое время. Когда Сестра Лавия вручала амулеты мне и Кедрину, она настаивала, чтобы мы носили их постоянно.

Эйрик передернул плечами.

– В минуты опасности – безусловно. Если я не ошибаюсь, тогда вы собирались спуститься в преисподнюю?

Предположение было вполне разумным. Уинетт не могла уловить в его рассуждениях никакого скрытого смысла. Но это смущало еще сильнее. То, о чем говорил Эйрик, звучало правдоподобно… если в этом месте вообще могло быть что-то правдоподобное. Она уже не раз убеждалась, что привычные закономерности здесь не действуют. Из слов Эйрика следовало, что водоему доверять нельзя, ее интуиция подсказывала то же самое. Но если она даст себе слово не обращаться к водоему… Тогда лишь Эйрик сможет рассказать ей что-то о Кедрине. Зная это, он сможет требовать от нее чего угодно. В этом непонятном мирке, не получая вестей от любимого, ничего не стоит потерять рассудок. Уинетт покосилась на водоем. Его серебристая поверхность переливалась, искушала, отталкивала, влекла… Что делать?

Если подозрения верны, за предложением Эйрика может скрываться что-то иное – и уж никак не стремление успокоить ее. И все же, если в его словах есть что-то истинное… С помощью талисмана она сможет это установить. Мощи талисмана хватило, чтобы защитить ее от чудовища – значит, он справится с любой угрозой, которая может исходить от водоема.

– Мне надо подумать, – сказала Уинетт.

– Разумеется, – Эйрик говорил легко, явно не пытаясь оказать на нее давление. Куда больше на нее давили собственные чувства. – Но мне кажется, это единственный способ… понять истину.

Уинетт поглядела ему в лицо – и снова увидела лишь участие, желание поддержать и успокоить.

– А теперь, может, немного вина? – предложил он с улыбкой. – Чтобы немного развеяться после всех этих размышлений.

Он снова казался воплощением искренности. Может быть, все эти сомнения и подозрения лишены основания? Она кивнула, приняла бокал и принялась потягивать вино – как всегда, изысканного вкуса.

– Тебе нечего бояться, – проговорил Эйрик. – Здесь ничто не причинит тебе вреда. И я всем сердцем желаю тебе добра.

Такой мягкий голос, такое спокойное лицо… Но его слова заставили Уинетт насторожиться. Выходит, он легко угадывает ее чувства, в то время как она не может понять его?! Он может заглянуть за маску непринужденности и спокойствия и прочесть ее тайные страхи и сомнения?

– Неудивительно, что ты в смятении, – сказал он. – Не каждый день приходится сталкиваться с такими вещами, как этот водоем.

– Конечно, – она укрылась за этой простой отговоркой, как за ширмой.

– Обдумай мое предложение, – Эйрик поставил кубок на стол и поднялся. – Прости, но я опять должен оставить тебя в одиночестве. Некоторые дела требуют моего присутствия.

Он поклонился, шагнул к двери и вышел прежде, чем Уинетт успела спросить об этих таинственных делах. Обернувшись, она лишь увидела, как за ним закрывается дверь. Уинетт осушила кубок. А ведь в вине может оказаться какое-нибудь снадобье, и во всей этой восхитительной еде тоже… Нет, об этом лучше не думать – от таких мыслей недолго повредиться рассудком. Ей не удастся совсем обходиться без еды и пищи. Да и какая польза Эйрику от подобных козней? Она и так полностью в его власти, а этот мир сам по себе способен свести с ума любого. Эйрику бы даже не пришлось прибегать к столь примитивным средствам.

Она облокотилась на стол и сжала талисман в ладонях, вспоминая, чему ее учили в Эстреване. Сейчас ей было необходимо все спокойствие, все самообладание, чтобы разобраться в происходящем.

Эти ритуалы были просты и действенны. Вскоре Уинетт удалось изгнать нежелательные мысли, достигнув чистоты и ясности разума. Теперь она могла сосредоточиться на главном. Она перебрала факты, которыми располагала, обобщила впечатления, изучила и отбросила прежние выводы. Ее разум стал чашей, в которой ингредиенты, соединившись, должны были образовать нечто новое – сияющее, как путеводный огонь, который выведет ее из темного лабиринта.

Допустим, Эйрик говорил ей правду. Тогда у нее есть сильный союзник – тем более ценный, что других, скорее всего, нет и не будет. В этом случае его идея – использовать талисман, чтобы заставить водоем показать подлинные события – достойна доверия. А если он лжет? И это новая уловка, при помощи которой он хочет лишить ее талисмана? И он смеется над ней, верша свой коварный замысел?

Но какова цель этого замысла? Завладеть талисманом? Если это так, значит, он не может отобрать камень силой. Вывод: талисман до какой-то степени защищает ее.

Но в таком случае камень защитит не только ее, но и сам себя, какую бы опасность ни таил в себе водоем. Допустим, талисман неуязвим, а Эйрик обманывает ее – тогда зачем он дал ей подобный совет?

С другой стороны, если Эйрик на ее стороне… тогда талисман поможет ей разобраться во всей этой путанице и узнать что-нибудь о Кедрине.

Можно ли ждать дальше, отказавшись от помощи водоема? Хватит ли ей твердости жить в этом несуразном месте, не зная, что в настоящий момент происходит с Кедрином и что он делает, чтобы ее найти? Похоже, водоем – единственная ниточка, связывающая ее с миром. Сохранять душевное спокойствие становится все труднее. Здесь все слишком странно. Если бы здесь была хотя бы библиотека! Уинетт не представляла, чем себя занять. Прогуливаться по лесу, осматривать странный дворец… Это только вызовет смятение.

Все упирается в один вопрос: лжет Эйрик или говорит правду. Ответа она не могла найти. Открыв глаза – и когда они успели закрыться? – Уинетт огляделась. Потом встала, охваченная внезапным нетерпением, и направилась к двери, сама не зная, куда и зачем идет. Дождь по-прежнему висел в воздухе, точно мокрый серый занавес.

Она решила продолжить осмотр дворца.

Справа от трапезной оказалась дверь, которую Уинетт еще не открывала. Помещение за ней напоминало зал для приемов и увеселений: узорный паркет на полу, натертый до блеска, казалось, ждал танцующих, высоко над входом располагалась галерея для музыкантов. Вдоль стен, отштукатуренных и выкрашенных в желтый цвет, были расставлены столики, рядом с каждым по два стула, а между столами – небольшие скамеечки, вероятно, для тех, кому хочется сидеть поближе друг к другу. Гобелены, изображающие сцены лесной жизни, были подвешены на стенах почти под самыми сводами потолка и свисали до пола. Высокие окна располагались во всех четырех стенах. Разноцветные стекла тускло светились, напоминая о непогоде, которая бушевала снаружи. Свечи в люстрах не горели, и воздух казался застоявшимся, словно этот зал давно не открывали. С облегчением обнаружив, что никаких других дверей в зале нет, Уинетт вышла наружу и направилась к следующей двери.

Эта вела в помещение, облицованное серым камнем. Никакого убранства – голые стены без окон и вход на лестницу у стены напротив. Первый пролет заканчивался площадкой, пустой и узкой, за аркой в дальнем конце лестница снова вела наверх. Охваченная любопытством, Уинетт последовала туда. Теперь ступени поднимались по спирали, словно лестница шла внутри башни. Дверь на второй площадке выходила на галерею танцевального зала. На другом конце галереи была еще одна дверь, но Уинетт не рискнула туда заходить, чтобы не заблудиться в лабиринте помещений, и продолжала подъем.

Лестница казалась бесконечной. Бедра и голени заныли от однообразных движений. Время от времени пролет неожиданно заканчивался площадкой, и Уинетт останавливалась, чтобы выглянуть в окна. Виды, которые открывались ее взору, не вызывали ничего, кроме смущения. Из одних окон виднелись лужайки, хотя, судя по всему, они должны были выходить внутрь здания. Другие открывались во дворик, а некоторые – в зал с галереей, уже знакомые покои или какие-то помещения, в которых Уинетт еще не успела побывать. В конце концов она перестала обращать внимание на окна и сосредоточилась на движении вверх.

Постепенно дыхание начало сбиваться, мышцы одеревенели до боли. Она все шла и шла, с трудом волоча ноги. Похоже, эта проклятая лестница ввинчивалась в небо: можно ползти по ней целую вечность и так и не добраться до конца.

И тут за поворотом показалась дверь из темного дуба, на толстых железных петлях, на уровне пояса висело тяжелое железное кольцо. Уинетт поднялась на круглую площадку без окон и прижалась к серой каменной стене, переводя дух. Ноги дрожали от усталости. Собравшись с силами, Уинетт взялась за кольцо и толкнула дверь.

Дождь ударил ей в лицо. Сила, с которой порыв бури ворвался внутрь, предполагала немалую высоту. Дверь вела на колоннаду, открытую всем ветрам. Мраморный пол, залитый водой, был скользким, колонны тускло поблескивали сквозь пелену дождя. Узкая крыша не защищала от непогоды. Уинетт не сомневалась, что промокнет до нитки, но шагнула вперед и решительно направилась к небольшой беседке под куполом в дальнем конце колоннады. Три ступени поднимались к площадке, окруженной перилами из черного мрамора с позолотой. Дождь слепил глаза. Уинетт отбросила с лица мокрую прядь и огляделась. Перед ней открывалась картина, какой она прежде никогда не видела.

Тусклый свет, льющийся с серого неба вместе с дождем, не позволял оценить расстояние. Или она поднялась выше, чем предполагала? Казалось, беседка ничем не связана с дворцом, темнеющим внизу, и парит в облаках. Приступ головокружения заставил Уинетт схватиться за мраморные перила. Ей показалось, что стоит разжать руки – и ветер подхватит ее и понесет по воздуху. Отступив от края, чтобы не поддаваться безумному искушению, она вгляделась в серую пелену. Внизу расстилались затопленные дождем лужайки. Прорезавшая их широкая дорога, вела к воротам дворца. С одной стороны, там, где чернел угол крыши, она увидела знакомый лес. Ручей, который они с Эйриком переходили, впадал в широкую реку, и дворец стоял в ее широкой излучине. Вода казалась похожей на тусклое серебро. Там, где дорога упиралась в реку, темнел мост. От дальнего берега, исчезая в тумане горизонта, тянулся лес. Нет, леса Белтревана меркли по сравнению с этим безбрежным океаном деревьев. Уинетт не узнавала леса, по которому недавно гуляла. Ничто не нарушало мрачного однообразия этой дикой чащи – ни прогалины, ни протоки. Лишь широкая лента реки отделяла ее от окрестностей дворца. На самом горизонте, в сероватой дымке угадывались очертания могучего горного хребта. Впрочем, ей могло только показаться. Вокруг дворца, насколько хватало глаз, тянулся лес – бескрайний, одинаковый. И никаких признаков жилья – лишь здание, на крыше которого она стояла.

Ее охватило ощущение ужасающей пустоты. Она словно увидела себя со стороны – одинокая фигурка, затерявшаяся в этом беспредельном зеленом море, пропитанном дождем. Никогда еще Уинетт не чувствовала себя такой беспомощной и беззащитной. Слезы текли по ее щекам, смешиваясь с дождем, и она вытерла лицо. Ветер взметнул ее волосы, по коже пробежал озноб, хотя воздух был теплым. Как ни странно, это вернуло ее к действительности. Решено: ей нужно знать правду о Кедрине – и она узнает ее, снова воспользовавшись водоемом.

*

Лавия, по обыкновению выполнявшая в отсутствие Герат обязанности Старшей Сестры, принимала медри.

Утомленный дорогой гонец вручил высокой седовласой женщине послание, и Лавия узнала печать Герат. Распорядившись, чтобы посланнику обеспечили стол и отдых, она удалилась в свои покои.

Лавия читала письмо с нарастающей тревогой. Последние строки заставили ее глаза расшириться. Еще раз пробежав текст глазами, она приказала Послушнице созвать Сестер Общины, составлявших Правящий совет Эстревана.

Яра, Порелле и Рина явились незамедлительно. Яра, старшая из троих, ворчала, что ей не дали закончить трапезу, остальные не скрывали любопытства. Весть о прибытии медри уже облетела Священный Город.

– Простите меня, – чуть резко произнесла Лавия. – Но я получила послание от Герат, и с ответом медлить нельзя. Похоже, ее худшие опасения оправдались.

– Неужели смысл пророчества Квалле раскрылся?

В голосе Порелле звучало нетерпение. Лавия строго кивнула, всем своим видом показывая, что прерывать ее не стоит.

– Уинетт похищена тварью из преисподней, – сказала она. – Кедрин отправился в Белтреван, чтобы проникнуть в Нижние пределы и спасти ее. С ним Тепшен Лал и Браннок, бывший разбойник.

– Значит, оба талисмана теперь в Нижних пределах? – простоватое лицо Рины окаменело, словно она испугалась собственных слов.

– Тот, что носит Уинетт, – несомненно. Камень Кедрина… возможно, тоже. Герат полагает, что это ловушка Ашара, о которой предупреждала Квалле.

– Ему нельзя было ехать! – Порелле обвела взглядом Сестер. – Это слишком опасно!

– Его бы не удалось отговорить, – ответила Лавия. – К тому же Герат уверена, что эти усилия не напрасны. По ее мнению, это шанс сокрушить властителя преисподней.

– Или сделать его непобедимым, – уточнила Порелле. – Если Ашар получит оба талисмана, ничто не устоит перед ним. Для него не будет препятствий. Обладая камнями, он прорвет даже защиту, которой Кирье окружила Королевства.

– Талисманы должны быть отданы добровольно, – напомнила Яра. – Пока их владельцы живы, их нельзя отнять силой.

– Не забудьте, – возразила Порелле, – что Ашар – повелитель лжи и обмана. Он попытается выманить талисманы хитростью. И не исключено, что преуспеет.

– Уинетт не так-то легко провести, – промолвила Рина. – Но Кедрин… Лавия, ты встречалась с ним: как ты думаешь, он поддастся на обман?

Лавия покачала головой.

– Не думаю.

– От этого зависит участь Королевств, – тревожно сказала Порелле.

– Да. Я бы сказала больше – участь всего мира.

– Я недооценивала Квалле, – задумчиво заметила Яра. – Возможно, она была безумна, но истина была открыта ей.

Все Сестры обернулись в ее сторону.

На строгом морщинистом лице Сестры появилась неловкая улыбка.

– Теперь вы видите: Герат была права с самого начала. Похоже, сама Госпожа вдохновила ее.

– На то, чтобы послать Государя Кедрина в Нижние пределы? – в возгласе Порелле звучало сомнение.

– На то, чтобы послать его на бой с Ашаром, – поправила Яра. – Как бы то ни было, она бы вряд ли смогла его остановить. И вряд ли решилась отпустить его, не будучи уверена в защите талисмана.

– Уинетт похищена – это само по себе несчастье. Я уверена: рисковать вторым талисманом… неразумно.

Яра покачала серебряной головой.

– Полагаю, не столь неразумно, как кажется. Конечно, без второго талисмана нам будет труднее противостоять слугам Ашара. Но я не думаю, чтобы Герат приняла столь важное решение наобум.

– Герат уверена, что это единственный путь, чтобы спасти Уинетт и ее талисман, – произнесла Лавия. – Послушайте, что она пишет.

Назад к карточке книги "На путях преисподней"