Текст книги "Записки успешного манагера"

Автор книги: Эмилия Прыткина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 27 страниц)

День двадцать первый

Утром зашла на кухню. Все семейство, как по команде, зло посмотрело на меня.

– У меня понос, – торжественно сообщил папа.

– У меня тоже, – подтвердила мама.

– Даже у Майкла понос, – вздохнул братец.

– А Майкл не ел ничего, – ответила я.

– Зато нюхал, – сказал папа.

Остатки мусаки по рецепту Вагайского покоятся в ведре. Ничего, я этой сволочи покажу.

Вышла из дома злая как черт. Лесси с хозяйкой гуляет на поле.

– Ваш Майкл вчера опять приставал к Лесси, – заметила хозяйка.

– И?.. – возмутилась я.

– Его надо кастрировать, – констатировала она.

– Да пошла ты, – ответила я и удалилась.

Ей-богу, у человека не все дома. Что может малый пудель сделать со здоровенной колли, кроме как обнюхать?

Пришла на работу и первым делом полезла в кулинарное сообщество. Обматерила Вагайского на чем свет стоит. Вагайский мне не ответил, зато ответили люди, которые готовили эту самую мусаку и остались весьма довольны. Накинулись на меня со всех сторон и начали ругать.

Может, вы бешамель неправильно приготовили? – спросил некто под ником Паралитик.

Нет, я просто пургена добавила вместо томатного соуса, – съязвила я.

А что такое пурген? Какой пурген? Там же ясно сказано, что надо использовать соус.

Стала объяснять человеку, живущему на другом конце планеты, что пурген – это слабительное.

Ничего не понимаю, – ответил Паралитик. – Зачем же вы слабительное добавили? Вы хотели специально кому-то насолить?

Ну неужели я буду дураку объяснять, что просто пошутила? Плюнула и отключилась.

Из вредности зарегистрировалась под другим именем и написала рецепт:

Взять сардельки, очистить от кожуры и скормить собачкам на улице. Кожуру обвалять в муке, свернуть рулетиком и поджарить на масле. Подавать с кетчупом.

Вот вам, получи фашист гранату.

Все, хватит дурью маяться, надо работать. Проверила сайты на работоспособность. Снова нашла кучу ошибок. Записала все и пошла к программисту. Программист удивленно посмотрел на меня и сказал:

– Ты их что, каждый день проверять будешь?

– Ага, – ответила я.

– У-у-у-у-у, – почесал он затылок.

Позвонила Олька, предложила встретиться, сказала, что вчера последовала моему совету: купила себе кучу новых шмоток и сделала завивку.

– А Ваня как? – поинтересовалась я.

– Вроде не пил сегодня и вчера не пил, может, в прошлый раз случайно так получилось?

– Давай бог, – ответила я.

Пришел арт-директор и стал обрабатывать плакат с моей мордой.

– А это ничего? Ничего, что я там? – спросила я.

– Ничего, мы вон Швидко как-то снимали с бодуна с бутылкой воды для рекламного плаката. Потом крылья пририсовали, и изображал он у нас ангела.

– И что? Приняли?

– Приняли, только сказали, чтоб убрали этого педераста с синяками под глазами и заменили его на девочку. Ну, чтоб на ангела было больше похоже. Типа девочка-ангел.

– И?..

– Ну что, учли пожелания. Новый плакат был одобрен, напечатан и развешен по всему городу. А потом оказалось, что голову-то девочки поставили, а руки Швидко остались. Так и красовалась на плакате девочка с волосатыми руками, сжимающими бутылку.

– А что клиент?

– А ничего, никто даже не заметил. Так что не дрейфь, – закончил свою речь арт-директор.

Пошутил, наверное. Полезла в портфолио, откопала плакат с ангелом. Действительно: стоит красивая девочка с ангельским личиком, над головушкой нимб, глазки невинные, губки аленькие, платье белое-белое, а руки волосатые, и внизу слоган: «Чистота ангела…» Во фигня какая!

Пришел клиент забирать буклет. Мимозина отдала ему все, что мы успели сделать, обещала к вечеру лично занести все остальное.

Позвонила Нана. Она решила сесть на диету.

– И что ты теперь ешь? – поинтересовалась я.

– С утра полкило фиников и пять ложек меда. В обед пять фиников и банку йогурта. А на ужин опять полкило фиников и шесть ложек меда.

– И что, помогает?

– Пока не знаю, я только начала.

– Удачи, – ответила я.

Ответа из банка нет. Может, им не понравилось мое предложение? Решила посоветоваться с Липкиным.

– Подожди еще день и напиши письмо.

– О’кей, – ответила я.

К вечеру арт-директор собрал сотрудников и сказал, что надо придумать рекламный лозунг для плаката с сырками.

Все сели в крут, заварили кто чай, кто кофе и стали сочинять слоганы.

– А можно в стихах? – поинтересовалась я.

– Говно вопрос, – ответил арт-директор.

Вот он, мой звездный час, сейчас как придумаю что-нибудь. Зря я, что ли, с пяти лет стихи пишу?

– «Сырок „Адам“ – пик наслаждения!» – выпалила Мимозина.

– Не годится, – отрезал Мишкин. – У нас девушка в каске, связанная сидит, надо побольше эмоций!

– «О дайте, дайте мне сырок!» – воскликнул Швидко.

– Водки тебе надо, а не сырок. Молчал бы уже, старый алкоголик, – вздохнула Мимозина.

– «„Адам“ – я тебя никому не отдам», – предложил программист.

– Фигня, – отметил арт-директор.

– «„Адам“ – и взрослым и детям», – выпалил технический дизайнер.

– «Даже Арагорны и орки едят сырок „Адам“ – и только!» – улыбнулась Ромашкина.

– Вы думаете или как? – возмутился арт-директор.

– А можно я скажу? – пролепетала я.

– Можно, – дружно ответили все.

– «Ради „Адама“ на все я готов, „Адам“ – самый лучший из всех сырков!»

Бурных аплодисментов не последовало.

– Малокреативно, избито, – заметил арт-директор.

Подумаешь, тоже мне криэйторы. Еще час соревновались в ораторском искусстве, остановились на варианте «„Адам“ – ты тоже об этом подумал!»

Какое отношение этот слоган имеет к моей фотографии в каске и плавленым сыркам, мне неведомо, но все сошлись во мнении, что это самый лучший слоган, отражающий суть продукта.

Перед уходом домой не удержалась и полезла в кулинарное сообщество. Ух ты! Мои шкурки от сарделек пользуются популярностью. Пара человек уже успели их приготовить, а еще несколько сказали, что можно подавать их под разными соусами или заворачивать в них мясной фарш и только потом поджаривать. Покажите мне, пожалуйста, того идиота, который очищенные сардельки скармливает собачкам, а шкурки начиняет фаршем! То ли у меня с чувством юмора проблемы, то ли у членов этого кулинарного сообщества.

В подъезде висит список жильцов, которые не платят за охрану. Против нашей фамилии кто-то написал черным маркером: «Долой террористов!» Сорвала листок и отнесла папе. Папа спустился к охраннику, взял его за шкирку и потребовал объяснений. Охранник клялся-божился, что не писал ничего подобного, но после десятиминутных пыток выдал Ваську. Папа отправился к Ваське. Тот дверь не открыл, выбежал на балкон и стал орать на всю улицу: «Помоги-и-и-ите! Убива-а-а-ают!»

Никто на Ваську внимания не обратил. Все уже привыкли к тому, что он напивается и орет по ночам. Папа плюнул, пришел домой, взял серебристый несмывающийся маркер, пошел и написал на двери Васьки неприличное слово из трех букв.

Я, конечно, все понимаю, но то, что мой отец – выходец с Кавказа, не дает никому права оскорблять его. В конце концов, мы живем в цивилизованной стране, или как?

На ужин мама готовила борщ. Папа покосился на меня и назвал отравительницей.

На работу ходить уже почти не страшно. Постепенно появляется чувство уверенности в себе, которое разливается по телу и греет душу. Только бы найти какого-нибудь, хоть самого паршивенького клиента, и все будет хорошо. И еще, пора наконец-то устроить себе выходной, а не просиживать выходные на работе. А впрочем, меня же никто насильно туда не гонит.

День двадцать второй

Хозяйка Лесси – та еще стерва. Сегодня утром радостно сообщила, что написала заявление в милицию на нашего пуделя Майкла. Ну-ну.

В троллейбусе передо мной сидит девушка с пережженными фиолетовыми волосами. Господи, это же надо было так себя изуродовать. Девушка поворачивается и улыбается:

– Ми-и-ила, приве-е-ет!

– Оля? – удивленно говорю я.

– Ага! Что, не узнала? Я вот решила последовать твоему совету! Накупила себе новых шмоток, прическу поменяла. Правда, мне очень идет?

– Ага, – отвечаю я.

Ну что я могу еще сказать? Все, зарекаюсь давать советы. Прибежала на работу и сразу же позвонила подруге Нане.

– Ольку спасать надо!

– Не могу, сама спасай, у меня проблемы.

– Какие проблемы? – удивилась я.

– Мне вчера маникюрша нечаянно полногтя отхватила.

– И?..

– Что «и»? Я их три месяца растила, придется теперь искусственно наращивать.

Мне бы ее проблемы.

Арт-директор вдохновенно работает над плакатом, изображающим меня в каске. В холодильнике еще пачка сырков, но никто на них уже не зарится. Зажрались.

Решила написать письмо в банк, долго думала, в итоге получилось следующее:

Уважаемые господа! Несколько дней назад я отправляла вам коммерческое предложение по созданию сайта. Хочу уточнить, получили вы его или нет? Если да, то жду от вас ответа, а если нет, то могу прислать его еще раз.

Отправила Липкину на вычитку. Липкину, как всегда, не понравилось, сказал, что можно оставить первые три предложения, а остальное убрать. Придирается, гад, снова придирается!

Пришел Швидко и принес всем девушкам по розочке. Девушки обрадовались, тогда коммерческий директор, дабы не ударить в грязь лицом, пошел и купил всем по букетику подснежников. Учредитель Войнович подснежники увидел и обозвал Пробина браконьером-засранцем. Пробин обиделся и заперся в кабинете.

После обеда пришел запрос из Киева на разработку сайта для компании, производящей минеральную воду и слабоалкогольные напитки. Вот оно, счастье, это тебе не вшивый банк, а один из ведущих украинских производителей. Хотят развлекательный сайт. Села писать предложение, накатала его за полчаса. Отправила Липкину, так надеялась, что он меня похвалит. Липкин почитал и сказал, что предложение слишком несерьезное и ни одна приличная компания его не примет. Разозлилась и пошла курить. Показала предложение арт-директору. Мишкин почитал и отреагировал так же, как Липкин:

– Как-то несерьезно, странная структура.

– Но ведь они и хотели чего-то веселого, развлекательного.

– Хрен с тобой, – вздохнул арт-директор и назвал такую стоимость, что у меня глаза чуть не вылезли из орбит.

– Но это слишком дорого, по-моему, – возмутилась я.

– А по-моему, так очень даже нормально. Мы не шайка фриленсеров, а сильная конкурентоспособная студия. Мы адекватны рынку! В конце концов, твое дело писать, а мое – формировать ценовую политику студии – и точка! – рявкнул арт-директор.

Спорить с Мишкиным бесполезно. Слово «фриленсеры» записала в блокнот, надо будет у Липкина спросить, что оно означает. Собрала волю в кулак и отправила предложение.

Мимозина орет на Швидко и фотографа: первого заставляет раскрасить голубя на коробке конфет в фиолетовый цвет, а второго переснять кадр с голубями и изюмом.

– У клиента возникло ощущение, будто голуби нагадили на ветки.

Фотограф обиделся, назвал клиентов мудаками и отказался переснимать, пока арт-директор не выскажет свое мнение.

– Я как идиот вчера весь вечер суперклеем килограмм изюма приклеивал к веткам! – закричал он.

Снова собралась вся студия и стала обсуждать снимок. На мой взгляд, клиент абсолютно прав. Впрочем, мое мнение пока никто не спрашивал. Арт-директор в целом одобрил картинку, только попросил расположить изюминки не так хаотично, а упорядочить их: на верхней ветке больше, на нижних пара-тройка – и снять голубя под другим углом, иначе создается впечатление, будто он пикирует вниз, как подбитый немецкий истребитель.

– Вот всегда так, всегда так, а я расхлебывай! – возмутилась Мимозина, хлопнула дверью и ушла в комнату менеджеров.

Фотограф установил оборудование и начал пересъемку. Офис-менеджера посадили клеить изюминки. Через пятнадцать минут выяснилось, что кто-то спер чучело голубя.

– Да вы что! – испугалась Мимозина. – Я же его брала в магазине под бешеный залог!

Все занялись поисками чучела. Искали долго, потом догадались позвонить уборщице. Оказалось, что вчера кто-то случайно выкинул птицу в мусорную корзину, которую уборщица утром благополучно вынесла. Мы с Мимозиной и фотографом побежали к мусорным бакам и стали рыться в их содержимом. Через час фотограф выудил чучело птицы: одна лапка оторвалась, не хватает левого глаза, а туловище немного залито кофе. Стали искать лапку и глаз. Лапку нашли, а вот глаз пропал бесследно. Пошли в офис чистить птицу. Фотограф смеется и предлагает сдать в магазин, где брали в аренду чучело, живую курицу.

– А что, скажем, что птица ожила!

Мимозиной не до шуток, она думает, чем заменить глаз, и пытается приклеить лапку. Лапку приклеили, вместо глаза вставили бусинку, правда, пришлось заменить и второй, чтобы оба были одинаковыми.

После съемки Мимозина понесла сдавать птицу. Ее, естественно, не приняли и деньги не отдали. Вернувшись, Мимозина водрузила чучело голубя над головой арт-директора как напоминание о том, какой беспорядок творится в студии. Арт-директор рассвирепел, заявил, что он ярый защитник животных и вегетарианец, и потребовал вынести из студии труп убиенной птицы. Теперь голубь стоит на столе Мимозиной и с немым укором смотрит на нее глазами-бусинками.

Технический дизайнер предложил расправиться с врагами, которых не добили вчера, и в компании со Швидко и Мишкиным пошел мочить гадов.

Я полезла в ЖЖ и обнаружила новое сообщество любителей собак. Не колеблясь ни минуты, вступила в него и написала пост:

Мой пудель влюбился в колли, а хозяйка колли пожаловалась на нашего пуделя в милицию, что делать?

До чего же добрые люди обитают в Интернете! Буквально через пятнадцать минут меня стали заваливать советами. Поступило много полезных рекомендаций: отравить хозяйку колли; сшить из кусочков меха игрушечного колли в натуральный рост и отдать его пуделю на забаву; кастрировать пуделя; показать его собачьему психотерапевту; найти пуделиху. Одна девушка из Испании даже предложила привезти Майкла к ней и скрестить с ее пуделихой. Как же, сейчас, уже бегу покупать билеты. Ответила, что благодарна за заботу, но финансовое состояние не позволяет мне приехать в Испанию. Девушка обещала что-нибудь придумать и через час прислала мне ссылку на сайты пяти собачьих обществ, в которые она обратилась с призывом помочь малому пуделю Майклу из Украины обрести свое счастье. И что мне теперь делать?

Решила уйти пораньше и пообщаться с Олькой. Полчаса ждала ее на остановке, где мы договаривались встретиться. Олька не явилась. Пришла домой, перезвонила ей.

Я не смогла, прости! У нас с Ваней, похоже, все налаживается, – прошептала подруга.

– Это хорошо, – вздохнула я.

Пусть у нее все наладится, жалко подругу.

Папа сообщил, что сегодня к нам приходил Васька.

– И что? – спросила я.

– Ничего, сказал, что очень сильно раскаивается, и обещал впредь не конфликтовать со мной.

– Ну и слава богу, – обрадовалась я.

– Я тоже так думаю. Он уверял, что с сегодняшнего дня бросит пить, и я дал ему взаймы пять рублей.

Мама лежит на диване и хватается за сердце. Братец Армен постригся налысо, оставив себе только оселедец, и заявил, что вступает в ряды украинских националистов. Пришлось проводить с ним разъяснительную работу.

День двадцать третий

Выходя из дома, встретила Ваську. Он сидит на лавочке с какой-то алкашихой, в стельку пьяный, и пьет водку прямо из бутылки.

– Соседка! – окрикнул он меня.

– Что? – спросила я.

– Познакомься, жена моя, мы сегодня вечером в гости к вам придем! Хороший мужик твой батя, ох хороший!

– Ага, – ответила я и пошла на работу.

Надо как-то подготовить маман к визиту гостей.

Придя на работу, первым делом позвонила Ольке.

– Как ты там?

– Отлично, мы с Ваней сегодня в церковь идем.

– Слава тебе господи.

– Ага, присоединяйся к нам. Наш проповедник Джон сказал, чтобы мы друзей приводили.

– Чего? Какой Джон? – удивилась я.

– Какой-какой, обыкновенный, наша церковь называется Братство Седьмого утра.

– У-у-у-у-у, нет, я воздержусь, я как-никак крестилась в армянской григорианской церкви.

– Да без разницы, присоединяйся, пока есть время, а то на всех места не хватит в Новом мире и гореть грешникам в геенне огненной.

– Я все-таки воздержусь.

– Мы за тебя молиться будем, – вздохнула Олька.

Положила трубку. Какой-то неприятный осадок, а впрочем, главное, чтобы у них с Ваней все получилось, мне-то какое дело.

Пришла Мимозина, сияет как медный таз, сказала, что нас пригласили в соседний офис на день рождения шефа.

– Птицу подарим, как раз случай удобный.

– Какую птицу? – спросила я.

– Ну, голубя вчерашнего, а что, не пропадать же добру.

Она побежала к фотографу и сказала, что надо аккуратно приклеить чучело к импровизированному дереву с изюмом.

– Будем дарить птицу счастья! – выпалила Мимозина.

Находчивая все-таки эта Мимозина, я бы до такого не додумалась.

Позвонила Нана и спросила:

– Как ты думаешь, куда мне лучше записаться – на таэквондо или ушу?

– А ты как думаешь? Что тебе больше нравится?

– Ну, мне больше ушу нравится, там тренер молодой, красивый такой, а занятия по таэквондо девушка ведет.

– Ушу однозначно, – ответила я.

Полезла смотреть почту и обнаружила двадцать четыре письма: сердобольные иностранные граждане просят срочно сообщить реквизиты банковского счета, на который можно перечислить деньги для Майкла. Одна женщина даже согласна приехать на Украину со своей пуделихой. Что делать – не знаю. Решила посоветоваться с мамой.

– Нехорошо все это, я с папой поговорю, мы что-нибудь придумаем, перезвони через полчаса, – ответила мама.

Папа с мамой решили, что деньги брать некрасиво. Братец бегает вокруг телефона и орет, что если предложившие помощь скинутся хотя бы по доллару, то ему как раз хватит на новые кроссовки.

– Эмиль, они все равно не обеднеют, заводи счет.

Положила трубку и написала ответ:

Дорогие друзья! Спасибо вам за заботу, но хочу сообщить, что не далее как вчера Майкл обрел свое счастье в лице малой пуделихи Джесси.

Врать нехорошо, конечно, но брать у людей деньги совесть не позволяет.

Арт-директор доделал плакат с моей фотографией и отправил клиенту.

– Вот, почитай, что я написал, – сказал он Мимозиной, протягивая лист бумаги.

– Можно, и я почитаю? – спросила я.

– Читай.

На листке написано:

Рекламный плакат плавленого сырка «Адам».

Цель и задача плаката: укрепление положительного имиджа бренда «Адам» в сознании потребителя посредством изменения рекламной концепции, возникшей в результате внедрения принципиально новых способов позиционирования.

Да уж, я бы такого никогда не написала. Надо содрать и записать в свой ежедневник, в котором красуется только одна запись на первой странице:

Прийти на работу в одиннадцать часов.

Читаю дальше.

Продукт: плавленый сырок «Адам».

Слоган: «„Адам“– ты тоже об этом подумал!»

Описание идеи. В результате тестирования целевой аудитории был выявлен наиболее приемлемый слоган, отражающий суть продукта: «„Адам" – ты тоже об этом подумал!»

Интересно-интересно, на какой такой аудитории он этот слоган тестировал?

Предлагаем отказаться от избитых идей конкурентов, которые изображают на плакатах детей и красивых девушек, и положить в основу плаката персонаж принципиально нового типа.

Нахмурила брови: что он хотел этим сказать?

В центре плаката мы видим брутальную девушку в каске, которая всем своим внешним видом выражает протест обществу. Она обозленно смотрит на мир, и ее надежда обращена к сырку «Адам». Грязные веревки и рот, залепленный скотчем, символизируют общество, против которого направлен протест. Надкусанные сырки отражают внутренний мир девушки и хаос в обществе, а рука ее, освобожденная от пут и тянущаяся ко рту, говорит о том, что наша героиня готова к сопротивлению. Каска символизирует незримые оппозиционные силы, которые стоят за плечами девушки и гарантируют ей свободу. В качестве фирменных цветов предлагаем использовать зеленый и белый. Белый – как символ невинности и изначальной внутренней чистоты каждого человека, а зеленый – цвет природы, только в гармонии с которой возможно истинное счастье.

– Мишкин, ты гений! Ты супергениален! Надо же такое придумать! – воскликнула Мимозина, дочитав текст, подбежала к Мишкину и поцеловала его.

– Сильно, – заметила я.

Сегодня я зауважала нашего арт-директора еще больше. Предложить такую идею, да еще так складно все описать! Спросила у Мимозиной, где можно всему этому научиться.

– Нигде, – вздохнула Мимозина. – Это либо дано, либо нет.

Господи, ну почему ты обделил меня талантом и наградил кучей комплексов? Как мне теперь жить?

Дизайнер Швидко цветет и пахнет – клиент принял его идею, Мимозина пообещала ему три дня отгула и вечную любовь. При слове «любовь» сердце мое сжалось. Хороший человек Швидко, талантливый и очень даже симпатичный.

Программист целый день материл нашего провайдера, из-за которого у нас вышла из строя система статистики. К концу рабочего дня собрался совет студии, и было принято решение менять провайдера.

– Они гомосеки, всю статистику мне порушили! – заорал программист.

– Мила, пиши официальное письмо, скажи, что мы отказываемся от их услуг, – сказал арт-директор. – Немедленно пиши.

– Пиши-пиши, они сволочи, они мудаки и непрофессионалы! Гады они! – завопил программист.

Села за компьютер и стала думать. Липкина в «аське» нет, на письма он не отвечает. Решила позвонить ему на мобильный. Дозвонилась с пятого раза.

– Липкин, выручай, мне срочно надо писать провайдеру официальное письмо. Я не знаю, как. Помоги, может, у тебя «рыба» есть.

– Рыба? Рыба есть, и пиво есть, и водка есть, – захихикал в трубку Липкин.

– Саша, мне не до шуток, помоги, пожалуйста, – взмолилась я.

– Не могу, друг, завтра помогу. Мы тут в одном московском клубе бузим, я пьян в стельку. До завтра! Ой, давай я тебе стишок расскажу:

 
Если б я имел коня,
Это был бы номер,
Если б конь имел меня,
Я б, наверно, помер.
 

Правда смешно? – снова захихикал Липкин и отключил телефон.

Вот сволочь, бузит он, тут вопрос жизни и смерти, а он бузит. Пришлось выкручиваться самой. Написала: «Уважаемые господа!» Пошла покурила, походила по офису, еще покурила, посмотрела телевизор. Если через час ни одна мысль не посетит мою голову, сяду писать заявление об увольнении. Через двадцать минут в дизайнерской разразилась страшная ругань.

– А-а-а-а-а!!! – завопил программист и пронесся мимо меня в коридор.

– Стоя-я-я-я-я-ять!!! – заорал технический дизайнер, летящий следом, как ужас на крыльях ночи.

– Парни, ну вас на фиг! – вопил арт-директор, бежавший за ними.

Троица вернулась через час с тремя бутылками пива.

– Письмо можешь не писать, я там сам все испортил, ошибся, – вздохнул программист.

– А я тебе сразу об этом говорил, а если бы я не докопался до истины, то всех собак навешали бы на невинных людей, – ехидно заметил технический дизайнер.

– Парни, пошли постреляем, как раз самое время, – улыбнулся арт-директор.

Слава тебе господи, заявление об увольнении можно смело отправить в корзину.

Коммерческий директор с Мимозиной собираются на день рождения в соседний офис. Украсили дерево с птицей цветочками и запаковали в прозрачную бумагу.

– Пошли с нами, – предложила Мимозина. – Я тебя познакомлю со всеми.

– И меня возьмите, – взмолился Швидко.

– Тебя нельзя, ты опять напьешься и будешь бузить, а завтра на работу не выйдешь, – отрезал коммерческий директор.

– Не буду, – пообещал Швидко.

– Ладно, возьмем, а то Мила без пары, – ответила Мимозина.

Пришли в гости к соседям. Мимозина поцеловала именинника, представила меня как нового менеджера и стала вручать подарок.

– Дорогой Димочка! – сказала она торжественно. – Мы долго выбирали тебе подарок. Все у тебя есть: и квартира, и машина, и жена-красавица, и успешный бизнес! Посему мы решили подарить тебе Птицу Счастья, которая будет оберегать тебя от всех невзгод и приносить удачу. Поставь ее на своем столе – и счастье никогда не покинет тебя!

Димочка расплылся в улыбке и принял ценный подарок. Гости сели за стол и начали выпивать. Мы со Швидко сели с краю.

– Следи за ним, чтоб не напивался, – шепнула Мимозина.

– Угу, – ответила я.

Не уследила. К концу вечера Швидко напился до зеленых соплей, пошел в туалет и оттуда не вернулся. Через час имениннику приспичило сходить по нужде, и он пошел в сортир, откуда вскоре вернулся и сказал, что Швидко заперся, открывать дверь отказывается и требует вызвать «скорую помощь».

– Э-э-эх, я ему сейчас окажу помощь! – заревела Мимозина и побежала в мужской туалет.

Еще через пятнадцать минут все гости переместились в коридор, стали стучать в дверь сортира и слезно умолять Швидко открыть, пока они не обмочили штаны.

– Сережа, открой, это я, Дима! – взмолился именинник, подпрыгивая.

– А это я, Лена! – вторила ему Мимозина.

– И я здесь, – подтвердила я.

– Ты, засранец, открой лучше, пока мы дверь не взломали, а то новую будешь со своей зарплаты покупать! – заорал коммерческий директор.

– Не открою я, идите отсюда, мне тут хорошо! А кому надо поссать, садитесь на метро и езжайте в общественный туалет на площади или в кусты идите.

– Не углядела, что я тебе говорила! – укоризненно сказала Мимозина.

– Ну, так получилось, – ответила я.

– Швидко, тут жена твоя стоит, просит, чтобы ты открыл! – крикнул один из гостей.

– Чего-о-о? – удивился Швидко.

– Выходи вперед, скажи, чтоб вылезал, а то я сейчас штаны намочу, – рявкнул гость и схватил меня за рукав.

– А я при чем? Не жена я ему, я просто с ним работаю! – отмахнулась я.

– А-а-а, ну ладно, – ответил гость.

Вскоре всеобщее терпение лопнуло, вызвали слесаря, и он стал взламывать дверь. Швидко держался до последнего, а когда его извлекли из туалета и усадили в машину коммерческого директора, открыл окно и заорал: «Предатели!»

Все стали расходиться. По пути домой я думала о Швидко. Хороший мужик, добрый, умный, только зачем столько пьет – непонятно.

– Жизнь у него сложная, – сказала Мимозина, которая ехала со мной в троллейбусе.

Когда она вышла, я стала обдумывать, как бы облегчить жизнь Швидко. Жалко человека, еще загнется от пьянства.

Пришла домой. Мама снова лежит на диване и пьет валерьянку. Час назад приходил в гости Васька с женой и бутылкой водки. Папа спрятался в туалете, мама сказала, что мужа дома нет, а она сама собирается уходить. Васька попросил дать ему серебристый маркер, которым папа написал на его двери неприличное слово:

– Оно ничем не смывается, так я хоть его закрашу.

Мама дала маркер. Братец Армен через час пошел смотреть на Васькину дверь. Васька надпись закрасил, нарисовал вокруг цветочки и написал: «Да здравствует дружба народов!»»