Текст книги "Девушка из письма (ЛП)"

Автор книги: Эмили Гуннис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

 Глава 13

Воскресенье, 5 февраля, 2017

Престонское шоссе было узким и извилистым, и Сэм приходилось ползти со скоростью улитки, учитывая обилие поворотов. Судя по найденным Фредом заметкам, Джордж Кэннон, миновав престонскую церковь, свернул на другую дорогу. И тот поворот стал для него роковым. Сэм не могла не отметить, что путь этот вел к обители Святой Маргарет. Как писал «Суссекс Аргус» 12 марта 1961, следствие установило, что потом он, заскользив на черном льду, слетел в канаву. Смерть наступила мгновенно.

Дорога была оживленной, и Сэм заехала на придорожную стоянку, изучая окрестности. Судя по газетному описанию места аварии, за пятьдесят лет почти ничего не изменилось. Все та же однополосная дорога, по бокам ― высокие изгороди, вдоль которых тянутся канавы. Было холодно, должно быть, как и в январе 1961, Сэм видела впереди на дороге черный лед. Она потянулась к сумочке и достала блокнот. «Ужасная авария унесла жизнь старшего суперинтенданта суссекской полиции», ― гласил заголовок «Суссекс Аргус» от 24 января. Чуть впереди от места аварии дорога резко изгибалась, Сэм двинулась к повороту, заметив на углу огромный георгианский [28]28
  Георгианский стиль зародился в XVII веке, в эпоху правления короля Великобритании Георга I. Его характеризуют сочетание симметрии и пропорций, утонченность и изысканность. Он не имеет ярко выраженной индивидуальности, но является гармоничной комбинацией нескольких других направлений; в нем можно узнать мотивы рококо, готики, а также вкрапления французской и китайской культур


[Закрыть]дом. Другого жилья в обозримом пространстве не было, и девушка решила постучать в дверь. Может, ей смогут сказать, кто жил здесь во время несчастного случая. Это будет последняя остановка за утро. После этого придется поехать на работу.

Она подошла к входной двери; каменная табличка на ней гласила: «Престонское поместье». Сэм потянулась к дверному молотку в форме головы льва. Откуда-то изнутри доносилась громкая классическая музыка, но после пары минут ожидания никто не появился. Она постучала еще раз и, наконец, услышала за дверью чей-то кашель. Открыл мужчина лет пятидесяти, круглолицый, румяный, с копной редеющих седых волос. На огромном животе ― фартук с изображением «Давида» Микеланджело. Судя по остаткам еды на нем, Сэм только что прервала кулинарный сеанс.

– Здравствуйте. Может, вы сможете мне помочь, ― улыбнулась она. ― Я студентка. Пытаюсь узнать об автомобильной аварии, что произошла здесь на углу.

– Здесь часто бывают аварии, ― перебил ее мужчина. ― Отвратительный поворот. Какой-то отдельный случай и не вспомню.

– Ладно, ― вздохнула Сэм. ― Меня интересует тот, что был в 1961. Так что прошло какое-то время.

– Боюсь, я действительно ничего не знаю.

– Вы жили здесь в то время? ― спросила Сэм, пытаясь продолжить разговор.

– Да, наша семья живет здесь несколько поколений, ― мужчина вытер руки о чайное полотенце.

– Красивый дом. Понятно, почему вы не хотите съезжать.

– Спасибо. Простите, но я должен спасти суфле, ― он потянулся, чтобы закрыть дверь.

– Конечно. А еще кто-то жил здесь тогда? Может, ваша мать? Или отец?

Мужчина тяжело вздохнул, потом указал на дверь по ту сторону подъездной дорожки.

– Зайдите к моей матери. Она по соседству, в квартире бабушки. Но предупреждаю, мама любит поговорить, ― добавил он и захлопнул дверь.

– Спасибо, ― сказала Сэм дверному молотку.

По мощеной дорожке она направилась к одноэтажному домику с висящими корзинами и ящиками для растений на окнах. Сэм позвонила, и дверь открыла розовощекая маленькая старушка с россыпью белых кудрей.

– Чем могу помочь? ― В одной руке женщина держала секатор, в другой ― огромный букет калл.

– Здравствуйте. Я разговаривала с вашим сыном. Меня зовут Сэм. Я кое-что изучаю в этом районе. И меня интересует авария, что случилась в январе 1961 на повороте рядом с вашим домом.

– Ясно. Как мило с его стороны отправить незнакомку к старой матери, ― женщина подмигнула.

– Да, он что-то творил на кухне, ― улыбнулась Сэм.

– Как обычно. Что именно вы хотите знать? Может, я смогу что-то вспомнить. ― Она положила цветы на столик в коридоре.

– Это было бы отлично. Большое спасибо, миссис...

– Я – Розалинда. ― Женщина надела очки и, толкнув дверь, вышла наружу.

– Приятно познакомиться, Розалинда.

– Вы знаете, кто попал в аварию? ― Она положила на скамейку у задней двери тяжелое шерстяное одеяло и осторожно села сверху. ― Ужасный угол. Столько людей съезжает с дороги, особенно в такой гололед.

– Могу представить, ― Сэм вытащила блокнот из сумочки. ― Меня интересует авария, в которую попал местный полицейский, старший суперинтендант Джордж Кэннон.

– Авария была серьезной?

– Да, похоже, он погиб на месте. Не думаю, что был замешан кто-то еще. Он просто слишком быстро повернул за угол и потерял управление. В конечном итоге оказался в канаве.

Какое-то время женщина смотрела в землю. Сэм потерла руки в перчатках, согревая их.

– Кэннон. Знакомое имя.

– Полагаю, это был отец Китти Кэннон, ведущей ток-шоу. Она из этих мест. Не знаю, слышали ли вы о ней.

– Да, конечно, ― женщина нахмурилась.

Сэм подняла взгляд на ошеломляющее георгианское строение, заметила клематис, ползущий вверх по стене к окнам.

– Я просто подумала, что кто-то из вас мог что-то видеть из дома.

Розалинда покачала головой.

– Нет, простите, ничем не могу помочь.

– Ну, спасибо, что уделили мне время. Может, вы позвоните, если что-то вспомните? Я оставлю свой номер.

– Конечно, милая, ― и Розалинда радостно помахала на прощание.

Только вернувшись в офис и устроившись за столом с кружкой крепкого кофе, Сэм смогла обдумать утренние события.

– Так что происходит? ― спросил Фред, глядя на нее поверх очков.

Сэм вытащила из сумочки письмо.

– Бабушка нашла его среди бумаг деда. Это письмо написала девушка по имени Айви в 1956. Она забеременела от парня-футболиста, который, судя по всему, ничего не хотел знать. ― Девушка достала ноутбук и включила его. Когда он загрузился, на экране возникло фото Эммы.

– Милая заставка, ― проговорил Фред. ― Красивая девочка.

– Спасибо. Ну а как иначе ― она же моя, ― Сэм, улыбаясь, открыла «Гугл» и ввела имя Отца Бенджамина.

– А кто такая эта Айви? ― Фред взглянул на письмо.

– Понятия не имею, но она упоминает Отца Бенджамина, священника, чьи останки были найдены в заброшенном особняке. Кевин писал об этом на прошлой неделе, ― Сэм развернула к нему экран. ― И Китти Кэннон, ведущая ток-шоу…

– «Пушечный удар»? ― спросил Фред.

– Оно самое, ― подтвердила Сэм. ― Похоже, она была на слушании по делу Отца Бенджамина.

– Почему? ― Фред наклонился к ней.

– Пока не знаю. Я ездила сегодня утром в монастырь, ― добавила Сэм, постучав по фотографии обители Святой Маргарет на экране.

– Что? Когда?

– До того, как приехала на работу. ― Девушка отпила еще кофе.

– Ты – чокнутая. Я вот даже еще не завтракал, ― рассмеялся Фред.

– Ну, его во вторник сносят, там сейчас стройка, ― пробормотала Сэм, доставая лепешку из верхнего ящика и разрывая зубами упаковку. ― Ну, так вот, в одной из комнат был портрет Матушки Карлин, которую Айви упоминала во втором письме. Охранник, который показывал мне обитель Святой Маргарет, направил меня в дом престарелых. Он думал, что монахиня может жить там. Хотя ты любезно выяснил, что Матушка Карлин умерла много лет назад. Но мне удалось попасть в комнату другой монахини, которая работала в обители. Она сказала нечто странное о Матушке Карлин. Что никого не волновало происшедшее с ней в ночь смерти. Хочешь? ― Сэм вытащила еще одну лепешку и бросила ему.

Фред поймал мягкое лакомство и положил рядом.

– Так же монахиня, Сестра Мэри-Фрэнсис, ― продолжила Сэм, ― определенно знала Китти и ее отца, Джорджа Кэннона. Она назвала его распутником.

– Может, Китти была плодом любовной интрижки и родилась в этом доме матери и ребенка имени Святой Маргарет? ― Фред снял очки, чтобы протереть, и посмотрел на Сэм. ― Боже, если дело в этом, в историю вцепятся все национальные издания. И ты сможешь подписать свою статью.

– Возможно. Ты мило выглядишь без очков, ― улыбнулась ему Сэм.

Фред, кажется, стал на семь оттенков краснее и, заикаясь, пробормотал:

– Ну, во время подъемов я ношу контактные линзы. Просто пробыл в скалах Харрисон [29]29
  Скалы Харрисон – утес из песчаника примерно в 1,5 км к югу от деревни Грумбридж в Восточном Суссексе. Пользуются популярностью среди скалолазов


[Закрыть]  всю ночь, и глаза немного болят. ― Он снова, поколебавшись, надел очки.

– Ты лазаешь в темноте? ― Сэм открыла электронную почту и начала пролистывать письма.

– Конечно, с фонарем на голове. Я же торчу здесь большую часть времени, так что выбора у меня нет. ― Он пожал плечами.

– Ты бы лазал каждый день, если бы мог? ― спросила Сэм, приканчивая остатки завтрака.

 ― Определенно. Это сродни медитации. Когда я в одиночку преодолеваю трудный путь, меня не беспокоит все то дерьмо насчет семьи… ну, вроде того, что я всех разочаровал. Есть только я и гора. Но эта свобода не прощает ошибок. И дается лишь шанс сделать все правильно.

– Значит, подъем на высокую гору, откуда в любой момент можно сорваться, тебя расслабляет? ― спросила Сэм, смеясь.

– Харпер! ― прокричал Мюррей с другого конца комнаты. ― Шагай сюда!

Фред изобразил, что затягивает петлю вокруг шеи, а Сэм встала и направилась к боссу.

– Почему пресс-секретарь Китти Кэннон собирает о тебе информацию?

– Ну, я прочитала, что ее ток-шоу закрылось, а она ушла на пенсию. И она выросла в Суссексе. Так что я просто отправила просьбу об интервью.

– Как это связано с домом матери и ребенка имени Святой Маргарет? ― раздраженно спросил Мюррей.

– Кевин упоминал, что видел ее на слушании по делу Отца Бенджамина, поэтому я кое-где порылась. Думаю, она может быть с этим связана.

– Каким образом? ― Мюррей громко кашлянул, вычищая мокроту из легких.

– Пока не знаю. Но пытаюсь выяснить.

– Это не твоя работа. Тебе нечем заняться? ― рявкнул он.

– Да, я и собиралась. Просто сделала предположение, ― пробормотала Сэм, стараясь не смотреть на сросшиеся брови Мюррея, напоминавшие огромного слизняка.

– И что, добилась результата? ― бросил Мюррей. Сэм покачала головой. ― Отлично! Тогда займись новостями! Не хочу беспокоить пресс-секретаря такого масштаба без веской причины.

– Я явно наделала шума, если секретарь Китти Кэннон решил разузнать обо мне, ― пробормотала Сэм, возвращаясь на место.

– Что ты им сказала? ― спросил Фред.

– Что у меня есть информация о связи Китти с домом матери и ребенка имени Святой Маргарет.

– Смотри, что только что прислали. ― Фред повернул экран к Сэм.

Она потерла уставшие глаза. Поскольку Сэм встала в 5 утра, чтобы быть на стройке у обители Святой Маргарет до восхода солнца, то, читая новости на экране Фреда, она решила, что пропитанный кофеином мозг сыграл с ней злую шутку.

– Боже. Сегодня будет панихида по Отцу Бенджамину.

Фред кивнул. Продолжая читать, Сэм почувствовала прилив адреналина.

«Бенджамин Кук родился в Брайтоне в 1926 и рос в Престоне. Отец Бенджамин был сыном доктора Фрэнка А. Кука, хирурга, и Хелен Элизабет Кук, домохозяйки.

Он посещал «Школу Всех Святых» и в 1944 закончил Брайтонскую высшую школу. Так же брал уроки в Брайтонском колледже искусств и играл на пианино.

Отец Бенджамин был высокоуважаемым священником, более тридцати лет вел службы в престонской церкви. В возрасте 65 лет он, уйдя на пенсию, переехал в дом престарелых «Грэйсвелл» в деревне Престон. Исчез 31 декабря 1999.

В сентябре 2016 друзей Отца Бенджамина шокировало известие, что его останки обнаружили в основании обители Святой Маргарет в Престоне. Живых родственников у священника нет».

― Фред, я должна туда пойти. Придется тебе меня прикрыть. ― Сэм повернулась к своему многострадальному коллеге.

– Что? Это займет не один час. Я после обеда уеду на британский чемпионат по скалолазанию, ― прошептал Фред.

– Но, если я права в отношении Китти Кэннон, это будет сенсация. Я вернусь, самое позднее, к половине второго. Во сколько тебе нужно там быть?

– В три, ― вздохнул Фред. ― И опаздывать нельзя.

– Не опоздаешь. Прошу тебя. ― Сэм заскулила, как потерявшийся щенок.

– Хорошо, ― сдался Фред, глядя на кабинет Мюррея. ― У меня скоро интервью с дочерью одной из первых суфражисток [30]30
  Суфражи́стки (или суфраже́тки, фр. suffragettes, от фр. suffrage – избирательное право) – участницы движения за предоставление женщинам избирательных прав. Также выступали против дискриминации женщин в целом в политической и экономической жизни


[Закрыть]  в честь столетней годовщины. Скажу, что у меня не завелась машина, и ты поехала вместо меня. Но займись этим до того, как поедешь на службу. Мюррей сейчас и на меня ополчился. Он думает, что мы в сговоре.

– Конечно. И еще одно одолжение, ― Сэм складывала вещи в сумочку.

– Может, одну из моих почек?

– На самом деле, мне нужно выяснить, кому Айви писала письма. Он был профессиональным футболистом. В своем письме от 12 сентября 1956 она упоминала его первый сезон в Брайтоне. Еще писала, что он был красивым и не хотел скандала. Может, ты наткнешься на какие-то имена в статьях того времени. Наверное, он был известным. И вдруг в то время неожиданно умер кто-то из футболистов? Тогда мы сможем напасть на след. Потому что, похоже, все, о ком говорилось в тех письмах, скончались довольно неожиданно.

Фред отсалютовал ей.

– Я люблю тебя, ― девушка, схватив ноутбук и блокнот, вылетела из отдела новостей.

Когда Сэм завела на стоянке верную «Нову», зазвонил мобильный. Она достала его из сумочки. Номер был местным, но незнакомым.

– Добрый день!

– Это Саманта?

Она прижала палец к другому уху, чтобы как следует все расслышать.

– Да, кто говорит?

– Это Розалинда. Вы заезжали сегодня утром, помните? Мой сын еще готовил.

– Да-да, ― поспешно ответила Сэм.

– Я просто хотела сказать, что после нашего разговора позвонила кузену, и он вспомнил ту аварию, о которой вы спрашивали. В то время ее бурно обсуждали в местном пабе. Старший суперинтендант Джордж Кэннон, так ведь?

– Верно. ― Сэм терпеливо ждала продолжения.

– Он был местным полицейским, и все его очень любили. Поэтому случившееся стало шоком. Кузен мало что помнит о той аварии. Лишь то, что дочка Джорджа была с ним в машине.

– Дочка Джорджа? В прессе об этом не писали, ― Сэм вытащила блокнот.

– Да, и, похоже, она выжила. Ну, судя по словам местного парня, который, напившись в «Руках Престона», возвращался домой той ночью. Он проходил мимо почти сразу после аварии, и утверждал, что на дороге стояла девочка.

– На дороге? ― повторила Сэм.

– Этот парень был известным пьяницей, так что, думаю, полиция не обратила внимания на его слова. Вроде бы на ней было ярко-красное пальто. Машина лежала в канаве, а девочка стояла рядом в свете фар. Но убежала, как только его увидела. Он попытался догнать ее, чтобы убедиться, что она не пострадала, но не смог.

– Спасибо, Розалинда, вы мне очень помогли, ― сказала Сэм, небрежно царапая в блокноте. ― И очень благодарна за звонок.

Она повесила трубку и бросила мобильный в сумочку. Затем открыла страницу с именем Отца Бенджамина и написала внизу ― «Джордж Кэннон».

Глава 14

Воскресенье, 5 февраля, 2017

Направляясь домой после сеанса с Ричардом Стоуном, Китти села в черное такси и включила мобильный, чтобы проверить сообщения. Оба – от Рэйчел с просьбой перезвонить. Она вздохнула и откинулась назад на сиденье. Силы были на исходе.

Когда такси повернуло на набережную Виктории, телефон зазвонил, на экране высветилось имя «Рэйчел Форд».

– Да? – проговорила Китти в трубку. – Я как раз собиралась перезвонить.

– Здравствуйте, Китти. Простите, что беспокою в воскресенье. Можете уделить пару минут? – тон Рэйчел был слегка озабоченным.

– Да. Что-то случилось? – резко бросила Китти, теснее прижимая телефон к уху.

– Я хотела кое-что обсудить. Вам знакомо имя Саманты Харпер? Журналистка из агентства «Южные новости». Она хочет с вами поговорить.

– Никогда о ней не слышала. О чем речь?

– Ее интересует ваша связь с домом матери и ребенка имени Святой Маргарет в Престоне, Суссекс.

Китти почувствовала, как кровь прилила к голове. Прямо перед ними на дорогу вылетел мотоцикл. Такси вильнуло, чтобы избежать столкновения. Водитель яростно просигналил, и, проезжая мимо, что-то прокричал.

– Китти? Вы здесь? – проговорила Рэйчел.

– Понятия не имею, о чем речь. Она еще что-то сказала?

– Нет, насколько я знаю. Просто прислала просьбу об интервью. Я позвонила некоему Мюррею Уайту, который управляет «Южными новостями». Но он, кажется, не в курсе дела. Обещал все выяснить, – сообщила Рэйчел.

– Кто такая Саманта Харпер? Пришли мне ее биографию. Прямо сейчас.

– Хорошо. Так и думала, что вы захотите узнать. У меня все готово. Уже отправляю.

– Отлично. Не отключайся, я сейчас же ее просмотрю, – Китти открыла почту и нетерпеливо нажала на письмо. На экране медленно возникла фотография Сэм.

Китти сразу поняла, кто эта девушка. Ее руки начали дрожать. Она рассматривала рыжеволосую голубоглазую Сэм, смотрящую в ответ с экрана.

– Ты еще здесь, Рэйчел? Мне нужно, чтобы ты достала адрес. Весь день занимайся только этим, ничем больше. Поняла?

– Да, хорошо. Чей адрес?

– Аннабель Розы Крид. Шестьдесят лет, родилась и выросла в Суссексе. Она на шесть лет моложе меня. Мы вместе посещали брайтонскую среднюю школу. Я не видела ее много лет. Найди ее.

– Хорошо, – проговорила Рэйчел. – Сделаю все возможное.

Китти осторожно убрала телефон обратно в сумочку. Машина остановилась возле дома на набережной. Она поблагодарила шофера, оставила щедрые чаевые и исчезла внутри.

Глава 15

Воскресенье, 5 февраля, 2017

Паб «Черный лев» с соломенной крышей, дубовыми балками и ревущим в камине огнем, был центром деревни. На взгляд Сэм, пейзаж выглядел так, будто сошел с какой-нибудь открытки. Закончив интервью с Кларой Бэнкрофт, чья мать была одной из первых суфражисток, она на высокой скорости помчалась в Престон. Проезжая по извилистой главной улице, где уличные фонари украшались цветочными корзинами, а тротуары ограждали идеально подстриженные живые изгороди, Сэм заметила паб. И поспешила укрыться от дождя в переполненном зале, чтобы выяснить дорогу к церкви. Казалось, здесь собрались все деревенские мужчины.

– Вверх по дороге, милочка, на вершине холма. Мимо не проедешь, – пробасил бородач с носом картошкой и налитыми кровью глазами.

– Вы собираетесь на поминальную службу? – поинтересовался мужчина у барной стойки.

– Да, – подтвердила Сэм.

– Вы его знали? – спросил другой, изучая ее поверх своей кружки.

– Нет, но думаю, он был связан с обителью Святой Маргарет. Я провожу кое-какое исследование о домах матери и ребенка в Британии, – пояснила девушка, окидывая паб быстрым взглядом. И заметила старушку в красном шерстяном пальто, смотрящую на нее с другого конца комнаты.

– Для чего вам это нужно? Плохое занятие. Такой милой девушке следует писать о чем-то повеселее.

– Э-э, ладно. Я подумаю об этом, – согласилась слегка ошеломленная Сэм. – Спасибо за помощь.

Повернувшись к выходу, девушка заметила, что старушка двинулась через комнату, опираясь на ходунки. Добравшись до двери паба, она остановилась и обернулась, словно кого-то искала. Сэм уже видела ее прежде, но не могла понять, где. На вид ей было за девяносто, болезненно худая, бледная, с заостренными чертами лица и собранными в пучок седыми волосами. Девушка наблюдала, как женщина оглядела комнату, а затем внезапно замерла, когда ее взгляд упал на Сэм. Впалые щеки вмиг порозовели, глаза заблестели. Чувствуя себя неуютно, Сэм отвернулась, а когда взглянула снова, спутница старушки уже помогала ей переступить порог и выйти на улицу.

Сэм торопливо поблагодарила мужчин и бросилась в холод снаружи. Она увидела, как старушке помогли сесть в такси. Машина двинулась в тот момент, когда раздался звон церковных колоколов. Проезжая мимо, женщина не отрывала взгляда от Сэм.

Запрыгнув обратно в свою «Нову», Сэм последовала за такси вверх по крутому склону холма. Когда они добрались до церкви, служба уже началась. Передние скамьи были заполнены. Сэм подождала, пока старушке помогут сесть, потом устроилась сама в конце противоположного ряда. Когда приходской священник поднялся на кафедру и заговорил, она переключила телефон в беззвучный режим.

– Мы собрались здесь сегодня, чтобы восславить жизнь и труд Отца Бенджамина и отдать дань его памяти. За тридцать лет службы приходским священником он затронул бесконечное множество сердец, благочестиво помогая тем, кто в этом нуждался. – Сэм перевела взгляд со священника на старушку, которая смотрела вперед, крепко сжимая в руках сумочку. – Когда в обители Святой Маргарет нашли тело Отца Бенджамина, это стало ударом для многих из нас. Никто не мог спать спокойно с тех пор, как он исчез, но новости о его смерти стали трагическим воплощением наших худших страхов. Теперь, с благословения Господа нашего, возлюбленного Иисуса Христа, мы можем отправить его на покой и молиться за душу его, чтобы вечно пребывала в мире.

Сэм посмотрела на собравшихся. В целом народу было немного, в основном – люди в возрасте. Она заметила Сестру Мэри-Фрэнсис, сидящую со склоненной головой. Рядом с ней разместилась Джемма – сиделка, что впустила Сэм в «Грэйсвелл», – пристально глядя на священника.

– Отец Бенджамин также основал дом матери и ребенка имени Святой Маргарет в Престоне и следил за его работой. Кроме того, до самого выхода на пенсию он добровольно посещал общество помощи нуждающимся, порой даже в самые суровые зимние месяцы, раздавая еду и одеяла тем, кому они были необходимы. Он удивительным образом влиял на молодых членов общества, преподавая в воскресной школе и помогая укрепить христианские ценности у жителей деревни. Ведь современная жизнь иногда может отвлечь от самого главного. Мы, люди, всегда должны следовать учениям Спасителя нашего, Иисуса Христа. В свете этого Ханна Крэйн, которая с любовью вспоминает Отца Бенджамина еще с тех времен, когда посещала воскресную школу, прочитает посвящение.

На кафедру поднялась женщина с длинными светлыми волосами, разворачивая лист бумаги. Сначала ее не было слышно, и в церкви раздались тихие смешки, пока священник неумело пытался разобраться с микрофоном. Наконец, она заговорила, ее голос дрожал.

Ты не плачь над могилой моей,

Я не сплю там в сиянии дней.

Я летаю подобно ветрам,

Белым снегом ложусь по утрам.

Ярким солнцем питаю рожь,

Проливаюсь с небес, как дождь.

И звенящую утра тишь

Нарушаю – парящий стриж,

Словно небо мне шепчет: «Мчи!».

Я – лишь блеск ярких звезд в ночи.

Ты не плачь над могилой моей,

Я не сплю там в сиянии дней.

Не роняй горьких слез своих,

Я не умер, я – средь живых!

Сэм взглянула на старушку. Теперь та смотрела в пол, утирая слезы носовым платком, который сжимала в дрожащих руках. Медленно открыла сумочку и вытащила что-то, сжав в тонких пальцах.

– Спасибо, Ханна. – Священник вернулся на трибуну, а женщина под одобрительную улыбку мужа двинулась обратно к своему месту. – Отец Бенджамин был бы очень горд. А теперь Сестра Клара-Гейл исполнит одно из его любимых музыкальных произведений.

Собравшиеся посмотрели на хоры, где монахиня в бело-голубом облачении запела «Аве Мария» [31]31
  А́ве Мари́я (лат. Ave Maria – Радуйся, Мария) – католическая молитва к Деве Марии. Эту молитву называют также ангельским приветствием (лат. angelica salutatio), так как её первая фраза представляет собой приветствие архангела Гавриила, сказанное им Марии в момент Благовещения


[Закрыть] . Стало тихо. Околдованные ангельским голосом, люди неподвижно застыли и, кажется, даже не дышали. Мурашки побежали по рукам Сэм, когда она слушала пение, полностью погрузившись в него. И лишь внезапно почувствовав рядом чье-то присутствие, повернула голову, не в силах сдержать судорожный вздох. В проходе неподалеку стояла старушка.

Она склонилась над ходунками, теперь Сэм смогла разглядеть, что держала женщина в левой руке. Это была фотография. Глаза старушки неподвижно смотрели на гроб впереди. Никто этого даже не заметил, всех полностью захватил голос Сестры Клары. Она почти достигла цели прежде, чем хоть кто-то поднял взгляд. Тук-тук, ее ходунки двигались по серому каменному полу церкви.

Внезапно все повернулись, наблюдая, как старушка медленно потянулась и положила фотографию на крышку гроба. Когда музыка стихла, она наклонила голову, перекрестилась в наступившей тишине и заговорила:

– Пусть Господь простит непростительные грехи этого человека и спасет души всех тех, чьи жизни он разрушил. Аминь. – Несмотря на сгорбленную позу, ее голос был сильным.

Она выпрямилась и посмотрела на молчавшего священника. Затем, прежде чем кто-либо смог отреагировать, отвернулась и медленно двинулась обратно вдоль прохода. Никто не шевельнулся, не издал ни звука. Старушка дошла до двери и, передвинув ходунки через порог, вышла на улицу.

Казалось, несколько мгновений священник не мог сдвинуться с места. Наконец, он отмер и направился обратно к кафедре.

– Прошу, не грустите из-за того, что произошло сейчас на ваших глазах. Жизнь приходских священников не всегда полна признательности и благодарности. Те, кому мы пытаемся помочь, порой не могут принять помощь. Давайте же помолимся за все беспомощные души. Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, и на земле, как на небе (Православная молитва «Отче наш».)...

Когда все подхватили молитву, одна из монахинь помоложе бросилась к гробу и смахнула фотографию на пол. Прежде, чем осознала, что делает, Сэм вскочила на ноги и подобрала упавший снимок. Оглядев собравшихся, она встретила взгляд покрасневших глаз сиделки Джеммы, которая, вцепившись в бумажный носовой платок, вытирала нос.

Желая перехватить старушку прежде, чем та исчезнет, Сэм украдкой двинулась к выходу, пока вниманием остальных вновь завладел священник. Когда она выбралась из темной церкви, на мгновение ее ослепил солнечный свет. В отчаянии осмотревшись, Сэм, наконец, заметила, как старушка исчезла в такси, и машина двинулась вниз по холму. Девушка позвала ее, пробежав немного вниз по крутой дороге, надеясь, что женщина заметит, как она машет, и остановится. Но нет, она уехала.

Сэм замедлила шаг, поняв, что в сумочке вибрирует телефон.

– Сэм, где ты, черт возьми? – рявкнул Мюррей в трубку.

– Я только что закончила интервью с Кларой Бэнкрофт и уже еду обратно, – поспешно ответила Сэм, когда ей просигналил водитель фургона.

– Не лги мне. Фотограф сказал, что ты уехала почти час назад, – проорал Мюррей. Сэм могла отчетливо представить вздувшиеся на его шее вены. Как и всегда, когда он приходил в ярость.

– Я еду обратно, Мюррей. Были проблемы с машиной.

– Ну ладно, в офис звонила твоя бабушка. Она пыталась тебя разыскать. У тебя ребенок заболел. Мне нужен материал к двум часам. После этого мы с тобой еще поговорим. – На линии повисла тишина.

Чувствуя себя подавленной, Сэм упала на скамейку и попыталась успокоиться.

Печаль старушки была такой осязаемой, словно еще висела в воздухе там, где прежде стояла женщина. Сэм взглянула на фотографию, которую подняла с пола церкви. С черно-белого снимка улыбалась девочка лет десяти. С вьющимися волосами, в красивом белом платье с цветами вокруг талии. Сэм перевернула фотографию и прочитала выцветшую надпись на обороте. «Айви, лето 1947».

Она затаила дыхание. Айви. Нет сомнений, в Престоне была не одна Айви, но, если в 1947 ей было девять или десять, то в 1956, когда были написаны письма, она уже была молодой женщиной детородного возраста. Могла ли это быть та же самая девочка?

Сэм взяла телефон и набрала номер Бена. Нет ответа. Позвонила еще раз и, дождавшись автоответчика, раздраженно оставила сообщение с просьбой позвонить бабушке. А после сама набрала ее номер.

– Привет, бабуль, это я. Прости, пришлось выключить звук на телефоне. Эмма в порядке?

Бабушка заверила, что в порядке, просто немного приболела.

– Я оставила сообщение Бену, так что он скоро должен к тебе приехать, – проговорила Сэм. – Прости, ты уверена, что все в порядке? Ты какая-то подавленная.

С бабушкой явно было что-то не то. И Сэм не сразу удалось вытянуть, что случилось. Наконец, бабушка призналась, что все дело в третьем письме Айви. Оно оказалось хуже предыдущих.

– Я перезвоню тебе, как только напишу заметку. Мюррею она нужна еще вчера.

И сдержала слово. Как только расшифровала интервью к столетию суфражисток и получила нагоняй от Мюррея, Сэм перезвонила бабушке. И когда та читала третье письмо Айви, обе не могли сдержать слез.