Текст книги "Девушка из письма (ЛП)"

Автор книги: Эмили Гуннис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

Глава 36

Понедельник, 6 февраля 2017

– Милая, у тебя все в порядке? – спросила Мод с другой стороны двери.

– Все хорошо, спасибо, – проговорила Сэм, смывая воду в унитазе и открывая кран. Когда девушка вышла в коридор, взгляд зацепился за гобелен в рамке, который она не заметила по пути в туалет.

Мод заметила ее интерес.

– Это работа Айви. Ей тогда было четырнадцать. Правда, красивый? Она пыталась и меня научить, но оказалось слишком сложно. У нее же терпения хватало. Она даже занималась с детьми в воскресной школе.

Сэм изучала искусно вышитую надпись: «А у вас и волосы на голове все сочтены. Не бойтесь».

– Она все время это повторяла. «Не бойся, мамочка, Господь видит все, что ты делаешь. Он знает, какая ты хорошая». А когда смотрела на дядю Фрэнка, то шептала: «И плохих он тоже знает».

Сэм мягко улыбнулась, взяв Мод за руку. Ее кожа была тонкой, словно бумага. Сэм чувствовала исходящую от нее печаль. Будто бы любая ее часть, даже сердце, могла в любую минуту распасться напополам.

– Ты так на нее похожа, – проговорила Мод, пристально глядя на Сэм.

– На кого? – спросила Сэм.

– На Айви. – Мод указала на висящую на стене фотографию. – Здесь ей, наверное, лет семнадцать.

Сэм пристально взглянула на снимок. Айви с длинными рыжими волосами была точной ее копией.

– Когда я впервые встретила тебя, то словно призрак увидела, – призналась Мод.

Сэм почувствовала неловкость. О чем говорила старушка? Изучая доброе, доверчивое лицо в поисках ответов, Сэм пыталась осознать слова Мод, но мозг девушки вопил о недостатке сна.

– Признаюсь, я была слегка разочарована, когда увидела, что ты идешь по тропинке одна, – проговорила Мод. – Я надеялась, твое появление означает, что Роза меня простила.

– Что вы имеете в виду? – спросила Сэм. Она почувствовала, как внутри поднимается волна паники, но причин ее не понимала. – Какая Роза?

Мод испустила легкий нервный смешок.

– Твоя бабушка, конечно.

– Бабушка? Она здесь ни при чем. Просто после смерти деда она наткнулась в его бумагах на эти письма. Он занимался антиквариатом, и часто находил в продаваемой мебели письма и личные документы. – Сэм тщательно подбирала слова, отчаянно желая, чтобы они оказались правдой. Но уже понимала, что это не так.

– Я сама отдала эти письма твоей бабушке, лет пятьдесят назад, – пояснила Мод, на лице ее явно читалось замешательство. – Когда они с подругой пришли меня навестить.

Слова повисли в воздухе. Сэм не могла их понять.

– Моя бабушка, Аннабель Крид, была здесь? Пятьдесят лет назад?

– Да, ей тогда было двенадцать. Я думала, ты здесь именно поэтому. Что она отдала тебе письма и рассказала, что между нами случилось.

Сэм внезапно почувствовала легкую слабость и села прямо на пол, опустив голову на руки.

– А как они к вам попали?

– Пришли по почте через несколько дней после смерти Айви, – проговорила Мод, глядя на фотографию дочери. – Они разбили мне сердце. Я понятия не имела, что ей довелось пережить. Я ездила с ними в обитель Святой Маргарет, но Матушка Карлин лишь сказала, что все написанное Айви вызвано ее психическим расстройством. И отдала мне письмо психиатра с подтверждением, что Айви была не в своем уме и все, о чем она писала, было просто выдумкой.

– Но бабушка никогда не упоминала о встрече с вами, – пробормотала Сэм. – Не понимаю. Вы уверены, что речь о ней? Об Аннабель Крид?

– Да, Аннабель Роза Крид. Саманта, она – дочь Айви. Та самая Роза, о которой говорится в письмах Айви.

Сэм вскочила и бросилась в туалет. Ее стошнило в унитаз. Она медленно поднялась, опершись о раковину, брызнула водой в лицо. Затем взглянула на себя в зеркало и вышла обратно в коридор.

– Прости, Саманта. Я на самом деле думала, что тебе все известно. Я была так счастлива, когда утром прочитала твою записку. Решила, что твоя бабушка наконец-то меня простила.

– Простила? За что? – спросила Сэм, снова глядя на фотографию Айви.

– В тот день, в основном, говорила ее подруга. Она была немного старше Аннабель, – проговорила Мод. – Аннабель же просто сидела молча. Тогда как раз изменили правила усыновления, и приемным детям разрешили вступать в контакт с биологическими родителями. Я получила письмо из Совета. Они сообщали, что Аннабель хотела меня видеть. И устроили встречу.

Сэм слушала, качая головой. Она не могла этого осознать. Бабушка знала, где жила ее собственная бабушка, знала о своей матери. Почему же она никогда об этом не говорила? Почему?

– А та подруга моей бабушки… что она сказала? – спросила Сэм.

– Нечто ужасное. Я волновалась при мысли о встрече с Аннабель Розой, считала минуты до момента, как увижу ее в первый раз. Она была красива и очень похожа на Айви. Когда она позволила себя обнять, мне пришлось приложить усилия, чтобы не задушить бедную девочку. Я тогда не собиралась отдавать ей письма, ведь от них веяло печалью. Но я вытащила коробку с вещами Айви, чтобы показать ей фотографию, и ее подруга их нашла. Она сидела в углу и читала, пока я болтала с Аннабель. Те полчаса были прекрасными. Аннабель оказалась очень милой и сильно напоминала мне Айви. Но затем ее подруга закончила читать письма и сильно разозлилась. Она кричала, что мне должно быть стыдно, ведь я не спасла Айви, и она умерла по моей вине. Что с таким же успехом я могла бы убить ее своими руками.

– Боже, какой кошмар. Мне так жаль, Мод. – Старушка так побледнела, что Сэм не удивилась бы, если бы та упала в обморок. Она схватила первый попавшийся стул из коридора, чтобы усадить Мод.

– Спасибо, – проговорила Мод, когда Сэм помогла ей сесть. – Это она разорвала письмо Ричарда Стоуна и швырнула им в меня. Она была в ужасной ярости. Сказала, что в письме сплошная ложь, что Айви не была сумасшедшей. С моей стороны было глупостью склеивать обрывки. Но у меня так мало осталось от Айви, что я цеплялась за что угодно.

Сэм взяла руку Мод в свои.

– Кем была эта так называемая подруга? – спросила она.

– Ее звали Китти. Я помню, потому что несколько лет спустя увидела ее по телевизору. И не могла поверить, – продолжила Мод, утирая слезы тыльной стороной ладони. – Она сказала мне больше не искать встреч с Аннабель, в противном случае, она меня убьет.

Сэм протянула Мод бумажный носовой платок.

– Боже, – прошептала девушка, качая головой. – Когда я нашла Китти в обители Святой Маргарет, она назвала меня Айви. Потом она это отрицала. Но когда я показала ей фотографию Айви, она заметно расстроилась.

– Ты знаешь Китти? – спросила Мод, сжимая платок в руке.

– Сегодня впервые с ней встретилась, – тихо сказала Сэм, погрузившись в свои мысли.

– Когда в тот день она была здесь с Розой, то говорила об Айви, словно знала ее. Но как это возможно? – пробормотала Мод.

– Невозможно, – медленно проговорила Сэм. – Но ее сестра-близнец могла знать Айви.

– Сестра-близнец? – переспросила Мод.

– Сегодня утром Китти рассказала мне о своей сестре-близнеце Эльвире. Они появились на свет в обители Святой Маргарет как результат любовной связи их отца. Женщина, давшая им жизнь, умерла при родах. Китти растил отец, а Эльвиру удочерила семейная пара. Но потом ее вернули обратно в обитель Святой Маргарет. Она находилась там примерно в то же самое время, что и Айви.

Сэм снова взглянула на фотографию Айви, затем на свое собственное отражение в старинном зеркале на стене.

– Думаю, она назвала меня Айви, потому что увидела во мне старую подругу. Она была немного не в себе и поэтому забылась; не понимала, что говорила.

– Забылась? – спросила Мод. – Что ты имеешь в виду?

– Китти не могла знать Айви. В отличие от Эльвиры. – Взгляд Сэм впился в гобелен на стене. – У Китти в квартире висит нечто подобное. Думаю, Айви научила ее этому псалму, когда они вместе жили в обители Святой Маргарет. – Она вновь взглянула на Мод.

– Когда Китти и Айви жили вместе в обители Святой Маргарет? Я думала, ты говорила об Эльвире? – пробормотала Мод.

– Когда я беседовала с Китти, она рассказала о своей первой встрече с Эльвирой. Им было восемь. Эльвира сбежала из обители Святой Маргарет и смогла найти Китти. Они прятались в сарае возле обители, а, когда стемнело, Китти сказала, что пойдет за помощью. Но она упала и очнулась три дня спустя в больнице. И отец рассказал ей о смерти Эльвиры.

– Какой ужас. Бедняжка, – прошептала Мод, ее глаза наполнились слезами.

– А что если той ночью умерла Китти? – спросила Сэм. – И Эльвира заняла ее место из страха, что ее отправят обратно в обитель Святой Маргарет?

– Не понимаю, о чем ты. Как она могла так просто занять место сестры? Это невозможно. – В голубых глазах Мод читалось беспокойство.

– Разве? – спросила Сэм. – Они были близнецами.

– Но могли выглядеть по-разному, так ведь? – Мод наклонилась ближе. – Эльвира жила в обители Святой Маргарет, где за ней вряд ли ухаживали. Китти же росла в любящей семье. У Эльвиры могли быть грязные волосы, ногти, зубы. Наконец, она просто могла быть более худой, чем Китти.

– Не обязательно. Китти сказала, что очнулась в больнице три дня спустя после встречи с Эльвирой. И рассказала, что провела ночь в канаве. Так что, когда она попала в больницу, она в любом случае была вся в грязи. И ее просто помыли.

– Но мать и отец должны были понять. Мать всегда знает, – убеждала Мод, глядя на Сэм.

– Их биологическая мать умерла. Если вы о Хелене Кэннон, то она сама лежала в то время в больнице. А Джордж под влиянием стресса мог просто не придать значения. – Сэм помедлила. – Возможно, что Эльвира, узнав о смерти Китти, заняла место сестры. И всю свою жизнь мстила за то, что с ней случилось.

– Мстила? Что ты имеешь в виду? – Мод смущенно теребила в руках платок.

– Все, о ком упоминала Айви в письмах, мертвы. Думаю, их убила Эльвира.

– Святые небеса, – пробормотала Мод и замолчала, пытаясь осознать услышанное. – Все, за исключением Розы.

Сэм уставилась на Мод, глаза ее расширились от ужаса.

– О боже. Бабушка.

– Что? – спросила Мод. – Что-то не так?

Сэм подбежала к двери, схватила сумочку и натянула ботинки, по пути крикнув Мод:

– Звоните в полицию. Скажите, что на пожилую женщину было совершено нападение. «Уайтхоук Эстейт», квартира 117.

Глава 37

Понедельник, 6 февраля 2017

Следуя указаниям женщины из почтового отделения, Фред довольно быстро отыскал отдельно стоящий викторианский особняк. Он не слишком надеялся, что семья Джейкобсонов все еще живет здесь, и сердце его забилось чаще, когда дверь открыла миловидная старушка в розовой кашемировой кофте. Закрепив очки на идеально уложенных волосах, она пристально его рассматривала.

– Миссис Джейкобсон? – спросил Фред с теплой улыбкой. В некрологе доктора Джейкобсона он прочитал, что тот умер в 1976, а женился лет за двадцать до того. Так что миссис Джейкобсон, должно быть, уже за восемьдесят. Фред решил, что она явно гордилась своей внешностью и отлично выглядела для своего возраста.

– Да? – нервно откликнулась она.

– Не знаю, помните ли вы меня. В детстве я жил неподалеку. Я – Фред Картрайт, ваш муж много лет был терапевтом моего отца, – солгал он, чувствуя себя виноватым. Но делал это ради Сэм.

Женщина нахмурилась, пытаясь понять смысл его неожиданного визита.

– Отец всегда о нем очень хорошо отзывался. Думаю, он писал вам, когда умер ваш муж. Отец был очень расстроен, – проговорил Фред.

– Понимаю. Чем могу помочь? – спросила женщина.

Фред помедлил.

– Если у вас есть время, мне бы хотелось задать вам пару вопросов о вашем покойном муже.

– Даже не знаю. Я просто смотрела субботнюю серию «Катастрофы», – сказала женщина, оглядываясь через плечо.

– Я был так расстроен известием о смерти доктора Джейкобсона. Должно быть, вы с дочерями ужасно по нему скучаете. Кажется, отец говорил, что их зовут Сара и Джейн. – Фред припомнил, что эти имена упоминались в заметке, которую он читал чуть раньше.

– Спасибо. Да, вы правы.

– Я не отниму у вас больше пяти минут. Можем даже поговорить прямо здесь, на скамейке.

– Нет, здесь очень холодно. Простите, возраст и все такое… так что я немного нервничаю. Мне всегда приятно говорить об Эдварде. Входите. – Фред проследовал за ней в коридор. – Хотите чаю?

– Спасибо, миссис Джейкобсон, – кивнул он.

– Называйте меня Салли. Прошу, проходите и садитесь, я пока заварю чай.

Старушка привела Фреда в огромную гостиную. В глаза бросалось огромное количество мягкой мебели, семейных фотографий и цветов. В комнате царил идеальный порядок; даже диванные подушки располагались строго на своих местах. Было очевидно, что особняк недавно ремонтировали. Конечно, хрупкая старушка вроде миссис Джейкобсон в одиночку не могла следить за домом подобного размера. Вероятно, Эдвард Джейкобсон позаботился, чтобы и после его смерти жена долгое время ни в чем не нуждалась.

Пока миссис Джейкобсон возилась в кухне, Фред изучал фотографии, стоящие на полированном антикварном столике. Он взял в руки снимок, на котором доктор Джейкобсон обнимал медовой окраски спаниеля.

– Мы все любили эту собаку, – проговорила старушка, появляясь позади него с подносом, на котором стояли чашки с чаем и вазочка печенья. – Наверное, Хани я оплакивала даже больше, чем Эдварда. Когда не стало мужа, Хани была мне отличной компанией. И ее смерть стала последней каплей.

– Могу себе представить. Как поживают Джейн и Сара? – спросил Фред.

– Боже, они уже такие взрослые, что верится с трудом. Сара стала врачом, как отец. А Джейн – архитектор, – проговорила она, расставляя содержимое подноса на столе. – Навещают меня по возможности часто. Но они много работают. Вы же знаете, каково это.

Фред улыбнулся.

– Наверное, вы очень гордитесь ими.

– Да. Только грустно, что Эдвард не смог увидеть, какими они стали. – Салли протянула ему чашку чая. – Ну а вы чем занимаетесь, Фред?

– Честно говоря, Салли, я – историк. И сейчас собираю информацию о местечке в Престоне, носящем имя Святой Маргарет. Не знаю, слышали ли вы о нем. – Он взял печенье с предложенной ему тарелки и положил на свое блюдце.

– Конечно, дом матери и ребенка. Много лет стоял заброшенным. Полагаю, скоро его снесут.

– Да, вы правы, – помедлив, проговорил Фред, пытаясь подобрать слова. – Я просто подумал… возможно, ваш муж был как-то связан с обителью Святой Маргарет? – Он взглянул в лицо миссис Джейкобсон, ожидая каких-либо признаков напряжения, но ничего не увидел.

– Да, конечно. В обитель принимали незамужних беременных девушек. Эдвард иногда ходил туда, чтобы помочь при трудных родах. Но он не любил об этом говорить.

Фред кивнул.

– Должно быть, желание помогать было у него в крови, – сказал он, отпивая чай.

Старушка откинулась на пухлые диванные подушки, неторопливо потягивая чай из тонкой фарфоровой чашки. Воображение Фреда тут же нарисовало сцену. Салли, завернутая в шелк простыней, шевелится во сне, хлопает входная дверь, и доктор Джейкобсон на цыпочках входит в спальню. Его руки все еще в крови после битвы за спасение жизни бедной девушки. Наверное, она просыпается, поднимает голову, а он, стоя у двери, шепчет:

– Я в душ, милая. Лягу в соседней комнате, чтобы тебя не тревожить.

У французского окна возникла персидская кошка, и оба подпрыгнули от неожиданности.

– Что ты здесь делаешь, Джесс? – спросила Салли, вставая, чтобы ее впустить.

– У вас красивый сад, – проговорил Фред, разглядывая его сквозь французское окно, которое Салли, плотнее завернувшись в кофту, поспешно закрыла. – Должно быть, нелегко следить за таким большим домом.

– К счастью, я в состоянии позволить себе нанять помощников. Девочки пытаются уговорить меня переехать, но я не могу. Конечно, они верят, что так будет лучше. Но как я смогу жить одна в незнакомом месте, оставив Эдварда в прошлом? Я бы его подвела. – Она поставила чашку на стол. – Знаете, он ведь здесь умер.

– Я не знал. Простите. Должно быть, это очень тяжело. – Фред ждал продолжения, но Салли потерялась в мыслях. – Он болел?

– Нет, ничуть. Он утонул в крытом бассейне. Мы до сих не знаем точно, что же произошло. Каким-то образом он очутился под крышкой. Вскрытие показало, что он вывихнул плечо. Возможно, там застряла Хани, а он пытался ее вытащить и упал.

– Какой ужас. А вы были здесь? – спросил Фред.

– Нет, уезжала за подарками к Рождеству. У машины спустило колесо, так что меня не было какое-то время… – Голос Салли замер, она стиснула лежащие на коленях руки. – Мы купили самую прочную крышку для бассейна, чтобы девочки в него не упали. Она бы его выдержала. Но, вероятно, падая, он ударился головой, так что был без сознания, когда соскользнул в воду.

– Просто ужасно. А полицейские чем-то помогли? – спросил Фред, осторожно глядя в лицо Салли.

– Да. Я сказала им, что что-то не так. Хани ненавидела этот крытый бассейн; она боялась воды и никогда туда не ходила. А Эдвард, пытаясь войти, разбил стеклянную панель – отпечатки его пальцев нашлись на брошенном им камне. Он же знал, где ключи. Зачем он вломился в собственный бассейн? Я не виню полицейских за то, что меня не слушали. После смерти Эдварда я была в таком состоянии, что несколько дней принимала успокоительное. И не смогла присутствовать на дознании. Вердикт я и так знала. Смерть в результате несчастного случая. Почему бы и нет? Ни у кого не было причин вредить Эдварду.

– Конечно, – проговорил Фред, разглядывая висящую на стене фотографию доктора Джейкобсона с девочками.

– Никогда себе не прощу, что меня здесь не было.

– Мне так жаль, Салли, – посочувствовал Фред. – Он всегда с большой теплотой относился к нашей семье. Порой жизнь действительно несправедлива.

Салли смахнула слезы тыльной стороной ладони.

– Знаю, что порой веду себя как эгоистка, ведь те двадцать лет, что мы прожили вместе, были невероятно счастливыми. Но иногда, когда я вижу, как подруги ссорятся со своими мужьями, мне хочется закричать: «Неужели вы не понимаете, как вам повезло. Ведь у вас есть на кого сердиться!»

Фред ждал продолжения. Ему стало грустно: ведь Салли чувствовала себя настолько одинокой, что делилась самым сокровенным с первым встречным.

– Он хотел поехать со мной за покупками, но я придумала какую-то отговорку. В магазинах он лишь мешался. Если бы я была хоть немного терпимее, он и сейчас был бы здесь, со мной.

– Как говорит мой отец, каждый человек виновен во всем хорошем, чего он не сделал, – проговорил Фред.

Салли взглянула на него и улыбнулась, глаза ее еще были полны слез.

– Простите. Вы же явно пришли не для того, чтобы слушать мои рассказы об Эдварде. Чем я могу помочь?

– Ну, я просто подумал… вдруг у вас остались какие-то документы доктора Джейкобсона? Возможно, сведения о девушках, которых он помог спасти в обители Святой Маргарет. И тогда я бы мог с ними поговорить. И таким образом отдать ему дань уважения в своей диссертации.

– Даже не знаю, – проговорила Салли, внезапно нахмурившись. – Честно говоря, у меня так и не хватило духу должным образом разобрать его бумаги. И я просто решила оставить все, как было.

– Конечно, я понимаю, – кивнул Фред, сделав эффектную паузу. – Может, вы могли бы просто посмотреть, есть ли какие-то папки с документами из обители Святой Маргарет? И тогда, возможно, подумали бы над моими словами, поговорили с дочерями. Если будет удобно, я мог бы зайти в другой раз. Я не настаиваю.

Салли медленно обдумывала его предложение.

– Звучит неплохо. Однако не думаю, что многое найдется. Случилось нечто очень странное. Перед самой смертью он разбирал четыре или пять коробок с папками. За несколько дней до того их привез ему Отец Бенджамин. Полагаю, они имели отношение к обители Святой Маргарет.

Салли вновь мысленно вернулась в тот декабрьский день в 1976, за неделю до смерти Эдварда. Тогда на пороге неожиданно возник Отец Бенджамин.

– Здравствуйте, Салли. Эдвард дома? – спросил он, стоя в дверях с тростью в руке.

– Да. Он вас ждет, Отец? – Она знала, что это не так, что Эдвард предвкушал тихий вечер дома. Но она явно не могла прогнать Отца Бенджамина.

– Черт возьми, чего ему надо? Может, скажешь, что я заболел? Или что-нибудь в этом роде? – буркнул Эдвард, когда Салли сообщила ему. В его усталых глазах мелькнуло выражение тревоги.

Салли слегка отпрянула, удивленная тоном мужа.

– Эдвард, сейчас я уже не могу ему этого сказать. Слишком поздно.

– Ради всего святого! Ладно, тогда впусти его, – прошипел он, пока, пыхтя и сопя, убирал бумаги со стола.

Когда Отец Бенджамин поднялся в кабинет Эдварда, Салли нервно застыла на лестничной площадке. Разговор внутри явно шел на повышенных тонах.

– Отец, я с трудом понимаю, чего вы теперь-то от меня хотите, – проговорил Эдвард. – Еще тогда я предупреждал, что стоит надлежащим образом вести записи о тех бедных детях, упокой Господь их души.

– Мы кормили тех детей и давали им кров. Каким-то образом мы должны были компенсировать их содержание. И ваши высокие моральные устои, Эдвард, в данном вопросе просто оскорбительны. Вы всегда знали о происходящем, и, тем не менее, продолжали отправлять к нам девушек, получая с этого немалый доход.

– Отправлял, Отец, было дело. Но уже почти шесть лет я к вам никого не посылал.

В ответ на это Отец Бенджамин лишь рассмеялся. Салли услышала его смех – грубый, какой-то пустой, почему-то вызывающий тошноту.

– Думаю, доктор, вы отлично разыграли свою партию еще до этого. Я не хочу враждовать, но у меня в машине документы. Архивы, к которым Совет теперь имеет законный доступ. Если я откажусь их предоставить, меня могут обвинить в неуважении к суду. Если дело дойдет до процесса.

– Стоило подумать об этом прежде, чем тратить все деньги, полученные от «Мерсер Фармасьютиклс».

– Послушайте меня, Эдвард Джейкобсон, – прорычал Отец Бенджамин так громко, что Салли поспешно сбежала вниз по ступенькам. – Если мне придется отвечать на вопросы об этом деле, я утяну с собой и вас. Лишь вы способны продраться через эти папки и найти объяснения их содержимому. У нас всего неделя, я советую вам начать сегодня же.

Салли услышала, как открылась дверь кабинета, и поспешно юркнула в кухню. Священник, спустившись вниз по лестнице, вышел через входную дверь, оставив ее широко открытой. Она видела, как он открыл багажник машины и достал четыре большие коробки с папками, затем втащил их в дом, оставив посреди коридора. Заметив, что Салли наблюдает за ним, он ничего не сказал. Просто развернулся и вышел, захлопнув за собой дверь.

Фред посмотрел на нее. Теперь он слушал очень внимательно.

– Если это были документы из обители Святой Маргарет, мне бы, конечно, очень хотелось на них взглянуть, – проговорил он, пытаясь скрыть нетерпение.

– Я не знаю, что Эдвард с ними сделал. Больше я их не видела. Конечно же, в кабинете их нет. Ума не приложу, куда они подевались. Может, подождете здесь, а я пойду и взгляну, вдруг найду что-то полезное? – радостно улыбаясь, спросила Салли.

Фред кивнул. Как только он услышал шаги наверху, то, взглянув на свои трясущиеся руки, бросился к шкафчику с напитками. Открыл его, плеснул в стакан немного виски и залпом выпил. Через несколько минут он услышал голос Салли. Она явно говорила по телефону. Ей кто-то позвонил, решил Фред. Или она сама, забеспокоившись, позвонила кому-то.

– Я так думаю. Не знаю, милая! – проговорила она, вернувшись в комнату с телефоном у уха. От волнения она заговорила немного громче. – Боюсь, вам не повезло, – сказала она Фреду; ее мягкие жесты и тон голоса полностью изменились. – Здесь мало документов. К тому же, в любой момент приедет дочь, она живет в соседней деревне. Думаю, вам лучше уйти.

– Конечно, – согласился Фред, пытаясь скрыть панику. – Спасибо за чай. Вы позволите мне перед уходом воспользоваться туалетом? Впереди меня ждет долгая дорога обратно в Лондон.

Губы Салли сжались. После разговора с дочерью она была явно очень напугана.

– Да, хорошо. Прямо и налево.

Фред прошел по коридору, ища по пути другие комнаты. Добравшись до туалета, он заметил напротив лестницу, а на верхней площадке – открытую дверь. Он даже не колебался. Проверив, что все чисто, он закрыл дверь туалета и тихо поднялся по ступенькам. И очутился в огромном кабинете со столом из красного дерева, кожаным стулом и двумя картотечными шкафами, в замке одного из которых торчала связка ключей.

Зная, что его хватятся уже через несколько минут, Фред быстро повернул ключ и выдвинул первый ряд свисающих папок. Ничего не найдя на букву «С» – «Святая Маргарет», он посмотрел на «М». Но увидел лишь папку «Мерсер Фармасьютиклс», и вытащил ее. Внутри лежал одинокий лист бумаги. Кажется, договор, на фирменном бланке, с пометкой «Секретно и конфиденциально» сверху. Внизу стояли две подписи, доктора Джейкобсона и директора «Мерсер Фармасьютиклс», Филипа Стоуна. Поспешно Фред отыскал букву «О», а следом – пухлую папку с именем Отца Бенджамина. Дрожащими руками он вытащил ее и открыл.

Сначала шли медицинские записи о здоровье Отца Бенджамина, какие-то заметки о перенесенных им заболеваниях, впрочем, несерьезных. Но дальше лежали отчеты о родах – штук сорок, – которые принимал доктор Джейкобсон в обители Святой Маргарет. Похоже, большинство этих детей родились мертвыми.

Как ни старался Фред уделить документам должное внимание, отчаянно колотящееся сердце напомнило ему, что временем он не располагает. Действуя максимально быстро, Фред добрался до конца папки, и наткнулся на тонкую пачку листов, скрепленных вместе канцелярской скрепкой. Согласно пометкам доктора Джейкобсона, в обители Святой Маргарет он лечил детей трех-четырех лет от лихорадки, болей в шее, скованности, спазмов, тошноты, апатии и приступов эпилепсии. Кто были те дети? Насколько знал Фред, обитель Святой Маргарет являлась домом матери и ребенка, где детей, появившихся на свет, отдавали в приемные семьи.

Голос Салли Джейкобсон эхом разнесся по ступенькам.

– Фред?

Ударившись коленом об стол, Фред метнулся к выходу и увидел, что женщина барабанит в дверь туалета внизу.

Дрожащими руками он вытащил листок из папки «Мерсер», сложил пополам и сунул в задний карман брюк. Потом закрыл папку и сунул ее в шкаф с максимально возможной скоростью. Убедившись, что все осталось в прежнем состоянии, он выскользнул из кабинета и сбежал вниз по ступенькам.

– Большое спасибо, Салли. Было приятно познакомиться, – беспечно бросил он, направляясь к выходу.

– Что вы делали наверху? – спросила она, вспыхнув от злости.

– Был в туалете, – поспешно проговорил Фред, отчаянно желая сбежать. – До свидания, Салли, передавайте привет дочерям. – Он повернул ручку двери, с облегчением отметив, что она не заперта, вышел на улицу и поспешил по тропинке к дороге.

Очутившись в безопасности внутри машины, Фред вытащил телефон. Он уже собирался позвонить Сэм и поведать ей о беседе с Салли Джейкобсон, когда мимо проехал черный «Ягуар». За рулем сидела женщина с длинными седыми волосами. Ее лицо сразу показалось Фреду знакомым, но лишь спустя несколько секунд он осознал, что это была Китти Кэннон. Из заметок о несчастном случае с Джорджем Кэнноном Фред знал, что дорога, на которой он припарковался, называлась Престонским шоссе, и вела к обители Святой Маргарет.

Фред развернул машину и последовал за ней.

Отъезжая, он бросил взгляд в зеркало заднего вида. Возле открытой входной двери стояла Салли Джейкобсон и с каменным лицом смотрела ему вслед.