Текст книги "Девушка из письма (ЛП)"

Автор книги: Эмили Гуннис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)

 Глава 3

Суббота, 4 февраля, 2017

Лифт снова был сломан. Сэм взбежала по лестнице жилого дома в пригороде Уайтхок[14]14
  Уайтхок – восточный пригород Брайтона


[Закрыть] , перепрыгивая через ступеньку, и вошла в квартиру бабушки, где они с Эммой укрылись после бури, разразившейся во время очередной ссоры с Беном пару месяцев назад.

– Бабушка? ― прошептала Сэм, пытаясь выровнять дыхание после быстрого подъема.

Ответа не было. Она прокралась по мягкому коричневому ковру в гостиную, где горел газовый камин. Бабушка спала в кресле-качалке, а Эмма свернулась под одеялом на диване. Свет был приглушен, и знакомый запах выпечки тотчас заставил девушку почувствовать себя дома. Вся стена была увешана фотографиями, они стояли даже на подоконнике. Бабушка с дедушкой в турпоходах, Эмма голышом и Эмма, строящая с дедом песочные замки. Однако на большинстве смущающих фотографий была изображена сама Сэм ― юная, чем-то похожая на беззубого Мика Хакнелла [15]15
  Мик Джеймс Ха́кнелл (англ. Mick James Hucknall) – британский певец и автор песен в стиле поп, ритм-н-блюз и соул.


[Закрыть]  с острыми коленками.

Пока она осторожно пробиралась среди книжек с кроссвордами и газет, позабытых чашек с холодным чаем, цветных карандашей и недоеденных пирожков с рисом, ее взгляд упал на написанное от руки письмо, лежащее на полу рядом со свисающей бабушкиной рукой, ― будто бы она уснула, читая его.

Что-то в косом выцветшем почерке и старой кремовой бумаге сразу привлекло ее внимание, но, когда она склонилась ближе, чтобы прочитать его, бабушка открыла глаза и улыбнулась. Сэм улыбнулась ей в ответ, позабавленная тем, что одни очки сидели у бабушки на носу, а другие покоились в седых волосах.

– Привет, милая, как ты? ― сонно спросила бабушка, и в уголках ее добрых голубых глаз появились морщинки.

При виде двух своих любимых девочек Сэм почувствовала, как ее накрывает волной спокойствия. Бабушка, как обычно, выглядела великолепно в сиреневом платье и белом кардигане, который связала сама во время бесконечных повторов «Пуаро» [16]16
  «Пуаро́» (или «Пуаро́ Ага́ты Кри́сти», англ. Agatha Christie’s Poirot, 1989 – 2013) – британский детективный телесериал по произведениям Агаты Кристи о бельгийском сыщике Эркюле Пуаро. Главную роль сыграл Дэвид Суше.


[Закрыть]. Ее волосы были собраны на макушке, и, несмотря на холодный февральский день, румянец играл на морщинистых щеках. А сияющая улыбка скрывала, что ей пришлось тащиться под ледяным дождем, опираясь на больное бедро, чтобы забрать уставшую четырехлетнюю девочку, а потом кормить, развлекать ее и укладывать спать. Сэм внезапно почувствовала прилив раздражения к Бену.

– Бабуль, надо было мне сказать, что лифт опять не работает. Я бы, по крайней мере, зашла за продуктами и принесла их домой. ― Сэм поцеловала обеих в лоб.

– Все в порядке, милая, мы хорошо провели время. Эмма помогла мне подняться по лестнице. Она такая хорошая девочка, Сэмми; в самом деле, это ваша с Беном заслуга.

– Прости, что Бен повесил ее на тебя. Мне это не нравится.

– У него было собеседование, ― сообщила бабушка, нежно глядя на Эмму.

– В субботу? ― нахмурилась Сэм.

Бабушка пожала плечами.

– Он сказал что-то о сети ресторанов. Тебе бы порадоваться за него.

Сэм покачала головой.

– Я просто не знаю, что с нами будет дальше… Найдется чашка чаю? ― бабушка кивнула, и Сэм направилась в кухню. ― Она нормально заснула? ― поинтересовалась оттуда.

– В конечном счете. Хотя, боюсь, было уже довольно поздно. Она хотела подождать тебя. Я пыталась убедить ее пойти в кровать, но она уснула здесь. Ты, должно быть, устала, милая.

Сэм вернулась с двумя кружками, которые поставила на кофейный столик.

– Я раздобыла эксклюзивный материал для одного из национальных изданий, так что, полагаю, оно того стоило. ― Она опустилась на диван рядом с Эммой, коснувшись рукой ее спины, которая поднималась и опадала в такт ровному дыханию ребенка.

– Так держать, милая. Это означает, что, наконец-то, твое имя выйдет в свет? ― бабушка подвинулась на стуле.

– Нет, авторство принадлежит самому изданию, но все это поможет мне составить портфолио. Не думаю, что ты пропустила хоть слово из того, что я написала, ― Сэм взглянула на стопки газет вокруг.

– Конечно, нет, ― подтвердила бабушка. ― Я невероятно горжусь тобой, моя милая.

– Рада, что хоть кого-то это волнует. Бен так часто обижает меня, что едва ли следит за этим, ― Сэм сделала глоток чая.

– Все будет хорошо. Молодым женщинам тяжело справляться со всем сразу. Похоже, такова участь вашего поколения. И тебе просто досталась большая куча дымящегося дерьма.

Сэм издала смешок, из тех, что так нравились Бену, и тут же прикрыла рот рукой, чтобы не разбудить Эмму.

– Как бы то ни было… ― она потянулась к своей сумке и достала маленький сверток и огромную коробку шоколада для бабушки. ― С днем рождения, бабуль.

– Ох, непослушная девчонка, что же ты творишь? ― шутливо рассмеялась бабушка, вынимая прелестный серебряный браслет с цифрой 60 и инициалами «С», «А» и «Э», свисающими с него рядом с маленьким серебряным чайничком и бабочкой. Ее глаза повлажнели. ― Все, что я так люблю, ― прошептала она, посылая внучке воздушный поцелуй. ― Это прекрасно, милая, спасибо.

– Мне так жаль, что меня не было здесь в твой первый день рождения без дедушки. Обещаю, на следующей неделе приглашу тебя на ужин.

– Не глупи. Сейчас ты здесь, и со мной была Эмма. В любом случае, дедушка духовно был здесь. Знаешь, что я нашла сегодня?

– Что? ― Сэм потянулась за кусочком солодового хлеба.

– Эмма уронила игрушку рядом с нашей кроватью, и когда я поднимала ее, то обнаружила большую вмятину в стене.

Сэм нахмурилась.

– А мне так важно знать о большой вмятине в стене около вашей с дедушкой кровати?

Бабушка рассмеялась.

– Она появилась там потому, что дедушка обычно слушал радио в соседней комнате. Он включал его так громко, что я часто била тростью в стену спальни. ― Она ненадолго замолчала, чтобы успокоиться, а потом продолжила: ― После его смерти я привыкла включать радио на полную громкость. Так я могла сделать вид, что он все еще там. Кажется, что скучают только по-хорошему в человеке. Но нет, не хватает всего.

Сэм улыбнулась бабушке и послала ей воздушный поцелуй. Дедушка, умерший в 75 лет, был на пятнадцать лет старше бабушки. В один судьбоносный дождливый воскресный полдень осенью 1980 она бродила по его антикварному магазину, и это была любовь с первого взгляда. Он сбил ее с ног, и вскоре они стали неразлучны, поженившись в брайтонском загсе всего год спустя. Всю жизнь дед был опорой для бабушки, особенно когда они получили звонок из социальной службы с сообщением, что Кристина, единственная дочь бабушки, от которой она отдалилась, умерла, и что у нее есть двенадцатилетняя внучка, которую они никогда не видели. Дедушка обнимал Сэм, словно она была ему родной. Они втроем счастливо обитали в своем воздушном пузыре, пока тринадцать лет спустя он не лопнул ― у дедушки обнаружился неоперабельный рак легких.

Бабушка вытерла глаза носовым платком деда.

– Что это? ― спросила Сэм, указав на письмо на полу. ― Похоже, ты читала его до того, как я пришла домой.

Бабушка посмотрела вниз. Казалось, она слегка помедлила, прежде, чем поднять исписанные страницы.

– Это письмо, милая.

– От кого?

– Не знаю. Я нашла его в документах дедушки. ― Она съежилась на стуле.

– Любопытно. Могу я на него взглянуть? ― спросила Сэм.

Бабушка колебалась, глядя на листы бумаги в своей руке, потом протянула их Сэм.

– Ты в порядке, бабуль?

– Все хорошо, милая, просто устала, ― бабушка встала. ― Зов природы. Вернусь через минуту.

Сэм осторожно разгладила два тонких листа пожелтевшей бумаги. Они оба были покрыты идеально ровными строчками, написанными черными чернилами аккуратным и решительным почерком. Дата сверху гласила: 12 сентября 1956.

Любимый,

мне страшно, потому что от тебя нет вестей. Все мои тревоги подтвердились. Я на третьем месяце беременности. Слишком поздно что-то делать; Божья воля на то, чтобы наш ребенок родился.

― Думаю, я пойду спать, милая, ― объявила бабушка, возвращаясь в комнату и выдергивая Сэм обратно в настоящее. ― Эмма так мирно спит на диване. Может, оставим ее здесь?

Сэм взглянула на свою спящую дочь, потом обратно на письмо.

– Его написала молодая девушка своему возлюбленному. Сообщает ему, что беременна. Похоже, она очень боится. ― Бабушка принялась убирать со стола. ― Откуда у дедушки взялось подобное письмо?

– Я не знаю, Сэм. Вероятно, оно завалялось в одном из ящиков антикварной мебели из его магазина.

Сэм осторожно перевернула вторую страницу и прочитала подпись в конце.

– А есть еще письма от этой девушки, Айви? Не знаешь? ― спросила она.

Бабушка помедлила минуту, потом отвернулась.

– Точно не скажу. Возможно.

Она вышла в кухню, и Сэм услышала звон тарелок в раковине.

И продолжила чтение.

– Бедная девушка. Похоже, ее семья в ярости. Они планируют отправить ее в некое место, носящее имя Святой Маргарет, чтобы родить ребенка. Я и не знала, что подобное происходило здесь. Думала, такое было только в Ирландии. Заметно, что она убита горем. Она умоляет этого человека, кем бы он ни был, вернуться и жениться на ней.

– Пятидесятые годы были не самым подходящим временем для незамужних матерей, ― бабушка тяжело вздохнула. ― Я пойду спать, милая, прости.

– Ты же не думаешь, что это письмо было адресовано дедушке? Ну, до того, как он встретил тебя…

Бабушка взглянула на нее.

– Нет, Саманта, не думаю. И можешь сейчас не устраивать мне допрос на эту тему?

Сэм почувствовала, как ее щеки покраснели.

– Конечно, прости, мне не стоило этого говорить. Просто голова все еще забита работой. Мне  действительно жаль, бабуль.

– Все в порядке, милая, я просто устала. Этот антикварный магазин принадлежал дедушке большую часть жизни, и он всегда находил в выдвижных ящиках столов и туалетных столиков безделушки и письма других людей. Они позволяли проникнуть в чужие жизни, и порой мы часами изучали их. Просто сегодня я сильно по нему скучала, поэтому залезла в его личные вещи.

– Конечно. И еще раз прости, что я так задержалась на работе, и тебе пришлось присматривать за Эммой… И что я пропустила твой день рождения, и что мне вообще пришлось остаться с тобой… В общем, прости, что я родилась.

– Не стоит, я бы без тебя пропала, ― бабушка поцеловала Сэм и Эмму, потом исчезла в коридоре.

Сэм подняла Эмму и понесла ее в свою комнату. Опустила в маленькую кроватку и включила ночник.

– Я люблю тебя, ― прошептала она и вышла, стараясь не шуметь.

Вернувшись в гостиную, она включила ноутбук и открыла «Гугл», напечатав в строке поиска: «Детский дом Святой Маргарет Суссекс [17]17
  Суссекс или Сассекс (англ. Sussex) – историческое графство Юго-Восточной Англии. Площадь – 3776 кв. км. Для местного управления разделён на графства Западный Суссекс, Восточный Суссекс и город Брайтон


[Закрыть] . На экране появилась черно-белая фотография с изображением готического викторианского [18]18
  Относящийся к эпохе правления королевы Виктории, 1837-1901 гг.


[Закрыть] особняка. Какое-то время она изучала снимок, заметив двух монахинь в полном облачении. Заголовок под фотографией гласил: «Монастырь Святой Маргарет для незамужних матерей, Престон [19]19
  Пре́стон (англ. Preston) – поселение в окрестностях Брайто


[Закрыть] , январь, 1969».

Читая историю дома матери и ребенка и рассказы о женщинах, пытающихся годами отыскать следы детей, насильно отданных на усыновление, она была шокирована до глубины души. Парам, неспособным иметь детей, похоже, некуда было обратиться за ЭКО [20]20
  Экстракорпоральное оплодотворение (от лат. extra – снаружи, вне и лат. corpus – тело, то есть оплодотворение вне тела, сокр. ЭКО́) – вспомогательная репродуктивная технология, чаще всего используемая в случае бесплодия. Синонимы: «оплодотворение в пробирке», «оплодотворение in vitro», «искусственное оплодотворение», в английском языке обозначается аббревиатурой IVF (in vitro fertilisation


[Закрыть] , и они были готовы платить за ребенка огромные деньги. Это продолжалось до тех пор, пока обитель Святой Маргарет не закрылась в середине семидесятых.

Она подумала об Эмме, мирно спящей в соседней комнате. Мысль, что кто-то заберет ее силой, казалась невозможной. Но, сосредоточенно изучая письмо Айви и рассказы дюжин женщин, Сэм понимала, что если бы она сама забеременела в 1956-м, семья выбросила бы ее на улицу как незамужнюю женщину, и монастырь Святой Маргарет мог бы стать ее единственным выходом.

Продолжая прокручивать ссылки, она заметила, что один и тот же заголовок появляется вновь и вновь. Наконец она уделила ему внимание. «ОСТАНКИ ПРОПАВШЕГО СВЯЩЕННИКА НАЙДЕНЫ НА СТРОИТЕЛЬНОЙ ПЛОЩАДКЕ БЫВШЕГО ДОМА МАТЕРИ И РЕБЕНКА». Она бегло просмотрела статью, появившуюся в «Таймс»[21]21
  «Таймс» (англ. The Times; переводится как «Времена») – ежедневная газета в Великобритании, одна из самых известных мировых газет. Выходит в печать с 1785 года


[Закрыть]  всего лишь на прошлой неделе. «Суд засвидетельствовал смерть Отца Бенджамина в заброшенном викторианском особняке».

Заинтригованная, Сэм вернулась обратно к письму.

Доктор Джейкобсон собирается в воскресенье в церкви поговорить с Отцом Бенджамином о том, чтобы скоро отослать меня. Думаю, все решится в считанные дни. Я не знаю, о чем думать или что делать. Пожалуйста, любимый, умоляю, я сделаю тебя счастливым, и мы будем семьей. Пожалуйста, поскорей приезжай за мной. Я боюсь будущего.

― Отец Бенджамин, ― произнесла Сэм вслух, глядя на статью на экране. Она проверила авторство и взяла мобильник.

– Привет, Карл, это Сэм. На этой неделе работаешь допоздна? ― она слышала в трубке шум припозднившихся работников, неясный окрик Мюррея на заднем плане. Никто не сможет отдохнуть пока национальная пресса не отправится спать или пока у Мюррея не пропадет голос ― что бы ни случилось первым.

– Ты не знаешь, кто на прошлой неделе писал о следствии по делу священника из Престона, что в Сассексе, по имени Отец Бенджамин? Он исчез в 2000 году, его останки были найдены в 2016 на строительном участке. ― Она налила еще чаю и поджала под себя ноги.

Карл почти кричал, чтобы быть услышанным в шуме, что производили в офисе ночные уборщики.

– Дай мне минуту, и я выясню. Отец Бенджамин… звучит знакомо… Вот так, готово. Репортаж делал Кевин. Дело освещалось во всех национальных изданиях. Священник умер на месте бывшего монастыря Святой Маргарет. Решение суда: смерть в результате несчастного случая. «Слейд Хоумс» сносят здание, чтобы начать строительство элитных домов, но следствие их задержало. Должно быть, они в ярости. Я видел в местных новостях, что они больше десяти лет добивались переноса кладбища и планировали все это.

– Интересно, что Отец Бенджамин там делал. Что с ним случилось? ― спросила Сэм.

– Понятия не имею. Я помню, Кевина больше заинтересовал тот факт, что на суде была Китти Кэннон.

– Кто? ― Сэм едва слышала его сквозь гул пылесоса.

– Китти Кэннон, ведущая ток-шоу.

– Ты надо мной смеешься? ― Сэм села.

– Да. И, похоже, она была расстроена. Ускользнула прежде, чем вынесли решение.

– Почему, черт возьми, Китти Кэннон была на суде по делу пожилого священника из Престона? ― Сэм подошла к окну, надеясь, что связь станет лучше. Ее сердце забилось быстрее. Если она сможет раздобыть эксклюзивный материал о ком-то столь выдающемся как Китти Кэннон, этого может быть достаточно, чтобы открыть для нее двери одного из национальных изданий. Она слишком долго топтала ковры в «Южных Новостях». С тех пор, как родилась Эмма, она не могла посвящать работе столько времени, как прежде, и Мюррей, кажется, решительно намерен был притеснять ее. Тем не менее, она блестяще справлялась почти с каждым делом, что ей поручали, так же, как и сегодня с Джейн Коннорс. Но, когда речь заходила о повышении, ее не замечали. Ей нужно начать зарабатывать нормальные деньги; как бы сильно она не любила бабушку, им с Эммой необходим свой дом. Она знала, что на завтра Мюррей припас несколько скучных историй. Но ее смена начнется не раньше десяти, и она была совершенно уверена, что в свободное время сможет покопаться в этом деле о Китти Кэннон и обители Святой Маргарет.

– Я не в курсе. Кевин говорил об этом с Мюрреем ― он подумал, что за этим может что-то скрываться ― но не смог раздобыть фотографий, а в офисе Кэннон сказали, что это была не она. На этом все и кончилось.

– И он так просто сдался? Странно. Она знала Отца Бенджамина? ― Сэм вытащила блокнот из сумки и начала быстро писать.

– Понятия не имею. На самом деле, Сэм, это не представляет общественного интереса. Она не сделала ничего незаконного, так что нет оснований ее преследовать.

– Но… Кевин там? Я могу с ним поговорить?

– Нет, уже ушел. Прости, меня Мюррей зовет. Нужно идти.

– Хорошо, спасибо, ― произнесла Сэм, но телефон уже молчал.

Она взглянула на статью на экране ноутбука, затем открыла чистую страницу в блокноте и написала на верхней строчке «Отец Бенджамин».

Потом расправила письмо на коленях и снова принялась читать.

Глава 4

Среда, 12 сентября, 1956

Айви Дженкинс сидела на краю кровати, вонзив ногти глубоко в колени. Голос дяди Фрэнка доносился сквозь половицы. Она слышала, что приехал доктор Джейкобсон. Дверной звонок пронзил ее тело молнией ужаса, и девушка слегка приоткрыла дверь спальни, заметив, как мать спешит по выцветшему коричневому ковру в коридоре, чтобы встретиться с ним. Она напряглась, чтобы расслышать слова, голос ее матери звучал взволнованно и напряженно, пока она нервно суетилась возле доктора Джейкобсона.

– Добрый вечер, доктор, большое спасибо, что пришли.

Айви почти не слышала голос матери с тех пор, как несколько дней назад они посетили доктора Джейкобсона. Она сидела, глядя на доктора, замечая, как движутся его губы, выпуская слова, которые летели к ней по комнате, словно пули из ружья. И ей хотеть удержать то мгновение, что осталось от восемнадцати лет ее невинности, прежде чем знакомый с детства мир изменится навсегда.

– Итак, Айви, ― произнес он после осмотра, предложив ей сесть на стул рядом со своим столом, ― причина твоего недомогания в том, что у тебя будет ребенок.

Мать судорожно вздохнула и прижала ко рту затянутую в перчатку руку. В этот момент чистого шока Айви инстинктивно потянулась к другой ее руке, но мать ее отдернула.

После этого мать общалась только с доктором Джейкобсоном, спрашивая, что им делать. Что скажут соседи? Знает ли он, что Айви не замужем? Доктор Джейкобсон отвечал, что, если отец ребенка Айви не готов на ней жениться, есть только один выход. Доктор сказал, что нужно это обсудить, и что он придет к ним домой в среду вечером. После этого, во время долгой поездки на автобусе домой и за три дня, минувших с тех пор, мать с ней почти не разговаривала.

Дядя Фрэнк не заметил молчания матери. Как обычно, он продолжал жаловаться на невкусный обед, на сквозняк из задней двери, на шумных соседских детей. Но Айви все видела; она заметила, что плечи матери поникли больше, чем обычно, а глаза были пусты, без тени эмоций.

С самого первого момента, когда она узнала, что внутри нее растет ребенок Алистера, Айви отчаянно хотела его увидеть. Она рассказала ему о задержке, и хотя он улыбнулся и попросил не беспокоиться, его голос стал холодным.

В субботу он не приехал, чтобы, как и каждую неделю, отправиться с ней в деревню, а она возбужденно ждала его все утро. Айви сидела в гостиной, одетая в новую бледно-голубую хлопковую юбку и белую блузу, а дядя Фрэнк, покрикивая, слушал скачки по радио. В конечном счете, она признала, что любимый за ней не приедет.

В отчаянии следующей ночью она ускользнула в «Руки Престона», паб, который, как она знала, посещал Алистер. Она прошла через дымную залу, застенчиво одергивая платье, пока не заметила подружку одного из игроков его футбольной команды. И набралась смелости попросить ее передать Алистеру, что ей срочно нужно его увидеть. Девушка улыбнулась и обещала, что все сделает. Но когда Айви повернула прочь, она услышала смех ее подруги.

– Ал завел очередного влюбленного щеночка. Заметно, что она сохнет по нему.

– Не говори так, ― попросила девушка. ― С каждым может случиться.

Айви обернулась и, увидев, что они давятся от смеха, вышла из шумного бара на тихую улицу.

Голос дяди Фрэнка, доносившийся сквозь половицы, вернул ее обратно в настоящее.

– Подождите, я еще возьмусь за эту девчонку!

– Нет, Фрэнк! ― Айви услышала, как мать пытается его успокоить, затем низкий голос доктора Джейкобсона.

В отчаянной попытке отвлечься она подошла к столу, вытянула из ящика лист бумаги и начала писать.

12 сентября 1956

Любимый,

мне страшно, потому что от тебя нет вестей. Все мои тревоги подтвердились. Я на третьем месяце беременности. Слишком поздно что-то делать; Божья воля на то, чтобы наш ребенок родился.

Когда доктор Джейкобсон подтвердил новости, я слышала, как мама плакала в своей комнате. Я поставила в вазу букет цветов и принесла к ее кровати, но она только отвернулась. Как можно в мгновение перестать любить свою собственную плоть и кровь? С того момента, как умер отец, мы были всем друг для друга. Дядя Фрэнк думает, что мама его любит, но я знаю, что это не так. Я видела, как мои родители танцевали в гостиной, когда думали, что я ушла спать; как мама улыбалась ему, когда он ее кружил… дяде Фрэнку она так никогда не улыбалась. Я вообще никогда не видела, чтобы она ему улыбалась. Она просто носит ему подносы с едой из кухни в гостиную. Он даже никогда не благодарит ее.

Теперь, когда мы живем с дядей Фрэнком, нам нельзя говорить о папе, но я знаю, что мама прячет его фотографию в коробке в чулане под лестницей, и дядя Фрэнк об этом не знает. Я иногда укрываюсь там, когда он зол, чтобы не попадаться ему на глаза, и беру с собой фонарь. И когда становится тихо, я могу достать фотографию и посмотреть на нее. Папа на ней в форме, и он такой красивый. Его волосы забраны назад под шапку, и он глядит вдаль, словно на горизонте виднеется кто-то ужасно важный.

Когда папа собирался вернуться на войну, а я умоляла его не уходить, он посадил меня к себе на колени. Прижав к себе, он сказал, если я буду скучать по нему, нужно только посмотреть на небо и найти самую большую, самую яркую звезду. И что он тоже каждую ночь будет на нее смотреть. Так мы оба будем знать, что загадали одной и той же звезде желание, чтобы он поскорей вернулся домой. И тогда оно сбудется. Но этого не случилось. После смерти папы я чувствовала себя мертвой изнутри. Пока не встретила тебя.

Почему я чувствую себя такой несчастной и испуганной? Где ты? Ты больше меня не любишь?

― Айви, сейчас же спускайся! ― раздался на лестнице голос дяди Фрэнка.

Айви медленно убрала лист бумаги в ящик, положила ручку на стол и сглотнула поднимающуюся тошноту. Она вся дрожала. Пройдя через комнату и спустившись по лестнице, она направилась к гостиной.

– Где она? Айви! ― снова крикнул дядя Фрэнк, пока она мялась в дверях.

– Она здесь, ― спокойно проговорила мать, и Айви заставила себя перешагнуть порог комнаты, где все собрались. Все взгляды были устремлены на нее. Воздух был тяжел от дыма. Дядя Фрэнк и доктор Джейкобсон сидели на выцветшей коричневой софе, держа сигареты, а мать неуклюже устроилась на стуле в углу.

– Да, дядя, ― произнесла Айви.

– Не дядькай мне, ты, маленькая шлюшка.

– Фрэнк! Пожалуйста, у нас гость. ― Мать Айви беспокойно крутила руки.

– Не защищай ее, Мод. Ты явно не сможешь наказать девчонку, так что придется это сделать мне самому. Ну, что скажешь в свою защиту?

Айви стояла, молча опустив голову. Слезы жалили глаза, а голова так кружилась, что рисунки на рыже-коричневом ковре под ногами начали двигаться. Она подумала, что может потерять сознание.

– Отец ребенка собирается на тебе жениться? ― выплюнул дядя Фрэнк.

– Я не знаю, дядя, ― прошептала она.

– Ну, ты с ним говорила?

Она моргнула, и слезы заструились вниз по ее щекам. Она протянула руку и смахнула их.

– Говори, девчонка, или тебе не поздоровится!

– Я не могу его найти, ― призналась Айви.

Комната погрузилась в молчание, потом взорвалась мычащим смехом дяди Фрэнка.

– Держу пари, что и не сможешь.

Он встал и прошел к шкафу с напитками, где налил себе большую порцию виски.

– Не знаю, что заставило тебя думать, будто подобного парня может интересовать что-то еще, кроме желания проникнуть тебе в трусы. Запомни мои слова, ты больше о нем никогда не услышишь.

– Фрэнк, нет! ― снова вмешалась мать Айви.

Фрэнк подошел к Айви и немного помедлил. Она не осмеливалась шевелиться, пока он кружил вокруг нее, его щеки пылали от ярости. Она напряглась всем телом, ожидая, что он ее ударит.

– Господь знает, я пытался идти по стопам твоего отца и делать доброе дело, воспитывая тебя, но, очевидно, потерпел неудачу. Ты только и ждала, чтобы обесчестить себя и навлечь позор на всю семью.

Айви взглянула на свою мать, и та всхлипнула.

Фрэнк же продолжал:

– Если бы не доктор Джейкобсон, который любезно предложил поговорить с Отцом Бенджамином о месте для тебя и ребенка в обители Святой Маргарет, ты бы оказалась на улице. Я недоволен тобой, Айви. Никогда в жизни не чувствовал такого разочарования. Я только надеюсь, что они смогут забрать тебя прежде, чем это станет заметно.

– Боюсь, Фрэнк, за это придется заплатить, ― предупредил доктор Джейкобсон. ― Они не возьмут ее просто так.

– Сколько? ― спросил Фрэнк.

– Мне нужно в воскресенье обговорить это с Отцом Бенджамином, но примерно сотню фунтов.

– У нас нет таких денег! ― прокричал Фрэнк.

– Тогда после того, как ребенка отдадут на усыновление, ей придется остаться и отработать свой долг.

– Как долго? ― Айви взглянула на мать, которая побелела, как полотно.

– Думаю, три года, ― спокойно объявил доктор Джейкобсон, словно бы он обсуждал погоду, а не выносил приговор о тюремном заключении.

Айви судорожно вздохнула и бросилась к матери, схватив ее за руку, в которой та держала промокший носовой платок.

– Мамочка, пожалуйста, не заставляй меня уходить.

Дядя Фрэнк шагнул ближе и оттолкнул ее.

– Не перекладывай это на свою бедную мать. Не думаешь, что ей уже достаточно досталось?

– Ты рад этому, потому что так ты сможешь избавиться от меня. ― Айви вывернулась из захвата дяди Фрэнка.

– Айви, хватит! ― предупредила мать, ее глаза покраснели от слез.

Девушка стояла, опустив голову, глядя на рябь на поверхности виски в стакане дяди Фрэнка, когда он сжал его еще сильнее. Внезапно он швырнул стакан в стену, и тот разлетелся на кусочки.

– Уходи с глаз моих! ― прокричал он. ― Твой отец, должно быть, переворачивается в могиле.

Айви, яростно вытирая слезы, побежала в свою комнату, вытащила из стола листок бумаги и продолжила писать.

Дядя Фрэнк говорит, что единственное, что позволит избавить семью от ужасного позора, который я на нее навлекла, ― это отослать меня подальше, прежде, чем станет заметно, чтобы не узнали соседи. В Престоне есть монастырь, носящий имя Святой Маргарет, куда отправляются девушки, подобные мне, чтобы родить своих детей.

Я знаю, мама не хочет, чтобы я уходила, но она скажет, что это дом дяди Фрэнка, и нам повезло, что есть, где жить, когда отец оставил нас ни с чем. Я ненавижу, когда она так говорит об отце; он не виноват, что его отправили на войну умирать.

Доктор Джейкобсон говорит, мне придется провести там какое-то время, чтобы оплатить свое содержание. Еще три года, поскольку у нас нет ста фунтов, чтобы покрыть расходы. Учитывая наши ужины и подарки, что ты так любезно мне покупал, не думаю, что сто фунтов для тебя большая сумма. Я понимаю, что ты не хочешь скандала в газетах перед твоим первым сезоном в Брайтоне, но если бы ты заплатил сто фунтов и пообещал дяде Фрэнку, что однажды мы поженимся, я бы смогла вынести все, зная, что мы воссоединимся, когда родится наш ребенок.

Последние несколько месяцев и прекрасная ночь, что мы провели вместе в отеле «Роза», стали самыми счастливыми в моей жизни. Я ужасно по тебе скучаю. Я не могу ни есть, ни спать. Я боюсь того, что станет со мной и с ребенком, растущим внутри меня. Ночами я лежу в кровати, глажу свой живот и представляю, что, может, это мальчик, который вырастет таким же сильным и красивым, как его папочка.

Дядя Фрэнк считает, что я наивная, если думаю, что ты мог полюбить кого-то вроде меня. Он говорит, что ты уже получил, что хотел, и я больше никогда о тебе не услышу.

Пожалуйста, любимый, докажи, что он ошибается. Я сама брошу это письмо в твой почтовый ящик, чтобы быть уверенной, что ты его получишь.

Доктор Джейкобсон собирается в воскресенье в церкви поговорить с Отцом Бенджамином о том, чтобы поскорее отослать меня. Думаю, все решится в считанные дни. Я не знаю, о чем думать или что делать. Пожалуйста, любимый, умоляю, я сделаю тебя счастливым, и мы будем семьей. Пожалуйста, поскорей приезжай за мной. Я боюсь будущего.

Со всей своей вечной любовью,

Твоя Айви хх

Она осторожно сложила письмо, положила его в конверт и запечатала. Ей придется подождать, пока мать и дядя Фрэнк отправятся спать, а потом ускользнуть и отнести его.

Она знала место, куда ее собирались отправить: монастырь Святой Маргарет в Престоне. Всегда, сколько она себя помнила, огромный особняк будоражил ее, когда они проезжали мимо него по воскресеньям по дороге в церковь. На расстоянии он выглядел похожим на подгоревший пряничный домик; высокий и вытянутый, с зубчатыми глазированными башенками, изогнутыми сахарными тросточками в виде колонн и окнами из цветного стекла. Тяжелые распятия на каждом крыле дома выделялись на фоне неба, а по шиферной крыше карабкался плющ, вступая во владения, словно незваный гость.

Ходили тайные слухи о двух девушках из школы, собирающихся туда, чтобы родить детей. Одна вернулась месяц спустя тенью прежней себя. Другую девочку с тех пор не видели. Айви должна убедить Алистера жениться на ней и сделать все, что в ее власти, чтобы ее туда не отправили. Как только она переступит порог обители Святой Маргарет, ее битва за ребенка будет проиграна.