Текст книги "Несовершенства"

Автор книги: Эми Мейерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 23 страниц)

Гольдштайны пересчитывают детей. Насчитав пятьдесят, они сажают всех в вагон. Дочери и сыновья сдержанно прощаются с родителями. Только самые младшие начинают плакать, и родители спешно подталкивают их к тамбуру, пока они не привлекли внимания.

Флора в последний раз обнимает Хелен и говорит: «Мы скоро увидимся. Будь умницей».

Она отступает к другим родителям, глядя, как Хелен забирается в вагон. Дети высовываются из окон. Они не посылают воздушных поцелуев, не машут на прощание и не делают никаких жестов, напоминающих о расставании. Хелен смотрит на мать, пока поезд отъезжает.

Дебора берет дочерей за руки, и на протяжении всего фильма женщины не разнимают их.

После начальной сцены «Женская империя» разделяется на две сюжетные линии: одна изображает события 1918 года, вторая следует от железнодорожного вокзала за Хелен.

В 1918-м повествование о Флоре начинается с романа между юной няней и шофером, который сопровождает ее и детей императора в Венгрию. В первых сценах камера останавливается на Флоре и Иштване, тайном касании рук, поцелуе украдкой. Он учит ее водить автомобиль. Она учит его незамысловатым песенкам, которые поет детям. Освещение приглушенное. В качестве фона звучит классическая музыка. Влюбленные так молоды, так красивы, но их любовь быстро осложняется, когда выясняется, что Флора беременна и они должны поторопиться с женитьбой. Однако они не успевают осуществить свой план: во дворец врываются революционеры. Иштван велит Флоре вести детей в автомобиль и идет навстречу толпе. Флора кричит, что не оставит его, но он непреклонен. Когда они с детьми бегут к машине, раздается выстрел и долго звенит в воздухе. Она заводит авто, как он учил ее, и, моргая сквозь слезы, мчится прочь от дворца.

Пребывание Флоры в летнем дворце в Вене длится недолго, ее присутствие там не приветствуется, несмотря на то что она спасла наследников короны. Забеременевшую вне брака, Флору увольняют с должности няни императорских детей, и ей приходится вернуться в Вену, где у нее никого нет. Но ее положение не совсем безнадежно: высылая ее из дворца, император в благодарность за спасение детей сделал ей прощальный подарок, драгоценную булавку.

Действие переносится в 1939 год. История Хелен снята иначе, с более тусклым освещением и в характерной тишине. На пароходе девочка страдает от морской болезни и ссорится с Гольдштайнами, которые считают ее неблагодарной. Между собой они обсуждают, что, наверно, напрасно выбрали этого строптивого подростка. Временами Хелен смотрит в море, прижимая к себе куклу. Она не послушалась мать и распорола игрушку уже на корабле, найдя булавку с алмазом «Флорентиец». По прибытии в Филадельфию она поселяется в пансионе у семьи, которая тоже считает ее грубиянкой. У девочки появляется несколько друзей. Каждый вечер перед сном она достает из тайника драгоценную булавку и долго смотрит на нее.

Затем Хелен показывают двадцатилетней девушкой, когда по возрасту она уже может покинуть пансион. Чтобы снять квартиру на Брод-стрит, она продает несколько маленьких бриллиантов из булавки австрийцу Джозефу, вдовцу, владеющему крошечной лавкой в Ювелирном Ряду. В Вене Джозеф изготавливал для императора часы и украшения. С Флорой он знаком не был, но много знал о жизни императорского двора, о драгоценностях короны и об алмазе «Флорентиец». Между ним и Хелен мгновенно вспыхивает страстный роман.

Одновременно с любовной линией Хелен описывается и личная жизнь Флоры. В 1920-х, когда Вена становится раем свободы, Флора встречает Лейба, свою вторую любовь, на уличном рынке, где она вместе с сыном Мартином покупает овощи. Мартин – очаровательное капризное дитя, и Флора журит его за попытку украсть конфету. Не глядя, куда идет, она врезается в привлекательного незнакомца, и тот рассыпает цветы, которые нес в руках. Она помогает ему собрать их, он спрашивает, как ее зовут, и не верит, что ненароком осыпал цветами женщину по имени Флора. Лейб совсем не похож на Иштвана. Тот был сухопарым и серьезным, этот мускулист и игрив. Так же как и Хелен, ее мать поначалу сопротивляется любви, и события из жизни двух женщин перемежаются – обе постепенно перестают противиться судьбе и принимают счастье, как им кажется, незаслуженное.

Затем развитие сюжета приводит зрителя в Вену тридцатых годов, когда республика становится фашистским государством и ее аннексирует нацистская Германия. Благополучная жизнь Флоры снова рушится. Мужа и сына забирают в концлагерь, ее с дочерью переселяют в крошечную закопченную квартиру. Между тем в будущем, после войны, Джозеф вовсю ухаживает за Хелен. В качестве свадебного подарка он вставляет бриллиант в брошь в виде цветка, в память о Флоре.

Фильм заканчивается там же, где начался, – на вокзале в Вене. Флора смотрит вслед исчезающему вдали поезду, провожая дочь в новую жизнь. Камера наезжает крупным планом на решительное лицо Флоры, воплощающее в себе все, что зрителям известно, а ей нет. Когда экран гаснет, в зале нет ни одной сухой пары глаз.

Когда стихают аплодисменты и все выходят в фойе, женщины Миллер остаются на местах, не в силах облечь свои чувства в слова.

Джейк бежит к ним по проходу и вдруг останавливается, цепенея. Он теряется в догадках, как понимать застывшие позы матери и сестер, уставившихся на черный экран. Знакомый страх поднимается в нем. Он советовался с Кристи, с Эшли. Этот фильм посвящен Хелен и Флоре. И все же его семья сидит в таком же гнетущем молчании, как и после «Моего лета в женском царстве».

Готовясь к очередному семейному скандалу, Джейк наклоняется к родным, но, когда женщины поворачиваются к нему, их лица выражают не гнев, как он боялся, – они преисполнены гордости.

– О Джейк, – всхлипывает Эшли, бросаясь ему на шею.

Бек и Дебора вскакивают следом за ней, и все четверо обнимаются. Джейк расслабляется. Он вдыхает их запахи – материнские пачули, лавандовое благоухание шампуня Бек, пикантный аромат дорогого парфюма Эшли. Ни с чем не сравнимый букет Миллеров обволакивает его.

Когда они выходят из кинотеатра, Бек спрашивает его:

– Почему ты решил не включать в сюжет Циту?

– Я думал об этом, но не хотелось ее демонизировать.

Бек кивает.

– А Равенсбрюк?

– Превращать эту историю в рассказ о зверствах нацистов тоже не хотелось. Это была принципиальная позиция. – Не в силах больше сдерживать любопытство, Джейк спрашивает сестер: – Так вам понравилось?

Бек подталкивает брата локтем.

– Отличный фильм.

Она так и не извинилась, и Джейку ясно, что никто из них не станет упоминать ни ссору в хранилище, ни Виктора, ни «Флорентийца». Потому что так выглядят извинения у Бек, у всех них, включая Джейка. Таковы извинения в стиле Миллеров, и, выходя в фойе, чтобы отпраздновать появление Флоры и Хелен на экране, они все знают, что этого достаточно.

От автора

Эта книга возникла благодаря счастливой случайности. Много лет я вынашивала идею романа о бриллианте. Я люблю драгоценные камни, и мне нравится, как в них гармонично переплетаются геологическая, личная и порой, как в случае с алмазом «Флорентиец», международная история. Когда я принялась писать произведение о бриллианте, я еще ничего не знала о «Флорентийце» и не собиралась упоминать о падении Австро-Венгерской империи. Мне просто хотелось придумать сюжет с пропавшим бриллиантом в центре, и, занимаясь подбором материала, я по хлебным крошкам вышла на «Флорентийца».

Все началось, как и большинство современных исследований, с «Гугла». В списке пропавших знаменитых бриллиантов постоянно попадался «Флорентиец». Известно много исчезнувших алмазов – например, королевские регалии Ирландии, «Великий могол», «Орел», – но в истории «Флорентийца» меня заинтриговало то, что все рассказы о его исчезновении слегка различаются. Статьи, которые я читала, противоречили друг другу в том, как бриллиант попал в Италию к Медичи. Они расходились также в предположениях о его краже в 1918 году и догадках, где он находится сейчас. Многие специалисты полагают, что он был переогранен до круглой формы и продан в Женеве в 1981 году, но эта гипотеза ничем не подтверждается, и нынешнее местонахождение этого алмаза неизвестно. Подобная неопределенность не обещает успеха в поисках бриллианта, зато вдохновляет автора художественного произведения. Она дала мне свободу в сочинении альтернативной истории «Флорентийца», которая полностью придумана мной.

Однако я стремилась в меру сил придерживаться в своем сюжете исторических фактов и сделала все возможное, чтобы передать известную историю бриллианта как можно точнее. А начинается она с Медичи. Первое подтвержденное свидетельство об этом алмазе относится к 1657 году – хотя кое-кто оспаривает эту дату – и принадлежит Жану-Батисту Тавернье, осматривавшему коллекцию великого герцога Тосканы. После того как у Медичи не осталось наследников мужского пола и Франциск Лотарингский вступил во владение Тосканой, он назвал алмаз «Флорентийцем» (Флоренция – столица Тосканы) и в 1736 году, женившись на Марии-Терезии Австрийской, привез его в Австрию. Во владении Габсбургов бриллиант оставался вплоть до падения империи в 1918 году.

Опираясь на эти подтвержденные факты из истории алмаза, я определила начальную дату повествования: 1918 год. Прочитав книгу «Данубия» Саймона Уиндера, чтобы получить общее представление об империи Габсбургов, я сосредоточила свое исследование на свергнутой императорской чете, Карле и Ците. Они были последними владельцами бриллианта и, убегая из Вены, отправили драгоценности короны в Швейцарию, то есть хотя бы в незначительной степени отвечают за исчезновение «Флорентийца». Несмотря на оставленный ими в истории след, на английском языке о них написано очень мало, ведь они правили государством всего два года. Меня увлекли работы журналиста Гордона Брук-Шеперда, чьи биографии Карла, Циты и их старшего сына Отто являются источником большей части моих познаний об императорской семье. Брук-Шеперд дружил с Отто, который позволял ему изучать личные архивы семьи. По этой причине его сочинения об императоре и его супруге носят предвзятый характер, поскольку его восхваление Карла и Циты противоречит другим, менее лестным описаниям монаршей четы, которые я читала. Опять же, это развязало мне руки как автору романа, особенно в отношении такого персонажа, как Цита, чей образ, представленный на страницах этой книги, является по большей части вымышленным. Из всего, что я прочитала об императрице, я узнала, что она была женщиной волевой, глубоко верующей и преданной своему предназначению; перед самым падением империи она решительно настроилась модернизировать дворец Шёнбрунн. После смерти мужа она так же беззаветно пыталась добиться его беатификации и восстановения императорской власти для своего сына Отто. Чего она не делала, так это не проявляла жестокости по отношению к Флоре Ауэрбах.

Флора Ауэрбах – целиком плод моего воображения, который зародился благодаря одной сноске. В книге Брук-Шеперда «Последние Габсбурги» автор подробно рассказывает о решении императорской семьи оставить детей в Гёдёллё в Венгрии, когда в октябре 1918 года они вернулись в Вену. К главе с кратким описанием венгерской революции Шеперд дал сноску из одного предложения о спасении детей императора. В ней не называлось имен сопровождающих лиц, только говорилось, что им пришлось совершить энергичную поездку на автомобиле в Вену через Пресбург (ныне Братислава). И все. Никаких упоминаний о предосудительной связи няни с шофером.

Из моих бесед с юристом Сарой Оденкерк, которая занимается делами, связанными с произведениями искусства, я знала: чтобы сочинить предысторию, которая убедила бы суд, что алмаз по праву принадлежит Миллерам, мне нужно измыслить смелый поступок, который сподвиг бы императора добровольно подарить кому-то столь ценный камень. Эта короткая сноска подсказала мне идею и навела на ряд важных вопросов. Кому венценосная семья могла бы доверить своих детей? Кто мог бы втайне увезти императорских детей от опасности? Далее, почему император считал себя обязанным сделать такой дорогой подарок? Так появилась няня Флора.

Подобно тому как смутное желание подталкивало меня написать о бриллианте, я также хотела, чтобы действие моего второго романа происходило в Филадельфии. Начиная это произведение, я чувствовала некоторую ностальгию, и работа над описанием города немного приблизила меня к дому. Потом, когда я принимала участие в мероприятиях, связанных с продвижением моего дебютного романа, «Книжный магазинчик прошлого», часть из которых проходила в Филадельфии, тамошние читатели счастливы были узнать, что героями следующей книги будут их земляки. Их радость укрепила меня в выборе места действия, а как только я начала сочинять прошлое Хелен, то сразу поняла, что этот город идеально подходит мне и по более важным историческим причинам.

Так же быстро я решила, что Миллеры должны быть евреями. Большая часть жителей пригорода Филадельфии, где я выросла, состояла из евреев-реформистов, и меня всегда интересовало, что это значит – быть евреем, не будучи религиозным человеком. В то время я еще не планировала писать про холокост, даже упорно стремилась избегать этой темы. Мои еврейские предки эмигрировали в США в начале XX века, так что я не была уверена в своем праве писать об этом. К тому же на эту тему написано великое множество ошеломляющих книг, и я сомневалась, что могу сказать что-то новое. Но когда я начала обдумывать связь между Австрией после Первой мировой войны и современными Соединенными Штатами, мне показалось, что, пытаясь обойти тему холокоста, я хожу по краю огромной ямы. Потом я узнала о пятидесяти детях, и это изменило мои намерения.

Начав прокладывать путь Хелен в США, я довольно быстро решила, что она должна эмигрировать одна. В то время я мало знала о еврейских детях, спасшихся во время Второй мировой войны, но, когда я начала искать материал, оказалось, что литературы на эту тему предостаточно. Джудит Тайдор Баумель написала несколько книг о детях, уехавших в Британию и Америку. В работе «Невыполненное обещание» она мельком упоминает план Еврейского общества в Филадельфии вывезти из Германии пятьдесят детей. И, как часто бывает во время поиска информации, зацепившись за эти два абзаца, я покопалась в корабельных журналах на ancestry.com и в газетных статьях и выяснила, что детей привезли из Вены – в то время Австрия была частью нацистской Германии – Гилберт и Элеонора Краус, которые лично отправились в Австрию с этой целью. С этого момента стали приобретать форму Гольдштайны и путешествие Хелен в Соединенные Штаты.

Было бы несправедливо не упомянуть документальный фильм HBO «Спасательная миссия Краусов», снятый Стивеном Прессманом, и вышедшую вслед за ним книгу режиссера «50 детей», которые исчерпывающе рассказывают о героической поездке Краусов в подконтрольную нацистам Вену и о жизни в Америке спасенных ими детей. Хотя мои персонажи вымышлены и Хелен воспринимает вину за оставшуюся в Европе мать как свое личное бремя, эти произведения сыграли важную роль в моем понимании масштабов подобной миссии.

В процессе работы над этой книгой я научилась прежде всего искать информацию. Исследование материала может завести в неожиданные уголки истории, куда иначе вы бы никогда не забрели. Начиная писать этот роман, я понятия не имела, каким он станет. Невероятным образом, с помощью любознательности и открытий, он вырос в такую книгу, о которой я даже не мечтала.

Благодарности

Составляя список тех, кто заслуживает бóльших похвал и благодарностей, чем я могу выразить в этой статье, я была поражена, сколько людей понадобилось, чтобы появилась эта книга. В первую очередь это моя издательская семья: Стефани Кэбот, неизменно оказывающий поддержку агент, и ее чудесная помощница Эллен Кофтрей; далее: Ребекка Гарднер, Уилл Робертс, Анна Уорралл и все в «Гернерт компани»; команда «Парк-Роу букс», особенно Эрика Имрании и мой редактор Натали Халлак, чье воодушевление в отношении книги соперничало с моим и чье усердие не устает меня удивлять. Кроме того, я бы хотела поблагодарить всех блестящих книгопродавцев и библиотекарей, с которыми мне довелось познакомиться во время продвижения моего первого романа, «Книжный магазинчик прошлого». Ваш энтузиазм по отношению к моей работе и к художественной литературе в целом побудил меня с азартом вернуться к сочинительству, чтобы поделиться этой книгой с вами. Также спасибо всем читателям, которые подбадривали меня и мотивировали написать следующий роман. Ваши электронные и бумажные письма – всегда неожиданная радость в процессе издания книги.

Работа над каждым произведением открывает писателю важные истины, и, трудясь над этим романом, я открыла для себя колоссальную щедрость незнакомых людей. Эта книга потребовала широкого изучения материала, более значительного, чем, как я надеюсь, кажется при ее прочтении. Спасибо Саре Оденкерк за объяснения основ Закона о культурном наследии и произведениях искусства и за то, что посеяла семена, которые помогли мне взрастить предысторию Флоры. Благодарю Энн Флорес за то, что растолковала особенности классификации бриллиантов, рассказала о ювелирных домах и пригласила в компанию «Элизабер Тэйлор даймондс».

Выражаю признательность всем в Американском геммологическом институте, кто потратил свое время, чтобы рассказать мне о драгоценных камнях и вашей невероятной организации: Аманде Люк, которая порадовала меня, придя на чтение глав романа в «Нортшир букстор» в Саратога-Спрингс и познакомила меня с коллегами в АГИ; Стивену Морриссо, который провел для меня незабываемую экскурсию; Нелли Барнетт и Келли Беннетт за то, что показали мне здание; Маккензи Сантимер, которая наглядно продемонстрировала, как образуются драгоценные камни, и многим, многим другим. Особая благодарность Элу Гилбертсону за объяснение нюансов изготовления ювелирных изделий в середине века и Кэти Джонатан за то, что помогла мне изучить бесчисленное количество рисунков для дизайна броши Хелен, пока мы не остановились на идеальной орхидее каттлее.

Куиг Брунинг из «Сотбис» также любезно рассказал мне об исторических бриллиантах. Спасибо за то, что показали мне коллекцию великолепных драгоценностей и познакомили с другими загадками из мира камней, которые помогли мне сочинить историю «Флорентийца».

Спасибо Бобу Рэймару за то, что познакомил меня с Бобом Уитманом, агентом ФБР из отдела расследования преступлений в сфере искусства, – в следующей жизни я бы хотела иметь такую работу. Боб не только поделился историями о возвращении украденных произведений искусства, но и первым объяснил мне, какую роль играет гражданская конфискация в делах, связанных с культурным достоянием. Это привело меня к Стефу Касселле, которому я наобум написала по электронной почте, прочитав его эссе о том, как закон о гражданской конфискации защищает культурное наследие. Стеф, меня восхищает, сколько времени вы потратили на то, чтобы объяснить механизм действия этого закона совершенно незнакомому человеку.

Столь же невероятной была помощь Мартина Мучлехнера, историка, работающего во дворце Шёнбрунн в Вене. Ваши широчайшие познания о Габсбургах просто поразительны. Спасибо за ответы на мои часто неординарные и даже экстравагантные вопросы о Карле и Ците. Вы рассказали мне массу подробностей об их жизни, которые иначе я бы никогда не узнала.

За другие аспекты исследования благодарю Ребекку Розенбергер Смолен, которая подробно изложила процесс доказательства подлинности завещания в Пенсильвании. Спасибо Кэндис Грей за рассказ о своей работе ветеринарным фельдшером. Хотя многое из того, чему вы меня научили, не вошло в окончательный вариант романа, но дало мне необходимый кругозор, чтобы чувствовать себя уверенно в отношении того, что осталось. Спасибо Маре Фейн, специалисту по генеалогии, которая, научив меня проводить поиск предков, помогла придумать зацепки, по которым Миллеры восстанавливали свое родословное древо. Я очень признательна Рите Дюрант за исправление ошибок в немецких словах и Сюзан Гринбаум с Дебби Пол, помогавшим с описанием Филадельфии.

Каждый писатель нуждается в авторитетных читателях, и мне повезло иметь таковых. Спасибо Эмили Бейкер, Антонио Элефано, Татьяне Ушаковой, Александре Д’Италии, Аманде Трейс, Дебре Пол, Линдси Перротте и Джесс Кантиелло за чтение различных черновиков и неоценимые отзывы. Особая благодарность Аманде Трейс за то, что бродила со мной по сугробам в Кремсе-на-Дунае, пока я не нашла идеальный желтый дом для книги, и за то, что внушила мне любовь к вину «Грюнер Вельтлинер».

Также я счастлива получать постоянную поддержку и вдохновение от своих друзей. Не могу перечислить здесь всех, ибо вас очень много, но надеюсь, вы знаете, что общение с вами невероятно важно для меня.

Перед тем как вышла моя первая книга, мои родители не читали предварительных вариантов, но на этот раз я держала их в курсе начиная с самых ранних набросков. Спасибо моему отцу, Джеку Майерсону, за то, что отвечал на все вопросы по юриспруденции, которые я стеснялась задавать другим моим консультантам. Спасибо маме, Пэм Майерсон, за внимание к деталям во время чтения финального варианта романа. Брату Джеффу за его ободряющие слова и успокоительное присутствие. Моей прелестной племяннице Эллис за то, что умела меня отвлечь, когда это было необходимо, и за то, что позировала для многочисленных фотографий с моей первой книгой; надеюсь, с этой книгой фото будет еще больше. Моей невестке Джен Чан, которая присылала упомянутые снимки, чтобы заставить меня улыбнуться, и всегда воодушевляла меня во всех моих начинаниях. Линде Чан за то, что поделилась со мной своим отважным прошлым. Джессике Чан за то, что для этого романа снова отвечала на мои беспорядочные и даже порой нездоровые вопросы по поводу процесса родов. Семье Перрота за их поддержку и за то, что я чувствовала себя у них в Саратоге-Спрингс как дома.

Наконец, я благодарю Адама и нашу маленькую семью, которая только зарождается. Вряд ли я когда-нибудь соглашусь полностью с твоей безграничной верой в меня, но она все равно мне нужна. Не могу дождаться, когда начнется следующий этап нашей совместной жизни. И спасибо моему сыну, который, когда я пишу эти строки, находится внутри меня. Спасибо за то, что болезненными пинками и толчками напоминал, что мне лучше поторопиться и закончить эту книгу до твоего появления на свет. Странно думать, что я тебя еще не знаю, но скоро ты будешь центром нашего мира.