Текст книги "Выскочка из отморозков"

Автор книги: Эльмира Нетесова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)

ГЛАВА 8 Любовь в подарок

– Да что там не все? У мужиков всякий день весна. Иной идет, лысый, ноги кренделем, морда, как у лешака, а чуть бабу помоложе увидел – слюни до колен пустил. А до того ноги руками переставлял. Тут же откуда прыть взялась? Грудь колесом, и за бабой чуть не вприскочку. У нас в деревне таких озорников полно. Ему уже могилу копают, а он вокруг могилы за молодками бегает. Вона наш конюх – пять жен пережил. Всех схоронил, но сам не успокоился, в шестой раз вздумал ожениться. Хотя уже ноги не держат, песок из жопы рекой, сопли ниже бороды, а туда же, бабу надо. Что он с ней делать станет в восемьдесят пять годов? Смехотища сущая! Иль он всех тех баб любил? Да кинь, Боря! Мужик, он кто есть? Жеребец, кобель!

– Бабуль! У тебя у самой три сына! – напомнил Борька.

– Мои мальчишки не такие…

Герасим, слушавший тот разговор, с трудом согнал с лица шельмоватую улыбку. И подумал: «На то мы мужики! Когда уехать иль вернуться…»

– Мои ребята росли в строгости. Я их всех в руках держала, не дозволяла испаскудиться смалу, – говорила Степановна.

– А смалу – это сколько? – спросил Борька.

– Смалу то, что до семнадцати.

– Ну а дальше уже можно было?

– Удержать трудно. Но и то могла огреть каталкой, оттаскать свое чадо за чуб, коль спаскудился. Вот ныне спробуй проучить так–то, саму отмолотят и с избы за ноги выкинут! А другие вообще родителей не помнят, даже не наведывают стариков.

– Родители тоже всякие бывают. И такие, как мой родной папаша! Тоже мне – отец! Таких смалу давить меж ног!

– Оно и матери всякие случаются. Иную саму рожать не стоило! Не то мужика, детей со свету сживает. А в девках хорошей была. И любила, а потом, когда бабой стала, словно черти ее подменили. От такой всем горе.

Борька слушал бабку молча. Он давно стал понимать, что все люди разные и нельзя мерить всех по одному шаблону. Парень не понимал тех, кто говорил своим детям, что любить им еще рано… И даже высмеивали, обзывали скороспелками.

А кто определит в этом случае, какой возраст подходит? Любовь приходит, не спрося согласия. Она охватывает пламенем всю душу, вытесняя из нее все зло, заставляет петь и радоваться каждой минуте жизни.

Да и какой бы она была, эта жизнь, без любви? Разве бы сумели люди пройти через столько бед и радоваться, что устояли и выдержали все, если б не она? Ради любви, во имя ее шли на подвиг и на подлость. Рожали и убивали, спасали и предавали. Лишь любовь способна до неузнаваемости менять суть и внешность человека. Сделать несчастного счастливцем и наоборот. Только она способна стать счастьем или горем. Только тот, кто по–настоящему познал это чувство, поймет напутствие матерей: «Даю тебе жизнь, а любовь возьми в дар от самого Бога!»

Борька в тот день ничего особого для себя не ждал. Он сидел возле заправки, на солнце, наблюдал за проезжавшими машинами. Они быстрее птиц пролетали мимо.

Ни одна не свернула к заправке, и парню было тоскливо. А тут еще солнце палило нещадно. Парень облился водой из шланга, полил площадку перед заправкой и рестораном. Хотел снять с себя мокрую майку, чтобы позагорать, и увидел, как с дороги свернул голубой «опель» и не спеша, аккуратно подъехал на заправку. Стекла тонированные, из–за них не видно водителя, и Борька, подойдя к машине, спросил привычное:

– Сколько литров залить?

– Пятнадцать, – услышал из салона нежный голос и невольно заглянул внутрь.

И увидел девушку, равной ей не было во всем свете. Белокурые волосы разметались по плечам локонами. Юное лицо, совсем розовое, улыбалось голубоглазо.

Девушка вышла из машины, рассчиталась за бензин и спросила, указав на ресторан:

– А здесь можно перекусить?

– Само собой! – Оглядел ее с ног до головы. И покраснел до макушки за собственную смелость. Девушка поймала изучающий взгляд и, усмехнувшись, спросила:

– Ну как? Понравилась?

– Классная! – не спрятал восторгов Борька. И она рассмеялась так звонко и безудержно, что парень и вовсе смутился.

– Ладно, не красней больше. А то от тебя уже, как от зажигалки, прикурить можно. Лучше скажи, как здесь готовят?

– Хорошо. По–домашнему. Кто у нас поел, постоянными клиентами стали.

– И много таких? – прищурилась девушка.

– Не жалуемся на недостаток посетителей. Да и кто теперь станет работать себе в убыток? – смеялся Борька, разглядывая девушку. А та будто и не торопилась.

– Может, машину здесь помоют? – глянула на парня вопросительно.

– Отчего ж нет? Помою! Как вас зовут?

– Для того враз знакомиться нужно! – брызнули глаза смехом.

– Хотел предложить вам отогнать машину за дом. Там мы свои машины моем, клиентам этой услуги не оказываем. Для вас решил сделать исключение. И даже сам помыл бы… Но вы неверно поняли меня. – И уже повернулся, чтобы уйти, но услышал:

– Светлана. А вас как зовут?

– Борис…

Она вошла в ресторан, отдав Борису ключи от машины. Он так отмыл «опель», словно тот был его личным. Даже салон почистил, помыл резиновые коврики, пропылесосил чехлы на сиденьях. В машине стало прохладно и свежо.

Борис вошел в ресторан, чтобы отдать Светлане ключи. Она сидела в окружении всех мужчин, работавших в ресторане и на заправке.

Ее разглядывали как диковинку, свалившуюся с неба, откровенно любовались, восторги и комплименты сыпались со всех сторон так щедро, что кусок становился поперек горла и Светлана смущалась.

– Давайте все по местам! – сдвинул брови Борис, и мужчины, опомнившись, нехотя расползлись кто на кухню, кто в буфет, кто на склад. – Ну как приготовлено? – спросил Светлану.

– Повар у вас и впрямь отличный. – Девушка начала есть.

Борис взял себе стакан холодной воды, сел поодаль, чтобы не мешать, и думал о своем: «Интересно, кто она? Своя, горожанка, или из приезжих? Одета классно. Значит, не из бедных. Заказ сделала хороший!» Глянул в боковое зеркало. Светлана ела не спеша. Она не подскакивала, не выражала беспокойства насчет машины.

«Интересно, сколько ей лет? Сейчас узнаю!» – решил Борька и спросил, словно невзначай:

– Давно водите машину?

– Да уже второй год.

– С самых восемнадцати?

– Да! Я хотела раньше, но не разрешили. Папа запретил. Да и теперь всякий раз просит: «Не дави на газ, не лихачь, не учись летать!» Я ему, конечно, обещаю ездить тихо, спокойно и без приключений. Но гаишники выдают, звонят отцу и жалуются на меня. Гады!

– Рисковать собой, конечно, не стоит, – оглядел Светлану так, что она зарделась. – Тем более если за тебя беспокоятся, вдут и любят. – Пересохло в горле, парень сделал глоток воды. – Тебе нельзя ездить. Тебя нужно носить на руках…

– Красиво сказал. Но, Боря, где взять такие руки, чтобы сумели удержать, из которых выскочить не захотелось бы?

– Я говорю только о себе, – насмелился парень и посмотрел в глаза. Светлана смотрела на него ошарашенно:

– Ты меня не знаешь, а уже на руках носить собрался. Ловелас или придурок?

– Ни то и ни другое! Есть третье. Но это проверишь только временем.

– Ты о чем? Кого проверять собрался?

– Самого себя! Но вряд ли в том будет смысл. У тебя крылья! А у меня только ноги. Ты, как ветер, красивая, быстрая! Мне за тобой не успеть. Да и кто я в твоих глазах – заправщик, почти дворник, вроде червяка на дороге – смешного и случайного.

– Борька, а ты и правда прикольный. Чудной какой–то. С чего ко мне клеишься? Может, я замужем, детей имею?

– Тогда тем более не моталась бы одна в машине и не лихачила. Такую женщину никто не отпустит от себя.

– Смотри, какой умный!

– И кольца нет на пальце, – добавил Борис.

– А если я его специально сняла? На время?

– Зачем?

– Чтоб заклеить такого лопушка, как ты!

– Тогда я готов!

– А если не шучу? – посерьезнела Светка.

– Еще лучше!

– А как ты смотришь на новых русских?

– Спокойно. У меня к ним счетов нет.

– Подумай! Появиться могут! – И встала из–за стола.

– У тебя семья – новые русские? – спросил Борька.

– Начиная с отца и заканчивая Гошкой.

– А Гошка кто? Твой муж?

– Фу! Это дог! Собака такая! Громадная, черная. Он часто со мной ездит.

– Свет! А я сойду за собаку?

– Гошка мой друг!

– А я не гожусь тебе в друзья?

– Тогда тебе придется познакомиться с Гошей. Я его не предам и ни на кого не променяю. А он в людях разбирается. Если ты ему не понравишься – вытолкнет из машины в ту же секунду.

– Крутой дядя! Ну а если не захочу выйти, что тогда?

– Все равно выгонит! Гошка настырный и за меня горой встанет.

– А разве я хочу обидеть тебя? – удивился Борис неподдельно.

Так они проговорили с час, обо всем и ни о чем. Перед тем как Светлане сесть в машину, парень спросил ее, когда она заглянет сюда в следующий раз.

– А кто его знает, может, завтра, а может – никогда! – Хлопнула дверцей и, помахав рукой, выехала на трассу, мигом скрылась из виду, словно приснилась.

Борька до конца дня ходил как подмороженный. Ему всюду мерещились ее глаза, улыбка, смех, вспоминался разговор, его он прокрутил в памяти много раз.

«Эх, не так стоило сказать! Наверное, и приняла за деревенского лопуха», – сожалел, что ничего нельзя поправить, изменить не то представление о себе.

Борька понимал, что не вернется к нему сегодня девушка, а может – никогда. И все ж до самой ночи вглядывался в темноту магистрали – а вдруг да покажется знакомый «опель»?

Уж о чем не намечтал, что только не представил себе. И как они вместе собирают цветы на лугу, как собирают в лесу грибы. Как они расписываются и он ведет Светку в дом. Улыбчиво встречает их бабуля. Вот только вечно недовольный Герасим чего–то хмурится.

Светкина рука лежит в его ладони…

«Во размечтался! Даже голова заболела!» – осекает самого себя парень.

Светлана! Она мерещилась Борису всюду. Он везде слышал ее голос.

Прошла неделя. Девушка не появлялась. Борис понял, что не произвел на нее впечатления, не понравился и напрасно ждет ее.

Борьке стало обидно до боли: «Ну что ж! Кентуйся с Гошкой! Он у тебя из породистых. Мне так не повезло». И приказал себе забыть девушку.

В этот теплый вечер в ресторан приехала целая стая дорожных путанок. Они и раньше наведывались, заказывали орешки и пиво, клеили шоферюг на короткие минуты любви где–нибудь в придорожных кустах или лопухах.

Эти девки, ярко накрашенные и вульгарные, не церемонились ни с кем. И где б ни появились, чувствовали себя как дома.

Ввалившись гурьбой в ресторан, облизали по ходу Борькину губошлепую рожицу. Вызвали к себе Андрея, повара, пообещали утешить его во все места, если тот сварит им на халяву натуральный кофе.

– Андрей! Давай кайф на кайф менять, хрен ли время зря терять? – предложила самая опытная из путанок двадцатилетняя Тоня. Она подошла к вошедшему в зал повару, прижалась к нему, гладила всюду, учила молодых подруг.

Пока Андрей варил кофе, девчата попросили Борьку завести музыку покруче, чтоб пробрала и сдернула всех на ноги.

Парень так и сделал. Но и сам не усидел. Танцевал с девками так, что рубашка к спине прилипла от пота. А когда повернулся, увидел Светлану. Она сидела за уединенным столиком и во все глаза смотрела на Борьку. В них и удивление, и презрение, и брезгливость. Все это приметил парень, но подошел и поздоровался. Попросил разрешения присесть.

– Не стоит. Я ухожу. Убедилась, что и ты, Боря, такой же, как все!

– Ты о чем, Света?

– Как мог танцевать с этими? – указала на путанок.

– Они такие же клиенты, как все! Пригласили потанцевать, что тут плохого? – удивился искренне.

– Ты считаешь, что танцевать с ними – ничего плохого?

– Свет, я на работе!

– Ни одна работа не заставит общаться вот с такими, как эти! А ты посмел после этих подойти ко мне!

– Меня учили уважать каждого, кто входит сюда, и никого не обделять вниманием.

– А я поверила, что меня ждешь!

– Еще как ждал! Все глаза проглядел.

– Устал ждать? Решил развеяться? Меня для разнообразия просил приезжать?

– Ты – совсем другое дело. Они просто так! Были иль нет, вскоре забыл. Да и кого помнить? Хоть несчастные бабы, ниже помойки скатились. Жизнь довела каждую.

– Веришь им, сочувствуешь?

– А как же? Не понаслышке знаю многих.

– Развлекался с большинством?

– Да успокойся, ни с одной не был!

– Как же узнал о них не со слов?

– Иные водилы ботали, заезжали к некоторым. А там малое дитя рядом с парализованным дедом или слепой бабкой. Все плачут. И только эти девки должны молчать как проклятые. Самим порой корки хлеба не остается. Все терпят, лишь бы не плакали домашние.

– Ах как их жаль! – усмехнулась Светка.

– Не пойму, чего ты на них взъелась? Ну, ночные бабочки, шоферская радость. Ни тебя, ни меня не интересуют. Или ревнуешь к ним?

– Да как ты смеешь предполагать такое? Кто ты такой? – Девушка вскочила, но Борис удержал ее за руку. – Негодяй! – вырывала руку, но убежать не получалось.

– Пока не скажешь, что я самый лучший на свете чувак, не отпущу!

– Хам! Отморозок! Не дождешься!

И Борька держал Светку. Не обращал внимания на слова. Ждал, когда злость в ней уляжется и девчонка сможет говорить нормально.

Уже больше половины путанок увезли водилы по дорогам. А Борька со Светланой все спорили. О чем?

Парень не хотел отпускать ее руку, а она не спешила вырвать ее. Эта вечная игра забавляла их. Хотелось оттянуть время, и они не без умысла затягивали.

– Пойдем во двор! – предложила Светка, заметив, что все посетители наблюдают за ними. Хихикают, отворачиваются. Светке стало не по себе, и они вышли.

– Пошли на лужайку! – позвал Борис. – Я там всегда отдыхаю. – И, продираясь через кусты, помог Светлане.

Та, увидев поляну, онемела от восторга.

– Как здесь здорово! – огляделась по сторонам.

Девчонка присела на пенек, а Борька прямо на траву.

– Ты в детстве играла на такой лужайке?

– Нет. Не пришлось, к сожалению, в городе всегда жила, на асфальте.

– Я тоже. С деревней недавно познакомился.

– Там у тебя девчонки остались?

– Мы бабулю из деревни к себе забрали. Теперь с нами живет. С ней здорово!

– А дом куда?

– Думали продать. Да никто не купил. Заколотили окна и двери. Так и стоит до весны, по теплу наши поедут огород посадить. Землю бросать нельзя.

– Ты тоже с ними уедешь?

– Вот тут не знаю. Смотря как сложится ситуация. Может случиться, что не уговорят.

– Даже такое бывает? А мне кажется, ты добрый и сговорчивый! – заглянула в глаза.

– Не всегда и не со всеми.

Борис, глянув в сторону заправки, заметил несколько импортных машин, подъехавших одновременно. Парень досадливо поморщился, но делать нечего, нужно было вернуться на работу. Едва он появился на площадке, к нему подскочил оператор заправки.

– Где шлялся? Почему не на месте? – заорал на Борьку, тот вскипел:

– Что нужно? Чего хлебало отворил?

– Чего? Ты еще и возникаешь? Ты что есть? – Сделал шаг к парню, держа кулаки наготове, но его окликнули. И оператор отошел в сторону, а вскоре и вовсе забыл о своих претензиях к Борису. – Проследи, чтобы этих людей накормили кайфово, без туфты! Чтоб они не обижались на нас, – попросил парня.

– А сам чего не проследишь?

– У меня разговор с ними серьезный. Некогда! Но ты не упусти! – потрепал по плечу и увидел Светку. – Это что за мамзель? – вылупил глаза.

– Моя девушка! – загородил собой Светлану.

– Кайфовая! Классная чувиха! Чья она? – спросил прищурясь.

– Я же сказал тебе.

– Кто ее пахан? Кто держит эту метелку?

– Какое тебе дело?

– Зелень! Это надо знать тебе в первую голову. Иначе нет смысла! Взрослей, тогда поймешь, почему спросил. – И, быстро перечислив, что надо заказать его гостям, увел их в кабинет.

Андрей, приняв заказ, стал готовить, А Борис, взяв кофе и мороженое, подошел к столику, где расположилась Светлана.

– Тяжело тебе с ним? – заметила девушка.

– Уже привык.

– Мой отец тоже через такое прошел. Сначала дальнобойщиком был. Возил кирпич из Белоруссии, продавал его здесь. Потом заправка. А теперь три магазина имеет. Мама ему помогает. Я, честное слово, ничего не соображаю в их делах. Терпеть не могу бухгалтерию, всякие подсчеты. У меня еще со школы не было дружбы с математикой. Потому учусь на промышленного дизайнера. Скучно тоже, Но лучше, чем корпеть над отчетами или возиться с железками. Вообще я хотела стать цветоводом. Но папа запретил. Ему такая профессия не по вкусу. Выбрали это! Современное, модное.

– А мои родители скромнее. – И парень рассказал о своей семье без утайки.

– А мои давно вместе. Они даже похожи друг на друга. И знаешь, никогда не слышала, чтоб мои родители между собой поругались. Им уже к полтиннику, а все любят друг друга. Самое страшное для них – разлука, хотя бы ненадолго. Они, как дети, всю жизнь за руку. Я, бывает, слышу, что творится у соседей, даже страшно становится. Будто дикие звери, того гляди друг другу в горло вцепятся…

– Что делать? Мой родной папаша этим же отличался. С кулаками бросался на нас с матерью. На холод выбрасывал голяком и босиком. Так и спился. Алкаш, бомжует. В дом его не пускаем. Он окончательно опустился, на человека не похож, хотя был ревизором. Пока отчима не было, все пытался прорваться в дом, теперь уж не появляется. Зато когда меня видит, деньги требует. Магарыч за то, что на свет пустил.

– А ты выпиваешь?

– Как–то попробовал самогонки у бабули. Плохо стало, болел долго. С тех пор не рискую.

– Я вообще не пью. И не пробовала. Нашу соседскую девчонку, когда с выпускного вечера возвращалась пьяной, возле дома трое изнасиловали, Их так и не нашли. Она хотела повеситься поначалу. Но не дали. Так теперь по рукам пошла, на панели тусуется. Как увидит кого из знакомых, го– лову опускает. Не все потеряно. Однако вернуть прежнее невозможно.

– Ой! Сколько таких приходят к нам в ресторан! Всех не пережалеешь, за каждую не вступишься. Вон я с работы возвращался ночью. Слышу, возле калитки девка кричит. Помощи просит. Я кинулся на выручку. Там два амбала на меня наехали. До утра в канаве провалялся. А эта стерва заявление настрочила, вроде я хотел ее изнасиловать. Вот где меня зло взяло. Ну нашли тех двоих. Оказалось, она с ними двумя жила. А тут осечка вышла. Сразу оба заявились. Она и давай невинность из себя ломать. К чему? Все ж скрутили ее, сделали что хотели, и теперь ни один не появляется. Так она уже сама за парнями бегает. Но кому нужна?

– А знаешь, Борис, я от многих слышала, что такие удачно выходят замуж, хорошо устраиваются в жизни, и все им по фигу. Никто их прошлым не упрекнет. Не то что моя подруга Майя! Знаешь, чистой девчонкой замуж вышла. За бизнесмена. Он старше ее на пятнадцать лет. Майка и впрямь его любила. А он уже многих познал. И теперь ее костыляет, вроде она за него из выгоды, из–за денег вышла замуж.

– Так пусть уйдет от него!

– А ребенок? Как он без отца?

– По своему опыту знаю, чем раньше она его оставит, тем лучше для ребенка! Такой отец не подарок и никому не нужен.

– Наверное, ты прав! – задумалась Светка.

– Скажи, Свет, ты встречалась с парнями?

– Даже не знаю, что сказать. Был у меня мальчишка. Долго мы с ним дружили. Ну как? Вместе ходили в школу, учили уроки, катались на лыжах. Но все безобидно, про любовь ни слова не говорили. А тут школа к концу, он в институт поступил. Но в медицинский. На патологоанатома. Меня в дрожь бросило, когда узнала, чем он заниматься станет. Думала, бросит. Ан нет. Уже на последнем курсе. Нам стало трудно общаться, тяжело понимать друг друга. Он знал, что я ненавижу разговоры о покойниках, и нарочно их заводил в самый неподходящий момент. То маску страшенную подарил мне на день рождения. Потом пообещал сводить на экскурсию в морг. Ему смешно, а я еле на ногах устояла. Ну за что так издевался? Вот и стала я избегать встреч с ним, охладела. Даже обидно было, что столько лет дружила. К тому же родители наши познакомились. Готовились к свадьбе после окончания институтов. Да я своим заранее сказала, что не пойду за него. Разонравился. Мои не стали уговаривать. Поняли, это всерьез. А он, видя, как избегаю встреч с ним, другую нашел. Уже поженились. Она скоро хирургом будет. Короче, одного поля ягода…

– Не жалеешь о нем?

– Да что ты, Борис? Я не терплю ни вида, ни запаха покойников. А он без того жить не мог. Пусть неинтересна работа промышленного дизайнера, зато не столь ужасна, как патологоанатома. В таком вслух признаться стыдно. И мои о нем не напоминают. Я им очень благодарна за такт и выдержку. Но чем иметь такого друга, лучше на всю жизнь остаться одной.

– А он у тебя один был?

– Сколько ж их нужно? Больше ни с кем не дружила. И после него с ребятами не общалась. На дискотеку давно не появлялась. Старой стала. Там теперь подростки тусуются. По двенадцать–тринадцать лет. Мне в моем возрасте стыдно средь них появляться.

– Просто трудно поверить, что ты и вдруг одна. От тебя оторваться невозможно!

– Борь! Есть лучше и моложе.

– Они против тебя – жалкий репейник!

– А у тебя много девчонок было?

– В детстве! Учился целоваться,

– Выходит, ты глупее меня?

– Не совсем так! В детстве я был гадом! Уж чего только не пробовал! Даже на иглу хотел сесть. Но тут меня подловил мой кровный враг – участковый! С ним мир никак не брал. Сколько себя помню – враждовали. Так и думал, что, не дав вырасти в мужика, оторвет уши или задницу. В какие только подвалы, сараи, чердаки не забивался, он находил меня, наверное, по запаху. То за уши, то за шиворот домой приволакивал и говорил, что я своей смертью не помру. Помню, как он меня однажды припутал. Теперь уж и не знаю, сколько лет было, но решил я мужиком стать. И не со своими ровесницами, а со взрослой путанкой, известной всему городу. С месяц деньги копил на ее согласие. И она не стала кочевряжиться. Ей все равно, от кого бабки поиметь. Поволоклись мы с ней на чердак. Она впереди, я за ней, трясусь от страха. Всего наслушался от ребят. И только это мы стали пристраиваться, чую, поднимаюсь к потолку. С чего бы? Хочу за Ленку зацепиться, руки не достают. А обидно. Деньги по тем временам надо было отдать немалые. И кричу ей: «Держи меня!»

Глянул, а она как стреканула с чердака. Увидела, в чьи лапы я попал, и самой не захотелось получить от участкового. Однако все же достал и ее ногой под зад. Бедная Ленка, как она взвыла! Говорили, три недели сесть не могла. Вся задница была черной. Но ей в сравнении со мной повезло. Пусть круто, но только один раз досталось. Мне всю дорогу отвешивал легавый гад то по заднице, то за уши тряс. Да еще по морде лепил. Пока в дом приволок, все мои портки стали мокрыми. А он не выпустил, колотил, пока за руку козла не укусил. Зато от девок как отшибло. Глаза б их не видели. Может, сам того не хотел. Я даже думать боялся подойти к какой–нибудь.

– Глядя, как танцуешь с путанками, как свободно с ними держишься, не верится, – усмехнулась Светлана.

– Я не убеждаю. Рассказал к слову. Тебе первой всю правду о себе. Суди сама…

– А почему здесь работаешь? – спросила девушка.

– В других местах получают меньше. А вкалывают столько же. – Назвал сумму и Светка согласно закивала головой:

– Конечно, есть смысл здесь поработать, коли ничего другого нет.

Последнее добавление обидело Борьку. Он мигом осекся, замолчал. И Светлане уже не удалось растормошить парня. Борис насупился и подумал: «Ничего другого нет? Да ты после своего института и половины от моего не заработаешь. Подумаешь, интеллигентка!»

Он вышел на кухню и отправил официанта к гостям. Потом отлучился к оператору, послал уборщицу навести порядок на площадке. Посудомойщицу попридержал, велел сменить фартук. Дневную выручку отнес в кабинет. Когда вернулся в зал, Светланы уже не было за столиком. Исчез со стоянки ее «опель». И лишь под пепельницей на салфетке прочел: «Я не хотела обидеть. Прости! Когда вспомнишь обо мне, позвони». И номер телефона. Эту записку он долго носил в нагрудном кармане. Номер телефона запомнил. Но не спешил звонить.

«Она лажанулась, не стану звонить», – решил для себя. Но прошла неделя, вторая, Светлана не давала знать о себе, и Борис не выдержал, позвонил сам.

– Алло! – услышал голос матери Светки. – Здравствуйте! А кто ее спрашивает? Борис? А вы кто? Друг? Почему мы о вас не знаем? Не успела сказать? Мы всех друзей наперечет знаем. Ладно. Пойду позову ее.

Вскоре Светланка взяла трубку.

– Что так долго не звонил? – спросила недовольно и добавила сухо: – Я еле вспомнила тебя.

– Новые друзья появились? – поинтересовался парень.

– Послушай, Борь, друзьями называю редко, лишь самых надежных, кто не забывает меня так надолго.

– Если я не друг, то на какую ступень поставила?

– Знакомого…

– Всего–то? Не густо!

– Сам виноват.

– В чем же?

– Я рассчитывала, что ты лучше относишься ко мне. А ты мучил две недели! Смотри, я всегда помню такое! И могу вернуть сторицей!

– Светлана! Ты меня не считаешь своим другом, а уже грозишь? Мы пока ничем не связаны. – Хотел положить трубку; но внутренний голос настоятельно потребовал: «Кончай базар!»

Светка, словно почувствовав перебор, сказала примирительно:

– Я сдала сессию. Скоро увидимся. Ты хочешь, чтоб я приехала к тебе?

– Что за вопрос? Конечно!

– Я так и знала. Ну а чем ты был занят? Или какая–нибудь путанка снова обворожила?

– Между прочим, наше заведение посещает в основном весьма приличная публика. И путанки залетают к нам весьма редко. Так что колкость твоя не по адресу. Конечно, я не живу в джунглях. И если мне понадобится общение, я не стану прокисать в одиночестве, тем более, что человеку на положении знакомого особо рассчитывать не на что.

…И все же через три дня Светлана приехала. В ресторане вовсю шла попойка, водители обмывали внука, родившегося нынче у кого–то из шоферов. Кто он, тот дед? Шоферюги говорили, что спит в машине счастливым сном младенца.

Водители большегрузов – суровые, немногословные люди, у большинства густая седина оплела голову паутиной, но сегодня, в этом ресторане, они немного расслабились. И на жестких лицах разгладились морщины. А как светло и чисто умеют улыбаться дальнобойщики! Как здорово поют и пляшут, даже стекла звенят в ресторане.

Светка приехала, когда гулянка набрала обороты и водители, забыв о минувших и предстоящих тяготах дорог, расслабились ненадолго.

– Поддержи, дочка! – подошел к Светке водитель, та от неожиданности растерялась, забилась в угол, но тут встал Борька, пустился в пляс, вытащил Светлану.

– Пошли! Выручай! – шепнул ей на ухо.

Они танцевали азартно. Водители, залюбовавшись, вскоре вышли из круга и хлопали в ладоши в такт музыке.

– Да, некогда тебе скучать! За день так вымотаешься, что всех знакомых перезабудешь! – посочувствовала девушка и предложила: – Давай прогуляемся! Эти клиенты уже уходят, и у тебя будет свободное время. Тут километрах в пяти есть очень красивое место. Поехали туда!

Светлана уверенно вела, машину и вскоре свернута с магистрали на проселочную дорогу. Обогнув рощицу, остановилась на лужайке, вышла из машины:

– Вылезай, Борь, смотри, как тут здорово!

Парень огляделся. И правда, березовая роща, сбежав со склона, замерла у самого берега реки. Вода на перекатах звенела, роняли деревья багряно–желтый наряд. Вон клен обнял березку, словно в пляс с ней пустился. Та голову ему на плечо клонит, что–то шепчет. Там и рябина запунцовела каждым листом. Проходит невестина пора, а дружка поблизости все нет. Лишь в отдалении стайка холостяков дубов.

Но они свое упустили. Прошла их молодость, и вместо песен по весне скрипы да стоны слышатся. И только средь берез растет, подняв кверху головенки, любопытная молодь. Засыпают их сухими листьями взрослые деревья, но молодняк еще не знает, какими лютыми бывают зимние морозы, и вылезает из–под листопадной шубы, уже пахнущей сыростью, гнилью.

– Ты любишь осень? – подошел Борис к Светлане.

– Я каждый раз хочу понять ее. Но до конца разгадать не получается.

– А я весну люблю!

– Значит, и характер у тебя бурный, неудержимый. Любишь веселье, гулянья, пирушки.

– Бот и просчиталась. Пирушки терпеть не могу. Гулянья тоже забросил. Отчим компьютер купил. Я за ним все свободное время провожу. Уже и не помню, когда в последний раз с друзьями виделся. А и на характер мой домашние не жалуются. В детстве всякое было. На то оно и детство, чтобы перебеситься. Но шишки и синяки проходят, а в памяти остаются. Мы постепенно взрослеем. А весна всегда в нас остается, как детство…

– С кем ты дома дружишь больше всех?

– Конечно, с бабулькой! Она недавно насовсем к нам переехала из деревни. Знаешь, жаль, что она у меня не с самого начала появилась.

– А чья она мать?

– Отчима…

– И ты с ней дружишь?

– Понятное дело!

– Но ведь она чужая!

– Мне она родней всех! У нас даже секретов нет друг от друга. Она не просто умная, она мудрая и справедливая. А какая хохмачка, моим друзьям далеко до нее. Поверишь, ребята, мои сверстники, не знают, как к компьютеру подступиться, а бабуля сама фильмы по нему смотрит. И учится вместе со мной. Я купил диск с «Кулинарной энциклопедией», бабулька уже готовит по ней и радуется, что эта машина больше целой деревни в жратве разбирается.

– А обо мне ей рассказал? – покраснела Светка.

– Само собой, – потупился Борис.

– Я тоже поделилась, – тихим эхом отозвалась девушка и добавила: – С мамой… Она у меня самая лучшая подруга! Никогда не устроит пакость, не предаст, не высмеет. Папа тоже хороший, но с ним не всем поделишься.

– Обо мне он не знает! – рассмеялся Борис.

– Он очень переживает за меня.

– С чего бы?

– Видишь ли, все боится, чтоб не ошиблась.

– Мои тоже о тебе знают. Много не говорю, но то, что ты у меня есть, для семьи не секрет. Хотя… Может, бабуля чем–то с ними делится?

Робко обнял Светлану, та не оттолкнула руку, и Борька, осмелев, повернул к себе девушку, поцеловал.

– Чудо мое солнечное! Я целыми днями о тебе думаю. Стоишь перед глазами и днем и ночью. Кажется, протяни руку, и коснешься. Но ты редко появляешься. Словно боишься часто радовать. А ведь я живу твоими появлениями, без тебя белый свет не мил…

Светлана прижалась к Борису и услышала тихое, как шелест падающей листвы:

– Я люблю тебя…

– Боря, и мне ты небезразличен, но я на целых три года старше тебя. Так не должно быть.

– Почему?

– Мужчина должен быть старше. Так все говорят. Иначе – аномалия…

– Мы – не все. Сколько женщин старше своих мужей и не считают это плохим… Скорее наоборот. Да и причем возраст? Главное в нас с тобой!

– Но мы еще мало знаем друг друга…

– Послушай, Свет, многие мои друзья имели подружек с самого детства. Но никто на них не женился – видно, потому, что слишком хорошо узнали друг дружку. Вышли замуж те подружки. И, поверишь, все счастливы! Дело, выходит, вовсе не в том, кто кого сколько знает, а как подходят, насколько сильны их чувства.

– Интересно, ты моложе меня, а рассуждаешь как старик, а ведь это я должна быть уравновешенной и мудрой – я же старше, – смеялась Света.

– Рано тебе в старухи!

– Знаешь, я родилась осенью!