355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Элизабет Мэй » Павшее Королевство (ЛП) » Текст книги (страница 7)
Павшее Королевство (ЛП)
  • Текст добавлен: 18 марта 2019, 14:00

Текст книги "Павшее Королевство (ЛП)"


Автор книги: Элизабет Мэй



сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

– Она едва выиграла. Но в конце она протолкнула меч глубоко в монстра и почувствовала что-то настолько глубокое, что подумала, будто это поглотит ее. Так она и сказала королю. Прошептала слова и вложила в них каждую частичку ее наполненной гневом души: «Я ненавижу тебя. Я ненавижу всех вас». Когда она снова подняла меч, то намеревалась воткнуть его прямо ему в сердце.

– Это было впервые, когда девочка увидела, что король фейри улыбается.

Поднимаю руку и прижимаю ладонь к щеке Киарана.

– Тебе придется закончить историю. Она так и не поняла, почему он улыбался. Так что в тот день ей захотелось увидеть, как он сделает это снова. Поэтому она бросила меч и пощадила его жизнь. Она так и не рассказала королю, что действительно случилось в ту ночь.

Киаран, кажется, забавляется этим.

– Король все это время знал, что задумывала девочка. Он улыбался, потому что решил, что она ему нравится. Она делает все интересным.

Я пялюсь на него.

– Значит, король фейри в каком-то роде ненормальный. Как девочка всегда и подозревала.

– Как насчет истории с его стороны? – он притягивает меня ближе, губы нежно прижимаются к плечу. – Он никогда не говорил этого девочке во время охоты, но, когда она бежала с ним и ветер развивал ее волосы, а лунный свет освещал сзади, она была самым великолепным созданием, которое он когда-либо видел, и он хотел ее.

Затем руки Киарана оказываются в моих волосах, губы проходятся по моим.

– И когда король наблюдал за ней в бою, и она оглядывалась на него с улыбкой, он желал ее.

– Это случалось не единожды, – продолжает он. – А каждый раз после всего того, через что они проходили. И затем король и девочка вместе встали перед лицом целой армии. И он знал правду. Его сердце принадлежало ей. Всегда принадлежало. И всегда будет принадлежать.

Тени пересекают радужки глаз Киарана. Напоминание, что он до сих пор борется. Просто, чтобы быть здесь. Со мной. Он зажмуривает глаза, выражение лица напряженное. Прежде чем успеваю спросить, все ли с ним в порядке, он притягивает меня к себе и удерживает крепче.

Его следующие слова произносятся на выдохе, так тихо, что мне любопытно, слышала ли их вообще.

– Девочка помогает королю удержать его тьму взаперти.

********

За несколько часов до рассвета я понимаю, что пришло время все ему рассказать.

– Не ходи на войну с Эйтинне.

– Кэм… – вздыхает он.

– Она не хочет этого, – прерываю я его. – Это я убила твоих солдат.

– Я понял это, когда ты объявила об этом в моем коридоре, – поддразнивая, говорит Киаран. – И когда ты быстро разобралась с моими людьми снаружи, – он пересчитывает мои позвонки, пальцы скользят вверх по одному позвонку за раз, сантиметр за сантиметром. Его касание нежное. Когда он целует мою спину, его губы легкие, как крылья мотылька.

– Мне нужно было добиться твоего внимания. Это была идея Эйтинне.

– Я с самого начала думал, что драматический выход – полностью предложение Эйтинне, – его пальцы ведут ниже и ниже по моему позвоночнику. Так медленно, что я дрожу. – Я могу почувствовать пульсацию силы, проходящей под твоей кожей, – бормочет он. – Я знаю, что она не твоя. Ты приняла ужасное решение, да?

– Как ты узнал?

– Просто. У тебя талант притягивать неприятности.

– Думаю, это было замечательное решение, принимая все во внимание. Я ведь здесь?

– Ты пользуешься моими чувствами, чтобы заручиться сочувствием. Это не сработает, – он отклоняется назад и смотрит прямо на меня, на этот раз серьезно. – Скажи мне, что ты сделала.

– То, что должна была, – говорю я.

Не было другого выбора. Решение между смертью и одним последним «прощай» – на самом деле не выбор. Кайлих рискнула тем, что я скажу «да».

Она сделала ставку и выиграла.

Я рассказываю ему о том, что произошло после того, как Сорча меня убила.

– Если мы найдем Книгу, тебе не придется убивать Эйтинне, – произношу нежно. – Это положит конец проклятию. Мы можем все вернуть назад таким, как было до этого. Все люди, которых мы не смогли спасти, вернут свои жизни и дома обратно, – Когда он не отвечает, прижимаюсь ближе, шепча ему в ухо: – Ты и я снова будем бежать среди ночи. Мы будем танцевать под дождем и наблюдать, как солнце восходит над морем. В этот раз я даже не буду возражать, если ты будешь заявляться без приглашения в мой дом так долго, пока не разобьешь очередную вазу моего отца.

Киаран не улыбается в ответ. Он нежно отталкивает меня, глаза ищут в моих ответы.

– Чего ты мне не договариваешь?

Мое сердце забилось в груди. Я выдохнула.

– Кайлих отдала мне свои силы на краткое время. Мое тело не предназначено для того, чтобы удерживать их.

Знаю, он понимает, поскольку смотрит прямо на меня. Но мне нужно произнести это вслух. Поначалу слова застревают у меня в горле, и я закрываю глаза.

Снаружи волны бьются о скалу. Ветер гремит окнами. Потом буря утихает и все, что я могу слышать, это пульс в моих ушах.

– Я умираю, МакКей, – шепчу я. – Если мы не найдем эту Книгу…

Киаран не дает мне закончить. Он целует меня, вжимая в подушки, и слова исчезают с моих губ.

Мне так и не представился шанс сказать ему, что каждый раз, когда использую силы Кайлих, они убивают меня немного больше. У меня так и не появился шанс сказать Киарану о том, что для того, чтобы найти Книгу нужна Сорча. Каждый поцелуй прерывает мои слова. Его руки прокладывают дорожку тепла вниз по моему телу. Он касается меня так, будто хочет забыть о всем мире. Забыть наши судьбы. Забыть все. Словно, хочет раствориться в этом, в нас, во мне.

Я позволяю ему.

Я так же позволяю себе раствориться в нем.

Глава 19.

Просыпаюсь и понимаю, что в комнате я одна. Сторона кровати, где спал Киаран, холодная при прикосновении; его не было несколько часов. Одеяло даже нетронуто, как будто бы мне все это приснилось.

Сейчас раннее утро. Первые крупицы дневного света просачиваются через окно, и я могу слышать доносящийся слабый звук океанских волн, когда они накатывают на берег – единственный звук в огромной просторной комнате.

Поднимаюсь с кровати и собираю свою разбросанную по полу одежду. Тут так промозгло, в этом пустом пространстве, что я натягиваю пальто и ботинки, когда направляюсь к двери. Не знаю, хочет ли Киаран, чтобы я бродила по огромным залам его кошмарного дворца, но мне, в любом случае, неуютно оставаться одной в его комнате.

Толкаю дверь и выхожу в главный зал.

– Маккей?

Мой зов встречен тишиной. Свечи, которые парили под потолком, когда я прибыла, исчезли; единственный свет доносится от мерцающих факелов, которые висят в ряд на обсидиановых стенах. Я до этого не замечала, что стены светятся и отполированы до такого совершенства, что кажутся глубокими, темными водоемами. Мои шаги разносятся эхом, когда я пересекаю главный зал и выхожу в другой коридор.

Меня встречает ряд дверей, который кажется бесконечным. Их десятки, и каждая сделана из такого же темно-пепельного дерева, как кровать Киарана. У меня нет времени проверять их все.

Есть что-то тревожное в этом месте, в том, как ощущаются эти камни, как будто они с каждым разом прижимаются все ближе. Не помогает и то, что воздух здесь тяжел и неподвижен. Мое дыхание сбивается от воспоминания зеркальной комнаты, в которой Лоннрах держал меня в плену после того, как уничтожил Эдинбург. Как те зеркала, которые, казалось, надвигаются. До тех пор, пока не стала ощущать, будто бы там мало пространства, чтобы дышать.

Вот как ощущаются черные стены. Как будто это не дворец, а гробница, которая принадлежит Морриган.

«Прекрати терять время. Найди Киарана. Расскажи ему о Сорче. Затем заставь ее помочь найти Книгу».

Я иду прямо по коридору, теперь уже с целью. Если создам достаточно шума, он обязательно услышит меня – по крайней мере, я была уверена в этом, пока не осознала, насколько чертовски велик и пустынен замок.

Пришлось задействовать силу, чтобы найти Киарана. Его сила зовет меня, словно тянет за веревку. Связь, которую я не могу описать в полной мере. Срываюсь на бег, мои каблуки стучат по полу. Стены простираются все дальше и дальше, извиваясь и сворачивая. Это лабиринт, созданный из обсидиана.

Следую за его силой через другую спальню, потом прямо по такому же длинному коридору. Ничего в этом месте не меняется, как будто бы каждая дверь воссоздана тысячу раз с идеальным отражением каждой детали.

Прямо перед тем, как сделать еще один поворот, замечаю луч света на одной из стен. Там открыта дверь, первая с тех пор, как я оставила спальню Киарана. Замедляюсь, приближаясь с осторожностью, и замираю, когда вижу, что находится по другую сторону.

Это не еще одна комната, а поле в первые минуты рассвета. Полная луна опускается за горизонт, окруженная фиолетовым и голубым цветом предрассветного неба. Бирюзовые, сапфировые и эбеновые цвета светятся в градиенте, который начинается у горизонта и поднимается вверх. Под прекрасным небом простирается луг, такой же просторный, как океан.

Киаран стоит на некотором расстоянии от меня, расчесывая фейри-лошадь. Животное полупрозрачное, его металлический покров достаточно тонкий, чтобы были видны его органы. Даже отсюда я могу видеть золотую кровь, бегущую по его венам, стремительное биение настоящего лошадиного сердца. Знаю по опыту, несмотря на то, что они сделаны из металла, создания мягкие на ощупь, ничего подобного тому, что создает человек. Наблюдаю, как Киаран медленно проводит щеткой по ее спине. Снова и снова.

С моими фейрийскими чувствами я замечаю мельчайшие изменения в реакции Киарана, которые могла бы и не заметить без силы Кайлих. Его дыхание такое устойчивое, но слегка сбивается, когда он осознает, что я нахожусь за ним. Он бормочет проклятие.

Он продолжает расчёсывать лошадь простыми движениями. Притворяется, что меня здесь нет. Без сомнений, он вышел сюда побыть некоторое время в одиночестве после того, что я ему рассказала. У Киарана есть привычка отстраняться, когда чувства слишком сильны, и он уже дважды видел, как я умираю.

Ну, ему просто придется смириться с моим присутствием. Я теперь здесь. Вернулась. Нам нужно найти Книгу. И сейчас мне нужна Сорча.

Пересекаю луг быстрым шагом. Трава приминается под моими ботинками, а пальцы касаются цветов на высоте моих бедер, когда я направляюсь к Киарану. Воздух здесь влажный, но по уютному теплый, как на побережье туманным летнем утром. Запах вереска и дождя становится сильнее, когда я прохожу дальше.

Киаран не поднимает взгляда, когда я подхожу, но заметно, как его пальцы сильнее сжимают щетку. Его дыхание замедляется, как будто бы он с осторожностью управляет каждым вдохом и выдохом.

– Дай-ка угадаю, – говорит он, когда встаю рядом с ним, – ты отследила меня.

– Это тебе за все те разы, когда ты делал это со мной в Эдинбурге, – пожимаю я плечами. – Показываясь случайным образом в парке, у меня дома…

Улыбка Киарана слабая, когда он плавно проходится щеткой по шее лошади.

– Ты предложила мне свой дурацкий человеческий чай. Я хотел снять ту смехотворную одежду, в которую ты была одета, но вместо этого ты попросила меня сорвать ее, – он наконец-то переводит взгляд на меня из-под ресниц. – Поверь мне, я помню. Я желал тебя тогда. Уже долгое время.

Удивленно смотрю на него.

– Желал? – спрашиваю я подозрительно. – Ты продолжал твердить, что я глупая человеческая девочка. Ты был настолько высокомерен и заносчив по этому поводу.

– Ладно, ты была глупой человеческой девочкой, которую, так получилось, я хотел, – пожимает он плечами. – И я не буду оспаривать остальное.

Лошадь утыкается мне в плечо, четко давая понять, что хочет внимания. Нежно тянусь, проводя кончиками пальцев по ее носу, она издает звук удовлетворения, и я улыбаюсь, пока не замечаю седло на земле рядом с ней.

Киаран собирается уезжать.

– Ты избегаешь меня? – спрашиваю я, не утруждаясь тем, чтобы спрятать свое раздражение. – Поэтому ты собираешься уехать куда бы то ни было? Будь честен.

Его челюсть напрягается.

– Нет, – говорит он. – Я уезжаю для того, чтобы подготовиться к поискам Книги.

– Подготовиться…?

Резко бросаю взгляд на лошадь фейри, снова на седло. Оно отмечено знакомыми знаками. Где же прежде мне доводилось видеть именно эти символы? Вспоминаю их бороздки под моими кончиками пальцев…

Во время битвы за Эдинбург. Это символы Дикой Охоты.

– Ты собираешься охотиться на человеческую жертву? – когда он не отвечает, спрашиваю более резко. – Не так ли?

Когда Киаран смотрит на меня, его выражение отстраненное. Практически холодное.

– Значит, Эйтинне показала тебе. И ты все равно пришла.

Я удержалась от вздрагивания при воспоминании о той женщины из домика, панические звуки, которые она издавала, когда фейри у ее шеи убрал от нее зубы.

– Конечно, пришла, – говорю. – Это же я должна была остановить Сорчу от использования кристалла…

– Не надо, – шипит Киаран. – Не говори так, будто это что-то, чему ты позволила случиться со мной. Это то, кто я есть. Это то, кем был тысячи лет, до того, как вообще встретил тебя. Это то, кем я родился.

Мои ногти впиваются в ладони.

– Это то, кем тебя принудили быть.

– Одно и то же, Кэм, – он продолжает чесать лошадь. – Если я не сделаю этого, то не буду в состоянии помочь кому-либо, даже тебе.

Я думаю о его жертвах в домике, и на что он обрекает их. Но фейри передо мной выглядит спокойным, не злым. Тем, кого можно спасти. Киаран смеялся в постели со мной. Он занимался любовью со мной и позволил мне рассказать мою глупую историю. Он не Кадамах.

Или я верила в это до того момента, пока не касаюсь его плеча, и ветер с луга не распахивает ворот моего пальто. Он оглядывается на меня, взгляд перемещается к обнаженной коже у моего горла.

И я вижу голод в его глазах.

Тело Киарана напрягается. Он отводит взгляд и продолжает чесать покров лошади. Возвращает себе контроль. Поглаживание. Контроль. Поглаживание. Контроль.

Черный цвет вокруг радужки его глаз начинает меняться. В отличии фейри в лесу, я не ощущаю его ненасытного желания покормиться. Но могу слышать, как его дыхание становится неровным. Грубым.

– Возвращайся внутрь, Кэм, – говорит он резким голосом. Лиловый цвет в его радужках только слегка окольцовывает внутреннюю часть.

«Будь неподвижна. Будь спокойна.»

Мое сердце бьется в груди. То, как он смотрит на меня настолько изголодавшимся, что едва узнаю его.

– Мне кое-что нужно от тебя.

Воздух становится холоднее.

– Так значит, ты оказалась здесь со скрытым мотивом.

Мне ненавистно то, как он говорит это, как будто я пришла сюда, посмеялась с ним, поцеловалась – и это все только ради одолжения.

– Прекрати, Маккей.

– Просто скажи мне, чего ты хочешь.

Я мешкаю.

– Мне нужна Сорча.

Когда он смотрит на меня, его глаза черные. Жестокие. Холодный воздух кусает мою кожу и сковывает мои легкие.

– Нет, – говорит он голосом, который я слышала только однажды до этого.

Этот голос такой же ледяной и резкий, как река зимой, в которой можно утонуть. Голос Кадамаха. Голос Неблагого Короля.

Не двигаюсь, даже не моргаю.

– Я бы не просила, если бы это не было важно. Ты же знаешь. Не тогда, когда дело доходит до нее.

– Я сказал: «нет», – в его голосе опасное предупреждение.

«Не заставляй меня использовать мои силы против тебя».

– Ее прародительница была консортом Морриган, – говорю я. – Мне нужна ее кровь, чтобы найти Книгу.

– Тогда возьми ее кровь. Выкачай досуха, мне все равно, – ненавижу этот голос, мне ненавистно то, как он накатывает на меня, заставляет меня дрожать от страха. – Но она останется там, где она есть.

Тяжело сглатываю, боясь спросить.

– Где ты держишь ее, Маккей?

Улыбка Киарана посылает мороз по моей спине.

– Точно там, где и должна быть. Она там, где я должен был удержать ее две тысячи лет назад, и она заслуживает каждую секунду этого.

Воздух настолько ледяной, что становится больно, я могу чувствовать, как мои силы восстают, призывая защищаться. Но я сдерживаю их. Принимаю боль, потому что знаю, как легко могу потеряться в силе – и как просто Киаран может сделать то же самое. Прямо сейчас его силы едва сдерживаемые. Его глаза такие же жесткие и темные, как обсидиан – без эмоций. Непоколебимые.

Как будто бы Киаран почувствовал, что мои силы высвобождаются, и его собственные поднялись в ответ. Тени собираются у его ног. Моя кожа покрывается тонким слоем инея, она настолько бледная от холода, что начинает синеть.

– Прекрати это, – шепчу. – Я не хочу тебя ранить.

Вижу этот момент, когда мои слова доходят до него. Киаран вздрагивает, отворачиваясь. Температура сразу же повышается, так быстро, что мою кожу жжет от тепла. Тени исчезают в почве, и луг выглядит так же, как и раньше: такой же гостеприимный, как летнее утро.

– Мы обсудим Сорчу позже, – слышу напряжение в его голосе. Его костяшки добела сжимают щетку. – Мне нужно ехать. Не вставай у меня на пути.

– Помоги мне понять. Чем дольше проходит времени между кормёжками, тем хуже тебе становится?

Киаран бросает щетку на землю и хватает седло. Его движения жесткие, когда он закидывает его на лошадь и закрепляет на месте.

– Ты не узнаешь меня в моем худшем состоянии. Я не хочу, чтобы ты видела меня таким.

Прямо в тот момент, когда он собирается залезть в седло, я двигаюсь, чтобы остановить его, но он отклоняется назад от моего прикосновения. Моя рука падает.

– Как много людей потребуется, прежде чем ты решишь, что подготовился для поиска Книги? Один? – его пальцы напрягаются на седле, но он не отвечает. Не один. Больше. – Скольких людей ты просишь меня позволить тебе убить, Маккей?

– Я не…

– Да, убиваешь, – говорю я сквозь сжатые зубы. – Я видела их. Ты, может, и не остановил их сердца, но ты забрал их жизни. То, что ты делаешь с ними, хуже, чем смерть. Сколько?

Киаран отводит взгляд в сторону, но не перед тем, как замечаю выражение его лица. Стыд. Вина. Сожаление. Он не отвечает, даже когда кладу руку на его.

– Тебе не обязательно делать это. Когда мы найдем Книгу, мы воспользуемся ей, чтобы разрушить проклятие.

Его смех жесткий и горький.

– Думаешь, это имеет для меня значение? Я был готов убить Эйтинне и покончить с этим. Ты видела карту на столе. Затем ты возвращаешься и говоришь мне, что я снова тебя потеряю? – в этот раз, когда его глаза встречаются с моими, они настолько мрачные, что мне практически невыносимо смотреть на него. – Ты спрашиваешь, сколько людей я готов убить? Ответ: сколько бы ни потребовалось, чтобы спасти тебя.

Я делаю шаг назад.

– Не смей говорить, что делаешь это ради меня. Не перекладывай это на меня, Маккей.

– Ты не знаешь, о чем просишь. Ты хочешь, чтобы я отправился с тобой на поиски этой Книги, а я сейчас едва могу стоять рядом с тобой.

– Почему…

– Потому что не доверяю себе рядом с тобой, – фыркает он. Когда он осматривает меня, лиловый цвет в его глазах практически полностью вернулся. – Ты все еще человек, – говорит он низким голосом, – и мой контроль не безграничен. Должен ли я напомнить тебе, что случилось с последней женщиной, которая доверилась мне в том, что я не причиню ей вреда?

Я закрываю рот. Катриона. Соколиная Охотница, в которую он влюбился тысячи лет назад. Он прекратил питаться людьми и не смог остановиться, убивая ее.

В этот раз, когда Киаран шагает ближе, его прикосновение холодное. Жестокое.

– Может, мне стоит рассказать тебе правду? О том, о чем я не был способен перестать думать со вчерашнего дня? – его пальцы прошлись по артерии на моей шее. – Как я могу чувствовать твою кровь, двигающуюся по твоим венам, когда целую тебя сюда. Могу почувствовать силу внутри тебя. Она бежит отсюда, – он прижимается холодной ладонью к моей груди, – прямо сюда, – касание Киарана медленно следует по руке вниз до кончиков пальцев. Я зажмуриваю глаза от дрожи, которая проходит через меня. – И это должно было быть сдерживающим фактором, но это не так. Ты только горишь ярче, – затем он ныряет головой и прижимается губами к моему горлу. Рвано шепчет: – Здесь. Я бы укусил тебя прямо здесь.

Замираю, когда его зубы царапают мою шею.

«Не надо. Пожалуйста, не надо. Не так».

С тихим звуком Киаран резко отталкивается.

– И в этом заключается причина, по которой я не доверяю себе с тобой. Поэтому мне нужно ехать.

Тянусь, чтобы схватить его за руку, замечая, как его глаза слегка темнеют. Не так, как прежде, но достаточно для того, чтобы сказать мне, чтобы я была осторожней.

– Когда я увидела твои человеческие жертвы в домике, – говорю я, – Эйтинне сказала, что не знает, остался ли ты до сих пор моим Киараном Маккеем.

И вот оно, проблеск вины в его взгляде. Настолько быстрый, что чуть не пропускаю его. И я надавливаю, зная, что права в этот раз.

– Я подумала о твоих подарках. Как ты использовал своих sluagh, чтобы доставлять тела Соколиных Охотниц Эйтинне. И подумала, что, возможно, она была права. Подумала, что, возможно, ты снова мучаешь ее тем же способом, как и раньше.

– Хорошо, – холодно говорит он. – Так проще.

Поднимаю руку, чтобы прикоснуться к его лицу.

– Но затем я вспомнила тот единственный раз, когда ты почувствовал вину. Когда ты убил Катриону, ты доставил ее тело сам. И именно ты принес тех людей в лагерь Эйтинне, не так ли? Потому что она не единственная, кого ты мучаешь.

«Ты мучаешь себя», – думаю я.

«Да, именно так».

Как будто читает мои мысли, он ничего не говорит. Замечаю, как его взгляд смягчается. Он все еще мой Киаран Маккей. Это так.

– Не делай это для того, чтобы спасти меня, Маккей. Не тогда, когда ты сам учил меня тому, что я должна спасать себя сама.

– Кэм, – шепчет он.

Продолжаю, потому что знаю, что у меня лишь секунды для того, чтобы достучаться до него.

– Когда ты делал это, ты учил меня, как перетерпеть это, – говорю мягко. – Я прошу тебя сделать то же самое. Прошу тебя быть сильнее твоего проклятия.

В этот раз, когда он смотрит на меня, я знаю – он принял решение.

– Тогда мне нужно, чтобы ты дала мне обещание, прежде чем мы сделаем что-либо еще. Прежде чем отведу тебя к Сорче.

– Ладно, – я сглатываю.

– Если я отправлюсь с тобой и стану кем-то, кого ты не узнаешь, не позволяй мне навредить тебе. Оставь меня позади, если придется, – когда я мешкаю, он продолжает: – Обещай мне.

Затем я сделала то, что никогда не делала за все то время, что знакома с Киараном: лгу ему прямо в лицо.

– Я обещаю.

Глава 20

Я едва прохожу через дверь туда, где Киаран удерживает Сорчу, когда у меня появляется желание убежать прочь. Сейчас я понимаю, что Киаран имел в виду, говоря, что Сорча находится там, где должна быть по праву. Он сказал, что она заплатит за все, что сделала.

С момента моего пребывания в Sìth – bhrùth, я досконально ознакомилась с фейрийскими креативными методами заточения в неволе. Они используют власть против своих жертв. Всё, что они делают, предназначено для того, чтобы постепенно сломать тебя, каждый день, каждую секунду. Они заставляют тебя решить, что проще: смерть или лишение души.

«Какого черта здесь происходит?» – спрашиваю я про себя.

Тюрьма Сорчи похожа на ночной перекресток. Она прикована между двумя деревьями, одно из которых находится на обочине дороги, и оковы на ней настолько туго натянуты, что ее тело вытянуто и неподвижно. Деревья сгибаются к ней, словно продолжая её тело. Совокупность ароматов почти заставляет меня подавиться. Железо. Сырое мясо. Нечто горелое.

Она выглядит такой сломленной.

Руки и ноги Сорчи растянуты, рваные порезы стекают вниз по ее бледной коже на землю – туда, где собралась такая глубокая лужа крови, что достает до её лодыжек. Я должна быть довольна от того, что вижу, как Сорча страдает – как страдала моя мать, когда она вырвала у нее сердце и оставила умирать на улице. И была бы довольна когда-то тогда, через несколько месяцев после смерти матери, меня не заботило ничего, кроме мести. Та Айлиэн не знала сострадания. Не для Сорчи.

Но сейчас…

Всё то время, что я провела у Лоннраха. Беспомощная. Когда он удерживал меня в зеркальной комнате, он так мучил меня, управляя мной и держа в изоляции. Наказание за мои преступления. Я провела целый год, охотясь на фейри, но в то же время для него я не была охотницей. Я была добычей. Он сделал так, чтобы я об этом никогда не забывала.

Слова Лоннраха звучат в моём сознании, ужасное напоминание о моих самых худших днях. Теперь я точно понимаю, какого это – быть беспомощной.

Никто не заслуживает того, чтобы находиться под чьим-то полным контролем, не способными дать отпор, даже если захотят.

Возможно, я стала слишком мягкой. Может быть, просто устала от смерти. Быть может, это сострадание и отделяет нас от монстров. Это делает меня лучше их или это делает меня глупой?

– Кэм? – Киаран легко прикасается к моей руке, но я отхожу. Словно читая мои мысли, его взгляд темнеет. – Не смотри на меня так.

– Ты приходишь сюда, чтобы…заставить её истекать кровью? Как и Лоннрах, когда навещал меня?

Некоторые наказание настолько ужасны, что выходят за рамки оправдания. Но фейри действуют по моральному кодексу, который не подразумевает сочувствия. Особенно, когда этот фейри – Король Неблагих.

– У меня много недостатков, – говорит Киаран твёрдым голосом, – но среди них нет пыток ради развлечения.

– Однажды ты это делал.

Будто любил это. Словно жил для этого. Потому что верил, что эмоции – это слабость.

Выражение его лица закрывается.

– Если я когда-нибудь снова достигну этой точки, – он бросает на меня взгляд, – тогда ты будешь знать, что меня уже нет, – он кивком указывает на Сорчу: – Это ее воспоминания. Она сама себя мучает.

– Ее воспоминания?

– Это то, что она делала с людьми, когда заманивала их на перекрестки ночью, – Киаран облакачивается на дверную раму, черты лица оттеняются лунным светом. – Цепи вымочены в воде с seilgflùr, так что ее силы связаны. Сила здесь призывает ее переживать смерти тех, кого она убила. Я посчитал это справедливым наказанием.

Поднимается легкий ветерок, нежно вороша листья на деревьях вдоль дороги, и тошнотворный запах крови достигает меня. Цепи Сорчи тихо клацнули. Жутковатый звук.

Она до сих пор не подняла взгляда.

Я не понимала, что отхожу назад, пока не врезаюсь в Киарана.

– Ты думаешь, я жестокий, – когда не отвечаю, он продолжает: – Это то, что она делала тысячи лет с твоим видом. Каждую ночь. Она не заслуживает ни капельки жалости.

– Что насчет того, что делал ты? – не могу ничего поделать, кроме как спросить. Он, может, и носит покаяние за тех, кого убил, на своей коже, но это не сравнится с этим. – Какое твое наказание?

Он не читаем, настолько это разочаровывающе. Ненавижу, когда не могу сказать, о чем он думает.

Киаран бросает руку с моего предплечья.

– Я отдал свое сердце человеку, – он уходит прежде, чем я успеваю ответить.

После мгновения замешательства я следую за ним.

Когда мы подходим, Сорча так и не поднимает взгляда. Ее темные волосы блестят в лунном свете, свисают прямо до бедер. Они прячут ее лицо, словно занавес. На ней тонкое черное платье, которое покрывает ее от запястий до лодыжек, на подобие того, что женщины могли бы надеть на похороны. Она выглядит такой маленькой, таким образом, ее плечи склонились вперед, руки повисли в невесомости. Цепи – это единственное, что держит ее прямо.

Такой ужасный вид, что очередная волна жалости накатывает на меня. Она только возрастает, когда мы приближаемся, и ее короткие, хриплые вдохи заполняют мои уши. Я дрожу, когда слышу их.

Ненавижу этот звук.

Быстрые, задыхающиеся вздохи животного в такой агонии, что это единственное, о чем они могут думать. Если бы я услышала такое во время охоты, я бы быстро убила создание. Это было бы правильно сделать. Это было бы милосердием.

Из первых уст знаю, что такое боль. Я дышала так же после «допросов» Лоннраха.

Мы останавливаемся перед ней, и под каскадом ее волос, я вижу, как окровавленные губы Сорчи изгибаются в улыбке. Той, которой она не одурачит меня.

– Пришел позлорадствовать, Кадамах? – ее голос грубый, как будто она до этого кричала. – Или ты здесь просто понаблюдать и насладиться моим наказанием? Не понимаю, почему ты вообще отказался от своей короны. Тебе идет быть Неблагим.

– Думаешь, я наслаждаюсь этим? – голос Киарана звучит уставшим. – Я никогда не хотел быть твоим Королем.

– Хотел когда-то, – смех Сорчи больше похож на то, будто она давится. – Ты был согласен убивать ради этого. Прежний ты посмотрел бы на всю эту кровь и сказал бы, что это все отходы. Что мне нужно бы истечь кровью досуха.

Внезапная картинка врывается в мои мысли. Сорча у шеи моей мамы, зубы впились в ее кожу. Когда она отрывается, губы покрыты кровью мамы. Она отмечается на ее бледной коже так же четко, как нефть на фарфоре.

У меня не получается сдержать звук, вырывающийся из моего горла.

Сорча резко вскидывает голову, ее глаза сужено смотрят на меня через завесу ее густых черных волос. Затем она откидывает голову назад и смеется, гортанный царапающий звук, который эхом разносится в ночи, наполовину безумный.

– Для человека ты прям-таки не знаешь, как оставаться мертвой, да? – ее улыбка режет меня, будто лезвие. – Мне следовало вырвать твое сердце и съесть его. Как я сделала это с твоей мамой.

Меня поражают воспоминания того, что когда-либо сделала Сорча. Ночь, когда она убила мою маму. Боль от ее меча, погружающегося в мою грудь. Резкое, ужасное царапанье металла сквозь сухожилие, мышцу и кость в моем теле, чтобы ударить прямо в сердце. И Киаран, смотрящий на меня, когда все это случилось. Она забрала у него единственный выбор, который он сделал сам: не быть Королем.

Мои мысли, должно быть, очевидны. Сорча только сильнее смеется – высокомерный, издевательский смех, который говорит: «Я не сочувствую тебе. Мне плевать на тебя. Я беспощадна».

– Ты был прав, – скованно говорю Киарану. – Она заслуживает этого.

Сорча выдает грубое самодовольное хихиканье.

– Ох, только не говори мне, – произносит она, – что ты увидела меня, висящую здесь, и тебе стало жалко меня. Как мило.

– Кратковременное упущение в памяти, суждении и здравомыслии, которого больше не будет.

– Она такая болтливая, маленькая человеческая девчонка, Кадамах. А я-то думала, что ты предпочитаешь своих зверушек молчаливыми.

– Они никогда не были молчаливыми, – буднично отвечает Киаран. – Ты могла их не слышать из-за постоянного шума, исходящего из твоей широко открытой ловушки.

– Ну, возможно, и не молчаливые, – говорит она с милой улыбочкой. – Но всегда на коленях.

Делаю резкий шаг к ней, но Киаран останавливает меня, положив руку на плечо. Он снова спокойный, практичный Киаран. Я благодарна, по крайней мере, за это. Особенно теперь, когда мы в самой худшей из возможных ситуаций.

Киаран наклоняется, повернув голову так, чтобы Сорча не могла услышать или прочитать по губам.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю