Текст книги "Павшее Королевство (ЛП)"
Автор книги: Элизабет Мэй
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)
Они оставили сотни шрамов, которые усеивали мои руки, плечи, грудь и шею. Они были заявлением: «Ты моя. Я владею тобой».
Но когда я пытаюсь нащупать эти шрамы, их там нет. Они на том, другом теле, которое сгорело на костре у озера. Тот, кто вернул меня, оставил мне один единственный шрам, который имел значение: то, как я была убита.
Те другие шрамы содержали в себе воспоминания. В них содержались части той, старой Айлиэн, и теперь всё, что от неё осталось – это вспышки в моем сознании, кусочки головоломки, которые я не могу собрать воедино.
Я не могу остановиться, я снова говорю Деррику:
– Извини.
– Прекрати говорить это, – скалится он. Его крылья взволнованно гудят, быстро, как у стрекозы. Он проводит рукой по волосам. – Боже, я все еще чувствую тебя в своей голове, – когда я не отвечаю, продолжает: – Ты опустошена внутри. Как будто ты просто «что-то», а не ее…
– У меня нет воспоминаний, – срываюсь я. – Ты думаешь, мой разум пуст? Попробуй пожить с этим.
Мы оба, тяжело дыша, глядим друг на друга, как два незнакомца. Свет Деррика потускнел до тенистого ореола вокруг него. Он выглядит пораженным, как будто он только что понял, как только что назвал меня.
Ты просто «что-то».
– Я не понимаю, что делаю, – говорю я ему, мой голос почти ломается. – Я не знаю, кто я и к чему принадлежу; я просто знаю, что, когда очнулась, внутри меня была эта сила, которую я не могу контролировать. Единственное, что мне казалось правильным, это убить их, – жестом указываю на тела у моих ног. – Когда ты позвал меня по имени, часть меня не хотела ничего вспоминать. Это слишком больно.
– Айлиэн …
– Подожди, – я сдерживаю слезы. Не хочу, чтобы он видел, как я плачу. – Знаю, что я не та. Я ранила тебя и ворвалась в твои мысли. Ты желал кого-то другого и получил меня, а я ошибка. Но, как только я увидела тебя, почувствовала ощущение дома. Мне не нужны были воспоминания о тебе, чтобы понять, что я тебе доверяю, что мне нужна твоя помощь.
Когда Деррик не отвечает, я шепчу:
– Пожалуйста. Помоги мне.
Он тяжело смотрит на меня, безмолвный. У меня возникает желание прижать его к себе, погладить пальцами его крылья, как будто это поможет его успокоить. Потому что я не могу повторять ему снова и снова, я – это она. Единственное различие в том, что я вернулась сломанной.
Ты просто «что-то».
– Прости, – говорю я. Еще раз. Чёртово эхо.
«Прости, прости, прости. Прости, я разочарование. Прости, я ошибка. Прости, я безжалостная убийца. Прости, что я «что-то». Не человек».
Я смотрю вниз на тела, засоряющие лесную землю, и чувствую внезапное чувство беспомощности, бремя, более подавляющее, чем мое имя.
Я затаиваю дыхание, когда слышу трепетание крыльев Деррика. Он приземляется на мое плечо, его прикосновения нежны.
– Я не подумал о том, каково это для тебя, – на моё удивленное выражение лица он отвечает: – Я желал тебя, и ты вернулась, и я неблагодарный ублюдок, который не мог смириться с тем, что ты не осталась той же самой. Как ты вообще могла ею быть? Почему ты должна была ею быть? Просто потому, что я этого хотел?
– Это не оправдывает того, что я сделала.
– Нет, – соглашается Деррик. – Но после того, через что ты прошла … – Он качает головой.
Я, наконец, позволяю слезе упасть.
– Ты необыкновенный. Я понимаю, почему никогда раньше не пыталась тебя убить.
Деррик ухмыляется.
– О, прошу. Как будто ты когда-нибудь смогла бы, – он замечает мои слезы и вздохи, и бормочет: – Ты должна знать, никогда не мог на тебя сердиться, когда ты плачешь.
Его крыло гладит мою щеку, но он держится на дистанции. Он не сердится на меня, но все, что он видел, напугало его. Когда я пытаюсь уловить его взгляд, он отворачивается.
– Помоги мне похоронить их. Если мы поторопимся, то доберемся до лагеря Эйтиннэ до наступления темноты.
Мы начинаем копать.
Глава 6
Когда мы покидаем лес, Деррик ведет меня вдоль расщелины, которая тянется на многие километры.
Глубоко внизу волны разбиваются о скалы, накатывая на крутой откос. Каждая волна прибывает с мягким вздохом измельчённого камня – равномерное дыхание океана. Я не осмеливаюсь подходить слишком близко к неустойчивому краю. Через каждые несколько минут я наблюдаю, как огромные куски скал обрываются и падают в пропасть. Земля постепенно разрушается.
Зрелище нервирует. Я видела это где-то раньше, в пропавших кусках своих воспоминаний. Но это было не здесь. Это было в том месте, которое я вспомнила на озере, где был лес, полный демонов и металлических деревьев с ветвями, острыми, как лезвие.
Когда мне хочется расспросить Деррика об этом, он отлетает, и я спешу за ним. Мне следует смотреть вперёд, но мое внимание обращается к пейзажу. К тусклому цвету неба и деревьев – пейзаж ещё более четкий, чем в лесу.
Небо – это единая, бесконечная плита серого сланца. Ни структура облаков, не пропускающая и лучика света, ни их тяжесть, не служат признаком дождя. Напротив, деревья выгравированы в глубоких черных тонах, будто были выжжены огнем. Под серым, пепельным ландшафтом видны лишь самые мелкие остатки цвета. Даже холмы, которые должны быть, по крайней мере, темно-коричневыми в это время года – тёмного оттенка пыли.
Деррик облетает вокруг нескольких валунов у особо скалистой части оврага, и я следую за ним, взбираясь по грубому граниту.
– Где мы? – наконец спрашиваю я, устав от молчания.
Деррик не говорил с тех пор как мы вышли из леса. Он думает, я не вижу, но я ловлю его изучающий взгляд. Как будто он размышляет о том, что видел, когда мой разум вторгся в его. Может быть, он задается вопросом, возможно ли когда-нибудь меня исправить.
Я не могу не заметить чувство вины в его чертах, когда он отводит взгляд в сторону, словно внезапно осознал, насколько он тих. Возможно, он простил меня за то, что сделала с ним в лесу, но я чувствую, как он напряжен, как будто ожидает, что я снова потеряю контроль.
– На Скайе, – говорит он машинально. – Мы все еще на острове Скай. Мы никуда не уходили.
– Все еще? – спрашиваю я беспечно, чтобы не расстраивать его.
Во время нашего похода я стараюсь не вести себя как в лесу. Сдерживаю свои силы так крепко, что это уже больно. Мне не хочется, чтобы Деррик снова видел это чудовище.
Я хочу, чтобы он видел меня человеком, как и раньше. Его Айлиэн. Его другом.
– Ты умерла на острове, – говорит он. – Мы могли бы отправиться куда-нибудь еще, но я не вижу смысла, раз все разваливается.
Он одаривает меня улыбкой, которая не затрагивает его глаз.
– Есть какие-нибудь планы перед тем, как это случится? Ты могла бы напиться со мной до беспамятства. Мы могли бы петь неприличные песни, одеться, как пираты, и танцевать на внутренностях наших врагов.
Я морщу нос.
– Это что-то, что мне нравится?
– Пока нет. Но только потому, что ты никогда этого не пробовала. Уверяю тебя, это настоятельно рекомендуется.
– Кем?
– Мною, – фыркнул он. – Честно говоря, Айлиэн, каждый должен хотя бы раз в жизни нарядиться пьяным пиратом. Гораздо веселее убивать в костюме.
Я не могу не улыбнуться, когда он называет меня по имени. Это первый раз, когда он произносит его с тех пор, как мы вышли из леса, этот звук оборачивается вокруг меня, как теплое одеяло. За последние несколько часов я начала вспоминать ощущения и чувства, связанные с этим именем. Смесь воспоминаний, которые включают в себя крохотное тельце Деррика, свернувшееся на моей шее, руки, запутанные в моих волосах, потому что он заснул, заплетая их.
– Тогда я попробую, – говорю я, приближаясь к краю расщелины. – Мы оденемся пиратами, будем танцевать, и ты будешь петь мне песни. И, может быть, мы проткнём несколько врагов саблей.
Он подлетает к моему плечу, когда я приближаюсь к выступу, осторожно, чтобы не посыпались камни.
– С тобой все в порядке?
Я качаю головой. Моя память снова шевелится, изображения того кошмарного места, которые так омрачены страхом, что я не могу видеть его. Я пытаюсь вызвать другие мысли, ударив большим камнем о выступ скалы. Он спадает по откосу и улетает в море далеко внизу.
Вот оно. Голос человека где-то в тени моего прошлого. «Земля была целая, а теперь она треснула прямо посередине. Все разваливается».
Я была на платформе, плывущей по воздуху над огромной пропастью, как лист на речном ручье. Она бесконечно дрифтовала по незнакомому пейзажу, еще более бесцветному, чем этот. Там было полно зданий, стоящих на площадках из зубчатых скал, висящих в пустом пространстве.
Память вернулась с чувством беспомощности, от которого в животе болит. Название всплывает на поверхность моей памяти.
– Это похоже на Sìthbhrùth, – говорю я себе.
Деррик резко поворачивается.
– Что заставило тебя сказать это?
Я не знаю. Когда я ищу в своих воспоминаниях что-то, связанное с Sìthbhrùth, единственное, что появляется – подавляющее чувство отчаяния, печали и безысходности. Какая бы ни была причина моего пребывания там, это было не по моей собственной воле. Я была в ловушке.
– Думаю, там было так же, – я смотрю на бесцветный пейзаж. – Это место ведь не всегда выглядело так, как сейчас?
– Нет. Это началось вскоре после… – Деррик кусает губу, и я знаю, что он собирался сказать. После того, как я умерла. Он продолжает, будто вовсе и не останавливался. – Сначала это был просто цвет. Пока однажды земля не начала разваливаться по всему острову и материку. Я полагаю, что это только вопрос времени, прежде чем все не обрушится в море.
Я смотрю на откос, на море внизу.
– Что потом?
Смех Деррика короткий, ожесточённый.
– Что тогда? Конец света, если Эйтинне не убьёт Ки… Короля. Если она этого не сделает, то я надеюсь, что мой конец будет быстрым и безболезненным. К тому моменту, надеюсь, мы рухнем на землю в наших пиратских костюмах.
Конец света. Сообщение, о котором мне напоминает тот тёмный дрожащий голос. Вспоминай, говорю себе. Вспоминай. Ты должна вспомнить.
«– Прими предложение, дитя.
– А если нет?»
Костлявые руки крепко сжимают меня. Боль в агонии, как будто каждая кость в моем теле снова соединяется, заново формируются мышцы и сухожилия. Голос женщины полон мучений.
«Наши реальности будут уничтожены».
– Она умерла, – шепчу я, наконец поняв, что это означает. – Женщина в моих воспоминаниях. Её смерть вызвала всё это. Я не знаю, как объяснить, кто она, кроме того, что она была кем-то важным. Той, кто имела власть над обоими мирами.
– В этом нет смысла, – говорит Деррик. – Ты путаешься, да? Это как-то связано с твоим повреждённым умом? – Затем он торопливо протягивает руку. – Неважно. Не отвечай на это. Я все время забываю, что ты…
– Деррик, – мой голос взволнованный. На его вопросительный взгляд я отвечаю: – Думаю, она рассказала мне, как спасти миры.
Глава 7
Лагерь Эйтинне находится посреди леса, где деревья настолько лишены цвета, что они практически черные.
Зажженные факела образуют огромный круг среди деревьев, высоко мерцает пламя. За светом находятся три каменных домика. Здания построены поспешно и беспорядочно, стены сложены из наиболее крупных камней вперемешку с мелкими, с неровными соломенными крышами. Жилища стоят дугой вокруг огромного кострища, который разгорелся достаточно высоко, чтобы окутать лагерь мягким, золотым свечением. И хотя солнце ещё не село, остальная часть леса настолько темна, что с тем же успехом это могла быть и ночь.
У костра, приглушенно разговаривая, сидят три человека. Одна из них – девушка со светлыми волосами, её изящные черты лица освещаются светом. Она сидит рядом с мускулистым мужчиной, на его глазу повязка. Он наклоняется ближе и шепчет что-то ей на ухо. Она смеется, толкая другого мужчину локтем.
Он так похож на нее. Моими усиленными чувствами фейри, я могу разглядеть его лицо даже отсюда: тот же цвет волос, те же голубые глаза. Я могу увидеть шрамы, обрамляющие одну сторону вокруг глаза. Когда он смеется, смех его тихий, более сдержанный.
Что-то в этой сцене заставляет меня сглотнуть обратно подступивший к горлу комок, мне хочется извиниться за что-то, но я не уверена за что именно.
Прямо в тот момент, когда я уже готова сделать шаг вперёд, выйдя на свет, Деррик появляется впереди меня с поднятыми вверх руками.
– Не сейчас. Нет, пока мы не посмотрим, что сможем сделать с твоими пропавшими воспоминаниями, – выражение его лица решительное, строгое. – Оставайся здесь, пока я не приведу Эйтинне.
Деррик пролетает, активно размахивая крыльями, мимо людей у костра. Он игнорирует их удивленные приветствия и направляется в один из домов. Он залетает за ветхую деревянную дверь, и она с хлопком закрывается.
Из тени леса я наблюдаю за троицей у огня с тоской, которая почти болезненна. Я знаю их. Я более, чем уверена.
«Я достаточно люблю тебя. Все мы»
Я, может быть, и Айлиэн, что вернулась из мертвых, но я не их Айлиэн. У меня нет воспоминаний о том, как каждый из этих людей любили меня. Я не помню, как сильно я любила их в ответ.
Несмотря на это, я не могу игнорировать порыв сказать им, что я здесь. Что я жива.
Чувство настолько сильное, что заставляет передвинуть ноги, чтобы пойти вперед, когда я вижу фейри– Благую Королеву, должно быть – распахнувшую дверь домика, через которую только что влетел Деррик. Он следует за Эйтинне, когда она проходит мимо огня.
Один из людей спрашивает все ли в порядке. Эйтинне отвечает ему быстрым, отвлечённым кивком и спешит через деревья за Дерриком. Я стою, замерев под тёмным прикрытием веток, пока она не замечает меня.
Её глаза встречаются с моими, и в горле у неё зарождается звук.
– Trobhadseo, – произносит она. Прежде чем я успеваю сделать или сказать что-либо, ее руки обхватывают меня в крепчайшем объятии. Потом она бормочем что-то на другом языке, на том, который я слышала раньше, но не понимала. – Chaneilmituigsinn, aguschaneil e gudiofar. Ты вернулась! Ты жива!
Сила Эйтинне зовет мою, обернувшись вокруг меня, такая же тёплая, как физические объятия. Она подобна старому пальто, которое я носила тысячу раз. Я использовала эту силу прежде, в жизни, которую не помню. Я знаю, что так было.
Эйтинне отодвигается назад и ухмыляется, оценивая моё состояние.
– О, Боги, только посмотри на себя! – говорит она с легкостью. – Выглядишь замечательно для того, кто только что вернулся из мертвых. Все твои конечности именно там, где должны быть.
Деррик порхает рядом с нами, цокая языком.
– Она не помнит тебя, глупышка. Можешь исправить её или нет?
Эйтинне наклоняет голову набок, не переставая улыбаться.
– Возможно. Знаешь, я никогда раньше не исправляла чей-то разум, – чётко произносит она. Затем наклоняется вперёд, будто делится секретом. – Надеюсь, я не взорву твою голову. Она довольно красивой формы.
– Айе, – сухо отвечаю я. – Особенно, учитывая, что она нужна мне.
– Исправь её аромат, – просит Деррик, – она пахнет не так, как раньше, и мне это не нравится. Моё место на плече уже не такое приятное, и это делает меня несчастным.
– Ну, её запах, может, и изменился, но недостаток воспоминаний не изменяет ее хмурый вид. Например, такой великолепный убийственный взгляд, который у тебя теперь, – говорит мне. – Обожаю его. Научишь меня?
– Ради Бога, Эйтинне, – произносит Деррик. – Признайся, ты залезла в мою заначку с медом и теперь совершенно одурманена, потому что она не…
– Можем мы сосредоточиться на первостепенных задачах? – спрашиваю я нетерпеливо. – Мне хотелось бы вернуть свои воспоминания.
Эйтинне продвигается ближе, её нос практически прикасается к моему. Её глаза – вихрь изысканного, яркого серебра. Внезапно она обнюхивает меня и морщит свой нос.
– Ты пахнешь, как моя мать.
Деррик останавливается прямо в процессе очередного пролета круга вокруг деревьев из-за нервозности.
– Твоя мать? Та, что Кайлих, сумасшедшая прежняя правительница, эта мать?
– Боюсь, что так, – Эйтинне стоит так близко, что мой первый инстинкт – сделать шаг назад и сохранить для себя некое подобие личного пространства. Так и было, пока она не сказала – Для этого мне нужно войти в твой разум. Ты позволишь мне?
После ответной реакции Деррика на то, что я сделала с ним, я мешкаю. Я могу только надеяться, что это будет ощущаться по-другому, если ты даёшь разрешение на это. Не хочу снова терять контроль над своими силами. Но если это единственный способ обрести то, что я потеряла…
Я закрываю глаза и киваю.
Эйтинне кладет свои руки по обе стороны моей головы, и я чувствую, как во мне распространяется её сила. Касание поначалу такое легкое, такое нежное, как летний бриз. Затем меня колет сильными, быстрыми жалящими уколами.
Моя сила набрасывается на её, и Эйтинне вздрагивает.
– Вот это да, – её энергия снова направляется ко мне, более аккуратно в этот раз. Поглаживая, танцуя вокруг меня с прощупывающими касаниями. – Ну, это. . не хорошо.
Что-то в том, как она это сказала, заставляет меня внутри сжаться от ужаса.
– Что такое?
Эйтинне качает головой.
– Впусти меня. Мне нужно увидеть.
Сначала моя сила сопротивляется. Она обороняется; ей не нравится, что кто-то ещё трогает или манипулирует ею. Эйтинне успокаивает ее так, как это, возможно, делают с диким животным: доказывая, что она не представляет угрозы. Она уговаривает её расслабиться нежными прикосновениями. Затем, спустя мгновение, все получается, и она проходит.
Вспышки воспоминаний появляются так быстро, что мне едва удается устоять на ногах. Мы на утесе во время заката, прикосновение холодных кончиков пальцев к моему позвоночнику. Скелетообразная женщина стоит рядом со мной, её тело дрожит от последних вдохов.
Женщина говорит о книге. Что за книга?
Я кричу, когда Эйтинне углубляется в мой разум, прорываясь через воспоминания, будто царапая мою кожу. Это больно. Больно. Больно.
Моя сила вспыхивает, жаркая и готовая взорваться – чёткое послание пойти прочь. Я понимаю, что Эйтинне прилипла ко мне, её пальцы впились мне в плечи достаточно сильно, чтобы оставить синяки. Ей удалось достать воспоминание, которое нам нужно, то, которое я пыталась вспомнить все это время.
Leabhar Cuimhne. Книга Воспоминаний.
Моя сила бьет по ней. С удивленным возгласом Эйтинне отлетает в воздух. Она с силой врезается в ближайшее дерево, приземляясь кучкой на землю.
Деррик летит к ней, чтобы помочь.
– Что, чёрт побери, случилось? – спрашивает он меня.
Я не знаю.
Моя голова раскалывается. Вспышки воспоминаний мелькают у меня в голове– слишком быстро, чтобы ухватиться за них. Как будто Эйтинне распахнула дверь и не закрыла её за собой. Я подверглась нападению чувств, картинок, мыслей и слов– и их слишком много. Слишком много.
Я, бегущая по ночным улицам Эдинбурга. Я в зеркальной комнате, беспомощная, сдавшаяся на милость Лоннраха. Я, пронзенная в грудь, и мое зрение пропадает, поскольку я умираю, прямо в то время, чтобы увидеть…
Киарана.
Киаран. Так его зовут. Его. Неблагого Короля. Киаран.
«Он любил тебя так сильно, что когда ты умерла, он, вполне возможно, умер с тобой»
Смутно, я слышу отдаленный шорох шагов.
– Эйтинне? – зовет знакомый голос. Затем: – Чёрт побери! Что случилось?
Блондинка у огня. Кэтрин, моя лучшая подруга. Я вспомнила. Вспомнила.
Кэтрин видит меня и замирает. Её голос полон не прикрытых эмоций, когда она наконец-то произносит.
– Айлиэн?
– Не подходи к ней близко, – Деррик появляется между нами, его ореол мерцает алым. – Пока Айлиэн не обуздает свои силы, она может ранить тебя. Так что не двигайся.
Моё сердце сжимается от его слов. «Она может ранить тебя» …
Деррик никогда не говорил такого обо мне. Никогда. Я его друг. Наше прошлое проходит перед моими глазами, и каждый момент, подобно лезвию, впивающемуся немного глубже в мои внутренности. Даже в мои тёмные времена он доверял мне. Всегда. До этого момента.
Кэтрин выглядит неуверенно, пока её глаза не встречаются с моими. Выражение её лица смягчается.
– Ты в порядке?
– Ты что, пропустила ту часть, где она отшвырнула Эйтинне в дерево? – требует он ответа. – Хочешь, чтобы и тебя швырнули, как мешок с картошкой? – он вскидывает руки вверх. – Люди. Никогда не слушаете.
Я делаю шаг назад, хотелось бы мне знать, что сказать. Я практически говорю Деррику, что теперь все вспомнила. Как мы познакомились. День, когда он облюбовал мой шкаф. Он, я и наши злоключения. Но затем возвращаются воспоминания о Лоннрахе, и пытке, которую я пережила в его тюрьме. Лоннрах врывался в мой разум. Он читал мои мысли. Он крал мои воспоминания.
И я это делала. Я сделала это с Дерриком.
– Она просто застала меня врасплох, – говорит Эйтинне, прежде чем я успеваю заговорить. Ей удалось принять сидячее положение, выглядит она слегка дезориентированной. – Видишь? Я в превосходном состоянии.
У Эйтинне, наверное, самое безумное понятие «превосходно»; не думаю, что когда-либо видела фейри, пытающуюся трижды подняться на ноги и все же закончившей на своей заднице.
– Застала врасплох? – резкий взгляд Деррика оценивает ее. – Твой нос кровоточит. Тебя шатает, как пьяницу из таверны.
Эйтинне дотрагивается до своего носа и отводит испачканные кровью пальцы. Я невольно вздрагиваю от этого вида. Я сделала это, не собираясь этого делать. Я ранила Благую Королеву.
– Ох. Ну, это интересно, – произносит она. – В моей жизни было не так много случаев, когда я видела свою кровь.
Она совершенно не озабочена ни этим, ни своей неспособностью встать.
– Ты абсолютно смехотворна, – говорит Деррик, тряся головой. Затем он смотрит на меня. – Теперь ты. Она….
– Я вспомнила, – говорю я тихо. Я сожалею о том, что сделала. Так сожалею. – Всё. – Деррик взвизгивает, ликуя, и уже готов перелететь на моё плечо, но я избегаю этого, приседая на корточки рядом с Эйтинне. Я не могу пока ещё смотреть ему в лицо. – Ты клянешься, что я не сделала тебе больно?
Эйтинне хватает меня за руку и подтягивает себя на ноги.
– В сражениях бывало и похуже.
– Кому-то придётся объяснить мне все это, – говорит Кэтрин. Затем она поднимает вверх руку, прежде чем кто-либо начинает говорить. – Но сначала… – она шагает вперёд и тянет меня в свои крепкие объятия. – Я так рада, что ты вернулась, – шепчет она.
– Я тоже, – бормочу я.
Деррик наконец-то теряет все терпение, и обрушивается на моё плечо, его ореол становится ярче чертова уличного фонаря.
– Кэтрин, ты уже получила свои объятия. Теперь уйди с дороги, моя очередь.
– Такой требовательный, – Кэтрин закатывает глаза.
Сожаление пронзает меня, когда я провожу пальцами по его крыльям.
– Мне так жаль, – выдыхаю я. – По поводу того, что я сделала…
– Сейчас объятия, извинения позже, – я улыбаюсь, а он отклоняется и обнюхивает меня. – Проклятье. Этот запах все ещё тут. Эйтинне, почему этот неприятный запах твоей маньячки – мамы все еще преследует моего друга?
Эйтинне переминается с ноги на ногу, будто неуверенная.
– У Айлиэн силы Кайлих.
Деррик замолкает. Он резко смотрит на меня и одновременно так много эмоций пересекает его лицо: постепенное понимание, жалость, а затем, в конце, грусть.
– Ну, дерьмо, – матерится он. – Дерьмо.
Мои глаза встречаются с Эйтинне. В её взгляде вопрос. Я знаю, о чем она думает, что хочет спросить.
«Я могу вернуть тебя к жизни, но, в конечном счёте, мои силы убьют тебя.»
«Не говори им.» Я знаю, моё послание чёткое. «Пожалуйста, не говори им, что они снова потеряют меня»
Мы обе видели воспоминание. Мы обе знаем, что силы Кайлих, эти разрушительные способности, которые я не могу контролировать, медленно убивают меня. Это только вопрос времени. Это моё проклятие. Подаренная жизнь будет снова отобрана, если я не смогу найти ту книгу. Но, по крайней мере, в этот раз, я могу спасти их всех.
А если мы найдём эту книгу, им не придётся этого знать.
– Моя очередь, – бормочет Эйтинне, её руки крепко обхватывают меня. Я не шевелюсь, когда она шепчет в моё ухо, – Моя мать мертва, верно? Я поняла, что, вероятно, так и есть, когда лес начал падать в море, но я думала … – она отходит, и я вижу намек на слезы в её глазах. – Просто, что увижу её в последний раз.
«Мне страшно, monighean.»
Кайлих держала меня, пока её кожа не облезла и не превратилась в пыль. И она сделала это, чтобы у меня появился один последний шанс сделать все правильно. Всего лишь один.
«Это мой последний подарок им»
– Ты знаешь что-нибудь о книге, которую она упомянула? – спрашиваю я.
Эйтинне мешкает.
– Это детская сказка среди моего вида. Тебе лучше других известно, какими искаженными эти сказки могут быть, – она мотает головой. – Некоторые из старейших sìthichean на моей территории могут знать больше. Я даже не верила, что она правдива.
– Твоя мама, похоже, думала, что так и есть. Она хотела, чтобы я спасла вас, – говорю я ей нежно. – Обоих.
Спасти их от неизменной судьбы: два правителя, рожденных с силой– один правит Благими, другой – Неблагими. Наиболее могущественный из двух развязывает войну, убивает другого и занимает место Кайлих (в некоторых вариантах перевода Кайлих – Верховная ведьма – прим. перев.). Итак было до тех пор, пока Эйтинне и Киаран не отказались сражаться и создали цепную реакцию, которая вредит обоим мирам, фейрийскому и человеческому. Разрушения, которые остановятся только тогда, когда один из них станет новым Кайлих.
Если только я не найду эту чёртову книгу.
Тело Эйтинне напрягается.
– Я не знаю, можно ли спасти Кадамаха, – моё горло сжимается, когда я вижу послание на её лице, такое же ясное, как если бы она произнесла его вслух. «Я так же не знаю, можно ли спасти тебя».
Глава 8
Мои воспоминания вернулись с болью, которая ощущается так, словно мою голову разобрали на части, а затем зашили воедино.
Кэтрин ушла с мужчиной с повязкой на глазе (ее мужем, Дэниэлем) в поисках трав, чтобы помочь справиться с болью. Эйтинне поспешила проверить границы на признаки присутствия других фейри, после того, как Деррик рассказал ей о моих убийствах в лесу. Она ушла настолько быстро, что у меня не было времени расспросить её о Киаране. И обо мне …
Я стерла с себя грязь и переоделась в брюки, тонкую рубашку и ботинки, которые за столь короткое время смастерил Деррик. Теперь я сижу у огня, стараясь сделать так, чтоб меня не стошнило.
Я крепче сжимаю одеяло, окутавшее мои плечи, и вздрагиваю, поскольку другая череда картинок вспыхнули в моей голове – в этот раз намного более ранние, из моего детства: я с мамой; наши изобретения; то, как она подпевала во время воскресных служб. Мелочи, которые напомнили мне, что я потеряла ее.
«Думай о чем-нибудь еще. О чем-то, что не так ранит».
Мой разум не слушается. В этот раз мои мысли заполняются Киараном. Я, целовавшая его, будто мне все еще мало. Как следовала кончиками пальцев по витиеватым отметкам на его теле, физическое напоминание клятв фейри, которые он дал. Наибольшая была покаянием, которое он несёт за все смерти, которым стал причиной.
То, как он смотрел на меня, когда произносил: «Aoram dhuit». Я буду служить тебе.
Каждое новое повторение ранит больше предыдущего. Эйтинне думает, что я потеряла воспоминания, потому что моё тело было уничтожено. Что, когда магия Кайлих вернула меня назад, разуму потребовалось больше времени, чтобы собраться воедино. Когда сила Эйтинне связалась с моей, она открыла ворота.
Брат Кэтрин, Гэвин, садится на бревно рядом со мной.
– Выглядишь ужасно.
Его светлые волосы сейчас стали ещё длиннее, почти касаясь основания шеи. Щетина выросла, закрывая часть шрама, который начинается прямо под глазом.
Как отличается он от того мальчика, с которым я выросла. Гэвин перешёл от безупречного, титулованного джентльмена к этому. Один из нескольких человек, оставшихся в живых, во многом благодаря его дару Видящего, естественная способность видеть фэ. Мы пробудили наши способности одинаковым путем: умерев и вернувшись назад.
Учитывая обстоятельства, Гэвин воспринял моё чудесное возвращение очень даже хорошо. Когда он увидел меня, все что он сделал – это улыбнулся и сказал:
– Ты на самом деле намереваешься расширить определение «мертвый», пока оно не потеряет всякий смысл, да?
Что бы он сказал, если бы я рассказала ему, что моя одолженная магия – это все, что удерживает меня в живых? Что никто из нас не выживет, если я не найду Книгу Воспоминаний?
Его ответ вероятнее будет похож на ответ Деррика. Ты как кошка: ты просто получишь другую жизнь.
– У меня кружится голова, – вздыхаю я. – Меня может вырвать.
– Аа. Ну, тогда это либо поможет, либо сделает все намного хуже, – Гэвин указывает на бутылку виски. – Выглядишь так, будто тебе не помешает глоток спиртного. Просто постарайся, чтобы тебя не стошнило на мою обувь.
– Боже правый, Галловэй, – говорю я, смеясь. – Только у тебя может оказаться виски в руке после того, как все было уничтожено. Какой повод?
– Ты жива, – пожимает плечами Гэвин. – То, что ты здесь видишь, вероятно, последняя сохранившаяся бутылка, и мне бы хотелось, чтобы ты насладилась ею со мной, прежде чем миру наступит конец.
– Как мрачно, – кривлю лицо.
– Соответствующе.
Позади нас звенит голос.
– Лучше бы, чтобы там что-то осталось и для меня, – Деррик вылетает из одного домика и садится на моём плече. – У меня закончился мед, – ворчит он, крыльями задевая мои волосы. – Это ужасно вонючее дерьмо – все, что осталось, чтобы помочь мне достичь цели – полного забвения.
С присутствием Деррика моё тело расслабляется. Теперь, когда мои воспоминания восстановились, я чувствую себя более способной управлять собой. Вы не понимаете, насколько важна даже мельчайшая взаимосвязь, пока ваш разум не окажется пустым от них всех. Ощущалось так, будто бы я никогда и не жила.
Гэвин смотрит на пикси и поднимает бровь.
– Если хочешь, чтобы я поделился, не оскорбляй мою выпивку.
– Деееееерьмооо, – вздыхает Деррик. – Продолжай тогда. Скажи тост.
Гэвин откупоривает бутылку и отсалютирует ею.
– За возвращение Айлиэн, как раз вовремя для неизбежной войны и нашей вероятной кончины, а до тех пор, slàinte, – он делает длинный глоток. Могу сказать по его лицу, что оно обжигает. – Честно предупреждаю, – говорит он с хрипотцой, передавая мне бутылку, – плавно оно не пойдет.
Я беру у него бутылку, но не пью.
– Вероятная кончина? Похоже, ни у тебя, ни у Дэниэла не было видения, которое дало бы нам хоть какую-то надежду на победу? – моя улыбка вынужденная. – Если нет, надеюсь на относительно безболезненную смерть в этот раз.
Кроме того, что они видят фейри, у Видящих есть и другие способности. У Гэвина были видения из будущего, а Дэниэл слышал голоса, которые рассказывали пророчества – особенно обо мне. Согласно этим голосам, я девушка, чей дар – хаос, которая может как спасти миры, так и положить им конец.
Я соответствую своему дару: я та, кто разрушил мир.
– Никаких видений, – качает головой Гэвин. – Дэниэл так же больше не слышит никаких голосов. Все утихло, что я принимаю за какой-то дурной знак, – он подмигивает мне. – Так что пей, дорогая. Возможно, сможем утопить наши беды, пока ещё спокойно.
