Текст книги "Павшее Королевство (ЛП)"

Автор книги: Элизабет Мэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

Губы другого фейри напрягаются, но он не издает ни звука. Он не собирается рисковать с тем, чтобы Киаран воплотил свои угрозы.

– Да, он приказал, – говорит Сорча, на этот раз ее голос дрожит от гнева. – Конечно же, он приказал. Она не была той, кого он хотел.

– Когда в последний раз ты кормилась? – голос Киарана почти мягкий, когда он спрашивает это.

Она втягивает судорожный вдох.

– Почти две сотни лет назад.

Могу почувствовать удивление Киарана. Его лицо остается невосприимчивым как никогда, но в его взгляде что-то возрастает, что-то гневное. Что-то безжалостное.

– Ты желаешь убить его?

В углу палатки Стратег тихо закашлялся.

Улыбка Сорчи маленькая, как острие кинжала.

– Каждый день.

Глаза Киарана находят Стратега.

– Освободи ее от клятвы.

Голос Стратега дрожит, когда он произносит:

– Но, мой Король…

– Это не предложение, – холодно говорит Киаран. – Не заставляй меня повторять снова.

Тот фейри смотрит на Сорчу и закрывает глаза в поражении. Его слова едва громче вздоха.

– Я освобождаю тебя от твоей клятвы.

Сорча сгибается пополам с резким вскриком, когда отметка вокруг ее шеи загорается огненно-красным, как расплавленный металл. Отметка распадается до пепла на ее одежде. Она выпрямляется, ее пальцы ощупывают шею чуть выше ключицы, с удивленным взглядом на лице. Когда она смотрит на Киарана, взгляд полон облегчения и благодарности.

– Спасибо вам, мой Король. Спасибо.

– Не благодари меня. Я ничего не делаю по доброте душевной, – Киаран тянется за лезвием на бедре, вытаскивает кинжал и вручает ей рукояткой вперед. – Ты сказала, что желаешь его смерти. Отомсти.

– Как раз планировала, – Сорча широко улыбается.

Стратег вскакивает на ноги и кидается в переднюю часть палатки, но Сорча первая оказывается там. У него не было и шанса. Она падает на него, выпустив свою на удивление мощную силу, чтобы удержать его на месте. Затем берет лезвие и перерезает ему горло. Она не останавливается на этом. Вонзает кинжал в него снова, и снова, и снова, крик вырывается из ее горла с каждым разом. Это длится так долго, что я закрываю глаза, чтобы блокировать это зрелище.

К тому времени, как она заканчивает, тяжело дышит, ее конечности трясутся. Она покрыта кровью. А глаза влажные от слез.

Она даже не обращает внимания, когда Киаран подходит к ней.

– Скажи мне свое имя.

– Сорча, – шепчет она.

– Сорча…

Она закрывает глаза, словно ее имя на его губах – песня, которую только она может слышать.

– Кажется, мне необходим новый Стратег. Ты заинтересована?

– Да, – ее улыбка обнажает зубы, те, с которыми я хорошо знакома. – О да.

*********

Когда Сорча выталкивает меня из своих воспоминаний, мы обе дрожим. Ее глаза широко открыты, слегка влажные.

– Позволь мне спросить тебя кое-что: если бы ты могла убить меня в ночь, когда я убила твою маму, как бы ты это сделала? – спрашивает она. – Было ли это быстро и милостиво? Или ты перерезала бы мне горло и воткнула кинжал сотню раз, как это сделала я со своим хозяином?

Я не встречаюсь с ней взглядом. Знаю, что бы выбрала. Она это тоже знает.

– Видишь? – выдыхает она. – Тебе следовало бы поблагодарить меня, он потеряет тебя до того, как его драгоценная Охотница превратится в безжалостную, которую я вижу в твоем сердце. Ты бы стала такой же, как я, подвернись тебе шанс. Месть всех нас делает монстрами в конце. Запомни это.

– Сорча…

– Достаточно, – она встает и уходит назад. – Этого достаточно. Я собираюсь поспать.

Наблюдаю, как она сворачивается в задней части пещеры, одна.

Глава 35.

Отчаянный крик будит меня.

– Кэм!

Быстро сажусь, сердце грохочет в груди.

– Киаран?

Эйтинне и Сорча все еще спят у костра. Ни одна из них не двинулась и не потянулась от зова. Мне показалось? Он был таким громким, будто кричали прямо снаружи.

– Кэм!

Я вскакиваю на ноги. Определенно, не показалось.

Это может быть ловушкой.

Снова доносится зов Киарана, так близко, и в нем так много боли, что в груди все сжимается, даже просто слыша это. Хватаю ножны с земли и цепляю к бедрам, когда направляюсь к выходу из пещеры. Он снова зовет, теперь еще отчаянней. Это посылает через меня так много страха, что я не могу думать здраво. Мой инстинкт говорит, что нужно просто выбежать и найти его.

Просто сделай один шаг наружу, и, если не сможешь увидеть его, возвращайся внутрь.

– Киаран? – зову выходя из пещеры. Один шаг.

Портал открывается и меня затягивает прямо в него.

Внезапно оказываюсь в бальном зале. Мужчины и женщины вокруг меня танцуют вальс, прямо как на одном из отличных приемов в Эдинбурге…

Мое дыхание застревает в горле. Я в Эдинбургском зале для приемов.

Узнаю величественную люстру, которая отбрасывает в комнате блестящий свет. Фонарики из разноцветного стекла парят над головой, рассеивая красное, зеленое, желтое и голубое свечение по текстурированным золотым обоям. Юбки шуршат вокруг меня, когда джентльмены вращают своих партнерш по кругу комнаты, каждый из них в идеальном синхронном ритме с оркестром виолончелей, пока те играют веселый национальный танец. Тот, который я помню из моих кошмаров.

Тот, который играли в момент, когда убили мою маму.

Онемев от ужаса, смотрю вниз на свое платье. Мое платье. Пальцы начинают перебирать складочки, чтобы убедиться…

Настоящее. Оно настоящее. Но оно не может быть настоящим.

В последний раз, когда я надела это платье, был вечер моего дебюта. Даже украшенные бисером балетки, выглядывающие из-под моих юбок, те же самые. Мое дыхание застревает в горле.

– Доставите ли вы мне удовольствие? – рука джентльмена в перчатке появляется в поле моего зрения.

Это не настоящее. Это не реальное. Не…

– Моя леди?

У джентльмена шутливая улыбка на загадочном лице. Он кажется безобидным, но в нем есть что-то неправильное. Есть что-то неестественное в его чертах. Его улыбка слишком дружелюбная, кожа слишком бледная. Вспышка света мелькает в его глазах, но исчезает так быстро, что мне, возможно, привиделось.

Затем мерцание проходит по его коже, как тень проходит по поверхности воды. На мгновение задаюсь вопросом, может, я вообразила его, но, когда прикасаюсь к его руке, она теплая. Твердая.

Я задерживаю дыхание.

– Мне нужно идти.

Когда я отворачиваюсь, он грубо хватает меня за руку. Его пальцы оставят синяки на коже.

– Ты никуда не пойдешь.

– Отпусти мою руку, или я сломаю тебе пальцы.

Не ожидая ответа, вырываю руку и спешу к выходу. Другой джентльмен блокирует мой путь, высокий блондин, но с таким же легко забываемым лицом. Тем же самым лицом?

– Моя леди, уверен, этот танец за мной.

Мне нужно выбираться отсюда.

– Нет, – говорю я, – дай мне пройти…

Он сжимает мою руку. Его захват такой сильный, что я кричу от боли.

– Прекрати.

Сопротивляюсь, но джентльмен тянет меня в середину танцевального зала. Я брыкаюсь ногой в балетке, попадая ему в колено, но его это даже не беспокоит, он оборачивает свои длинные пальцы вокруг моего запястья и тянет меня так сильно, что я спотыкаюсь.

– Будет легче, если ты не будешь сопротивляться, – почти останавливаюсь от женского голоса под его мужским баритоном. – Двигайся! – хватаю его руку (сломаю все до последнего его пальца, если потребуется), но он ведет меня в вальсе.

Прямо перед тем, как я выгибаю его пальцы назад, через меня проходит болезненный разряд. Сила густая, подавляющая, от которой все немеет. У меня больше нет контроля над телом. Неважно, как сильно я стараюсь, мои ноги не слушаются. Они не двигаются, не бьют, не брыкаются, не делают никаких движений, которые мой мозг кричит им делать.

Танцую как послушная марионетка. Пешка.

Действительно ли я – пешка? Тогда думаю о словах Сорчи. Возможно, я – развлечение.

Прижата так близко к этому незнакомцу, что могу ощутить его тепло через платье, и это не обычное тепло. Оно обжигающее. Сила в воздухе обжигает настолько сильно, что мне практически затыкает рот. На вкус, словно дым, проходит вниз по моему горлу, угольный огонь в легких. Едва могу дышать и едва могу думать.

Морриган.

Она заманила меня сюда, и я совершенно одна. Мимолетная картинка Сорчи пролетает в моем разуме. Ее изувеченные конечности и дрожащий голос, когда она поет песню.

«Давай соберем тебя воедино и попробуем что-нибудь еще.»

– Стоп, – шепчу я, – остановись.

– Хочешь, чтобы я остановилась?

Руки Морриган напрягаются на моей талии, и я чувствую безошибочный намек на когти, царапающие ткань моего платья. Ее губы на моей шее, и я чувствую укус зубов. Он закончился так быстро. Предупреждение. Едкое замечание. То, которое говорит: «Ты – моя».

– Но я только возвращаю должок, маленький человечек. Маленькая месть за то, что убила меня в пещере. Как это ощущается?

Теперь это ее голос, четкий и самостоятельный. Хриплый шепот, который заставляет меня думать о разрушении и надвигающемся хаосе.

– Катись в ад.

Ее смех заставляет мои кости замереть.

– Как же я скучала по людям. Таким экспрессивным и таким болезненно глупым, – ее голос омывает меня, как цунами зимой. Быстро, безжалостно. Холодно. – Зачем ты здесь, Айлиэн Кэмерон?

– Что, не можешь прочитать мысли? – рискую, задавая насмехающийся вопрос.

– Проблесками. Как этот зал и унылый прием. Но, в отличие от своих друзей, ты все еще имеешь силу, чтобы защитить свои мысли, – ее когти напрягаются на моей талии. – Теперь говори, зачем пришла, пока я не вонзила свои когти в твои внутренности.

– Ты знаешь, почему я здесь. Я хочу твою книгу.

– Все хотят мою Книгу для своих собственных целей. Власть, жадность, мания величия. Каковы же твои причины?

Отодвигаюсь назад достаточно, чтобы видеть ее лицо, эти темные ресницы цвета сажи, обрамляющие ее ожесточенные яркие сапфировые глаза.

– Я хочу спасти свой мир.

Сила Морриган прокатывается по моей коже, впитываясь в вены и поглаживая мои кости. Сильная, такая схожая с моей. Она сестра Кайлих. Подобное притягивает подобное.

– Ты уже знаешь, как спасти свой мир, – говорит она. – Это часть моего проклятия. Все, что требуется, это чтобы один из них умер. Но вместо этого ты привела их обоих ко мне. Какое неожиданное благословение.

Резко зажмуриваюсь, когда ее слова доходят до меня. Я преподнесла их обоих (слабых, со связанными силами, почти людей) к их самому злейшему врагу.

– Ты собираешься убить их?

Ее губы изгибаются в маленькую улыбку.

– Я не жертвую своими пешками, пока не уверена, что близка к победе.

Значит, я не пешка. Ключ. Всегда ключ.

– Что ты хочешь от меня? – шепчу я. Она бы не была здесь, танцуя со мной, если бы чего-то не хотела.

Глаза Морриган начинают блестеть.

– Знаешь, что самое худшее из того, что моя сестра сделала мне? – спрашивает она вместо ответа. Ее большой палец гладит мою щеку. – Не то, что она предала меня, или что пыталась уничтожить. А то, как она оставила меня: без тела. Не мертвая, не живая, застрявшая в этом жалком полусостоянии, – она склоняется, ее голос проходит по моей коже, как шепот шелка. – Что я хочу от тебя, Айлиэн Кэмерон? Хочу, чтобы ты помогла мне. Я хочу свою книгу.

Конечно же. Она хочет, чтобы я сделала то, чего не смогла Сорча.

Принесла бы ей Книгу. А если нет…

Слова Сорчи эхом проносятся в моем разуме. «Я была ее развлечением».

Если Морриган не знает, где находится Книга, значит, еще есть шанс выкрасть ее, чтобы Сорча открыла ее, и сделать Книгу моей.

План все еще тот же. Найти Киарана. Найти Книгу. Убить Морриган.

– Я бы посоветовала тебе не принимать это за признание слабости, – говорит Морриган напряженным голосом. – Если ты не сделаешь то, что хочу, я разорву тебя на части. Запросто.

– Если бы ты могла навредить мне так просто, ты бы уже это сделала.

– Я почти заставила твоего любовника убить тебя в моей пещере.

– Но не заставила. В конце ты все же не смогла.

Теперь она улыбается, и это подобно острию бритвы.

– Какая же ты умная маленькая девочка. Теперь вижу, почему моя сестра передала свои силы тебе, а не одному из своих бесполезных детей. Сожалею по поводу твоего человеческого тела.

– Почему просишь меня найти Книгу? – говорю я, игнорируя ее укол по поводу моей смертности. – Потому что у меня силы Кайлих? Только потому, что она спрятала ее от тебя, не значит, что я знаю, где она.

Вспышка раздражения пересекает черты ее лица.

– Моя сестра? О, пожалуйста. Она бы никогда не смогла провернуть все это сама, – ее голос резок. – Это все девочка… мой консорт. Всегда знала, что она была слишком мягкой. Она украла Книгу, отнесла моей сестре, и они вместе спрятали ее здесь. Когда я последовала за ними, Кайлих убила мое тело и заперла меня в ловушку, – ее губы изогнулись в отвращении. – Надеюсь, мое проклятие заставило ее страдать.

Эйтинне была права в том, чтобы не доверять историям, которые слышала. Даже старейший фейри, с которым она говорила, должно быть, еще не был среди живых, когда первоначальная Кайлих предала Морриган. Мысль озаряет меня: может быть, Сорча стерла свои воспоминания, чтобы защитить их. Чтобы убедиться, что Морриган не сможет прочитать ее разум, чтобы найти Книгу. Держу выражение лица ровным.

– Ты так и не ответила на мой вопрос, почему я?

Ее пальцы поднимают мой подбородок, и я встречаюсь с ее глазами. Ярко голубой цвет не делает их менее глубокими, чем самые глубины бездны. Было что-то мстительное в этом взгляде, что-то гневное и выстраиваемое в течении многих веков.

– Моя пташка однажды была, как ты. Упрямая, решительная. Она забрела сюда со своим яркими крыльями и дикой песней, и я подумала про себя: «Эти крылья выглядели бы лучше, будь они окрашены в алый цвет крови, а ее голос звучал бы более прекрасным из спроектированной мной клетки».

Сорча. Она говорит о Сорче. Пташка.

Сломанные конечности, как изувеченные крылья. Загнанный голос, как плененная колыбельная. Сломанная оболочка девушки.

– Она была такой прекрасной. Я была бы рада слушать ее щебетание рядом со мной, под моим правлением. Но она не могла бы воспользоваться моей Книгой, и это делает ее бесполезной.

Не смогла воспользоваться Книгой. Ее слова прокручивались у меня в голове. Сорча в любом случае не могла бы пользоваться Книгой. Не удивительно, что она поклялась отдать ее мне, словно это уступка, обмен. Киаран за Книгу. Не удивительно, что она отдала ее мне так легко, и я ни на мгновение не переставала задаваться вопросом: «Почему?»

Потому что я дура. Дура, которой легко манипулировать, потому что иначе она все потеряет. А когда вам есть, что терять, все, что нужно сделать другому – выбрать, каким оружием воспользоваться против вас.

Стараюсь не показать эмоции на своем лице, но, должно быть, терплю неудачу в этом. Губы Морриган изгибаются.

– Она не рассказала тебе, – откидывает голову назад и смеется. – Ох, моя умная пташка. Всегда такая скрытная.

Отвожу взгляд.

– Просто скажи мне, почему просишь меня?

– Ну конечно, – ее улыбка исчезает так же быстро, как удар мечом. – Это предусмотрительность моей сестры: только кровные родственники моего консорта могут открыть Книгу, но не могут использовать ее сами. Она никогда никому не доверяла. И этого я не знала, пока не прочитала воспоминания моей пташки.

– Сорча говорила, что они были стерты, – говорю, не подумав.

Не раскрывай информацию так просто. Позволь ей рассказать тебе все.

Глаза Морриган ярко зажглись от гнева.

– Да, та глупая девочка стерла все, что смогла. Все, что мне осталось – это фрагменты. Только ее мысли. Достаточно, чтобы распознать, что она пыталась воспользоваться Книгой, но у нее не получилось, а затем она потеряла ее. Я наказала ее, но в конце мне пришлось позволить ей улететь. Никогда не смогу оправиться от потери моей пташки. Она была моей фавориткой.

Пташка. Изувеченные крылья. Преследующие звуки. Сломанная девушка.

Прекрати это. Сфокусируйся. В моей голове целая какофония вопросов, но могу задать только один:

– Почему бы тебе самой не найти Книгу и использовать ее?

– Даже если бы я нашла ее, у меня нет тела, – говорит она коротко. – А вселение в кого-то еще – не работает. Еще одна мера предосторожности, чтобы остановить меня от использования, – ее выражение становится горьким. – Мне все еще нужна кровь родственников моей пташки, чтобы открыть Книгу, и мне все еще нужен кто-нибудь, кто может использовать Книгу. Ты.

– Ты могла бы попросить Киарана или Эйтинне, – когда ее глаза сужаются, понимаю почему. – Ах, понимаю. Ты боишься, что, если один из них приберет ее к своим рукам, они станут более могущественные, чем ты.

– Ты – человек, – Морриган кажется нетерпеливой. – У тебя силы моей сестры, и ты умираешь. Ты очевидный выбор.

– Значит, я человек с наибольшими причинами помочь тебе, – она не отвечает на это, ей и не нужно. – Что ты предлагаешь мне в обмен? – спрашиваю я, думаю о сделке Лоннраха.

Морриган расплывается в улыбке.

– Ух ты… А ты многому научилась у моего вида, так ведь? Очень хорошо. Что бы ты хотела?

Что-то внутри меня ощущается таким открытым, словно я распадаюсь на части по краям. Чего я хочу? Киарана.

Не говори ей этого.

– Мой мир, – выдаю, хватаясь за первую пролетающую мысль в моей голове. – Нетронутым.

Морриган пялится на меня, будто бы ее это удивило и позабавило.

– Человеческое сердце недостаточно большое, чтобы вместить пространство целого мира. То, что имеет для тебя наибольшее значение, что-то маленькое. Ради чего стоит умереть.

Сжимаю челюсть.

– Откуда ты знаешь?

– Мы все эгоистичные создания, девочка. Даже люди, – она наклоняется вперед. – Вот тебе правда: ты хочешь проклятого короля. А если ты найдешь Книгу, он свяжется с моей пташкой навечно.

Ничего не говорю, смотрю в сторону на другие пары, танцующие вокруг нас. Они похожи на оживших марионеток. Те же лица, та же одежда, те же платья в различных расцветках. Просто устроенные для этой встречи, чтобы показать мне, что, если Морриган хочет, она может узнать что-то из моего разума и использовать это против меня.

Морриган хватает меня за челюсть.

– Обрати внимание, – длинный коготь царапает мою щеку недостаточно глубоко, чтобы пустить кровь, но достаточно, чтобы причинить боль. – Я могу сделать его твоим. Могу перенести его клятву и могу забрать его проклятие.

– Я не наивная, – говорю ровно. – Ты хочешь что-то еще. Для чего ты хочешь, чтобы я использовала Книгу?

Ее губы изгибаются в улыбку.

– Я могу понять, почему он любит тебя, – она наклоняется. – Используешь Книгу, чтобы возродить мое тело. Сделай это, и я дам тебе все, что ты пожелаешь. Его проклятие будет снято. Его клятва моей пташке исчезнет, – ее глаза резкие, выискивающие. Оценивающие мои слабости. – Бессмертность. Разве тебе бы это не понравилось? Быть с ним вечно?

«Человеческая смерть была бы милосерднее» – так говорил Киаран.

Милосерднее для меня, но не для него. У меня есть шанс изменить это, не смотря на то, чего он для меня хочет. Слова Сорчи эхом пересекают мой разум: «Ты станешь такой же безжалостной, как остальные из нас».

Я безжалостная. Война сделала меня бесчестной, а иногда жестокой и не совсем человечной. Потому что, почти говорю «да». Слово вертится у меня на языке, на губах, у меня в голове, и я открываю свой рот, чтобы прошептать свою судьбу в единственном слове. Да, да, да, да.

Пока не вспоминаю отметку Сорчи на теле Киарана. Знак обладания. «Ты – мой».

Мы передаем его туда – сюда, как объект. Как будто бы у него нет чувств. Словно, он чертов кусок собственности, имущество, приз. Я могу быть безжалостной и жестокой, но не хочу обращаться с ним подобным образом; не настолько похожа на Сорчу, чтобы лишать его выбора. Не хочу его себе настолько сильно, чтобы дать Морриган силу, которая у нее однажды была. Ей нельзя позволять возродиться снова. Не буду ответственной за это.

Когда я говорю, мой голос жесткий, решительный.

– Нет.

Пристальный взгляд Морриган такой же острый, как край ножа.

– Подумай очень хорошо, прежде чем говорить мне «нет».

– Подумала. Все еще нет.

Морриган действует быстро. Она сжимает мою руку, бросает свое тело на мое, и выворачивает мне плечо в быстром толчке. Агонизирующая боль взрывается в руке. Искаженный крик вырывается у меня из горла, и она шлепает ладонью по моему рту.

– Шшш… – воркует она, прижимая меня ближе к себе. – Я не говорила, что ты можешь кричать, – ее губы у моего уха. – Дай мне мое «да», и я вылечу это. Заберу твою боль.

– Нет, – говорю, когда ее рука сдвигается с моего рта.

В моих пальцах появляются кинжалы с запястья нетронутой руки. Быстро.

Ее когти впиваются в мое плечо, посылая через меня новую волну боли.

– Я уничтожу все, что ты любишь, – шипит она. – Заставлю тебя ненавидеть его. Сломаю тебя в конце, прямо как мою пташку. Заставлю тебя сказать «да».

Вкладываю лезвие в свою ладонь.

– Я найду твою Книгу, – говорю я Морриган. – И использую ее, чтобы убить тебя, – вонзаю лезвие между ее ребер.

Морриган в теле джентльмена заваливается на пол.

Беги! Я создаю перерыв для этого, но Морриган уже в другом теле, блокирующем мой путь.

– Ты поможешь мне, – настаивает она, ее глаза темнеют.

Скольжу лезвием по ее горлу и сильно пихаю. Убегаю, направляясь к двойным дверям, одна рука бесполезно висит сбоку.

Игнорируй боль. Продолжай двигаться.

Другой мужчина притягивает меня в вальс, его хватка жесткая на моем раненом плече. Музыка от визжащих скрипок нарастает, проникая в мои уши. Не могу слышать ничего другого, ни мое дыхание, ни мое сердце, ни мои мысли. Морриган хватает мою талию и выпускает когти, чтобы удержать меня на месте.

Она передает меня другому джентльмену. Еще одному. Все под ее контролем, как марионетки, которых она использует для своего преимущества. Каждый раз, когда разворачиваюсь прочь, я заканчиваю в руках другого танцора. Борюсь, чтобы выйти отсюда, но они снова меня ловят. Я заперта в клетке человеческих тел. Кружусь, мое зрение расплывается. Мне слишком жарко. Не хватает воздуха. Мне нужно идти, нужно сбежать, но куда бы я не повернулась, находится все новый и новый мужчина. Их смех такой же, как у Морриган. Он звучит так, будто лезвие царапает по металлу. Он резкий, грубый и не по-человечески мелодичный.

– Я дам тебе подумать об этом, – говорит Морриган из другого тела. Затем хватает меня за руку и вставляет ее обратно на место. Лечит раны быстрой пульсацией магии. – Наслаждайся танцами. Сломаю тебя снова попозже.

Качаюсь в сторону при очередном повороте. Крепкие руки предотвращают мой побег. Мое дыхание становится быстрее, теперь я паникую.

Выбирайся. Иди к выходу.

В отчаянии я смотрю через плечо держащего меня джентльмена в сторону двери, и…

Прямо там стоит девушка.

Глава 36.

Мои глаза чуть было не просмотрели ее. Она практически сливается со стенами. Ее кожа отражает свет. Ее маленькие, костлявые плечи согнуты, а выражение лица пугливое, будто она твердит вам: «Ты не видишь меня, ты не замечаешь меня, меня здесь нет».

Поскольку я сражаюсь в танце, чуть не теряю ее из вида. Продираюсь через толпу, чтобы мельком увидеть ее снова. Вот она, стоит у выхода. Замечаю настороженный взгляд, глубокий янтарный оттенок ее глаз.

У нее тело танцовщицы: сильное, гибкое и атлетичное. Платье, которое на ней надето, показывает ее формы в скандальных вырезах: вырез горловины уходит вниз почти до середины туловища. Даже рукава отрезаны практически полностью, оставляя сильные, мускулистые руки обнаженными.

Резко вдыхаю, ее кожа покрыта чернилами. Это она. Я видела едва заметный проблеск ее в воспоминании Сорчи, но все остальное? как чистый лист. У нее та же форма, что и у женщины, силуэт которой я видела в лунном свете, когда была в пещере. Кто она? Когда перехожу к другому джентльмену, не могу удержаться. Не хочу отводить от нее глаз, от этих странных татуировок, которые, кажется, блестят на свету, потому что боюсь, если отведу взгляд, она исчезнет.

Отметки девушки не такие, как у Киарана, они не в виде шрамов и не вырезаны на коже. Ее такие же темные, как тень, ползут, словно змеиные завитки, прямо к кончикам пальцев. Что-то в ее отметках привлекает меня к ней. Без причины, без логики. Я просто знаю, мне нужно пойти к ней.

Ее глаза распахиваются и встречаются с моими. То, что вижу в них, поражает меня. Она боится. Я увидела ее, и она в ужасе от меня. Почему? Кто она?

Кружусь в другом повороте вальса, и когда поворачиваюсь обратно, вижу вспышку ее полночно черных волос, пока она быстро выходит из зала, как олень, торопящийся скрыться в лесу.

Найди ее. Быстро. Сейчас.

Начинаю направляться к выходу, пихая джентльмена вытянутыми руками. Но другой хватает меня за руку достаточно сильно, чтобы остались синяки. Я так не думаю. Врезаю кулаком в его лицо и слышу удовлетворяющий треск, прежде чем его нос изрыгает кровь. Хорошо.

Доберись до двери. Вперед! Поторопись!

Срываюсь на бег, но другой джентльмен блокирует мой путь. Не останавливаюсь. Не замедляюсь. Выкидываю ногу и ударяю носком балетки прямо между его ног. Он отшатывается назад.

Мои руки схвачены двумя другими мужчинами. Я отталкиваю их, изо всех сил выпрямляясь, но они слишком сильные. Не могу двигаться. Их руки держат меня грубо.

Продираюсь мимо них, кусаюсь, пинаюсь. Мои крики остаются без внимания, когда они стараются удержать меня на месте. Это море чистых лиц в черных смокингах, марионетки в форме мужчин, они здесь, чтобы удерживать меня в плену, загнанной, пока не скажу да. Пока не дам свой ответ.

Отчаянно оглядываюсь в поисках выхода. Пытаюсь бороться против них. Мой кулак врезается в плоть, а мои дурацкие неэффективные балетки наносят столько повреждений, сколько могут, но их подошва недостаточно жесткая, чтобы причинить реальную боль. Я бью локтями. Разбиваю носы. Выворачиваю пальцы. А они все равно приходят и приходят, как будто им нет конца. Ничто не остановит их. Я буду раздавлена толпой, и откуда-то, клянусь, ощущаю на себе взгляд Морриган.

«Скажи да. Скажи да.»

Нет. Я должна найти ту девушку. Должна выбраться отсюда.

Ногти впиваются в руки, врываясь в мою плоть, мужчины смеются мелодичным, нечеловеческим смехом Морриган, и что-то взрывается во мне.

– Отойдите. Все. От. Меня!

Из меня вырывается взрыв силы, ком энергии, который превращает их в пепел. Это ощущается так, словно сила изгибает мои кости, горит в моей кровеносной системе. Это ослепляющий свет, вихрящийся потоком силы со скоростью шторма. Мне приходиться закрыть глаза против этого натиска.

Когда я их открываю, вижу, что все джентльмены исчезли. Мое ревущее сердцебиение отдает в уши. Тишина такая густая, что мое быстрое, поверхностное дыхание – единственный звук в бальном зале.

Головная боль ударяет меня через виски, достаточно болезненная, чтобы оставить меня задыхающейся. Все мое тело так сильно трясет, что я с трудом остаюсь на ногах. Что-то влажное стекает на мои губы.

Прикасаюсь пальцами. Кровь.

«Ты умираешь. У тебя не так много времени. Найди девушку!»

В отчаянии я мотаю головой, чтобы прояснить ее, и спешу к двери, через которую она прошла.

Мое зрение пульсирует перед глазами. Врезаюсь в стену в коридоре и чуть не падаю с ног.

«Не падай. Ты не поднимешься обратно».

Перебежками следую по коридору на выход в задний сад.

Ночь.

Здесь ни единого звука (или, может, я не могу ничего услышать за ревом пульса и бам-бам-бам в ушах). Волна головокружения настигает меня так внезапно, что мне приходится резко зацепиться рукой за колонну здания, чтобы обрести равновесие.

Затем я слышу это. Низкий вдох, пойманный в крике. Знакомый звук, тот, который мне снился каждую ночь. Тот, который Лоннрах заставил меня вспомнить в зеркальной комнате.

Вот так мой кошмар начинается.

Мое сердцебиение тяжелеет, словно барабанный ритм. Медленно иду по тропинке между кустами роз, дрожа от зимнего ветра. Это все знакомо. Все точно то же самое, вплоть до количества шагов, что я делаю, шороха моих юбок, когда я прокладываю свой путь к задней части ограждения, которое отделяет от улицы.

Когда достигаю ворот, мой разум кричит на меня, чтобы я нашла девушку, которую видела. Сконцентрироваться. Сосредоточиться на чем-то еще. Это постоянный бит в голове: «Не смотри. Не смотри. Не смотри. Это не по-настоящему. Не смотри.»

Но я вынуждена. Должна посмотреть.

Шагаю вперед и просовываюсь между живой изгородью.

И вот они: моя мама и Сорча. Сорча держит ее не нежно, не как любовницу, но так, как кошка, должно быть, держит мышку: жестокий захват, все ногти впиваются в кожу, губы на ее горле. Затем Сорча откидывает голову назад, чтобы восстановить дыхание, ее клыки светятся кровью.

– Стой, – шепчу я, неспособная остановиться. – Стой, – отворяю садовые ворота. Я не напуганная девочка, которая прячется за стеной, так, чтобы монстр ее не видел. Я не та Айлиэн, которая не ввязывается в драку. Не та Айлиэн, которая наблюдала за смертью своей мамы.

– Сорча! – моя сила рычит во мне, готовая развязаться…

Сорча поднимает на меня взгляд. Только ее глаза не знакомого зеленого цвета, которые блестят ехидством. Нет, они странные, ярко-сапфировые глаза Морриган. Вижу вспышку этих невероятных радужек, тонкую, как острие ножа, улыбку прямо перед тем, как она вырывает сердце моей мамы.

Придушенный плач вырывается из моего горла прежде, чем я могу остановить его. Моя грудь напрягается, и я не могу получить достаточно воздуха. Все происходит снова, и это ощущается настоящим, и я здесь, и воздух холодный, и она ударилась о землю с отвратительным глухим стуком…

Затем оказываюсь на коленях рядом с моей мамой. Моя сила болезненно крутится внутри меня, когда я держу ее обездвиженное тело в своих руках, и ее кровь теплая, а глаза незримы.

Прямо, как в первый раз. Точно так же, как в первый раз.

Звуки медленного, тихого дыхания заставляют меня посмотреть вверх. Сорча.

Наблюдаю, как голубые радужки Морриган превращаются в зеленые, а затем Сорча оглядывается вокруг, пораженная.

– Какого…

Морриган вселилась в тело Сорчи и сделала это просто, чтобы наказать меня.

Она, должно быть, поймала достаточного проблесков моих воспоминаний в бальной комнате, чтобы воссоздать это: воспоминание, которое навсегда связало меня с Сорчей.

Воспоминание того, когда ее драгоценная пташка разбила мою жизнь.

Когда Сорча смотрит вниз на меня и мою мертвую маму у меня на руках, она замирает. И клянусь, я вижу что-то похожее на раскаяние в ее взгляде.

Затем мои руки становятся легче и легче. Когда я смотрю вниз, вижу, что мама исчезла… иллюзия Морриган прошла.

Это была угроза. Предупреждение. «Я убью всех, кого ты любишь, если ты не поможешь мне.»

Остаюсь на коленях на улице из булыжников. Игнорирую тупую головную боль, что напоминает о надвигающейся смерти, и смотрю на фейри, которая забрала маму у меня. Которая использовала меня, манипулировала мной, украла у меня. И теперь я точно знаю, как ей удалось сбежать в первый раз.