Текст книги "Наследник Шимилора"
Автор книги: Елена Жаринова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)
– Славься, светлый Ликорион, – прошептали они.
– Дарую вам доблесть, – отозвался Единорог. У него был красивый, сильный, молодой голос. Свет, исходящий от божества, больше не слепил нам глаза, только рог сверкал серебром, как меч победителя.
– Встаньте, – повелительно сказал Ликорион. – Дайте мне посмотреть на ваши лица.
Лучистые глаза Единорога уставились на нас. Это был взгляд друга, который умеет прощать, но он проникал в самое сердце, и от него ничего нельзя было утаить.
– Ваши битвы еще впереди, – сказал наконец Ликорион.
Он подошел к юному принцу и ласково, словно смирная лошадь, положил ему голову на плечо. Мальчик, покраснев, смущенно улыбался, прислушиваясь к его шепоту. Эта сцена была исполнена такой торжественности, что мы хранили полное молчание. Потом, к нашему удивлению, Единорог повернулся к сенсу Зилезану и вдруг на мгновение преклонил перед ним колено. А когда он поднялся, то наконец обратил внимание на Чанга. Тот еще сильнее прижался к земле и жалобно заскулил. На благородном, почти человеческом лице Единорога явно мелькнула улыбка.
–Храбрый пес, ты что, боишься меня?
Чаня сперва помотал головой, а потом кивнул.
–Мой повелитель, я никогда еще не видел живого бога!
–Можно подумать, ты видел много мертвых! – фыркнул Ликорион. – Уж кому-кому, а тебе нечего меня бояться. Все звери – мои собратья, и они вправе ждать от меня особого покровительства. У тебя есть ко мне какая-нибудь просьба? Не тяготит ли тебя дар разумной речи?
–Нет, нет! – Чанг отчаянно замотал головой. – Я не хочу снова стать бессловесным существом. Это так тяжело, когда хозяйка не понимает тебя!
– Да будет так, – кивнул Ликорион. – Ты останешься разумным и проживешь долгий человеческий век. Но помни: такое возможно только в Лаверэле. Поезжайте вперед, путники. За поворотом вам откроется Священная роща. Вас там ждут.
С этими словами прекрасное существо серебряной молнией промчалось мимо нас и исчезло в тумане. Мы смотрели ему вслед, ошарашенные этой встречей.
– Постойте, так это действительно был бог? – пробормотал Сэф.
– Ликорион, бог воинов и покровитель животных, – кивнул сенс. – Воспитатель Лесанта Первого. Как известно, он появляется в образе Белого Единорога.
– Ну, это уже слишком, – вздохнул анапчанин. – Я уже начал привыкать к говорящим животным, но боги, запросто болтающие с путниками, – это чересчур. Кстати, сенс, с чего это он кланялся вам? Признавайтесь.
– Понятия не имею, друг мой, – растерянно ответил Зилезан.
– Ваше высочество! – Сэф в упор посмотрел на принца. – Уж вы-то наверняка знаете. Я не допытываюсь, что нам нашептал Ликорион, это ваши королевские дела. Но почему вдруг такая честь Зилезану? Нет, сенс, – спохватился он, – я не имел в виду, что вы не достойны. Но... это наверняка неспроста.
– Я тоже не знаю, господа, – развел руками принц Лесант, – клянусь великим Шаном. Но вы правы, монгарс, Ликорион имел в виду что-то очень важное.
– Ко мне он тоже подходил! – горделиво приосанился Чанг. – Вы слышали? Он назвал меня храбрым псом.
– Он иронизировал, – усмехнулась Нолколеда.
– Между прочим, гарсин, Ликорион обещал, что я буду жить долго, как люди. Хоть ради этого вы могли бы относиться ко мне с большим уважением.
– Может, у тебя хватит времени стать по-настоящему разумным, – проворчала немка.
– Господа, господа, тише! – перебил их принц. – Мы приближаемся к Священной роще!
Нас действительно ждали. Там, где два старых ясеня склонялись друг к другу, образуя арку, стоял высокий человек в зеленых одеждах. На вид ему было лет сорок, а может, и меньше. Он носил волосы до плеч и гладко брил лицо – так ходили столичные священники. В руке обитатель Священной рощи держал ружье, рядом с ним сидел огромный пес. При виде его у Чанга шерсть на загривке встала дыбом, но косматый сторож даже головы не повернул в его сторону.
– И это отшельник? – тихо прошептал Сэф. – Я, честно говоря, представлял себе безобидного старца.
– А я вполне безобиден, – неожиданно отозвался отшельник. – А это, – он подкинул в руке ружье, – защита от тех, кто замышляет зло против священных деревьев. Меня зовут Килмот, и я очень рад вам, господа.
– Не думаю, что это ружье стреляло хоть раз, досточтимый Килмот, – заявил принц. – Во всем Лаверэле не сыщется негодяй, способный злодействовать в Священной роще.
Я мысленно вздохнула: если бы принц не проспал наш разговор с Аленой, он не был бы так уверен. Отшельник подтвердил мои мысли.
– В Лаверэле сейчас трудные времена, господа. Повсюду рыщут чужаки. Они сознательно готовы осквернить святыни. Мне жаль, что бремя борьбы с ними падет на наши плечи, ваше высочество.
Принц покраснел.
– Откуда... Как вы узнали, монгарс?
Отшельник задрал голову ввысь, где шумели кронами ясени.
– Это все деревья. Сегодня они сказали мне, что в Священную рощу возвращается король Лесант. Эти деревья, господа, живут очень долго. Я думаю, многие из них – ровесники Лаверэля. С той поры, когда Ликорион нашел в роще младенца с короной на голове и взял его под свою опеку, минула почти тысяча лет. Для деревьев это мгновение. Ваше высочество, они приняли вас за вашего великого предка. А я сразу понял, каких гостей мне ожидать.
– Досточтимый Килмот, могу ли я увидеть место, откуда началась история шимилорских королей? – заметно волнуясь, спросил Лесант.
– Конечно. Но я советую отправиться туда в одиночестве. Тотэль проводит вас.
Услышав свое имя, косматый красавец улыбнулся и свесил язык. Принц бесстрашно погладил по голове огромную собаку, взял ее за ошейник, и они скрылись за деревьями.
– Ну вот, господа, – отшельник развел руками, словно новосел, показывающий свои апартаменты, – это и есть Священная роща.
– Как давно вы живете здесь, досточтимый Килмот? – спросил Денис.
– Десять лет, – ответил отшельник. – С тех пор, как сменил своего предшественника и учителя. Тотэль тогда помещался в корзинку. Мой учитель обнаружил у меня дар говорить с деревьями. Они действительно прекрасные собеседники. Многие посетители этого места, особенно дамы, жалеют меня. Думают, что меня тяготит одиночество. Это не так. Да вы сами поймете, о чем я говорю, если пробудете здесь хотя бы час. Вы же приехали помолиться?
– Да, разумеется, – смущенно ответил командир. – А... что надо делать?
– Вы, как и все, уверены, что для общения с богами нужны какие-то обряды, – засмеялся отшельник. – Это так, конечно, но обряды нужны людям. Боги гораздо умнее, чем люди порой думают о них. Им все равно, какого цвета одежду вы носите, что едите, с кем спите. Есть вещи гораздо важнее, в священных книгах они написаны между строк. И прочесть их может только чистое и совестливое сердце. Погуляйте по роще, прикоснитесь к стволам деревьев. Вы почувствуете: они теплые, живые. Поговорите с ними, может быть, они вам ответят. Доверьтесь Священной роще, идите, куда несут вас ноги. А если повезет, встретите Волшебное Зеркало.
– Это что за штука? – поинтересовался Сэф.
– Это потрясающая штука! – весело заявил Килмот. – Но я ничего о ней не расскажу. И не просите, господа. Если вам суждено ее найти, вы сами все поймете. А если нет – к чему пустые сожаления?
И мы разбрелись по роще в разные стороны, как грибники.
Оглядываясь вокруг, я пыталась проникнуться торжественностью момента. Говорящие деревья – ровесники доисторических бурь... Здесь был найден великий основатель Шимилора... Главная святыня Лаверэля... Но прочувствовать это я не могла. Я пыталась хотя бы запомнить свои впечатления – может быть, понимание придет потом. Я касалась светло-серой коры деревьев – она действительно была теплая и, кажется, дышала. Я стеснялась говорить вслух, но про себя шептала – так, на всякий случай, – глупые просьбы. Я вслушивалась в шелест ажурной листвы над головой, пытаясь уловить в ней человеческую речь. Но у меня не было дара понимать деревья... И уже устав кружить среди кряжистых старых ясеней, я вдруг вышла на поляну.
Четыре стройных ясеня окружали маленький пруд; желтая, зеленая, коричневая ряска плавала в черной воде, как новогоднее конфетти. По берегу, словно серебряная оправа, рос седой мох. Волшебное Зеркало... Я опустилась на колени и осторожно развела рукой ряску. В середине пруда тут же образовалась полынья – гладкая и неподвижная, как настоящее зеркало. Вода отразила мое лицо. Великий Шан, что у меня с прической! Парикмахер – это будет первый человек, с которым я встречусь, вернувшись в Вэллайд.
Вдруг рябь пробежала по воде, и отражение изменилось. И я, к удивлению своему и страху, увидела знакомый мост и беседку из зеленого камня. И там, конечно, был отец. Только он не сидел неподвижно, как в моих снах. Сначала он расставил по кругу несколько глиняных плошек. Потом достал большую стеклянную бутыль с сыпучим темно-зеленым веществом. Встряхнул бутылку, нахмурившись, посмотрел на этикетку... Закрывая плошку от ветра, насыпал в нее зеленый порошок. Раздул огонь в жаровне, поднял плошку на ухват и начал греть ее содержимое. Потом вода снова зарябила, как испорченный телевизор, и ряска стала сползаться на середину. Раздался голос:
– Вам повезло, гарсин. Волшебное Зеркало решило пообщаться с вами.
Я обернулась – это был отшельник.
– Простите, что я нескромно стоял у вас за спиной, – сказал он. – Новичкам опасно долго быть наедине с Зеркалом...
– Что оно показывает? – взволнованно спросила я. – Читает мои мысли? Мои сны? Ведь это не может быть явью...
– Трудно сказать, – покачал головой Килмот. – Видите ли, жить среди чудес вовсе не означает управлять ими или даже постичь до конца. Я здесь всего лишь обычный паломник – такой же, как и вы. Но место, которое вы видели, существует на самом деле – в Небулосе, как, впрочем, и тот человек – Повелитель Ветров. Странно, что Зеркало показало вам именно это. Но иногда здесь происходят и более загадочные вещи...
5. Одноглазая Маритэлла и Шалт Лентяй
– Что вы знаете о Небулосе, сенс? – спросила я ученого, когда мы покинули Священную рощу. – Эй, сенс, вы меня слышите?
Мне пришлось повторить вопрос. Сенс Зилезан был задумчив и рассеян больше обычного и все время строчил что-то в записной книжечке. Он не сразу заметил меня, а когда заметил, то нехотя убрал записи за пазуху.
– Небулоса?.. Это один из трех материков, появившихся после Раскола. Он расположен к востоку от Лаверэля, на расстоянии...
Я перебила дотошного ученого.
– Что это за место? Слышали ли вы про Повелителя Ветров?
Тот кивнул, оживившись.
– Видите ли, все, что шимилорская наука знает о Небулосе, – по большей части легенды. Единственное, что бесспорно, – туда невозможно попасть. Даже эриссианам, самым искусным мореходам, это не удавалось. Те, кому удалось побывать у берегов Небулосы и выжить, рассказывали странные вещи. Их мучили кошмары, страшные головные боли, видения. Многие сходили с ума и искали смерти. Но сами небулосцы часто приплывают к островам Эрис. Они торгуют пряностями, благовониями, шелками, поделками из слоновой кости, волшебными мазями и бальзамами. А еще – драгоценными камнями. Например, сатуром. Считается, что сатур исцеляет от всех болезней, поэтому он стоит баснословных денег. Столичные ювелиры оценивают его в триста доранов за карат.
– Ничего себе! – вежливо изумилась я и все-таки вернула разговор в интересующее меня русло. – Ну, а храм?
– Я как раз собирался сказать про храм. Дело в том, что эриссиане, которые приезжают в Шимилор торговать небулосскими диковинками, божатся, что небулосцы много рассказывают о своей стране. Правда, моряки – известные фантазеры. Поэтому, все, что я скажу, не стоит принимать на веру, Джоан. Я как ученый обязан об этом предупредить...
– Хорошо, хорошо, – торопила я. – Ну и?
– Говорят, что небулосцы очень набожны. Едва ли не треть всего населения живет в монастырях, где постоянно молится и медитирует. И поэтому над Небулосой царит вечная благодать. Там не бывает плохой погоды, животные свободно гуляют по городам... В самом сердце материка находится храм Повелителя Ветров. Говорят, это он держит в своих руках нити судеб всех обитателей Небулосы. А по побережью выстроены сторожевые монастыри и храмы. Там денно и нощно идут службы, и это создает для незваных гостей непроходимую стену. Небулоса как бы накрыта стеклянным колпаком волшебства. Попасть туда невозможно. А жаль... – вздохнул ученый. – Ну что, дружочек, я удовлетворил ваше любопытство?
И сенс Зилезан снова полез за своей книжкой. После паломничества в Священную рощу он явно был не в своей тарелке. Впрочем, принц тоже ехал с отрешенным, посветлевшим лицом, остальные все больше молчали – даже Чаня! – да и сама я постоянно думала о том, что показало мне Волшебное Зеркало. Позже я с уверенностью могла сказать, что уже тогда обо всем догадалась. Просто мне было страшно себе в этом признаться, связать воедино свои сны, отражение в Зеркале, слова кабарима и странный интерес ко мне фраматов.
До побережья оставалось два дня пути. Честно говоря, я уже изнемогала от желания оседлой жизни – хотя бы на палубе корабля. В седле мы проводили гораздо больше времени, чем на земле, и я всерьез начала опасаться, что ноги у меня станут кривыми, как у кавалериста. Все так устали, что даже извечные ссоры в отряде прекратились. Каждый ехал наедине со своими мыслями. А вокруг стояла тишина. Лишь один раз мы видели вдали дровосеков, да проехала мимо нас крестьянская телега. Маландрины провожали нас хмурыми взглядами из-под беретов, но в контакт не вступали. Я не уставала дивиться, что наше путешествие проходит так благостно.
Однако радоваться было рано. Приключения, как всегда, начались на закате. Прямо перед нашим носом, поперек лесной дороги со скрипом упало старое дерево. С его вздыбленных корней сыпалась свежая земля. Послышались оглушительные выстрелы. Испуганные кони заметались перед преградой.
– Засада! – крикнул Денис. – Поворачиваем!
Вдруг с деревьев сорвались какие-то существа, похожие на огромных пестрых птиц. Раскачивая канаты, они вылетали на дорогу и с улюлюканьем прыгали вниз. Один из прыгунов вцепился в поводья Карамэля, но Сэф плашмя огрел его шпагой. Нолколеда метким выстрелом уложила одного из нападающих, но тут же раздался ответный выстрел, и конь под ней захрипел, падая на землю. Угрожающе щелкнули курки.
– Вы окружены, господа! – послышался голос. – Кошелек или жизнь!
Маландринов было человек пятнадцать – целая банда. Все с головы до пят были одеты в разноцветные лохмотья – вот почему я не сразу узнала в них людей. Верховодила у разбойников здоровенная тетка в красной юбке, огромных сапожищах и цветастом платке, лихо повязанном вокруг головы. Левый глаз разбойницы закрывала черная перевязь. Не отводя ружья, она подмигнула нам здоровым глазом.
– Нам нужны ваши деньги, господа! Только деньги – и убирайтесь к Пеглю в лапы! Но не вздумайте валять дурака! С Одноглазой Маритэллой шутки плохи! Верно, братушки?
– Верно! – взревели «братушки», потрясая оружием.
– Что будем делать, господа? – поинтересовался Сэф. – Мы опять попали в историю.
– Может, отдать им деньги? – предложил сенс Зилезан.
– Глупости, – возразила Нолколеда. – И как мы тогда добреемся до Норранта? Бесплатно никакой корабль не повезет.
– По-моему, командир, вам пора проверить, какую силу имеет охранная грамота Брота Болванаса, – вмешался Бар.
– Да вы посмотрите на эти рожи! – хмыкнула Нолколеда. – Какая грамота? Надо прорываться – и все тут. Давай команду, Фериан.
– Нет, постойте, – Денис достал свиток. – Надо все– таки попробовать. Эй, досточтимая, как вас там, Маритэлла! Взгляните для начала вот на это!
Крепкой мужицкой походкой разбойница подошла к Денису и взяла грамоту. Развернув, она долго рассматривала ее с глубокомысленным видом. Все затаили дыхание. Мы напряженно ждали ее реакции, маландрины – указаний. Вдруг ярко накрашенные губы Маритэллы расплылись в довольной улыбке. Лихо присвистнув, она крикнула разбойникам:
– Отбой, братушки! Это друзья, мы их грабить не будем.
Разбойники недовольно заворчали, но возражать никто не посмел.
– Так вы, значит, знакомы с досточтимым Бротом, – заявила Маритэлла, уперев руки в крутые бедра.
– Мне удалось вылечить досточтимого Брота от болезни, – ответил Денис. – И он присутствовал на моей свадьбе.
– Свадьбе? – заинтересовалась разбойница. – И на ком ты женился? На этой? – она ткнула в меня толстым пальцем, на котором сверкало драгоценное кольцо.
– Нет, на этой, – Денис невозмутимо кивнул в сторону Нолколеды.
– Ну, какая разница... – вздохнула Маритэлла. – Свадьба... А ведь Брот делал мне предложение, и не раз. Лет десять назад я едва не уступила. А потом как представила, что всю жизнь придется каши варить и сопливым детям носы утирать... И так мне стало тошно, досточтимые господа! Нет, решила я. Не променяю я вольную жизнь на супружество. И потом, на кого я братушек своих оставлю? Это вам не шутки. Я ведь им как мамка. Верно, братушки?
– Верно! – слаженно отозвались разбойники.
– Ну да ладно, дела это бывшие. Болванас – он в наших краях самый уважаемый человек. Не считая меня, конечно. Его друзьям каждый за честь помочь сочтет. Вы куда путь держите, господа, если не секрет? Может, подскажу чего...
Узнав, что нам предстоит морем добираться в Норрант, разбойница задумалась.
– Да... Это вам не шутки. Контрабандисты – народ ушлый, обдерут вас, как липку, господа мои хорошие. Или вообще разговаривать не станут. Не любят у нас шимилорцев. Хотя... Есть там один капитан... Вам повезет, если его «Мотишта» трется у побережья. Значит так: ищите Шалта Амасана, по прозвищу Лентяй. Он родом из Шимилора, из благородных, между прочим. Шалт и лишнего не возьмет, и слово свое всегда сдержит. А для уверенности я сюда добавлю свою печать. Дай-ка бумагу.
Маритэлла взяла грамоту и громко чмокнула ее чуть пониже подписи Брота Болванаса. На бумаге остался розовый отпечаток губ.
– Покажете ему, будет сговорчивей. Ну, да прострет над вами ветви великий Шан! Эй, братушки, оттащите дерево.
Когда дорога освободилась, мы тронулись в путь, а разбойники, под суровым взглядом Одноглазой Маритэллы, провожали нас, взяв ружья на караул.
– Море, – мечтательно проговорил Сэф. Он задержал Карамэля на холме, откуда был виден пляж и накатывающие на песок темно-зеленые волны. Солнце по-прежнему скрывалось за облаками, горизонт терялся в сиреневой хмари, где-то тоскливо кричала невидимая чайка. На севере темной массой вздымались уже совсем близкие горы.
Мы спустились по песчаному склону и погнали коней по кромке воды. В лицо полетели соленые брызги. Чаня во всю прыть несся впереди. Мы торопились, надеясь, что самый трудный этап нашего пути подходит к концу. После часа быстрой езды впереди показалась бухта.
– Бухта Ганнад! – крикнул сенс Зилезан, погоняя уставшего Буррикота.
Именно здесь причаливали суда контрабандистов-ма– ландринов, которые, минуя таможню, возили в Шимилор пушнину из Норранта. Насколько мне было известно, бизнес приносил неплохую прибыль, несмотря на опасный путь к границе через все Дикие земли.
Когда мы подъехали ближе, нам показалось, что мы попали в настоящий порт. Корабли, стоящие у пристани, но размерам и количеству не уступали королевскому флоту. Охранялось это место тоже сродни государственному объекту: навстречу нам выехал вооруженный до зубов отряд маландринов.
– Кто такие, раздери вас Пегль? – нелюбезно окликнул нас старший.
– Нам нужен Шалт Амасан, – ответил Денис.
– Зачем?
– Мы хотим переправиться в Норрант.
– Найди Лентяя, – велел старший одному из маландринов. – Спроси, будет ли он разговаривать с чужаками. А вы стойте здесь, и ни шагу. Иначе мои молодчики изрешетят вас, как сито.
– До чего милый народ эти маландрины, – вздохнул Сэф.
– Им нравится быть такими, – пожал плечами Денис. – Но, между прочим, никто из них не причинил нам настоящего вреда.
– Твоя правда, командир, – согласился анапчанин. Потом, ехидно прищурившись, добавил: – От некоторых встреч даже польза вышла. Когда бы ты сам собрался жениться? А так вопрос уже решен.
Денис повернулся к Сэфу с высокомерным видом.
– Надеюсь, ты действительно так думаешь. Потому что это не повод для шуток.
Сэф хотел сказать что-то еще, но передумал – к моему разочарованию.
Каждый раз, когда всплывала тема «брака», я напрягала слух. Мне было страшно интересно, нет, жизненно важно знать, что думает по этому поводу сам Денис. Будь я решительней, прямолинейней, смелее – давно бы спросила у него самого: ты всерьез воспринимаешь узы, связавшие тебя с Нолколедой? Или мысль о неразрывности этих уз причиняет тебе боль? Разумеется, последний вариант гораздо предпочтительней...
– Лентяй, вот эти люди.
К нам вразвалку подошел капитан Шалт – красавец с острой бородкой и роскошными усами. По морскому обычаю он носил широкополую шляпу, из-под которой на нас глядели пронзительные черные глаза. Поверх красной цыганской рубахи капитан набросил форменный камзол королевского флота – белый, с золотым позументом. За широким кожаным поясом был заткнут пистолет, на бедре болтались ножны с кортиком. У его ног вертелся белоснежный хорек. Короче говоря, это был настоящий морской волк – если не считать того, что рост капитана Шалта Лентяя не превышал шести кроксов – примерно метр двадцать по земным меркам.
Капитан, однако, явно не комплексовал по поводу своего роста. Сочным баритоном он поинтересовался:
– Какого Пеглева дерьма вы забыли в этих краях, досточтимые господа?
– И вам доброго дня, капитан, – невозмутимо ответил Денис. – Мы ищем судно, которое отвезло бы нас в Норрант, к устью реки Гленсы. «Мотишта» нам бы вполне подошла.
Шалт Лентяй принял позу оскорбленного достоинства.
– Что?! Кто-то решил, что моя «Мотишта» – это телега для перевозки всякого дерьма?! Вы явились не по адресу, досточтимые господа. Я капитан, а не извозчик!
Бросив нам в лицо эти гневные слова, Шалт повернулся и зашагал к причалу. Но, не сделав и пяти шагов, обернулся и небрежно заявил:
– Пять аренов с человека, восемь – с коня. И ни буса меньше, господа.
– Пол-арена с человека и восемь кувров с коня, – ответил Денис с восхитительным спокойствием.
Шалт страдальчески поднял брови, как будто в жизни не слышал большей глупости. Пробурчав, что за пол-арена некоторые могут добираться в Норрант вплавь со всем своим дерьмом, он выразительно сплюнул на песок. Потом, изобразив на лице отчаянную борьбу человеколюбия и жадности, сказал:
– Три с человека, пять с коня. И это последнее слово Шалта Лентяя.
Торги продолжались не меньше получаса. Мы наблюдали за поединком капитана и нашего командира с искренним наслаждением. Разумеется, в ход пошла грамота Брота Болванаса. Уж не знаю, что произвело большее впечатление на капитана Шалта – подпись алезанского старейшины или отпечаток алых губ досточтимой Маритэл– лы. В результате сошлись на арене с человека и полутора с коня. Мы также покупали еду для себя, корм лошадям и проставляли выпивку всей команде. Трудностей с закупками не возникло. Контрабандисты обосновались в бухте Ганнад со всеми удобствами: лавками, тавернами и даже публичным домом с трогательным названием «Морские сестрички». Правда, от местных цен глаза откровенно лезли на лоб. За те деньги, в которые нам обошелся этаж в местном постоялом дворе, в Вэллайде можно было снять настоящий дворец.
За час до рассвета мы явились на «Мотишту» – трехмачтовую лапиду, как назывались в Шимилоре быстрые и легкие торговые суда. Капитан Шалт принял задаток из рук Сэфа, остававшегося хранителем наших сокровищ. Бар вместе с матросами устроил в трюме наших лошадей.
– Отдать швартовы! – скомандовал боцман, и «Мотишта» величаво заскользила от пристани. С шумом рванулись паруса; на их белоснежных щеках проступил застенчивый румянец. Небо над морем засветилось розовым, а потом огромный край алого солнца выплыл над горизонтом. Остатки облаков то и дело наползали на него и сгорали в торжествующем огне рассвета.
Я впервые оказалась на палубе парусного судна. Более того, это было мое первое в жизни настоящее морское плаванье – хоть оно и проходило не дальше трех корсов от берега. Я натянула на узкие кожаные брюки высокие сапоги, надела свою вязаную тунику на голое тело и повязала голову шелковым шарфом, развевающимся по ветру. Стоя на носу, не отводя глаз от океанских просторов, самой себе я представлялась героиней Саббатини или Стивенсона. Зеленый флаг с красной полосой гордо реял над моей головой.
По счастливому стечению обстоятельств, большинство из нас не страдало морской болезнью. Эта беда постигла только принца Лесанта и, к моему удивлению и некоторому злорадству, нашу железную Леду. Оба лежали в своих каютах с тазиком под койкой, а Денис колдовал над какими-то снадобьями, могущими вернуть их к жизни. Но пока наши трапезы в кают-кампании проходили без них.
Мы обедали в обществе капитана Шалта и его старшего помощника, Брайтиса Гаэтана. Прислуживал нам расторопный юнга Баз. Оплата наличными прямо-таки преобразила капитана. Он оказался любезным собеседником и галантным кавалером. За все плаванье слово «дерьмо» он произносил не более трех раз – и то безотносительно к нам. Он не задавал лишних вопросов о цели нашего путешествия в Норрант, зато не уставал похваляться быстроходностью и грузоподъемностью своей «Мотишты». Я думала, лапида Шалта называется по имени его жены или возлюбленной, но оказалось, так звали обожаемого хорька капитана. Из-за этой пронырливой Мотишты Чаню пришлось запереть в каюте у принца. При виде собаки белоснежная любимица капитана приходила в неистовство, верещала и норовила забиться в сапог хозяина. Чанин дар речи не произвел на капитана особого впечатления.
– Может, он и говорящий, а морда у него наглая, рыжая, как у лисы в курятнике. Пусть сидит в каюте, все равно с моей Мотиштой ему говорить не о чем, – резонно заявил он.
– Капитан, – поинтересовался за обедом Сэф, – почему у вас такое странное прозвище?
Шалт хитровато усмехнулся в усы.
– Почему странное, монгарс? Прозвище уважаемое. Видите ли, досточтимые господа, Шалту Лентяю обычно лень считать выручку. Иной раз начнешь, да на двадцатом арене собьешься. Ну и что? Пересчитывать? Мне лень, клянусь великим Шаном. Мои матросы как жалованье получают? Я деньги высыплю на стол, идите, ребята, возьмите, сколько я вам должен.
– И что, никто не обманывает? – подивился Сэф.
– А это вторая причина, почему меня зовут Лентяем. Все знают, капитану Шалту лень тратить время на слова. Зато один мой приятель, – он любовно погладил рукоятку пистолета, – бьет без промаха.
Когда стемнело, «Мотишта» резко поменяла курс, направившись в открытое море. Капитан Шалт объяснил, что мы поравнялись с хребтом Мэлль.
– Здесь под водой – тоже горы. Кусок затонувшего материка. Рифы торчат, как драконий хвост. Получается, надо обходить, а то бы уже ночью причалили в Норранте. В этом месте каждый год происходят кораблекрушения. Обязательно кто-нибудь да подумает: ну-ка сокращу путь, прижмусь поближе к берегу, авось, проскочу. Но вы ведь не спешите, господа?
Встревоженные перспективой кораблекрушения, мы хором подтвердили, что ничуть не спешим.
И действительно, куда было спешить? Наоборот, я наслаждалась долгожданным отдыхом и допоздна не уходила с палубы. Волны фосфоресцировали зеленым в свете Модита – хотя в последнее время это светило вызывало у меня мистический страх. По небу щедро рассыпались звезды. Сенс Зилезан научил меня узнавать некоторые созвездия.
– Вот этот квадрат, Джоан, он почти правильный, видите? Это Королевский Стол. Четыре самых ярких звезды названы по именам великих королей прошлого: Лесан– та, Энриэля Первого, Энриэля Второго и королевы Модо– рис. А вот Матушкино Кольцо – двойная звезда, видна только на севере...
Я смотрела на небо, пока не затекла шея. Интересно, есть ли смысл угадывать в одном из далеких светил наше Солнце? Или мы находимся в какой-то параллельной Вселенной, и до Земли нас отделяет нечто большее, чем бесконечность световых лет?.. Странно: я думала, что от этих мыслей меня скрутит жесткий приступ ностальгии. Ничуть не бывало. Это, наверное, потому, что на Земле у меня не было настоящего дома. Иначе разве я оказалась бы в Лаверэле – этом рае отверженных?
– Почти над самым горизонтом, слева от Глациэля, – Морской Крест, – продолжал сенс. – Заметьте, Джоан, как мало в Лаверэле истинно морских символов. В их пантеоне нет ни одного морского существа. Материк размером с большой остров, меньше нашей Австралии, со всех сторон окружен океаном – и такая водобоязнь! Нет, боюсь, у Шимилора еще долго не будет морского флота.
От этих слов мне вдруг стало не по себе. Я представила остров в океане и могучую армаду военных кораблей, на всех парах спешащую к его берегам. Я вздрогнула от щемящей, достойной фраматов нежности к этому доверчивому миру, стоящему на грани беды. Сейчас я была уверена в его обреченности. Мне было стыдно за свою – за нашу – беспомощность. Лаверэлю угрожали не только райшманы. Само время было против замысла фраматов – на века сохранить неизменным этот мир.
– А вы показали Жанне Изумрудных Любовников, сенс?
Сэф неслышно, как кот, подкрался к нам и оперся о борт рядом со мной.
– О, друг мой, с этим вы справитесь лучше меня, —
с неожиданным лукавством отозвался сенс, – а я вас покину.
– Сенс, пожалуйста, останьтесь! – воскликнула я.
– Не задерживай нашего досточтимого сенса, – тут же вмешался Сэф. – Его наверняка ждет таинственная записная книжка! Хотелось бы мне знать, что в ней, – вкрадчиво шепнул он, пощекотав бородкой мне шею.
– Сэф! – я настороженно отодвинулась.
– Что – Сэф? Так ты хочешь посмотреть на Изумрудных Любовников или нет?
– Ну, допустим, хочу, – засмеялась я.
– Тогда пошли.
– Куда?
– Отсюда их не видно. Пошли! – Сэф потянул меня за руку и потащил на нос корабля. – Вставай сюда!
Он заставил меня залезть к самому форштевню, и я схватилась за шершавый канат. Ночной ветер неожиданно ударил мне в лицо, сорвав шарф. Светлая полоска ткани, трепеща, исчезла в темноте.
– Отпусти, не бойся, я тебя держу! – Сэф обнял меня за талию.
– Что еще за сцена из «Титаника»? – нахмурилась я, но отпустила канат. А потом огляделась.
Под ногами была бездна. Вокруг была бесконечность – я была наедине с ней, я больше не чувствовала поцелуев, которыми Сэф покрывал мой затылок. Космос обрушивался на меня, превращая в одну из сверкающих точек. Как говаривал старина Кант, звездное небо над нами и нравственный закон внутри нас... Но Сэф вернул меня на палубу «Мотишты».
– А вот и они. Смотри!
Сэф показывал на два зеленых огонька на небосводе. Они, то мерцали поочередно, то вспыхивали вместе, окружаясь ореолом. Казалось, две звезды, взявшись за руки, кружились в танце.
