Текст книги "Наследник Шимилора"
Автор книги: Елена Жаринова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)
Сэф покачал головой, подбрасывая на ладони сосновую шишку.
– Вряд ли. Они могли просто стереть тебе память.
– А они предлагали. Но я не согласилась. Выбрала Лаверэль.
– Да нет, солнце мое. Это не ты выбрала. Это они тебя выбрали. В противном случае ты бы никогда не узнала о вмешательстве в твою память. Уж поверь, у них для этого хватило бы технических возможностей.
– Наверное, – задумчиво произнесла я. – И что это все, по-твоему, значит?
– Это значит, что ты «блатная». Потому что Афанасий Германович сказал нам с Нолколедой, что за твою безопасность мы отвечаем головой. Если с тобой что-нибудь случится, денег нам не видать как своих ушей.
– Ничего не понимаю, – нахмурилась я. – И он не объяснил, откуда такая забота о моей персоне?
– Конечно, нет. Кто мы такие, чтобы они нам что-то объясняли?
– Хорошо, – я мотнула головой. – Допустим, я «блатная». Допустим, фраматам что-то от меня нужно – я понятия не имею, что. Но Нолколеде-то какое до этого дело? Я же не виновата, я фраматов не просила выделить мне телохранителей! Почему она бесится?
– А ты еще не поняла? – грустно усмехнулся Сэф. – Да она же влюблена в меня. В этом-то все и дело...
Сэф поехал вперед, а я сидела в седле, бросив поводья. Великий Шан, как же я сама не догадалась? Теперь все стало ясно. Нолколеда влюблена в Сэфа и бешено ревнует его ко мне – ведь анапчанин не скрывает своих чувств. Наверное, и за Дениса замуж она пошла, чтобы досадить нам всем. Открывшаяся мне простая истина почти примирила меня с немкой. Мысль о том, что я не единственная в отряде, кого одолевает безответная страсть, принесла мне печальное удовлетворение. Мне захотелось догнать Нолколеду, объяснить, что все мы сейчас заложники обстоятельств... Что Сэф мне нравится, но я не влюблена в него. Что не стала бы ей мешать, реши она изменить свое семейное положение... Однако я обуздала свой альтруистический порыв. Не все откровения одинаково полезны – так говорил мой скромный жизненный опыт. Все равно нам сейчас не до любви. Делай, что должен, и будь, что будет...
– Вперед, Помми! – я потрепала кобылу по крутой шее и погнала ее вслед за отрядом.
Озеро открылось перед нами неожиданно. Синяя вода, песок и сосны, позолоченные солнцем, – ничего красивее я не видала и на Земле. А здесь, в Лаверэле, ко всем цветами примешивался алый отлив – в тенях и полутонах, в солнечных бликах на воде и на краях кучевых облаков. Таким иногда реальный мир предстает в прекрасных цветных снах: все узнаваемо, но так волшебно...
Мы спустились к озеру – почти идеальному синему кругу в обрамлении песчаных берегов. Я спешилась, разулась, подбежала к воде... Какая теплая и ласковая!
– Давайте искупаемся? – взмолилась я. – Я чувствую себя невыносимо грязной.
Никто не стал возражать. Мы быстро разделись и полезли в воду – все, кроме сенса Зилезана и принца, который в последние дни жаловался на простуду. Ученый расположился на берегу с картами и начал внимательно их изучать. Принц Лесант отправился вокруг озера собирать какие-то целебные травы, которые показал ему Денис. Бар с Чаней поплыли на глубину, а мы плескались на мелководье.
– Эх, сейчас бы мяч! – отфыркиваясь, сказал Сэф.
– Это не подойдет? – Денис стянул плотным узлом свою старую рубашку. Он только что убедился, что стирка ее уже не спасет.
– Подойдет, подойдет! – оживился Сэф. – Давайте двое на двое! Мы с Жанной против вас с Нолколедой.
– Да я не умею, – смутилась я, вспомнив школьные уроки физкультуры, на которых я отнюдь не блистала. Не хотелось давать Нолколеде повод для насмешек.
– Что тут уметь, – неожиданно отозвалась немка. – Поймал – молодец, не поймал – штрафное очко. Очень полезное упражнение. На что играем?
– На щелбаны, – сказал Сэф. – Играем до десяти очков. Вставайте вон туда!
– Подожди, Сэф, – снова возразила я. – Если ты будешь играть со мной, наверняка проиграешь. Пожалей свой лоб. Давайте тянуть жребий, кто с кем. Так будет честнее.
Я подняла со дна гладкий камешек.
Вот, смотрите, я прячу его в одной руке. Кто первый угадает, в какой, тот будет играть в команде со мной.
– Словно дети, – фыркнула Нолколеда. – Ну, в правой.
– Не угадала, – я показала ей пустую ладонь. Потом быстро перепрятала камушек. – Следующий!
– В правой, – сказал Денис.
– Поздравляю вас, командир, – я разжала руку, продемонстрировав всем угаданный камень.
– Признайся, ты жульничала, – мрачно шепнул мне на ухо Сэф, отправляясь к Нолколеде.
– Нет, ну что ты!
Это была замечательная игра! На несколько минут ко мне вернулась юность. Светлые вечера на даче, и первая влюбленность, и первое, случайное прикосновение – как ожог! – когда мы всей улицей играли в догонялки. Здесь, в Лаверэле, такое возвращение было возможным. Может, дело снова в малом притяжении? Я уже привыкла чувствовать за плечами груз своего почтенного возраста. А здесь он перестал на меня давить, и я визжала, как девчонка, взлетая над водой и хватая мокрый, тяжелый клубок. А Денис, наш суровый командир, азартно спорил с Нолколедой, следует ли засчитывать спорное очко. Ссоры и обиды были временно забыты. Все мы ненадолго снова стали детьми.
Я так старалась ловить импровизированный мяч, что обломала об него все ногти. Ну и Пегль с ними, мне хотелось, чтобы и Денис, и Сэф видели, какая я ловкая. Но все-таки мы проиграли со счетом десять—восемь. Сэф щедро отвесил нам звонких щелбанов, причем, мерзавец, нисколько меня не пожалел.
– Давайте еще раз. Мы отыграемся, – предложил Денис, потирая лоб.
Все были согласны. Но вдруг сенс Зилезан помахал нам рукой. Вид у него был обеспокоенный. Мы наконец вспомнили, что у нас есть важные дела и поспешили на берег.
– Досточтимый Фериан, взгляните сюда, – сказал ученый, показывая Денису карту. – Как вы считаете, мы вышли к этому озеру?
– Да, скорей всего, – нахмурился Денис. – А в чем дело, сенс? Что-то не так?
– Да это же озеро Иврэ! Пьяное озеро. О нем ходят очень дурные слухи. По крайней мере, вполне уважаемые авторы всерьез пишут о призраках, во власти которых навсегда остаются беспечные путники.
Денис покачал головой.
– Если бы мы с вами были на Земле, сенс, я сказал бы, что это чушь. Но здесь я не так уж в этом уверен. Лучше давайте-ка уносить отсюда ноги. Бар, Чаня! Ваше высочество, где вы? – крикнул он. – Мы отправляемся.
В этот момент в прибрежных зарослях послышался шорох. Мы схватились за оружие, но тут же опустили его: из кустов вышла обнаженная девушка.
Ей было лет восемнадцать. Черные кудри, украшенные живыми лилиями, кольцами вились по золотистым плечам; розовые влажные губы были полуоткрыты; огромные зеленые глаза уставились на нас. Потом девушка вздохнула, так что вздрогнула высокая грудь, и пошла по воде.
– Вот это да... – выдохнул Сэф.
Кусты вновь зашевелились. Показалась подруга красавицы – рыжеволосая толстушка. Увидев нас, она кокетливо хихикнула и прикрыла грудь руками. Брюнетка, коварно улыбаясь, обрызгала ее водой. Рыжая завизжала, приседая. Со звонким смехом к ним присоединились еще три девушки. Мы, как завороженные, смотрели на их возню. Вдруг красавицы, как по команде, замерли и прислушались. И действительно, тихо заиграла волынка – то ли очень далеко, то ли в моей голове. Одна и та же музыкальная фраза повторялась – печально, заунывно, то быстрее, то медленнее, то нежно, то со страстью. В такт этой музыке девушки начали танцевать. Их гибкие движения были вызывающе сексуальными, их руки скользили по телам подруг, влажные волосы струились разноцветными змеями... Я не могла оторвать глаз от странного танца. Он дурманил голову, звал за собой...
Первым на зов откликнулся Сэф. Он бросил на землю шпагу и шагнул к воде. Никто из нас не остановил его. Мне тоже казалось, что в этом поступке нет ничего плохого. Я отстраненно наблюдала, как мысль превращалась в желание, а желание становилось все сильнее…
Потом волна наваждения схлынула, и я со стыдом обнаружила, что пытаюсь повторить движения танцовщиц. А Сэф уже зашел в воду по колено. Он даже не снял сапоги! Потом сладкий туман снова нахлынул на меня... Не было ничего, кроме музыки, кроме этих странных движений, сулящих невиданные наслаждения... Потом реальность опять вернулась – всего на миг, и я успела заметить, что принц Лесант с немым восторгом на лице тоже заходит в озеро. А потом наваждение обрушилось, как непреодолимый сон, и на этот раз, казалось, навсегда...
Я очнулась, услышав громкий крик. Раздался собачий лай – я не сразу вспомнила про Чаню. А затем... хрюканье, недовольное урчание, визг... Прекрасных танцовщиц в озере не было и в помине. Вместо них Чанг гнал по воде стадо из пяти морских свинок, раскрашенных, как зебры, в черно-белые полосы. Каждая была размером с настоящую свинью.
– Давайте руку, монгарс, – сказал Бар, поднимая упавшего в воду Сэфа. Принц, весь дрожа, сидел на берегу.
– Ну что, досточтимые господа, все пришли в себя? – повернулся к нам мой слуга. – А вы молодец, командир. У вас железная выдержка. Я понимаю, сенс – человек в годах, а на молодых на всех это действует. Даже я, честно говоря, чуть не повелся, хотя они охотились не за мной. А вы, монгарс, уж простите, что я вас ударил. Немного не рассчитал удар. Просто смотрю – вы не в себе и в воду зашли уже по пояс... Приложите-ка холодненькое, – и он протянул Сэфу лист подорожника.
– Что это было? – простонал Сэф, хватаясь за свежий синяк.
– Гаруты, – ответил Бар.
– Гаруты? – заинтересованно вмешался сенс Зилезан, – легендарные существа-оборотни?
– Может, для вас, ученых, они и легендарные, – проворчал Бар. – А у нас в деревнях каждый знает, что это правда. Лет сто назад они и в Шимилоре повсюду водились. Были деревни, где ни одного молодого мужика не осталось. И ничего они не оборотни. Гарута не превращается, она только кажется женщиной. Напускает какого-то тумана на мозги.
– Зачем? – поинтересовалась я. – Они что, хищники?
– Нет, падальщики, – сказал Бар. – Они заманивают жертву в воду, а когда она захлебывается, затаскивают под коряжку и ждут, пока мясо протухнет...
Сэфа передернуло.
– Кошмар какой! Бар, дружище, ты еще мало мне врезал. Так, значит, они все время и были морские свинки? Как я мог так попасться!
– Не переживай, ты не один такой, – вздохнул Денис. – Посмотри на его высочество...
– Ну, мальчишка... Ты-то вон, не полез к этим свиньям. Как тебе удалось?
– С трудом, – признался Денис. – Но я человек женатый...
Опять этот непроницаемый взгляд темных глаз! Порой меня ужасно бесила эта дурацкая манера Дениса выражаться. Невозможно было понять, серьезно он говорит или шутит. Почему-то все подобные фразы я принимала на свой счет. Может быть, и сейчас он сказал это для меня? Мол, оставь надежду, бедная Жанна...
Тем временем из воды выскочил Чаня, отряхнулся, окатив нас градом брызг, и сообщил:
– Ушли, негодницы. Забились в свою нору и скалились на меня оттуда.
– Ладно, давайте-ка покинем этот гостеприимный берег, – сказал Денис. – Надеюсь, все сюрпризы Пьяного озера мы уже знаем.
– Нет, не все, – заявил пес. – Там, на берегу, я видел хижину. И она не пустует.
То, что Чанг назвал хижиной, оказалось маленьким деревянным домиком с камышовой крышей. Этакая мечта рыбака или охотника. Или просто отшельника, ищущего уединения. Неудивительно, что мы раньше его не заметили: сирень и жимолость сплели вокруг него надежную живиую изгородь. На берегу сохла лодка, между двумя соснам и висел гамак, застеленный пледом. Уличный стол перед домом был накрыт белоснежной скатертью, на которой стоял большой кувшин с молоком и плошка с земляникой. Никакой необходимости подходить ближе у нас не было, и все-таки мы не смогли перебороть в себе любопытство.
– Давайте уберемся прочь, пока не поздно, – прошептал Сэф. – Вдруг это еще одна ловушка?
– Нет, наваждениями здесь не пахнет, – тоном знатока произнес Бар.
– Кто бы здесь ни жил, он вряд ли будет к нам враждебен, – сказал Денис. – Посмотрите, какая благодать кругом! Если бы не эти гаруты...
– Гаруты мне не мешают, – раздался голос, и на порог вышла женщина. Она была в узких блестящих черных брюках и шелковой фиолетовой блузе, расшитой алыми нитками. На тонкой талии блузу перехватывал кожаный пояс с заклепками. Алая лента приподымала тяжелые рыжие волосы. Узкая рука, вся в кольцах и браслетах, небрежно держала бокал с вином, которое уже слегка затуманило ее густо накрашенные изумрудные глаза. Серебряные украшения загадочно мерцали в глубоком вырезе блузы.
– Гаруты мне не мешают, – томно повторила отшельиица. – Они такие милые, смешные зверьки...
– Кто это? – жалобно прошептал Сэф. – Еще одна свинка-оборотень? Я этого не выдержу, клянусь Шаном...
– Нет, – успокоила я его. – Я ее знаю. Это... В общем, ее зовут Алена.
4. Волшебное Зеркало
—Располагайтесь, досточтимые господа. Извините, что не приглашаю вас в дом, но он слишком мал для такой компании. Сейчас будем обедать. Простите, ваше высочество, трапеза будет скромной.
Алена кокетничала, как любая хозяйка: стол был накрыт вполне по-королевски. После простой походной еды
мы накинулись на деликатесы: фазаньи крылышки в меду, зернистую икру, тонко порезанную буженину под белым соусом...
–Это, между прочим, старое фишелонское, – похвасталась она, ловко откупоривая одну из двух пузатых бутылок.
–О, – покивал Сэф, пригубив из бокала. – И не иначе как двухсотлетней выдержки.
– Еще на пятьдесят лет старше, – гордо уточнила Алена. – Каждая бутылка стоила мне доран. Но я ни о чем не жалею. Знаете, господа, когда лежишь в гамаке, вечером, на закате, смотришь на озеро и потягиваешь это вино... Больше ничего не нужно.
И она мечтательно улыбнулась. Здесь, в Лаверэле, Алена оказалась совсем не похожей на бизнес-леди из петербургского агентства. Я никогда не видела ее такой... Счастливой? Нет, это не то слово. Так выглядит человек, вернувшийся домой после долгой разлуки. И не просто домой, а туда, где его ждут, где он никогда не почувствует себя чужим, сколько бы лет ни прошло.
Алена наклонилась к принцу.
–Ваше высочество, насколько мне известно, вы уже осведомлены о деятельности нашего ордена?
–Да, гарсин, – ответил принц и вдруг поднялся со стула.
–Предлагаю тост за мужественных защитников трона! – провозгласил он и залпом допил свой бокал.
–Это уже второй, – шепнул мне на ухо Сэф. – Напьется парень. В Фишелоне знают толк в винах. У меня и то уже в голове загудело.
Наследник Шимилора
– Вы с ним одинаково небрежны, – усмехнулась я. – Любители морских свинок...
– Ну знаешь... – обиделся анапчанин. – Гаруты, между прочим, всех околдовали. И это не моя вина, что у меня нет сдерживающего фактора, как у нашего командира.
С этими словами он потянулся к бутылке, но хозяйка с любезной улыбкой убрала ее со стола.
– А теперь поговорим о деле, господа. Вам, ваше высочество, тоже будет полезно это услышать. Раз уж вы в курсе. Но помните, вы обещали свято хранить тайну нашего ордена.
– Клянусь... великим Шаном, – вымолвил принц и поник золотистой головой.
– Господа, устройте его высочество в гамаке, – велела Алена. – Сегодня ему уже не до секретов.
– А Бар пускай идет к лошадям, – заявила Нолколеда. – Нечего ему уши греть.
– Пускай идет, – согласилась Алена. И, проводив Бара взглядом, заметила: – Толковый у тебя слуга, Жанна.
– Теперь никто из лаверэльцев нас не слышит, – удовлетворенно сказала немка. – Так вы фрамат?
– Да, дорогая, – улыбнулась женщина. – Но иногда я об этом жалею. Например, сегодня, когда я вынуждена тратить свой и без того короткий отпуск на встречу с отрядом бестолковых агентов, едва не ставших добычей моих симпатичных соседок. Между прочим, мы искали вас к востоку отсюда.
– Это моя вина, гарсин, – покраснел сенс Зилезан. – Я не смог разобраться с картой...
– Глупости, сенс, – перебил его Денис. – Это я принимал решение, по какой дороге идти, значит, я и виноват.
– О, господа, вам повезло с командиром, – одобрительно рассмеялась Алена. – Командовать умеют многие, по немногие готовы взять на себя ответственность за ошибки. Но выяснять, кто виноват, – это в традициях землян. Сейчас важнее другое. За время вашего путешествия в Шимилоре и в Вэллайде многое изменилось...
И она рассказала нам о последних столичных событиях. Новости были настораживающие. В частности, выяснились некоторые подробности о мускарах. Это действительно были шпионы, приплывшие в Лаверэль из Райшмы. Надо заметить, в Шимилоре не было ни одного судна, способного на такое далекое путешествие... Сколько всего мускаров было на континенте, никто не знал. По Шимилору ползли слухи о страшном, черном колдовстве. В нескольких деревнях при странных обстоятельствах сгорели священные деревья. Иногда – вместе со священниками, привязанными к стволу... Среди городской молодежи все больше становилось поклонников Модита. Но теперь адепты новой веры не ограничивались рисованием аляповатых картин. С университетских трибун они проповедовали отказ от шимилорских богов. До Раскола люди почитали Модита, бога ночного света, говорили они. Поклоняться деревьям могут лишь дикари. На Демере есть люди, принявшие истинную веру. Это – райшманы. Скоро они придут в Лаверэль, и шимилорцы должны встретить их приход как освобождение от тьмы невежества и суеверий. «А те, кто не примет истинную веру, – твердили они, – падет от меча. Ибо сила будет на стороне праведных».
– Прямо крестовый поход какой-то, – нахмурился Денис.
– Что-то в этом духе, – задумчиво кивнула Алена. – Но это еще не все. Внимание, господа. На политической арене появляется новая фигура – канцлер Мэжэр Лозэн. Он, между прочим, прекрасно осведомлен о вашей экспедиции. А король – нет. Более того, канцлер подозревает о существовании некой могущественной организации, от имени которой действует ваш отряд. И он не так наивен, как принц, сказкой о мифических «защитниках трона» его не убедишь. А это уже камешек в огород фраматов. В общем, дело, скорее всего, обстоит так. Мускары нашли выход на канцлера и вступили с ним в сговор. Вероятно, они посулили ему шимилорский трон. Он ведь бредит короной, этот несчастный бастард. Пока неизвестно, чем канцлеру придется заплатить за помощь. Но ясно, что живой принц – это угроза планам обеих сторон. И канцлер, и мускары дорого дадут, чтобы мальчик никогда больше не появился в Шимилоре.
– Они еще не знают, что принц жив? – спросила Нолколеда.
Алена пожала плечами.
– Скорее всего, нет. Ваш фокус с переодеванием удался, досточтимый Фериан. Но кто может знать это наверняка? Увы! Нам нельзя установить постоянное наблюдение за интересующими нас объектами, поэтому мы вынуждены довольствоваться донесениями агентов.
– Неужели наблюдение так уж повлияет на экологию Лаверэля? – недоверчиво поинтересовался Сэф. – Почему бы не изобрести что-то безвредное?
– Это дела фраматов, агент, – отрезала Алена. – Ладно. Надеюсь, вам понятно, какую осторожность следует соблюдать. Впрочем, в Норранте вы, скорее всего, будете в безопасности. До побережья вам осталось четыре дня пути.
– Все это можно сказать по передатчику, – проворчал Сэф. – Вам незачем было утруждаться.
– С вами не так-то просто связаться, – Алена кивнула на спящего принца. – Но вы правы, монгарс: я встретилась с вами не для этого. Надо было передать подарок – вам, командир.
Женщина картинно достала из глубины декольте маленький медальон.
– Постарайтесь не потерять его на этот раз, досточтимый Фериан. Пока медальон пуст, но вы можете сами туда что-нибудь поместить. Например, локон вашей жены – в Шимилоре это модно.
Не знаю, обратил ли кто-нибудь еще внимание на ее слова. А мне подумалось: фраматы знают о нас гораздо больше, чем хотят показать. Но Алена не дала мне сосредоточиться на этой мысли.
– Пойдем в дом, Жанна, – сказала она. – Надо кое о чем потолковать. Остальные могут вернуться к напиткам. Только не повторите подвиг его высочества, господа.
Как только мы с Аленой остались наедине, я спросила:
– Оказывается, вы поручили Сэфу и Нолколеде охранять меня?
– Кто – мы? – холодно поинтересовалась она и добавила: – В отряде слишком много болтают. Смотрите, как бы мы не сочли вашу коллективную работу ошибкой.
Я прикусила язык – фишелонское вино действительно сделало меня болтливой. Алена подошла к зеркалу, провела по волосам роскошным перламутровым гребнем и сказала:
– Готовься к перемещению. Шеф жаждет встречи с тобой. Уж если кто и имеет полномочия отвечать на твои вопросы, так это он.
Знакомый коридор приветствовал меня миганием голубых лампочек. Я, как обычно, постаралась поскорее миновать это тревожное место. Наконец передо мной распахнулась дверь, и я вошла в небольшой уютный кабинет. Афанасий Германович в дорогом светло-бежевом костюме поднялся мне навстречу.
– Хорошо выглядите, Жанна.
Я смутилась, не будучи уверенной, что причесывалась после купания. Шеф усадил меня в кресло перед большим монитором, щелкнул мышкой.
– Сейчас мы с вами, Жанна, посмотрим коротенькое кино. К сожалению, мы не можем выдергивать на Базу всех агентов, так что вам придется взять на себя труд сообщить остальным его содержание. Кстати, как там Алена? Не отвечайте, а то я умру от зависти. Мне в ближайшее время отдых не светит, – шеф вздохнул. – Тут такие дела намечаются... Хотя я многое отдал бы за пару часов в Лаверэле. Ну, давайте смотреть.
Экран вспыхнул ярко-синим. Я не сразу поняла, что это просто очень много воды. Океан, по которому бежали белые барашки и... плыли корабли. Они шли целой армадой – большие, двухпалубные, с белоснежными парусами. Из труб валил черный дым – значит, там, где их построили, паровая машина была уже изобретена.
Афанасий Германович снова защелкал мышкой, и изображение приблизилось. Теперь я смогла разглядеть коричневый флаг с черным кругом, поделенным пополам. Изображение Модита!
– Это райшманский военный флот, – сказал шеф, положив мне руку на плечо. – Состоит в основном из пятимачтовых кифедров, по шестьдесят две пушки на каждом. Сейчас к Лаверэлю движется двадцать таких кораблей. Им нужно около двух месяцев, чтобы достичь бухты Нивальд. Точнее говоря, они окажутся там за день до праздника Урожая. А шимилорский флот... Вы же бывали в Нивальде?
Я кивнула. Я действительно ездила в устье Рабуса, где базировался королевский военный флот – все двенадцать тяжелых парусно-весельных кораблей. Увы! Позолоченные барельефы, покрывавшие борта, бархатные дорожки на палубе и множество штандартов, развевающихся на реях, не могли обеспечить кораблю боеспособность. Раз в два года происходил торжественный смотр, а потом суда отправлялись вдоль побережья – от устья Рабуса до устья Фулгурана в бухте Блавуат. Служба на флоте считалась менее престижной, чем в королевской гвардии, и жалование ниже. Короче говоря, у Шимилора не было флота, который мог бы отразить угрозу с моря. Но зачем шеф говорит об атом со мной?
– Почему вы это показываете именно мне, Афанасий Германович? – спросила я. – Вы ведь знаете, я далека от военных дел. Конечно, это путешествие многому меня научило...
– Лаверэлю грозит беда, – жестко ответил шеф. – А вам, Жанна, предстоит провести там еще долгие годы. Мне кажется, вы до сих пор смотрите на происходящее слишком отстраненно – как будто и впрямь играете роль и кино. Это вашей родине угрожает нашествие могущественного и беспощадного врага. Вы очень хорошо должны понимать это.
– Если это акт воспитания, то я не единственный новичок в Лаверэле, – обиделась я. – Наш командир...
– Ах да, – улыбнулся шеф. – Вы же встретили кое-кого из знакомых. Признаться, я рассчитывал на вашу встречу. Но все пошло не так, как вы хотели, да?
– К чему этот разговор? – я уставилась на экран, где по-прежнему плыли корабли.
Афанасий Германович взял меня за руку и усадил рядом с собой на маленький мягкий диванчик.
– Знаете, Жанна, мне хотелось поделиться с вами одним воспоминанием... Я уже говорил о том, как печально началась история фраматов. Люди считали нас колдунами и охотились, как на диких зверей. Они жгли на кострах наших женщин. Они убивали наших детей – самое дорогое, что у нас было, хотя бы потому, что у фраматов редко рождаются дети... Тогда, чтобы постоять за себя, мы объединились. Мы стали селиться общинами, и одолеть нас стало не так-то просто. Наши способности уже тогда намного превосходили обыкновенные человеческие, и они продолжали развиваться. Но люди не отступали. Ведомые крикунами-священниками, они не жалели жизней, чтобы истребить нас. Наша жизнь в Лаверэле превратилась в ад, в вечную войну без надежды на победу. И тогда перед нами встал выбор: либо мы вступаем с людьми в открытый бой и становимся хозяевами Лаверэля. Либо... уходим в другие миры.
– И вы решили уйти? – сочувственно спросила я. Странно: этот красивый седой человек чем-то напоминал мне отца. С отцом я могла вот так же сидеть на диване и слушать удивительные сказки.
– Мы размышляли недолго, – кивнул Афанасий Германович. – Всем было ясно: война между людьми и фраматами погубила бы этот прекрасный мир. Видите ли, Жанна, в каждом из нас генетически заложена страстная любовь к далекой, теперь уже полузабытой родине. Для фрамата это чувство сильнее родительской любви, сильнее брачных уз... Это наша боль и наше счастье. Мы сохранили Лаверэль, потому что отказались от обладания им. Вы понимаете, о чем я говорю?
Шеф пристально посмотрел на меня.
– Н-не совсем, – пробормотала я.
– Я хочу сказать, что не обязательно обладать тем, что любишь, – сказал Афанасий Германович, и в его глазах вспыхнули знакомые изумруды.
Мы помолчали немного. Я понимала, что мне пора возвращаться, а у меня накопилось столько вопросов... Какой успеть задать?
– Афанасий Германович, – осторожно начала я, – Почему меня взяли в Лаверэль? Я ведь не проходила никаких тестов...
– Вы в этом уверены? – загадочно улыбнулся шеф.
Коридор с голубыми лампочками вернул меня в домик Алены. Он был пуст. Как оказалось, хозяйки не было и снаружи. Наверное, ее короткий отпуск подошел к концу. Принц по-прежнему дремал в гамаке, остальные тоже клевали носом – злоупотребление фишелонским не прошло даром. Даже Чанг, казалось, нанюхался винных паров и заснул прямо на дорожке.
Чтобы не переживать похмелье в пути, решено было переночевать на берегу. Ночь прошла спокойно, гаруты о себе не напоминали, и утром мы без приключений двинулись к побережью.
Было о чем подумать – честно говоря, меня не столько волновало содержание разговора с шефом, сколько его странное, особое, отеческое отношение ко мне. Почему? И порученном нам деле – спасении юного принца – я все равно оставалась самым бесполезным членом отряда. Мне на ум приходили нелепые мысли – вроде романтической истории любви фрамата и земной женщины, вследствие чего я прихожусь шефу родней. Какой-нибудь пра-пра-правнучкой. Хотя... не стоило приписывать фраматам человеческие чувства и проблемы, их поступки и побуждения лишь на первый взгляд укладывались в формат человеческой логики. Обитатели галактики снисходили до нас, людей, сохраняя человеческий облик, говоря на наших языках, принимая наши имена. А на самом деле они были бесконечно далеки от нас.
Задумавшись, я прослушала, о чем говорили сенс Зилезан с Денисом. Ученый пытался убедить нашего командира:
– ...Потеряем всего полдня. Туда ведет хорошая дорога. Побывать там мечтают все культурные люди в Шимилоре, но лишь единицы получают эту возможность. Друг мой, нельзя же просто взять и проехать мимо!
– Дорогой сенс, позволю вам напомнить, что мы не на обзорной экскурсии по Лаверэлю, – строго отвечал Денис. – Мы рискуем постоянно. Будет чудом, если мы без потерь доберемся до побережья. Нам как можно быстрее нужно попасть в Норрант.
– Тем более, друг мой, не стоит пренебрегать благословением богов, – горячо возразил ученый. – Взгляните же, вот это место.
И сенс настойчиво ткнул пальцем в какую-то точку на карте.
– А что там, господа? – поинтересовался принц. Мальчик до сих пор был так бледен после вчерашнего возлияния, что я испытывала угрызения совести. Мы ведь отвечаем за него, надо было остановить... А с другой стороны, как его остановишь, если он желает быть взрослым, и к тому же еще и принц?..
– Это Священная роща, ваше высочество, – охотно ответил сенс. – Оттуда берут саженцы священных ясеней для всех храмов Шана.
– Я знаю, – перебил его принц. – И что, мы находимся неподалеку?
– Всего полдня пути.
– Фериан, я непременно должен туда попасть! – взволнованно заявил Лесант. – Это судьба, я уверен. В Священной роще родился мой великий предок, быть может, это он дает мне знак... Я не имею права пренебречь им. Господа! Я знаю, как вы рискуете ради меня. Но это – мое решение. Вы не обязаны следовать за мной. Продолжайте путь к побережью и ждите меня там, а я догоню вас, если великому Шану будет угодно.
Денис развел руками.
Ну что с вами поделаешь, ваше высочество? Господа, мы едем в Священную рощу.
– Трудно командовать в присутствии венценосной особы, да? – понимающе усмехнулся Сэф.
И мы повернули на запад.
Впервые за все наше путешествие по Диким Землям выдался по-настоящему пасмурный день. Небо набухло непролившимся дождем, между деревьями завис туман. В тумане все казалось нереальным: и болота, поросшие черничником, и косматые старые ели, и вересковые пустоши. В этих краях водились несметные тучи комаров, и нам оставалось только радоваться, что нашу земную кровь они не пьют. Принца пришлось укутать одеждой с ног до головы. Бар как-то справлялся с этой напастью... Казалось, что солнечные дни ушли навсегда, и настроение наше было сродни погоде.
Чтобы вернуть боевой задор, Сэф разучил с нами еще одну бравую шимилорскую песенку:
С высоких гор
Течет Рабус-река,
Где широка,
Где очень глубока.
На ней рыбак
Не видит рыбака.
Эх, молодость моя,
Рабус-река!
Мы горланили веселый мотивчик так, что эхо терялось в тумане, и не сразу заметили, что по дороге разливается странный свет. Кони заржали и взвились на дыбы – так резко мы натянули поводья.
– Что за Пеглевы шутки, – недовольно проговорил Денис. – Эй, пес, ты что-нибудь чуешь?
Он обратился к Чане не случайно: мой пес брюхом прижался к земле, поджал хвост и мелко дрожал. Он словно снова разучился говорить. Великий Шан, что же такое нас ожидало впереди, если даже бесшабашный Чанг так испуган?!
Потом послышалось цоканье копыт – словно серебряные молоточки гулко били по металлу. Свет, похожий на чистое сияние Матин, становился все ярче и ярче. И вот, окруженный ослепительным сиянием, на дорогу вышел Белый Единорог.
Принц Лесант спрыгнул с коня, сорвал с головы берет и, склоняя голову, стал на одно колено – так шимилорские офицеры отдают честь главнокомандующему. Вслед за ним все мужчины сделали то же самое.
