Текст книги "Земля неведомая"

Автор книги: Елена Горелик

Соавторы: Светлана Головко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 37 страниц)

Часть 2. Сукины дети

1

Три юбки – две нижние, из тонкого шёлка, и верхняя – корсет, кружевная мантилья, платье зелёного бархата. Богато инкрустированный веер. Изящные туфельки на каблучках. Жемчужное ожерелье, кольцо и серьги с изумрудами, шёлковые перчатки. Мечта любой испанки, одним словом. Галка же смотрела на этот наряд с тем чувством, какое возникает у больного перед посадкой в кресло дантиста. В последний раз она надевала платье на собственную свадьбу, и то только потому, что в противном случае священник отказывался их с Джеймсом венчать. Теперь ей предстояло небольшое перевоплощение, ради чего придётся затягиваться в корсет, надевать все эти юбки, платье, мантилью и драгоценности. А при виде шёлковых чулок с подвязками и красивых, но узких туфелек у неё сводило скулы.

– Ладно, – сказала она, прикладывая к себе платье. – Красота требует жертв.

– Если ты не против, я помогу тебе это надеть, – с тонкой улыбкой проговорил Джеймс.

Процесс занял около часа, и, с учётом специфики места, времени и участников события, они ещё быстро управились. Штурман из Джеймса был куда лучше, чем горничная, да и жёнушка ему досталась далеко не ангельского характера. Но через час их обоюдные мучения увенчались успехом. Бедные Галкины уши! Они у неё, конечно, были когда-то проколоты, но так давно, что дырочки уже успели основательно зарасти. Кроме того, Галка никогда в жизни не носила такой тяжести, как эти огромные колумбийские изумруды, будь они неладны! Уже через десять минут ей казалось, что к мочкам подвешены две килограммовые гири, а к концу дня эти серьги весили уже по пять килограммов.

Наконец, за дело взялся Владик: как выяснилось, кроме него никто здесь не смог бы соорудить из Галкиной гривы более-менее приличную дамскую причёску. Влад вошел в каюту с решительным видом. Галка протянула ему волосяную щётку и, расправив юбки, уселась на стул.

– И это всё? – иронически поинтересовался он, взяв щётку в руки, – Чем я тебе волосы укладывать буду?

– А что тебе ещё нужно? – искренне удивилась Галка.

– Шпильки там всякие, гребни, заколки. И ещё щипцы.

– Щипцы-то зачем?

– Локоны завивать.

Со вздохом Галка поднялась с места и, порывшись в сундуке, стоявшем возле окна, извлекла из него большую шкатулку, украшенную перламутром. Она ещё питала смутную надежду как-то отвертеться от предстоящей ей неприятной процедуры, но Владик был неумолим.

– Может, не надо накручивать, а? – попросила Галка дурашливо-умоляющим тоном. – Под мантильей всё равно не видно…

– Ты тогда лучше сразу паранджу надень, – припечатал Влад, – Под ней не только волос, но и лица не видно. Лучшая маскировка для вылазки.

Смирившись с ожидающей её экзекуцией, Галка снова села к столу, на котором Влад уже раскладывал содержимое шкатулки. Там были черепаховые и перламутровые гребни, большие и маленькие шпильки с навершиями из жемчуга и драгоценных камней, заколки, броши, ещё масса как-то женской мелочи, в которой она совершенно не разбиралась. Рассматривая всё это богатство, Влад присвистнул.

– Откуда такие сокровища?

Галка пожала плечами:

– Взяли на каком-то "испанце".

– И ты всё это носишь? – съязвил Влад.

– Ты чего, обалдел? Ты хоть раз на мне такое видел?

– А зачем тогда хранишь?

Галка растерялась. А, действительно, зачем?

– Да так, – сказала она, пожимая плечами. – Держала на всякий пожарный.

Она испытывала полнейшее равнодушие ко всякого рода цацкам и носила только крестик на тонкой серебряной цепочке – память о прошлой жизни – да кольцо, подарок мужа. Тем не менее, эта шкатулка лежала в сундуке – и вот, дождалась своего часа.

Эшби, видя боевые приготовления и непонятные ему манипуляции, тихонько встал и вышел из каюты, чтобы не мешать процессу.

– Джеймс, будь другом, вели принести сюда маленькую жаровню! – крикнул Влад ему вдогонку.

Минут через десять, когда со всеми возможными предосторожностями на стол водрузили дымящуюся жаровню, Влад был полностью погружён в творчество, вертел и крутил Галку в разные стороны, командуя ей: "наклони голову", «повернись», "замри", "не дёргайся" – а капитан Спарроу на удивление послушно запрокидывала голову и терпела все измывательства над собой.

– Волосы у тебя короткие какие спереди, никак их не подобрать, – невнятно ворчал Влад, орудуя щёткой; в зубах у него были зажаты шпильки, – Лак бы сюда…

– Ага, «Тафт» ему подавай. Усиленной фиксации, – шипела в ответ Галка, приглушенно вскрикивая, когда он особенно сильно дёргал её за пряди, – Как же местные модницы обходятся, а?

– Они обходятся водой с сахаром, – парировал "братец", – Хочешь сиропчиком на голову? Не хочешь, я так и думал.

Галка только сдавленно хихикала. Уже теряя терпение, она хотела было спросить: "Ну долго ещё?" – когда Влад объявил: "Готово", – и протянул ей зеркало. Зеркало было тяжёлое, в богатой серебряной раме, но маленькое и тусклое. Что делать, пиратский корабль – это тебе не Версаль. Но в зеркале отражался кто-то совершенно незнакомый. Тёмно-каштановые волосы спереди были разделены на прямой пробор, затянуты на затылке в высокий узел, перевитый жемчугом, а по бокам спускались на плечи тугими локонами.

– Боже, это какая-то Анна Австрийская, – ахнула Галка. – Ты что со мной сделал?

– Тебе что, не нравится? – возмутился Влад, явно довольный результатом своих трудов, – Эта прическа называется «Савиньон». А теперь давай косметику.

– Может не надо? – вяло спросила Галка. Она уже была так измочалена, что даже на сопротивление не оставалось сил.

– Надо, надо, – безжалостно ответил Влад, вооружившись пуховкой.

– Господи! – взвыла «сестра». – Ну откуда ты взялся на мою голову, гестаповец!

Всё же ей пришлось покорно заворачиваться до самой шеи простынёй – за неимением специальных широких ситцевых воротничков, предохранявших платье от попадания косметики – и терпеть. В ход пошла тончайшая рисовая пудра и баночка с кармином – для губ и щёк.

– Вот теперь действительно всё, – констатировал Влад, отбросив простыню, отходя немного подальше и рассматривая Галку, как художник – свою картину, – Теперь можно звать Эшби.

Джеймс, уже изведшийся за дверью, вошел в каюту и замер на пороге.

– Я всегда знал, что ты – потрясающая женщина, – прошептал он, не сразу найдя нужные слова.

Галка даже смутилась. Чтобы избавиться от неловкости, она встала и немного прошлась по каюте, примеряясь к непривычному для неё облику.

– Стоп, – сразу же осадил её Влад, – Как ты ходишь? Боже мой! Не раскачивайся – ты не на палубе. И не подпрыгивай, и шаги делай поменьше!

Он, похоже, вошёл во вкус своей новой роли стилиста. Галка неуверенно сделала еще несколько шагов, стараясь следовать его совету. Получалось с трудом.

– Платье рукой придерживай, – подсказал Эшби, – Приподними немного.

О, так дело пошло, действительно, лучше.

– Теперь веер возьми, – сказал Влад, – Блин, да ты держишь его, как лопату! Большой палец сверху… Ага, так. Раскрой его и обмахнись. Да нет же! Зачем ты двигаешь всей рукой? Только запястьем нужно…

– Да я же не умею!!! – обозлилась Галка. – Я этого веера в руках в жизни не держала!

– Зато кино смотрела, – Влад был неумолим. – Вот и вспоминай… Анну Австрийскую.

Галка беспомощно посмотрела на Эшби – тот улыбнулся ей и кивнул: мол, всё в порядке, продолжай дальше.

– Они сговорились… – ворчала Галка, борясь с веером, то раскрывая его, то складывая. – Влад, не поделишься секретом, где ты всему этому делу так хорошо обучился?

– Эту тайну я унесу с собой в могилу, – съязвил Владик. – Да, кстати, – добавил он. – Ты лучше без надобности веером не играй. Просто открой его, когда нужно, обмахнись и закрой.

– Почему это?

– Существуют какие-то правила обращения с веером, чуть ли не тайный язык, – ответил Влад. – Это очень серьёзно, на самом деле. Я его не знаю, а вот ты так его откроешь, закроешь, а какой-нибудь испанец подумает, что ты ему свидание назначаешь. Придётся Дуарте его на дуэль вызывать.

– Представляю себе эту картину, – прыснула Галка.

– Нет-нет – он прав, – вступился Эшби, – Я тоже подробностей не помню, но лучше не рисковать.

– Хорошо, не буду, – у Галки уже голова пухла от всех этих бесчисленных правил и советов. "Честное слово, кораблём командовать в десять раз легче".

Влад последний раз критически её осмотрел и добавил:

– А вот перчатки тебе нельзя снимать категорически, даже за столом.

– М-да. Привыкли руки к топорам, – Галка с явным скепсисом осмотрела свои ладони, пальцы. Только сейчас до неё дошло: с такими руками только землю копать. Пальцы – да, тонкие, длинные, изящной формы. Мамино наследство. Но ногти были кошмаром любой маникюрши. Ладони… Как ни отпаривай, как ни три пористым камушком, кожа всё равно слишком жёсткая – от сабельной рукояти, канатов и морской воды.

Влад рассмеялся.

– Вот именно. Ну, подумай сама – разве у знатной дамы могут быть такие грубые руки с обломанными ногтями?

Галка засопела и стала натягивать перчатки.

– И вовсе они не обломанные, – бурчала она, – Я вчера полчаса потратила на то, чтобы их обпилить…

– Ладно, ладно, – примирительно улыбнулся Влад. – Не обижайся. Я же за тебя беспокоюсь. Не хочу, чтобы ты провалила всё дело из-за какой-нибудь мелочи…

…Сегодня Галка впервые за три года чуть всерьёз не поругалась с Джеймсом и с «братом». Но когда из капитанской каюты на шканцы вышла изящная сеньора в бархатном платье и мантилье, отовсюду послышалось чуточку насмешливое, но восхищённо-уважительное "О-о-о!", кто-то даже присвистнул.

– Отлично выглядишь, Воробушек, – усмехнулся Меченый. – Вот так и ходи.

– Спасибо, Жером, я всегда знала, что ты меня любишь, – едко усмехнулась Галка, морщась от боли: Джеймс слегка перестарался, затягивая шнурки корсета. – Ох, блин… – это она с непривычки чуть не наступила на собственную юбку. – Нет, братва, ничего из этой затеи не выйдет. Мало того, что из меня испанская аристократка примерно как из вас китайцы. Я же сразу опозорюсь, перецеплюсь через подол ещё на пирсе. Может, лучше мальчишкой переодеться?

– Не пройдёт, – на палубе показался Дуарте. Он снова выглядел как испанский идальго, что ему, португальцу по происхождению, было куда легче изобразить, чем всем прочим. – И как я должен буду тебя тогда представить начальнику порта? Жена-чужестранка не вызовет подозрений, лишь бы она была католичкой. А мальчишка, плохо говорящий по-испански, обязательно привлечёт внимание.

– Уговорил, – вздохнула Галка, поправляя кружева. – Придётся походить в этом…камуфляже. Два линкора на кону, не хрен собачий…

Чистота – залог здоровья? Ха! Скажите это правоверным карибским пиратам, я с удовольствием послушаю, какими словами они прокомментируют ваши наставления. Хотя, при соответствующем желании и с этим можно бороться.

Вот, скажем, на моих кораблях чисто, и даже в трюме почти не воняет, хотя, большой аккуратисткой я никогда в жизни не была. Почему? Да потому, что я с первого же дня на «Орфее» дала парням понять: если ты человек, изволь жить по-человечески. Помню, как дядька Жак в первый раз отправил меня драить нижнюю палубу. Сэмми начал насмешничать – мол, как тебе, барышня, по нраву запах трудового пота честных пиратов? Хм… Если бы только пота… Ну, я и ляпнула в ответ, что теперь понимаю, почему моряки не пускают женский пол на корабли. Чтобы сквозь все палубы не провалиться от стыда за срач, который они тут разводят! И это я ещё в кубрике не была. Я молчу уже про абордажи: после них на палубе антисанитария полная. Могу расписать подробнее, но боюсь, это не для слабонервных… Позубоскалили так пару дней. Потом смотрю – парни воду из-за борта вёдрами таскают, и вниз. Оказывается, пошли кубрик драить, чего даже Причард от них не мог добиться. На следующей стоянке затеяли большую стирку, стали появляться в чистом. Потом ещё похлеще – начали мыться даже в плавании, хотя бы морской водой, но и то прогресс! Спросила у Билли, какая муха их всех разом покусала, а он заржал: «Это они тебе понравиться хотят». «Па-а-авеситься! На какие жертвы парни пошли ради улыбки прекрасной дамы, то есть, меня!..» Шутки шутками, а когда мы отправились в третий рейд и взяли купца, пленные испанцы даже изволили удивиться, насколько чисто на «Орфее». Куда чище, чем на их собственной лохани… Так что всё в этом мире зависит от желания людей быть людьми.

2

Красно-белый корпус флагмана Тортуги был хорошо известен в этих водах. Испанцы в последние пару лет даже перестали применять это сочетание цветов, чтобы собственные корабли береговой стражи случайно не приняли их за галеон этой отъявленной пиратки. Потому корпус большого военного галеона, бросившего якорь в гавани Сан-Хуана-де-Пуэрто-Рико, был тёмно-зелёным, с двумя жёлтыми полосами вдоль орудийных палуб. Корабль сильный, крепкий. Даже буря не смогла нанести ему существенного урона. Только и того, что треснула бизань, да на поставленном на скорую руку новом бушприте нет блинда-реи с парусом. Ну, да! Это же настоящий «испанец»: наверняка не прошло ещё и пяти лет, как он сошёл со стапелей Кадиса. И название было под стать его красоте: «Кастилец».

– Мы случайно не переборщили? – хмыкнула дама, которой двое матросов только что помогли спуститься в шлюпку. – Не будем ли мы выглядеть святее папы римского?

– Поверь, Воробушек, доны настолько любят всё броское и испанское, что ещё проникнутся гордостью за такого "соотечественника", – ответил тот, кого вполне можно было принять за капитана «Кастильца» – крепкий красавец вполне иберийского типа, одетый как настоящий идальго.

– Ну, ну, – дама в мантилье не без труда разместилась на корме шлюпки, уложив свои юбки так, чтобы те никому не попали под ноги. – Отваливай, братва. Хайме, ты с нами. Остальные, как высадимся, пусть отправляются обратно. Придёте к пирсу на закате. Если не явимся к этому времени, или заметите что-то подозрительное, значит, нас слегка задержали. Тогда действуйте по варианту номер два.

Хайме – коренастый малый, в жилах которого текла гремучая смесь индейской и испанской кровей – весело мотнул всклокоченной головой и, напевая, ухватился за свое весло. С орлиным профилем и тонкими губами, по меркам ХХ века он считался бы красавцем, но сейчас какая участь ждала бы его, кроме как быть рабом на плантациях? В лучшем случае, слугой в таверне или в богатом доме. Вот, угораздило прибиться к пиратам. Впрочем – Галка вздохнула – и невозвратное будущее, пожалуй, дало бы ему не больше, чем роль шестёрки в «цветной» банде или альфонса в курортном отеле какой-нибудь заштатной Доминиканы. Но сейчас он мог бы оказать им всем совершенно неоценимые услуги. Они уже договорились, что Дуарте и сама Галка будут совершать отвлекающий манёвр, заговаривая зубы коменданту. Они и отправились наносить ему предупредительный визит, чтобы тому и в голову не пришло самому явиться на корабль или послать какого-нибудь не в меру ретивого офицера. А вот Хайме выпадала главная задача – оббегать местные таверны и собрать любую доступную информацию. Впрочем, Галка не сомневалась, что сообразительный, "себе на уме", метис справится с этой задачей наилучшим образом.

Она с улыбкой обернулась вправо – как раз туда, где на рейде стояли линкоры. «Сан-Пабло» и "Кристобаль Колон", шестидесятипушечные плавучие крепости, истинное украшение испанского флота. Такие великаны в Мэйне появлялись крайне редко, и почти всё это были транзитные гости из Европы, которые сразу же возвращались на родину. Там шли жаркие бои, и потребность в линейных кораблях оказалась куда повыше, чем в этих водах. Но в последнее время испанцы были обеспокоены слухами о прибытии сильной французской эскадры, и потому оторвали от сердца два линкора для защиты своих заокеанских колоний. Если бы речь шла только о защите от пиратов, этих двух линкоров хватило бы с головой. Однако слухи о союзе пиратов и французов оказались правдивы, и теперь следовало ожидать всевозможных неприятностей… Линкоры, судя по их состоянию, тоже прошли через бурю, значит, явились в порт ненамного раньше «Кастильца». Команды наверняка сидят по тавернам, отмечая избавление от разбушевавшейся стихии, а капитаны выбивают из губернатора средства на срочный ремонт кораблей. Под защитой пушек форта Эль Морро можно было и расслабиться, на борту обоих линкоров наверняка осталось не более шести десятков человек – вахтенные. Может быть, старшие помощники или штурманы. А на «Кастильце»… На «Кастильце» был ценный груз.

…Дон Франсиско Хименес[Реальное историческое лицо, исполнял обязанности вице-короля Новой Испании в декабре 1673 года. ], начальник порта, встретил их с подобающим радушием. Идёт война, и любой корабль, способный дать сдачи этим английским и французским собакам, являлся желанным гостем в испанской гавани. Особенно когда у его капитана, благородного идальго дона Мигеля Калладеса, все бумаги в идеальном порядке. (Галка не без ехидной нотки думала: не будь Эшби дворянином и штурманом, мог бы запросто подрабатывать подделкой документов).

– Дон Мигель, – он учтиво раскланялся с гостями – капитаном «Кастильца» и его экзотично сероглазой супругой. – Несмотря на прискорбные обстоятельства вашей вынужденной стоянки в Сан-Хуане, я рад нашей встрече. С вашего позволения, я могу немедленно отдать распоряжение насчёт ремонта вашей бизань-мачты.

– К сожалению, я вынужден отклонить столь заманчивое предложение, – тот, кого назвали доном Мигелем, сокрушённо вздохнул. – Не позднее заката третьего дня я должен быть в Санто Доминго. Дело безотлагательное. Мы с вашего позволения лишь пополним запас воды.

– Дипломатическая почта?

– Увы.

– Жаль, что для доставки государственных бумаг приходится использовать военные корабли, – покачал крупной седой головой дон Франсиско. – Вы слышали о французской эскадре?

– Когда мы выходили из Кадиса, шёл слух о том, что французы направляют сюда три линкора, – дон Мигель подтвердил опасения дона Франсиско.

– Они уже здесь. Стоят на рейде Мартиники.

– Вы предлагаете мне опасаться нападения французов?

– Пиратов, – мрачно проговорил дон Франсиско. – Французы заключили какой-то договор с этими собаками, а от их нападения не может быть застрахован ни один корабль под кастильским флагом. И я должен в свете этого упрекнуть вас, дон Мигель, за то, что вы рискнули взять с собой вашу супругу. Пираты обычно не церемонятся с дамами.

– Донья Магдалена понимала всю опасность морского путешествия, и с самого начала выразила непреклонное желание отправиться сюда вместе со мной, – дон Мигель ласково улыбнулся своей спутнице.

Начальник порта давно разглядел совсем не испанские черты лица этой дамы, и его заедало любопытство. Лишь деликатность заставляла его обходить эту тему стороной. Но раз уж речь зашла о прелестной незнакомке, отчего бы не задать вопрос?

– Донья Магдалена – не испанка? – поинтересовался дон Франсиско.

– Видите ли, я некоторое время служил при папском нунции в Кракове. А польские дамы могут вскружить голову кому угодно, – улыбнулся дон Мигель.

Дама смущённо улыбнулась в ответ.

– Михалек преувеличивает, – сказала она. Её испанский язык и впрямь был далёк от совершенства. – Но он действительно целый год осаждал меня как какую-то крепость, и я в конце концов сдалась, чтобы поехать с ним на край света. Впрочем, я ни единой минуты не жалела об этом решении.

– Мы действительно на краю света, сеньора, – учтиво ответил дон Франсиско. – Здесь вы можете чувствовать себя как дома.

– О, вы так любезны, пан Франтишек…

Чтобы проявить ещё большую любезность по отношению к своим гостям, дон Франсиско пригласил их к обеду. Отказываться было неудобно. Правда, Галка немного напряглась, увидев огромное количество вносимых в столовую блюд. "Чёрт, – выругалась она мысленно, – а как это есть-то? Хорошо ещё, что приборов немного, а то лет на двести позже я бы закопалась во всех этих вилочках и ножичках… Так. По-быстрому вспомнила, что, чем и в каком порядке полагалось кушать на обеде у д'Ожерона!.."

Обедать у губернатора Тортуги ей довелось всего два раза – после возвращения из панамского похода и после рейда на Мериду. Решив, в случае чего, копировать более сведущего в таких делах Дуарте, Галка успокоилась. Всё-таки Жозе был сыном богатого купца, и ещё не забыл хорошие манеры. Зато комендант несколько удивлённо воззрился на очаровательную даму, не соизволившую снять перчаток даже к столу. Впрочем, вежливость не позволила испанцу задать вопрос вслух: кто их знает, этих поляков – быть может, у них мода такая? Но Дуарте – умница – опередил коменданта. Нежно взяв Галку за руку, он сказал:

– Простите, дон Франсиско. У моей жены очень нежная кожа, и от морской воды у нее случилась экзема…

Комендант лишь кивнул, полностью удовлетворенный подобным объяснением. Обед прошёл в приятной беседе, но после обеда начались вполне предвиденные проблемы. Как мало ни ела Галка, проклятый корсет давил так, что даже эти крошечные лапки перепелов и кусочки пирога оказались чрезмерными. От боли в сдавленной груди, от жары и духоты, которая настигала ее даже за толстыми каменными стенами крепости, Галке – чуть ли не впервые в жизни – стало нехорошо. Она крепилась, сколько могла, но отвечать начала невпопад, усиленно махала веером и, под конец, вынуждена была вцепиться в край стола обеими руками – так сильно потемнело у неё в глазах. Обеспокоенный Дуарте подхватил её за локоть, а комендант, увидев, как сильно побледнела дама, взволнованно воскликнул:

– Боже, дон Мигель! Вашей жене дурно! Пожалуйте вывести её на воздух!

Галка попыталась было вяло сопротивляться, но мужчины бережно подхватили её с двух сторон и помогли выйти на стену бастиона, благо, апартаменты коменданта располагались в одном из фортов. Подойдя к крепостной стене, Галка тяжело дышала, пытаясь втолкнуть в пережатые лёгкие как можно больше кислорода. Свежий воздух и ветерок довольно быстро привели её в норму, но она продолжала стоять, словно бы любуясь пейзажем. Зрелище, открывавшееся сверху, и вправду было примечательным. Гавань, корабли – и замаскированный «Кастилец», и испанские линкоры, и соседние бастионы, на которых поблёскивают начищенные пушки – можно даже примерно прикинуть их количество. А что касается крепостной стены на которой они стояли – так на ней можно не только пушки пересчитать, но и калибры разглядеть.

– Ты как, дорогая? – Дуарте, вошедший в роль любящего мужа, был донельзя предупредителен.

– Спасибо, мне уже гораздо лучше, – ответила Галка, мило улыбнувшись ему и кивнув коменданту, стоявшему чуть поодаль. – Пожалуй, можно уже вернуться в комнаты.

– Как пожелаешь, дорогая, – Дуарте поднес её руку к губам, но при этом бросил на неё взгляд, полный лукавства.

"Он, небось, думает, что я нарочно всю эту комедию разыграла! – переводя дыхание, подумала Галка, – Поносил бы корсет – понял бы, каково мне сейчас!"

Отобедав у начальника порта – не всякому капитану выпадала такая честь – наши герои отправились гулять на набережную. Всё равно следовало разведать обстановку в порту и дождаться Хайме, который пошёл по тавернам – порасспрашивать о командах двух линкоров. Слуга-метис был здесь настолько заурядным явлением, что Хайме имел все шансы на успех. Лишь бы не напоролся на своих старых знакомых, людей алькальда Порто-Белло.

– По-моему, дон Франсиско нам поверил, – тихонечко сказала Галка, обмахиваясь веером. Здесь довольно жарко, а бархатное платье было плотным, как меховая шуба. – Надо потянуть время, дать Хайме возможность добыть нужные сведения. Про воду это ты хорошо придумал.

– Про жену-полячку – тоже, – Дуарте ненавязчиво приобнял её за талию и улыбнулся.

– Солнце, если ты вздумаешь предъявлять на меня права, то сразу узнаешь, что такое жена-мегера, – Галка со смешком сложила веер и легонько стукнула его по пальцам.

– Всё-таки жаль, что ты не вышла за меня, – теперь Дуарте говорил серьёзно, без намёка на какой-либо юмор. – Ты лучший капитан из всех, кого я видел. Может, я и смирился бы с тем, что пришлось бы выполнять твои команды.

– Ты не смог бы себя пересилить, – Галка тоже заговорила серьёзно. – Да и хватило бы тебя ненадолго. Прости, но ты из тех, кто способен любить только запретное.

– То есть, ты хочешь сказать, что я полюбил тебя только за твои отказы?

– Назови другую причину.

Дуарте с силой стиснул её руку – Галке было больно, но она и виду не подала.

– Чёрт… – процедил португалец. – Никогда над этим не задумывался. А ведь это так и есть, Воробушек…

– Блин, ты меня ещё на весь Сан-Хуан Воробушком обзови! Тише!

– Будь на моём месте другой, он бы не допустил, чтобы ты стала капитаном.

– Будь на твоём месте другой, я бы давно всадила ему нож в сердце.

Дуарте, сообразив, что он своим поведением вот-вот провалит всё дело, отпустил её руку. Хотя, со стороны это слегка напоминало сцену ревности.

– Ты всегда была такой, – вздохнул он. – Либо по-твоему, либо никак. Не зря парни называют тебя ещё и Стальной Клинок. Они только удивляются, как это тебя угораздило выйти за Эшби.

– Он не заставляет меня выбирать между семьёй и квартердеком, за что я ему очень благодарна, – мрачновато проговорила Галка. – Прошу тебя, не заговаривай больше на эту тему. Иначе мне придётся жалеть о том, что я…

– …когда-то любила одного португальца, – Дуарте умел быть жесток как к себе, так и к другим. – Ведь ты любила меня.

– То-то и оно, что всё уже в прошлом…

– Но ты хочешь, чтобы я тебя любил и сейчас?

– Сложный вопрос, сходу не ответишь, – призналась Галка. – Когда-то я заставляла себя видеть в тебе только брата. Сейчас мне уже не приходится себя заставлять… Всё прошло, Жозе. И спасибо тебе за то, что ты тогда меня понял.

– Будь я проклят! – горько усмехнулся Дуарте. – Если ты имеешь в виду наш приватный разговор под фок-мачтой «Орфея», то как мне было не понять, когда ты чуть не всунула мне в брюхо здоровенную иглу!

– Ну, да, – тихонечко хихикнула Галка. – А если бы я не приставила тебе иглу к солнечному сплетению, стал бы ты выслушивать мои аргументы?… Ага, и я о том же. До тебя ведь только через полгода дошло, почему я это сделала. Кем я тогда была, Жозе? Матросом. То есть, почти никем. И какая перспектива мне светила, если бы я проявила хоть каплю женской слабости? Вы бы все подумали, что я просто баба, и моё место на кухне. Но я выбрала другой путь, а для этого мне и пришлось стать Стальным Клинком.

– Сдаётся мне, тебе для этого не довелось прикладывать больших усилий, – подцепил её Дуарте.

– Плохо же ты обо мне думаешь, – Галка покачала головой.

– Разве я не прав?

– Нет.

– Тогда прости, я ничего не понимаю.

– И не нужно, – Галка с улыбкой погладила его по руке. – Что было, то прошло. У тебя свои заморочки, у меня свои. Пусть они так и останутся при нас, хорошо?

– Хорошо, – подвёл итог Дуарте. – Что ни делается, всё к лучшему.

– А теперь…

– Да, будем прогуливаться по городу, как благонравные супруги, – невесело усмехнулся Жозе. – Вашу ручку, донья Магдалена.

– Как скажете, пан Михал, – рассмеялась Галка, подавая ему руку.