Текст книги "Земля неведомая"

Автор книги: Елена Горелик

Соавторы: Светлана Головко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 37 страниц)

Елена Горелик, Светлана Головко
Земля неведомая

Пройденный нами путь – не приговор, не единственно возможный вариант. Эта книга не о том, что было, а о том, что могло бы быть нашей историей. Эта книга – о людях, которые забыли о слове «невозможно»…

«…дай бог, чтобы и дальше твой ум всегда находился в подчинении у сердца».

Леонид Соловьёв, «Очарованный принц»

Часть 1. Генералы Мэйна

1

– Хочешь знать, за что я на самом деле ненавижу испанцев?

Вопросик настолько не вписывался в колею их предыдущего разговора, что Галка опешила. Хотя, Дуарте – капитан Дуарте! – умел сделать и самую обычную беседу полной неожиданных поворотов.

– Здесь, если мне не изменяет зрение, пару минут назад обретался один сеньор, – сказала она. – Но он уже скоропостижно вышел… Я верно поняла – именно он навёл тебя на такие грустные мысли?

– Тебя не проведёшь, – хмыкнул Жозе. – Но раз уж я первым завёл этот разговор, давай доведу его до конца, а ты уже делай свои выводы.

– Только прошу тебя, не переводи…э-э-э…курс на всех испанцев чохом. Говори о конкретных людях.

– Как хочешь, – сказал Дуарте. Заглянул в опустевший стакан, налил себе рома и выпил ещё, хотя, и так уже был "под подогревом". – У моего отца был компаньон. Как-то отец занял у него четыре тысячи реалов. Дело в порядке вещей, они друг у друга часто занимали денег под разные сделки. Отец провернул своё предприятие, честь честью отдал долг, да вот незадача: не успел оформить возврат денег на бумаге. Заболел. И на следующий день умер. Через день умерла мать. А ещё через день контору опечатали, имущество описали и продали якобы за долги. А когда оценщик объявил, что стоимость имущества не покрывает стоимости долга, – это Дуарте сказал с такой ядовитой иронией, что Галка мрачно усмехнулась, – с торгов продали меня. Единственного наследника, слишком хорошо знавшего подоплёку дела.

– А этот испанец?

– Сын компаньона моего отца. Было время, когда я называл его братом… Выпьем?

– Ты поаккуратнее с ромом, особенно в таких делах, – предупредила его Галка. – Думаешь, он тебя узнал?

– Не знаю, и это меня бесит.

Разговор состоялся две недели назад, но настроение Дуарте никак не желало улучшаться. Даже отплытие с Мартиники ничего не изменило. Португалец стал, мягко говоря, слишком часто заглядывать в бутылку, а сильно пьющий капитан на корабле – жди беды. Потому Галка попросту запретила ему пить до возвращения на Тортугу. В общем-то, это мало что изменило. Дуарте всё равно был мрачен, как грозовая туча, хоть и трезв. Когда брали на абордаж намеченную жертву – испанский галеон, перевозивший золото и серебро из Маракайбо в Санто Доминго – оставался отменно спокоен. Что на него вообще-то не очень было похоже. А на Тортуге сорвался, ушёл в запой. Такого не могли припомнить даже те, кто горбатился с ним вместе на плантации. Как друзья ни старались его расшевелить, ничего не выходило. Но этим утром капитан «Дианы» явился трезвым, чисто выбритым и одетым с иголочки. Со стороны – так и вовсе настоящий испанский идальго.

– Я в порядке, капитан, – сказал он, заметив вопросительный взгляд Галки. – Всё прошло, честное слово.

– Точно прошло? – да, внешне всё было замечательно, но Галка-то чувствовала в нём напряжение. Дуарте сейчас был как натянутая струна. Чиркни ножиком – и всё.

– На какое-то время, – честно признался Жозе. – Не волнуйся, Алина, это не помешает мне в бою.

– Рвёшься в следующий рейд? – хмыкнула Галка. Она сейчас как раз читала корреспонденцию, накопившуюся за время её отсутствия в Кайонне. И среди писем было одно весьма интересное, грозившее обернуться неплохой прибылью. – Придётся подождать, брат. Пока вы с Причардом брали галеон на абордаж, нас порядком издырявили эти клятые фрегаты охраны. Пока все корабли не будут в полной готовности, я из бухты не выйду.

– А я и не спешу, – Дуарте присел на резной стул – мебель на «Гардарике» была ещё испанская, наследство от прежнего капитана. – Просто у меня возникла неплохая идея. Дай, думаю, поделюсь ею с тобой, вдруг понравится.

– Предлагаешь совместить приятное с полезным? – усмехнулась Галка. – То бишь, личную месть с прибыльным рейдом? Что ж, это интересно.

– Дело в том, что контора…э-э-э…одного моего старого знакомого расположена в Картахене…

Вот с этого всё и началось.

Я дрейфую, как корабль при полном штиле. Дрейфую по течению.

Что же изменилось во мне за эти два года?

Да, я освоилась в этом непростом веке, хотя бы потому, что и в своей эпохе не жила, а выживала. Но там мне не приходилось для этого убивать. А здесь… Я – пиратский капитан. Я – заложница собственного положения. Потому что если я откажусь от рейдов, команда разбежится, и я в лучшем случае просто останусь голодной, никому не нужной. В худшем меня повесят на первом же суку. Испанцы – народ не только прижимистый, но и злопамятный. Вот и ношусь по Карибскому морю в поисках очередной жертвы. Моего имени боятся теперь не меньше, чем боялись имени Моргана. И иногда мне начинает казаться, что это месть сэра Генри. Проклятый пират наверняка смеётся в аду, видя, как я стала его фактической наследницей… Это как лабиринт. И я пока не вижу выхода из него. Ариадна, ау! Дай мне свою путеводную ниточку…

Джек говорит, что я когда-нибудь найду своё предназначение. Лучше бы раньше, чем позже.

2

– Пятьдесят тысяч?

– Да, сумма именно такова. Испанцы могли бы, впрочем, предложить и больше, не обеднели бы.

– Это целое состояние. Пятьдесят тысяч за живую и двадцать за мёртвую… Не многовато ли за бабёнку, цена которой от силы полторы сотни песо?

– Сразу видно, что вы недавно из Европы, и не в курсе наших дел. Эта, как вы выразились, бабёнка…

– …обходится казне куда дороже означенной вами суммы. Хорошо, экселенц. Я возьмусь за это дело… Говорят, она не в ладах с англичанами. С каких пор?

– С тех самых, когда сожгла их линкор с Морганом на борту.

– Молодая волчица сожрала старого волка, только и всего.

– Тем не менее, она опасна. Опасна как раз тем, что слишком независима, и её дальнейшие поступки малопредсказуемы. В данный момент она служит Франции, но я не обольщаюсь на этот счёт. Французы пригрели на груди змею, и она рано или поздно их ужалит. Впрочем… Если вам удастся нейтрализовать эту даму, не прибегая к крайним мерам…

– Если верить тому, что вы сейчас мне наговорили, она не станет вам служить.

– Тем хуже для неё.

3

Услышав слово «Картахена», Джеймс несколько секунд смотрел на этих двоих как на сумасшедших. Но затем мелькнула мысль: а почему бы и нет?

– Что и говорить, предприятие смелое. Рискованное, – сказал он, глядя на свою жену. – Я бы даже сказал – чрезмерно рискованное.

– Ну, Джек, ты же меня знаешь, – Галка весело улыбнулась. – Безнадёжных дел я не затеваю.

– Я не о том, – сказал Эшби. – Кто предложил такую идею? Ты, или Жозе?

– Я, – прямо сказал Дуарте. Ну, не умел он лавировать между рифов в словесных баталиях, что поделаешь. – Если Моргану удалось взять Маракайбо и Панаму, почему мы не можем взять Картахену? Я там жил четыре года, и знаю город.

– Подождём Билли, – Эшби хоть и не был капитаном, но его слово на совете значило немало. Всё-таки кадровый военный. – Если он явится с хорошим уловом, тогда можно будет о чём-то говорить. Если нет…

– …придумаем другой план, только и всего, – подмигнула ему Галка.

– Авантюристка, – усмехнулся Джеймс, когда Дуарте ушёл с квартердека. – С кем я связался?…

– Дорогой, ну должна же я сделать любимому мужу хоть какой-то подарок к годовщине свадьбы, – Галка поддержала его игру и весело рассмеялась.

Она смеялась, но на душе у неё было не так уж радостно, как хотелось бы. И Джеймс об этом знал.

Вообще-то, он был единственным человеком, кто знал о Галке если не всё, то всё существенное. Включая и истинную историю появления на необитаемом острове двоих русских. Она боялась недоразумений, но Эшби оказался человеком вполне практичного ума. Доказательство – мобильный телефон, из которого на последних крохах энергии Галка выжала максимум возможной информации – его вполне удовлетворило. После этого многое для него встало на свои места. Сразу нашли объяснение кое-какие странности. Жена, кроме всего прочего, рассказала ему вкратце историю будущих столетий – ту, которую знала. И тогда он выдвинул предположение, что она здесь объявилась вовсе не случайно, а очень даже целенаправленно. "Пусть так, – ответила тогда Галка. – Я не знаю, КТО это с нами сделал, и знать не хочу. Единственное, что меня действительно интересует – зачем. Я хотела бы разгадать эту загадку". "Не мне судить о намерениях Всевышнего, – ответил ей Джеймс. – Однако, я уверен, что если ты оказалась здесь не случайно, то рано или поздно возьмёшь нужный курс". С тех самых пор, когда ушла последняя тайна, разделявшая их, Галка могла доверять мужу безоглядно. Он и правда был надёжнее любого сейфа.

Утром следующего дня в Кайонскую бухту вошли два фрегата под французскими флагами. Один из них некогда носил имя «Саутгемптон», и считался при своих тридцати шести тяжёлых пушках гордостью британского военного флота. Но сейчас на его корме красовалось название «Амазонка», и украшал он собой не британский, а пиратский флот. Второй фрегат был чуток поменьше – всего «каких-то» тридцать два орудия. Вид имел немного потрёпанный, но вполне удовлетворительный. И ещё не переменил имя: на кормовом подзоре крупными буквами было написано «Рочестер». Видать, тоже недавно был гордостью британского флота.

– Англичанин, – не слишком довольно заметил Эшби, разглядывая трофей. – Это Билли перестарался, или ты дала ему такое указание?

Галка, жмурясь от солнечных бликов, тысячно дробившихся в мелкой зыби на поверхности бухты, улыбнулась.

– Прости, Джек, но я дала Билли указание брать любой подходящий корабль, какой попадётся по дороге, если на нём не будет французского флага, – сказала она. – В этот раз попался англичанин. Что, из-за одного фрегата Англия объявит войну Франции?

– Наверняка нет, но неприятностей теперь не оберёшься. После того, как мы немножко ограбили Моргана, а затем его немножко убили, отношения англичан и французов в Мэйне тоже немножко испортились.

– Да, я знаю. Недавно напали на Требютора, но ведь он не только отбился, а ещё и с призом пришёл.

– Тем более, – Эшби не был пессимистом. Он был реалистом, а это гораздо хуже. – Так ещё дождёмся, что Линч начнёт выдавать комиссии[Официальный документ, разрешающий нападать на корабли и наземные объекты противника. В отличие от каперского свидетельства, в комиссии чётко указывалось, против каких конкретно кораблей и объектов разрешается вести боевые действия. ] против кораблей под французскими флагами.

– Линч ещё не сошёл с ума, чтобы сделать такую глупость, – Галка знала и.о. губернатора Ямайки лишь заочно, но слышала, будто это человек умный. – Хотя, если в Европе кому-то вдруг приспичит подраться, мы в стороне тоже не останемся. А мне в самую последнюю очередь хотелось бы, чтобы сюда явился английский флот.

– Не знал, что ты настолько симпатизируешь Франции, дорогая.

– Франции? Чуток побольше, чем Англии с Испанией, – призналась Галка. – А как ещё я должна относится к стране, которая поставляет корабли во враждебный моей родине турецкий флот? Но д'Ожерон – чертовски умный человек. И если убедить его поучаствовать в нашей авантюре, то в выигрыше будут все. Кроме Испании.

– Признайся честно, Эли, – Эшби заглянул ей в глаза. – Д'Ожерон предлагал тебе патент капитана французского флота?

– Я отказалась.

– Ещё бы… И как его реакция?

– Он тоже меня понял, Джек, – негромко сказала Галка. – Мы – вольные птицы, а нас в мундир и в клетку.

– Думаю, предложение будет сделано ещё раз, и, боюсь, не самым любезным способом, – сказал Эшби. – Тебя могут поставить перед нелёгким выбором.

– А вот чтобы нас никто не ставил перед нелёгким выбором, – заговорщически подмигнула ему Галка, – придётся совершить дерзкий рейд. Такой, чтобы затмил даже Панаму.

– Пойдёшь к д'Ожерону?

– Сперва посмотрим, чего там приволок Билли…

…А Билли, давно пересевший с «Афины» на «Амазонку», действительно не мелочился. Пираты обычно не нападали на военные корабли, и «Рочестер» шёл из метрополии в Порт-Ройял один, без сопровождения. Но он не слишком удачно выбрал время для одиночного путешествия. Во-первых, после разнесшегося слуха о том, как Морган собирался «кинуть» своих союзников, и как они сами его грабанули на приличную сумму, отношения между английскими и французскими пиратами действительно слегка испортились. Во-вторых, французские пираты теперь время от времени пощипывали английских купцов, а английские платили тем, что щипали французских. В-третьих, сами пираты тоже пошли другие. Если раньше посудина в двадцать пушек у них считалась достойной адмирала, то сейчас им подавай тридцати– и даже сорокапушечные. Отсюда и результат: нападение средь бела дня на английский военный фрегат… Билли, как и его адмирал, без нужды никого не резал. Оставшихся в живых англичан рассадил в шлюпки, предоставил им возможность добраться до берега своими силами и благополучно о них забыл. О чём и доложил своему адмиралу, когда она явилась на борт "Рочестера".

– Правильно сделал, – кивнула Галка. Она знала, что Билли не станет её обманывать. Во-первых, шила в мешке не утаишь, а во-вторых, как следует врать он так и не научился. Хоть и был когда-то вором.

– Они натреплются своим, – сказал Билли. – Ты этого хотела?

– Ага, – кивнула Галка. – Попортим кое-кому настроение. Ну, показывай трофей.

Билли широко улыбнулся и повёл её с Джеймсом в капитанскую каюту.

– Тут вам обоим подарочек, – сказал он, хитро улыбаясь. – Вскрыл я шкатулочку для писем, а там… О! – и жестом фокусника выудил из красивого, окованного серебром ящичка большой лист с гербовой печатью. – В общем, по части отношения к чужой переписке я не деликатный. Почитал на досуге. Думаю, тебе это тоже будет интересно.

– "Сэру Томасу Линчу, губернатору Ямайки", – Галка прочитала надпись на разорванном конверте, оставшемся в ящичке. – Интересненько… Ой, Джек, ты только посмотри, – бегло прочитав письмо, она заулыбалась. – Какая прелесть! Похоже, если в Европе никто никому не объявил войны, то день прошёл зря.

Эшби полюбопытствовал, и мысленно согласился с Галкой. Немудрено.

Сэр Томас!

Учитывая сложившиеся обстоятельства, а также потенциальную угрозу, исходящую со стороны пиратского флота, должен сообщить Вам, что военно-морские силы Великобритании приводятся в боевую готовность. В Вашу обязанность вменяется мобилизация всех сил, имеющихся в Вашем распоряжении, будь то сухопутные войска, регулярный флот или каперы. Ибо по сведениям, поступающим от наших людей в колониях, не исключена возможность использования противной стороной услуг пиратского флота Тортуги. Используйте все имеющиеся у Вас средства для обеспечения безопасности вверенной Вам колонии.

– Подписи нет, но печать и стиль говорят сама за себя: это не мог написать никто, кроме герцога Йоркского, – сказал Джеймс, возвращая письмо. – Если сейчас захватить французскую диппочту, там могут обнаружиться аналогичные письма. Ты права, Эли: назревает война. С кем собирается воевать Англия? Надеюсь, не с Францией?

– Вот тебе не всё равно, – хмыкнул Билли. Ну и что, что он когда-то был «домушником», а Эшби – дворянином и офицером? Сейчас они оба были флибустьерами. Более того – друзьями. – Больно ты щепетильный. Англия? Подумаешь – родина! Плевать я хотел на родину, которая выкинула нас как мусор. Лично я, если начнётся заварушка, буду бить англичан, как бил донов, без зазрения совести. А ты?

– Если они нападут – буду защищаться.

– А до того станешь сидеть и ждать, пока нападут? Хех!

– Ну, в любом случае перемен ждать недолго, – Галка постаралась встрять в их препирательство, пока оно не перешло в жёсткий мужской спор. – Кайонская бухта – твёрдый орешек. Сюда никто не сунется, если жизнь дорога. Но заблокировать нас тут можно. При наличии большой эскадры, например. Кто сомневается, что Линч таковую эскадру при случае соберёт, поднимите руки.

– Нам грозит корректировка планов? – Джеймс всё понял с полуслова.

– Естественно. Но сперва мы слегка усложним задачку сэру Томасу и его лондонскому шефу, – Галка, до того имевшая весьма задумчивый вид, вдруг улыбнулась. Ни дать, ни взять, пришла в голову какая-нибудь каверза. – Так, на всякий случай. Вдруг они и в самом деле с французами подерутся? Хотите меня попинать? Тогда слушайте…

Стать пиратским «генералом», водить по Карибскому морю банду в две с лишним тысячи человек, грабить испанцев – этого ты хотела, да? Получи и распишись, подруга.

Нет. Джек прав. Я ещё не нашла свой курс. А теперь найду ли? Хороший вопросик.

Я – пират. Меня боятся, кое-кто немножечко уважает, но профессия пирата здесь презираема. Даже несмотря на то, что я три полных года всеми силами пытаюсь выправить репутацию «морских волков». Приморила Риверо, разорившего Пор-де-Пэ. С Морганом рассчиталась не за панамское золото, ради которого он собирался нас убить, а за жителей Маракайбо и Порто-Белло. Так Линчу и написала, а он взял и обиделся, милорд хренов. Ещё отловила парочку беспредельщиков и приказала перевешать на реях их собственных кораблей. Издевательства над мирными жителями после этого как-то очень быстро сошли на нет. Весь Мэйн в курсе, что я терпеть ненавижу живодёров и насильников, и могу за это дело наказать, невзирая ни на какие флаги. Знаете, что в этом самое интересное? Что команды моих кораблей полностью меня в этом поддерживают. А ведь, казалось бы, такие же пираты, дети своего времени.

Как они изменились за эти три года…

Может, это и есть мой верный курс? Не знаю.

4

«Увольнительная у морячка, – с иронией думал Владик. – Ну и времечко нам досталось: никаких нормальных развлечений, кроме девчонок и выпить-закусить… Ладно, перебьюсь».

В кои-то веки его потянуло что-нибудь почитать. Дома, при наличии доступа к любой библиотеке города и интернету, не тянуло. А здесь… Может, и правда двадцать первый век – век информации? А он плоть от плоти этого века, и чувствует приступы "информационного голода"? Вполне возможно. Галке проще, она капитан. Ей по чину положено получать и переваривать столько информации, что хватит с избытком и для детища инфо-мира. Ну, а Владику-то что делать? Камбуз надоел до чёртиков. Потому он и выкупил недавно долги одного парня, сына местного трактирщика. Мишель проигрался в пух и прах. Вернее, его, никогда до того не игравшего, ловко облапошили кайоннские жулики. С матёрыми пиратами они связываться не рисковали – эти, чуть что заподозрят, сразу кулаком в морду. Зато таких вот молодых и зелёных тутошние лохотронщики раздевали донага. Владик заплатил за Мишеля его долг, но взамен потребовал, чтобы парень пошёл на «Гардарику» коком. На целый год. А что тому оставалось делать? Пошёл. Теперь на галеоне снова был один неисправимый пацифист. Ведь сам Владик давно привык к сабле и абордажам.

Иногда у него начинал побаливать шрам на щеке. Видно, этот чёртов Харрис, чтоб его хорошенько черти в аду поджаривали, задел какой-то нерв. Но Владик давно перестал обращать на это внимание. Двадцать шесть лет. По меркам семнадцатого века – взрослый мужик. Даже слишком взрослый, полжизни за плечами. Как-то, бреясь, Владик внимательнее взглянул на своё отражение в маленьком зеркальце, и сам себя не узнал. В последний раз он детально обозревал свою «личность» ещё дома, когда собирался на ту проклятую вечеринку, на которую ему так и не суждено было доехать. И он помнил утончённого щёголя, покорителя блондинок, хоть на подиум в качестве модели. А сейчас на него из зазеркалья смотрел самый настоящий пират. Красивое, но всё-таки огрубевшее, обветренное лицо со шрамом. Давно и плохо стриженые, кое-как расчёсанные волосы, образовавшие что-то наподобие выгоревшей на солнце львиной гривы. Бронзовый загар. Даже глаза как будто изменились. Оставшись теми же, ярко-голубыми, они уже нисколько не напоминали "летнее небо", как выражалась его последняя «домашняя» пассия, Маринка. Они стали холодными, как лёд.

Только одно не изменилось. Несмотря ни на что, Владик так и не смог сделаться жестоким, как это флибустьерское море. То есть, в бою убивал. Было. Но стать таким, как все, не получалось. Двадцать первый век сидел в нём слишком прочно.

Пока «Гардарика», "Амазонка" и «Акула» ремонтировались, команды исправно прогуливали на берегу свою долю. Не в первый раз, и, даст Бог, не в последний. Владик в этих гулянках участие принимал редко. Во-первых, не очень любил напиваться до драки и потери сознания, а во-вторых, собирал денежку. Не на что-то конкретное, просто на всякий случай. Не век же ему пиратствовать. Галка, если ей нравится быть пиратским адмиралом, пусть командует эскадрой. Владик сильно подозревал, что в этом, в их варианте истории она в каком-то смысле заменила Моргана. И если он прав, то вскорости должны произойти некие перемены. Франция может пойти путём Англии, руками пиратов расширяя сферу своего влияния. А затем, расширив оную сферу до приемлемых размеров, начнёт надевать на флибустьеров ошейник. На кого золотой – в виде должностей и прочих милостей – а на кого и пеньковый. Галка ведь понимает это не хуже, а, как Владик подозревал, гораздо лучше него. В то, что она по примеру Моргана согласится на губернаторство, верил очень слабо. А становиться отщепенцами вроде приснопамятного капитана Флинта никому не улыбалось.

Вспомнив о Моргане, Владик криво усмехнулся. Панамский поход хоть и осуществлялся этим пиратом в Мэйне, но задумывался в Лондоне. Сэры играли с адмиралом Ямайки в беспроигрышную – для них – партию. Наехав на Модифорда, они тем самым не оставили Моргану иного выхода, кроме организации крупного прибыльного рейда. И поставили дело таким манером, что Морган был вынужден «кинуть» Береговое братство ради спасения своей шкуры. Если бы сэру Генри это удалось, как в известном двум пришельцам из будущего варианте истории, то он бы автоматически сделался лучшим "цепным псом" Лондона на просторах Карибского моря. Ведь пираты «кидалово» не прощают, и Моргану просто не оставалось бы иного выхода, кроме как вешать своих былых подельников. Но в этом варианте у него на пути встала очень вредная девчонка, которая говорила: у меня восемь сотен братьев. И планы Лондона пошли вкривь и вкось. Что толку посылать в Порт-Ройял приказы окоротить пиратов, когда они один за другим перебираются на Тортугу и Французскую Эспаньолу? Д'Ожерон получил из Версаля свои инструкции, и выполняет их весьма успешно. И вот теперь, более года спустя после панамского похода, ситуация сложилась очень интересная и взрывоопасная. Потеряв стабильный источник неплохого дохода в виде Моргана, Ямайка начала медленно, но верно клониться к упадку. Зато Тортуга, едва не проигравшая конкуренцию, теперь снова процветает. Интересная коллизия, правда? Особенно для Англии. Владик ничего не знал о перехваченном Билли письме, но и сам догадывался, что вскорости им предстоит крепко подраться. А что нужно пирату в хорошей драке? Правильно: хорошее оружие.

Ещё покойный дядька Жак научил его разбираться в клинках, как когда-то он разбирался в новинках иномарок. Владик не забыл ничего из его уроков. И вообще говорил о старом боцмане: он дал мне больше, чем родной отец. Так что фуфло он бы не купил. А французик, хозяин оружейной лавки, уверяет, будто этот кусок плохо отточенной железки – самое то, что нужно бравому пирату при абордаже. Владик даже не стал смотреть на дешёвки. Сразу подошёл к более дорогим, но стоящим своих денег «аргументам». Не именные клинки, понятно, но вполне приличные вещи, из пиратских трофеев. Долго выбирал. Приметив и примерив по руке не слишком тяжёлую, отлично сбалансированную саблю из хорошей стали, Владик остался ею доволен, и выложил требуемую сумму. Долго же он привыкал к тутошним расценкам. Но теперь привык, и чувствовал себя если не вовсе как дома, то в любом случае не чужим. А поначалу? Дядька Жак, помнится, воспитывал его не иначе как подзатыльниками, когда отчаялся донести разумное слово до неуча, сухопутной крысы, случайно затесавшейся на борт. Владик даже обижался. Пытался жаловаться Галке. А той было не легче. Его хоть "тягать концы" и зашивать дырявые паруса не заставляли. Вы знаете, что такое зашивать парус? Это вам не дырка на штанах. Парусина – ткань очень плотная. Взять её можно только большой толстой иглой. А загнать такую иголку в парусину можно было лишь надев перчатку с нашитой железной пластинкой. С небольшим углублением в центре, чтобы игла не соскальзывала. Потому как альтернативным методом было бы забивать иглу молотком. Так что, хорошенько подумав, Владик согласился: ему выпала ещё не худшая доля. А сейчас мысленно благодарил дядьку Жака за науку. Если бы не старый боцман, где бы он в данный момент был? Скорее всего, на дне.

Стремительные сумерки – и вот она, ночь. Полная звёзд, на которые Владик у себя дома никогда не обращал внимания. Пора возвращаться на корабль. Он уже забыл, когда в последний раз ночевал на суше. Разве что в Пти-Гоав, куда они ходили на встречу с союзниками, так ведь когда это было? Ночные звуки берега с непривычки настораживали, и Владик поторопился в порт. Если даже там и нет сейчас шлюпки с «Гардарики», любой лодочник за монетку довезёт его на корабль. "Морская болезнь", выражавшаяся не в тошноте и прочих неприятных последствиях, а в невозможности жить без моря, делала своё чёрное дело. Владик уже не мог спокойно себя чувствовать, если не слышал плеска волн… Вот вам и "сухопутная крыса".

"Что ж, – думал Владик, сворачивая на кривую улицу, ведущую в порт. – Из плохого экономиста, кажется, получился неплохой пират. А мог вообще получиться труп. Причём, в первый же день".

Мелькнувшую впереди тень он заметил только потому, что она на миг загородила свет далёкого фонаря. И первым делом схватился за рукоять только что купленной сабли. По тёмному времени в Кайонне добрые люди запирали двери и ставни, а пираты либо гудели по тавернам, либо возвращались на корабли. Потому что среди пиратов тоже разные экземпляры встречаются. Есть и такие, которые не против обчистить кого-нибудь из захмелевших собратьев. Есть и такие, что берутся за сходную денежку отправить кого-нибудь на небеса. Владик ещё никому дорогу не переходил. Но все знали его как брата капитана Спарроу, и он это крепко помнил. Ещё со времён крепости Чагрес… Шорох сзади. Владик отреагировал мгновенно: отскочил к стене и выхватил саблю. Это спасло его от удара дубинкой. Так. Если полезли с дубьём, то явно не для того, чтобы прикончить. Значит, он нужен им живым!.. Свистнул клинок, и обладатель дубинки взвыл. Куда конкретно Владик его ранил, видно не было. Но выход в порт всё ещё был перекрыт: к тому первому, что мелькнул на фоне фонаря, присоединился ещё один.

Он не увидел, а именно почувствовал момент удара. И сделал всё, как говорится, на автопилоте. Левой рукой, то есть, пустыми ножнами отбил саблю противника, а правой – воткнул в него клинок. Куда – опять же ни хрена не видать. Но этот упал и больше признаков жизни не подавал. Зато второй попался отменный фехтовальщик. Как минимум равный покойному Жаку. А против него Владик и сейчас бы не выстоял, даже если бы рубился двумя саблями. Разве что защищаться получалось, да темнота помогала. Противник тоже не обладал ночным зрением, и его тень чётким контуром выделялась на фоне редких портовых фонарей. Но Владик чётко понимал: если в течение минуты-двух он не выберется, ему кранты.

– Чёрт!

Откуда-то – Владик так и не увидел, откуда именно – появились ещё две тени. Видно, кто-то, заслышав перестук клинков, вышел проверить, в чём дело.

– Помогите! – вдруг истошно заорал противник Владика. – Стража! Он убил моего приятеля!

Инстинкт самосохранения сработал быстрее разума. Владик отлично понимал, что в семнадцатом веке даже посреди европейской столицы ему не стоило бы при таких делах рассчитывать на снисходительность. А в пиратской гавани – тем более. Сначала убьют, а потом уже начнут разбираться. Владик не стал ждать, пока подскочившие двое возьмутся за оружие. Метнулся в сторону, перебросил саблю через какой-то каменный забор, сиганул туда же, и был таков.

В порт пришлось возвращаться кружным путём, но минут через пятнадцать он уже присматривал лодку. И только сейчас, остыв после горячки боя и бегства, почувствовал боль. Этот урод резанул его поперёк живота. Ничего серьёзного. Подумаешь, длинная глубокая царапина, пираты вообще разрисованы всяческими шрамами. Но не отскочи он тогда, валялся бы сейчас с выпущенными кишками. "Спасибо, дядька Жак…" Лодочник предпочёл не заметить у пассажира располосованной рубашки с подозрительными пятнами. Просто молча принял вместо одной монетки две и так же молча довёз до «Гардарики». Выяснения отношений между пиратами – обыденное дело. Один другого обозвал, или в игре смошенничал, или девку не поделили. Пусть они сами между собой разбираются… Словом, Владик добрался до корабля без происшествий. Но теперь предстоит, во-первых, "заделать пробоину", для чего следовало воспользоваться услугами доктора Леклерка, а во-вторых, хорошенько подумать над одним вопросом.

Кому он так помешал?