Текст книги "Это всё ты (СИ)"

Автор книги: Елена Тодорова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 35 страниц)

«А ведь это только кончик…» – соображаю с опозданием и наполняюсь парализующим страхом.

Дергаюсь инстинктивно, чтобы избежать проникновения. Но Ян стискивает мои бедра и загоняет в меня пенис.

Хотя, должна признать, происходит это не так уж и резко.

В два этапа.

Первый толчок стирает все иллюзии и дает мне начальное понимание о половом акте. Член Яна внутри меня. Это так стыдно, так животно, так унизительно, так возбуждающе и так прекрасно.

Вздох, вздох, вздох… Стон. Кому принадлежат эти звуки?

Второй толчок полон боли, страха и крушения наивных детских грез. Меня будто стирает с лица Земли. Разрывает на атомы. Собирает в кого-то другого.

Я не кричу, потому как шок вызывает контузию. Но слезы заливают лицо. Они льются так обильно, что мокрыми становятся разбросанные вокруг меня волосы. Со щек и глаз всю соль выпивает Ян. Утопая в боли, не сразу это понимаю. Наверное, лишь тогда, когда жгучая резь стихает, а распирающая наполненность, напротив, становится слишком ощутимой.

– Прошло? – шепчет Ян.

А я не знаю, что ответить.

Что он подразумевает? Боль пропала, будто и не было ее. Но что делать с этими смущающими предвестниками взрыва?

Даже при учете того оргазма, до которого меня однажды довел Ян, то, что я чувствую сейчас… Боже мой, с таким я никогда не сталкивалась!

Рой пугающих мыслей, оглушающий пульс, убийственное сердцебиение, расползающаяся по груди любовь… Я пытаюсь ее сдержать, но она похожа на дрожжевое тесто. Прет и прет, не видя границ. И все же даже с этим можно жить.

Единственное, что я никак не могу игнорировать – член Яна. Это инородное тело вдруг становится внутри меня основным.

– В тебе так горячо, – сипит Ян и зачем-то целует меня.

Клубящийся внизу моего живота огонь незамедлительно поднимается вверх. Окутывает желудок, заставляет его сокращаться и ползет выше, обжигая грудь. В горло забивается ком. Сглатываю, и он жгучим вихрем проносится вниз.

– Ты так пульсируешь, Ю… – продолжает Ян. – Это ведь не от боли?

Я могу лишь простонать. Признаваться в том, насколько мне приятно спустя две минуты после дефлорации, слишком позорно. Так ведь не должно быть. Я рассчитывала, что мне придется терпеть. Боже, я и терплю! Только не боль, а удовольствие.

Я ненормальная… Ненормальная…

Как стыдно… Как же стыдно!

– Не сжимай так сильно… Расслабься, Ю… Я попробую двигаться, ладно?

– Н-нет, – молю я со свистящим выдохом.

Но… Ян уже делает это.

Боже мой… Боже мой… Боже мой…

Он двигается… Двигается… Двигается…

Оказывается, монстр порока в моем теле не один. Все мое влагалище утыкано точками, готовыми в любой момент сдетонировать. Половой орган Нечаева огромный. Он заполняет всю меня. Создает слишком сильное трение. Задевает все эти очаги. Ужасает удовольствием.

– Я не могу терпеть… Не могу…

Ян тут же замирает. Но созданное его движениями жжение не утихает.

– Больно? – спрашивает обеспокоенно.

Я смотрю ему в глаза и не могу соврать.

– Нет… Просто… Страшно…

Ян вздыхает. И улыбается.

Как он может улыбаться??? С самого буквально капает пот. Глаза красные и блестят. Дыхание, словно у астматика. И сердце… Его сердце бьется так сильно, будто хочет меня убить. Вот бы убило! Скорее!

А Ян улыбается… Улыбается…

С ума схожу, когда возобновляет движение. Мелькает мысль, что половину ощущений не осознаю. Словно под воздействием каких-то препаратов, до конца не понимаю, что происходит.

Ян меня целует, трогает… А я будто не чувствую.

Меня сейчас даже нагота не волнует.

Я вся мокрая, напряженная, зажатая. Я горю, словно в бреду. В аномальном сексуальном мороке. Бьюсь в лихорадке, не в силах перестать ощущать движения Яна.

Зачем он… Зачем? Почему не заканчивает? Пусть остановится.

Стону, стону, стону… Сначала пугаюсь этих звуков. Адски стыжусь. Такие они странные… Пылаю еще жарче. Точно умираю. Но сдержать стоны невозможно. Выдаю их все чаще, протяжнее. В какой-то миг эти звуки становятся непрерывными, бесконечными. Я словно хнычу, такие они дрожащие, рваные, задушенные… Боже мой, полные похоти.

– А-а-ах… – выдыхаю особенно громко.

Издаю еще один испуганный возглас, вся сжимаюсь, вцепляюсь в плечи Яна ногтями, пытаюсь его тормознуть… Однако он неумолим. Мучительно стонет, но с ритма не сбивается. Его член будто бы твердеет и становится еще больше. Только в моей глупой голове мелькает мысль, что он меня разорвет, наслаждение усиливается. Боже мой, оно возрастает настолько, что я начинаю бесконтрольно содрогаться.

– Ян, Ян… – удается прошептать, прежде чем происходит тот взрыв, которого я так боялась.

64

Я должен быть в Ю.

© Ян Нечаев

Я сотрудничаю с мозгом, дружу со своим сердцем и сохраняю гармоничные отношения с той уязвимой духовной сущностью, с которой, как я полагаю, двадцать лет назад и стартовал мой земной путь.

Основная миссия – прожить эту ни хрена не легкую жизнь с удовольствием, но достойно.

В наличии опорная схема.

Я точно знаю, чего я хочу и что в моей жизни главное.

Однако этот багаж, умение им пользоваться и стабильное функционирование всех внутренних систем не отменяет того, что моментами я веду себя как животное. Мысли о сексе притесняют все, даже самую важную информацию. Девяносто девять процентов актива уходит с молотка, и член, получая контрольный пакет акций, начинает думать за весь организм.

Можно ли рассчитывать, что каждый совершаемый им выбор будет разумными?

Безусловно, нет.

Возможно, когда мне стукнет девяносто, гребаный хер перестанет тянуть всю имеющуюся энергетику, словно самая значимая и монументальная вышка Вселенной. Нет, я, блядь, конечно, не стремлюсь к тому, чтобы он полностью разучился принимать сигналы. То, что поистине охуенно, не должно становиться хуевым. Таких скачков мне не надо. Я просто надеюсь, что смогу думать прежде всего головой.

В девяносто, повторюсь.

А пока мне девятнадцать, и мы принимаем решение заняться сексом без презерватива.

Сука, какая тупость, что, будучи одержимым желанием трахнуть Ю, к исполнению этой мечты я оказываюсь не готовым. Бесоебил так долго. Сходил с ума. Был уверен, что это случится. Но совершенно не ожидал, что мы придем к этому так скоро.

Я не был готов даже к тому, чтобы увидеть ее голой.

Пересмотрел многих. И попадались всякие. Но лишь сейчас я допираю, что разница между особями женского пола существует ошеломляющая. Она, мать вашу, попросту космическая.

Есть девчонки, а есть Ю. Вот настолько.

Даже если бы мой опыт до Юнии исчислялся тысячами, момента, когда я раздеваю ее и, блядь, не знаю, что делать дальше, было не избежать. Я, сука, не только растерялся и утратил контроль над своими реакциями, готовый отстреляться в штаны. Я, мать вашу, смутился! И это чувство вдруг усилило мое возбуждение настолько, что я с голодухи чуть не заскулил.

Нереально сексуальные формы, завораживающие цвета, одуряющие контрасты, совершенная красота, душеебательная невинность и оглушающая похоть – лютое сочетание, которое я не могу забыть.

Вот вроде немало времени прошло, как прикрыл все это своим телом, а видеть не перестал. Выжгло не только сетчатку глаз. Осело жаром где-то внутри.

Попробовал отвлечься поцелуями. Идея, достойная премии Дарвина, согласен.

Ю еще добивает своими признаниями. Не оставляет шансов выжить. Повторяет и повторяет, пока я пытаюсь вспомнить, что делать, чтобы не проваливаться в поглощающее все разумное и доброе неистовство.

Я ей, вышибая двери в душу, тоже сообщаю важное.

– Ай лав ю, Одуван. Разбесоебился страшно.

Стыдно, но, кроме всего прочего, тем самым предупреждаю: не могу быть адекватным.

Чувств, эмоций и ощущений столько, что меня из-за них натурально тошнит. Ловлю передоз со всеми вытекающими.

И я собираюсь раскрутить все это еще сильнее?

Пиздец, как смело.

– Я люблю тебя… – бомбит Юния нещадно, пока я приподнимаюсь, чтобы освободиться от штанов.

Стоя на коленях между раздвинутых бедер Ю, пялюсь на влажные завитки ее необычайно светлых лобковых волос. Непривычно это выглядит, очевидно, из-за того долбанутого правила, которого я придерживался все годы зрелости. Я ведь реально никогда не ебал блондинок. Правда, и у брюнеток на наличие волос на пизде я особо внимания не обращал. Полагал, что мне нравятся бритые. Сейчас же, глядя на скромные завитухи Ю, чувствую себя вдруг страшным извращенцем. Сорян за уточнение, но это не те дебри, которые я встречал в ретро-порно. Кудряхи заи едва прикрывают красноту ее набухшего клитора. В то время как розовые и шелковистые складки половых губ представлены на обзор полностью – на них нет ни единой волосинки. Кроме того, благодаря бушующему в камине ярко-оранжевому пламени я отчетливо вижу то самое крошечное сужение нежной плоти, где находится вход в тело Ю.

– Я люблю тебя… – продолжает шептать.

Блядь, я очень надеюсь, что она не замечает того, как я рассматриваю ее. Думаю, даже не предполагает, что именно демонстрирует с раздвинутыми ногами, иначе бы так спокойно не лежала. Сама ведь смотрит исключительно мне в лицо. Несколько раз перехватываю взгляд – Ю непоколебима. Если бы не видел, насколько она мокрая, решил бы, что в сексе заинтересован только я. Но Юния течет. Капитально течет. Понимая, что скоро я это не только видеть и вдыхать буду, но и почувствую обнаженной плотью, наконец, сдергиваю штаны.

– Я люблю тебя… – упорно толкает моя медовая зая.

А я представляю, как на ее влажные завитухи упадут молочные капли моей спермы, и даю такого ебу, что полностью для мира теряюсь.

Порываюсь наброситься на Ю, словно изголодавшийся дикарь.

Но в последний момент, когда воздух касается переполненного кровью, мучительно тяжелого и адски чувствительного члена, застываю, тупо не в силах пошевелиться.

Поясницу и низ живота опаляет огнем. Яйца рефлекторно поджимаются, после чего их переполняет болью.

Вдох. Выдох. Монументальность моей вышки зашкаливает.

Это Ю. Моя Ю. Моя зая. Мой нежный Одуван.

«Любовь. Любовь. Любовь», – повторяю мысленно, как мантру.

Хорошо, что Юния в этот же миг юзает это слово вслух.

В блок похоть. И я накрываю ее обнаженное тело своим.

Глаза Ю расширяются и стекленеют. Возможно, эта реакция выражает какую-то долю присущего моей пугливой и робкой зае страха, но по большей части вызванные нашим контактом впечатления, я уверен, являются положительными. Чувствую, что член утопает во влаге между ее ножек. И, блядь… Сам не знаю, как выдерживаю это. Нейронные сигналы ведь молниеносно летят в мозг. Обрабатывая их, я прихожу к странным заключениям. Ароматный секрет Юнии – настойка, в которой я хочу искупаться полностью. Пусть сожжет мне плоть, выжрет меня до души… Мать вашу, пусть.

– Расслабься, Ю, – прошу, словно это, блин, реально.

Сдвигая ее ножки повыше, перехватываю ладонью член. Стискиваю со всей силы, чтобы тормознуть приток крови. Дожидаясь некоторого онемения, раздвигаю нежные лепестки головкой и касаюсь ее плоти. Сцепляя зубы, двигаю по промежности вверх-вниз.

Тону, мать вашу, словно не умею «плавать». Будто все это происходит со мной впервые. Да, блядь, по сути – впервые. Это ведь моя Ю. Моя любимая девочка. Моя-моя.

Изнутри то вымораживает, то огнем полыхает, то давлением долбит таким, что темнеет в глазах. И я не знаю, как справиться с этими перепадами. Чувствую себя то суперменом, то дряхлым, сука, стариком.

Блядь… Боже… Блядь… Боже… Блядь… Что мне делать?

Копчу матом через слово.

Не лучший момент, чтобы вспоминать отца. Но я роюсь в памяти в поисках советов, которые способны вытащить меня из лужи. Строгий наказ насчет презервативов улетает в «корзину» на старте. Я его потом восстановлю, просто сейчас мешает.

Прости, пап…

Вторым удаляю файл, в котором говорится, что облажаться перед любимой девушкой в первый раз не стремно, а вроде как вполне естественно.

Нет, я не имею права. Это не бьется с просьбой Ю.

«Сделай эту ночь особенной, Ян…»

Вероятно, мне придется сдохнуть от разрыва ствола или какого-то внутреннего, мать вашу, семяизлияния.

Ох, блядь, пусть сперма ударит мне даже в мозг. Пусть потечет по венам вместо крови. Пусть, сука, куда угодно уйдет! Но я не могу кончить до того, как войду в Юнию. Не могу!

Еще не понимаю, почему так важно сейчас оказаться в ней. Просто знаю, что важно.

В своих фантазиях я всегда начинал с малого. Представлял, как касаюсь, целую, трусь и всячески ласкаю непорочную Юнию Филатову. Подготавливая морально и физически, медленно развращаю ее личность.

В реальности же сталкиваюсь с тем, что обнажившаяся передо мной Ю толком тронуть себя не дает.

– Расслабься, маленькая, – шепчу, когда она вдруг упирается ладонями мне в плечи и, вдавливая пятки в шкуру, в напряжении инстинктивно, хоть и безуспешно, пытается оттолкнуть мое тело.

Целуя сладкие дрожащие губы заи, догоняю, что пока разглядывал ее между ног, совсем забыл о сокровище Юнеско. Тут-то я вспоминаю, что собирался зайти с козырей – довести ее до изнеможения ртом. Отстраненно отмечая то, как самого потряхивает, спускаюсь к желанному третьему разряду. Соски Ю, несмотря на внушительный объем самих сисек, по моей оценке, являются маленькими. Направляясь к ним, я даже не уверен, что мне удастся вобрать их губами. Поэтому сначала я провожу по бледно-розовой выпуклой пике языком. Дожидаюсь, когда на ней появится подобие мурашек, снова облизываю ее. Юния вздрагивает, словно только проснулась, и в момент, когда я, наконец, всасываю сосок, заходится в неясной для меня панике.

– Зачем ты так делаешь? – пищит, упираясь мне в плечи ладонями.

Успел ощутить, как вершина стала твердой. Думал, это является результатом возбуждения, но Ю, по ходу, неприятно. Отталкивая меня, проявляет настойчивость. Ладони то и дело соскальзывают, ведь моя раскаленная кожа уже не просто пылает, она становится крайне плотной от напряжения и лоснится от пота.

– Не нравится? – спрашиваю насчет сисек, потому что в голове мутно, и сделать какие-то свои выводы все сложнее.

Ю мотает головой, вызывая у меня странное чувство разочарования. Я так долго ждал этой близости. Дорвался до своей мечты. Хочу ее попробовать во всех, мать вашу, планах. Целовать, лизать и кое-где покусать.

Но…

– Пожалуйста… Давай быстрее, – молит Ю, издавая странные вздохи и всхлипы.

Неужели настолько боится? Я ведь еще ни хрена не сделал.

– Что быстрее?

– Просто… Сделай это, Ян… Лиши меня девственности скорее! Остальное потом!

– Окей.

Мой ответ звучит ровно. Мол, понял-принял. Однако на деле все не так просто.

Загоняясь непонятным для меня поведением Ю, упускаю ряд собственных реакций. Но, увы, ненадолго. Ровно до того мгновения, как приходится выпустить из ручных тисков член и снова прижать его Ю между складок.

«Лиши меня девственности…»

Мог ли я мечтать, что Юния Филатова попросит меня о подобном? Да ни в жизнь. Учитывая ее скромную натуру, в моих фантазиях я ее либо совращал, либо применял силу. И никогда, даже в самых моих смелых мечтах, она не текла так обильно, как это происходит в реале. По правде сказать, я вообще не помню ни одну настолько мокрую девчонку. Хотя, возможно, не обращал внимания. По большей части ведь, сорян за честность, было насрать, что они чувствуют.

Игнорируя разрывающий болт бешеный гул, топлю пульсирующую головку в жаркой влаге Ю. Закусываю губы, пока во рту не появляется вкус крови. С надрывом тяну ноздрями раскаленный воздух. Убедившись, что достаточно скользкий для проникновения, пытаюсь вдавить член во влагалище Ю.

И знаете, ни к тому, что это будет так трудно физически, ни к возникающим в связи с этим ощущениям, я не готов.

Это слишком медленный спуск в рай. Слишком тернистый. Слишком волнительный. Не уверен, способен его преодолеть.

Будем откровенны, до Юнии с подобной теснотой мне сталкиваться не приходилось. В какой-то миг я даже ловлю приход чистой паники. Что если у меня не получится войти в ее тело? Но тотчас после этой дебильной мысли я чувствую, как мой член продвигается. Незначительно, и сразу же стопорится, но все же... Вероятно, девственная плева Ю максимально растянулась. Ощущая, как плотно меня сжимает ее вагинальный канал, понимаю, что следующим толчком сорву целку.

Зафиксировав Юнию, чтобы удержать от лишних движений, сжимаю зубы, прекращаю дышать и совершаю резкий силовой выпад. Дойдя до упора, мучительно стону. Башню срывает даже не от того, настолько внутри моей заи тесно и жарко, а от самого осознания произошедшего.

Это моя Ю. Мой Одуван. И я в ней.

Я. В. НЕЙ.

Блядь… Боже… Блядь…

Только сейчас постигаю истины, которыми когда-то пичкал отец. Оказывается, я их не понимал! Не догонял, чем на самом деле является близость. Не знал, что такое любовь к женщине.

Секс всегда был просто сексом. Возможностью получить удовольствие. Быстрым способом скинуть напряжение. А иногда тупо слить агрессию.

Мне нравилось доминировать. Я упивался данной мне от природы властью. Я любил трахаться. Но секс никогда не являлся интимным, духовным и объединяющим актом.

До Юнии.

Я был одержим ею столько лет. Столько, сука, лет!

И вот я в ней. Ощущаю шелковистое сопротивление ее влагалища, его критическое натяжение и горячую дрожь. Чую запах ее крови и аромат ее желания. Вижу залитое слезами лицо. Чувствую отголоски ее страданий.

У меня самого размах от удовольствия до муки такой стремительный, что кажется, в какой-то момент тупо отключусь. Но я не имею на это права.

Целую Юнию. Слизываю с ее лица каждую, блядь, слезинку. Пока она не возобновляет возможность не только видеть меня, но и воспринимать как-то иначе, чем источник боли.

– Прошло?

Ю не отвечает. Однако я по глазам вижу, как меняются ее ощущения.

По моим чертовым венам ползет яд. Добирается до груди. Слева что-то воспаляется. Сердце трескается. Расходится на две рваные части. Одна из них куда-то ускользает. Покидая мое тело, заставляет организм работать на половине двигателя.

– В тебе так горячо, – хриплю я и целую Ю.

Говорю что-то еще. Предупреждаю, когда готов начать двигаться. Она возражает, но я же чувствую, что кайфует. Блядь, моя маленькая Ю кайфует, а значит, я должен… Должен трахать свою Ю.

И дело вообще не в разрядке – сейчас догоняю. Иначе я бы довел нас до оргазма другим способом без всяких рисков.

Я должен быть в Ю. Сейчас.

Проникновение в ее тело – не просто часть полового акта. Не примитивный факт нахождения моего члена во влагалище девушки. С Юнией этот контакт является чем-то гораздо-гораздо большим.

Я люблю ее. Люблю до отчаяния. До крайней формы безумия.

Сиплю об этом вслух, прежде чем познакомить Юнию с основной частью процесса, начав ее непосредственно трахать. Но движения настолько захватывают Ю, что она, кажется, не слышит меня.

Охреневаю от реакций, которые выдает. Завораживает настолько, что о собственном наслаждении забываю.

Каждый мой толчок Юния принимает с шоком и сладким содроганием. Впиваясь в мои плечи, дико краснеет, бьется в удовольствии и лихорадочно ему сопротивляется.

– Я не могу терпеть… Не могу…

Замираю, но влажная пульсация ее плоти не стихает. Она течет. Тонет в своем вожделении. И не подозревая, что даже ее похоть является поразительно нежной и трепетной, ужасно этого стыдится.

– Больно?

Глядя ей в глаза, мечтаю остаться внутри нее навсегда.

– Нет… Просто… Страшно…

Вздыхаю с облегчением и с некоторым самодовольством улыбаюсь.

Возобновляю толчки, Ю совсем теряется. Пьянеет от блаженства. Блядь, я с такой чувственностью никогда прежде не сталкивался. Прикрывая глаза, она изгибается, дрожит, постанывает, с каждым моим тугим толчком все жарче распаляется, увлажняется, плавится, течет, обжигает.

Осторожно целую, не уворачивается. Посасывая верхнюю губу, выбиваю из тела Ю волну за волной. Когда спускаюсь ртом к груди, вибрирует уже непрерывно. Соврала же, что неприятно. Помогая себе руками, охуеваю от отклика – моя Ю звенит. Томительной рябью идет и даже не понимает, почему это происходит. Дрожит, словно стекло, которое вот-вот должно лопнуть и рассыпаться на миллионы осколков.

Насасываю все, что открывает. В какой-то момент замечаю, что одинаково бурно отзывается на малейшую стимуляцию – будь то разбухший и раздраженный до красноты сосочек или просто любая часть шеи.

Ловлю ее жаркие стоны. Глотаю влажные рваные вздохи. Пью ее похоть.

И двигаюсь в тисках ее тела. Двигаюсь, сохраняя мучительно медленный и одуряюще чувственный темп.

– А-а-ах… – выдыхает Ю особенно громко.

Извиваясь, вцепляется в меня и замирает. Сокращение ее внутренних мышц усиливается. Выжимаемый и сжигаемый ими мой член пульсирует так, словно в нем что-то сломалось. Но я не сбиваюсь. Простонав, не прекращаю трахать Ю.

– Ян, Ян… – шелестит, прежде чем взорваться.

К сожалению, не могу прочувствовать всю мощь ее оргазма. На первых же спазмах осознаю, что должен выдернуть из нее член. Едва это делаю, начинаю кончать. Заливая спермой те самые скромные завитки волос, таращусь на сокращающуюся слегка растянутую дырку Ю. Яркости этой картинке добавляют брызги ее девственной крови.

Мать вашу, как меня это тащит… Как же охуенно меня тащит!

Хрипы и стоны выходят из моего нутра так же долго, как длится подаренный моей любимой девочкой чумовой экстаз.

А потом… Едва восстанавливаю натужное дыхание, душу выметают другие эмоции.

Очнувшаяся от морока Юния, очевидно, совершенно случайно смотрит на мой член и оставленные на ее теле потоки семени и выражает при этом такое милое изумление, что я просто не могу не рассмеяться. Был бы телефон под рукой, запечатлел бы эти кадры на память. Хотя я, блядь, уверен, что они и без того останутся со мной навек.

– Ай лав ю, Одуван… – шепчу ей, обнимая. – Ай лав ю.

Она не отвечает. Судорожно вздохнув, просто прячет лицо у меня на груди. Прижимается отчаянно. Даю ей успокоение. Позволяю укрыться. Стискиваю в ответ крепко-крепко. И громко смеюсь.

– Я-я-ян…

Улавливаю ее панику.

– Ш-ш-ш, зай. Все хорошо. Все шикарно. Я… – вздох такой глубокий, будто ведро в криницу свой души бросаю. Со свистом улетает. Повиснув на цепи, едва не вырывает мне нутро. Но я сглатываю, собираюсь с силами и выдаю бурю с требуемыми ситуацией весомыми, но ласковыми интонациями: – Люблю тебя, моя Ю. Люблю.