Текст книги "Это всё ты (СИ)"
Автор книги: Елена Тодорова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 35 страниц)
34
Моя чума непобедимая.
Такая вот истина.
© Ян Нечаев
Подъем был запланирован на восемь утра. Но я просыпаюсь в половине шестого. Не размыкая глаз, на инстинктах веду ладонью по атаковавшему меня ночью маленькому теплому телу Ю, пока не осознаю, что под моими хамскими пальцами оказывается ее ягодица.
Блядь…
Юния практически лежит на мне. Рука вокруг моей шеи обернута, голова на груди лежит, сиськи припечатаны к предплечью, согнутая в колене нога поверх моего бедра закинута. Более того, боком я, что, вероятно, меня и разбудило в столь ранний час, ощущаю жар ее промежности. Оценив все это, позволяю себе несколько раз по-быдлюгански сжать сладкую булочку.
Охуевший от такого счастья член одурело дергается. Приподнимая резинку боксеров, рвется, наглая дубина, наружу. Хорошо, что штаны не снимал.
Стиснув зубы, перемещаю руку на безопасную территорию – Юнии на спину. Но это, конечно, мало успокаивает полностью пробудившийся и разбушевавшийся организм. Пока длится, казалось бы, невинный контакт с Ю, идет адский покос моих нервных клеток.
Пялюсь на спящую красавицу, пока слюну во рту не разбавляет кровь. После этого заставляю себя выскользнуть из-под нее и встать с кровати. Правда, стойкость мою пошатывает, когда вижу, как Ю тянется на мою половину и, поворочавшись, скручивается там невероятно трогательным комочком. Не думаю, что в этом толстом костюме можно замерзнуть, но все же, прежде чем уйти в ванную, накрываю ее пледом.
До первой тренировки команды успеваю и пробежаться, и накуриться, как черт.
С Ю встречаемся только за завтраком, так как в комнате, куда почти пять часов спустя возвращаюсь изрядно измотанным, чтобы принять душ, ее не застаю.
Потеснив Валидола, приставляю к углу стола дополнительный стул.
– Привет, – выдыхаю Ю на ухо.
Когда удается поймать ее смущенный взгляд, не могу сдержать улыбку.
– Доброе утро, Ян, – шелестит красивая.
– Не думал, что скажу это тебе когда-нибудь, Одуван… – тяну все так же тихо, чтобы слышала только она.
Улыбаюсь шире, но почти сразу же, как Ю фокусирует на моем лице робкий, но определенно заинтересованный взгляд, чувствую острую необходимость перевести дыхание. А сделав это, прикусываю угол нижней губы и в принципе всячески её, блядь, жую, пока наблюдаю за Юнией.
– Что? – не пытается скрывать любопытства она.
– Ночь с тобой – лучшая ночь в моей жизни.
Добиваю это признание совершенно неуместной хулиганистой ухмылкой.
– Ян… – укоряет, как обычно, слишком мягко, чтобы это можно было принять за реальное возмущение. – Ты меня смущаешь.
Отзываюсь смехом, просто потому что снова чувствую себя счастливым. Закидывая руки ей за голову, притягиваю, чтобы обнять.
– Можешь вернуть мне любезность, – бомблю на ушко.
– Тяжело это сделать, – шепчет Ю взволнованно.
Перемещаясь, находит взглядом мои глаза.
Из-за того, как я удерживаю ее, между нами пар собирается, но это, по ходу, уже мало нас заботит. Наклоняя головы, сталкиваемся лбами. Смотрим друг на друга, цепляясь во время моргания ресницами.
– Почему?
– Ни с кем кроме тебя я никогда не спала.
«Я не сплю с парнями в одной кровати…»
Что-то такое она уже говорила. Но может ли такое быть, что за блядских два года отношений с Усмановым у них не было ни одной совместной ночевки? Рили? Не хочется поминать его… Но я должен знать.
– Эм… Ты серьезно, Ю? А как же Свят?
– Ты что… – пытаясь вытолкнуть этот вопрос, задыхается. И мое гребаное сердце принимается бешено намахивать еще до того, как ей удается выдавить: – Нет, конечно.
«Да! Да! Да!» – ликую я мысленно.
– Ну, так тем более, зай.
– Что тем более?
– Лучшая ночь для нас обоих.
– Угу, – выдает Юния после паузы.
И меня вновь захлестывает счастье. Глотая ее сладкое дыхание, с трудомсдерживаюсь, чтобы не поцеловать.
Ну как сдерживаюсь…
– Губы не трогаю, – хриплю в свою защиту, когда Ю вздрагивает на одном жадном касании к щеке. – Не трогаю губы, – повторяю еще более низко. С гремучим скрипом. И присаживаю, блядь, в уголок манящего рта. – Не трогаю, зай.
Но после третьего раза, черкаю по всей площади, пока отстраняюсь. Сдерживая разбивающую ее дрожь, невольно сжимаю руками хрупкие плечи.
– Мм-м… – мычу сдавленно, словно мне сто, мать вашу, лет.
И отстраняюсь.
– Ладно, – ухмыляюсь, хотя внутри все прям на максималках бурлит. Юния смотрит на меня растерянно. Моргает заторможенно. Крайне осторожно переводит дыхание. – Ешь, а то останешься голодной.
– По-моему, кое-кто охуел вкрай, – подъебывает Самсон, когда перебираюсь к нему, чтобы дать Ю, да и себе самому, передышку.
– Пошел ты.
– Мне, безусловно, похрен, но ваши облизывания выглядят так себе, учитывая, что все в курсах насчет Усманова. Хочешь, чтобы кто-то вас слил?
Честно? Мое сердцебиение ускоряется. Но я, конечно же, прикидываюсь, будто не колышет.
– И кому это надо? На себя намекаешь?
Самсон хмыкает.
– Ты же не тупая скотина. Со мной можешь идиота не клеить, – рычит приглушенно. – Оглянись, блядь. Переебал полгруппы, а теперь на глазах у парочки использованных чикс плодишь розовых единорогов с Недотрогой. Бабы – народ ревнивый и мстительный, не слышал?
Напрягаюсь. Но на словах, конечно, не выдаю.
– Кучеряво базаришь, Самсон. Решил за раз высрать весь личный опыт? У меня так-то проблем с бабами не бывает. Я им ложных обещаний не выписываю – претензий не возникает.
– Ага, – брякает Макс едко. – Заметно по Липучке. Ну, мне похрен, я же сказал. Думай сам.
Вскидывая взгляд, прохожусь по толпе. Туда-сюда, цепляюсь с Кирой. И не сказал бы, что она что-то особенное выкидывает. А вот Ю сразу же наш контакт перехватывает. Стрельнув в меня обиженным взглядом, тотчас дует губы.
И я, мать вашу, забываю о Кире.
Единственное желание, которое бьется в каждом ударе пульса – лететь к Ю, сбивая ноги.
Подавляю этот порыв. Спешно закидываюсь завтраком. Терпеливо жду, когда опустеет тарелка Филатовой. И лишь после этого подрываюсь, чтобы подойти к ней.
Присаживаясь рядом с ее стулом на корты, с ухмылкой ловлю ладонь, которую Юния пытается от меня спрятать.
– Что опять не так? – смеюсь, бессовестно прусь от ее ревности.
– Ничего, – выдыхает она взволнованно и снова выдергивает кисть.
– Тогда замри, Одуван.
– Мне… Мне нужно идти, Ян.
Намеревается встать, но я сжимаю ладонями ее бедра, блокирую этот подъем.
– Ян, – задыхается она.
И я, мать вашу, тоже. Но прикрываю эти рывки хохотом.
– Да, бля… Зай… Давай подружим руками. На удачу мне.
– Что?
Застывает, наконец, позволяя скользнуть пальцами по открытой ладони.
– Будешь за меня болеть? – отвлекаю вопросом, чтобы полноценно насладиться этим контактом.
Глядя прямо в глаза, неторопливо наворачиваю круги вроде как допустимой чувственности. Сглатываю, когда кажется, что сердце разворачивает свою деятельность прям в глотке. Помогает, конечно, слабо. Но все-таки… Хоть что-то. Сопротивляюсь дрожи, которую Ю у меня вызывает, однако оказываюсь бессильным. Единственно верным было бы отпустить ее. Но я, блядь, не могу.
– Будешь, Ю?
– Да… – выдыхает она.
И, мать вашу, в этот миг с такой одуряющей потребностью мой взгляд принимает, что я только от этого пьянею сходу.
– Только, пожалуйста, я тебя очень прошу, Ян…
– М?
– Ни с кем не дерись!
– Хах.
– Ни во время игры! Ни после нее, Ян!
– О-у… Ну, давай так, зай, – улыбаюсь, радуясь тому, что так откровенно беспокоится обо мне. – Ты надеваешь мою футболку, я весь день, как удав. Мирный.
Она колеблется. Но недолго.
– Никого не тронешь, даже если тебя цеплять станут? Обещаешь?
В две секунды преодолеваю внутренний протест. Можно сказать, с лету.
– Обещаю.
– И твоя фамилия… То есть твоя футболка будет только у меня? Я толпой с тобой дружить не стану!
В солнечном сплетении загорается. Сердце трещит по швам. Мышцы разбивает свежими волнами дрожи.
Да я просто, блядь, задыхаюсь от восторга. Но на выходе, конечно, ржу.
– Только у тебя, Ю, – присягаю сипло.
Подмигиваю в ответ на ее улыбку.
И… Прижимаюсь губами к центру раскрытой ладони.
Бах, бах, бах… С размахами долбит мой мотор.
Приподнимая веки, которые в какой-то момент тупо прикрыл в удовольствии, вижу мурашки у Юнии на запястье. Тянусь к ним губами. Целую жарче, потому что жадно.
А потом…
Когда я стою вечером с командой на поле, Ю меня снова раскатывает. Появляясь для исполнения гимна в совершенно охренительном, развевающемся на ветру белом одеянии, на долгое мгновение лишает меня возможности функционировать. Вижу, как она нервничает, только это и заставляет меня отмереть. Разулыбаться, когда сердце не бьется – та еще задача. Но я уверенно выставляю большие пальцы и тяну эту эмоцию, пока Ю не отвечает.
Разряд. Удар, второй, третий... Загремели. И полетели.
Ее мелодичный, но сильный ангельский голос с первой строчки берет в оборот весь стадион.
Я был уверен, что будет так. Не удивляюсь. Ни грамма.
Власть, которую надо мной имеет чарующий тембр Ю, поднимает из глубин моего тела дрожь, которая расцветает на поверхности моей кожи мурашками. И я знаю, что подобное происходит сейчас с каждым.
Ревную, конечно, зверски.
Все ведь смотрят на мою Ю. Все ею наслаждаются. Все ею заслушиваются. Она пленит тысячи сердец.
Ревную. Конечно, ревную.
Но вместе с тем… Раздувает грудь от гордости.
Поддерживая аплодисментами требуемый ритм, двигаю в темп головой. Выдавая на подпевках, качаюсь. Напоказ куражусь. Кулаком отбиваю воздух. Свистом завершаю выступление Ю.
Она опускает микрофон. Смотрит на меня. Счастливо смеется.
И похрен, что у меня в очередной раз клинит сердце. Слегка выпячивая губы, отправляю ей якобы небрежный воздушный поцелуй. Нервно облизываясь, дерзко подмигиваю.
Ю прижимает ладонь к груди. Краснея, опускает взгляд. А потом… Вскидывая его, спешно и явно взволнованно отвечает. С отмашкой ручкой, с губами уточкой – все дела.
Это нокдаун, ясно вам? Даун. Даун. Прилет, после которого сотрясается весь мой мир. Пространство расплывается, а я улыбаюсь, как втрескавшийся по уши баран.
Да, мать вашу… Моя чума непобедимая. Такая вот истина.
Юния откладывает микрофон на колонку и берет футболку, которую я ей дал перед матчем. Сначала неловко поднимает, а потом вдруг вскидывает над головой как флаг.
Я задерживаю дыхание.
Но…
По факту, пока Ю надевает поверх платья футболку «11 Нечаев», мой обезумевший пульс носится по всем моим венам, как по автостраде. Фиолетово на анатомию. Оторван от реальности. Гасит лютым пламенем по всему организму.
И именно в этот момент, глядя на безбожно прекрасную Юнию Филатову, прямо на этом гребаном поле клянусь себе, что положу душу за то, чтобы когда-нибудь она стала по-настоящему моей. Нечаевой.
Юнией Нечаевой.
Салютую небу. Мол, держитесь. Добьюсь. Увидите.
Отыгрываю матч, будто сам Бог. Разве может быть иначе? Ю со мной. Ради меня на трибуне. В моей футболке. Радуется, когда забиваю или удачную передачу провожу. Подскакивая с места, хлопает и что-то кричит.
Да, блядь… Ну очарован я. Пожизненно. И че? Проблем нет. Меня прет от этого состояния. Я, мать вашу, могу все. Абсолютно. На допинге эмоций сильнее всех, быстрее всех, выносливее всех.
Похрен даже, когда после победы цепляют типы из противоборствующей команды. Заржав, выкатываю им фак и ухожу к трибунам. Машущий флажками народ едва не вываливается на поле. Игнорирую их ор. Подзываю Юнию. Прихватывая за талию, вытаскиваю к себе, чтобы со смехом подбросить несколько раз в воздух.
Не опуская на землю, прижимаюсь к ее лбу.
– Поздравляешь, зай? – выдыхаю запыханно.
Сердцебиение дробью летит. Эмоции продолжают фигачить салютами.
– Поздравляю, – шепчет она смущенно.
Я разгоряченный, потный, взбудораженный и безбашенный.
Смотрю на губы Ю. Намекаю. Нутро на куски рвется.
Но я не напираю.
– Посмотрите в кадр, пожалуйста, – влезает в вакуум нашего пространства со своей камерой Валидол.
Ю поворачивается, улыбается… До, ре, ми, фа, соль, ля, си… Разъеб.
Похер на Валидола. Похер на инструктаж от Мадины. Похер на всех. В каждом кадре запилен на Ю.
Знала бы она, как я хочу ее поцеловать… Знала бы…
Непобедимая же… Чума.
А дальше танцы-шманцы, тесный контакт, оголтелое веселье, хоровое пение, тайная страсть, искры и молнии, затяжные и глубокие взгляды… До дна. До предела. До передоза. Без какой-либо пошлости открываем новые миры. Просто рука в руке, глаза в глаза, улыбка на улыбку… И играет неизведанными фибрами душа.
35
У меня есть три недели, чтобы настроиться на разговор.
© Юния Филатова
Ян Нечаев: Две ночи, и я забыл, как засыпать одному. Ты что натворила, зай?
Юния Филатова: Ян…
Юния Филатова: Прекрати, пожалуйста)))
Быстро набивая текстовые сообщения, вся пылаю. И, как бы я ни ругала себя, осознаю, что в этом жаре не просто смущение кипит, а самый настоящий восторг.
Ян Нечаев: Не могу)))
Ян Нечаев: Честно? Пиздец как не хватает твоей ляжечки на бедре.
В груди все в жгучий моток скручивает, а внизу живота так щекотно становится, что я не могу сохранять неподвижность. Дернув ногами, перекатываюсь на кровати в надежде, что давление матраса на переднюю часть моего тела приглушит все эти вибрации. Но оно как-то совсем наоборот срабатывает. Кажется, будто внутри меня лопается шар. По организму разлетаются колючие искры пьянящей энергии. На коже проступают мурашки.
Ян Нечаев: Тупо звучит, да? Я не знаю, как это иначе описать.
Ян Нечаев: Ю… Прямо сейчас у меня, трындец, аритмия. Из-за тебя. А ты ведь даже не рядом. Просто в моей голове.
Ян Нечаев: Да, блядь… Если быть откровенным, в каждой клетке моего гребаного организма.
Ян Нечаев: Я хочу тебя.
Прочитав это, охаю и сразу же задыхаюсь.
Ян Нечаев: Э-эм… Сорвалось. Не дописал.
Ян Нечаев: ХОЧУ ТЕБЯ УВИДЕТЬ.
Переведя дыхание, прячу в подушку глупую улыбку.
Пока лежу так, во Вселенной, которую открыл за моей грудиной Ян, происходит масштабный звездопад.
Когда улавливаю очередное жужжание мобильника, по телу прокатывается свежая волна дрожи.
Ян Нечаев: Давай встретимся сейчас.
Ян Нечаев: Я приду на старую площадку. Выйдешь?
«Ох, Ян…» – вздыхаю мысленно, разрываясь между безумным желанием встретиться и пониманием, что это сейчас недопустимо.
Ну как я выйду? Что скажу родителям?
Еще не все задания перед завтрашним учебным днем разгребла. Вроде и попала домой еще утром… Но много времени съела бытовая суета. Нужно было до возвращения родителей разобрать сумку, перестирать и пересушить одежду. Особенно в этом плане подгоняли футболка Нечаева и платье, которое я одолжила у вокалистки. Не могла допустить, чтобы эти вещи кто-то увидел. Только спрятав их, немного расслабилась. Искупалась, высушила феном волосы, привела в порядок брови, в кои-то веки сделала маску для лица и маникюр… Мне хотелось быть красивой.
Стыдно признаться, чуть позже, валяясь на кровати, я даже наделала пачку селфи.
Зачем?
Боже… Я отправила три фотографии Яну, стоило ему только написать и спросить, чем я занимаюсь. Понимала, что не должна так делать. Но остановить себя не могла. Счастье, которое меня наполнило после того, как Нечаев прислал мне пылающее сердце, а за ним собственное забавное селфи с красноречивой мимикой, как он заценил и впечатлился, стоило всех мук совести.
Потом приехали мама с папой и Агния. Пришлось рассказывать им о своем выступлении, матче и в целом о поездке. К слову, я так далеко от дома была впервые и эмоций, даже при учете тех, о которых нельзя рассказывать, привезла немало.
Ян Нечаев: Не молчи, Ю.
Ян Нечаев: Хочу забрать тебя.
Ох, Ян…
Вздохнув, с болью набираю причину отказа на встречу. В груди все аж звенит от острого сожаления. Кажется, словно что-то на осколки разлетелось. Но я и правда не могу себе позволить эту вылазку.
Отправить сообщение не успеваю.
Тихий стук в дверь заставляет подхватиться и воровато спрятать телефон под подушку. Оборачиваясь, обмахиваюсь ладонями. Прикладывая их к щекам, надеюсь, что визуально те не так сильно горят.
Прочищаю горло.
– Входите.
Порог переступает Агния. Ничего не могу с собой поделать: вздыхаю с облегчением, что это не мама и не папа… Не в том настроении, чтобы выслушивать очередные наставления.
Улыбаюсь Агусе, когда она забирается на мою кровать и ложится рядом. Однако эту эмоцию быстро замораживает шок, стоит сестре прошептать:
– Ты изменяешь Святу?
– С ума сошла? – выпаливаю так же тихо, но в предательской панике крайне задушенно. – Что несешь?!
– Хм… – выдает Ага, поворачиваясь на бок и подпирая голову ладонью. Ей только недавно исполнилось четырнадцать, но порой кажется, что она старше меня. Яркая и чрезвычайно эффектная для своего возраста. Да и уверенности у нее намного-намного больше. Даже когда между собой разговариваем. – В блоге вашей футбольной команды появился пост об этом выездном матче. Там странные фотки. Нечаев держит тебя на руках и как будто целует… – в конце оставляет многозначительную паузу.
В моей голове что-то взрывается. Уши закладывает от этой волны ужаса.
Не сказав Аге ни слова, резко вытаскиваю из-под подушки телефон и принимаю сидячее положение. Плевать, как это выглядит со стороны. Сердце бьется где-то в горле, пока захожу в приложение и открываю нужный аккаунт.
– Боже…
На первой же фотографии в посте запечатлен один из самых прекрасных, но определенно компрометирующих меня моментов. Столкнувшись лбами, смотрим с Яном друг другу в глаза. И при этом поймавшая кадр камера захватывает его номер и фамилию на моей спине.
– Боже… Боже… – бормочу в панике, пока пролистываю остальные снимки в карусели.
Юния Филатова: Привет! Убери, пожалуйста, все фотографии со мной из поста.
– Ты не любишь Свята? – выдает Агния не столько вопросительно, сколько осуждающе. Вздыхает огорченно. А потом и вовсе сердито отчитывает меня: – Если Свят увидит эти кадры, ему это разобьет сердце! Ты это понимаешь?! Как ты можешь так?! Не любишь, так не морочь ему голову! Честно скажи!
– Конечно, люблю! Что ты такое говоришь?! – прикрикиваю на нее шепотом.
– Не любишь, – шипит Ага. – Иначе бы не смотрела так на Нечаева!
– Послушай… – начинаю я.
Но отвлекаюсь на входящее сообщение.
Мадина Скоробогатова: Ну что такое, ма-харошая? Красивые же фотки! И все более чем прилично.
Юния Филатова: Ты не понимаешь! У меня из-за них будут огромные проблемы! Убери, будь человеком. Прошу!
Мадина Скоробогатова: Ладно… Будешь должна.
Юния Филатова: Конечно.
Хвала Богу, через пару секунд все фото со мной исчезают. Проверив несколько раз, вздыхаю с облегчением.
Но…
Когда вскидываю взгляд на Агу, обнаруживаю совершенно нетипичную ситуацию – лицо сестры залито слезами.
– Я от тебя такого не ожидала… – бормочет она, дрожа губами. – Вся такая… Идеальная… – икая, прерывается. Чтобы через мгновение с широко открытыми глазами выпалить: – И вдруг ТАКОЕ!
– Ничего ТАКОГО мы не делали! – защищаюсь в отчаянии. И сама себе не верю. – Не делали! Не целовались… Ничего!
– Я не верю тебе!
– Агусь… – тяну я.
Но она слетает с моей кровати и убегает, громко хлопнув дверью.
Сразу после этого меня накрывает самыми кошмарными эмоциями. Падая на подушки, чувствую себя так, словно бы умираю.
Толку от того, что мое сердце остается целым, когда кроет на кусочки душу?
Ян Нечаев: Почему ты не отвечаешь, Ю? Хах. Хоть пошли меня. Только давай без игнора. Выйдешь?
Это сообщение отзывается во мне неоднозначно. Мне дико больно и вместе с тем так головокружительно хорошо, что впору окончательно сойти с ума.
Юния Филатова: Не могу. Извини.
Как мне хочется удалить это написанное! Сильнее всего на свете это желание сейчас. Но я закусываю губы до крови и сдерживаюсь.
Ян Нечаев: Понял. Не вопрос.
Дурь! Какая же дурь то, что меня так расстраивает его ответ!
Юния Филатова: Спокойной ночи, Ян!
Он присылает мне подмигивающий смайл. И на этом все.
Надеюсь, сможет уснуть. А вот меня определенно ждет бессонная ночь.
Стараюсь не плакать. Заставляю себя мыслить трезво.
Как мне выпутаться из этой паутины боли?
Даже если предположить, что смогу полностью прекратить общение с Яном… Боже… Это ведь не облегчит мне жизнь. Проще терпеть поцелуи Свята не станет. Они будут вызывать отторжение и дальше. С каждым разом больше и больше. Да, я люблю его и не хочу ранить, но все мое естество против повторяющихся экзекуций. Сколько я еще выдержу? Кажется, что нисколько! Что-то важное уже разлетелось вдребезги.
Надо сказать ему, что больше мы не должны целоваться… Не можем быть вместе, как парень и девушка… Никогда не поженимся, потому как физическая близость с ним, Боже мой, совершенно точно уничтожит меня полностью!
Но как такое преподнести???
Когда понимаешь, что мама, папа, бабушка, сам Свят… Всех заденет мой эгоизм.
Страшно просто до ужаса. И вместе с тем впервые за долгое время я чувствую какое-никакое умиротворение из-за правильно принятого решения.
Разорвать отношения со Святиком – единственный выход.
У меня есть три недели, чтобы настроиться на разговор. Я обязательно придумаю, как сообщить эту информацию, чтобы не сильно ранить каждого.
А пока… Мне нужен мой реактивный Ян Нечаев, чтобы отвлечься от всех тягостных мыслей, иначе я до утра себя сожру.
Юния Филатова: Ян…
Отправляю только это сообщение, когда замечаю, что на часах уже перевалило за полночь.
Черт… Будить его звонком я не осмеливаюсь. За прошлый раз стыдно.
И потом… Задыхаясь, резко сажусь, когда в голову ударяет мысль, что он снова может быть не один.
Благо не успевают разгуляться мои нервы, как прилетает ответ.
Ян Нечаев: Куда за тобой подъехать?
И знаете… В этот момент я позволяю себе заплакать. Потому что этим сообщением сказано все. Оно характеризует не только отношение Яна ко мне. Но и самого Нечаева, как мужчину.
Я в восторге от него. Я покорена им. Я его люблю!
Юния Филатова: Я выйду к футбольной площадке.
Ян Нечаев: Ок. Минут через десять буду.
Одухотворяющий шквал эмоций подбивает меня соскочить с кровати и быстро заметаться в сборах по комнате. Раньше я бы тысячу раз задумалась, что делаю. Но сейчас никаких шатаний в моем сознании нет.
Чтобы не шуметь в прихожей, одеваюсь в комнате полностью. Хорошо, что в шкафу хранятся новые зимние курточка и ботинки. Для них еще рановато. Но пусть лучше мне будет жарко, чем я стану рисковать, копаясь на выходе из квартиры.
И вроде крадусь, как мышка, но, едва удается открыть главную дверь, позади раздаются шаги.
От страха все внутри замирает.
– Ничего плохого, говоришь, не делаешь? – расстреливает сестра шумным шепотом прямо мне в спину.
– Я все решила… – сообщаю, не оборачиваясь. – Не осуждай меня. Я поговорю со Святом, как только он вернется. Прикроешь?
Следует долгая пауза, в которой я слышу, что Агуся дышит так же тяжело, как и я.
– Иди, – выталкивает она, наконец.
И я сбегаю.
Выскакивая на улицу, не замечаю мелкой измороси. На всех парах несусь к футбольной площадке.
А когда вижу Яна… Издаю какой-то странный звук одуряющей радости. Он со смехом ловит меня и, подхватывая на руки, заставляет обвить себя ногами.
– Трижды, – хрипит, глядя мне в глаза.
– Что «трижды»?
– Столько раз останавливалось мое сердце, пока я думал, что ты не придешь.
Жду, что рассмеется, как обычно, смазав все впечатление. Но Ян сохраняет серьезность. Напряженно вглядываясь в мои глаза в свете уличных фонарей, отрывисто дышит.
– Ян… – шепчу, прижимая к его щеке ладонь. – Если будет зависеть только от меня, я всегда приду к тебе.
Он выразительно сглатывает, давая понять, как много это признание для него значит. Тяжело вздыхает. И тянется, чтобы прижаться губами к уголку моего рта.
Вздрагиваем, пораженные одной силой тока. Не нарушая границ, задерживаем этот контакт.
Но что может быть интимнее?
Сейчас мне кажется, что ничего. Мы уже друг в друге. Полностью.
И мне так страшно. Так восхитительно хорошо. Так изумительно прекрасно.
