Текст книги "Мир оранжевой акварелью (СИ)"
Автор книги: Елена Саринова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)
Глава 21
Белоснежное шуршащее платье. Карета в цветах и лентах. Умиленные лица родных и шепотом в самое, пылающее от волнения ухо: «Любимая, скорей бы». Голуби высоко в небе. Залихватские переливы аккордеона и шутки со взрывами смеха за длинным столом. И глубокий-глубокий вдох: «Ах, какое же это счастье». А рядом – горячее сильное плечо. Любимое. Навеки. И обязательно тихий рассвет за колыхающимися на окне занавесками. И глаза его близко-близко. А потом…
– … Монна Зоя, вы со всеми пунктами брачного соглашения знакомы?.. Монна Зоя?
– Да-а. Со всеми. Конечно.
– Тогда, подпишите их вот тут и тут… Дон Нолдо, теперь можете надеть символическое кольцо на палец своей супруги… И вы… донна Зоя… Поздравляю вас со вступлением в брак. С этого часа и до момента, отведенного Господом. И да прибудут с вами…
– Сэр Тибиус, я вас прошу не углубляться… Донна Зоя, как вы себя чувствуете?
– Все хорошо, дон Нолдо. И… спасибо вам за все… – вот и все. А мечты…
– Донна Зоя?
– Дон Нолдо, можно вас попросить?
– Я вас слушаю.
– Зовите меня, просто, Зоя. И на «ты». Это можно?
– Это можно. И… Зоя, у меня для тебя подарок. Правда, он припозднился по причине категорического отказа от услуг мага. В общем, посмотри в сторону двери…
– Лю-са… Люса! Мама моя! – да, мечты, они разные бывают. Но, хоб меня побери, на то они и мечты…
Спо в этот раз почивал исключительно «врасхлёст». Это – первое Люсино нововведение. Впрочем, оно ему нравилось. Он даже в «комочек» собираться не стал, раскинув по покрывалу свои маленькие розовые ручки. На дне своей личной кровати. Но, это уже второе «нововведение», от хозяина здешнего дома. Как и пеленальный стол, узкий шкаф, забитый бельем, и глубокое кресло «для кормления». Вся эта роскошь мягко пахла отдушками и сухим свежим деревом. И неизбежно тянула к себе нос:
– М-м-м… Я б сама здесь спала.
– Кстати, как сама спишь? – Люса во всей этой «роскоши» старалась выглядеть важной и строгой. Что давалось ей не так-то легко. Хотя, по-настоящему в трепет ее ввергал лишь дон Нолдо, на которого моя обожаемая нравоучительница взирала, как на каменный монумент (снизу вверх и с открытым ртом). Смуглый вид кудрявого Дахи заставил ее лишь раз перекреститься. Мальчик, на всякий случай, представился Себастьяном и огласил свое вероисповедание. На том и сошлись. Что же до Малая, то огромный волкодав удостоился взгляда: «Что еще за грязь, шерсть, блохи вблизи ребенка?». Псу в ответ хватило ума тут же ретироваться со всем этим «богатством» прямиком на балкон. Но, я думаю, данная тема у нас всплывет еще не единожды. А вот Марит, подружка моя, сразу безоговорочно заслужила глубокую стойкую приязнь. В основном, из-за откровений о моей насыщенной жизни. Ну, да, мне лишний раз самой не краснеть. Все одно бы пришлось. – Зоя, нос свой от перилец то оторви.
– Что? А? Спим мы нормально. Здесь всем хорошо спится. Ты сама скоро поймешь… Лю-са, – протянула с явным удовольствием. – Неужели, ты здесь? Хоть глаза протирай – не верится, – и, на всякий случай, погладила ее по мягкому полному плечу.
С «пыхтелки» моей тут же слетела вся строгость:
– Ох, дочка… А я уж тоже… не чаяла свидеться. После такого-то?
– Люса… да Люса.
– Что?.. Ведь он, капитан этот твой, так меня напугал. Сначала, когда заявился к Дрине в дом, а потом, своими расспросами. Да и письма его…
– Какие «письма»?
– Как, «какие»? – шмыгнула она носом. – Он же мне отписывался о своих поисках, как обещал. Да там, по два слова всего в каждом: «Жива, но, вне зоны досягаемости».
– Это – уже больше… слов. Значит, он и с тобой связь держал?
– Ага. А недавно Арс к нам наведался.
– Заходил?
– Нет, по суше.
– Люса, а почему?
– А кто его знает? Он мне мало что про себя сказал. Переночевал одну ночку и на утро снова подался.
– Куда?
– Так тоже тебя искать.
– Ну, я же говорила? – вставила со своего края кровати Марит.
– Так, а куда мне ему письмо написать? Я лишь в Радужном Роге его адрес знаю.
– А туда и пиши. Все одно домой должен вернуться.
– Угу… Домой.
– Ты о чем, дочка?
– Да так. Мне, просто, привыкнуть надо, что я теперь тоже – дома. Бегала – бегала и…
– Прибежала, – весело хмыкнула Марит. – «Ваша светлость».
– Ой, да ну тебя.
– Дочка, ты это брось. К титулу надо относиться с почтением. А какой он у тебя?
– Какой? – посмотрела я на своих собеседниц. – Представляете, «герцогиня»… Ну, какая из меня герцогиня? Я ж…
– Да ты много кем в последнее время была. Так что, привыкай снова.
– Да я и привыкаю. Через месяц в ратуше Диганте – прием в честь основания города. И у меня там, как говорит дон Нолдо, «показательный выход». Чтобы в лицо мою персону запомнили все местные важные «персоны».
– А… он? Твой любимый мужчина? – открыла Марит рот.
– Не знаю. Я не знаю. Может и будет. Если раньше на своей Летунье никуда не махнет… Мне так страшно.
– Отчего, дочка?
– Я очень хочу его увидеть, но, также сильно боюсь. Он меня, наверное, ненавидит. А что я смогу сказать в свое оправданье?.. Ничего.
– Ничего, ничего, – задрала Марит носик. – Придет время, и ты все ему и скажешь и покажешь.
– Марит?!
– О-ох! Дай Бог здоровья дону Нолдо. Этому светлому человеку и… Его светлости, – перекрестилась Люса, шаря взглядом по сторонам. – Кстати, Зоя, надо распятье еще в кроватное изголовье повесить…
С Орлет, единственной дочерью дона Нолдо, мы познакомились спустя следующую неделю. И я поняла, что такое «тишина». Потому что она для меня закончилась. И где там, болтливая в любое время суток, Марит? Орлет была еще и жутко деятельной. Хотя, вначале напугала меня всерьез:
– Папа, показывай мне свою новую живую игрушку?! – накидка из кружева – в горничную, аромат дорогих духов – прямо мне в нос. И долгий задумчивый взгляд зеленых с поволокой глаз… – Орлет. И имей в виду: я у него – единственная.
– Зоя. Мой сын тоже для меня – единственный, – и, как кролик перед змеей, сглотнула слюну. Дон Нолдо, встав из-за стола, прокашлялся:
– Ну, что, девушки, будем дружить?
– Женская дружба, есть сотрудничество на взаимовыгодных условиях, – качнулась она от моего стула. – Сотрудничать будем, – и, глянув на своего отца, наконец, оттаяла. – Я же тебя люблю. И ты у меня – не дурень… Зоя, я с портнихой. Завтра у нас – цирюльник, а послезавтра – учитель танцев.
– Зачем? – выдохнула я разом на все три заявления. Получилось, почти панически.
– Повторяю: я папу люблю и не дам его опозорить. Ну, и тебе тоже выставить себя малоумной селянкой.
– Зоя, а что я тебе говорил? – покачал головой «любимый отец». – Блеск платья и драгоценных камней заменяет…
– Отсутствие всего остального… Зоя, и с обедом заканчивай, а то я эту «волшебную даму» прямо из-под носа жены главы города увела!..
Вот тут моя тишина и закончилась. Вместе с залпом допитым стаканом молока…
Попутно же этим мытарствам я от «блистательной» во всех отношеньях Орлет, получала уроки жизни в высоком обществе. Впрочем, очень даже полезные:
– С Анной можешь быть откровенна. Стоящая портниха, она, как священник: знает все твои тайны и мастерски их «скрывает».
– В смысле?
– В смысле, под воланами, складками и корсетами. А Анна еще и умна, иначе б не стоила так… Да, без корсета тут…
– Только, не грудь!
– Нет, грудь мы покажем. А вот твой, пока вялый живот…
– Вот родишь сама и потом…
– Да ни за какие богатства! Пусть Юрий, муж мой, рожает. Ему не привыкать с животом ходить. Так, теперь, что касается маэстро «Раз-два-тры».
– Это имя или…
– «Или». Он – из Ладмении. И делает вид, что ничего не понимает по-чидалийски. Кроме, «раз-два-тры». Но, в некоторых местах очень даже словоохотлив.
– Я поняла.
– Замечательно. И наш милый друг, Вольдемар. Ты знаешь, почему он так прекрасно разбирается в моде?
– Ну, так, я слушаю?
– О-о, он сам на себе воплощает в жизнь все наши прически. Правда, сейчас до сих пор в печали. Его большая любовь, мессир Сэм, сын главного городского нотария, прошлым летом впал в немилость – оскандалился в «Пристанище Роз».
– Мессир… Сэм?
– Ага. Выскочил оттуда едва ли не голышом, блажа, что его обокрали. А выскочил из-под балдахина одной дивной Розы. Правда, она, по слухам, ничего не смыслит в завивках, но, в другом, видно, нашего Вольдемара «на грудь обошла».
– Мама моя…
– Ты чего это?
– Мир ваш… наш так тесен.
– Это уж точно… Ну что, как тебе с челкой?
– Очень чешется лоб.
– Привыкай.
– Угу… Мессир Сэм… Вольдемар. «Раз-два-тры»… Мама моя…
– И-и, раз – два – тры, раз – два – тры, раз – два – тры! Спыну дэржим ро-овно-ровно. Суть валса, Ваша свэт.
– Угу. Я поняла.
– Я рад. Я рад. А теперь – лангуоре. Компрени ла сигнифон де ла танцо? О-о, как это по-чидаэльски?
А хоб его знает?
– Зоя, он интересуется, понимаешь ли ты его суть?
А вот кого я откровенно развлекала, так это, присутствующего на всех наших уроках, дона Нолдо. Он даже иногда нам такт своей тростью стучал. Пока я об нее один раз не запнулась. Теперь же Его светлость, решил выступить в роли «переводчика сути».
– Это вы про «два – медленных, два – быстрых», дон Нолдо?
– О, нэт-нэт, Ваша свэт! Суть лангуоре! Лангворон: о-о-о-о, м-м, ба-бах!
– Мама моя.
– «Томление», Зоя. Маэстро, вы мне позволите?
– Конэшно, ваша свэт. Сочту за чёс.
– Взаимно… Послушай меня. В этом танце, настоящем, не зальном, нет счета.
– Как это? А нас в гимназии только ему и учили?
– Вас учили не тому. В Чидалии лангуоре танцуют иначе. Он, как… – подняв к потолку глаза, замер дон Нолдо. – В этом танце, Зоя, нет правил. И партнер в нем думает за двоих. Он ведет. Он задает ритм, направляя, сжимая в объятьях или отпуская из них на кратковременную свободу. И тогда ты можешь позволить себе развороты и прогибы, но, лишь в пределах кольца его рук. Главное – слушать его и слышать. Чувствовать. Это, как… Ты меня поняла?.. Вижу, что поняла. Это и есть, лангуоре.
– Ваша свэт, тогда, на позу?
– О, нет!
– Зоя, а может, со мной?
– Дон Нолдо, да я бы – с радостью, а как же…
– Не лишай меня этого удовольствия, – мужчина медленно встал и, отложив свою трость, подал мне руку.
– Лангуоре! На мой раз – два! Ваша свэт, слушать Его свэт! – да чтоб ты заткнулся, когда такой танец… с таким партнером…
Блики на темной стене играли сами с собой. Я не сразу сообразила – это, от моих гранатовых сережек в ушах и колье. И замерла, не дыша (чертов корсет).
– Мо… донна Зоя, вы… как королева.
– Ага, только жезла не хватает. Подружка, дыши.
– Зоя?
– Пф-ф-фу… – королева. Сама себе я больше напоминала… да в камин на дрова посади и – полноценное пламя. Такой от меня «блеск». Все, как Орлет хотела. Теперь можно вообще не думать. Хотя, думалось… Я еще раз скосилась в зеркало: ярко красное платье без рукавов и с вырезом «допредельным» – все «богатство» Спо сегодня продует. Вот об этом я думала. А еще о том, как бы не зацепить каблуком подол из сотен вуалевых «лоскутков». Бедная Анна. И в правду, «волшебница». И жутко чешется под челкой лоб. В общем, мысли…
– Подружка, а что будешь делать, когда с ним, ну, лоб в лоб? – а вот об этом совсем лучше не думать:
– Почешу его, наконец… Ну, я пошла. Пожелайте мне…
– Ох, Ваша светлость, удачного вам «дебюта».
– Зоя, за дона Нолдо держись.
– Мо… донна Зоя, а привет капитану не передадите… от меня?
– Это все пожелания?.. Малай?.. Спасибо. Ну, я ушла…
Дон Нолдо, встретивший меня у экипажа внизу, тоже возвышался при полном параде. Как на портрете в большом зале. Впрочем, он «парадным» и называется. Вид мой был оценен довольным кивком, надеюсь, и вечер им же закончится. А уже в пути зашел разговор об его «перспективах»:
– Зоя, благодаря твоим танцевальным урокам и языку моей дочери, вся округа уже в курсе о смене моего семейного положения… Ты понимаешь, о чем я?
– Догадываюсь.
– Тогда, будь готова к «долгожданной» встрече. Я думаю, мессир Виторио ее вряд ли пропустит. Да и монна Сусанна. Чтоб оценить твой настрой и меру осведомленности она должна увидеть твои глаза.
– Так и я на нее посмотрю. Пристально. Мне тоже интересно в них заглянуть.
– Я думаю, пока играть с ней в открытую рано. А вот мессиру Виторио можно дать повод для раздумья.
– Вы меня на то «благословляете»? – удивленно развернулась я к нему.
– При этом сильно надеясь на твое… благоразумие.
– Дон Нолдо, неужели вы допускаете, что я отвечу вам злом на добро?
– Нет, дитя мое, но я прекрасно знаю силу «стихии», что может полностью лишить нас разума. Еще не время, Зоя. Даже со стратегической точки зрения. Кстати, монны Фелисы сегодня не будет. Она – в столичном суде пыхтит на допросах. Пока, предварительных, – заметил он с явным удовольствием. Я тоже мстительно «оживилась». С такой-то защитой… А вот когда мы приехали:
– Мама моя…
– Никогда здесь раньше не бывала?
– Даже в самом Диганте, – вывернула я шею на остроконечные, тонущие в ночи, шпили ратуши. А потом опустила их к рядам освещенных окон. И много-много людей внизу, на площади. Нарядно одетых, благоухающих, радостно возбужденных. – Наверное, такие приемы здесь – событие?
– Ну да. Город не так уж и богат. А вот личные балы тут гораздо чаще. Ты все это еще узнаешь…
– Дон Нолдо?
– Да, Зоя?
– Дайте мне вашу руку. Мы ведь с вами – супруги?
– Почту такое за честь, донна Зоя, – перехватив трость, подставил мне мужчина свой локоть и мы, через распахнутые настежь монументальные двери, вошли вовнутрь.
Яркий, как в солнечный полдень, свет сразу ударил в глаза и я… «благоразумно» решила их не поднимать. Так и шла, вцепившись в рукав дона Нолдо, до следующих высоких дверей… У-уф-ф…
– Его светлость, герцог Катийский, дон Нолдо Фонс со своею супругой, герцогиней, донной Зоей Лино! – и снова, по вышарканному сотнями ног, паркету, через весь, любопытно притихший зал.
– О, Ваша светлость, как я вам рад! Вы благополучно развеяли слухи о своем уединенном затворничестве. А меня, знаете, без вас в суэку главный судья с профессором дурят. Ваша светлость?..
– Знакомься, Зоя: глава этого славного города, сэр Виктор, его супруга, монна Оливия.
– О, вы, донна Зоя – прекрасная причина изменить собственным жизненным приоритетам. Донна Зоя?
– Сэр Виктор…
– Оливия?
И вот тут я, наконец, подняла глаза. То есть, осознанно их «нацелила». И встретилась взглядом с чопорной, как гимназическая матрона, женой карапуза – градоначальника. Она как раз заканчивала осмотр моего «пламенного» наряда… «Я эту „волшебную даму“ прямо из-под носа жены главы города увела!». Ну-ну…
– Мне очень приятно, – монна Оливия в ответ так же «радостно» мне скривилась:
– С праздником, донна Зоя. Выглядите превосходно, – будто мы с ней только вчера от столика с рукоделием разбежались – высокое общество:
– Благодарю вас. Вы тоже, – и дальше пошло по накатанной.
С той лишь разницей, что подходили уже к нам: дону Нолдо, занявшему почетное гобеленовое кресло, и мне, отгородившейся его прямой спиной, как щитом. Вот из-за него я всем воспитанно улыбалась. Пока не…
– Это – преимущество старости и титула. В Диганте кроме меня, герцог еще лишь один. Да и тот – в постоянных разъездах. Как и сегодня… Зоя… Зоя?
– Да… дон Нолдо?
– У тебя пальцы или когти? Ты мне плечи ими проткнешь… Кх-х… А, теперь и я их увидел, – и сердце мое забилось, пытаясь выскочить прямо в «допредельный» разрез…
Он будто что-то еще решал. Сомневался. Стоя на противоположном конце зала со сцепленными перед собою руками. Весь, натянутый, как струна, в своем черном костюме и белоснежной рубашке. А рядом – высокой замершей статуей, Сусанна, в синем, как сумерки и, не меньше моего, «вызывающем на поединок», платье… Вот и встретились… Мужчина, разомкнув руки, качнулся и, подставив правую спутнице, медленно пошел через зал… Ну, теперь держись, трусиха…
– Дон Нолдо, мое почтение.
– Здравствуйте, мессир Виторио. Вы на таких мероприятиях гость, как и я, нечастый. Тем более, рад вас видеть. А это…
– Мы с вашей… супругой знакомы.
– Я… в курсе. А вот ваша, мессир Виторио, спутница?
– Деловая компаньонка, монна Сусанна.
– Ага?
– Для меня это – честь, дон Нолдо… Зоя, здравствуй.
И, если бы взгляды могли убивать, от нас бы обеих лишь по горстке пепла осталось:
– Здравствуй, Сусанна… Виторио.
– Да… Ваша светлость? – и сверху на эту горстку еще мышьячка. Ну что ж, из нас двоих лишь я буду «благоразумна»:
– Мессир Виторио, надеюсь, у вас все в порядке.
Мой любимый выразительно вскинул вверх брови:
– В полном порядке. И…
– О, папа, мы, кажется, припозднились! Это всё Юрий со своими нудными законопроектами… Зоя, мессир Виторио… Я ничего не пропустила?
– Хорошего всем вечера. Разрешите откланяться, – и, оторвав от меня взгляд, потянул за собою Сусанну…
– Зоя?.. Зоя?!
– А?
– Отомри. Выглядишь шикарно – блестяще. А это – мой муж, Юрий.
А вот теперь можно и выдохнуть. И ослабить хватку на многострадальных благородных плечах…
То, что самые почетные горожане уже на почетных местах и пора начинать полноценный праздничный вечер, я поняла по раскрывшимся смежным дверям. Точнее, по тому кулинарному благоуханию, что, перебивая общий парфюм, тут же заполнило зал. А потом на своем балкончике задвигал стулья оркестр. Пока же оный настраивался, Орлет без умолку щебетала. Ее бледный и важный супруг, косясь на сервированные за дверью столы, вяло кивал дону Нолдо. Я же пыталась одновременно всем им внимать:
– А вот та дама в розовом, местная знаменитость: схоронила трех мужей и теперь ищет четвертого. Мужчины от нее уже шарахаются, не смотря на приданное, которое неизменно, от мужа к мужу, растет. О, а эти двое у нас…
А «эти двое»… Да где же?.. Ни ее ни его не видно…
– … и сезон сейчас вялый. Вот ближе к осени выбор будет гораздо больше… Юрий, а что об этом думают в нашем горластом Парламенте?
– Что? А, горланят, дон Нолдо…
Ох, я бы и сама сейчас с удовольствием поорала. И мне б до волос ее пепельных добраться. Соттола, хобья Роза…
– … Вот так и дрейфуют… Зоя… Зоя? Ты меня слышишь?
– Угу, конечно, Орлет.
– Ну, и о чем я сейчас говорила?
– О чем? – старательно сморщила я лоб. – Дама в розовом ищет себе четвертого мужа, но, сезон пока вялый. Хоть, заорись… А что?..
– Девушки, Юрий, а не пора ли нам передвинуться в сторону праздничного застолья? Там можно и беседу нашу содержательную продолжить…
Беседу мы продолжили и за столом. А вскоре к нашему краю подтащили, обитый синим сукном, игральный столик и глава Диганте, потирая ручки, первым уселся на матч-реванш. Я тоже свой стул развернула, «благоразумно» решив дона Нолдо не покидать. И у меня это вполне получилось. Пока к нам из танцевального зала не влетела румяная Орлет:
– Зоя, я к тебе зачем этого «Раз-два-тры» засылала?
– Для общего светского развития.
– Ну, уж нет. Я там к колонне мужа своего «привязала». Пошли.
– Куда?
– Танцевать. С людьми знакомиться.
– Орлет…
– Зоя.
– Что, дон Нолдо?
– Она права… Иди… А то мне при тебе мухлевать неловко.
– Хорошо, – и покорно пошла за мелькающим белым шлейфом Орлет в зал.
Юрий, действительно, «пасся» у крайней колонны. С все тем же важно-скучающим видом, но к порученью жены отнесся серьезно. Да и вальс танцевал вполне. Лишь физиономию изменить забыл:
– Социальные приемы очень благотворно сказываются на общем настрое горожан.
– Угу… А танцы?
– Танцы?.. Танцы, Зоя, есть их неотъемлемая и лучшая часть. Для большинства.
– Так в нашем Парламенте думают?
– И… поворот… Там, Зоя, мало танцуют. Все больше…
– Горланят?
– Это же чидалийский Парламент, – позволил себе Юрий легкий намек на улыбку… Вот же жизнь. А я еще про свою… – Спасибо за вальс.
– Да, пожалуйста.
– И позвольте вас прово…
– Позвольте вас пригласить? – о-о… мама моя. Хотя, на что я, дура, надеялась? Он ведь ничего мне еще не сказал. – Ваша светлость?
– Д-да, – и горячий капкан на ладони. Потом – в центр зала, огибая другие пары, властным движением рук – разворот. И глаза в глаза. До первого, заставившего вздрогнуть аккорда.
– Лангуоре, Ваша светлость… Нет, не так, – мама моя… вот она – смерть… В кольце из невыносимо любимых рук. Так близко… И мы в первый раз пробно качнулись. Потом он «повел»… – Это платье вам очень к лицу, – замер, будто проверяя, и немного ослабил хватку.
– Спасибо… Это все, что вы мне хотели сказать? – шаг в сторону, разворот. И снова – глаза в глаза.
– Сначала хотелось многое. А вот теперь… – резкий рывок и я снова – в цепком кольце. – Надеюсь, ваш окончательный выбор из трех мужчин – самый удачный. Дон Нолдо – достойный человек… И мне бы не хотелось…
– «Выбор из трех»?.. Мне лишь двое делали предложение. И вы в их число не входите.
– Ах, да, – уперся он своим лбом в мой. – Видно, все, что до этого было, мало для вас значило.
– «До этого»? До того, как…
– Вам спешно покинуть Летунью.
– Значит, это так называется?
– А как же иначе? – развернул он меня спиной к себе. – Только вот способ мне неизвестен. Это акт раскаянья был или побег на ваших любимых млинзи?
– Ха. А мне эта идея даже в голову не пришла.
– Которая? – и снова – рывком к себе.
– Обе, – осторожно по выставленной вперед мужской ноге своей и угрожающе застыв с коленом у… – и про самоубийство и про аистов, – замерли мы друг напротив друга.
– Так что же тогда? – качнулся он в сторону, давая мне маленькую свободу. – Я прямо в догадках теряюсь.
– О, больше, конечно, вариантов нет. Только эти. Два самых удобных. Да и то, наверное, подсказала Сусанна, – и сама к нему, выдернув руку, спиной.
– А причем здесь она? – тут же – обхват руками.
– А как же? Верная подруга, соратница… – снова развернули меня. – Соттола и абитуаль.
– Вот как?.. – выдохнул он мне в ухо. – Но, и вы там тоже, кажется, были?
– Что?!
– Джованна. Юная Роза.
– Да я…
– Что? – в дюйме от моих собственных губ.
– Вы с ней – достойная пара. Преданная подруга и…
– Ваша светлость не разучилась ругаться матом? – крутанул он меня так, что… – Откуда этот шрам?.. Зоя?
– Не твое дело, – со слезами у горла.
– Зоя!
– Ведите себя прилично… И вообще, ведите, – сама я дернула замершую мужскую руку. – Это – загадка такая… Ее ваш младший матрос разгадал на раз, а вот вы, капитан…
– Что за «загадка»? – сжал он мои ладони.
– Спросите у собственного боцмана: почему он ругался в то утро, когда я «спешно покинула» Летунью. Перед тем, как спустить одну из шлюпок в океан. И… танец закончился… Руки…
Руки он, наконец, разжал…
– Дон Нолдо…
– Да, Зоя… Мессиры, извините. Нам с супругой пора.
– Ах, ну, конечно. Ваша светлость, спасибо за достойную партию. Отыграемся в следующий раз.
– Мечтайте, мессиры! Дон Нолдо, позвольте, я вас провожу? До экипажа?..
– Я ее ненавижу, дон Нолдо! – навзрыд, уже на его коленях. – Она ему такое про меня наплела!
– Что ты, Зоя… Что ты… Не реви так. И пообещай мне, пожалуйста.
– Что? Что, дон Нолдо?
– Довести это дело до конца. Мои люди тебе помогут.
– Обещаю… Я ее ненавижу. А его… его… Как он мог в такое поверить?
– А во что ему было еще верить? Ведь тогда бы все остальное встало под вопрос: если тебя спихнули, то почему ты от него пряталась? А так – все очень просто. И у каждого из вас – своя правда… Зоя…
– Что, дон Нолдо?
– Ты сегодня отлично держалась. Я тобою горжусь.
– А я вас обожаю… И Виторио в одном был прав – из вас троих, именно вы – мой самый достойный выбор.
– Ну, твой капитан мне тоже всегда импонировал. Один тот факт, что он отказался от собственного замшелого клана… Ох, Зоя…
– Что, дон Нолдо? Экипаж сильно трясет? Давайте я кучеру в стенку стукну?
– Нет-нет… Все хорошо… Когда Спо у нас два месяца? Завтра?
– Дон… Нолдо?
– Все хорошо, Зоя… Теперь – все хорошо…
