Текст книги "Дьявол начинает и... (СИ)"

Автор книги: Елена Козак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

   Впрочем, ответить на вопрос я не успела: ожило радио. Дамиан хотел потянуться, сделать тише. Но я перехватила его руку, вызвав тем самым на до того мрачном лице улыбку.

   – Что?

   – Ничего, – он окинул меня насмешливым взглядом. – Рассказывай давай. Новостей я уже наслушался, пока тебя ждал.

   – И совсем ничего интересного не сказали? – удивилась я.

   – У нас с тобой разные понятия о слове интересно. Рассказывай! Я очень не люблю ждать!

   Он хотел поймать мой взгляд, но я поспешила отвернуться и поглядеть на природу за окном. Ничего увлекательного. Бесконечный поток машин. Впрочем, на что-то иное я и не надеялась. Просто не хотела смотреть в глаза своему странному спутнику.

   Я не боялась Дамиана. Пока не боялась. Вот найдет Олежка о нем инфу, может, и начнут зубы стучать от страха. Пока я просто хотела возвести какой-то барьер между нами. Не встречаться с ним взглядом, не касаться чужой кожи.

   Не зря Дамиан поначалу носил очки. Слишком много в его очах мрака, который затягивал меня в середину – в самую настоящую бездну.

   Его рука легла на мое плечо. Простое прикосновение, но по телу прошла дрожь. А вот от страха ли, не знаю.

   – Хватит! – я резко сбросила его руку.

   – Ты ведь меня боишься, – словно читая мои мысли, произнес Дамиан.

   – Нет!

   Старая, как мир удочка. И я на нее попалась. Обернулась, чтобы доказать, что он неправ, и столкнулась с ним взглядом...

   Черт бы тебя побрал, Дамиан! Кто же ты такой? Кто? Ответ на этот, в общем-то, простой вопрос не явился на блюдечке с голубой каемочкой. Одно мгновение, и он перестал меня интересовать. Только глаза Дамиана, яркие, глубокие, наполненные страстью и желанием, его губы... Я почти коснулась их...

   – Сегодня утром произошло еще одно убийство, – неожиданный голос дикторши вырвал меня из сладостного оцепенения, в которое я погрузилась, когда наши взгляды пересеклись. Хорошо, а то еще немного и стихами начала бы изъясняться! И так поэтические сравнения в голову лезут. – Девушка была найдена мертвой в старой части города. Возле кладбища. Сейчас у нас в гостях родители погибшей. Я задам им несколько вопросов. Здравствуйте, я понимаю, это большая трагедия для вас...

   Я потянулась и выключила радио. Да что она понимает?!

   – Тебе ведь было интересно?

   – Только факты. Кто, где, когда. Не хочу выслушивать убитых горем людей. Смысла нет. Убийца – подонок. Это и так понятно!

   – Не думал, что ты такая черствая.

   – Я не черствая. Просто никогда не понимала, как можно делать рейтинг на чужой боли. "Хлеба и зрелищ" – старая, как мир, поговорка. По радио обезображенные трупы не покажешь. Ничего, всегда можно послушать о чужом горе. Посмаковать детали. Все равно не поймут, что значит потерять самого близкого человека. Не поймут, пока не потеряют!

   – Кого потеряла ты?

   – Неважно! – я откинулась на спинку сиденья. – Мы собирались искать убийцу, поехали к этому кладбищу. Место, конечно, мрачноватое. Но выбирать не приходится. Других зацепок у нас нет.

   – Мы же ищем Катьку, а не маньяка, – задумчиво прищурился Дамиан.

   – Мы и ищем. Она слишком долго не возвращается. Вряд ли это случайность, что бы я ни думала вчера. С Катькой точно что-то случилось. Будь простой несчастный случай, она давно добралась бы до телефона. Катьке не впервой себе ноги подворачивать. Она бы сто раз позвонила. Не отцу, а мне, если бы с ним поссорилась. Но позвонила бы обязательно! Она не любит одиночества. Пусть бы даже не мне позвонила, но хоть кому-то! А дядя Павлик наверняка уже проверил всех ее знакомых, если вон даже тебя нашел. Значит, с ней что-то совсем плохое случилось.

   – Почему именно маньяк? – спросил Дамиан, даже не думая заводить машину.

   – Город у нас маленький. Тут не так уж и много всего происходит. Потому-то... – я замолчала.

   – Потому-то, – продолжил Дамиан.

   – Потому-то версия с маньяком на данный момент самая вероятная, – после небольшой заминки ответила я. – Телефон подружки перестал отвечать еще в середине дня. Предыдущие жертвы маньяка пропали тоже в дневное время суток. Грабители же или еще кто, предпочитают выходить на промысел в темноте. Поехали! И, Дамиан, – я рискнула посмотреть своему спутнику в глаза. – Я не знаю, как ты это делаешь, но не смей продолжать!

   – Что делаю? – он насмешливо прищурился, будто не понимает.

   – Ты прекрасно знаешь, что! – не дала себя переубедить я. – Так вот, хватит! Два раза я на один фокус не куплюсь!

   Машину пришлось оставить довольно далеко от кладбища. На маленькой стоянке. Сухонький старичок выписал бумагу о том, когда мы приехали, и зацепил ее за дворники, слегка рассеяно кивнув нам. Но выходить из машины мы не спешили.

   – Куда сначала пойдем? – решила я выяснить наш маршрут.

   – Зачем куда-то идти? Тело уже давно увезли. А если нужны свидетели, то чем тебе старик не подойдет?

   Дамиан первым выбрался из машины. Я, слегка побарабанив по бардачку ногтями, вышла следом за ним.

   Придуманный на скорую руку план разваливался на части!

   – Говорят, здесь убийство сегодня произошло? – к тому времени, когда я вышла из машины, Дамиан уже начал задавать вопросы.

   – Вам-то что? – разобравшись с машиной, старичок взял метлу и начал сметать с дороги мусор: отлетевшие от бутылок этикетки, крышки, полупустой пакет от сока. – Сначала полиция, потом журналисты. Уже язык от болтовни заплетается!

   По моему мнению, если язык у нашего "свидетеля" и заплетался, то не от разговоров, а от выпитого. Бутылки, двух – кто его знает.

   – Чего морщишься, красавица? – прервал мои раздумья старик. – Неужто, не веришь?

   Ответить я не успела. Дамиан достал из кармана мятую купюру.

   – Верит. Потому-то мы, в отличие от предыдущих посетителей, заплатим за сведенья, которые нам нужны.

   – Вот это уже по-божески! – воскликнул старичок, мигом выхватив из рук Дамиана бумажку. Парень в ответ то ли на эти действия, то ли на слова старика, поморщился, но возражать не стал.

   – Итак, убийство.

   – Да, да, страшное дело, пошли чаек сделаю. Выпьем, согреемся. Чего-то день сегодня холодный, – старичок бодрым шагом засеменил в сторожку, мы переглянулись и последовали за ним.

   На маленькой кухоньке негде было развернуться. Сторож прошел к печке, поднял стоявший на одной из конфорок чайник и разлил по чашкам кипяток, налил заварки из заварницы и поставил перед нами чашки, кивнув на сахарницу, что уже стояла на середине стола.

   – Что вы знаете об убийстве? – спросила я, раздумывая, выпить ли чаю. Кто знает, сколько времени эта заварка уже стоит.

   – Вы о той девушке, которую утром нашли? Да что я могу знать. Утром возле ограды прошелся. Петрович-то, кладбищенский смотритель, неделю назад в больницу слег. А мне разве сложно раз-другой возле ограды пройтись? Вот и нашел я ее. Возле западной стены в траве лежала. Я сначала подумал, пьянчужка простая, – старичок хохотнул так, что у меня по спине пошел мороз, и пригубил чай. – А потом гляжу, у нее какие-то символы на теле. Кровью написаны.

   – Символы? – мы с Дамианом переглянулись. Об этом в новостях, что во вчерашних, что в сегодняшних не сообщали. – Что за символы?

   – Откуда же мне знать? – старик пожал плечами. – Круги какие-то, звезды в них. Я особо не вглядывался. Сразу к телефону пошел, чтобы полицию вызвать. А, как с управления приехали, так мигом фотографировать начали, ну, меня оттуда погнали, даже распространяться об убийстве запретили. Но ради сотенки...

   – Что-нибудь необычное вчера происходило, не помните? – спросил Дамиан, странным взглядом окидывая свидетеля.

   – Э, – махнул старик рукой. – Ничего я больше не знаю. Полиция битых два часа расспрашивала, и ничего. Не видел, не слышал. Только вот тело нашел.

   – Ладно, – Дамиан поднялся, – пошли, покажите, где оно лежало.

   – Так вы сами заметите. Как до кладбищенских ворот дойдете, налево поверните. Минут десять идти. А где тело нашли, все оградили. Журналисты и те через ограждение фоткали. Так что не заблудитесь.

   Оставив на столе так и нетронутый чай, мы вышли на улицу, пошли вверх по грунтовой дороге к кладбищу.

   – Что думаешь? – наконец спросил Дамиан.

   – Разве я должна что-то думать? Детектив у нас ты. Тебе и думать. А я так, о местных обычаях, о Катьке порассказать, по городу поводить, чтобы не заблудился.

   Мы как раз дошли до кладбищенской ограды, поэтому Дамиан с легкостью сжал мою руку и прислонил к каменистым выступам.

   – Я тебя не понимаю! Пропала твоя лучшая подруга, а ты ведешь себя как редкая стерва, которой ни до чего нету дела!

   Я ругнулась про себя, понимая, что Дамиан прав. Я веду себя неправильно.

   – Прости, просто... Просто у меня до сих пор не укладывается в голове, что Катька пропала! Кажется, вот-вот она вернется и...

   Дамиан внезапно оглянулся и даже выпустил мою руку.

   – Странное ощущение.

   – Какое?

   – Взгляда в спину. Будто наблюдает за нами кто-то. Следит, как дикий зверь за жертвой, а чуть что, выпустит когти.

   – Выдумываешь, – легкомысленно бросила я. – Просто на кладбище в голову разные мысли лезут. И не такое может привидеться!

   Ладно! – Дамиан сменил тему. – Знаешь, ничего мы не найдем на месте, где тело лежало. Там уже полиция все обыскала. Улики забрала. А потом журналисты следы затоптали. К тому же, это ведь только преступники на место преступления возвращаются. Будто тянет их что-то туда. Но мы ведь не они? – я почувствовала, как сердце застучало быстрее от очередной улыбки Дамиана. А вслед за этим по телу прошла дрожь. – Давай лучше на само кладбище заглянем.

   – Зачем?

   – У гида проснулось любопытство? – он щелкнул меня по носу. – Старик сказал, сторожа там сейчас нет. Посторонних никто не заметит. Убийцу с жертвой, к примеру.

   – И нас.

   – Именно! – он повернул к воротам, не замечая, что я так и осталась стоять у стены. Мне все меньше и меньше нравилась идея идти с Дамианом на кладбище, на котором только вчера было совершенно убийство. Мне все меньше и меньше нравилась идея идти с ним куда угодно!

   Выбора не было!

   Я пошла следом за парнем.

   – Мрачноватое место, не находишь? – отозвался Дамиан, лишь только мы отошли на несколько шагов от ограды.

   – Это ведь кладбище! – от удивления я подняла голос, но вовремя спохватилась и продолжила почти шепотом. – Говори тише! Незачем беспокоить покой мертвых.

   – Суеверие! – отмахнулся Дамиан. – Не встанут же они из могил. Здесь ведь душ их нет.

   – И все же, – мы проходили возле одной из могил. Я бегло пробежала глазами табличку, пожелтевшую черно-белую фотографию и вздрогнула.

   – Не может быть! Это лицо...

   Из снов Виттории...

   – Ты хочешь жить, Габриэлла де Соузи?

   – Странный вопрос для гостя, который привез мне весточку от сестры, – привлекательная... Нет, не так. За какой-то год, прошедший с тех пор, как жрецы в последний раз наведывались в их замок, из нескладного подростка превратившаяся в безумно, божественно красивую леди, Габриэлла сузила глаза. – Кто вы на самом деле?

   – Демитрий. Я – жрец, как уже сказал вам. Брат Карен.

   – Но она не посылала вас ко мне, не так ли? – сообразительно спросила девушка.

   – Это невозможно. Сейчас Карен сидит в темнице. И все никак не признается в своих грехах. А их у нее поднакопилось!

   Габриэлла резко поднялась и подошла к окну да так и стояла, чувствуя, как по голой спине блуждает похотливый взгляд нежданного гостя.

   – Дайте угадаю, – внезапно начала девушка, – вы не можете просто так обвинить дочь высокого рода в том, что она ведьма. Затем и пришли ко мне. Вам нужен кто-то, кто подтвердил бы ваши обвинения. Что я за это получу?

   – Займете место Карен. Станете жрицей. Нашей сестрой. Но вы ведь можете отказаться. Тогда мы будем искать доказательство вины всего вашего рода, – он неслышно приблизился к собеседнице и прошептал на самое ухо. – Де Соузи. Только представьте...

   – Убери руки! – резко прервала жреца Габриэлла и повернулась к нему, презрительно взглянула в карие глаза. – Ты предлагаешь мне лжесвидетельствовать, обвинить сестру в сговоре с Дьяволом, подвести ее под костер, глядеть, как пламя пожирает хрупкое тело, – голос Габриэллы был спокоен, как лед. В глазах ни слезинки. Только боль и ненависть. – Я согласна!

 ***

   – А! – отчаянный крик, казалось, разнесся по всему подземелью. – Спасите!

   Тотчас прозвучал приказ:

   – Останови колесо!

   – Может, еще разочек? Не вижу я в ее глазах покаяния.

   – Кому сказал! – Кристоф скрипнул зубами. – Или ты забыл, кто здесь главный?!

   – Да как тебе, Кристоф, будет угодно. Но ведь чувствую я, не готова она еще!

   Пыточное колесо, что раздирало обвиняемую ведьму на части, остановили. Кристоф поднес факел к лицу женщины. Да какой там женщины – восемнадцатилетней девочки. Габриэлла, стоящая у самой стены, вскрикнула, увидев, во что превратился до недавно прекрасный лик.

   – Карен, признаешь ли ты себя ведьмой?

   – Нет! – из последних сил выдохнула девочка и без сил упала на колесо.

   – Что я тебе говорил? – не преминул поддеть Кростофа недавний мучитель девчонки. – Нечего их жалеть!

   – Уж в тебе-то жалости ни на грош, Демитрий! – послышалось от Габриэллы.

   – Какой есть.

   Демитрием, присмотрелся к лежащей ведьме.

   – Гляди-ка, она приходит в себя.

   – Рано еще. Ты ее своим удачным колесом совсем замучил.

   – Не удачным колесом, – расхохотался Демитрий. – Колесом удачи.

   – Не вижу разницы! – надменно бросила Габриэлла.

   – Хватит! – громкий окрик Кристофа остановил зарождающуюся было перепалку. – Если она умрет, не признавшись, епископ нас по головке не погладит! Или вы забыли, как предыдущая пятерка сгинула? Так я напомню!

   – Я гляну, как она в себя пришла, – предложил Демитрий и даже начал поднимать факел. Но внезапно остановился, успев осветить только тонкую шею ведьмы с запекшейся на ней кровью. Габриэлла быстро отвела взгляд от открывшейся картины. Демитрий, заметив это, улыбнулся. – Пусть лучше это сделает Габриэлла. Может, ты не так верна нам, как обещала, когда я нарекал тебя жрицей.

   Девушка скрипнула зубами, но все же отошла от стены, на которую до того опиралась, вырвала из рук Демитрия факел и приблизилась к Карен. "Ведьма" все еще дышала. Еле слышно, прерывисто, будто в последний раз. А затем и вовсе стихла.

   Габриэлла наклонилась ближе, вгляделась в изможденное, покрытое синяками лицо. Глаза девушки были закрыты, губы упрямо сжаты, руки стиснуты в кулаки. Габриэлла даже успела подумать: "Может, мертва, замучили до смерти?"

   Внезапно глаза несчастной открылись. Блеснули так, что Габриэлла едва не отскочила в сторону. Едва. Пальцы Карен схватили ее за запястье.

   – Я не мертва, сестра. Час мой еще не пришел. Как придет, я пойму. Так и ты через годы поймешь. Но не думай, будто у тебя впереди десятилетия, спокойная старость. Погибнешь, как я, в муках. Эта кара не обминает никого. Погибнешь...

   А затем плеть, что полоснула пророчицу по лицу. Габриэлла заорала и бросилась вон.

   Полутемный каменный ход. Старая лестница...

   – Стой! – Кристоф нагнал ее уже в коридоре наверху, прижал к стене и заглянул в глаза. – Ты не можешь уйти сейчас!

   – Она моя сестра! – вскричала Габриэлла.

   – Уже нет. Она ведьма. Она сама выбрала свой путь, а ты должна выбрать свой.

   – Выбор? – переспросила Габриэлла. – Скажи, Кристоф, а когда-то он у меня был? Пресловутый выбор.

   – Ты могла отказаться.

   – Не стать жрицей? – она коротко хохотнула. Но быстро взяла себя в руки. – Скажи, Карен тоже задавала тебе эти вопросы?

   – О выборе? – он медленно покачал головой. – Нет, она сама приняла решение.

   – Разве ты мог ответить иначе? – Габриэлла чуть насмешливо улыбнулась. – Расскажи, когда она сделала свой выбор, расскажи, какой была Карен в тот год, что мы не виделись. Она моя сестра, я должна знать, – девушка подняла руку, видя, что Кристоф хочет ей возразить. – Не по ордену. Я только лишь заняла ее место. Мирской сестрой. Расскажи!

   – Ее совратил Лукавый. Она поддалась. Возьми у Демитрия ее дело, прочти, если хочешь.

   – У Демитрия? Это он ее выдал?

   – Тебе не нужно этого знать, – он попытался коснуться ее руки, успокоить ребенка, которому пришлось рано повзрослеть, рано понять, что значит предательство, смерть. Но Габриэлла оттолкнула Кристофа, отошла на шаг в сторону и взглянула в темные глаза.

   – Ты прав, не нужно. Ее совратил Лукавый. Это все, – она подняла длинные юбки, но сделать шаг не успела, снова посмотрела на Кристофа. – Я не вернусь туда. Демитрий зацепил мою руку кнутом, когда хотел ударить Карен. Я не хочу истечь кровью.

   – Рана глубокая?

   – Не особо, – девушка подняла пышные юбки белыми руками, на которых не было и следа от царапин, не то что от пресловутой раны, и пошла дальше по длинному коридору.

   – Габриэлла! – окликнул девушку Кристоф.

   Будто не слыша его окрика, она продолжала идти вперед.

   Один шаг.

   Второй...

   – Ты солгал, – Габриэлла все же обернулась. – Я не могу уйти не только сейчас. Я никогда не смогу уйти. Но я не Карен, Кристоф. Я иная!

 ***

   – Смерть! Смерть! Смерть! – на все лады скандировала толпа. Визгливые голоса женщин, грубые голоса мужчин. Порой даже детское улюлюканье доносилось. А еще визг, лай собак.

   Габриэлла пыталась не вслушиваться, заслонить уши руками, но голоса все равно настигали ее. Если уж каменные стены не могли их заглушить, то вряд ли ей самой это удастся. На мгновение девушка представила, какой шум царит снаружи – на главной площади, где еще вчера установили помост, на котором сожгут ведьму. Карен...

   Она упрямо сжала пальцами виски, горделиво выпрямила поникшие было плечи и вздернула подбородок.

   – Я буду сильной!

   – О чем ты? – жрица обернулась, осознав, что в комнате находится не одна.

   – О твоих словах, Габриэлла. Что для тебя, быть сильной?

   – Полагаться на силу Господа и искоренять из мира нашего Дьявола, – повторила она одну из заповедей жрецов Габриэлла. – Что тебе угодно, Демитрий?

   – Представление начинается. Не хочу, чтобы ты опоздала.

   – Я тоже этого не хочу, – она бросила последний взгляд в зеркало, холодно улыбнулась своему отражению и подала руку брату. – Нам пора.

   А потом балкон с роскошными креслами, другие жрецы, люди внизу на мостовой, что сверху казались беспомощными букашками, которыми так легко управлять, чьи жизни не стоят и мелкой монеты, и залитая огнем площадь. Или Габриэлле так только казалось? В небо взмывался лишь один столб пламени. А слезы на иссиня голубых глазах девушки двоили, троили его.

   Хорошо хоть никто их не видел!

   "Жрецы лишены эмоций, чувств. Они холодны и справедливы, как острый кинжал в руках Господа, как..."

   Эмоции захлестнули Габриэллу, когда над площадью раздался крик Карен. Жрица хотела вскочить, закричать от ярости, бессилия, но Кристоф обхватил ее за талию. Хриплым голосом прошептал на ухо:

   – Не смей! Ты ничего не изменишь, только себя погубишь.

   Габриэлла и не шелохнулась. Все так же продолжала смотреть на костер. Только слез на глазах уже не было. Холодная решимость.

   Не только ее кузина умирала в тот вечер. Умирало все доброе, что было в самой Габриэлле. Эгоизм и банальное желание жить брали верх над справедливостью, сочувствием, милосердием. А в голове все время крутились слова, которые она сама произнесла всего год назад: "Мне не станет никого жаль. Я выживу. Если понадобится, сделаю все. Но я выживу!"

   А потом смех других жрецов, поздравления Демитрия: "Теперь-то ты стала настоящей жрицей" и тихий шепот Кристофа:

   – Мне жаль, что ты это видела.

   – А мне нет! – сказала, будто отрезала девушка... Жрица...

   **********************************************************

   – Что, это лицо? – будто бы издалека до меня долетел вопрос Дамиана.

   Я заставила себя обернуться, безразлично пожать плечами и даже легко улыбнуться.

   – Ничего! Показалось! Чепуха!

   – Чепуха, говоришь? – внезапно его лицо стало суровым. Глаза ярко блеснули.

   Я сглотнула, попыталась сделать шаг в сторону от странного спутника, но Дамиан сделал мне подсечку, а потом толкнул вправо. Я попыталась схватиться за куст, но только поцарапала руку. Ветка выскользнула из рук, будто змея. Я тихонько вскрикнула, а затем мир вокруг завертелся. Трава, небо, снова трава... Закружилась голова. Я падала, скатывалась с горы.

   А потом темнота.

   Внезапно кто-то схватил меня за талию и прижал к холодной стене. Тотчас вспыхнула спичка, осветив лицо Дамиана. Холодные глаза, я надеялась, лишь надеялась, не глаза убийцы, искривленные в ухмылке губы. Я дернулась. Но он лишь крепче прижал меня к стене.

   – Теперь поговорим начистоту!

Глава 4. Силки для демона  

   За несколько часов до...

   – И чем же тебя так привлек этот парень? – Олежка записал имя моего нового знакомого и номер его тачки. – Ты ведь никогда не обращалась ко мне с подобными просьбами. Даже в случае с... – друг замолчал, как всегда щадя мои чувства.

   – С Сережей, с Серым. Олежка, прекрати! Называй его по имени, – я досадливо махнула рукой. – Столько времени прошло. Я уже и позабыла о нем.

   – Ладно. Оставим, – Олежка постучал ручкой по столу. – Но чем же тебя все-таки этот Дамиан допек?

   Ответить я не успела. Раздался стук в дверь, а еще через минуту, не дожидаясь приглашения, на пороге появился гость.

   – Виттория? – он удивленно приподнял брови, затем подошел и обнял меня. – Вот уж кого встретить не ожидал. Какими судьбами?

   – В гости зашла, братишка.

   Вошедший Сашка не был мне родным братом, скорее лучшим другом, который однажды помог.

   В самую худшую в моей жизни минуту!

   Не знаю, что бы я делала без него.

   – Хоть я рад тебя видеть, но не вовремя ты.

   – Она не вовремя? – Олежка от удивления даже поднял голову от кипы бумаг, в которую погрузился, когда Сашка полез обниматься. – Ты ведь ее, чуть что, к нам звал. Что произошло между вами? Когда? Я вроде никуда не уезжал... Годика так на два. Или уезжал?

   – Прекрати острить! – Сашка в шутку замахнулся на друга. – Рад я ее видеть рад, ты ничего не пропустил. Просто сейчас все на этом маньяке помешались. Только вот сообщили: новая жертва. Еще и на кладбище! Да и о главном подозреваемом ничего узнать не удалось. Не пришьешь же к делу: "Мы ничего не нашли"! И откуда он только взялся?!

   – Что за главный подозреваемый? Кто он? – спросила я.

   – Черт его знает. Может, турист простой, а, может, убийца. Я к гадалке не ходил. Это Павел Григорьевич на него наводку дал.

   – Тебе?

   – Как же, начальству! Вот они и приказали носом землю рыть, но найти чего-то. И угораздило же маньяка твоей подружкой польститься. Нам журналистов и так выше крыши было, а теперь еще и отец жертвы друг нашего капитана!

   – Подозреваемый-то кто? – додумалась спросить я.

   – Тип со странным имечком – Дамиан. Ничего про него не нашел ни в одной базе. Будто бы он в нашем городе из ниоткуда появился!

   – Дамиан, говоришь? – прищурил глаза Олежка и кивнул мне. – А это не твой? Уж больно имя редкое.

   – Мой, – я взяла Сашу за руку и подвела в окну. – Вон в иномарке сидит.

   – Давай я с ним поговорю! – сразу вырвался друг.

   – И что ты ему инкриминируешь?

   – Что-нибудь придумаю. Зацепить можно каждого.

   – Хватит, хватит! – я замахала руками. – Сейчас вот тебя наслушаюсь, а потом решу не в управление идти, а в адвокатуру. Будет вам обоим морока. Все ваши нечестные приемы вспомню, – я посерьезнела. – Пока его ни в чем нельзя обвинить. Но почему бы его не спровоцировать? Метод ловли на живца помните?

   – И кто наживка?

   – Ну не вы же! Я. Мы с ним знакомы. Он даже собрался Катьку искать. Говорит, спешит. Не может в городе до конца расследования задержаться. Дела какие-то. Сейчас почти час дня. Скоро на радио новости начнутся. Наверняка о новой жертве заговорят, о том, где ее убили. Я Дамиану этому и предложу проехаться на кладбище. Если он маньяк, вряд ли упустит такую прекрасную возможность убить еще кого-то. На кладбище сейчас никого. Подумает, я сама иду к нему в руки.

   – Не смей! – взорвался Сашка. – Это опасно!

   – Вы меня подстрахуете, – не вняла его предостережениям я. – Проследите за нами. А чуть что, хватайте его!

 ***

   – Пусти меня! – я попыталась вырваться.

   – Тихо ты! – шикнул Дамиан.

   – Думаешь, буду молчать?!

   Откуда-то сверху послышались крики, топот ног, голоса. Они, казалось, раздавались совсем рядом. Сделай шаг и встреться со спокойным, немного меланхоличным взглядом Олега, увидь его золотистую шевелюру, успокой Сашку, который в любой момент может взорваться.

   Впечатления обманчивы: друзья далеко, как ни хотелось бы поверить в обратное! Я открыла пошире рот, чтобы заорать, привлечь внимание друзей (и куда они подевались?!). Но Дамиан не дал мне издать ни звука. Он сжал мой подбородок и заставил посмотреть ему в глаза. Долго, невыносимо. Пока я не почувствовала, что хочу сдаться, плыть по течению. Оно вынесет. Не знаю, куда, но вынесет, обязательно вынесет к счастью!

   Шестым чувством я ощутила приближение Дамиана. Будто бы в кожу впилась сотня иголок. Это было даже приятно, сладостно и немного горько. Как черный шоколад, который я ела в детстве...

   Но детство прошло!

   Я выставила вперед ладони, не давая Дамиану прикоснуться ко мне. Пальцы уткнулись в мужскую грудь, прошлись по оголенной коже в прорезе между пуговицами на рубахе. Одно легкое прикосновение, а меня будто током ударило. Встряхнуло, на миг дало силы, чтобы тотчас их отобрать.

   Но мне и хватило и мгновения!

   Я оттолкнула Дамиана от себя.

   – Я же просила не делать так больше!

   – А я просил не лгать! – отрезал мужчина и снова привлек меня к себе, в этот раз не пытаясь гипнотизировать.

   Не знаю, почему я его не оттолкнула. Поначалу просто не успела. А затем меня смело ураганом эмоций и чувств. Страх, дрожь от его прикосновений, желание победить... И проиграть одновременно.

   Из снов Виттории...

   – Может, в картишки перекинемся, как, Габриэлла? – мужчина одной рукой потянулся к колоде, а второй нежно поглаживал девушку по спине. – На желания.

   – Знаю я, Демитрий, твои желания, – жрица легко увернулась от неожиданной ласки. – Каждый день одно и то же. Тебе еще не надоело? Я ведь предупреждала тебя.

   – Какие же тут предупреждения быть-то могут? Как на тебя взгляну, все мысли из головы уходят, – Демитрий снова попытался приблизиться к девушке.

   Но Габриэлла увернулась, затем поднялась с широкой кровати, на которой до того сидела и подошла к большому на полстены зеркалу.

   – Неужто, я так хороша?

   – Лучше даже. Но, знаешь, – он приблизился к девушке, коснулся губами обнаженной кожи на ее шее и плечах. – Гордыня ведь это грех.

   – А ты донеси на меня, – на мгновение она закрыла глаза, отдавшись умелым прикосновениям его мягких губ. – Заяви, что я ведьма, как та, что сейчас в темнице. Как она, еще не созналась? – сменила тему девушка.

   – Пока, вроде бы, держится. Даже "маятник" ^[8] ее не сломил. Но ничего, в «железной даме» ^[9] быстро сознается. Представь, – Демитрий слегка укусил Габриэллу за плечо. – Сотни иголок впиваются в тело. Разве это не прекрасно?

   – Избавь меня от подробностей! – девушка ударила Демитрия по плечу сложенным веером. – Ненавижу все эти пытки! То ли дело, костер. Могу вечно на него смотреть.

   – Чтобы разгорелось пламя, нужно чтобы ведьма призналась в своих грехах. И, знаешь, Габриэлла, когда-нибудь огонь поглотит и тебя. Сгоришь, как сосновая ветвь, как Карен много-много лет назад.

   – Много лет назад? – поразилась красавица, поворачиваясь лицом к собеседнику. – Смеешься? И года не прошло. Карен была глупа. Я не такая, Демитрий, уж поверь. Но хватит разговоров, пойдем лучше на колдунью поглядим. Долго ли ей осталось?

   Старая крутая лестница, уходящая куда-то во мрак. Красные разводы на стенах. Не то краска, не то вовсе – кровь. А еще маленькая свеча, что вот-вот затухнет.

   – Дьявол, сколько здесь пауков! И как только здесь ходить?!

   – У нас благая цель, разве не помнишь? Господь страдал и нас наставлял.

   – Помню я, помню, – Габриэлла неожиданно поскользнулась и едва не покатилась вниз по лестнице, но успела схватиться за выступ в стене. – Дьявол! – снова помянула она Лукавого, заметив, что ладонью разворошила паутину. – Кстати, не замечала я, чтобы ты сильно страдал. На пуховых-то перинах!

   – Хочешь ко мне присоединиться? – его соблазнительному голосу позавидовал бы сам змей-искуситель. – В любой день, в любую ночь жажду встречи.

   – Жди меня в третий день зимы, – съязвила девушка. – Где твоя треклятая ведьма?

   – Да вот же она, – мужчина вышел на небольшую площадку и осветил железную клетку у самой стены.

   Девушка подошла ближе, приподняла подол юбки, переступая через валяющийся прямо на дороге скелет, слегка сморщила изящный носик, коснулась рукой решетки и осторожно заглянула в середину.

   – Вот ты какая, ведьма.

   Испещренная шрамами кожа, покрытое морщинами лицо, седые волосы и горящие глаза, которыми старуха посмотрела на незнакомку.

   – А ты вот такая. Наслышана. Говорят, любишь ты огонь. Тебе в нем и гореть. Бездна уже заждалась, – старуха поднялась и подошла к решетке. – Но ты ведь лучше меня знаешь, что тебе место там уготовано. Дьявол уже заждался. И ты придешь к нему.

   – Я-то... – фыркнула Габриэлла, но договорить не успела.

   Старуха схватила ее за руку.

   – Смотри мне в глаза, тварь! Там тебе и гореть!

   Свеча потухла.

   **********************************************************

   – Теперь-то ты скажешь правду?!

   – А что-то изменилось? – я с вызовом посмотрела Дамиану в очи и тотчас отвела взгляд. Как тот наркоман, что уже ненавидит наркотик за причиненную боль и все равно тянется за очередной дозой. Еще один, последний укол...

   – Все по-прежнему? Недоверие, страх... – он не договорил. Коснулся губами моей шеи, прошелся языком по ключице. – Отвечай!

   – Что ты хочешь узнать? – я и сама не ожидала, что мой голос будет столь спокоен.

   – Давно за нами следят?

   – От самого управления полиции.

   – Зачем? Неужели тот ненормальный, что вчера ввалился ко мне в номер не единственный, кто думает, что я убийца?

   – Я хотела исключить такую возможность!

   – И как, исключила? – вызывающе спросил Дамиан, буравя меня взглядом.

   – Нет!

   Я видела, как от моих слов напряглись его мускулы, как глаза, словно у кота, что заметил запретное лакомство, прищурились.

   Внезапно Дамиан расслабился.

   – Это, по крайней мере, честно. Пошли! – он потянул меня вперед. – Объяснишь своим друзьям, что следить за мной довольно опрометчивая мысль. В следующий раз так просто не отделаются!