Текст книги "Жертвы времени (СИ)"

Автор книги: Елена Федорова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 37 страниц)

Сев в кресло, я понял, что от взгляда Оружейника не ускользнули ни мои размышления, ни синяки, наливающиеся желтизной у меня на шее. Я сделал вид, что не заметил его пристального многозначительного взгляда. Для меня было куда проще не рассказывать о своем постыдном проигрыше, тем более учителю боевых искусств. В его глазах это было бы постыдным промахом и я уверен, Оружейник мог предложить мне тысячу и один разный способ, как защититься от нападения или вывернуться из подобного захвата.

Отметя саркастическое отношение, я заставил себя встретиться с хозяином дома взглядом. И, приняв мою открытость за готовность к разговору, Оружейник спросил, удобно устроившись в кресле и вытянув ноги:

–Тебя привело сюда любопытство или цель?

Только сейчас он позволил себе почувствовать усталость после тренировки и глубоко вздохнул, восстанавливая внезапно сбившееся дыхание. Я восхитился его властью над собственным телом. По мере того, как я продолжал молчать, тревога все росла в нем. Я почувствовал это и ответил:

–Мастер рассказал мне, что вы, дори, единственный человек, который может ответить на мои вопросы.

–О, сынок! – будто возмутился он. –Ко мне уже сто лет так никто не обращается, мне не нужно показное уважение. Ты и я, мы собеседники, так что можешь отбросить все эти предрассудки, – он помахал в воздухе рукой и без перехода заявил: –А Мас как всегда предпочитает держаться в стороне, да?

–Не понял, – опешил я.

–Ну если он перенаправил тебя ко мне, значит ты либо задаешь неудобные вопросы, либо ему как всегда проще отделаться от своих обязанностей, – Оружейник открыто улыбнулся, показывая, что он шутит.

–Дори Мастер не отличается терпением, – сказал я сдержано, – и у него наверняка есть куча дел помимо меня.

–Знаем мы, какие у магов дела, – туманно заявил хозяин дома. –Я тут подумал, ты не хочешь у меня поучиться.

Я подумал, что у Оружейника странная манера вести разговор, он все время перескакивает от одного к другому. И еще он действительно много говорит. Я даже ответить не успел, а он уже начал перечислять:

–Ты долгое время провел без движения и не лишним будет немного поработать над твоим телом, чтобы восстановить подвижность. Я знаю кое-что о человеческом теле, знаешь ли, это полезное знание, когда приходится выковывать из человека оружие. Тебя привлекает оружие?

–Мне нравится шест, – неловко произнес я.

–Мне кажется, ты неплохо управляешься с ножами, – непринужденно заметил Оружейник. –Одна утренняя птичка мне нашептала, ты умеешь ловко метать его в цель.

–Очень смешно, – проворчал я. Неужели Мастер сам рассказал о нашей первой встрече, я бы, к примеру, не стал хвастаться тем, что схлопотал нож, тем более перед таким человеком, который считает себя лучшим бойцом. – Мастер сказал, мне нужно подыскать себе занятие по душе, чтобы не блуждать бесцельно по улицам и не искать неприятности.

–Любое обучение требует много времени и сил, требует воли и интереса. Тебе подойдет меч, я это вижу в тебе, это не моя прихоть. Шест – игрушка, приятная нотка в общей песне, – Оружейник поморщился, отхлебнув из бокала вина. Легкое пренебрежение, с каким он это сказал, убедило меня в том, что моя любовь к красивым и широким движениям шеста для него непонятна. –Тебе придется выбрать нечто одно и отдаться ему всецело, лишь потом я смогу дать тебе и другие навыки.

–Я так не считаю, – резковато ответил я. – Если поставить целью овладеть чем-то в совершенстве, то можно лечь костьми и положить на это всю жизнь. И все равно это будет не предел. Я не ищу совершенства, мне нужно лишь умения.

–Если что-то делать, – это надо делать хорошо, – парировал хозяин дома с жаром.

–Я не хочу, видя на стене арбалет или лук не знать, с какой стороны к ним подступиться, – не сдавался я. – Мой друг говорил, что нужно не бояться нового и быть привычным ко всему.

Я вспомнил улыбчивого Тьери и погрустнел.

–Ты мне нравишься, – усмехнулся Оружейник. – У тебя хороший подход и против слов Мастера я не увидел в тебе скрытости или заносчивости характера. Я знаю многих, кто приходил ко мне лишь с единственной целю – стать лучшим. Таким я даже не брался объяснять, что суть развития в процессе, а не в результате.

–Мне бы хотелось немного узнать о городе, – понимая, что если разговор будет вести Оружейник, то он войдет в обсуждение моего обучения и уже не выйдет оттуда никогда.

–А мне хотелось бы узнать чуть больше о тебе, – похоже, я уже упустил тот момент, когда мог задавать сторонние вопросы. Быть может, я удовлетворю его любопытство и в ответ на это, он раскроет передо мной некоторые законы того места, где я оказался?

–Кто ты, откуда, почему оказался здесь, – продолжал перечислять хозяин дома. – Поделись со стариком свежими новостями, ведь я здесь живу как затворник, а потом расскажи о всех травмах, которое перенесло твое тело, ведь мне обязательно знать каждую мелочь, чтобы не навредить тебе. О спине можешь не упоминать, я знаю.

Я сжал и разжал свободную от бокала с вином ладонь, успокаивая волну злости; поборов ее, ровно спросил:

–Как я понял, Мастер многое успел рассказать обо мне? Я обязательно должен все повторить?

–Может быть, я ищу опровержений? – усмехнулся он. –Тебя ведь зовут Демиан, так неловко вышло, мы не познакомились…

Я лишь кивнул.

–Ну, тогда я рад с тобой познакомиться, Демиан. Знаешь, на самом деле в Форте редко происходит что-то неожиданное и новички, прибывшие из больших городов, которым нечем заняться – тоже редкость. Не думай, что я хочу тебя оскорбить, никогда так не думай. Я могу оттолкнуть, если ты придешься мне не по душе, и тогда у тебя не будет сомнений в этом. Нежелание соприкосновения в общении ни с чем невозможно спутать, уж поверь. Так и с тобой, я чувствую опаску, осторожность и недоверие. Ты здесь чужак и уже ощутил на себе гостеприимство города. Но все это не так, придется начинать все сначала. Вот тебе мое слово: хочешь учиться у меня, будь любезен доверять мне. Мне не нужны твои тайны, я всего лишь хочу понять, как тренировать твое тело. Это очень важно.

–Готов поклясться, что любой мужчина не любит обсуждать подобные вещи, – стараясь говорить шутливо, намекнул я.

–Учителя и врачи, это те, с кем можно разделить любые события, – безапелляционно отрезал Оружейник. – Ты ослаб за время болезни, мне нужно вернуть тебе подвижность, гибкость и силу. Для этого все твои слабые места должны быть известны, ведь обычное незначительное воздействие на единожды сломанную кость или ранее вывихнутый сустав может привести к непоправимым последствиям. Чего в этом тебя удивляет? Я могу пойти другим путем и посмотреть на тебя в деле, а потом всякий раз спрашивать, почему ты реагируешь так, а не иначе, выделяя раз за разом то, о чем сейчас просто прошу тебя сказать вслух…

–И возразить то нечего, – смирился я. – Шестнадцать лет назад у меня был перелом правого предплечья в двух местах, восемь… нет семь лет назад трещина в третьем ребре слева, чуть позднее ранение в правую половину груди с повреждением легкого…

Оружейник укоризненно взглянул на меня, но я не собирался встречаться с ним взглядом. Тогда он сказал просто:

–Ты плохо обращаешься со своим телом. Слишком много всего надо будет обсудить.

Он помедлил, что-то обдумывая, потом сказал:

–А теперь я хочу услышать подробности. Любопытно знать, как это было.

Я отставил бокал и встал. Движение было немного неловким, и нетронутое вино плеснулось на столешницу.

–Как-нибудь в другой раз я с удовольствием расскажу вам последние новости из Гран Сити, а сейчас…

Обращение на вы я выделил с особой твердостью.

–А сейчас ты похож на перепуганного олененка, – усмехнулся Оружейник и тоже поднялся. –Так и будешь шарахаться от всех подряд?

Его движение лишь еще больше напугало меня, заставив закрыться, и я вновь попятился. Мне показалось, он может попытаться заставить меня говорить силой. Совладать с собой было сложно, но я удержался от глупостей, хотя, видят Высшие, мне хотелось развернуться и как можно скорее уйти. С тем, как мне удалось подавить неожиданный приступ испуга, я задумался, в чем была причина происходящего и понял, что необычная сила этого человека давит на меня, вынуждая проявлять неосознанные реакции. Он выводил меня из равновесия взглядами, интонацией, какими-то точно выверенными жестами и делал это специально.

–Присядь, – лукаво предложил Оружейник. – Ты меня прочел. Давай просто поговорим, мне ничего от тебя не надо, но тебе может все же быть интересно…

–Лучше пойду.

Я опустил голову и повернулся, чтобы уйти.

Мягкий и одновременно твердый голос Оружейника заставил меня остановиться.

–Никогда не поворачивайся спиной к тому, в ком не уверен. Если бы на моем месте был кто-нибудь другой, вроде… – он эффектно помедлил и продолжил, –… например Мастера, он бы не упустил такой возможности.

–Я думаю, – холодно отозвался я, – что вам нет смысла пользоваться подобными возможностями. Есть слишком много людей, которые могут и хотят это сделать.

–А я думаю, – подражая моему тону, возразил Оружейник, – что тебе просто не следует им этого позволять.

Наш разговор снова перетек в обмен репликами, каждый из нас доказывал другому что-то свое, но я не хотел оставлять за ним последнее слово:

–Не со всеми стоит меряться силой, ведь так? – спросил я как можно более насмешливо.

–О да, но можно развлечься и померить с ними хитростью, – казалось, хозяин дома доволен тем, что у нас выходит диалог. – Ты будешь удивлен результатом. Сделай ум своим оружием. Сделай слабость своим щитом.

Мне стало смешно – Оружейник пытался исправить то, что сделал в самом начале, разрушив еще не заладившееся между нами общение.

–Ты видел нашу сегодняшнюю тренировку, верно? –хозяин дома повеселел. Я повернулся и взглянул на него. – Да что ты, в самом деле, так въелся на меня? – усмехнулся он. –Я попробовал тебя на зуб, неужели ты обижен? Лучше скажи что-нибудь о человеке, который дрался со мной?

Я повел плечами, потому что мне вдруг стало холодно, а потом спросил о другом:

–Я все верно понял: он дрался, с вами, но вы с ним… – нет?

Глубокая задумчивость тенью скользнула во взгляде хозяина дома. Я прекрасно понимал, что сейчас он занят тем, что оценивает меня.

–Что ж, кажется, вопросом ты ответил на мой. Но еще раз прошу, отбрось ты эти условности. Обращайся ко мне проще, и я, быть может, стану твоим другом…

Нет, спасибо, – чуть вслух не произнес я. Думаю, на моем лице это ответ отразился, потому что Оружейник фыркнул и попросил:

–Ну поясни, что ты имел в виду?

Он сделал большой глоток вина, пристально глядя на меня. Он хотел знать наверняка, был ли это просто вопрос или ответ.

Я сам вдруг подумал, хочу ли я, чтобы Оружейник изменил свое первоначальное мнение. Может, лучше пусть он считает меня трусоватым дурачком? Тогда мне проще будет от него отделаться – я уже понял, что отношения у нас не заладятся. Вряд ли опытный боец захочет иметь дело с таким, как я. Пустив пыль в глаза, я смело смогу сказать Мастеру, что причина моего бездействия не в том, что я не желаю учиться, а в том, что Оружейник не желает учить меня…

Определенно, я мог бы попытаться разыграть какую-нибудь комедию, но для обмана Оружейника понадобится настоящий талант. К демонам все, скажу как вижу!

–Северный проиграл, когда решил, что это бой, а не тренировка. Отнесись он по-другому к тому, что делал, его бы не огорчила потеря оружия. Нет ни проигрыша, ни победы, когда смысл в самом действии.

Казалось, Оружейник расстроен. Он допил свое вино и потер лоб.

–Что же, ты прав. Он сверх меры корыстен и горделив. Как ты думаешь, ты такой же?

И опять вопрос с подвохом. Оружейник смотрит на меня внимательно, он очень доволен, что я не ушел. Неужели ему здесь действительно так скучно? Ладно, пусть развлечется.

–Скорее я несмел, чем корыстен, – проговорил я глухо. –Они все меня пугают, и я пришел к Оружейнику за ответами, но вместо этого только и делаю, что отвечаю…

–А как же гордость? – казалось, Оружейник не слышал, о чем я ему говорю. – Мастер говорил, ты так и не смирился с положением пленника.

–Вопрос был в том, похож ли я на Северного. Нет, со всей уверенностью.

–Вопрос был в другом, – Оружейник наставительно погрозил мне коротким пальцем.

–Хорошо, – наиграно покорно согласился я. – Я не такой, как он и не могу позволить себе все это. Мне уже доказали, что не в моем положении проявлять характер, и сделали это слишком настойчиво.

Я потер шею и этот жест был настоящим.

–Никто не может запретить человеку что-либо чувствовать. Ему можно запретить что-нибудь делать, но не заставить измениться, не находишь?

–Тогда получается, что человека нельзя изменить? – я хотел, чтобы Оружейник отвечал на вопросы, вместо того, чтобы задавать их. Впрочем, ему на мои вопросы отвечать было более, чем легко:

–Ну конечно, – не терпящим сомнений голосом заявил он. – Человека может изменить лишь он сам. Так как на счет ответа?

–Нет, – ровно ответил я, стараясь, чтобы мой голос был бесстрастным. – Я всего лишь пленник.

–Я слышал, ты хотел покончить с собой…

Мне вдруг ужасно захотелось придушить Мастера, чтобы он перестал рассказывать всем обо мне. Есть вещи, так я считал тогда, которые должны были принадлежать мне одному. Вместо этого, казалось, о них знал уже весь чужой и незнакомый город.

–Да, – едва слышно согласился я.

Оружейник засмеялся. Басисто и глубоко. Пожалуй, я испытал удивление, а потом досаду.

–Мальчик, – отсмеявшись сказал он. – Зачем же понимать мои слова буквально?

Я резко встал:

–Ну назови меня на ты, – торопливо попросил хозяин дома. –Я чувствую себя старше, когда ко мне обращаются уважительно, а это неприятно. Мне конечно нравится, как ты строишь фразы, но уже пора понять, что я не желаю тебе зла. Сделай слабость своим оружием и метни его в старого Оружейника. Как-то это не по приятельски.

Я помедлил, а потом мое возмущение вырвалось наружу.

–Ты же получил те ответы, которые хотел?

–Я хотел правды, – возразил хозяин дома.

–А я всего лишь хотел понять, что это за город, в который меня привезли! Что здесь за люди живут и как мне самому тут жить.

–И разве ты не понял? – устало осведомился мой собеседник. – Уймись и не раздувай из искры пожар. Разве я угрожал тебе? Твоей жизни? Твоим тайнам? Не порть впечатление, владей собой.

Ну и правда, что это я вспылил? Никто меня тут не держит, кроме собственной глупости и любопытства. Ведь я в любой момент могу уйти!

Некоторое время мы молчали, я снова сел, взял бокал и принюхался к вину. Оно было с пряностями или травами, букет был мне незнаком. Наконец Оружейник с нажимом проговорил:

–Ты не пил вина…

–Я легко пьянею после наркотиков, которыми меня здесь пичкали.

–Ты не любишь состояние опьянения?

–Боюсь сболтнуть что-то, что здесь говорить не принято, – я смело посмотрел на хозяина дома.

–Это очень хорошо, что мне придется работать лишь над твоим телом, если, конечно, тебя это не испугает, – Оружейник смотрел на меня как можно смотреть на вещь, которая тебе нравится. – Мозги у тебя что надо, парень. Кто-то очень хорошо поработал над ними.

–Жизнь? – предложил я, ожидая, что Оружейник возразит, но он лишь сказал:

–События всегда работают над нами, но одних они укрепляет, а других уродует. Никогда не говори людям, что ты трус – это проявление храбрости. Тот, кто по настоящему боится, никогда и никому в этом не признается, даже себе. Человек предпочитает не замечать свои недостатки и упивается своими слабостями. Такие люди – пустышка, их вокруг множество.

Тот раб, что готов лизать сапог Рынцы за то, что ему не отвесят лишнего удара, или пресмыкающийся перед силой иного мага человек, желающий быть ближе к тому, чего он не понимает.

Не путай это с мудростью, которую ты сегодня проявил, когда не полез в драку с противником, который мог размазать тебя по мостовой. Придет время, ты сможешь говорить с ним на равных, но всему свое время.

Удивительно, но Оружейник был в курсе всего.

–Разве это не то же унижение, о котором ты только что говорил? – признаться, я не видел особой разницы между своим постыдным бегством и попыткой кого-то задобрить Рынцу.

–Это тонкая грань, ее нужно чувствовать сердцем. То, что ты ушел от неприятностей, тебя не унизило, уж поверь.

–Думаю, этот Горан считает как раз наоборот, – отозвался я

–Маги тоже видят то, что хотят. Быть может, они больше других подвержены собственным иллюзиям, – в словах Оружейника скользнула горечь. – Но в тебе я вижу бурю. Пока ты не научишься хладнокровию во всем, будешь попадать в глупые ситуации и также как Северный станешь взвиваться от неудачи, истончая ту пользу, которую мог бы принести урок.

–Дельный совет, но невыполнимый, – хмыкнул я.

–Но надо стараться, – мягко пожурил меня Оружейник. – Избавься от иллюзии, что твоя персона неприкосновенна. Одного упоминания о Мастере хватило, чтобы ты начал сжимать и разжимать кулаки. Он раскрыл мне нечто, что ты хотел бы утаить, но зачем? Чтобы казаться лучше?

–Есть вещи, которые для меня важны, – признался я, подумав. –Другие считают их мелочами и мне это неприятно.

–Быть может, ты сам преувеличиваешь их важность? Будь всегда честен с самим собой, здраво оценивай свои силы и в этом ты выиграешь. Твоя слабая сторона – маг ночи, я уже заметил это. Ты вынужден быть при нем и не можешь отстраниться. Он – то самое красное полотнище, от которого у тебя застилает взгляд.

Маги изуродовал твою привычную жизнь, причинили вред. Мастер олицетворяет собой огромную силу, больше всего, с чем тебе приходилось встречаться вместе взятого. И да, он – враг. Но, не простив его, ты никогда не сможешь его понять.

–Зачем мне это?

–Чтобы им манипулировать, – Оружейник усмехнулся. – Будь ты хоть тысячу раз пленником, я уверен, ты уже нашел те нити, за которые можно смело тянуть без видимых последствий. Ведь, в конце концов, ты свободно разгуливаешь по городу и на руке у тебя символ принадлежности, а не рабские кандалы. Ты можешь заставить Мастера играть тебе на руку. Иди ему на встречу и он найдет в себе память о жалости и сострадании. В лице его ты можешь получить не надсмотрщика, а покровителя. Я вижу, тебе неприятно то, что я говорю, в том смысле, в которым ты принимаешь все это. Послушай, Мастер и вправду непомерно сильнее тебя, Демиан, и он – обладатель огромного знания. Все вокруг рухнуло, тебя вырвали из привычной жизни, так прикоснись к искусству другого бытия. Здесь твое будущее может стать великим, но там у тебя было лишь привычное существование, фантазии и мечты. Так вот, мечты твои у тебя не в силах отобрать никто, и ты в состоянии исполнить их даже здесь.

Я долго молчал и даже сделал глоток вина, понимая, что больше ничего не нужно говорить. Нам обоим было ясно, что пока я не сделаю свой выбор, не определю направление, в котором следует двигаться, слова больше не будут иметь смысла.

Оружейник, казалось, тоже одобрил выбранный мною для ухода момент.

Не враги и не друзья, – подумал я. – Лишь знакомые. Но он узнал обо мне что-то, я же о нем ничего. Так было и с Шивой.

Сожалел ли я об этом? Вдруг я понял, что сам себе лгу. Я узнал этого человека, понял его и прочел.

Оружейник протянул мне широкую, мозолистую ладонь и я пожал ее с той же силой, что он приложил к моей кисти. Не больше.

–Пора, – неопределенно сказал я, когда он отпустил мою руку.

–Это ничего, – заверил он меня. – У нас еще есть время.

–Я не думаю, – сказал я тихо, – что захочу говорить о своем прошлом. И так уже есть один человек, который знает обо мне куда больше, чем я могу себе позволить.

–Это ничего, – вновь повторил хозяин дома. – Обойдемся тем, что имеем.

Я кивнул и покинул оружейную.

–Оружейник?

–Вы разминулись, если ты об этом…

–Нет, я не об этом, – Мастер стянул с шеи платок и вытер им лицо. –У тебя душно.

По залу прокатилась волна холода, белесый дымок пополз вдоль пола; по высоким стеклам, едва слышно потрескивая, скользнула морозная наледь.

Маг по свойски открыл одну из закрытых дверей и вытащил оттуда кресло качалку. Поставил его в центре залы и уселся сверху.

–Чем ты таким важным занят, что выпускаешь найденыша погулять? –учитель боя присел на вторую ступень лестницы, наблюдая за ворвавшимся в его дом магом.

–Знаешь, чему обычно учишься, когда твой срок бесконечен? – невпопад отозвался Мастер и, не дожидаясь ответа, сказал: – Фантастической неторопливости! Впереди года и года, чтобы почесать свою пятку!

–Я как-то думал, ты извлекаешь из дней более полезные уроки, – разулыбался Оружейник.

–А, – маг взмахнул в раздражении руками, – прочий опыт субъективен и интерпретируется нами в соответствии с подходящей удобностью.

–Что ты пил, прежде чем прийти ко мне? – полюбопытствовал хозяин дома.

–Я все время думаю о словах Северного…

–Или о том, что сказали о тебе. Неприятно, когда тебя отожествляют с человеком города.

–Я стал нянькой, Оружейник! – взвился маг. – Что это? Он все время куда-то лезет, задает какие-то вопросы, страдает, злиться и чахнет, если я бываю резок. Но я всегда резок, ты же меня знаешь!

Он снова взмахнул рукой и на одно короткое мгновение в воздух поднялся черный прах. Он истончился и развеялся прежде, чем Оружейник успел сморгнуть.

–Послушай, Мас, – хозяин дома встал, прошел по зале, будто давая себе время подобрать нужные слова, – никто не пойдет против твоего голоса даже сейчас. Никто не бросится исполнять сумасшедшие предложения Северного, пока все не будет окончательно решено. Выслушают всех, и пока еще они вернутся в Форт. Многие рассеяны по городам, Инга вернется только после зимы, все еще изменится, поверь.

–Это счастье, что многие не могут усидеть на месте! – взорвался Мастер. –Только по этому я все еще не проиграл.

–Демиан не первый твой человек для дракона, – утвердительно сказал Оружейник, резко меняя тему. Зная, что это свойственно старику, маг не был удивлен.

–Не первый, но единственный в своем роде! Никогда еще я не встречал подобного самодурства, глупости и мягкотелость. Он вобрал в себе слабости собственного мира, это невероятно!

–Ты не видишь в нем сути, – Оружейник вышел из залы и вернулся из комнаты, неся стакан чистой воды. – Выпей, ты что-то бледен.

Мастер благодарно кивнул, взял стакан и от пальцев мага по стеклу расползлась корочка льда.

–Не раздави, – предупредил хозяин дома, – не хватало еще портить мои вещи. Ты должен был научиться терпению, а вместо этого обрел нехарактерную для людей твоего склада раздражительность.

–Он – колдун, – сказал внезапно Мастер, хотя раньше считал эту тему опасной. –Но только между тобой, мной и им. Ни к чему другим знать.

–Думаешь, Северный не знает?

–Узнает, рано или поздно. Демиан влезет в неприятности и узнает. Или знал с самого начала, – Мастер все же раздавил стакан и тот лопнул, жалобно звякнув, щедро выплеснув воду на черные брюки. Осколок острой гранью вонзился в ладонь, маг с удивлением посмотрел на выступившую кровь.

–Я же предупреждал…

–Извини, я все исправлю, – он растопырил пальцы и кровь, стекающая по руке вдруг испарилась черной мглой. На натянутой коже не осталось даже шрама.

–Не надо, я просто смету осколки, – отмахнулся Оружейник. – Итак, к колдунам у тебя свои счеты, вот почему ты не в состоянии совладать с собой.

–Я в состоянии! – Мастер поднял осколок и принялся крутить его в воздухе, раскачиваясь вместе с креслом. Воздух медленно теплел, легкий иней на стеклах превратился в частые крупные капли. – Не хочу о нем даже думать!

–Тебе нужно отдохнуть, – Оружейник потянулся, – могу посодействовать, я видел тут одну красотку…

–Ты же знаешь, что мне нужна другая? – глаза мага сузились.

–Тебе нужна та, которая скажет "нет"! – хозяин дома всплеснул руками. – Ну, вставай, я немного расшевелю тебя.

–Ты уже сегодня нашевелился, – тем не менее Мастер встал, глядя, как Оружейник берет свой меч. – Сдюжишь со мной после Северного?

–Посмотрим, – нехотя ответил Оружейник, – мне кажется, я старею.

–У тебя язык седеет, а все остальное пока только молодеет, – маг нагнулся и собрал осколки стекла, сложив его на сидение, а, потом упершись ногой в дугу качалки, оттолкнул кресло к стене. Когда хозяин дома вышел в залу, маг отвел руку в сторону левую руку и сжал пальцы. Черный сгусток мрака очертился в воздухе, казалось, из вулканического пепла ветер сметает настоящее оружие.

–Люблю, когда ты это делаешь, – Оружейник протянулся, но не коснулся кажущегося стальным меча. –Точная копия, послушная и понятная. Мне лестно, что он тебе нравится.

–Ты думаешь, я стал совсем тяжелым? – Мастер едва заметно повернул кисть и лезвие в воздухе на секунду раскрылось, подобно вееру.

–Нет, просто сегодня с самого утра ты слишком много себя жалеешь, – Оружейник подошел и нанес два легких, широких удара. И слова и удары были шутливыми, Мастер отступил на полшага, лениво отражая их. Расстояние между бойцами вновь увеличилось.

–Тишина, – Оружейник коснулся пола концом меча, услышав легкий стук. – Клинки сталкиваются, но не издают ни звука. Меня это всегда пугает, сбивает, знаешь ли с толку…

Еще серия ударов, более напористая и быстрая. Мастер движется мягко, без показной силы, непринужденно, как и сам Оружейник, но не перехватывает инициативу, будто все еще пребывает в состоянии дремы.

–Ты похож на Ингу, – учитель боя откатился назад, переложил меч в другую руку. – Последний раз видел ее давно, девчушка уделила старику немного внимания. Она побаловала меня миражами, это было восхитительно. Принесла теплые пирожки с яблоками и глазурью, и миражи. Мастер, проснись!

Снова в полной тишине столкновение, движение и остановка. Их короткий бой длился не больше минуты и оборвался внезапно. Оружейник скользнул мимо мага, подломил точным ударом ему колено и остановил лезвие у самого горла. Меч Мастера развернулся и недвусмысленно уперся острием в нижнюю часть живота хозяина дома.

–Прелестно, – отступая, Оружейник взял свое оружие за лезвие у основания рукояти. – Кто учил тебя ставить людей в тупик?

–Я люблю держать всех на расстоянии, – Мастер поднялся и разжал руку. Его меч начал падать, но, не долетев до пола, распался едва заметной дымкой.

–Как и твой найденыш, – парировал Оружейник.

–Я думаю, ты дал ему множество дельных советов, как вытрясти из меня всю душу, – Мастер зевнул и рассеяно пояснил: – День – не мое время, ты же знаешь.

–Могу дать и тебе пару дельных советов на счет найденыша, но ты же ничего не хочешь слышать.

–Не хочу, – согласился маг. – Пойду подремлю до заката.

Глава 7. Излишества

Напьюсь, – думал я, – найду способ и обязательно напьюсь. Хочу забыть хоть на мгновение, что все вокруг с ног на голову. Хочу забыть, что бежать из этого мира невозможно.

Я со злобой толкнул дверь своей комнаты, так, что она с грохотом ударилась о стену и пошла обратно, чуть не огрев меня по плечу. Оказалось, что я немного погорячился и спутал двери.

То, что я назвал поначалу своей ошибкой, было самой большой удачей за сегодняшний день. Здесь была просторная ванная комната, настоящая, с умывальней и большой лоханью для мытья. Здесь даже нашлось длинное полотенце, висевшее на крюке у окна, мыло и опасная бритва, лежащие на одной из многочисленных полок. Никогда такой не пользовался, но у отца была и я раньше с завистью смотрел, как он бреется ею, сохраняя сосредоточенное внимание, чтобы не порезать кожу.

Рядами вдоль стен стояли сосуды темного стекла с надписями и без них. Я нашел ароматические масла, травы и соли.

Эта комната несла в себе отпечаток какой-то странной роскоши, которой были лишены все посещенные мною до этого помещения. Скамья в углу имела резную спинку из белой кости, изображавшую бегущих оленей и преследовавших их охотничьих псов. Стены были завешены поблекшими драпировками, а лохань имела латунные ножки, выполненные в виде когтистых лап ящерицы.

Рассудив, что всем этим я волен пользоваться и не подвергнув этот вывод сомнению – судя по тишине вокруг башня была пуста, – я, не теряя времени, принялся за умывание. Вода из золоченого крана с потертым вентилем текла чистая, приятно теплая, а из крана над лоханью и вовсе обжигающе горячая. Как я узнал позднее, под городом были горячие источники, к тому же вода в летние месяцы прогревалась солнцем, а зимой и в стылые дни, когда затапливались в жилых комнатах камины, она дополнительно грелась, проходя по системе труб, вдоль каминных и печных вытяжек. То же тепло, что несли с собой вода и дым, согревало и все жилые помещения. Весьма умно и экономично, если учесть тот факт, что странный желтый камень, из которого был построен город, удивительно легко нагревался и очень долго не отдавал свое тепло зимой, сохраняя приятную прохладу летом.

Я пустил воду, чтобы она наполнила лохань, и поднялся на пять ступеней, толкнувшись в следующую дверь. На этот раз я не ошибся и вошел в свою комната. Убедившись, что идти мне будет недалеко, я поспешил вернуться обратно. Раздевшись, еще долго с досадным раздражением возился с кожаной лентой на запястье, пытаясь ее снять, но узел затянулся так туго, что не удалось его даже ослабить. В конце концов я бросил столь безнадежное занятие и влез в горячую воду.

Спина неприятно заныла. Я уже успел забыть, что тепло, так же как и холод, может вызывать боль в свежих шрамах.

Мылся я довольно долго, остервенело скреб кожу, будто хотел смыть с себя все предательства и насмешки прошедшего времени, потом выбрался из лохани, роняя на пол капли воды, подхватил полотенце и заметил за драпировкой край зеркала. Отвел ткань легкую. Полотенце выскользнуло из моих рук и мягко скользнуло на пол, коснувшись босых ног. Сказать, что я изменился, было не сказать ничего. Я даже не поверил своим глазам, когда из зеркало тускло посмотрел на меня человек бледный, с резко выступающими скулами и глубоко запавшими глазами. Волосы мои отросли длиннее, чем я когда-либо носил. Еще месяц и их тоже можно будет завязывать в хвост. Я ужаснулся тому, как похудел. Голым, я выглядел ужасно. Кости торчали из меня во все стороны, обтянутые бесцветной кожей, которая совсем не сглаживала ощущение угловатости.

Я медленно повернулся, рассматривая спину. Ничего ужасающего, как я предполагал, там не было. Аккуратная розовая полоска нежной кожи. Ничего более.

Я устало уперся руками в стену по краям зеркала, совсем забыв, к чему это может привести.

Башня слегка вибрировала, но скорее оттого, что происходило с землей. Свет померк, и в помещении стало темно. Здание стояло крепко. Смутный шум проникал через закрытые окна, вой ветра бился за пределами стен…

Я пристально посмотрел за окно. Медленно порхая белым пухом, в воздухе кружился снег. Я шагнул к окну, чтобы открыть его…