Текст книги "Жертвы времени (СИ)"

Автор книги: Елена Федорова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 37 страниц)

Глава 5. Город среди равнины

–Хочешь посмотреть, что ты натворил? – благодушно уточнил Мастер. Он снова менял повязку и я подумал, что этой ночью мы с ним потеряли немало крови.

–Не очень, – буркнул я, но подошел. И обомлел от непонимания. Одна из полос тройного шрама разошлась на ладонь и кровила. Маг опустил кисть и сжал в руках тряпку, кровь стекала по коже и впитывалась в ткань.

–Это что? – глупо спросил я.

–Думаешь, что-то можно сделать? – во взгляде мага читался вопрос и я внезапно подумал, что причина во мне. Он отдает свою силу, чтобы я оставался в живых и это убивает его самого. Но ведь не я начал все это!

–Скоро руку тебе отрежем, – зачем-то сказал я, касаясь посеревших краев раны. Кожа была горячей.

На мага моя реплика не произвела никакого впечатления, он совершенно серьезно кивнул и подтолкнул сапогом рукоять ножа, лезвие которого утонуло в углях.

Я резко встал.

–Это была шутка!

–Просто прижги рану, иначе к утру вся кровь из меня выйдет. Смотри-ка, у тебя есть хороший и, скорее всего, единственный шанс отомстить мне. Неужели ты им не воспользуешься, Демиан?

–Ну-ну?! – совершенно спокойно процедил я, вслушиваясь в отчаянно бившееся сердце. –Думаешь, я к этому стремлюсь? Да я бы просто убил тебя, за все, что ты сделал. Этого достаточно. Эти варварские методы могут больше навредить, чем помочь. Даже я понимаю, что рука сильно повреждена, а ожог – это дополнительные омертвевшие ткани в ране, как она будет заживать вообще?

–Там, на равнине ты говорил о том, что тебе чуть не убили, – вдруг сощурился маг. Этот вопрос застал меня врасплох. К чему бы все это?

Вспоминать не хотелось. Давнишние страхи, непобежденные, но запрятанные в самую глубину сознания, никогда не приносят добра. Я старался об этом не думать, но на самом деле ни раз убеждался в этом. Женщины, что делили со мной ложе, частенько говорили о моем сумасшествии. Они пытались привести меня в чувство в глухой ночной час, вырвать из цепких объятий кошмара, вернуть разум, но это было выше их сил. После этого они очень быстро исчезали из моей жизни. Может быть, я сам заставлял их отступать все дальше и дальше. И в то же время, не желая, чтобы они видели мою слабость, я жаждал, чтобы они остались и помогли.

Я передернул плечами и вышел из пещеры, с трудом справившись с навалившейся тоской. Дон стоял там, вглядываясь в плотный, наполненный пением ветра и трепетанием снежинок сумрак. Я поднял голову, подставляя лицо сыплющемуся с неба снегу. Казалось, хлопья падают из пустоты, внезапно выныривая из ночной мглы.

–Мастеру нужна помощь.

–Ну так помоги, – глухо проговорил маг и я вздрогнул от неожиданности. Он был здесь и с тем, он был где-то далеко. – И не забывай, – его невидящий взгляд скользнул по мне, – что если умрет он, умрешь и ты.

–Почему? – со вздохом спросил я.

–Потому что я занят, а он так решил, – все тем же далеким голосом, отозвался Дон. –Мастер сделал выбор за нас всех, связав тебя с собой по крови. Он дарит тебе жизнь, а ты награждаешь его за это ненавистью. Когда придет время, ты поймешь, насколько был глуп.

Дон больше ничего не сказал, а я не спрашивал и еще долго стоял там, рядом с Доном, пытаясь последовать за ним туда, где, как я надеялся, было теплее, чем здесь. Но это было мне недоступно.

Замерзнув, я неохотно вернулся в пещеру. Остановился, стараясь не смотреть на сидящего у огня Мастера, прислонился к неровной стене. Она показалась мне очень теплой. Да, я действительно замерз там, на пронизывающем ветру.

Заныл шрам. Я коснулся правой стороны груди. Там когда-то была страшная рана. Оттуда толчками, при каждом ударе сердца, выплескивалась кровь. Я вспомнил хрип в легких и ощущение, что вдоха недостаточно, чтобы напитать кровь кислородом.

Да, я сам не давал этой боли уйти, не выпускал, заставляя сидеть внутри, загоняя ее в самом себе, пытаясь уничтожить. Почему человек всегда старается все уничтожить, вместо того чтобы возрождать? Он выстраивает ровные ряды иллюзий, отказывается от неприятной правды и сжигает, перетирает в порошок нечто, что могло бы существовать…

–Ну так, – сказал я, чтобы что-то сказать. –Хочешь знать обо мне побольше, чтобы вновь было над чем смеяться?

–Ну, я вроде бы ни разу не смеялся надо тобой, – возразил Мастер.

–Лесандро, да? По мне, это женское имя…

–Этому имени века и века, оно мужское, – не обиделся Мастер. И без перехода: –Ты ведь помнишь каждое мгновение, каждую деталь. Они жрут тебя изнутри…

–Я помню глаза, – согласился я. –Мальчишка, желавший продать на блошином рынке мои ботинки, как он только пробрался в Средний город?

–Быть может, он проявил находчивость, потому что хотел есть? – предположил маг.

–Или хотел кому-то угодить. Он хотел все, что у меня есть. Деньги, куртку, обувь. Уткнул мне в грудь какую-то острую железку, будто пика в руках ребенка может напугать здорового мужика.

Я медленно подошел к магу, присел на корточки и положил на пылающие огнем края раны холодные, остывшие на напоенном снегом горном ветру, ладони. От прикосновения Мастер вздрогнул.

–Мне нужна чистая ткань и то пойло, что ты мне давал в первый день, – я поднял на Мастера взгляд. Он кивнул и я отстегнул от седельной сумки флягу. Там же сверху лежала желтоватая ткань.

–Так что же произошло?

Я молчал. Не люблю думать о том, как это было. Зачем мне человек, который будет знать обо мне так много? Ведь потом он предаст меня, непременно предаст.

–Это всего лишь жизнь, не относись к ней столь серьезно, – посоветовал маг, чем разозлил меня. Все его откровения для меня ничего не значили, а мнимое превосходство раздражало.

–Для тебя ничего не важно, – резко бросил я, щедро плеснув крепкой настойки поверх раны. Маг не вздрогнул, просто покачал головой, будто с упреком.

–Для меня не важны слова, а важны поступки. Те, которые чего-то стоят.

–Конечно, – я провел сначала одной ладонью, потом другой над полной крови раной. Ощущения были отвратительные, я будто взял в руки нечто скользкое и гибкое.

Мастер хмыкнул, пальцы, до этого сжатые в кулак, расслабились. Я окунул руки в пылающие языки пламени, пытаясь избавиться от неприятных ощущений.

–Не ожидал, что мальчишка будет готов на все. Я отмахнулся от него, знаешь ли, как от мухи, а он проткнул меня насквозь и сам испугался этого. Чудовищный парадокс состоит в том, что выдернув из меня кусок железа, мальчишка бросился бежать! Невозможно! Невероятно, вместо того, чтобы получить то, ради чего стоило убить, он бросил все и был таков! Хорошо, что не ударил в сердце.

Я выдохнул. Вырвалось все это одной непрерывной тирадой, будто я торопился поделиться с Мастером настоящей истиной.

–Это чувство, когда ты зажимаешь рану, а кровь сочится сквозь пальцы… да ты знаешь, – я уставился на Мастера. – Ее невозможно остановить. При каждом вдохе в груди раздаются хрипы, а чувство, что вдоха недостаточно, сводит с ума.

Дыхание становится работой, чертовски тяжелой работой. Только когда теряешь что-то, понимаешь, насколько ценным даром ты когда-то владел.

Я замолчал, мысли лихорадочно метались в голове.

Я помнил вкус крови во рту. Сначала мне казалось, я просто разбил губу, но вдох вызывал кашель, заставляя захлебывался в солоновато-тошнотворном вкусе. А еще я помнил взгляды людей. Он шли мимо, а может… я шел мимо них. Одни смотрели с жалостью или отвращением, другие – безразлично, словно не замечая. Отводили глаза и ускоряли шаг, ощущая стыдливое нежелание проявить участие.

А ведь я тогда нашел настоящую цель, ради которой стоит жить. Я должен был жить, чтобы дойти, и дошел, но в вестибюле госпиталя никого не было. Я стоял один, в белом коридоре с полом, выложенным плиткой, и безупречно чистыми окрашенными стенами.

Мастер оказался прав, я помнил каждую деталь, даже трещину на покрытии кафеля, черную маленькую трещину. Очень хорошо помню, как лежал и смотрел на нее, а потом она исчезла, потому что у меня ртом пошла кровь.

Врачи оказались такими же людьми, как те, что шли мимо, и лишь качали головами, жалея, что не могут помочь…

Меня спасали нехотя. Аппарат искусственного дыхания, наркотики – словно избавление от жизни; забытье – словно избавление от разума. Дурманы притупляли мое желание выжить, они требовали, чтобы я забыл цель своего существования. И я забыл. Почти.

Я выжил назло самому себе. Неделю без памяти, без желаний, занятый одной лишь работой – заставить себя дышать. Пусть за меня дышал аппарат, я дышал вместе с ним…

–Спасибо, она не болит, – эти простые слова мага заставили меня отвлечься от мыслей и кивнуть.

–Почему то это совсем не сложно, – пробормотал я. –Было бы здорово избавляться от собственной боли.

–Это очень сложное искусство, ему нужно учиться, – мягко предупредил маг.

–Я вот сейчас подумал, а ведь не так то легко проткнуть человека насквозь, нужна огромная сила, этот мальчишка смог…

–Страх дает нам новые силы, – кажется, у Мастера был на все ответ и это тоже меня злило.

–Дон, ты мне нужен! – крикнул я, уверенный, что маг меня услышит, и он пришел по первому моему приказу. Подумать только, я приказывал магу! Рыжий оставался хмур, но короткий взгляд его карих глаз уверил меня: там, откуда он вернулся, действительно было теплее.

–Подержи его?

Я ощутил крупную дрожь, отнявшую твердость руки. Когда нужно причинить боль ради спасения, рука дрожит больше, чем когда ты заносишь нож для смертельного удара. Нет, для убийства или врачевания нужны совершенно различные навыки.

Дон бросил в кипящую на огне воду горсть трав и аромат чая взвился в воздух. Он был чуть сладковатым, теплым, при вдохе потрясающе прояснял мысли.

–Хорошая вещь, – я принюхался. –Травы такие разные. Что это?

–Тебе интересно? – уточнил Дон. – Это плоды "литсы", небольшого и невзрачного кустарника, произрастающего у предгорий… – маг запнулся, но видя, что я слушаю его со всем вниманием, продолжил. – Мы встречали несколько таких растений. У него резные листочки с серебряным кантом. В его плодах содержатся масла, способные очистить воздух и облегчить лихорадку.

–Вы – маги, – когда Дон закончил, я обвиняюще ткнул в его сторону острием ножа, вынутого из углей. –Но что я вижу? Двоих путников, один из которых умирает от кровящей третий день подряд раны!

–Ты думаешь, мы ни на что не годны? – усмехнулся Дон.

–Он так думает, верно, – сварливо согласился Мастер. –Ему все еще нужны какие-то доказательства.

–Нет, он просто не видит того, на что уходят наши силы, так, Демиан?

–Верно, – согласился я.

–Это хорошо, – казалось, Дон был доволен и реплика, брошенная Мастером, сделала ясной для меня радость рыжего. – Значит, мы справляемся, – Мастер блекло улыбнулся.

–Я уже понял, что происходит, – разозлился я. –Мастер отдает часть силы, чтобы я не умер, но ты, Дон?! Почему ты… или ты не…

Рыжий захохотал. Он смеялся долго, и в паузах я слышал, как Мастер негромко сказал:

–Невысказанные слова, но какие замечательные интонации!

Отсмеявшись, Дон зашел Мастеру за спину и надавил ему на плечи всем весом, давая облокотиться спиной о его ноги. Я почувствовал, словно легкий ветерок у виска, чужое чувство страха. Спохватившись, сунул нож обратно в костер – лезвие должно быть раскалено, чтобы закрыть сосуды.

–Представляешь, Мастер, найденыш спросил, маг ли я вообще, – хмыкнул Дон и это чувство, которое только что холодило мой висок, отступило. Вот это да, теперь я чувствую не только боль?

–Дон, к утру распогодится? – с усмешкой спросил Мастер.

–Я работаю над этим, – согласился тот. – Но у меня по-прежнему нет идей, кто бы это мог нам сделать такой подарок.

–Мы найдем, – пообещал Мастер, – только доберемся до Форта.

–Хватит болтать, – мне не хотелось больше тянуть, все это начало походить на какой-то фарс. – Сядь так…

Я заставил мага зажать запястье между коленями и он охотно выполнил мою просьбу, словно подавая пример, как следует себя вести, когда он работает со мной. Что ж, я приму к сведению.

–Не бойся испортить в нем что-то, – подбодрил меня Дон с сарказмом. –Мастер все равно не сломается. Я бы и сам все давно сделал, но он, видно, решил еще немного помучить тебя.

–Воспитание, мой друг, процесс сложный, – с легкой досадой сообщил маг. –Когда ты учишь молодого коня ходить рысью, ты тоже не добиваешься всего сразу, верно? Ты совершаешь с ним ряд упражнений, которые учат вести себя соответственно тому, что ты от него ожидаешь.

Ах вот как, – насмешливо подумал я. –Все-таки животное от которого лаской и кнутом нужно добиться соответствия?

Я вынул нож и сел рядом. Маг закрыл глаза. Проще не видеть и не знать. Легче, когда боль приходит неожиданно.

Рану надо чистить, а не выжигать, – мелькнула мысль и я промокнул ее тканью, открывая край желтоватой кости. Разорванное мясо тут же влажно заблестело новой кровью и меня слегка затошнило. Тупой стороной, я вдвинул лезвие в рану, потому что каким-то внутренним чутьем увидел разорванный сосуд. Зашипела, сворачиваясь, кровь, тело мага закаменело и стало ускользать из-под моих рук.

–Тихо, все нормально, – пробормотал я. Не знаю, зачем это говорил, ведь в моих утешениях они не нуждались, уверен.

Мастер судорожно втянул воздух, и я внезапно осознал, что самому проще выдержать подобное, чем смотреть, как мучается кто-то другой. Тем более Мастер. Человек, который лишил меня всего.

Этот проклятый ручей связал нас! Я чувствовал боль мага, его усталость и тревогу как нечто плотное, объемное, окутавшее и его и меня. Высшие, за что?! Нож выпал из слабеющих пальцев.

–Вы меня извините, – сказал Мастер ровно, – но я все-таки полежу немного.

–Это верно, – лицо Дона ничего не выражало, когда он свернул свое одеяло и подложил его под голову компаньона.

Они – те же люди, что ходят по улицам Гранд Сити, – с невнятной тоской подумал я. – В конечном итоге, они не способны ни сострадать, ни соучаствовать. Их дружба так же иллюзорна, как дружба того, кто готов принести в жертву своего друга ради корыстных целей или иного умысла.

–Ты зря так думаешь, – тихо возразил Мастер. Его мягкий голос успокаивал мои бьющиеся в агонии мысли.

Я вздрогнул. Неужели он видит меня насквозь?

–Нет, я не читаю твои мысли, у тебя все написано на лице и я знаю, о чем ты думаешь, – его слова меня не убедили. Он помолчал, а потом сделал новую попытку:

–Тебя волнует предательство, но ты должен перестать об этом думать. Пока не встретишься с ним лицом к лицу, никогда не поймешь, что произошло на самом деле. Ну, сможешь?

Дон налил в кружку горячего чая и подул на него, пытаясь остудить.

–Принесу немного снега, пожалуй, – сообщил он и вышел.

Я неуверенно поднялся и, надеясь смыть непонятно опустошение, сначала долго отмывал руки в теплой воде ручья, а потом умыл лицо. Вода снова пенилась, встречаясь с кровью Мастера, и становилась только горячее.

–Спасибо…

Я вздрогнул, повернулся, глядя на лежащего у костра мага. Его лицо хранило отпечаток спокойной усталости, на губах играла легкая улыбка. Он с охотой взял из рук Дона горячую кружку и поставил ее на камень рядом с собой.

–Выпей все до дна и не жалуйся на дурной привкус, – строго велел рыжий.

Мастер согласно кивнул. Осторожно подвигал рукой.

–Неплохо, да?

–Главное, остановилась кровь, я наложу повязку. Демиан, и ты выпей-ка чаю, чтобы не шалили нервы.

–О, спасибо великодушное, я думал, подобные травы усыпляют…

–Все зависит от принятой дозы и от крепости отвара, – пояснил Дон. –Если есть интерес к травам, обращайся, когда приедем в город. В библиотеке Форта есть большие атласы, где каждое растение имеет описание и рисунок, но я считаю, учиться этому по книгам тоже самое, что пытаться освоиться в искусстве боя, ни разу не взяв в руки меч. Видя растения вживую, ты поймешь его лучше и яснее запомнишь.

–Я видел людей, учащих иные языки по книгам, – возразил я.

–Тогда выбери для себя сам, – легко согласился Дон. – Мне всегда было проще ощупать, посмотреть, как делают другие, чтобы повторить или понять, но и я знаю тех, кто не может оторваться от книг.

Рыжий покосился на Мастера. К этому моменту тот уже впал в тихий, похожий на смерть, сон.

–Тоже вздремну, чего и тебе желаю, – Дон лег на спину и заложил руки за голову. Я бы в такой позе не смог уснуть, но уже через несколько минут по пещере понесся, заглядывая в закоулки, его глубокий негромкий храп.

Я пощупал развешенное на раздвижной треноге из сумки Дона, одеяло. Оно оттаяло, согрелось, подсохло и я накрыл им Мастера. Потом подбросил дров в огонь.

Мне казалось, что Мастер бесцеремонно забрался и поселился у меня в голове, перевернул там все вверх дном, навязал часть своих чувств. Это черный ручей проложил между нами дорогу, перекинул мост над пропастью непонимания и ненависти и закрепил его крепко, по крайней мере, с моей стороны. Я был уверен: стоит мне приблизиться по этому мосту к магу, и я увижу все его мысли, пойму чувства. Но я не знал даже как ступить на этот мост

Огонь неровно горел, тревожимый ветром. Дым неутомимо метался по пещере. Вновь наваливалась усталость, но я сидел, не в состоянии бодрствовать и не в силах уснуть, следя краем глаза за игрой света и тени.

Утро пришло незаметно. Я просто поднялся размять затекшие ноги и вышел из пещеры. Зарождался новый день. Несколько часов назад ветер стих, истершись так же, как мутная завеса пурги. Морозный воздух ущипнул меня за щеки, снег, укрывавший все вокруг, поскрипывал под ботинками. Вокруг было тихо – ни шороха, ни дуновения ветра.

Я вдохнул полной грудью пропитанный свежестью и холодом воздух, с трепетом осознавая, что в тишине сокрыто нечто огромное, чего я не замечал раньше. В ней были щемящая острота, неопределенность и загадочность, от одиночества которых холодела кровь в жилах, а сердце, восхищенное пустынным, невиданным доселе великолепием, ускоряло свой стук, заставляя все быстрее течь по жилам жидкий лед.

За моей спиной зиял темный проем пещеры; там спали маги, которых сейчас не существовало для этого мира, которые утонули в круговерти своего сознания, ушли в мир снов. Я был совершенно один во всем мире, горы сдавив меня своими каменными телам и даже дышать стало трудно от ощущения полного одиночества. И все же это было, будто таинство, недоступное никому из тех, кого я знал.

Ничто не колыхало воздух. Я заворожено смотрел, как первые лучи восходящего солнца показались из-за пиков гор. Они нежно гладили белые, покрытые снегом скалы, вспыхивая пронзительными искрами, заточенными в лед, и слепили глаза. Обрывки облаков висели над горами со стороны восходящего солнца, в остальном небо было чистым, глубоким и синим, каким оно бывает ранним утром в обещающий быть теплым летний день. Насыщенность цвета казалось нереальной, и я недоверчиво смотрел вокруг.

Холод медленно охватывал меня, прокрадываясь под одежду, но боль в спине не приходила. Когда стало невозможно стоять, я вернулся к огню. Дон уже не спал. Он приветливо поинтересовался, что там на тропе и удовлетворенно кивнул, когда я сказал, что буран утих.

–Сейчас заварим кое-что позабористее, – высыпая на ладонь какие-то размолотые травы, пообещал Дон. –Чтобы приободрить нашего раненого. Ты не спал ночью?

Я покачал головой, зная, что он не смотрит на меня.

–Почему?

–Не спалось, – грубовато отмахнулся я. Поняв, что разговора не выйдет, Дон не стал настаивать. Он всыпал травы в воду и, велев мне снять его с огня через пару минут, вышел из пещеры. Я слышал, как он удовлетворенно крякнул, обозрев играющие солнечными бликами заснеженные окрестности. Несомненно, ушедший буран он считал своей заслугой.

Я выполни все в точности как он велел и, наполнив кружку набравшим насыщенный, вишневый цвет, чаем, подсел к магу.

–Мастер, пора.

Тот вздрогнул, с каким-то хрипом вздохнул, и медленно сел. Легкая улыбка благодарности тронула его губы, когда он забирал у меня чай.

–Не нравишься ты мне, дружище, – вставший у выхода Дон запустил ладонь в волосы, нервно зачесывая их назад.

–Что там? – уточнил Мастер. –Тишина?

–Они уснули, – согласился рыжий. –Пройдем с удовольствием.

–Где-то я свое удовольствие потерял, – принюхиваясь к содержимому кружки, пробормотал маг. –Этион, мелиса, кора сторицы… слишком много сильнодействующих стимуляторов, Дон. Демиану не давай, сейчас нельзя.

Делая вид, что все это меня не касается, я отошел и опустился на колени перед ручейком. Вода в нем остыла и более не казалось черной или вязкой. Умывшись, я притронулся к виску, ощупывая рассеченную кожу, но неожиданно накатили слабость и головокружение.

–Иди сюда, покончим с неприятным и отправляемся, – глуховато позвал Мастер. Я повернулся, но не сдвинулся с места: глаза мага показались мне мертвыми, неживыми, однородными и блестящими. Казалось, его глаза превратились в один ровный черный зрачок.

Дон бросил на немую сцену короткий взгляд и снова ушел, оставив меня в смятении наедине с Мастером. Так чувствуешь себя с человеком, от которого толком не знаешь, чего ожидать.

–Ложись, ложись, – напомнил мне маг.

Внутри все сжалось, противный, холодный ком поселился в животе. Ощущение было таким, словно я потерял часть самообладания пред грядущим наказанием за то, чего не совершал.

–Не надо этого делать, Мастер, – пробормотал я, опуская глаза. – Сегодня я в норме.

Маг тяжело вздохнул, покачал головой. Подождал еще немного и повторил:

–Ложись.

Высшие! – воззвал я. –Это невыносимо! Я так устал бояться, скалиться, ехать куда-то, терпеть боль! Я все время натыкаюсь на камни и не понимаю, как плыть по этой реке.

Остервенело ругнувшись про себя, я перешагнул через костер и лег на расстеленное одеяло.

–Чтобы что-то изменить, нужно действовать, – непонятно к чему, сказал Мастер. –Чтобы выживать, нужно принимать текущие правила или изобретать свои.

Я ощутил прикосновение его горячей ладони.

–И вправду все неплохо. Даже лучше получается. Когда доберемся до места, тебе восстановят позвонок, и тогда боли вовсе не будет, а сейчас потерпи еще разок.

–Нормально, – отозвался я.

Я заставил плечи расслабиться и лишь вздрогнул от огненной иглы, ввинтившейся в мою спину. Через некоторое время вернулся Дон, посмотрел на компаньона, отвернулся и покачал головой.

–Отнеситесь к моим словам серьезно, – вкрадчиво обратился к нам Мастер. –То, что здесь произошло ночью. Не подлежит обсуждению. Ни с кем. Никогда.

–Боишься, что тебя засмеют за то, что какой-то человек смог тебя ранить? – с сарказмом уточнил я, но тут встрял Дон:

–Мастер говорит о ручье, о том, что он создал. И о вашей связи. Тебе и вправду лучше забыть об этом, потому что это слишком опасная вещь.

А я понял, да, и уставился на Мастера потрясенно, думая о том же, о чем и он: этот ручей связал нас. Я сам не знаю о том, как преодолеть пропасть между нами, но если найдется тот, кто знает и если он решить воспользоваться мной… Высшие, что он сделал? Зачем?

–То-то и оно, – проворчал маг. – Лучше мы все забудем этот неприятный инцидент.

День близился к своему завершению. Солнце медленно закатывалось за горы, когда бесконечная череда пиков вдруг расступилась и перед нами, наконец, предстала долина.

Странно было ехать по тропе, с обоих сторон от которой лежали сероватые полосы снега. Странно было ежиться от холодных дуновений гор, когда там, впереди, глаз уже видел далекую зелень приветливой равнины.

Мы спускались вниз и местность менялась. Снега становилось все меньше и он потерял свою девственную белизну, став грязным, кое-где сероватым; воздух становился теплее и нес в себе множество незнакомых, едва уловимых ароматов. Долина была поистине огромна. Со всех сторон ее окружали горы, стоявшие на горизонте едва заметными призрачными силуэтами. В небе, на пределе видимости над далекими, игрушечными горами парила черным прочерком птица. Восточнее того места, где мы переходили, лежало, сверкая стальной гладью, огромное озеро, за ним возвышались густой зеленью леса. Ровная с высоты горной тропы, манящая поваляться в океане листвы поверхность, радовала глаз своей непривычной после горного однообразия яркостью.

А в центре долины стоял город из желтоватого камня, который я уже видел в странном сне, когда дремал на спине лошади.

Желтый город в зеленых полях, врезающийся мощными башнями в низкое облачное небо. Крыши башен блестят разноцветной черепицей – коричневой, красной, зеленой.

С удивлением я понял, что он совершенно такой, каким я его запомнил, вынырнув из сна. Что это? Новый дар, который открылся во мне от прикосновения к магам, или это всего лишь дыхание их собственной силы, тронувшее меня?

Ров, словно тонкая линия, нарисованная ребенком, охватывал толстые стены. Две самые высокие башни, одна из которых смотрела на запад, а вторая следила за восходом, оканчивались на огромной высоте острыми шпилями. С горной тропы были видны и другие строения за стеной, башни с зубцами пониже и дома в несколько этажей из того же камня. Я не сомневался, что это и есть Форт.

За пределами городских стена раскинулись сады, я видел загоны для скота и какие-то приземистые здания с бесцветными серыми крышами. Вокруг Форта кипела жизнь, двигались повозки и вроде бы люди – с такого расстояния и не разберешь.

К городу вело четыре дороги, рассекающие буро-зеленую равнину уродливыми, покрытыми белой пылью шрамами, и, казалось, если бы мы могли спрыгнуть с невыносимо вертлявой тропинки, по которой шли, то до Форта было бы рукой подать. Но горная дорожка петляла, выбирая более безопасный путь, и все увеличивала пройденное нами расстояние.

Мой взгляд скользнул по верхушкам гор и от неожиданности я коротко вскрикнул, напугав лошадь. Струйка холодного пота скользнула между лопаток, и желудок вновь неприятно заныл своей пустотой.

Слева, на пике возвышалась груда заснеженных камней. Но то, что я сначала принял за Валуны, оказалось драконом. Он сидел без движения, и взгляд его был устремлен на нас. Ящер примостился на вершине, свернув свои огромные крылья, и застыл, изогнув голову. Он казался грубо высеченным из скалы изваянием, насмешкой над человеком. Рядом с ним я был даже не букашкой – ничего не значащей амебой. В его позе почудилась мне вековая неподвижность. Сколько он уже сидел там, не знаю, словно огромная белая, как и заботливо устланные снегом камни, птица.

Я ощутил на себе взгляд его холодных глаз, и мне стало под этим взглядом пусто и одиноко. Лошади не проявили к дракону никакого интереса, маги тоже. Только Дон что-то прошептал себе под нос, ветер услужливо скользнул между скалами и взгляд дракона тут же оставил нас.

К вечеру Мастер все также прямо сидел в седле, но я

знал

, что это показное.

–Дон? – многозначительно, я оглянулся назад. – Мастер…

Маг ночи слегка поотстал от нас, его конь замедлил шаг, стараясь ступать как можно мягче. Благодаря этому Мастер не слышал нашего разговора.

–Останешься со мной? – спросил Дон тихо, тоже оглянувшись. – Я отправлю его с драконом.

Вот как, мне предложили выбор!

–А если откажусь?

–Да.

–Но в городе ему помогут… – я сам себя уговаривал.

–Еще до заката он будет в Форт. Там Мас получит отдых и, без сомнения, врачи города сделают все необходимое. У нас хорошие врачи. А еще он будет далеко от тебя, это пойдет на пользу вам обоим. Но мы доберемся до города после полуночи, и ты знаешь, что будет…

Дон перечислил все "за" и "против" и теперь давал мне выбор.

–Да пусть проваливает, – проворчал я, – лошади перепугаются?

–Они привычные, – довольно осклабился рыжий, – сейчас мы ее позовем…

Я взглянул в небо и обомлел. Птица, что летела над горами, приближалась и была она вовсе не птицей.

–Зачем ты позвал ее, Дон?!

Чистый голос Мастера гневно прозвенел в ущелье, отразился от скал, разбился на осколки и затерялся в расщелинах. Я вздрогнул, – не испугался, но мне стало не по себе от той возмущенной силы, что вложил Мастер в этот злой вопрос.

–Ты улетишь с ней, – спокойно ответил рыжий. – Мы подъедем после полуночи.

–Даже так? – с кривой улыбкой переспросил Мастер, словно понял что-то недоступное даже нам. – Боль вернется, – поравнявшись со мной, пригрозил он, – а до Форта будет далеко.

–Это ничего, – я отвел глаза.

–Но тебе все равно не дадут умереть, – спокойно продолжал маг. –Ты снова будешь мучиться от боли, снова утонешь в океане холода, но Дон не оставит тебя, не отпустит. Правда, Дон?

Мастер испытующе посмотрел на компаньона. Можно было догадаться, в чем он подозревал компаньона.

Дон выдержал долгий взгляд и Мастер удовлетворенно кивнул.

–Как знаете.

Он словно бы забыл обо мне. Налетел порыв ветра. Я вскинул голову, чтобы увидеть над головой дымчато-серое брюхо. Огромные, кожистые крылья поднимали сильный ветер. Дракон выгнул голову, чтобы видеть, куда ставить лапы, и грузно рухнул на площадку; проскреб по камням устрашающими когтями, оставляя на них глубокие следы. Каждый такой коготь мог рассечь меня напополам.

Дон спешился и направился к дракону и тихо заговорил с ней на языке, но я не разбирал слов и не уверен, что смог бы понять то, что он ей говорил. Дракон внимательно смотрел на своего человека, потом отвернулся, согнув покрытую чешуей лапу.

–Мастер? Твой выход.

Маг соскочил с коня, шагнул на лапу и с нее легко перескочил на спину дракона. Сел у основания шеи и бросил странный, какой-то угрюмый взгляд на меня. Дракон что-то рыкнул и взмыл в небо, мощно оттолкнувшись от земли четырьмя лапами и расправив огромные паруса крыльев. Поднятый ураганным ветром поток снега и мелких камней немилосердно хлестанул по тропе.

–Впечатлений хватит на всю жизнь, – пробормотал я, не в силах оторвать взгляда.

–Ты увидишь множество драконов, и напитаешься многими впечатлениями, я же предупреждал, что слова тут бессильны, – Дон ослабил подпругу на черном жеребце Мастера, взгромоздился в свое седло и чинно пригладил неопрятную бороду. – Вперед, теперь время наш самый страшный враг.

Мы тронули коней конь без седока покорно двинулся за нами следом.

–А почему бы нам тоже не лететь на драконах? – все еще провожая взглядом скользящего на воздушных потоках древнего ящера, уточнил я.

–Ни один дракон тебя даже близко не подпустит. Ты – чужак, пустое место. Драконы считаются лишь с теми, кто обладает властью, – помолчав, пояснил Дон. – Только дракон может присоединить существо к Истоку, прокладывая путь через собственную сущность. Это слишком сложно, не смотри на меня так. Если тебе повезет и в горах родится дракон, ты получишь шанс прикоснуться к этому знанию. Впрочем, и тогда чужой ящер заговорит с тобой лишь по просьбе своего Смотрящего.

–Этот закон придумали люди? – я удивился тому, с какой легкостью в отсутствие Мастера Дон рассуждал о подобных вещах. В горах родиться дракон! Родиться для меня!

–Это не закон, – откликнулся маг, – это то, как драконы видят отношения с людьми. Я слышал, были случаи, когда драконы говорили с чужими по своему желанию, но не наоборот. Ящер никогда не ответит на твоей вопрос, но может потребовать ответа.