Текст книги "Путь Святозара"

Автор книги: Елена Асеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 51 страниц)

– А почему ты мне о болезни дочери не говорил, – спросил правитель, и, сдвинув брови, посмотрел на Храбра.

– Не до того тебе было, Ярил, – очень мягко сказал Храбр, и взяв чашу стоящую около Тура налил из глиняного кувшина воды, да залпом выпил.

– Ты, должен был мне рассказать, – заметил правитель, и немного помолчав, добавил, – Наверно Белослава почувствовала, что со Стояном случилось. Заболела, когда он в камень обратился, а поправилась, когда его Святозар от оков каменных избавил.

– Ах, наследник, век я тебе теперь обязанный буду, – поставив чашу на стол, заметил Храбр, – Ты, не только жизнь, Стояну, сыну Дубыни спас, но и жизнь моей дочери Белославы. Спасибо, тебе, славный мой мальчик за это, спасибо.

Святозар отодвинул от себя блюдо, взял утиральник, вытер руки и губы, а потом негромко сказал:

– Никакой я не славный, никакой… Эх, знал бы ты…,– и тяжело вздохнув поднялся с сиденья и ото-шел к окну.

Правитель и Храбр удивленно переглянулись, а какое-то время спустя, Святозар вернулся за стол и сев на прежнее место, тихо добавил:

– Прости меня, отец. Просто я устал в дороге.

– Конечно сын, я понимаю, – поддержал его правитель, и также тихо спросил, – С тобой, что-то случилось в дороге? Ты, словно сам не свой? На себя не похож.

– Нет, отец… Это я… Я потом с тобой поговорю, потом… И о смерти матери… И о себе…, потом не сейчас. Погоди, дай мне с силами собраться…,– Святозар говорил все правителю с такой дрожью в голосе, точно сдерживал в себе рыдания, а после и вовсе опустив голову, сказал, – Ты, отец лучше расскажи мне об Эрихе.

– Об Эрихе, да что ж мальчик мой рассказать. Брат твой поправился. Он был очень болен. Добро-гнев писал мне, что ведуну удалось покрыть рану тонким слоем кожи, но Эрих был очень слаб, даже не поднимался. А месяц назад прискакал гонец и сказал, что ночью рана с груди Эриха ис-чезла, а на утро тот был совершенно здоров.

– И твой отец, – усмехнувшись, закончил за правителя Храбр, – Тогда воспрял духом, он понял, что ты добрался до страны Беловодья и искупался в молочной реке.

– Да, сын мой, и тогда, как правильно заметил Храбр, я воспрял духом и стал ждать твоего возвращения, – бросив недовольный взгляд на друга, сказал правитель.

В столовую вошел Сенич, принеся наследнику, глиняный кувшин с горячим сбитнем, и поставив его на стол около Святозара, обратился к правителю:

– Ваша светлость, баня готова.

– Спасибо Сенич, – сказал правитель.

Святозар налил себе сбитня и стал торопливо пить.

– Да, не торопись, сынок. Баня не куда от тебя не убежит, – усмехнувшись, заметил правитель.

– Это верно, отец, но когда ты четыре месяца толком не мылся и не парился, чувствуешь себя так, словно по тебе войско какого-то грязного неприятеля идет и кажется, что если ты погодишь еще немного, точно от этого захватчика не отмоешься.

Отец и Храбр громко засмеялись, а Святозар поднялся, посмотрел на довольное, улыбающееся лицо брата и сказал:

– Ну, я пошел отмываться от неприятеля, а ты брат не хочешь ли мне помочь в этом святом деле?

Услышав приглашение Святозара, Тур вскочил со своего сиденья, и глянул на отца, выспрашивая разрешения, а когда правитель кивнул в знак согласия головой побежал следом, за выходившим из столовой старшим братом.

Глава сорок девятая

Когда братья зашли в жарко натопленную баню, и расположились на полку, то Тур лежавщий ря-дом со Святозаром на спине, внезапно сказал:

– Не люблю, я этого Храбра.

– Это почему же, – заинтересованно спросил Святозар, и, повернувшись на левый бок, поставил руку на локоть и подпер ладонью щеку, – Раньше, ты вроде в нем души не чаял.

– Это было раньше, а теперь все по-другому, – ответил Тур, утерев лицо от пота, – Ты, что не видел, как он отца обидел?

– Обидел? – удивленно спросил Святозар.

А Тур пробасил, пытаясь подрожать Храбру:

– И твой отец, тогда воспрял духом…,– а затем, возвращая свой голос, добавил, – Вот ведь против-ный какой, все пытается отца обидеть, словно он ему, что-то плохое сделал. Нет, я понял, не люблю я, Храбра, не люблю.

– Тур, я тебя, не пойму, может ты мне объяснишь с чего ты решил, что Храбр пытается обидеть отца, – погладив брата по мокрым волосам сказал Святозар.

Тур, видно давно таивший в себе пережитое, сел на полку, посмотрел на брата и стал рассказы-вать:

– Ты, когда уехал. Мать наша, вроде как…, вроде как заболела. Сначало я даже ничего не замечал, но потом вдруг увидел, что волосы ее покрыла седина, на лице появились морщины, а затем…,– и голос Тура дрогнул, – Она стала как старуха, знаешь, прямо за месяц превратилась в старуху. Мать перестала выходить из опачивальни и даже не виделась со мной и Малушей. А однажды ночью ко мне в покои пришел Храбр, ничего не сказал, только взял меня за руку и повел вниз к матери. Знаешь, братик, я так испугался… Около дверей опочивальни матери меня ждал отец, он был какой-то не такой, он обнял меня и тихо сказал мне, что мать умирает, и зовет меня попрощаться.

Тур замолчал, а Святозар услышал, как тяжело задышал брат, сдерживая слезы и рыдания, сел на полку и обнял Тура, а тот положил голову на грудь старшему брату и продолжил:

– Я зашел к матери, подошел к ее ложу и увидел там….,– Тур вздрогнул всем телом, и тяжело вы-дохнул, – Я увидел там мать… Совсем, совсем старую… Худую, худую старуху, с морщинистым ли-цом и руками. Только глаза ее были все также как и раньше голубы, как у тебя, братик. Она протянула ко мне руку и обняла меня, прижав к себе, и сказала мне, что она умирает… Что она была…,– и Тур всхлипнув, заплакал, – Что она была плохой для меня матерью, и что, что ты когда вернешься из Беловодья, все мне объяснишь, все расскажешь. А сейчас, она сказала, а сейчас уже нет времени и сил у нее… Она попросила у меня прощения и плакала, плакала, а я братик плакал вместе с ней потому, что понимал, что это какое-то страшное колдовство убивает ее.

Тур вновь замолчал, а Святозар протянул руку, взял полный ковш прохладной воды и облил сверху брата, тот всхлипнул, да тихим голосом, спросил:

– Ты уехал в Беловодье, чтобы спасти себя и Эриха, а разве ты не мог помочь матери? Отец гово-рил мне, что на Синь-камне старец Велей поведал ему, что Боги нарекли тебя ведуном. А раз ты ведун, твоя магия должна быть очень сильной, почему же ты не спас мать?

– Это, было не в моих силах. И я никак ей не мог помочь, поверь мне брат, – ответил Святозар и сильнее прижал к себе Тура, – Если бы Боги дали мне возможность… хоть какую-нибудь, хоть са-мую маленькую, хоть крупиночку…. Я бы приложил все свои силы, всю свою магию, только бы ей помочь, только бы сохранить ее жизнь и избавить ее душу…. Избавить ее душу от мучений, – тяжело вздохнув, добавил Святозар.

Тур хлюпнул носом и продолжил:

– Когда мать умерла, и мы, как и положено сожгли ее тело, а прах захоронили. Отец совсем поник, он совсем ничем не интересовался, не ходил в тронный зал на прием, не приходил ни к Малуше, ни ко мне, он даже не приходил трапезничить в белую столовую. Он сидел в гриднице, положив голову на стол, и даже не ел, даже ни с кем не разговаривал. Однажды я подошел к гриднице и услышал разговор отца с Храбром. Наставник ругал его… Знаешь, брат я никогда не слышал, чтобы кто-то так ругал правителя. Храбр говорил, что отец, словно дева предался печали, что стыдно правителю так себя вести, говорил ему: " Что подумает о тебе люд восурский? Скажут, что слабый и немощный у нас правитель, не справился с потерей жены, сам потерял свою волю и силу. Я, тоже потерял жену, и любил ее не меньше, но у меня остались дети, и я знал, что я им нужен. А у тебя Ярил на плечах не только дети, у тебя на плечах вся Восурия. Ты нужен своей стране, нужен Туру. Даже если Эрих умрет, даже если Святозар, не вернется, хотя я ни на миг не сомневаюсь в его успехе, у тебя остается еще один сын– Тур. Ты, думаешь, мальчонке легко. Сначало мать умерла, а теперь ты словно плаксивая дева, весь развалился, распался. Вроде даже не муж передо мной, а так и не знаешь как назвать… Возьми себя в руки Ярил, а не то я пойду, ты меня знаешь, пойду и заберу Тура и унесу его к себе домой… Раз тебе сын не нужен, пусть живет у меня, покуда его старший брат с Беловодья не вернется. А ты, потом Ярил, сам будешь перед старшим сыном объяснятся, куда его брат подевался".

Тур говорил все на одном дыхании, а потом прервался, тяжело перевел дух и продолжил:

– Ох, Святозар, я так испугался, что Храбр заберет меня у отца, и как только услышал, что он под-ходит к двери тут же убежал. Я не знал где спрятаться и побежал в баню. Зашел вовнутрь, лег на полку и заплакал. Я не хотел покидать отца, нет…, не хотел… ведь я так его люблю…, а потом я, верно уснул. Я проснулся оттого, что отец поднял меня на руки и понес, приговаривая: " Как же ты мой родненький сыночек, меня напугал. Мы с ног сбились, разыскивая тебя. Хорошо, что Сенич догадался в баню заглянуть", а я обнял отца за шею крепко– крепко и заплакал. – Тур замолчал, вновь переживая тот тяжелый для него день, и добавил, – А на утро, когда я пошел завтракать в столовую, то увидел там отца, он был добр и лицо его посветлело. И он опять стал прежним. А Храбр тем же утром на Ратном дворе начал меня стыдить, что как я так мог скверно поступить и спрятаться. И всех я переполошил, и отец так тревожился, и что они весь дворец обегали, и весь сад обегали. И добавил, что я совсем отца не жалею. А я знаешь не выдержал, братик, и сказал ему, что это он не жалеет правителя, и что я никогда не покину моего дорогого и любимого отца, и не уйду к нему жить. Он тогда замолчал, посмотрел на меня и сказал: " Не хорошо Тур подслушивать". А я так рассердился и ответил: " Не хорошо своего правителя мальчонкой обзывать". Он, знаешь брат, смутился и заметил, что я еще мал и ничего не понимаю. Я конечно не стал ему ничего отвечать потому, что я хотя и мал, но понимаю достаточно… И теперь я с ним не разговариваю, он все время норовит меня по голове погладить, да больше не ругается и не бурчит, но я так обижен за отца, что никогда ему не прощу его слов, пусть не подлизывается… А потом прошло много дней, и мы с отцом как-то сидели вечером в гриднице и разговаривали, когда Сенич ввел гонца воеводы Доброгнева. Я видел, как побледнел отец, но когда он услышал, что Эрих исцелился, подбежал к гонцу и крепко того обнял. Затем отец подхватил меня на руки, и крикнул Сеничу, чтобы позвали Дубыню и Храбра, а мне сказал: " Ты, слышал Тур, Эрих излечился, а это значит, что твой брат Святозар жив и добрался до страны Беловодья". Когда явились наставники, то Дубыня радовался вместе с отцом, а Храбр вновь был недоволен, и говорил, что он никогда и не сомневался в том, что наследнику удасться дойти до Беловодья, и что вообще рано еще радоваться, так как путь пройден лишь наполовину. Тогда не выдержал Дубыня и сказал ему: " Ну, что же ты такой упертый Храбр. Не видишь, что ли как Ярил рад, ты бы уж ради него, хоть помолчал, если ничего доброго вымолвить неможешь". Но отец почему – то подошел и обнял Храбра, да сказал ему спасибо. А я, брат, обнял Дубыню потому, что был согласен с ним. Он ведь и верно, этот Храбр ничего доброго вымолвить не может.

Святозар погладил брата по волосам, и заступаясь за Храбра, сказал:

– Нет, Тур, ты не прав. Наставник наш очень хороший и светлый человек, он очень мудрый. Храбр видел, как отец тяжело переживает смерть жены, болезнь Эриха и мое отсутствие, видел как он пал духом, и нашел те слова, которыми сумел встряхнуть его и которые предали отцу силы жить и бороться дальше. А ведь ты слышал, как Храбр рассказывал, что в это время его дочь Белослава болела… Он же не покидал нашего отца не в горе, не в радости… Ты еще очень юн и не понимаешь, каков он и что значит для нашего отца. И знаешь, брат, это только благодаря Храбру мне удалось победить воина поддонного царя Черномора и бесприпятственно доплыть до Буян острова и вернуться обратно. Нет, ты не должен на него сердиться и обижаться, ты должен за его преданность к нашему отцу и любовь к нам ко всем, ты должен уважать его и ценить.

– Святозар, – какое-то время спустя спросил Тур, – А, что случилось с матерью? И почему она сказала, что когда ты вернешься из страны Беловодья, то сможешь мне все объяснить.

– Нет, брат, я пока не смогу тебе все объяснить, что случилось с нашей матерью, дождемся, когда ты станешь постарше. А пока я скажу так, мать нашу заколдовал подлый колдун Нук, он все эти годы мучил ее, а теперь продолжает мучить нашего брата Эриха. И так как у меня не было воз-можности хоть как то помочь матери, я теперь Тур хочу одного, спасти нашего брата Эриха, а для этого я должен найти Нука и предать его смерти.

Внезапно в парилку вошел отец, он глянул на обнявшихся сыновей и заплаканного Тура и сказал:

– Что, сынки, а пустите ли отца погреться с вами? – Святозар и Тур тут же раздвинулись и правитель сел между ними.

– Душно, чего-то… – заметил Тур, и глянув на отца, добавил, – Выйду я, в пребанник, да кваску хо-лодного попью.

Когда Тур слез с полка и вышел из парилки, правитель перевел встревоженный взгляд на Святозара и спросил:

– Он, что плакал?

– Да, отец, он рассказал мне о смерти матери, и… – сказал Святозар, да вздохнув, добавил, – И о том, как ее смерть пережил ты.

Отец набрал ковшом из ведра воды и вылил ее на волосы сына, да заметил:

– Может ты тоже выйдешь, а то гляди с тебя сейчас пар, словно с каменки во все стороны повалит, – а когда увидел как наследник отрицательно замотал головой, сказал, – Я очень любил Долу и ее смерть для меня была тяжела, а мысль как она промучилась все эти годы по вине этого Нука, была невыносима. Но у меня верные и хорошие други, и они помогли мне пережить потерю жены, и переступить через эти мысли.

– Отец, – тихо начал Святозар, – Мне надо с тобой поговорить… И это будет очень тяжелый разговор. Я так долго к нему готовился, подбирал слова, все время думал как и что я должен тебе сказать… И должен ли вообще, что-то говорить…

– Что ж, сынок, я выслушаю тебя, но может, если ты не готов к этому разговору мы перенесем его, чтобы ты отдохнул и тогда…

– Нет, нет, отец, не надо переносить разговор… Надо сказать тебе все сейчас, тогда мне станет легче. Тогда я так не буду полыхать изнутри… – сказал Святозар и замолчал.

– Уж, я сын, не знаю как изнутри, но снаружи ты сейчас точно заполыхаешь, – довольно заметил правитель, а потом вдруг стал серьезным, погладил Святозара по волосам и спросил, – Что с тобой сынок? Рану ты вроде излечил, я посмотрел, даже шрама не осталось. Но я сразу увидел, как только ты вернулся, точно, тебя, что-то тревожит, беспокоит и это совсем не связано с Эрихом, я прав?

– И да, и нет отец…,– ответил Святозар, и начал беспокойно тереть друг о друга ладони рук.

– Откуда это у тебя? – решив прервать томительное молчание, и, указав на громадный перстень на пальце сына, спросил правитель.

Святозар сжал руку в кулак, посмотрел на ярко пылающий белым светом камень на перстне и ответил:

– Мне подарил его великий царь альвинов Альм, чтобы отметить меня, как наследника и веду-на, – а потом сам спросил правителя, – Отец, а ты знал, что магии Богомудра научил царь альвинов, много веков назад?

– Да, Святозар, мне об этом говорил мой отец и дед.

– А почему ты мне не рассказал об этом?

– Наверно потому, что просто не успел. Сначало я торопился подготовить тебя к испытанию в Су-мрачном лесу, а после, ты так тяжело болел… Да, я наверно очень много пропустил в твоем обу-чении, но я как погляжу, ты сам наверстываешь упущенное, – заметил правитель, и переспросил, – Где же ты встретил альвинов?

– Царь альвинов Альм пригласил меня в гости на остров, что сокрытый от всех лежит в водах Вос-точного моря. На этом острове они основали блаженную лебединую страну Эвлисию. Знаешь, отец, какой это прекрасный и добрый народ, как они гостеприимны, а какая чудесная у них стра-на, великолепные дворцы, диковенные сады и парки, дивные пруды и цветы. Когда-то этот народ жил на наших землях, но затем покинул их, так как люди были жестоки, злы и не справедливы, – вздохнув, заметил Святозар.

– Ну, сын мой, ты не совсем прав. Может люди и не справедливы, и жестоки, но ты для того и че-ловек, чтобы сам выбирать свой путь, следовать путем Правды и помогать другим. Ты должен не бояться трудностей и все время идти вперед, лишь тогда ты добьешься чего-то сам и сможешь помочь другим, – сказал отец.

– Не у всех в венах течет кровь великого и сильного витязя ДажьБога, – негромко добавил Святозар.

– Что ты сказал, повтори? – заинтересовался словами сына правитель.

– Это не я сказал, это сказал царь альвинов Альм. Но, как бы, ни были эти слова красивы, все, же я согласен с тобой отец. – Святозар немного помолчал, словно набираясь сил, а затем обратился к отцу с вопросом, – Скажи отец, а ты знаешь, почему все магические способности в нашем роду сходят лишь на первенца?

– Ну, – удивленно сказал отец, – Уж это ты должен знать, это я тебе точно говорил потому, что так повелел Бог Сварог.

– Нет, отец, ничего такого Сварог не велел… Богомудр, сам так поступил, сам так повелел. Он создал заговор и повелел магии сходить лишь на первого сына в роду. У Богомудра было два сына старший Лучезар и младший Красимир, и их обоих он учил магии. Но Красимир подался черным мыслям и захотел у брата своего старшего забрать право на престол, – Святозар на миг прервался, вспоминая прожитую жизнь Богомудра, и отер лицо от пота, продолжил, – Красимир хорошо владел магией, но не так как Лучезар и Богомудр. Когда он задумал убить брата, то не мог воспользоваться магией, потому что наша магия не может творить зло, поэтому он пошел к злому колдуну и взял отравленное зелье, и подлил в питье Лучезара. Именно после этого страшного случая Лучезар и получил рекло Сильнейший, он почувствовал яд и выплюнул питье, однако то, что попало в рот, стало его убивать. Богомудр спас Лучезара, а младшего Красимира в наказание лишил магической силы, – Святозар замолчал и лег на полок, точно вновь переживая боль от страшного поступка младшего сына.

– Сын, с чего ты решил, что это так было? Тебе царь Альм рассказал об этом? – пораженный рассказом спросил правитель.

Святозар посмотрел на правителя и ответил:

– Я не могу ответить тебе на этот вопрос, отец, но этот сказ мне поведал не царь Альм, а тот, кто его пережил.

– Я тебя не пойму, Святозар. Как это тот, кто его прежил, что ты хочешь этим сказать, объясни, – переспросил правитель и похлопал по руке затихшего на полке сына.

– Прости, отец, но более я тебе ничего не смогу сказать, да это и неважно, кто мне поведал этот сказ. Важно другое…, важно то, чтобы ты понял магии можно научиться.

– Конечно, – согласно кивнув, заметил правитель, – Магии можно научить первенца, на которого она сходит.

– В том-то и дело, – взволнованно сказал Святозар, и снова сел, – Что не только первенца… А любого из нашего рода, любого можно научить магии… Меня, Эриха, Тура. И я хочу отец, чтобы ты разрешил мне обучать магии Тура.

– Зачем? – недоуменно посмотрел правитель на сына и покачал головой, – Так не положено пред-ками.

– Да, нет, отец, ни предками, ни Богами. Это Богомудр все придумал, из-за одного непутевого сына, лишил всех своих потомков магических сил. И я уверен, пришло время исправить эту ошибку и обучать магии не только первенца, но и всех сыновей, которые этого будут достойны, и те которые имеют чистую душу и светлую голову.

Правитель внезапно спустился с полка на пол, встал в полный рост, и разочарованно глянув на своего наследника, сказал:

– Я не понимаю тебя, Святозар. Как ты можешь так об этом спокойно говорить… Ты уверен, что пора разрушить наши традиции, ты уверен, что наши обычаи ошибка. Разве я тебе это говорил, когда учил магии? Разве я учил тебя разрушать, а не воздвигать? Ты меня разочаровал сын, да нет – это даже не разочаровал, а страшно расстроил…

– Погоди, погоди отец, – почти выкрикнул Святозар, когда увидел, что отец хочет выйти из парной, он спрыгнул с полки, и встал спиной к двери, не выпуская отца, – Послушай меня, послушай. Не сердись только. Ты только подумай, какую страшную ошибку…, нет – это не то…, какой страшный заговор создал Богомудр. А что если матери не удалось бы обмануть Нука, и он взял в полон мою душу и стал ею управлять, и сделал меня чудовищем. Ты только подумай, что было бы тогда с тобой, с братьями и сестрой, с восурским народом, с нашей землей. Когда я себе это представляю, то содрогаюсь. Ведь его магия очень сильная и темная, а вместе с моей светлой, объединившись, мы были бы подобны Богу. Вот я и подумал… нет решил…,– Святозар тяжело вздохнул не зная как выразить то, что у него на душе, и, набрав в ковш холодной воды, облил себя, а затем, продолжил, – Не заговор и не первородство должны выбирать ученика, а отец. Отец должен решать, учить сына магии или нет.

– Тогда, зачем учить Тура магии, я не пойму? – не соглашаясь с доводами сына, спросил правитель и сел на нижнюю полку.

– Тура я обучу потому, что он достоин, знать магию. В нем сразу видна чистая душа и светлая голова. И даже если когда-то со мной что-то случится, он сможет передать эти знания своим детям, – тихо сказал наследник и сел рядом с правителем.

– Тур и так получит эти способности, потому что если с тобой что-то случится, то я перед смертью передам ему свою магию.

Святозар вскочил с полки, схватил почти полное деревянное ведро за уши и вылил на себя, а затем, повысив голос, почти выкрикнул:

– Это просто прекрасно, просто прекрасно… И, что, мне хочется узнать ты ему передашь? Что? Способность видеть духов, ну и на, что она ему? Ну, я видел пятнадцать лет духов, и мне это пригодилось? Нет, нет, не пригодилось, слышишь отец, не пригодилось. Знания вот, что важно. А знания хранятся в твоей и моей голове, да в книге, которую Тур не сможет открыть, а значит, не сможет познать заговоры, обереги и присухи.

– Ну, чего ты раскричался, – усаживая взволнованного сына возле себя, добавил правитель, – Вижу я, разумные ты слова говоришь, но я не могу, ни тебе, ни себе, ни кому, то бы, ни было позволить разрушить наши традиции.

Святозар тяжело застонал, закрыл лицо руками и закачался из стороны в сторону, словно теряя силы, а убрав руки от лица, посмотрел на отца и тихо спросил:

– И ты не изменишь своего решения?

– Нет, сын, не изменю, – негромко, но очень четко сказал правитель.

– Тогда у меня не остается, больше иного выбора…, и, зная каков ты, когда не хочешь уступать, я расскажу тебе вот, что. Знаешь, почему моя рана не заживала? Потому что ДажьБог хотел, чтобы я отправился в страну Беловодья, где живет наша мать корова Земун, и, дотронувшись до камня "Око мира", что горит в ее лбу, я смог бы познать свою душу. Видят Боги, я не хотел тебе это го-ворить. Но я имею право менять эту традицию потому, что ее создал я сам, когда возрождался на земле. Потому что я и есть Богомудр.

Святозар видел, как дрогнуло лицо правителя, он отер рукой стекающий пот со лба и тихо произ-нес:

– Ты, Богомудр? Нет, это не может быть…

– Ты, же знаешь, отец, – негромко начал наследник, – Знаешь, что наши души живут на земле много раз, после смерти вновь возрождаясь. Только в отличие от Богов, наши души не помнят прошлых жизней. Но со мной…, со мной все по-другому… И мне, дано право знать кем я был в прошлых своих жизнях. И еще, будучи Богомудром я знал, кем был в первой своей жизни.

– Это великая тайна…, почему Боги открыли ее тебе? – спросил правитель.

В парной некоторое время длилось молчание, только слышно было, как падающие на каменку капли воды шипят, да за дверью тихо напевает что-то Тур.

– Я возродился на земле вновь, не просто так, а для того, чтобы исправить ошибку…, страшную ошибку которую когда-то допустил, – сказал Святозар, вздохнул и мгновение спустя добавил, – Я обязан разрушить заговор, который создал на первенца и обязан победить Нука, который взял в полон душу моего брата.

Правитель сидел, молча, ничего не говоря, а потом вдруг поднялся, посмотрел как-то испуганно на наследника, и вышел из парной. Святозар увидел, как за отцом закрылась дверь, и, вздрогнув всем телом, утер побежавшие из глаз слезы.

– Ты чего тут отцу сказал? – тревожно спросил Тур, зашедший в парную, и протянул Святозару чашу с холодным квасом.

– Да, так брат, это мы о своем, – тихо ответил Святозар, и, отказавшись от кваса, поднялся на верх-нюю полку, лег на нее спиной, так чтобы Тур не мог увидеть его слез.

Тур было двинувшийся следом за братом, был остановлен окриком правителя, который долетел из-за закрытых дверей:

– Туруша, сынок, обмойся и выходи, мне надо со Святозаром поговорить.

– Совсем выходить отец? – приоткрыв дверь, разочарованно спросил Тур.

– Совсем, Туруша, совсем. Обмойся и выходи. Да, на дворе не бегай, иди сразу во дворец. Я со Святозаром поговорю и приду, да мы с тобой поужинаем вместе…

Тур закрыл дверь, обидчиво глянул на старшего брата, а затем, как и велел отец начал обмываться. Он налил в широкий полукруглый таз воды, и принялся было тереть себя мочалой, но когда понял, что Святозар за него не заступиться, и, облив себя водой, вышел из парной. Святозар лежал тихо на полке и вытирал рукой сбегающий соленый пот с лица, перемешанный с не менее солеными слезами, и думал о том, что это именно по его вине, именно из-за его необдуманного заговора мучается Эрих и горит в холодном пламене Пекла душа его матери.

Когда недовольный Тур покинул предбанник в парную вошел правитель, поднялся на полку и заглянул в лицо Святозара, и очень мягко сказал:

– Может ты выйдешь в предбанник, а то ты такой красный… Гляди еще сердце и невыдержит, такой жары – то…

– Эх, отец, сердце выдержит и не это… А вот душа– то моя…, душа-то точно не выдержит…,– ответил наследник, и тяжело вздохнув, добавил, – Я, если хочешь, сойду на нижнюю полку, выходить не буду.

– Ну, хоть так, сойди сынок, на нижнюю полку, – согласно кивнул головой правитель.

Святозар спустился вниз, а когда рядом с ним сел правитель, сказал ему:

– Знаешь, отец, как болит моя душа… Как только вспомнил я кем был в прошлой жизни и какую совершил ошибку, в тот же миг душа моя стала словно гореть в огне. Этот ужасный заговор, кото-рый разрушил жизнь моей матери, моего отца и моего брата. Я обязан, слышишь, отец обязан исправить эту ошибку, разрушить заговор, который я наложил на перстень и на книгу… Обязан обучить Тура и спасти душу моего брата Эриха…

– Я думаю, ты не должен так себя терзать, сын, – негромко начал отец, – Потому, что Богомудр ошибся, а людям… людям свойственно ошибаться. Он хотел защитить своих детей, поэтому и повелел сходить дару лишь на первенца. Когда тебя украли, я ведь тоже пытался обучить Эриха магии, а ведь, чтобы было, если бы мне это удалось…. Так что видишь, это оказалось даже и хорошо, что был такой заговор, и мои попытки были безуспешны.

– Нет, отец, ты не прав… То что я совершил не просто ошибка… Это, я даже не могу подобрать слово…., это ужасный, ужасный поступок, которому нет оправдания. Ведь когда царь Альм обучил меня своей магии, он дал мне возможность не только учить своих детей волшебству, но и если они не достойны этих знаний, лишать их всех магических сил, – Святозар тяжело вздохнул, и продолжил, – Когда Красимир совершил, то страшное злодеяние…, я так и поступил. Я наложил на него присуху и отнял у него знания, которых он был не достоин. И вместо того, чтобы научить Лучезара этой присухи, я создал заговор на первенца… Я так любил своего младшего сына Красимира…, так любил… У меня было семеро детей: старший сын Лучезар, затем пять дочерей, а последним родился Красимир. Он был очень похож на мою жену, женщину, которая так много мне дала, которая была моей верной частичкой на протяжении этой жизни… и не только этой. И когда Красимир подался злу, когда отравил своего брата, я был так потрясен…, я был словно разрушен изнутри…,– Святозар вздрогнул всем телом и заплакал, – Поэтому я и создал такой заговор… кого им я хотел наказать неизвестно: Красимира или детей Лучезара, своих внуков и правнуков, тебя, мать, Эриха… Ведь Красимир не имел детей…., а умер вскоре после этого злодеяния.

Правитель привлек сына к себе, обнял и начал гладить рукой по волосам, а потом тихо сказал:

– Я тебя понимаю, сынок…, понимаю. Я сам такое пережил.

– Конечно, отец, ты такое пережил. Но все это, все, что случилось плохого в твоей жизни, случи-лось по вине твоего горячо– любимого сына, твоего Святозара. И поэтому я прошу тебя отец, – Святозар отодвинулся от отца и посмотрел прямо в его зеленые глаза, – Я тебя очень прошу, позволь мне исправить мою ошибку и разрушить этот заговор, прошу тебя, позволь мне обучить магии Тура.

– Сначало, я хочу, чтобы ты успокоился, сынок, и перестал плакать, – негромко сказал правитель, и вновь притянув к себе сына, крепко обнял, добавив, – А теперь ответь мне на такой вопрос, почему ДажьБог разрешил познать тебе свою душу, не только в этой жизни, но и в жизни Богомудра?

Святозар перестал плакать, и, затихнув на груди отца, молчал, обдумывая его вопрос.

– Сынок, ты не можешь мне ответить? – переспросил правитель.

– Я думаю, что могу, отец, – негромко начал наследник, – Наверно, чтобы исправить то, что я натворил, должен быть перед тобой честен до конца. В первой своей жизни, отец, я был первым восурским ребенком, который родился от коровы Земун. На тех землях, на которых ныне живем мы, жил малочисленный народ, он верил в наших Богов, но у них не было сыновей, лишь дочери. И тогда они начали молить ДажьБога, чтобы он послал им отроков. Мой отец ДажьБог, как только я родился, отнес меня к моим названным родителям – божатым Богумиру и Славуне, и отдал им меня как измоленное.

– Значит ты, – и отец на мгновение затаил дыхание, а затем сказал, словно выдохнул, – Ты первый правитель Восурии Святозар?

– Да, отец, в первой своей жизни, я был первым восурским ребенком, и первым правителем нашего народа Святозаром. Понимаешь теперь, почему ко мне так благосклонен ДажьБог, почему мне подсказывает и помогает, потому что он мой отец, он создал меня первого своего сына, по своему образу и вложил в мои вены свою кровь. И поэтому позволяет мне познать свою душу, потому что знает, у меня хватит сил пронести эту ношу по моему жизненному пути, – Святозар на миг прервался, и чуть тише добавил, – Помнишь сегодня, когда мы сидели в белой столовой и ты спросил, кто подарил тебе заговор, который спас Стояна и Часлава, а я ничего не ответил… Я потому ничего не сказал, потому, что этот заговор мне подарил ДажьБог, когда я впервые посетил страну Беловодья будучи Богомудром и познал свою душу. Я был первым человеком, который туда смог дойти, до меня на это никто не решался. А когда я дотронулся до " Око мира", явился ДажьБог и преподнес мне в дар этот заговор, который он сам создал, очень давно. И вот как это было, однажды Бог Перун проезжал по берегу реки, и услышал прекрасный голос девы– русалки по имени Рось, которая увидев Перуна, спряталась за большим валуном и пела песни. Перун пустил через реку молнию, а та ударила в камень, и в тот же миг в валуне появился огненный образ. Рось прокричала Богу Сварогу, чтобы тот пришел и помог родиться ее сыну. Под яркими вспышками молний с неба сошел сам хозяин земного Мира Сварог. Он обтесал камень и стал бить по нему молотом, да шептать слова, и тогда из камня родился Тарх ДажьБог. Находясь там, в валуне он слышал, и видел, что творил его дед Сварог, а затем воплотил это в заговор, который позже и подарил мне.