Текст книги "Путь Святозара"

Автор книги: Елена Асеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 51 страниц)

Глава двадцать четвертая

После разговора с отцом в белой комнате Святозар, как и обещал, больше не говорил с ним о стране Беловодье, но это не значит, что он о ней не думал. Правитель после того как сын нашел заговор, стал чаще улыбаться и даже как-то посветлел весь, верно наполнившись изнутри счасть-ем. И сам дворец и все слуги словно переполненная водой бочка, до краев наполнились каким-то светом и ходили тоже веселые и радостные, как и сам правитель. Святозар по утрам приходил в тронный зал и вместе с довольным правителем выслушивал доклады вельмож и воевод. А днем он ходил на Ратный двор и упражнялся, вначале он просто держал в правой руке меч, потом немного занимался, совсем чуть-чуть, отражая лишь слабые выпады Храбра. Очень часто от резких движений сердце внутри гулко охало и начинало так стучать, что Святозар останавливался, глубоко дышал, пытаясь успокоить его биение. Храбр затихал рядом и тревожно смотрел на наследника, предлагая закончить занятия.

– Ничего, Храбр, ничего. Сейчас все пройдет, и мы продолжим, мне надо просто привыкнуть, – а когда сердце успокаивала свое биение, вновь приступал к занятиям.

Каждый день, читая заговор, и упражняясь с наставником на мечах Святозар, становился сильнее и крепче и вскоре уже смог взять в руки до этого не доступный ему лук. Чтобы натянуть тетиву, и, пустить стрелу, нужно было приложить, большое усилие и поначалу Святозару не удавалось, не просто выпустить стрелу, но даже натянуть саму тетиву. Однако и в этом случае он, преодолевал боль и убеждал себя, что у него все получится лишь тогда, когда он привыкнет к боли. Святозар прикусывая губу, настойчиво брал лук в левую руку, а правой оттягивал тетиву, и вскоре стрела уже стала вылетать из него, и хотя ее полеты были поначалу малы, но и сам Святозар и присутствовавшие при этом Храбр, Дубыня и Тур ликовали.

Сечень, третий зимний месяц, закончился, уступив свое место превому весеннему месяцу березозолу, когда наконец-то Святозару удалось пустить стрелу, и та почти долетела до мишени. Довольный собой Святозар опустился на скамью, когда к нему подошел Дубыня, сел рядом и благодушно посмотрев, сказал:

– Видишь, какой ты Святозар, молодец, еще чуток и в мишень попадешь.

Святозар потер грудь, которая все еще горела от натуги, набросил на спину кунтыш, и, поправив шапку, ответил:

– Точно, Дубыня, еще немного постараться и поупражняться и я опять метким стрелком стану, – он немного помолчал и добавил, – Дубыня, помнишь, ты мне сказал как-то, что если мне станет легче, то ты мне расскажешь как вы с Храбром дошли до страны Беловодье.

Наставник до этого радостно взиравший на наследника сразу сменил выражение лица, сурово свел густые темные брови и немного подумав, сказал:

– Святозар, правитель мне строго настрого запретил говорить с тобой об этом.

Обескураженный таким ответом Святозар опустил голову и негромко заметил:

– Ты, же мне обещал, Дубыня. Отец ничего не узнает. Я все равно без его согласия не поеду. Но я бы хотел знать о Беловодье побольше.

– Нет, – замотал головой наставник, – И не проси. Правитель сказал, что это я своими рассказами настроил тебя на эту мысль. Он, сказал, что ни за, что не отпустит тебя. И что если кто будет тебе еще об этом говорить и поддерживать в тебе эту мечту, он того из дружины…,– остановился на полуслове наставник, а потом словно сглотнув ком подступивший к горлу, добавил, – Ну, он того из дружины погонит. И добавил, лично для меня: " Дубыня, ты мне как брат, но пойми меня как отца". И я знаешь Святозар, я его понимаю, у меня хоть и шестеро сыновей, а они словно пальцы на руках, любой потерять жалко. Так, что ты пока потерпи, пока так как-нибудь…,– и, повесив голову, удрученно замолчал.

– Я, Дубыня, на тебя не обижаюсь…, и отца я понимаю, но я же, наставник…. Разве я чего-то худо-го хочу. Я просто хочу излечиться, стать вновь здоровым, как прежде…. Хочу, как и другие парни на гулянье ходить, жить и любить. А, что отец, словно я птица какая-то диковинная закрыл меня во дворце и каждый мой шаг под его бдительным оком, то Борща, то Храбра, то тебя в охрану мне приставит. В город один не ходи, к твоим сыновьям не ходи, и все тревожиться словно я дитя неразумное, словно я не понимаю, что мне можно, что нельзя…. Мне все равно прийдется идти в Беловодье, понимаешь наставник…, все равно прийдется, такова воля ДажьБога, и не сможет отец, ничего с этим поделать. Я, конечно, не ослушаюсь его, не поеду туда без позволения, но то что мой путь через эту волшебную страну пролегает, это я еще тогда понял, когда ты нам с Туром о ней в-первый раз рассказал, – закончил свою речь Святозар и потянулся, чтобы поправить спавший с левого плеча кунтыш.

Наставник протянул руку, поправил кунтыш наследнику, и тяжело вздохнув, заметил:

– Просто человек– это такое существо, которое всем недовольно. Еще совсем недавно, ты говорил мне, про себя, что ты получеловек, не прошло и месяца уже держишь меч, натягиваешь тетиву лука, и опять недоволен. Эх, ты, горе луковое, ты ж погоди, ты ж отца пойми, ведь в ту ночь он не только тебя чуть не потерял, он же Эриха потерял. Отправить своего сына, мальчишку совсем, в чужой город, простым ратником… У тебя ж Святозар, вроде сердце доброе, душа светлая и чистая, а простых вещей понять не можешь…. Не можешь понять, что отец боится потерять тебя, любит он тебя, дорог ты ему больше всех детей…. Столько лет искал, столько сил потратил, ни дня спокойно не жил, и вот вроде ты вернулся такой славный, светлый отрок…, и, что ж опять беда…, да какая беда…, брат на брата напал, убить тебя желал…, подлый Нук так и не найден. Неужели не понятно…. Тяжело тебе, видите ли, во дворце сидеть одному…, так ты скажи мне…, и я сыновей своих пришлю, они с радостью к тебе приедут. Да посидят с тобой, погутарят, и правителю спокойно и тебе хорошо. Ишь, ты, недоволен он отцом….,– добавил наставник, и, замолчал, затем он вдруг глянул с такой обидой на Святозара, что у того внутри сердце вновь подпрыгнуло, – И вообще, хоть это и не по-мужски обратно обещание забирать…. Ну, так вот ты слушай, я свое обещание забираю, и пока правитель не разрешит, не слово тебе о Беловодье не скажу… – вымолвил эти слова наставник, поднялся и отошел к Туру, который в это время как раз лук натягивал, да стрелу пускал.

А Святозару так стало стыдно, щеки его запылали, а душа внутри словно заплакала, обливаясь горячими слезами. "Да, что ж – это, верно наставник, говорит, только о себе и думаю, отца тре-вожу, вон Дубыню расстроил, что это со мной такое творится?" Встал тогда Святозар подошел к наставнику, и рукой того по плечу похлопал, а когда тот обернулся Святозар прерывающимся голосом сказал:

– Я, Дубыня, отцу обещал не разговаривать с ним о Беловодье до возвращения с Синь-камня, и слово свое сдержу. И тебе я тоже слово дам, покуда, отец не позволит, и с тобой об этом го-ворить не буду. И прости, ты меня глупого мальчишку, коли я тебя, чем обидел, – сказал и низко наставнику поклонился.

Дубыня глянул на наследника и расчувствовался совсем, махнул на него рукой и отвернулся, смахивая скупую слезу, сбегающую с лица.

Какое-то время Святозар стоял рядом с Туром и смотрел, как брат стреляет из лука, Дубыня под-сказывал тому и поправлял его руку. Внезапно позади себя он услышал негромкий разговор, оглянулся и увидел, что к Ратному двору подходят правитель и Храбр. Наставник что-то нес в руках завернутое в ткань.

Святозар поспешил навстречу отцу и тревожно спросил:

– Отец, что-то, случилось?

– Нет, Святозар, – успокоил правитель сына, – Все хорошо, не тревожься. Просто я кое-что принес тебе, – и, повернув голову к наставнику, шагающему рядом, добавил, – Пойдем Храбр к скамье.

Наставник подошел к скамье, положил на него то, что нес в руках и осторожно развернул. И как только он открыл укрытое, то Святозар увидел прекрасный лук, сделанный из добытого ла-зурного древка. Луч солнца пробежал по древку, рогам лука, которые были сделаны из золота, и по тетиве, и лук вдруг вспыхнул, засиял весь лазурным светом, да не только древко, но и рога и тетива.

– Ох! – только и смог вымолвить Святозар, взял лук в руки, а потом, перевел взгляд на правителя и заметил, – Отец, как он прекрасен.

Довольный правитель широко улыбнулся сыну, сказав:

– Я рад, что он тебе понравился. Умелец сделал его, как и обещал в конце месяца просимецъ. Но я не показывал его, боясь, что ты расстроишься. Однако теперь, ты чувствуешь себя намного лучше, и я решил, что тебе пора отдать добытое тобой. Пойди, сын, попробуй из него пустить стрелу.

Святозар посмотрел на правителя, черты лица его дрогнули, он отрицательно покачал головой и тихо ответил:

– Отец, лук безупречен, но я не могу пустить стрелу из детского лука Тура. А с этого, вряд ли, что у меня получиться. Посмотри, какой он мощный, какая тугая тетива, прости, но у меня не хватит сил.

– Сын, поверь мне, у тебя все получится. Поди, Святозар, попробуй…, возьми стрелу, натяни тети-ву.

Святозар еще мгновение колебался, но глянув в уверенное лицо отца, снял с головы шапку, скинул с плеч кунтыш, и, передав их Храбру, пошел к Туру, который все еще упражнялся с лу-ком.

– Ух, ты, красотища! – восхищенно сказал Тур и подал брату стрелу.

Святозар взял древко в левую руку, вставил стрелу, и, подняв лук, оттянул тетиву к правому уху, и о, чудо не почувствовал боли, казалось или силы вернулись к нему, или лук был так легок и послушен, но когда пущенная стрела полетела, лук весь заскрипел и завыл, такой он был тугой. Стрела летела быстро и попала в самый центр деревянного круга– мишени. Все кто находился рядом: отец, Храбр, Дубыня и Тур, радостно вскрикнули, Святозар взял вторую стрелу и пустил ее, она воткнулась в мишень, чуть левее первой, а потом пустил третью и четвертую. И когда четвертая стрела, почти коснулась первой, попав в центр мишени. Святозар оглянулся, радостно посмотрел на отца, и, не выдержав в порыве восторга, подбежал и обнял его. Отец ответил крепким пожатием, а когда Святозар немного смущаясь, отошел от правителя, спросил:

– Как же так отец, почему у меня получилось. Ведь совсем недавно, я пускал стрелу из лука Тура, и она не долетела до мишени, упала в пяти шагах.

– Сынок, ты забыл, что это магическое древко, а значит магический лук, и все волшебство Сумрачного леса в нем. С этого лука ты всегда сможешь пустить стрелу, даже если будешь болен и ранен. Но никто другой не сможет натянуть тетиву на нем и выпустить стрелу.

– Спасибо, отец, – сказал Святозар, и погладил древко лука.

– Сын, – обратился к нему правитель, и, взяв у Храбра кунтыш, накинул ему на плечи, – Скоро мы будем праздновать Масляницу, провожая зиму и встречая весну. Тогда я хочу устроить со-стязания на Ратном дворе, чтобы набрать тебе дружину, ведь нам не удалось провести состязания на празднике в честь Бога Коляды. Поэтому я дал указание воеводам, чтобы во всех городах, объявили, что наследник набирает себе близких другов и молодые люди, которые хотят такими называться прибудут к двадцать второму березозолу. А, ты, мой сын, уже сам смо-жешь, отобрать себе сильнейших и достойнейших. Хорошо, мальчик мой?

Святозар одел на голову, поданную Храбром шапку, помолчал какое-то время, а вместо ответа, сам спросил:

– Отец, а мои братья Сем и Лель приедут на эти состязания?

– Я гляжу, – недовольно поморщив лоб, заметил правитель, – Ты, все еще думаешь о том, чтобы своих названных братьев все же взять в дружину. Но ты должен понять, что нельзя брать в дружину только лишь потому, что ты к ним привязан. Други – это твоя опора, сила и мощь.

– И это отец, как ты и сам раньше говорил, это преданность, – заметил Святозар.

– Ну, хорошо, хорошо, не будем спорить. Я не хочу тебя расстраивать, коли ты так хочешь, то я дам распоряжение, чтобы они приехали. Но только, я одного не пойму, в каких состязаниях они будут учавствовать.

– Отец, – немного волнуясь, ответил Святозар. – Когда ты увидешь Сема, ты сам поймешь в каких.

– Ну, а, Лель, – заинтересованно спросил правитель и помог сыну поправить упавший с левого плеча кунтыш, – Ты же сам говорил, что он только на гуслях и умеет играть.

Святозар посмотрел на правителя и твердым голосом сказал:

– Знаешь, отец, дружину буду я набирать. И первый мой дружинник набран – это Лель. А осталь-ные покажут себя на состязаниях.

Храбр присутствавший при разговоре правителя с сыном тихонько хмыкнул, а потом заметил:

– Вот так, правитель. Сразу видно, чей он сын, – и благодушно посмотрел на наследника.

Правитель улыбнулся, посмотрел на друга, перевел довольный взгляд на сына, и радостно отве-тил:

– Ну, раз, сразу видно, что он мой сын, Храбр. Тогда Святозар, я попрошу Дубыню, чтобы он их принял в своем доме.

– Отец и еще, – волнуясь и теребя тетиву лука, сказал Святозар, – Пожайлуста, привези сюда дядю Веселина с семьей. Я столько лет с ними прожил и за это время истосковался по ним, – правителю явно не понравилась просьба сына, потому что он перестал улыбаться, нахмурил лоб и сдвинул брови, и бросил какой-то обиженный взгляд на сына, который однако, не смутил Святозара и он продолжил, – Отец, пойми все эти пятнадцать лет я жил с ними, я считал их родными людьми, я не могу и не хочу их забывать. И, прости если тебе неприятно. Но ради меня, сделай, то о чем я прошу.

Правитель помолчал еще немного, и поборов в себе желание отказать в просьбе сыну, ответил:

– Сын, я так долго искал тебя, перебывал во многих городах и деревнях нашей славной Родины. Вся моя дружина, вся Восурия искала тебя, а они догадывались, кто ты и не давали мне о тебе знать. Я не могу их простить.

– Но, отец, – не унимался Святозар, – Посмотри на это с другой стороны. Быть может и хорошо, что они не давали знать тебе обо мне, – и когда после этих слов правитель отрицательно закачал головой, Святозар положил ему руку на плечо и, добавил, – Что было бы, если бы я ребенком вернулся сюда, ты думаешь Нук, оставил бы меня живым?

Наверное, Святозар нашел нужные слова, потому что правитель вдруг похлопал сына по лежа-щей на его плече руке, и сказал уже более миролюбиво:

– Может ты и прав, сын. Я, подумаю, о твоей просьбе.

А Святозар обрадованный, как он уже чувствовал, согласием отца, крепко стукнул Храбра по плечу, и позвал его стрелять из лука.

Глава двадцать пятая

Так как ни с отцом, ни с Дубыней Святозар не мог теперь поговорить о Беловодье, то слы-шавший об этой стране лишь из поверий и преданий, Святозар решил поискать знания о ней в книге. Чем и занимался, по вечерам в светлой комнате.

Однажды Святозар перелистывая книгу, наткнулся на сказанье о Богомудре и его походе в страну Беловодье, сказ начинался так: " Да было тогда Богомудру двадцать пять годков, да занедюжила его любимая супруга, да много дней подряд не могла подняться с ложа. Да тогда, сказал ДажьБог Богомудру, а ступай-ка, ты, сын мой любезный, а в далекую то страну Беловодья, а принеси своей супруге, да воды из молочной реки, что течет прямо из вымени твоей матери, небесной коровы Земун, а еще познай ты там Богомудр душу свою. Да послушал, Богомудр, ДажьБога, да собрал свою дружину, да поплыл на ладье по реке Бурная, да по великой Ра-реке, да до устья великой Ра-реки, да в Восточное море вошли, да направили ладью свою прямо к острову Буяну. Но дорожку ту охраняли великаны горные, да стали те великаны бросать камни с гор, да топить ладью, но Богомудр произнес заговор, да усмирил их. Да поплыла ладья дальше, но вышел из моря сам поддонный царь Черномор, да хотел потягаться силой с Богомудром. Но пришел Богомудру на помощь ДажьБог, да метнул в Черномора молнии горящие прямо от лука самого Бога Перуна, склонил голову Черномор, да ушел на дно морское. Да поплыла ладья дальше, да пристала к дивному Буян острову. Да пошли по берегу к стране Беловодья, да через горы Сарачинские. Да увидели ворота в ту страну волшебную, охраняли ворота те василиск, да грифон. Долго бились с ними дружинники, да одолели, в конце концов, да открылись ворота. Да пошли они по стране Беловодья да видели деревья различные, да цветы, да плоды разные. На деревьях сидели птицы в опереньях золотых, да багряных, синих, да зеленых, красных, да белых. Да пели те птицы разные песни, да разными голосами, а где тихо, а где громко, а то звонко, а то нежно. Да звери диковинные бродили по той стране. Да встретил в той стране Богомудр мать свою небесную корову Земун. Да познал он душу свою, да набрал он воды из молочной реки. Да вернулся обратно, да излечил супругу свою. Да дорога та была долгая, да три месяца длилась".

– Вот, значит, как, – сам себе вслух сказал Святозар, – Значит, Богомудр, был в той стране, добыл воду и вернулся, излечив супругу.

Однако из всего повествования Святозара больше всего заинтересовал не сам путь, который подробно там не был описан, а те преграды, которые смог преодолеть Богомудр: великаны, василиск и грифон. " А с Черномором ему помог справиться ДажьБог", – подумал Святозар.

И теперь перелистывая книгу Святозар, не только искал путь в страну Беловодья, но постигал мудрость всех заговоров и оберегов, кои могут помочь ему победить врагов во много раз превышающего его силой и мощью, так как чувствовал и знал, что, как и в случае с Богомудром волю ДажьБога выполнить необходимо.

Как– то читая книгу, Святозар нашел заговор, который обращал ведуна в зверя или птицу. Заговор был короткий, лишь две– три строчки, но, что интересно название зверя и птицы было не написа-но. Святозар уставился в книгу, многократно перечитывая заговор и думая, почему же он не окончен, а потом вдруг догадался. Ведун должен, понять какой, зверь и какая, птица есть отражение его души и только тогда он сможет обернуться в нее. Святозар решил тут же его испробывать, прочитал заговор, выбрав волка, но ничего ни какого превращения, затем немного подумал, выбрал быка, прочитал заговор, но вновь ничего. Святозар стал переберать в памяти всех зверей, которых когда-либо видел, и о которых слышал. Он читал заговор, называл имя зверя и прислушивался к себе, к своей душе, но заговор всякий раз не действовал. Уже был назван медведь, кабан, росомаха, бобер, лось, олень, лиса. Святозар терялся в догадках, ну, не заяц, же, в конце концов. " Фу, не заяц…". Оставался последний зверь, он конечно не дикий и верно не последний, но почему-то, как только вспомнил о нем Святозар в душе вроде, что-то восторженно крякнуло. Святозар вздохнул и зашептал заговор: " На море, на окияне, на острове, на Буяне, светит месяц на волшебный пень, а тот пень не простой. Коли я его рукой трону, коли я его мыслью задену, да через него перекувыркнусь, то силой, которую мне Боги даровали, превращусь в коня." И только вымолвил Святозар имя зверя, как сейчас же перекувыркнулся через стол и обратился в белого, как снег коня. Топнул конь – Святозар копытом, огрел себя по спине хвостом, и, довольно оглядев себя, прочитал обратный заговор. " О, ты, пень Буянский, пень Волшебный, скинь образ зверя с меня, и отдай мне мой истинный, образ – Святозара", – и топнул копытом напоследок, да вновь перекувыркнувшись, упал на пол, в своем истинном обра-зе.

– Ого, – обрадовано вскрикнул Святозар, поднимаясь с пола и отряхивая одежу, – Значит, я могу ко-нем оборачиваться.

Так же долго выбирал Святозар и образ птицы, в которую может превращаться. Наконец заговор вновь подействовал, и, перекувыркнувшись через стол Святозар, превратился в орла. Святозар– орел сидел на столе и раскрыв громадные крылья оглядывал их. Оперенные когтистые пальцы ног крепко впились в стол. Орел взмахнул крыльями и немного оторвался от стола, но тут, же ощутив страшную боль в левом крыле, упал обратно. Святозар оглядел грудь и увидел, как на перьях выступила алая кровь, и чтобы не потерять силы, открыл клюв и зашептал обратный заговор. Когда Святозар поднимался с пола, то видел как рубаху все больше и больше, заливала кровь. Занятый найденными заговорами– оборотами, он не заметил, как зашло солнце, и рубец пропал, а из образовавшейся раны потекла кровь. Святозар поспешил сесть на нагакское сиденье и прочитал заговор, через мгновение на месте раны вновь красовался рубец. Святозар поднялся и только теперь заметил на столе где сидел орел дыры, оставленные его мощными когтями. " Завтра исправлю", – подумал Святозар, чувствуя легкую слабость, и двинулся к себе в опочивальню, желая поскорея переодеть кровавую рубашку. " Странное сочитание", – думал Святозар. " Лошадь и орел. Лошадь – это друг воина, опора его и поддержка. А орел – это по преданию птица Бога Перуна, именно в эту птицу превращается Перун, вылетая в Белый свет, в Явь."

Близился праздник Масляницы, и за два дня до его начало братья Святозара Сем и Лель прие-хали во дворец.

Святозар ожидающий их приезда с утра, даже не пошел в тронный зал. А когда братья сопровож-даемые дружинником отца Богданом подъехали на лошадях, Святозар выскочил на площадь и крепко обнял сначало Леля, а потом Сема. Лель был невысоким, худоватым юношей с волосами, цветом налитой в поле пшеницы, нешироким лицом на котором красовались два больших серых глаза, с высокими тонкими, светлыми бровями и ресницами, небольшим носом и ртом. За спиной у него на ремне висели гусли, с которыми тот никогда не расставался. Сем в отличие от брата был высоким, дородным, крепким, юношей с большими широкими руками, и сразу виделась в нем необычайная сила, да удаль. У Сема, так же как и у Леля были пшеничные волосы, светлые брови и ресницы, небольшой рот и нос, и темно-серые глаза.

– Керк! Мы так долго не виделись. Мы так рады опять обнять тебя брат, – сказал за себя и за Леля Сем и крепко по-старинки стукнул кулаком Святозара в грудь.

От удара Святозар покачнулся, сердце так кольнуло, что на мгновение перед глазами поплыл белый, густой туман. Святозар глубоко вздохнул и тихонько промолвил брату:

– Святозар, Сем. Я теперь Святозар, – и когда оба брата тревожно глянули на побелевшего Святозара. Тот вдруг оперся на плечо Сема и добавил, – Не бей больше в грудь брат, я ранен. Я все вам расскажу, только немного погодя.

На пороге дворца внезапно появился правитель, он оглядел дородную фигуру Сема, утвердительно хмыкнул и сказал:

– Ого, Святозар, так брат твой Сем истинный богатырь, – а когда братья низко склонились перед правителем, он перевел взгляд на сына и уже с тревогой в голосе, спросил, – Что с тобой, сын? Ты так бледен, тебе нехорошо?

Святозар замотал головой, потихоньку приходя в себя, все еще держась за плечо брата, и ответил:

– Нет, отец, не беспокойся, со мной все хорошо.

– Все хорошо? – недоверчиво оглядывая сына, переспросил правитель.

– Да, отец, все хорошо.

– И все же ты зайди во дворец, ты слишком бледен. Да, проводи братьев в гридницу, я распоря-жусь, чтобы их накормили, да, верно, вам есть, что обсудить. А позже Дубыня отвезет их к себе.

И правитель, еще раз бросив беспокойный взгляд на сына, подозвал к себе Богдана и двинулся с ним обратно во дворец.