Текст книги "Три дороги на двоих (СИ)"

Автор книги: Эль Бланк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 55 страниц)

ГЛАВА 5

Как работают законы Паддера

Вероника

Никогда не верила в утверждение: «Всё, что хорошо начинается, кончается плохо». И как оказалось, совершенно напрасно. А самое ужасное, что ещё и убедилась в справедливости его продолжения: «Всё, что начинается плохо, реально заканчивается ещё хуже».

– But the stars in the sky look like home,

Take me home

And the light in your eyes lets me know

I’m not alone...

Музыка так неожиданно врывается в сознание, что не сразу понимаю, откуда она взялась? Зато, даже не открывая глаз, весьма отчётливо распознаю движение рядом и мимолётное прикосновение чьих-то пальцев к моей щеке. Словно кто-то нетерпеливо ждёт, чтобы я проснулась. А я ненавижу, когда за мной исподтишка наблюдают, да ещё и будят таким способом!

Коротко зеваю и сажусь удобнее, протирая кулачками глаза. Разлепляю веки, пытаясь окончательно проснуться и... встречаюсь взглядом с карими, тёмными глазами.

Ой, ...! …! Хороших слов на сей счёт у меня не остаётся, одни междометия и многоточия. А откуда им появиться, если заснула я в окружении однокурсников, а проснулась в компании того самого типа, который сначала труп изображал, а потом напугал нас до чёртиков. Ну, может, и не всех, но меня, по крайней мере, точно.

На всякий случай отодвигаюсь от непонятного субъекта подальше, соображаю, что сижу на чём-то мягком и опознаю весьма удобный предмет мебели, который, кстати, тут вовсе и не один. Напротив, через стол, стоит аналогичный девайс, и ещё несколько, чуть дальше. Осматриваю просторное помещение – типичный клубный дизайн метров на двадцать по периметру. Народа немного, музыка, всё тип-топ. Это что такое?!

Возвращаюсь взглядом к мужчине и офигеваю окончательно.

Вместо чёрного комбинезона на нём классические синие джинсы, зафиксированные на узких бедрах широким выбеленным кожаным ремнём. А ещё чёрная рубашка-поло, с закатанными до локтей рукавами и клетчатым чёрно-белым воротником. Но это полбеды, в конце концов, кто ему мешает одеваться так, как хочет? А вот то, что на мне синее платье в изрядный обтягон, который я, в общем-то, на дух не выношу, хоть у меня и нормальная фигура – вот от этого уже пропадают все слова. Окончательно. И хорошие и плохие.

– Привет, – слышу уже знакомый, вкрадчиво-бархатистый голос.

– Доброе утро, – ошарашенно выдаю первое, что приходит в голову из медленно восстанавливаемого словарного запаса.

– Почему утро? – Визави слегка теряет приторный, недоумённо хлопнув ресницами. Длинными, между прочим! Любая фотомодель обзавидовалась бы.

– Ну, я же проснулась, значит, утро, – окончательно смываю с его лица всю патоку.

– Хорошо, пусть так, – соглашается мужчина после краткого молчания, прокручивания в голове чего-то супер-важного и изучения моего фейса, на который я снова навесила изображение «любимого» дорожного знака автомобилистов.

Чего это он такой покладистый? Подозрительно.

– Выпьешь? – протягивает бокал.

Ага, щас. Я похожа на дурочку, которая пьёт неизвестно что, непонятно с кем и в незнакомой обстановке?

Вот только отказываться от идеи вручить мне сей неизменный клубный аксессуар, мужчина не желает. Приходится принять на удивление холодный, запотевший фужер.

Принюхиваюсь. Ничего супер-необычного, что-то классическое, коктейльное, да ещё и противно-мятное.

– Спасибо, – благодарю и возвращаю напиток на стол. Размазываю по ладоням оставшиеся на кончиках пальцев капельки воды. – Я не люблю мяту. И не пью спиртное.

– Даже так? – Мой собеседник изящно поднимает брови, рассматривая меня сквозь прозрачную жидкость. Впрочем, пить тоже не спешит, пристроив свой бокал рядом с моим. – А что же ты любишь? – Меняя положение тела, он садится полубоком, опирая голову на согнутую руку.

– Э-м-м... – теряюсь и решаю уточнить: – Вообще? Или в частности?

– В частности, – послушно конкретизирует незнакомец.

– Ну, сок, кофе... можно чай.

Я пожимаю плечами. Странный у нас разговор какой-то!

– А вообще? – не сдаётся любопытный тип.

– Вы издеваетесь? – спрашиваю с надеждой. Нет, ну, правда!

– Почему ты так решила? – совершенно серьёзно интересуется.

– А вам кажется нормальным, что человек, с которым я не знакома, пытается выяснить мои личные предпочтения в обстановке близкой к экстремальной?

Я принимаю вид аналогично-сосредоточенный и прикусываю ноготок зубами. Проследив за моим движением, мужчина чуть заметно улыбается и осматривается по сторонам.

– Ну почему сразу экстремальной? По-моему, обычный клуб. Разве здесь есть что-то запредельное?

– Да я не про помещение, – вяло отмахиваюсь.

– Хочешь сказать, что я должен объяснить, как ты здесь оказалась? – Выражение лица становится невероятно скучающим.

– Нет, не хочу, – из чистого чувства противоречия отказываюсь, в общем-то, от вполне интересного предложения. Вот ещё! Нужна мне его кислая морда! Пусть даже и красивая. – Просто тактично намекаю, что не хочу отвечать на ваши вопросы.

– Ага... – Мужчина ощутимо задумывается, по всей видимости, не поняв специфики моего юмора. Придвигается ближе, помещая мне на плечо наглую конечность. – Пить ты не хочешь, на вопросы отвечать тоже. А танцевать?

А рука-то у него тяжёлая!

Кошу глазами на объект, придавливающий меня к дивану. Красивая кисть с удивительно длинными, сильными пальцами. Чуть выше, на открытом запястье, широкий браслет, аналогичный ремню, только чёрный, на котором притягательно поблёскивают сталью часы в стиле «техно». Видела я как-то такие в журнале. Эдакий эксклюзивный, многофункциональный девайс для скаутов. Внушительно смотрится. С трудом заставляю себя оторваться от созерцания необычного дизайна и сползаю ниже, чтобы вылезти из-под неприятного груза.

Вот только довести действие до конца у меня не получается, потому как мужчина вдруг сам убирает руку, подхватывает меня под локоть, легко поднимает с дивана и буквально вытаскивает на открытое пространство.

«Ох ты ж, твою...!» – ругаюсь про себя. Что же он творит! Правда, произносить это вслух не рискую. Неприлично как-то. Зато когда мы оказываемся в эпицентре танцпола, рядом с ещё одной топчущейся под медляк парочкой, я решаю, что терпеть его выходки не желаю.

– Вообще-то, я не собиралась танцевать!

– А я уже это понял, – улыбаясь одними уголками губ, невозмутимо отвечает он. Руки бесцеремонно опускаются на талию, притягивая меня ближе.

Аж задыхаюсь от такой невероятной наглости, но нахожу в себе силы парировать удар:

– Тогда ваша настойчивость, по меньшей мере, непонятна.

Улыбка исчезает, по лицу проскальзывает тень недовольства.

– Разве? – щурится он. В голосе уже слышится что-то вызывающее опасение. – А, по-моему, это очевидно.

– Что очевидно? – не врубаюсь я и широко распахиваю глаза.

– То, что я хочу, чтобы ты танцевала со мной.

Ну всё. Мало того, что интонацией заморозил, так ещё и ударение сделал, специально выделив слова так, чтобы однозначно было понятно – он всегда и всё лучше знает, а потому спорить с ним не надо.

Но и этот эффект мужчине кажется недостаточным. Не давая мне опомниться, переходит на более быстрый шаг. Его правая рука соскальзывает с талии, перемещается на моё запястье и сжимает его, резко крутанув меня в сторону. И снова на себя.

Послушно закручиваюсь и оказываюсь в сложном переплетении рук. Медленным поворотом из него выпутываюсь. А ладонь партнёра уже скользит по спине, останавливаясь между лопаток. Быстрый шаг на меня и наклон, заставляющий прогнуться назад.

Ой! С ума сошёл! Выделывать такие фигуры в медленном танце! Он что, профессионал?!

Я начинаю злиться. Ну, ладно. Хочешь потанцевать? Будет тебе танец!

Закрываю рот, так и не высказав ему всё то, что я по этому поводу думаю, и отключаю контроль за телом, чтобы синхронизировать движения. А как иначе попасть в задаваемый им, совершенно непонятный для меня стиль? Три года занятий эстрадными танцами, слава богу, кое-чему меня научили. Нам и не такое приходилось вытанцовывать. Не латину, правда, и не вальс, так – современные стили, но иногда это ещё сложнее. В любом случае, танцевать я люблю, а этот странный тип на удивление умело и уверенно ведёт. Следовать за его перемещениями не только легко, но и приятно. К тому же размеренные, чёткие, ритмичные движения хорошо успокаивают и здорово снимают раздражение. И чего, спрашивается, я возмущаюсь-то? Красивый мужчина. И танцует во как! Ну а то, что наглый и непонятный... так мне же не замуж за него идти! Неплохо было бы ещё разобраться, какого лешего он ко мне прицепился и куда меня занесло? Я из наших никого не вижу! Вот незадача! Но спрашивать, после того, как сама от объяснений отказалась уже как-то неприлично.

Через некоторое время мой партнёр, наконец, соизволяет снова перейти на нечто флегматичное и неторопливое. Можно сказать, что почти останавливается и наклоняется совсем близко к моему виску. Я даже чувствую его дыхание на своей коже.

– Тебе же понравилось? – вкрадчиво интересуется.

От его слов меня передергивает, по телу проносится мелкая дрожь, даже мышцы почему-то деревенеют. Сердце делает кульбит и оперативно перемещается куда-то в пятки.

– Я вас не понимаю, – холодно роняю, стараясь держать себя в руках и отстраняясь, насколько это возможно в данной ситуации, потому что выпускать меня из кольцевого захвата он, по всей видимости, не собирается. Ещё и весьма недвусмысленно жарко выдыхает, нисколько не ослабив тисков:

– Уверена? А мне кажется, что прекрасно понимаешь!

Сделав очередной шаг, мужчина заставляет меня отступить назад и упереться лопатками в стену. Похоже, он и не думает останавливаться! Прёт к своей цели, как танк. Нет, как асфальтовый каток!

Как же я ненавижу таких самоуверенных типов! И уж тем более не желаю, чтобы они меня использовали! А после его слов ужасно хочется сделать что-нибудь такое, что напрочь сотрёт самодовольное выражение с этой наглой физиономии.

Ничего умнее не придумываю, как со всей дури попытаться его оттолкнуть.

В ответ партнёр мягко убирает мешающие ему руки и вдавливает меня в стену ещё сильнее. Мамочки, да такими темпами от меня лепёшка останется! А может, даже не лепёшка, а мокрое место! Размажет по стенке и не заметит.

– Ну и зачем, глупенькая? – совершенно ласково шепчет непредсказуемый субъект, прижимаясь губами к моему виску.

Непроизвольно вскидываю голову, чтобы осадить нахала и упираюсь взглядом в искрящиеся золотистыми огоньками карие радужки, которые медленно плавятся, меняя окраску до цвета горького шоколада.

Ничего себе! По-моему, так не бывает! От необычного зрелища напрочь забываю, что именно хотела сказать. Оценив мою реакцию, мужчина загадочно улыбается, а в невероятных глазах вновь вспыхивают игривые, задорные искорки, даже радужки снова светлеют.

Его что, это ещё и забавляет?! Вот сволочь какая! Возмущение затапливает меня по горло. Сердце уже забыло, что трусливо пыталось спрятаться, и теперь активно напоминает, что нечего позволять всяким нахалам, творить со мной чёрт знает что!

Понимая, что совсем уже готова разреветься от обиды, я крепко стискиваю зубы. Не желаю показывать своей слабости и уж тем более признавать своё поражение! Собираю все свои силы, всю свою злость и неожиданно для самой себя ухитряюсь залепить ему звонкую пощёчину.

Рука загудела, отшибла я её капитально. А ещё – я жутко испугалась. Сама не ожидала, что получится так сильно ударить! Ох, не хотела я причинять ему вреда.

Мужчина даже голову не поворачивает по ходу удара. Зато реагирует – моё запястье оказывается в тисках его кисти. Вот ведь, и виду не подаёт, что больно! А может, правда не чувствует? Возможно, у него болевой порог низкий? Ну, так нечестно! С досады я замахиваюсь другой рукой, но и её постигает та же участь.

Ой-ой-ой! Больно-то как! Чтобы не взвизгнуть, я закусываю губу, только вот стон сдержать не удаётся. А в результате, его пальцы сжимаются ещё сильнее. У меня из глаз слёзы так и брызнули.

Уж не знаю, что является тому причиной, но мужчина вдруг вздрагивает и мгновенно отпускает мои руки. Секунду непонимающе смотрит и неожиданно резко отступает на шаг назад.

А вот то, что происходит дальше, выносит мне мозг окончательно.

Его одежда темнеет и плотнее прижимается к телу, превращаясь в чёрный комбинезон. Абсолютно всё, что меня окружало – мебель, стены, люди – всё это вдруг становится призрачным, нереальным, будто мираж. Меньше чем через минуту я стою в совершенно пустой, тёмной комнате, едва освещаемой тусклым светом идущим от стен.

– Дихол! – не выдерживает мужчина, наблюдая за творящимся безобразием. – Птещт шоррг! Прррод трисстрак мезззат!

А? Я зависаю в полном ауте.

Всё в той же прострации наблюдаю, как он буквально вылетает в образовавшийся проём, предсказуемо закрывшийся следом.

Вот и что это было?

Ноги трясутся, стоять я не в состоянии, приходится опуститься прямо на голый пол. Не могу больше! Дрожащими руками вытираю струящиеся по лицу слёзы, но всхлипываю и плачу снова. В итоге просто разражаюсь рыданиями. Реву самозабвенно, жалею и ругаю себя, сетую на судьбу, злополучное стечение обстоятельств. Накопившиеся слёзы льются бесконечным потоком. А чему я удивляюсь-то? Я же всё это время так старалась сдерживаться, не расстраиваться, морально не расслабляться... Вот и получила запоздалую, но гиперсильную реакцию. Такое со мной бывает.

Утопив стресс и выплакав, наверное, месячный запас воды, я отрубаюсь прямо там, где легла.

***

Прихожу в себя от ощущения поглаживания по щеке. Стремительно дёргаюсь, пытаясь от него избавиться, и неожиданно сваливаюсь вниз, ощутимо приложившись к чему-то твёрдому. Вскакиваю на ноги и отпрыгиваю, сама не понимая куда. Куда-то в сторону. Цепляюсь за что-то ногой и, не удержав равновесия, падаю на колени. Рядом что-то со смачным таким звоном разбивается. Лишь после этого я прихожу в себя окончательно и начинаю адекватно воспринимать реальный мир.

Так, понятно. По лицу меня гладил всё тот же нахальный тип. Впрочем, чего я ожидала? Что это будет кто-то другой? И это благодаря ему я совершала сейчас все эти пируэты. А он, согнувшись в три погибели, давится от смеха. Хм... Ну ладно-ладно, согласна, может со стороны это и выглядело комично, но вот чего так хохотать-то!? Довёл человека до нервного срыва, а теперь ему смешно, видите ли!

Убираю за ухо упавшие на лицо прядки волос и осматриваюсь. Между прочим, комната снова изменилась. Кроме кровати, с которой я, судя по всему, навернулась, и сидя на краю которой ржёт этот мерзавец-красавец, появился стол, пара кресел, светильники. А ещё скомканный ковер, за который я зацепилась, и немаленькая декоративная ваза, которую я же грохнула. Короче, весьма интересный интерьер, похожий на гостиничный номер. Был интересный, до устроенного мною погрома.

– Иди... сюда, – так и не отсмеявшись до конца, кое-как выговаривает мужчина, похлопывая ладонью рядом с собой. Его одежда, кстати, вернула себе прежний облик – опять он в джинсах и рубашке. Удивительно.

Продолжаю молча сидеть на полу, раз уж так удачно на него приземлилась. Я что, похожа на самоубийцу?

– Я хочу... поговорить... с тобой, – голос всё ещё срывается на смешки, но тут же шатен глубоко вдыхает, потом шумно выдыхает, делает паузу и повторяет уже совсем спокойно: – Ну сядь уже. Я тебя не трону.

Ага. Поговорить. Замечательная инициатива, особенно если я хоть какие-то ответы получу на свои вопросы! К тому же, если рассуждать здраво, то злить его я не собираюсь, так что, наверное, будет лучше послушаться. Сделаю вид, что верю.

Приходится соскрестись с пола и топать обратно. Немного подумав, опускаюсь на край кровати, как можно дальше от него. Мало ли, что придёт этому нахалу в голову? Мне недавнего опыта вполне достаточно!

Словно прочитав мои мысли (у меня что – всё на лбу горящими буквами?), мужчина чуть нахмуривается. Какое-то время молча рассматривает меня, как нечто крайне непонятное и явно требующее изучения, а потом неожиданно интересуется:

– Как тебя зовут?

Вот тут уже я выпадаю в осадок и озадаченно взираю на него. С чего это вдруг ему понадобилось моё имя? До этого он прекрасно обходился и без него!

Но не отвечать как-то неудобно, поэтому приходится озвучить:

– Вероника.

– Вероника... – задумчиво повторяет шатен, зависая в прострации.

И чего так реагировать-то? Имя как имя. Кстати, а он назваться не хочет? Я ведь так и не знаю, как его зовут! И кто он такой?!

Однако представляться загадочный тип не желает. Выйдя в реальность, снова возвращается к своим баранам. То есть, посмотрев искоса, чуть щурясь, любопытствует:

– Ну и скажи мне, Вероника, почему ты сопротивлялась? Я тебе не нравлюсь?

Три раза «ха-ха»! Едва успеваю подавить гомерический хохот, рвущийся наружу. После всего, что сделал, он ещё спрашивает, нравится ли мне! Чтобы скрыть предательски растягивающиеся в улыбке губы я опускаю голову и прижимаю руку ко рту. Обижу ещё, ненароком. А мне и так проблем хватает! Приходится подождать некоторое время, прежде чем смогу «спокойно» говорить. Хорошо хоть, что он не торопит.

– Дело не в том, как вы выглядите.

– То есть внешне, я тебе нравлюсь? – быстро ориентируется он.

– Ну... – Я округляю глаза и тяну задумчиво.

Вот что говорить? Что от него так и прёт мужской привлекательностью? Ведь выглядит как мачо, никак не меньше. Попади такой образчик сильного пола в женский коллектив, сведёт с ума и оприходует ощутимую его часть. Особо впечатлительную, конечно. Пока до похотливых куриц не дойдёт, что характерец у него тот ещё!

– В чём тогда проблема? Не понимаю! – с явным интересом спрашивает он, не дождавшись от меня внятного ответа.

Вздыхаю, заставляя себя не думать о его внешности. Стараюсь ответить серьёзно:

– В том, что вы пытаетесь, загнав меня в угол, получить результат, который вам нужен.

– А ты знаешь, какой мне нужен результат? – смотрит удивлённо.

– Хм... – Я отвожу глаза. – Догадываюсь.

– Это мне не нужно! – презрительно фыркает этот гад.

– Тогда зачем вы это всё устроили?! – офигеваю от его откровенного вранья.

– Я просто хотел, чтобы ты расслабилась! – похоже, мужчина сам не замечает, как переходит на повышенный тон.

– Чего?! – меня аж передёргивает. – А это не одно и тоже?

От моего заявления наглый врун замолкает. Мельком глянув на него, понимаю, что находится он в состоянии больше всего похожем на недоумение. О, боже! Неужели он действительно не понимает?!

Решаю, что хватит ему одному получать информацию, пора бы и мне хоть что-нибудь узнать! Сам же сказал – поговорить. Вот сейчас именно тот момент, когда можно воспользоваться его состоянием.

– А можно вопрос? – быстро спрашиваю, пока он не начал говорить.

Одаривает меня серьёзным взглядом. Вроде не отказывает. Ладно, пойдём дальше.

– Кто вы такой?

Ни один мускул не шевелится, даже выражение глаз не меняется. И за мной собеседник всё так же внимательно наблюдает.

Вздыхаю тихонько. Нет, кажется, отвечать он не собирается. Обидно. А ведь я боюсь даже предположения какие-то делать на его счёт!

– Я надеялся обойтись без этого, но ты не оставляешь мне выбора, – наконец, выдавливает из себя.

Ой, не нравится мне его тон! Совсем не нравится. И то, что он делает тоже. Слежу глазами, как мужчина поднимается и отходит от меня метра на два в сторону.

– Торрп эйшук тилшш! – буквально выплёвывает непонятные слова.

А дальше непредсказуемо резко гаснет свет. А потом кровать, на которой я сижу, исчезает, и я плюхаюсь на жёсткую поверхность, отбивая себе пятую точку.

Чертыхаюсь, поднимаясь на ноги и пытаясь рассмотреть хоть что-нибудь в кромешной темноте.

Мне это кажется?

Размеры комнаты вдруг становятся огромными. Даром, что ничегошеньки не видно. Просто ощущение возникает, что площадь помещения не десять квадратных метров, а сто десять, не меньше. Я так пугаюсь, что даже делаю несколько шагов вперёд, чтобы дойти до стены. Только её там не оказывается. Прохожу ещё дальше и вбок немного – стена словно действительно исчезла!

Неожиданно меня окутывает волна холодного воздуха, словно кто-то открыл гигантский холодильник. Пальцы тут же замерзают, кажется, даже моё дыхание мгновенно превращается в кристаллики льда, которые с лёгким шелестом оседают вниз.

Разворачиваюсь кругом, вглядываясь в окружающий мрак. Вдалеке чудится что-то. Тёмное. Большое. Шевелящееся. Пыхтящее. Я не вижу его в темноте, но точно знаю, что оно там. И приближается! Медленно, с напрягом. Сверкают точечки-глаза. Исчезают. И тут же сзади меня начинает пыхтеть ещё один. И ещё. В панике оглядываюсь, пытаясь понять – что мне делать?! Как прекратить это!?

Сверху что-то протяжно-тоскливо скрипит, будто медленно открывается давно не смазанная дверь. Поднимаю голову – по потолку, просто нереально высокому для такой маленькой комнаты, ползёт жуткий слабо-фосфоресцирующий силуэт, чем-то отдалённо напоминающий скелет кошки. Гигантской саблезубой кошки с удлиненным, как у кита, позвоночником и шестью конечностями. От моего взгляда призрак на мгновение зависает и падает вниз, замерев неподалёку. Чувствую – смотрит. Причём так смотрит, словно выискивает – куда лучше напасть.

От страха ещё сильнее холодеют пальцы и дрожат ноги. Глубоко дышу морозным воздухом, стараясь держать себя в руках, не поддаваться панике и пытаясь унять бешено бьющееся сердце. Даже закрываю глаза, но всё равно продолжаю видеть этот кошмар. Ну как такое может быть? Можно с ума сойти!

Силуэт медленно начинает перемещаться мне за спину. Проявляя поистине чудеса концентрации, я поворачиваюсь синхронно, стараясь не выпускать его из виду. А если отвожу взгляд, он делает небольшой рывок ко мне, с каждым разом оказываясь всё ближе.

Что-то большое и скользкое касается моей ноги. Вся выдержка летит к чертям. От неожиданности пронзительно взвизгиваю и отшатываюсь в сторону. Силуэт издаёт протяжный скрип, как ножом по стеклу, и прыгает в мою сторону. От мерзкого звука меня скручивает, но всё же успеваю повернуться к нему боком и от мощного удара в бедро лечу на пол. Влажный, противно-мягкий, словно покрытый плесенью. Вя-я, гадость! На мои руки моментально налипает неприятная масса, по ощущению похожая на слизь. Силуэт мгновенно отпрыгивает, прижимается к полу и утробно рычит.

Ощущение близкой опасности заставляет быстро забыть и о брезгливости, и о боли. Вскакиваю на ноги, а призрачный силуэт словно только этого и дожидается. Снова он прыгает, на этот раз цепляясь когтями за платье. Я даже слышу, как трещит рвущаяся ткань. Пытаюсь схватить его, чтобы оторвать, сбросить с себя, но мои руки проходят сквозь пустоту. Ай! Острые, как бритва когти впиваются в кожу. Что-то горячее течёт по ноге. Вскрикиваю, едва не теряя сознание от пронзительной, невыносимой боли, и падаю на колени.

Нет! Этого не может быть! Так не бывает! Ничего такого не существует! Я не верю!

Боль резко прекращается, а в глаза ударяет яркий свет.

Кошмар закончился? Жмурюсь от ослепляющего потока и обвожу, наверное, весьма специфичным взглядом, помещение. Ничего и никого страшного нет. Комната опять стала пустой, хоть на этот раз и освещённой. Я просто сижу на полу, совсем рядом с одной из стен, а мужчина так и стоит, застыв на расстоянии пары метров. И рожа у него офонаревшая. Впрочем, мне не до его эмоций, вот честное слово! Осматриваю себя, ожидая худшего, и дурею от увиденного. Платье совершенно целое, руки чистые, ни царапин, ни крови. Никаких повреждений! От явной абсурдности происходящего меня плющит не по-детски. Закрываю трясущимися руками лицо. Всё чего я сейчас хочу – чтобы меня оставили в покое. Не видеть и не слышать ни-че-го!

***

Темнота. Леденящие душу звуки. Жуткие фантомы. Пронизывающий до костей холод. Призрачный, зловещий силуэт. Невыносимая боль. Яркая, ослепляющая вспышка.

Пугающие картинки сменяют друг друга, заставляя цепенеть от страха, сильнее зажмуриваться и вздрагивать. Кажется, что сознание совершенно не собирается возвращаться в нормальное состояние. Иногда, правда, удаётся «вынырнуть» в реальный мир и тогда мне начинает казаться, что кто-то пытается мне помочь, но удержаться на шаткой грани «явь-иллюзия» мне никак не удаётся и всё начинается заново.

Постепенно образы начинают угасать, с каждым разом становясь всё более тусклыми и нереальными. Понемногу всё более чётко воспринимаю происходящее. В сознание медленно вползают новые ощущения. Чье-то дыхание рядом. Сильная рука, обнимающая меня за плечи. Ладонь, которая проводит по моим волосам. Что-то живое и мягкое под виском.

Приоткрываю глаза и вижу чёрный комбинезон. Понятно. Дубль три, со сменой декораций. Чуть напрягаю мышцы и слышу над головой:

– Всё? Пришла в себя?

Отталкиваюсь от нервирующего субъекта, отодвигаясь подальше. Меня он не удерживает, просто следит насмешливым взглядом. И всё бы ничего, вот только «ползти» мне приходится по жёсткой горизонтальной поверхности – оказывается, мы всё это время сидели на полу. Свет из яркого, слепящего превратился в мягкий, умеренный, однако вокруг так ничего и не появилось. Пусто, голые стены. О как. Значит, мебели больше не будет?

– И что мне с тобой делать? – Мужчина подтягивает ногу к себе и опирается на неё локтем, занимая более удобную позицию.

– Простить и отпустить, – почему-то первое, что приходит на ум – фраза из мультика про Добрыню Никитича и змея Горыныча.

– Простить? А за что? – мужчина немедленно принимает крайне озабоченный вид. Как будто я на самом деле чего натворила.

– Извините, это я так, пошутила, – иду на попятный, раз уж с современным фольклором он явно не знаком.

– Н-да? – Он с каким-то недоверием прикусывает губу. – А когда вырубила мне технику, тоже «пошутила»?

– Я ничего не трогала! – Смотрю на него с возмущением. Вот только не надо сваливать на меня все шишки!

– Дихол укмерр! – визави снова сердито ругается на непонятном языке, на мгновение прикрывая глаза, и решительно встаёт. – Так, ладно. Всё равно уже ничего не сделаешь. Тебе придётся отключаться самостоятельно.

– Что значит «отключаться»? – спрашиваю с подозрением и на всякий случай отползаю ещё дальше.

– Твоё сознание сейчас зафиксировано в ментальной связке с моим. – Сводя на нет мои усилия, делает шаг и нависает надо мной грозная фигура. – Тебя тут нет. Ты спишь, вместе с другими, в совершенно ином помещении. Аппарат, который контролировал наше взаимодействие... – Он морщится. – Скажем так, сломался. Поэтому тебе нужно самой разорвать связь и проснуться там. Это понятно?

Зашибись. Это что, типа виртуальный сон?

– И как я это сделаю? – теряюсь окончательно.

– Просто закрой глаза, уйди в себя и постарайся открыть их по-настоящему.

Послушно проделываю описанную процедуру и... да ничего! Опять этот тип перед глазами!

– Нужно не просто открыть, а уйти и открыть! – нервирующий взгляд снова впивается в моё лицо.

Можно подумать, я разницу поняла!

Натужно выдыхаю, надувая щёки, и с нажимом прохожусь ладонями по лицу. Уйти. Открыть. Ладно...

Закрываю глаза, заставляя себя абстрагироваться от этой псевдореальности, забыть про присутствие кого-то рядом, про жёсткий пол, на котором, кстати, очень неудобно сидеть, про свет, который даже через опущенные веки всё равно напоминает о том, где я. А можно его выключить?

Открываю глаза и рот, чтобы попросить, и замираю от неожиданности. Получилось!

Потягиваюсь, разминая затекшие мышцы.

– О, Вероника проснулась, – смеётся рядом женский голос. – Ну ты мать и дрыхнуть! Все уже давно на ногах, а тебя не добудиться! Во сколько спать легла, а?

– В смысле? – Я мотаю головой, пытаясь вернуть себе хоть какое-нибудь понимание ситуации.

– В прямом! – отрезает удаляющийся голос. – Вылезай давай!

С подозрением взираю на качающийся полог, за которым исчезла спина в красной футболке.

Осматриваюсь ещё раз. Ну да. Моя палатка, вернее наша с Маринкой и Ирой, на троих. И вещи все на месте. Стоп! Ведь наш лагерь снесло нафиг, когда упал этот дурацкий... Как я там его обозвала? А! Дисколёт. Почему тогда всё цело? И когда, и главное, как мы успели привести всё в порядок, если сутки провели чёрт знает где! Ну всё, я окончательно запуталась.

Решительно отогнав атакующие мозг мысли, натягиваю обувь и вылезаю на свет божий.

Жмурюсь от ярких солнечных лучиков и поднимаюсь на ноги, отряхивая ладони от песка. Чёрт! Кто догадался поставить палатку на насыпь?

– Завтракать будешь?

Оборачиваюсь на голос и выпадаю в осадок, потому как рядом, на брёвнышках у костерка, весьма уютно расположилась компашка из Иры, деловито размешивающей кашу в котелке, Дениса, с сытым отвращением за этим процессом наблюдающего, Олега, медитативно пьющего чай и... Стасика, весьма активно выскребающего что-то вкусненькое из миски. Но он же... Я сама видела... Бред!

– Чего застыла? – побуждает к действию и вручает мне мою порцию «повар».

Дав себе мысленный пинок, усаживаюсь напротив.

– А где остальные? – на всякий случай интересуюсь.

– С Оксаной ушли на просеку, ещё утром, через час вернутся уже. Это вы всё проспали, – смеётся Ден. – Скажите спасибо, что я с вами остался, а то бегали бы искали нас, сони-засони! Нет! Спящие красавцы и красавицы, – хохочет, вытирая выступающие слёзы. – Нечего было концерты до полуночи устраивать, а потом до утра парочками гулять. Я конечно всё понимаю, – он мечтательно смотрит в небо, – любовь-морковь, гормоны-феромоны, но совесть тоже надо иметь. Вы ведь на летней практике, в конце концов, а не на пикнике. Вот не поставит вам Оксана... гм... Петровна зачёт, и будете бегать хвосты сдавать...

Суть того, что говорит монотонный голос проводника, пролетает мимо моего сознания. Исподтишка рассматриваю однокурсников. Спокойные, весёлые, никаких признаков того, что с ними происходили какие-то страшные события. Заметив моё внимание, Стас улыбается, привычно подмигивает и перемещается на моё брёвнышко, устраиваясь рядом. Под весьма благовидным предлогом – на территорию, непосредственно принадлежащую котелку с чаем.

Вручив мне кружку, парень пододвигается ещё ближе.

– Прогулка вчера понравилась? – тихо интересуется.

– А мы гуляли, да? – Я кошусь на нервирующего меня субъекта. И не по себе становится от того, что я его мёртвым видела. Ой. А может мне это только снилось? Вот прямо всё-всё. Если это так, то ну и фантазии у моего мозга, я вам скажу!

– Ты же вроде как не пила, – с усмешкой смотрит на меня брюнет. – Чего ж такие провалы в памяти? Или... – Он прищуривается. – Неужели додумалась всё-таки попробовать ту гадость, которую Игорь раздавал?

– Слав, отстань, а? – Я морщусь от нехорошего предчувствия. – Мне и так хреново.

– А я и не навязываюсь. Захочешь, сама придёшь. Ирка! Где посуду мыть? – Он пожимает плечами и поднимается, исчезая из моего поля зрения.