Текст книги "Три дороги на двоих (СИ)"
Автор книги: Эль Бланк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 55 страниц)
ГЛАВА 5
На финишной прямой
Вероника
Имея цель, стремишься к ней,
Торопишься достичь. Но что в итоге?
Казалось бы – финал! А видишь перспективы,
И начинаешь заново.
Снежная деревня, значит?
Только глазами хлопаю. Вроде что-то такое я слышала. Это где всё изо льда, кажется. Хотя почему «кажется»? Судя по входу, это именно так.
Первое впечатление неоднозначное. Сначала я вообще не могу понять – чего в этих ледяных гротах прикольного? Однако когда на стенах появляются «наскальные росписи» и мерцающие отсветы, а внутри пещер – совершенно прозрачные ледяные блоки и мебель из них, становится немного интереснее.
Белые коридоры и анфилады комнат, разукрашенные цветной подсветкой и уставленные ледяными фигурами, постепенно начинают завораживать некоторой загадочностью, а так же возможностью отстать от остальных, пройти боковым ходом и, внезапно появившись впереди, всех напугать. Чем некоторые личности из нашей компании немедленно и пользуются.
Когда Роман делает это первый раз, Алина хватается за сердце и едва его не убивает. «Едва» – потому что сил догнать блондинчика у неё не хватает. Не дожидаясь второго раза, девушка поступает умнее и исчезает сама. В итоге «пугается» сам Роман. И за Алиной гоняется тоже он. Правда, ловит оперативно. И теперь крепко держит девушку за руку, а та (о, чудо!) её не отнимает! Господи, неужели процесс пошёл?!
– Я так понял, что с Алиной ты поговорила? – вполголоса спрашивает Борис, когда парочка, увлекшись какой-то скульптурой, отстаёт.
– Поговорила.
– Ага, – многозначительно хмыкает муж, но больше вопросов не задаёт. Да и в происходящее не вмешивается, предпочитая фиксировать меня около себя, посмеиваться и наблюдать за «детской вознёй» со стороны.
Честно говоря, бесцельное «брожение» мне надоедает. Да ещё и замерзать начинаю. Уже ничего не помогает – ни притоптывания, ни попытки двигаться быстрее.
– Всё! – останавливаю весёлую гоп-компанию. – Не знаю как вы, а я скоро превращусь в снеговика и пополню местную коллекцию. – Киваю на расставленные в коридоре снежные фигуры.
– Почему раньше не сказала? – удивляется муж, моментально меняя курс и направляясь на выход. – Ратнал, хватит! – бросает блондину.
Отогреваемся в ближайшем кафе. Старки не торопятся, хотя время уже явно к вечеру. И ужином даже не пахнет. Чай с печеньем не в счёт. Неужели предстоит повторный заход?
– А дальше куда? Опять в пещеры? – решаю всё же прояснить сей жизненно важный вопрос.
– У нас несколько иные планы. – Борис улыбается, переглянувшись с братом. А мы проделываем аналогичную процедуру с Алиной, потому как нас опять водят за нос и ничего не говорят. Вот свинство какое!
– Ну что ты? – Приобнимает меня за плечи и прижимает к себе возмутительно скрытный тип, увидев, как я нахмурилась. – Вам обеим понравится. Честно.
После такого заявления уж не знаю, чего и ждать.
И снова я не понимаю его логики, ведь мы опять топаем по сияющим разноцветными световыми бликами коридорам, разве что целенаправленно, в какое-то конкретное место, нам не известное. Перебрасываемся недоумевающими взглядами с Алиной, но терпим.
В один прекрасный момент оказываемся у ледяной двери с надписью «Добро пожаловать!», рядом с которой мается дурью смешливый молодой человек, весело и многозначительно вопрошающий: «А назначено ли вам?». То есть нам.
Рассмотрев поданные ему Борисом бумаги, улыбается ещё шире и, сдерживая прорывающиеся смешки, открывает вход. Надеюсь, что там не комната страха. Или смеха, с кривыми зеркалами которая. Ненавижу подобные вещи!
Попадаем в отливающим голубизной длинный сталактитовый зал с невысоким подиумом, ведущим к освещённой стене где-то в необозримой дали. Забираемся на ледяную дорожку и, восхищаясь красотой спускающихся по бокам сосулек, движемся к светлому пятну. Уже на подходе становится ясно, что в конце пути нас ждут две девушки-снегурочки. А! Ну понятно. Здесь всё ещё Новый год.
– Приветствую вас, дорогие гости, в нашем Ледовом дворце, – воодушевлённо приветствует нас одна из «хозяек», едва мы останавливаемся. – Здесь сбываются ваши мечты и желания, поэтому оставьте проблемы и сомнения в этом зале и сделайте шаг навстречу своей судьбе.
Если начало меня разочаровало, то конец ощутимо напряг. Что ещё за аттракцион?
Развлечение начинается с того, что нам приходится разделиться. Роман с Алей уходят, что называется, «налево», а нам предлагается двигаться, соответственно, «направо». Одна из сопровождающих Снегурочек, запутав нас в ледяном лабиринте, в итоге выходит в небольшой холл с несколькими дверьми. Открыв одну из них, на которой красуется надпись «Полярная звезда», она приглашающе поводит рукой.
Внутрь. Все внутрь, короче.
А куда деваться, раз приглашают? Заходим.
Я минут пять стою и хлопаю ресницами, пока до меня не доходит наконец куда именно нас занесло. Вернее, куда Борис меня притащил.
Снежная пещера с прозрачным потолком (чёрт его знает – лёд или стекло?! А может совсем ничего нет?), псевдо-камин с холодным голубым огнём, освещающим помещение, ледяная кровать с набросанными на ней оленьими шкурами и меховыми подушками, такие же ледяные кубики-стулья и сервированный ледяной посудой стол. И холод собачий.
Мы же тут окоченеем!
– Э-м-м... – С тоской рассматриваю помещение. – Нам тут ночевать, да? – прикидываю, удастся отговорить мужа от безумной затеи или придётся смириться и медленно замерзать? Хотя, говорят, что смерть от переохлаждения лёгкая...
– Именно, – весело подтверждает будущий снеговик и, не дав мне упасть духом окончательно, решительно выдаёт: – Так. Давай утепляться.
Скептически смотрю на него, но муж, совершенно по-хозяйски поднимает ледяную крышку стоящего у стены объёмного сундука, вытаскивая меховые унты и пару шуб, необъятного размера. В одну из них заворачивает меня, другую надевает сам, прям поверх наших курток. Унты тоже прекрасно надеваются на обувь, видимо, на то и рассчитано.
И вот ведь парадокс какой, действительно я начинаю согреваться, даже жарковато становится. Ладно, тогда возмущаться не будем.
– А теперь, – окинув округлившуюся меня смешливым взглядом, командует супруг, – ужинать!
Ужинать? И что нам предлагается? Надеюсь, не мороженое? Меня от одной мысли пробирает озноб.
Борис прибавляет яркости в искусственном камине и вытаскивает из-под стола термосумку.
– Что там? – Я немедленно сую свой носик внутрь.
– А тебе не кажется, что ты излишне любопытна! – Рассмеявшись, старк оттаскивает меня от стола.
– Вот ещё!
Пытаюсь прорваться обратно, однако шуточная борьба заканчивается не в мою пользу. К счастью, Борис сегодня не наглеет. Просто требует плату в форме поцелуя и отпускает.
Зато теперь проголодались мы основательно, так что с аппетитом накидываемся на картошку, наггетсы и зелёный салат. Чай приходится пить из кружек с термоизоляцией, чтобы не расплавить стол, а всё остальное остывает быстрее, чем тают тарелки, на которые оно положено. Так что есть стараемся с соответствующей скоростью. Но весело.
А после, затащив меня на ложе из шкур, Борис молчит, медитативно разглядывая кусочек тёмного неба и проявляющиеся на нём звёзды.
– У вас на Земле, – совершенно неожиданно начинает говорить, – так много непонятного. Сталкиваясь с этим впервые, приходишь в полное недоумение. Казалось бы, зачем? Зачем ночевать в холодных снежных комнатах, если есть комфортабельные отели? Зачем приглашать гостей и организовывать специальные церемонии, если можно просто поставить штамп? Зачем ухаживать и пытаться вызвать симпатию конкретной девушки, если можно получить желаемое другим способом или от другой?
Он резко переворачивается, нависая надо мной. Тёплое дыхание касается лица, заставляя почти забыть о том, что он всё-таки старк.
– И зачем же? – тихо спрашиваю, понимая, что он ждёт этого вопроса.
Брис всматривается в мои глаза, словно пытается что-то в них прочитать и медленно наклоняется.
– Затем, что именно это делает вас людьми, – выдыхает в ответ, наклоняясь ниже и касаясь моих губ.
Логику не понимаю совершенно. Хочет сказать, что он людям завидует? Или что ему нравится ощущать себя человеком? Или что это всё страшные глупости, которые он вынужден делать?
Однако прояснить туманную ситуацию не получается, потому что Борис очень основательно подходит к вопросу физического контакта и возвращать рот в моё личное пользование никак не желает. А говорить с ним по-другому я ещё не научилась.
Впрочем, я никуда не тороплюсь. Успеется. Будем совмещать приятное с полезным. Или наоборот?
Отстранившись, наконец муж возвращается на прежнее место, откидываясь на шкуры. Вот только я теперь не уверена, что нужно продолжать поднятую им тему. Можно нарваться. Лучше о чём-то более... спокойном. А что? Ситуация подходящая и обстановка располагающая.
– Борис, – тихо прошу, – расскажи мне о своей планете.
– Об Илькуте? – переспрашивает задумчиво.
– Угу. – Я приподнимаюсь на локте, чтобы лучше его видеть. А разве есть ещё какая-то?
Старк упорно продолжает смотреть на звёзды, но просьбу выполняет.
– Обычный каменный планетоид. Равнин на нём нет, только горы. Горы... Другие, не такие... – легко взмахивает рукой, наверное, имея в виду те, около которых мы находимся, – узкие, высокие, как шпили. Покрытые снегом и льдом, – он замолкает.
– А как же вы там живёте? – недоумеваю я.
– Внутри, – бросает коротко. Несколько секунд молчит, но всё же поясняет: – Планета стабильна, подвижек коры на ней нет, так что это безопасно, а вся атмосфера находится в полостях коры.
Борис снова замолкает, прикрывая глаза.
– А растения? – подталкиваю я его, понимая, что говорить дальше он не собирается.
– Растения? – удивляется. Даже снова взглядывает на меня на мгновение. – Их давно уже нет.
– Почему?
– Холодно. И всегда темно.
– А как же звезда? Прис, кажется, да? – вспоминаю, что он говорил мне название. – Она что, совсем не светит?
– Прис сейчас очень нестабильна. – Лицо старка мрачнеет. – Пульсирующий жёлтый гигант, она всё время меняет диаметр. Нам даже пришлось искусственно перемещать Илькуту в безопасную зону. Но из-за этого орбита теперь слишком далека от звезды, поэтому темно и холодно.
– Давно? – мне почему-то становится очень грустно.
– Ну... – Борис мнётся в нерешительности, но цифры озвучивает: – Больше трёх тысяч лет прошло.
Едва не задыхаюсь от неожиданности. И готовый сорваться с губ вопрос: «А присутствовал ли он лично при сём процессе?», так и остаётся не заданным. Ответит ещё, не дай Бог. Ну на фиг! Я прекрасно помню его «возможность жить вечно»!
Вот такая история получается. Тут у людей... то есть старков... такие проблемы, а я возмущаюсь, что ко мне как-то не так относятся! И заставляют ночевать в таком месте! Как же всё-таки мы узко смотрим на вещи. До тех пор, пока кто-то не открывает нам глаза...
Ой! Но, если их планете жить трудно, может, это означает, что и на Земле старки не просто исследователи? В конце концов, меняют же они оболочки, навсегда расставаясь со своими прежними. Значит, возвращаться в «исходное» состояние не собираются... Кошмар! Во что я влипла!
Подражая мужчине, падаю обратно на шкуры и смотрю в бездонное чёрное небо. Каким бессмысленным кажется вопрос: «Есть ли жизнь на других планетах?». Не просто есть, а весьма плотненько так нас окружает, обложила со всех сторон, можно сказать. По крайней мере, две цивилизации в непосредственном контакте точно.
– Борис, – не выдерживает и вылезает наружу червячок любопытства. – А кроме лазалваков и землян, вы с кем-нибудь ещё контактируете?
– Неужели ты считаешь, что в нашей Галактике больше никого нет? – в голосе слышатся явные насмешливые нотки.
Так. С этим понятно.
– Много? – на всякий случай решаю уточнить.
– М-м-м.... – тянет задумчиво. – В одном из рукавов есть целая империя, там больше ста обжитых планет, с парой из них мы тесно взаимодействовали3, в других несколько меньше и не так хорошо организованны, но... – делает паузу и заканчивает: – достаточно.
– А за пределами Галактики? – кажется, я наглею.
– Ну, Вероника! – предсказуемо удивляется старк моему нахальству, но не сердится. – Это расстояния, которые даже для нас пока ещё слишком большие.
– А кто такие амиоты? – окончательно теряю осторожность. – У тебя иногда срывается...
Я ещё закончить вопрос не успеваю, а уже оказываюсь под весьма ощутимым прессом. Борис быстро переворачивается, придавливая своей массой, и прикрывает мой рот ладонью. Тёмные, карие глаза впиваются в лицо нехорошим взглядом.
– Не хочу от тебя это слышать! – шипит раздражённо. – Ты не знаешь, какие ужасные вещи с ними связаны, и не понимаешь, насколько они опасны! Земля ещё не стала их целью, но сколько пострадало других планет, звёзд, целых систем! Сколько погибло цивилизаций! Это зло, которое невозможно остановить, нельзя уничтожить! Они рвут пространство, разрушают материю, несут смерть всему живому, которое с ними соприкасается... – Муж вдруг замирает, ослабляя напор и убирая руку от лица. Прижимается лбом к моему. – Извини, – почему-то судорожно выдыхает. – Я не хотел тебя пугать.
Ага, не хотел. Но напугал! До дрожи в коленках! Это вам не какой-нибудь фантастический боевик, развлекаясь просмотром которого, ты на сто процентов уверен, что всё придумано, никаких страшных инопланетных чудищ не существует и переживать совершенно не о чем. То, о чём говорит Борис – реальность. И судя по тому что я услышала, невообразимо жуткая.
Вернув себе самообладание, старк отстраняется, вновь возвращаясь к созерцанию тёмного, бездонного пространства над нашими головами. Камин совсем погас, словно показывая, что время отнюдь не детское. Комната погрузилась в плотный, практически реально ощутимый мрак. Давящий, сминающий, заставляющий замирать в неподвижности. И я, находясь под впечатлением слов Бориса, начинаю заметно нервничать.
– Они придут сюда? – невольно задаю страшный вопрос.
– Да, – по всей видимости, старк решает меня не обманывать. А может, просто задумался и непроизвольно ответил. – Когда-нибудь.
– И что тогда? – слышу себя словно со стороны. Будто и не я говорю.
– Тогда? – горькие нотки окрашивают безнадёжное уточнение и ответ: – Тогда уже ничего не останется, Вероника.
– И ничего нельзя сделать? – моё земное стремление к победе добра над злом упорно не желает смириться с подобной перспективой.
– Всё что можем, мы делаем, – в голосе появляется металл. – Отвлекаем, блокируем системы, но... – он на мгновение замолкает. – У нас нет против них оружия, только защита, а её не хватает надолго.
– Почему? – Самый глупый вопрос. И я его задаю.
– Потому что они вне нашего пространства и одновременно в нём. – Получаю самое непонятное объяснение.
«Вне» это как? Что-то типа другого измерения? Или просто параллельная вселенная и они балансируют между мирами? Да кто же они такие, эти амиоты, если могут позволить себе подобные фокусы?
К счастью, додуматься до чего-то катастрофичного и сойти с ума мужчина мне не позволяет. Резко поднимается и, встряхнув меня, заставляет сесть.
– Так, – выдаёт совершенно другим тоном, словно отбросив все плохие мысли. – Давай-ка ложиться спать!
– А как спать? – не понимаю его активности. – Наверное, можно прямо так ложиться?
– Вот ещё! – смеётся муж. – А спальник на что?
Какой такой шашлык-машлык? То есть спальник.
Большой – понимаю, когда Борис разворачивает толстенный мешок, скрученный у стены. В таком не то что при нуле, при минус тридцати не замёрзнешь. Тем более спать, судя по размерам, предполагается вдвоём. А если учесть, что в подобную «постель» в одежде не забираются, то наверняка и при минус сорока. Потому как там, успевшим замёрзнуть за время раздевания, однозначно приходится усиленно друг друга разогревать, пока от жара их тел не взорвётся вся Вселенная вокруг. И пара альтернативных рядом.
Так что термин «спать» применять к тому, что происходит внутри нескольких слоёв рыхлого теплоизолирующего материала минут через пятнадцать – кощунство. А я-то, наивная, уже решила, что сегодня Борис решил передохнуть. Нет, он, конечно, отдыхает. Только «отдых» у него уж слишком активный, порывистый и несдержанный. Зато согревает основательно. И вырубает моментально.
Правда, уже ощутимо уйдя в сон, чувствую, что меня начинают тормошить. Весьма активно и настойчиво.
– Вероника! – зовёт Борис. – Проснись же!
– Зачем? – не врубаюсь и усиленно тру глаза. Придётся вникать в происходящее, раз уж будят.
– Ты видела северное сияние? – нависая сверху, смотрит мне в глаза.
– Нет, – ошалеваю от вопроса.
– Смотри! – муж сдвигается в сторону, убирая защищающий нас сверху лоскут ткани и открывая обзор на ночное небо.
Холодный воздух касается кожи, но вид на происходящее над головой с лихвой компенсирует неприятные ощущения.
Вау!
Зеленоватые всполохи ползут волнистой пеленой, взрывая окружающий мир нереальными красками. Медленно угасая и снова разгораясь, невесомые нити затягивают чёрный космос призрачной паутиной, которую северный ветер сметает прочь, открывая взору сияющие звёзды.
У меня нет слов. Это... Это просто невероятно! Ошеломительно!
– Ой! – вдруг спохватываюсь. – А Роман с Алиной это видят? Проспят такую красоту! – никак не могу оторвать взгляда от полыхающего призрачной зеленью неба.
– Видят, – усмехается в ответ муж.
– А ты откуда знаешь? – Я смотрю на него с сомнением.
«Знаю», – коротко намекает он, влезая в моё сознание.
Ах уже и пообщаться успели?! Впрочем, чего удивляться – вон коммуникатор на запястье, не снял даже!
– Ну и как у них дела? – Я морщусь. Не люблю, когда он так делает.
– А ты как думаешь? – Борис хитро прищуривается, проводя ладонью по моему телу.
Опять намекает на то, что... Ой, нет. Не может быть.
– Алина... – выдавливаю и останавливаюсь, приходя в себя, – сдалась?
– Роман, видимо, был очень настойчив, – подтверждает мою догадку муж. – И убедителен.
Всё. Я потрясена. Потому как прекрасно знаю, к каким последствиям в конечном итоге приводит «настойчивость» старков.
***
Утром всё ещё нахожусь под впечатлением вчерашнего дня. Столько всего произошло, столько событий, открытий, столько нового! И самая невероятная ночь в моей жизни. Словно очень яркий, захватывающий сон, после которого просыпаться не хочется.
Почему-то безумно жаль, что всё закончилось. Грустно.
Меланхолическое настроение сегодня, кажется, не только у меня. Задумчивый Борис в молчаливой прострации перебирает мои пальцы, по обыкновению притиснув как можно ближе к себе. Хмурый Роман сосредоточенно ведёт машину, ни на секунду не отрывая взгляда от дороги. Даже музыку включил какую-то депрессивную. Алина выглядит ужасно подавленной. У меня стойкое ощущение, что она вот-вот заплачет.
Неужели вчера у них с Романом всё было так плохо? И его «настойчивость» перешла некоторые границы, которые девушка нарушать не хотела? Или он слишком сильно на неё надавил? Поверить в это легко, потому как знаю, на что старки способны, если что-то им нужно.
Начинаю жалеть о том, что ввязалась в эту историю. Вот оно мне было надо? Пусть бы сами разбирались со своими желаниями! Ага, Борису-то я объяснила, зачем это делаю, а себе? Ведь получается, что это мне теперь приходится нести ответственность за произошедшее!
Чувство вины усиливается троекратно. Потому как три «головные боли» сидят рядом: Борис, Алина и Роман.
И что с этим безобразием делать?
Заставляю себя сбросить напавшее оцепенение и прекратить бесполезные (и вредные к тому же) попытки самокопания. Буду выправлять ситуацию, раз уж никто кроме меня делать этого не собирается. Иначе скоро, в этой атмосфере всеобщего угнетения, или помру, или взорвусь. Последствия будут неприятными в обоих случаях. В первом – испорчу воздух (трупы, как известно, пахнут плохо), придётся машину проветривать. Во втором – запачкаю всё внутри (съеденный завтрак и кровь – замечательная смесь для этого), будут отмывать. Ага. Представляю Романа и Бориса с тряпками, надраивающих машину. А если их ещё мысленно раздеть для этого, ну чтоб интереснее было... И музыку соответствующую поставить... М-м-м...
Вот с такой развесёленькой картинкой в голове, решаю воплотить в реальность хотя бы последнее и жалостливым, плаксивым голосом окликаю блондина:
– Рома-а-ан, выключи эту муть, пожа-а-а-алуйста...
И тут же, меняя интонацию, рявкаю:
– И машину останови!!!
Получается эффект разорвавшейся бомбы.
Не ожидавший подставы, но привыкший реагировать моментально, безопасник жмёт на тормоз. Резкое торможение ощутимо встряхивает всю компанию. Хорошо хоть пристёгнуты!
Через секунду все уже смотрят на меня. Роман с возмущением, но как-то непонимающе – чего это я раскомандовалась и какая такая «муть»? Алина с лёгким ужасом и подозрением – что случилось и что я задумала? А Борис, судя по всему, начинает прикидывать – с какой «радости» меня понесло и как это дело остановить?
А я начинаю смеяться. Вот ведь! И правда, понесло...
Практически вслепую, потому как хохотать с открытыми глазами не получается, нащупываю ручку двери и вываливаюсь наружу. Тут же меня окутывает морозный воздух, но мне всё равно. Вспоминаю реакцию народа на мою выходку и, вздрагивая от приступов гомерического смеха, прижимаюсь к чему-то холодному, металлическому. От которого меня моментально отлепляют, закутывая в куртку и стискивая.
– Вероника, ты чего? – пытается достучаться до меня муж.
– Ничего... Можно... я... погуляю... – выдавливаю сквозь смешки, неопределённо махая рукой в неизвестном направлении.
– С ума сошла? – ласково так интересуется.
– Уг-му, – снова прыскаю я.
Отсмеявшись и утерев выступившие слёзки, понимаю, что мужчина терпеливо ждёт, пока моя весёлость поутихнет. По головке легонько поглаживает и обнимает, чтоб не сбежала снова.
Ох! Ладно. Чего-то я и в правду слишком развеселилась.
– Всё. Я успокоилась, – ставлю в известность супруга. – Можешь отпускать.
– И что это было? – подозрительно ровным голосом интересуется Борис, даже не думая выполнять мою просьбу и ослаблять хватку. Наоборот, поскольку приглаживать мои волосы теперь ему уже не интересно, вторая рука перемещается туда же, где уже лежит первая.
– Истерика, – совершенно в тон ему отвечаю.
– Что значит – истерика? – нахмуривается Борис.
– Классическая форма невроза, которая возникает под действием психотравмирующего фактора и сопровождается сенсорными, двигательными и соматовегетативными проявлениями, – вдруг совершенно неожиданно выдаю я. То есть не я, конечно, а мой мозг.
Зажимаю себе рот. Вот и готовься после этого к экзаменам!
От изумлённо-удивлённо-очумелого выражения, появившегося на лице старка после моего заявления, да и от самой ситуации в целом, едва снова не начинаю хохотать. Ой, только не надо меня провоцировать!
Несмотря на нестандартность ситуации, Борис быстро берёт себя в руки. Наверное, прикинув, что другого выхода у него нет, просто меня приподнимает и легонько встряхивает. Ай! Ладно хоть, пощёчину не залепил! А то ведь есть и такой радикальный способ привести в чувство.
От этой мысли мне становится уже не так весело.
Видимо решив, что сделанного недостаточно, а может для страховки (вдруг сделал не то?), муж впивается поцелуем мне в губы.
Я, в общем-то, не ради этого всё затеяла, но результат мне нравится. Правда, целоваться на морозе, пусть даже муж меня и обнимает, согревая, не слишком комфортно. Зато понятно, что Борис не сердится, хотя выходка моя теперь не кажется мне такой уж смешной и правильной.
Решив, что сейчас уж точно достаточно, старк подхватывает меня на руки и несёт к машине. Ого! А когда это мы успели от неё так далеко уйти? Я и не заметила...
Борис ставит меня на землю, открывает дверь и помогает забраться внутрь.
– Роман, извини, – едва опустившись на сиденье, признаю свою глупость. – Я очень неудачно пошутила. Но, правда, включи другую музыку, повеселее, а?
– Да без проблем, – спокойно пожимает плечами блондин, перебирая файлы в аудиосистеме. – Подойдёт? – прислушивается к чему-то довольно ритмичному.
– Спасибо, – улыбаюсь ему и перевожу взгляд на девушку рядом. – Аля, ты не ушиблась, когда он, – киваю на Романа, – тормознул?
– Не-а, всё нормально. – Встряхивает головой та. Смотрю, улыбается даже. И губы подозрительно красные какие-то.
Снова запихнув меня к себе под мышку, Борис, приватизировав планшет Романа, что-то в нём сосредоточенно выискивает, а я... Я начинаю подводить итоги.
Алина улыбается – плюс. С Романом они целовались – опять-таки плюс. Борис тоже своего не упустил – ещё раз плюс. На меня никто не злится – сразу три плюса. Мне было весело – бо-о-о-ольшой плюс.
Семь плюсов. О, да я молодец!
Теперь можно с чувством выполненного долга наслаждаться поездкой.
– А что будем делать сегодня? – не удерживаюсь от вопроса, когда мы заваливаемся в квартиру.
– Может, передумаешь, и пойдём на склон? – совершенно серьёзно смотрит на меня муж.
Сначала начинаю сомневаться. Возможно, он прав, и нужно перебороть себя, попробовать ещё раз. Но вспоминаю вчерашнее происшествие и понимаю, что нет, хватит, накаталась на всю жизнь! Это я сдуру наслушалась рассказов однокурсников (есть у нас такие любители экстрима) о том, какой сноубординг замечательный вид спорта, и загорелась. А оказалось, что не так всё и просто. Да и не по мне. Слишком многое в нём зависит от доски и поверхности, а я люблю, когда под ногами устойчивый, стабильный пол.
– А на снегоходах покататься? – многообещающе тянет коварный тип, сообразив, что менять своё решение я не собираюсь. – Мы ещё не всю трассу прошли... – Видимо, уезжать ему не хочется. И очень нравится активное времяпровождение.
– Аля? – бросаю вопросительный взгляд на присевшую в кресло подругу.
– Я не против, – кивает та. Ну и я заодно.
– Тогда... – начинает Борис и неожиданно замирает. Лицо в один миг становится невероятно сосредоточенным, фигура напряжённой, взгляд словно уходит внутрь.
Что-то случилось? Он таким бывает только, когда с Романом телепатически общается, да и то не до такой степени! К тому же блондин аналогично ненормально дёргается и застывает, глядя в одну точку.
Нехорошее предчувствие начинает медленно запускать свои щупальца в мою, и без того изрядно потрёпанную, нервную систему. Надеюсь, ничего страшного не происходит? Ибо, если припомнить вчерашние ужасы про амиотов, можно самое худшее предположить! Но больше всего меня беспокоит реакция Алины, потому как я хоть что-то понимаю, а она совершенно теряется, наблюдая подобное поведение мужчин.
– Идём-ка, – отбросив все свои страхи, я оперативно хватаю её за руку и утягиваю на кухню. Пусть старки спокойно разберутся со своими проблемами.
– Что с ними? – подтверждая основательность подозрений, девушка смотрит на меня круглыми глазами.
– Аль, – я тихо прикрываю дверь. – Это как раз то, что тебя напрягало. Не бери в голову... – осекаюсь, потому что на её запястье, под своими пальцами обнаруживаю отливающий металлом синий браслет, больше похожий на плотную широкую ленту.
О как! Значит, блондинчик действует по тому же сценарию, что и Борис? Тот ведь тоже нацепил на меня аналогичное «украшение», до того как... Любопытно, что сия процедура означает? Должен же быть в ней какой-то разумный смысл? А ещё интереснее, что у Али написано на гравировке? Тоже «принадлежит»? Однако наглеть до такой степени, чтобы вчитываться в замысловатую вязь вайли, я не рискую.
Поняв причину моего пристального внимания, девушка чуть краснеет и одёргивает рукав вниз, опускаясь на стул.
– Роман подарил? – пытаюсь убрать возникшее между нами напряжение.
– Да, вчера. – Аля начинает перебирать лежащие на столе салфетки.
Достаю из холодильника сок и прихватываю пару стаканов с сушилки и ставлю добытое на голубую скатерть.
– Будешь?
– Давай. – Тонкие пальцы судорожно вцепляются в тонкое прозрачное стекло.
– Если ты не хотела, зачем позволила ему это сделать, – спрашиваю в лоб, наплевав на деликатность. Нужно же ей выговориться. А если я сейчас самоустранюсь, то она совсем замкнётся.
– Да я... в общем-то... – Алина мнётся, кусая губы. – Просто не ожидала, что он начнёт действовать так быстро и решительно. Роман всегда прислушивался к моим словам, а тут... – Она нервно отпивает янтарную жидкость.
Ясно. «Мне» «надо» дубль два. А я-то думала, что блондинчик совсем другой! Ох... Видимо, все старки одинаковые.
– Вероника! – Борис, появившийся в проёме распахнувшейся двери, стремительно сдёргивает меня со стула. Подхватывает под руку, и, не дав опомниться, тянет за собой на выход. – Идём!
– Куда? – успеваю пискнуть, но разве меня кто-нибудь слушает и собирается отвечать?
