Текст книги "Женского рода"

Автор книги: Екатерина Минорская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)

6

Маленькое интернет-кафе при гостинице работало круглосуточно. Алиса запросила поиск на слово «лесбиянки», и тут же выскочили адреса нескольких сайтов. Переписка, самое интересное. Алиса жадно скользила взглядом по чужим откровениям месячной, недельной и даже часовой давности.

«…Уже четыре года я хожу к ней в гости, пью чай, она думает, что мы друзья, и не догадывается, что я люблю ее…» «Ты похожа на мальчика или на девочку?

– А ты?

– У меня рост метр восемьдесят девять, вес девяносто и волосы ниже плеч. Люблю пристегивать фал-татор и трахать женщин сзади.

– Ты случайно не в ментонке работаешь?

– В ментовке, поваром…»

«Девчонки, имейте совесть! Обменивайтесь такой информацией на рандеву – не пачкайте сайт!»

«Спасибо всем, кто поддерживал меня столько времени! Моя прекрасная леди откликнулась на мои чувства, и мы неразлучны уже вторую неделю! Это настоящее блаженство! Девчонки, не тушуйтесь: теперь я точно знаю, что вокруг гораздо больше женщин, готовых отозваться на наши чувства, чем нам кажется!»

«Ха-ха! Вчера на вечеринке кто-то стал рассказывать про знакомую лесбиянку – они смеялись, они даже не догадываются, кто я!»

«Я живу в Новосибирске, в нашем городе нет мест, где можно познакомиться с девушкой, или я их просто не знаю. Подскажите, если вы в курсе, пожалуйста!»

«Не хочу быть женщиной, не чувствую себя женщиной, сойду с ума, наверное, выхода нет!»

«В магазине, где я работаю, мне правится одна девочка, она мне всегда улыбается, но я не уверена, что она – «тема». Как проверить, чтобы не спугнуться?»

На двадцатой странице переписки Алиса вздохнула: чаще всего писали одни и те же. Невостребованные? Из любопытства? Для поддержки?.. Это материал для научной работы, заключила Алиса-психолог и, отложив анализ до лучших времен, уступила место просто Алисе.

«Это будет что-то!» Алиса взглянула на свое отражение в большом гостиничном зеркале и осторожно показала себе язык: на вечер у нее были необычные, почти рискованные планы…

Накануне Алиса с Андреем действительно отправились в галерею в сопровождении Стеллы. Андрей любил прерафаэлитов, и то, что они ехали в галерею Рафаэля, казалось Алисе естественным: почему бы не завести деловую дружбу с галерейщиком, имеющим сходные пристрастия в искусстве…

– Да что ты, какое сходство! Просто самого хозяина Рафаэлем зовут!

По дороге Стелла без умолку обрисовывала своим спутникам портреты разных «интересных знакомых», отчего получался целый богемный паноптикум, где все были не более чем беглецами от собственных комплексов.

– И какой из него Рафаэль, между нами?! Вот такой шнобель! – Стелла обрисовала перед своим лицом большую дугу, – И неистребимый горский акцент: он Рафшан на самом деле, а никакой не Рафаэль. Идиотизм какой-то: дружок, с которым он сожительствует, – Стелла бегло взглянула на реакцию Алисы, – эдакий крыжопольский самородок, а туда же – Полем себя называет на французский манер. А сам просто Пашка.

Стелла поерзала на месте, испугавшись собственной болтливости: когда не было возможности заглушить страх химическим путем, она начинала убалтывать его с одержимостью шамана. Придав, как показалось Стелле, невинное выражение лицу, она заручилась у Алисы с Андреем обещанием, что выложенная ею «исключительно по дружбе» информация личного плана дальше не распространится, Алиса согласно кивнула, а Андрей, как выяснилось, вообще пропустил Стеллину болтовню мимо ушей.

Галерея Рафаэля располагалась в сталинском доме и являла собой просторную двухэтажную квартиру под отдельной крышей.

Когда вся троица вышла из лифта, Стелла как бы невзначай повернулась к Алисе:

– Кстати, у Рафаэля есть несколько работ Кирш: она его Полю – давняя знакомая,

– Правда? Надо же… – Алиса удивилась собственной реплике; что за дежурное «Правда?» и дурацкое, плебейское «Надо же»?!

На самом же деле Алиса уже давно ждала, когда речь зайдет о странной девушке мальчишеского вида,

Рафаэль действительно был больше похож на хозяина овощной лавки, чем на галерейщика, и уж тем более на настоящего Рафаэля. При этом у него были длинные ухоженные волосы – работа хорошего стилиста – и дорогой костюм, что действительно создавало на поверхностный взгляд иллюзию благородного перевоплощения.

Рафаэль был суетлив, разговаривал с питерским конкурентом, хитро щуря глаза. Алисе он показался неприятным, и она с удовольствием отозвалась на предложение Стеллы побродить по галерее, предоставив мужчин самим себе.

Галерея состояла из нескольких маленьких залов-комнат, нижний этаж соединялся с верхним с помощью лестницы, похожей на причудливо исковерканную шахматную доску, Стелла шла на шаг сзади Алисы, комментируя все, что висело на стенах и с любопытством наблюдая, как Алисин взгляд выискивает что-то в пространстве. Они остановились посреди углового зала напротив кучи разбросанных фотографий, залитых краской. Алиса хотела было обойти этот мусор, но Стелла остановила ее и, наклонившись к едва заметной табличке, произнесла с видом завсегдатая выставки;

– Это инсталляция. Называется «Память».

Алиса бросила недоуменный взгляд на разбросанные на полу фотографии и с нетерпением заглянула в арку следующего зала.

В этот момент на лестнице раздались шаги – это их догоняли Рафаэль и Андрей,

– Ну как? – Рафаэль с гордостью обвел рукой то ли недавно отремонтированный зальчик, то ли выставленные в нем экспонаты.

Стелла присела на подоконник и закурила, а Андрей остановился у «Памяти» и удивленно приподнял бровь.

– Очень мило.

Алиса рассеянно улыбнулась,

– А Алису вот интересуют работы Кирш. Они же у тебя есть? – Произнеся это топом заговорщика, Стелла принялась разглядывать носы своих сапожек.

Алиса сделала вид что пытается отмахнуться от приписываемого ей интереса, но сама смотрела на галерейщика в ожидании ответа.

– Кирш? Странно, что вас заинтересовали ее работы: в общем-то, как художник, как скульптор она мало что из себя представляет, да и работать не умеет. – Рафаэль жестом пригласил Андрея в соседний зал и сам последовал заним, добавив напоследок Алисе: – Где-то валяется, в смысле, лежит пара статуэток… Эта дамочка не имеет представления о деловых отношениях, обязательствах; странная особа, неадекватная… Надеюсь, это не ваша близкая знакомая? Полагаю, не тот профсоюз?

Алиса с презрением посмотрела вслед Рафаэлю, исчезнувшему в позолоченной арке, и оглянулась на Стеллу. Та развела руками.

– Она ему выставку сорвала: сделала несколько достойных работ, но поссорилась с девчонкой, которая ей позировала, и расколотила всю свою мастерскую… . Алиса отвернулась к окну, чтобы скрыть вспыхнувший на щеках румянец.

Еще с четверть часа женщины делали вид, что изучают неясные пейзажи на прозрачных ширмах, и говорили про Кирш.

Раньше для Алисы интересным в человеке всегда оказывалось то, когда обычные человеческие проявления были в нем многократно усилены. Например, «он» не просто любил свою жену, а любил ее без памяти и всю жизнь, или не просто каждый день ходил на работу, а ежедневно стремился совершить профессиональное чудо; все особенно притягательное в человеке было похоже на более громкое, более чистое звучание знакомых мелодий. Кирш же звучала тихо и хрипло, но эту мелодию Алиса прежде не слышала. Почему-то ей вспомнилось путешествие в буддийский храм, одиноко притаившийся далеко на бурятских ветрах… Сейчас ей словно слышалось завывание степи с еле слышным позваниванием колокольчиков, а вокруг – ослепительно чистый снег, на котором Стелла делала первые наброски портрета с неверными еще линиями.

Кирш была интересна Алисе как инопланетянка, хотя и обладающая вполне земной манкостью. Это существо, судя по всему, жило совсем в другой системе координат, – как казалось Алисе, настолько отличной от «обычной человеческой», что при встрече с ней людям наверняка приходится прибегать к общению на пальцах.

– Мне показалось, у нее глаза печальные, знаете… – Алиса осеклась и испуганно посмотрела на Стеллу: еще вчера они договорились быть на «ты», но Алиса непрестанно сбивалась на «вы», будто осознанно удаляя эту манерную собеседницу от себя.

Стелла, казалось, не заметила оплошности, и Алиса продолжила:

– Знаешь, у прерафаэлитов все женские образы больше похожи на бесполых ангелов, и лица у них всегда с большими печальными глазами…

Прерафаэлиты? Это с которых начался декаданс? Я тебя умоляю: Кирш совсем не декадентка! Она циник, да еще с кулаками!

Алиса не стала спорить, решив, что Стелла в силу душевной скудности просто не может понять Кирш. Несколько секунд она топталась у пейзажа с голыми деревьями и рассуждала про себя, будет ли к месту вспомнить сейчас декадента Бальмонта: «Я ненавижу человечество, я от него бегу спеша; мое единое отечество – моя пустынная душа…» Кирш уже представлялась Алисе персонажем с полотна прерафаэлитов, человеком с сознанием, конфликтующим с миром, отравленным горечью и производными морфия…

Стелла искоса оценила выражение лица своей собеседницы: «Неужели она запала на Кирш?» Когда такое происходило с «тематическими» женщинами – удивляться было нечему, но Стеллу раздражало, что Кирш в равной степени привлекала и внимание девушек с традиционными взглядами. «Да нет, – рассудила Стелла, снова взглянув на Алису. – Она же натуралка. Это просто любопытство, как в зоосаде». Она достала из сумочки пудреницу, как бы нехотя посмотрела на свое отражение, потом назидательно улыбнулась Алисе:

– По-моему, дорогая, ты живешь какой-то другой жизнью; «печальные глаза» – чересчур поэтично для буча, даже такого милого, как Кирш!

– Ты говорила про клуб… Ну где в субботу собираются такие девушки…

– В смысле, лесбиянки?

– Мы могли бы завтра сходить туда? Если ты, конечно, не против… Хотя нет, наверно, неприлично так удовлетворять свое любопытство: у людей личная жизнь…

– Легко! Я все равно туда собиралась! – Стелла захлопнула пудреницу и посмотрела на Алису так, будто заподозрила новую глубину Алисиного интереса к особе, возможно, спалившей ненароком ее, Стеллину, дачу.

Уже возвращаясь в гостиницу, Алиса сообщила Андрею о предстоящем походе в «тематический» клуб.

– Ну меня-то туда не пустят, да и не хочется! – Андрей с удивлением смотрел на Алису, никогда доселе не проявлявшую интерес к маргинальным сборищам.

– Андрюш, ну я же психолог, интересно все-таки… Потерпишь пару часиков? Я ведь на всю ночь туда не пойду…

Разглядывая Москву через большое гостиничное окно, Алиса пыталась успокоить свой обывательский бунт: она была не столько смущена своим неожиданным интересом к какой-то особе по имени Кирш, сколько возмущена собственным заранее осуждающим любопытством по отношению к женской любви.

«Лесбиянка, мне встретилась настоящая лесбиянка!» – где-то в глубине сознания позорно пульсировала эта Мысль. «Не может же женщина по-настоящему любить женщину!» – тут же возникала другая, и Алиса принималась приводить самой себе все известные свидетельства того, что лесбийская любовь – не вымысел, и если она даже извращение, то не столько физическое, сколько душевное… А иначе как в ней могли черпать вдохновение великие женщины эпохи: Уланова, Цветаева, Раневская…

Андрей терпеливо выслушивал Алисины рассуждения и пожимал плечами:

– По-моему, все это не особенно интересно. Это болезнь, и ничто иное.

Договорились, что Алиса удовлетворит свое любопытство в компании Стеллы, а Андрей тем временем навестит армейского приятеля и сходит с ним поиграть в боулинг.

– Спокойной ночи!

– Как ты думаешь, лесбиянки – это более утонченные или более грубые женщины? – спросила она вместо ответа.

– Спокойной ночи, Алиса! – более настойчиво повторил Андрей.

Алисе снилась мозаика из странных картинок; шикарные будуары и целующиеся дамы эпохи Ренессанса… Строгие женские профили Серебряного века: тонкие сигары и едкий дым ревности друг другу в лицо… Две длинноволосые нимфы из эротического фильма, ласкающие друг друга под любующимся мужским взглядом… и фотография из бабушкиного альбома: две престарелые бабушкины подруги, которых, как всегда казалось Алисе, связывали странные отношения…

И вот, наконец, утром она стояла перед большим гостиничным зеркалом и оценивала, вполне ли ее вид соответствует предстоящему походу: кажется, вырез на джемпере слишком глубок, но ей так идет эта веселая полосочка; вельветовые брюки – очень широкие и присборенные внизу, узконосые замшевые сапоги… Осмотром Алиса осталась довольна; в меру нарядно, не вызывающе, нейтрально по настроению.

Алиса почувствовала пристальный взгляд и оглянулась; девушка, продающая журналы в фойе гостиницы, как показалось Алисе, смущенно отвела взгляд. Девушка протянула мужчине журнал, взяла деньги и, вновь присев на свой стул, поправила наушники.

Показалось, подумала про себя Алиса и тут же вновь поймала взгляд продавщицы журналов в штанах «милитари». Та едва заметно усмехнулась, и Алиса поспешила пройти мимо.

– Журнальчик не желаете?

Алиса остановилась. Раньше ее не могла смутить эта девушка, эта ее улыбка, этот вопрос. Теперь же Алиса растерянно заглянула в прищуренные глаза слегка сутулящейся девушки и собралась было завязать разговор, но услышала оклик Андрея:

– Алиса, прости, из галереи звонили! Едем.

– Извините, – сказала она девушке.

– Ничего страшного.

Андрей обнял Алису за талию, и они поспешили к выходу,

– Ты хотела что-то в стиле «гранж», мне подсказали несколько мест.

– Да-да…

Алиса глазами попрощалась с несостоявшейся собеседницей, та проводила ее разочарованным взглядом.

После поездки по магазинам они с Андреем расстались, решив, что вечером Андрей сам заберет Алису из клуба. Он хотел проводить ее, но она мягко отказалась:

– Зачем тебе лишние хлопоты, мы со Стеллой в метро встречаемся.

Они действительно встречались в метро: в центре зала на «Пушкинской». При этом Стелла не преминула сообщить, что «Пушка» – своеобразная лесбийская Мекка: в теплую погоду «темные» девушки собираются рядом с памятником Есенину на Тверском бульваре, а в холодную – они толпятся в здешнем подземном переходе. «Разумеется, нам с тобой там делать нечего: низкопробная тусовка!» – Эти Стеллииы слова Алиса проигнорировала и решила, что придет на «Пушкинскую» на час раньше назначенной встречи.

Что тянуло ее в это странное место, Алиса понимала лишь отчасти; ясно было лишь то, что этот интерес как шлейф потянулся следом за странной девушкой по имени Кирш. Может быть, эта Кирш вела Алису в какой-то потайной мир, может быть, сам этот мир был интересен Алисе потому, что скрывал Кирш? Сейчас, когда поезд в метро уже начинал авантюрный маршрут петербурженки, разбираться в этом было не с руки.

Голос монотонно сообщил: «Станция «Пушкинская»… Осторожно, двери закрываются…» Алиса растерянно стояла на платформе, наконец, найдя указатель выхода на Пушкинскую площадь, она почувствовала, как колотится сердце, и попыталась успокоить себя; «Подумаешь, всего-навсего пройти по переходу. По нему ежедневно проходят тысячи людей – и не все лесбиянки, и не обязательно эти девушки заметят, что за ними наблюдают…» Алиса поежилась, крепче вцепившись в поручень эскалатора: она представила, как «тематическое» сборище, желая наказать праздное любопытство, набрасывается на нее, словно волчья стая.

Выйдя из стеклянной двери метро, Алиса сразу увидела двух целующихся женщин; она, оторопев, остановилась у колонны: такой открытой демонстрации нетрадиционных отношений в центре Москвы она не ожидала. Однако тут же одна из целующихся ответила на телефонный звонок мужским голосом и вообще оказалась Димой. Глядя вслед этой паре, Алиса про себя смеялась и удивлялась тому, как легко ее ввели в заблуждение длинные волосы мужчины. И тут она повернула голову на женские выкрики… Так вот же они – по правую руку, вдоль стены с афишами… Стоят кучками по три– по пять; похоже на тусовку тинейджеров-неформалов; почти все щуплого вида, в маленьких шапочках или с беспорядком коротких волос, сдобренных гелем, с пирсингом на бровях и на губах… Алиса спохватилась, что застыла посреди перехода, и устремилась к спасительному светящемуся торговому ряду с левой стороны туннеля. Брелочки, пояса, губная помада… Алиса медленно продвигалась вдоль витрин. Украшения, подарочные кружки… Огромная бритоголовая девица, тяжело переваливаясь, отходит от своей компании и хватает за локоть девушку с двумя короткими косичками, стоящую с кем-то возле лестницы на улицу.

– Что, Жучка, не узнаешь?! – Эти слова раскатились по пространству эхом и заглушили играющую в переходе музыку.

Алиса замерла в ожидании – что же дальше? – и тут же услышала чей-то возглас:

– Оставь ее в покое!

То ли от удара, то ли от толчка девушка с косичками отлетает к стене. К огромной делает шаг худая – из тех, что стояли рядом с косичками:

– Слышь, ты, руки не распускай!

С досадой следя за разгорающимся конфликтом, Алиса вдруг услышала рядом с собой:

– Привет. Первый раз здесь?

Она оглянулась на этот голос: рядом стояла невысокая девушка в короткой белой куртке и с темным хвостом на голове. И тут Алиса осознала, что наблюдала за девушками через пустую витрину закрытого магазинчика, и это, очевидно, не осталось незамеченным подошедшей незнакомкой… Боковым зрением Алиса видела громилу, которая утирала разбитый нос и отчаянно материлась.

– Первый раз здесь? – повторила незнакомка и назвалась Адой. У нее был, как показалось Алисе, любопытный, но не злой взгляд, и Алиса представилась в ответ, спешно оправдавшись, что здесь у нее назначена встреча.

– Ну да, ну да. – Ада смотрела понимающе. – Ты не тушуйся, здесь не только сброд собирается, и, кстати, далеко не все друг друга знают; даже из других городов приезжают!.. А ты вообще-то «тема» или так, из любопытства? – Ада спросила так, будто от ответа зависит, отойдет ли она сразу или продолжит разговор.

Алиса смотрела на Аду и, понимая все произнесенные ею слова по отдельности, почему-то никак не могла понять смысла ее вопроса,

—Я из Питера,– зачем-то сказала Алиса и расстегнула новую куртку. – Я думала, для этого клубы существуют…

– Существуют-то существуют, только тут у половины бабла даже на вход нет, да и фэйс-контроль не пройдут… Смотри как вылупились! – Ада доверительно приблизилась к Алисе, едва заметно кивнув на тусовку: – Такую красотку, как ты, увидели.

Алиса едва успела повернуть голову, когда перед ними возникла маленького роста, полненькая и коротко стриженная «под горшок» девица с наглым раздевающим взглядом. Не отводя взгляда от Алисиной косы, она спросила, продолжая жевать жвачку;

– Ад, чего, твоя подружка? Ничего так клава!

– Иди, иди!

Девушка-колобок и не думала отходить и, вынув из-за уха сигарету, предложила ее Алисе, а когда она отказалась, усмехнулась и закурила сама:

– Ништяк у тебя подружка, только очень клавистая… Тебя как зовут-то?

Алиса закашлялась и тихо назвалась.

– У-у-у, и имя ништяк, только косу лучше распусти, а то так больно по-клавистому!

Ада похлопала колобка по плечу и устало-настоятельно попросила:

– Давай-давай, Зяма, иди, у пас разговор, правда…

Девушка-колобок усмехнулась и, отходя, очертила сигаретой линию по росту Алисы. Та в недоумении посмотрела на Аду, но новая знакомая безразлично расчесывала свой хвост. Когда они остались стоять на отшибе вдвоем, Ада задала несколько организационных вопросов, из которых выяснила, что Алиса через двадцать минут встречается в метро со знакомой, пообещавшей сводить ее в «Перчатку», что знакомая – это не «ее девушка», а именно просто знакомая и что завтра Алиса уезжает домой. Ада заговорщически кивнула на Алисипу правую руку,

–Замужем? – Алиса ничего не успела ответить, как Ада продолжила: – Я тоже была замужем, тут даже бучи замужние есть, только они это скрывают. Пожили с мужиками, детей нарожали и пошли по девочкам… Только ты лучше про это не рассказывай. – Ада снова кивнула на обручальное кольцо. – А кольцо здесь лучше не светить… Сами-то: строят из себя мужиков, а потом беременные ходят!.. Вон, вон, видишь, стремный такой бучара – комплекс неполноценности, переросший в манию величия! Мерзость!

Алиса посмотрела в указанном направлении и увидела плотного высокого мужчину, который стоял рядом с пострадавшей громилой и поглядывал в их сторону. Типично мужские ботинки, мужской костюм-тройка и серое мужское полупальто нараспашку… Алиса присмотрелась: пожалуй, овал лица хоть и тяжеловатый, но все же женский, слишком гладкий, да и костюм хоть и куплен на размер больше, а все-таки выдает наличие женских форм. Алиса слегка выпятила нижнюю губу и приподняла брови – так она выразила свое удивление Аде и заметила, что не чувствует никакого стеснения рядом с этой девушкой, будто они даже с точки зрения «темы» не могут представлять друг для друга никакого интереса, кроме как «поболтать». Конечно же и эта Ада подошла к Алисе только потому, что хотела пообщаться с кем-то из «своего» лагеря. Алиса стала делать первые выводы. «Женщины, – подумала она, – любят не всех женщин, а только противоположно заряженных». Алиса мысленно сравнила Аду с Кирш, и разделила «тематическую» тусовку на «актив» и «пассив»; женщин, похожих на женщин, и женщин, жаждущих сходства с мужчинами. В эту картину как-то не вписывались длинноволосые дивы из эротических фильмов и целующиеся дамы эпохи Ренессанса; «женская» любовь в представлении Алисы переставала быть собственно «женской», а превращалась в непонятное подобие общепринятой любви, «Лесбиянок не существует! – сделала неожиданное открытие Алиса. – Вернее, они совсем не то, что мы о них думаем», – мысленно уточнила она и поинтересовалась у Ады ее планами на вечер: как показалось Алисе, в компании этой девушки ей будет в клубе намного вольготнее, чем со Стеллой.

Втайне Алиса надеялась встретить в клубе Кирш, по спросить о такой возможности у Стеллы она не решалась. Сердце приятно щекотало от одной надежды, хотя, собственно, чего Алиса ждала от Кирш – только взгляда? Такого же грустно улыбающегося, совращающего взгляда, как давеча…

– Прости, а «клава» – это оскорбление? Это что значит? – перебила Алиса Адип рассказ о каких-то ее знакомых, уточняя часто звучащее в нем слово.

Это «тема» вот такого типа, – Ада показала на фигуристую девушку в высоких обтягивающих сапогах на шпильке, отбрасывающую с плеч длинные пергидрольиые кудри пальчиками с длинными красными когтями.

– Обрати внимание на ногти: настоящие лесби с ногтями не бывают.

– Это как знак отличия? – искренне поинтересоваласьАлиса.

Ада то ли удивленно, то ли укоризненно улыбнулась:

– Да это, скорей, насущная необходимость… Так вот, она – клава, и мы с тобой, как ни странно, тоже клавы, то есть женственные женщины.

Тут Алиса сделала понимающий выдох: вот и обозначилась их принадлежность к одному классу. Ада такая же, она может быть только наперсницей, а Кирш – по другою сторону, она – объект интереса.

– Другие – это бучи, продолжала Ада. – Они играют мальчиков, одеваются под них и часто не раздеваются в постели… Но большинство лесби– это все-таки «дайки», люди «два в одном»: и пассив и актив по необходимости и по потребности.

Алиса едва успела подумать про Кирш, как Ада снова уточнила:

Но вообще-то есть бучи, которые себя бучами не считают: может, в глубине души тоже хотят, чтобы их приласкали! Про такую за глаза говорят: «Типичный буч», а она: «Мы дайки, мы дайки…»

Алиса почувствовала себя как на лекции в институте: ей открывалась какая-то новая жизнь отряда – класса – подотряда приматов с новыми терминами и классификациями.

– Надо же! Никогда не слышала этих слов!

Ада усмехнулась;

– Не много потеряла; есть куча людей, которые принципиально от тусовки в стороне держатся, так они и до старости не знают, что сами, скажем, «бучи», а те, кого они любят, – это «клавы»! Это так, спасибо Интернету, клубам, слетам…

– У тебя есть подружка? – наконец решилась поинтересоваться Алиса.

Ада вздохнула и махнула рукой:

– Есть один человечек, только ей на меня плевать: спит с одной, любит-другую, а я вообще не при делах…

Алиса подумала, что нужно сказать что-то утешительное, но на ум пришло самое банальное:

– С такой привлекательной внешностью ты обязательно дождешься внимания к себе!

Они уже спускались на платформу, и Ада с упреком повернулась к Алисе, глядя снизу вверх:

– Все-таки внимания хочется от тех, кого любишь!

Выйдя из вагона и брезгливо отряхнув рукав полушубка, Стелла увидела на платформе Алису в компании неизвестной девушки со знакомым лицом. Ада, заметив Стеллу, тоже напрягла лоб; она вспомнила, что пару раз встречала эту высокомерную мадам в клубе, но ни разу не видела на тапцполе, у стойки бара, в переходе на «Пушкинской», – только за vip-столиком в компании еще более солидной дамы Долинской. Ада едва заметно отступила на шаг назад, а когда Алиса представила женщин друг другу, вернулась на прежнее место. Стелла смотрела на Алису удивленно, но не требуя ответа:

– Новая знакомая? Здесь это нетрудно. Это хорошо, что у нас компания: тебе не придется скучать, у меня в клубе небольшое дело, буду бегать туда-сюда…

Клуб оказался на проспекте Мира, и Алиса заподозрила, что встреча на «Пушкинской» была назначена Стеллой с умыслом. Алиса была озадачена: неужели по ней так легко было разгадать, что она настолько любопытна и порочна, что обязательно зайдет в пресловутый переход?..

Всю дорогу Алиса рассказывала про затворническую жизнь обитателей Питера, а Стелла молчала и с подозрением косилась на Аду. Та, совершенно отчаявшись в такой компании, несколько раз доставала телефон и пыталась набрать чей-то номер. Наконец, когда раздался звонок ей. Ада с благодарностью впилась в трубку и защебетала о всяких пустяках, искоса поглядывая на спутниц.

– А Кирш там будет, в смысле, может быть? – тихо спросила Алиса, стараясь придать своему голосу безразличие, но вместо этого он дрогнул и ближе к концу фразы приобрел почти просительную интонацию.

– Сильно в этом сомневаюсь. Насколько мне известно, ее нет в городе. – Стелла убедилась, что Ада занята своим телефонным разговором, и сказала чуть тише: —Зато там будет Галина Допинская, с которой вчера встречался Андрей, и еепротеже по прозвищу Пуля будет участвовать в боях.

– В боях?!

– Кикбоксинг.

На самом деле больше Алису взволновала первая часть фразы, «Неужели и коллекционерша Долинская, к которой ездил Андрей, имеет какое-то отношение к этой среде?» – думала она, слушая Стеллу. Та все чаще доставала из сумочки кожаную фляжку и, никому не предлагая, потягивала коньяк; она неожиданно много говорила о женских боях, о том, насколько это зрелище далеко как от спорта, так и от светской жизни, и о том, что смотреть на дерущихся женщин можно, только если боевые качества сочетаются с внешними данными.

– Вот Кирш дерется эстетично, – добавила Стелла, и Ада, которая уже давно закончила свой телефонный щебет и теперь внимала Стеллиным слегка заплетающимся рассуждениям, удивленно захлопала глазами. Алисе показалось, что Стелла уже не первый день чем-то сильно озадачена, и приняла это на свой счет: очевидно, они с Андреем доставили Стелле много хлопот… Едва Алиса приготовила и собралась произнести благодарственную фразу, как Ада громко возвестила, что они на месте. Они вошли в стеклянную дверь, и Алиса расправила плечи, чтобы никто не заметил, что на самом деле она съежилась всем своим существом.

Очередь в гардероб – люди-унисекс, они же на лестнице. Алиса боялась смотреть им в глаза, а если случайно встречалась взглядом, быстро отводила, заметив в глазах что-то не по-женски цепкое, как у Кирш.

Алиса была с детства приучена делать выводы из всего происходящего, поэтому, дойдя до второго этажа под несколькими суровыми взглядами и не встретив никого похожего на себя, она решила, что пришла в чужой монастырь со своим уставом: выглядит нелепо, коса никак не сочетается с растворенным в воздухе унисексом, а вырез, безусловно, великоват…

– Здесь красивые девушки редко бывают, вот они так и таращатся! – пояснила Ада так, будто Алиса выразила свои сомнения вслух.

Дверь непрерывно открывалась, и тогда музыка становилась громоподобной. Вдоль степы, сунув руки в карманы, прохаживалась Настена, которая, возможно из-за длинного седого хвоста, показалась Алисе похожей на поджарого гнедого скакуна. «Или кобылу..,» подумала Алиса, но, по достоинству оценив походку, ботинки и наглухо застегнутую мужскую рубаху Настены, решила, что длинные волосы, стянутые на затылке хвостом, могут быть и у мужчины.

Настена остановилась напротив Стеллы и Алисы и приветствовала их легкой улыбкой, не вынимая рук из карманов. Она заговорила со Стеллой, но с любопытством поглядывала на Алису. «Похоже, это буч», – расценила Алиса Настенин образ и, чтобы не прожечь ее взглядом, повернулась к Аде, которая обменивалась приветствиями со стайкой знакомых, Алиса увидела на столике у двери бумажки с надписью: «Женская вечеринка. Стоимость входа 150 руб.» – и открыла было сумку, чтобы расплатиться, но Стелла остановила ее и протянула Настене деньги. Ада расплатилась уже с женщиной, непосредственно выдающей билетики у стола, – та была моложе Настсны, но в похожей рубахе и с таким же пегим хвостом.

Очутившись по ту сторону двери, Алиса на мгновение зажмурилась от мигающей темноты и физически ощутила присутствие музыки, низами отдающейся в грудной клетке.

– Вон столик Долинской, она скоро приедет, – не оглянувшись на Алису, Стелла направилась к столику, стоящему особняком от всех: на возвышении, в небольшой подсвеченной нише. Вокруг других столиков в зале стояли довольно грубые стулья, у нескольких по углам – диванчики, здесь же – большие мягкие кресла. Табличка «RESERVED» на этом столике была куда более внушительна, чем на остальных, еще не занятых посетителями клуба. Стелла поднялась на ступеньку, бросила в кресло сумочку и только тут обернулась на Алису: та стояла в проходе рядом со слегка растерянной Адой и смотрела на танцпол.

Алиса была растеряна: она не собиралась садиться за чужой столик, тем более что не могла пригласить сюда Аду, и понимала в то же время, что Стелла не сдвинется с занятого места, чтобы пойти «в народ»… А вокруг кипела жизнь; даже при беглом взгляде Алисе открывалась непонятная миру по ту сторону клуба картина: в уходящем от танцпола коридорчике, у входа в туалет, прижимали своих кокетливых девушек к стене другие – с широко расставленными ногами и залихватскими стрижками; на танцполе вовсю развлекались люди-унисекс, среди которых Алиса никак не могла выделить клав, а барная стопка была как осами облеплена девушками, судя по их виду, собравшимися то ли на войну, то ли на охоту. Сидеть за viр-столиком Алисе совсем не хотелось, и она решилась: