Текст книги "Love is above all (СИ)"
Автор книги: Екатерина Кузнецова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 23 страниц)
[…]
10 июля. Сочи.
Пытаясь протиснуться сквозь толпы огромного количества людей, мы направлялись в сторону нужной нам двери. Тася, видимо, до конца не понимающая того, что её небольшая мечта наконец-то почти сбылась, чувствовала себя абсолютно спокойно и никак не реагировала на столь напряжённую атмосферу, созданную суетой туристов и местных жителей. Точнее, она просто их всех не замечала, предпочитая думать совершенно о другом. Чего явно не скажешь обо мне… Я всегда не особо любила настолько многолюдные места. Меня эта беготня и суматоха словно с ног сбивают. Знаете, оказывается, гораздо проще и спокойнее находится по ту сторону сцены, чем здесь, когда такое большое количество людей рвутся напролом вперёд, не замечая ни детей, ни тех же беременных женщин.
– Сектор два, пройдемте, пожалуйста, со мной! – молодая девушка с тёмными короткими волосами, вышедшая из неизвестной двери, привлекла к себе внимание большинства людей, чем серьезно облегчила мне жизнь. – Сектор шесть, вас ждут в той стороне.
Уже надоевшая за это время «пробка» начала потихоньку рассасываться, и я чётко ощущала, как в коридоре становилось всё больше и больше желанного кислорода. Держа Таисию за руку и ведя её за собой, я продолжала идти в нужном нам направлении, постукивая элегантными каблуками по полу. Сегодня в Сочи было до невозможности жарко, впрочем, здесь так почти всегда. Однако это не остановило меня надеть вечернее темно-бордовое платье. Хоть как-то спасало то, что сейчас, ближе к вечеру, по улицам города всё равно гулял прохладный ветерок, да и платье, в принципе, было не такое уж официальное. Укороченная длина юбки спереди и удлиненная сзади – любимый мой фасон в последнее время. Длина этого платья спереди была чуть выше колен, а сзади – до колен. Открытые плечи с опущенными короткими рукавами добавляли в образ некую изюминку, а распущенные белоснежные локоны идеально сочетались с цветом моего наряда. Тася, любящая ещё с самого детства наряжаться и подражать в этом, конечно же, своей маме, была одета в не менее шикарное платье: белый верх из кружев с открытыми плечами и длинными рукавами и бордовый низ из фатина. К длинным своим светло-русым волосам до поясницы моя дочь меня практически никогда не подпускает, но сегодня сама лично попросила меня сделать ей прическу. Долго не могли определиться с тем, что конкретно сотворить с её волосами, но в конечном итоге остановились на полураспущенных локонах и бантике из нескольких прядок сзади. Принцесса… Это единственное, что я могу сказать, смотря на это создание.
С самого рождения было понятно – растёт моя копия. Форма губ, аккуратный носик, брови, мимика, желание, чтобы всё было только так, как хочется ей… Тася всегда до последнего твердо стоит на своём, не позволяя никому изменить то, что она не хочет изменять сама. Многие назвали бы это упертостью. Возможно. Но упертые люди чаще всего не видят смысла в своих действиях, они из принципа стоят на своём, а Тася, скорее, просто неподкупная, если можно так выразиться. Она открытая, но в то же очень скептически и внимательно относится к людям. При знакомстве и общении Таисия бесцеремонно смотрит человеку в глаза, вводя некоторых иногда даже в некий ступор. Её стремление к чему-то новому постоянно переплетается со страхом неизвестного. Она боится ошибиться, но, долго обо всем подумав, всё равно рискует. В общем, вся в меня пошла. Одно только есть яркое отличие, которое замечают все и сразу – глаза не мои. Папины глаза.
– Тась, проходи, – открывая дверь и пропуская дочь вперёд, я робко кинула взгляд на дверную табличку, на которой жирным шрифтом было написано: «ложа бельэтажа номер шесть», и, тяжело вздохнув, зашла во внутрь.
Отчего-то подкатило резкое волнение и некое беспокойство, быстро разливающееся по каждой клеточке организма. Посмотрев сразу же на сцену, где ещё никого не было, я задумалась о правильности своего решения прийти сюда. Надо же, спустя пять лет… Спустя пять лет решиться на новую встречу, приехать на его концерт. Да ещё и с кем? С Тасей… Я даже не знаю: будет ли он рад меня видеть, но уже пообещала дочери познакомить её с известным и популярным певцом.
Считанные минуты до начала концерта, считанные мгновения до его выхода на сцену. Может, всё-таки судьба?..
[…]
Несколько дней назад.
– Подожди-подожди… Так вот, значит, почему именно Сочи. Ты хочешь их познакомить? – Гагарина, сильно удивлённая моей внезапной новостью о том, что во время отдыха мы с Тасей посетим концерт Димы, непонимающе смотрела на меня и едва хмурила брови.
Да, Таисия действительно уже не раз просила меня сводить её на концерт Димы. Причём речь шла не о банальном посещении концерта, а именно о личном контакте. Увидев несколько фотографий из альбома, где мы с Биланом были запечатлены оба, у дочери, разумеется, появились вопросы, вместе с ними и неадекватный интерес. Постоянное нахождение на съёмочных площадках, глубокое погружение во всю эту творческую атмосферу, в которую не стоило бы окунать ребёнка так рано, непрерывные знакомства с известными людьми дали о себе знать. Тасе нравилось общаться со взрослыми людьми, нравилось слушать их песни, нравилось обращать на себя их внимание. Она всегда рвалась со мной на концерты, ей было интересно наблюдать за всем этим процессом со стороны, изучать, так сказать, кухню изнутри. Помню её знакомство уже в более зрелом возрасте с Гагариной, отношение к ней первое время… Мне кажется, Полинка сама уже уставала от роли «крестной мамы». И это учитывая то, что из неё довольно сложно выжать все соки.
Билан не раз приезжал с концертами в Москву, однако смелости их посетить у меня так и не хватило. Я постоянно находила какие-либо причины и отмазки в пользу того, чтобы никуда не ходить. Мы не виделись с ним пять лет. Пять лет. Это нереальная дата. Не так-то просто взять и перечеркнуть все эти года ради одной единственной встречи, о последствиях которой даже никто заранее знать не может.
– Ты сама знаешь, как Тася просилась на его концерт, – облокачиваясь на подоконник, я отвела неуверенный взгляд от Гагариной и аккуратно коснулась листочков какого-то рядом стоящего цветка. Подруга сидела на аккуратном кухонном стульчике и, я уверена, внимательно меня разглядывала. – А тут так совпало. Мы приезжаем отдыхать, и у него как раз сольник…
– И? – удивлённо изогнув бровь, Полина уставилась на меня и едва усмехнулась. – Ханова, у него за пять лет было столько концертов в Москве, столько совпадений. Но ты почему-то так ни разу на них и не сходила. На сорокапятилетие Рудковской ты даже отказалась идти, узнав, что он там будет. А тут, надо же… – закинув ногу на ногу, подруга ещё шире улыбнулась и отпила горячий кофе, слегка прошипев. – Совпало у них там, видите ли.
– Может, судьба? – из моих уст это прозвучало, скорее, как утверждение, нежели вопрос. Причём адресованное именно мне.
– А с каких пор ты у нас снова веришь в судьбу? – опустошив чашку кофе, Гагарина ловко встала со стула и отошла к крану, включая воду и отправляя грязную посуду в раковину. Если честно, меня даже немного напрягал этот чересчур веселый и задорный настрой подруги, которая одним только взглядом и интонацией пыталась меня спровоцировать.
Неосознанно проводя в своей голове параллель, я вспомнила все наши разговоры с ней, когда я только-только вернулась в Россию из-за «Голоса». Якобы из-за «Голоса». И как-то само появилось ощущение дежавю. Да, определённо. Я уже видела этот взгляд Полины, слышала этот голос и все эти нотки стёба такие знакомые…
– Скажи мне, только предельно честно, Ханова, – разворачиваясь ко мне лицом, блондинка опёрлась руками на кухонную столешницу. – У тебя совесть проснулась?
[…]
Время концерта медленно подходило к концу, а зал, всё это время и так не перестававший нереально громко петь и кричать, до сих пор держался на одной волне, создавая иллюзию того, что всё только-только началось. Тася, хоть и развитый, но всё же ребёнок, который явно не понимал смысл многих песен Билана. Впрочем, это совершенно не мешало ей петь вместе с остальными и двигаться в такт музыке. Смотря на неё, на то, как энергично она трясет головой и машет своими волосами, тем самым полностью растворяясь в музыке, я видела себя. Перед глазами невольно мелькали картинки когда-то давно прожитых дней, когда я точно так же приезжала на Димины концерты и кричала с бельэтажа его песни громче всех остальных. Все думали, что он поёт исключительно для публики, а я всегда точно знала – он поёт для меня. Все его концерты, все его выступления априори были живыми и настоящими, но в моем присутствии зажигалась лампочка, которая заряжала его так, как никто другой бы ни за что не зарядил. Это раньше… Весь вечер внимательно наблюдая за Димой на сцене, я горько подумала о том, что сейчас, спустя шесть лет, у него наверняка появились новые лампочки, новые методы поиска вдохновения и новые места получения энергии. Вполне возможно, что сегодня где-то среди всех этих людей стоит Ира и, не уставая, танцует под его песни, представляя, что он посвящает их ей. Забавно. Она же понимает, что такое можно только «представлять»?
– Мама, а концерт уже заканчивается? – спросила Тася, слегка дёрнувшая меня за платье, дабы привлечь к себе внимание, потому что говорить здесь было довольно трудно. Посмотрев на дочку, я лишь тихонько кивнула головой и нежно коснулась губами её лобика.
За всё это время, что длится концерт, я не смогла произнести ни единого слова. Я просто безотрывно смотрела на того, кто так неутомимо двигался на сцене, умудряясь даже спустя столько лет всё так же заряжать людей невероятными эмоциями. И как у него это получается?
– Итак, наше совместное с вами времяпрепровождения, к глубокому сожалению, подходит уже к концу, но… – умело справляясь с одышкой и искренне наслаждаясь шумом зала, Дима снова взял руки в микрофон и засмеялся. – У меня для вас есть небольшой сюрприз. Кто-то уже знает, кто-то ещё нет. В скором времени я выпускаю новый альбом, который будет состоять из песен, написанных лично мною. Я писал их на протяжении нескольких лет и долго не решался на их реализацию, – с замиранием сердца слушая речь певца, я периодически посматривала на большой экран, на котором показывали его лицо крупным планом. – Сегодня я бы хотел исполнить одну из этих песен. Невыносимо волнительно, так что я надеюсь на вашу поддержку, друзья, – толпы людей молниеносно вновь закричали и на весь концертный зал эхом раздались аплодисменты, а я уже отдалённо слышала слабую приятную мелодию, которая постепенно набирала силу.
В память о любви твоей
Сердце бьётся в такт.
Время мчится все быстрей,
Но всё не так…
Но всё не так… Фраза, идеально описывающая происходящее в жизни. Всё вроде идёт своим чередом: я развиваюсь, Тася развивается, отношениям с мамой налаживаются, с Ваней врагами не остались, живем, в целом, неплохо, однако что-то всё равно идёт не так.
Смело верил и мечтал,
Что всё это не уйдёт.
Я руками отпустил,
А сердце ждёт…
А сердце ждёт… Смотря на всех тех, кто в такт музыке сейчас плавно двигался и махал руками над головой, я понимала, что я в так именно этой музыке могу лишь разреветься. От фраз «я руками отпустил» и «сердце ждёт» у меня сначала по телу пробежали неприятные мурашки и резко перехватило дыхание, а затем и вовсе непроизвольно напряглись все до единой мышцы. Перед глазами смазанные, словно подернутые легкой рябью, смутные картинки чёртовых воспоминания, напоминающие своим видом старую и потрёпанную киноплёнку.
Вот оно всё: то самое знакомство, быстрым темпом зарождающаяся дружба на «Голосе», первые совместные шутки, первые корпоративы и тусовки вместе, первое «давай я подвезу тебя до дома», первые объятия, первые «я соскучилась», первый поцелуй, первая ночь, первые попытки совместно принять душ, те самые признания в любви, обещания и клятвы… Исчезло.
– Пелагея Сергеевна… – пока Дима пропевал последние строки повторно, где-то за своей спиной я услышала звонкий и радостный голос Яны Рудковской. Развернувшись лишь вполоборота к блондинке, по которой я действительно безмерно соскучилась, я показала ей указательный палец в знак того, чтобы она дала мне буквально пару секунд.
И словами не сказать
Эту боль мою.
И не нужно больше лгать,
До сих пор люблю…
Прокручивая в своей голове по сотому кругу в секунду фразу «до сих пор люблю», я не заметила, как к глазам подступили предательские слезы. Глубоко вдохнув и оперативно взметнув глаза вверх, я смогла сдержать внутреннюю истерику, которая, казалось бы, идеально вписалась бы в эту атмосферу. Однако шестилетний стаж стальной леди даёт о себе знать, не допуская и не позволяя подобных слабостей при Тасе. Кстати, о ней… Полностью повернувшись спиной к сцене, я увидела перед собой уже обнимающихся Яну и Таську, которые бесспорно соскучились друг по другу.
– Полька, как же она у тебя быстро выросла, кошмар какой-то, – нехотя выпуская мою дочь из крепких объятий, Рудковская, улыбаясь, направилась ко мне, и уже через мгновение я ощущала аромат её духов на себе и нежно обнимала в ответ.
В память о любви твоей –
Это самый чистый свет.
Я руками отпустил,
А сердцем нет…
– Ну, что? Все рассказы и нежности потом? Позвольте вас сейчас проводить, пока толпы ещё нет, – ухватывая Таисию за руку, Яна беззаботно посмотрела на меня, но, замечая на моем лице внезапные сомнения, вопросительно изогнула брови.
– Я… Я не знаю… – возвращая взгляд к громадной сцене, где Дима уже допевал последние строки, я действительно неожиданно чего-то испугалась. И желание прямо сейчас сбежать отсюда было невероятно сильным.
– Полька, даже не выдумывай. Слышишь? Он будет рад тебя видеть, – протягивая вторую руку мне, Яна ждала, когда в моих глазах блеснёт огонёк в её пользу, а я усердно пыталась за считанные секунды все ещё раз взвесить. – Правда, – словно на автомате хватаясь за руку подруги, я, до конца не веря в происходящее, благодарственно улыбнулась и, напоследок кинув взгляд на сцену, покинула зону бельэтажа.
[…]
Присаживаясь на небольшой стульчик напротив зеркала в своей гримёрке, которую мне предоставили на время концерта, я посмотрел на своё отражение и с приятной усталостью выдохнул. Мое выступление закончилось буквально несколько минут назад, а это означает, что до начала следующего месяца я теперь абсолютно свободен. Никаких репетиций, никаких концертов и даже, что немаловажно, никаких интервью. Не могу сказать, что я устал за последнее время, но определенно почувствовал, что мне необходимо время на отдых. Каждый артист старается полноценно отдавать себя сцене, потому что в конечном итоге всё, что он отдал, он получает назад в двойном размере. Однако даже от взаимного обмена порой нужен отдых. Артист не смог бы постоянно развиваться и реализовываться, если бы не подпитывал себя энергией дома и семьи. Поэтому и я решил взять небольшой перерыв перед выходом нового альбома. Кстати, я до последнего не хотел выпускать его. Всё, что отражено в тех песнях, настолько болезненно проходит через меня, что внутренние сомнения до сих пор враждуют между собой. Но желание выплеснуть всё скорее наружу за все эти годы почему-то сильнее.
– Прошу прощения за беспокойство, – демонстративно постучав по двери, Рудковская зашла в комнату и, переплетая перед собой пальцы в замок, ехидно улыбнулась.
Интересно, а о каком беспокойстве с её стороны вообще идёт речь? Мы и без того видимся с Яной крайне редко, и то, что в этот раз она решила приехать на мой концерт, стало для меня, наоборот, до безумия приятным сюрпризом.
– Какие беспокойства? Издеваешься? Я тебя ждал вообще-то, – поудобнее усаживаясь на стульчике, я потянулся и довольным взглядом посмотрел на подругу. – Поехали отмечать, а? У нас с тобой долгожданный отпуск, и мы вообще никак не можем оставить это просто так.
– Подожди секундочку со своим вечным желанием выпить, – всё так же продолжая улыбаться, Рудковская шуточно пригрозила мне пальцем. – К тебе тут одна гостья так старательно рвётся. Я думаю, ты ведь не обломишься, если дашь ей автограф и скажешь пару милых фраз?
– Гостья? Очередная твоя знакомая? – получая в ответ лишь положительный кивок головой, я усмехнулся. – Я весь во внимании.
– Заходи, заяц, – услышав такое ласковое обращение, я настороженно посмотрел в сторону двери и прилично удивился, когда увидел маленькую и хрупкую девочку в красивом платье. Обычно Яна после концертов приводила ко мне пару своих знакомых или коллег и «по-дружески» просила с ними немного поболтать. Я ещё все время удивлялся, как такой строгий руководитель не может отказать обычным навязчивым людям. Однако в этот раз Яна меня всерьёз удивила. – Знакомься, это наш дядя Дима. Он тот ещё зануда, если честно, но иногда в общении бывает довольно неплохим собеседником, – подведя это милое создание ко мне, Яна аккуратно приобняла её за обнаженные плечики и дружелюбно подмигнула мне.
– Спасибо, Яна, я запомню, – широко улыбаясь, я принял из маленьких ручек миниатюрный чёрный маркер и билет на концерт с моим же изображением. – Как подписать, принцесса?
– Для Таисии и её мамы… – приятный и будто уже совсем не детский голос раздался где-то возле моего уха, непроизвольно заставляя меня тщательно выводить каждую буковку этого красивого имени. Не успевая даже о чем-либо задумываться, я дописывал слово «мамы», как вдруг услышал подобие смешка от Рудковской. – Пелагеи, – чёрт! Я готов поклясться, что на секунду мне показалось, будто меня кто-то начал внезапно душить, параллельно с этим тыкая иголками по всему телу. Кто, мать вашу? Поднимая полные шока глаза сначала на ребёнка, а потом и на Рудковскую, которая, не скрывая улыбку, тут же уткнулась в пол, я не придумал ничего лучшего, чем переспросить. Может, послышалось?
– Как маму зовут? – медленно кладя билет и маркер на рядом стоящий столик, я внимательно посмотрел на Таисию, всё больше убеждаясь, что мне не послышалось.
– Пелагея, – да мало ли сколько совпадений в именах бывает, правда? – Мама говорила, вы работали вместе, – и все сомнения на мелкие осколки разлетелись в пух и прах.
Конечно, как же до меня сразу не дошло… Поведение Рудковской, имя «Таисия», длинные русые волосы, голос… Да как так? Не стесняясь, я рассматривал каждый миллиметр стоящей напротив меня девочки. Сразу вспомнились моменты шестилетней давности, когда я первый раз увидел её на руках у Светланы Геннадьевны и как укладывал её пару раз по ночам спать, пока Пелагея отдыхала.
– Значит, мама говори… – останавливаясь на полуслове, я окончательно вылетел из реальности, когда дверь в мою гримёрку без предупреждения вновь распахнулась и в дверном проеме показалась та самая «мама».
– Простите, был очень важный звонок по работе, – убирая свой гаджет в небольшой классический клатч, Пелагея, едва взмахнув своими аккуратно уложенными локонами, посмотрела на меня и замерла. Как и я, в принципе.
Сколько? Пять лет, да? Пять лет прошло с момента нашей последней встречи. Честно признаюсь, я полагал, что новая уже и не состоится. На это не было ни единого намёка или знака судьбы. Разные города, разные круги общения, разные проекты и совершенно «разные» жизни. Ни Поля, ни я самовольно не искали никаких встреч, а судьба, видимо, и не собиралась их преподносить готовыми на блюдечке. Номера давно у обоих новые, звонить некуда. Спрашивать обновлённые цифры у той же Гагариной уже как-то непристойно. Я – женатый человек, Пелагея, я уверен, тоже столько лет одна не пропадала. Нас бы просто не поняли. Однако она же всё-таки здесь… До невозможности красивая в этом темно-бордовом платье Поля старалась непринужденно смотреть на меня с улыбкой на лице, а у самой колени дрожали так, что это было заметно невооруженным глазом.
– Ты как здесь? – постепенно выходя из ступора, я сообразил, что надо бы наконец встать со стула и нормально поздороваться.
– Мы на отдых приехали, попутно и к тебе на концерт заглянули, – значит, слышала. Слышала ту песню, поэтому и нервничает. – Привет, – словно не замечая ни Тасю, ни Яну, мы с Пелагеей робко приобняли друг друга и едва чмокнулись в щёчки.
Волна непривычных за последние годы эмоций нахлынула волной так быстро, что я даже и не успел сориентироваться. Выпуская блондинку из объятий, я мельком заметил хитрые и довольные глаза Рудковской, которая уже тихонько отводила Тасю поближе к диванчику у двери, а после и вовсе присела на него.
– Ну, а как ты вообще? – стараясь сделать свой голос максимально спокойным, я заметил, как Поля, находясь в смятении, даже не сразу сообразила, что конкретно я спросил. – Столько лет не виделись.
– Я… Да нормально, потихоньку всё, знаешь. С сентября начинаем выступать с новой программой, подготовка идёт полным ходом. Вот эту мадам, – Ханова кивнула головой в сторону дочери, – в школу в этом году отправляем. Не было ж лишних хлопот. А ты… Ты как? Вижу, дела идут в гору.
– Ну, тоже стараемся. Новый альбом вот в августе выпускаем, – заметив горькую ухмылку на женском лице, я отвёл на пару секунд глаза в сторону. Интересно, а судьбе принципиально важна была наша встреча именно при таких обстоятельствах?
– Поздравляю. Новый альбом – это… Это всегда хорошо, – через секунду мы оба усмехнулись от сказанной Полей фразой. Взрослые люди, обиды которых уже давно остались где-то в прошлом, а эта неловкость и тупость ситуации все равно заставляют нас чувствовать себя слабыми.
Не знаю, насколько глупо мы сейчас выглядели в глазах Рудковской и Таси, но ничего, кроме молчания и прямого зрительного контакта, мы с Полей дать друг другу не могли. По крайней мере, конкретно на данный момент это было так. То ли от шока, то ли от неразборчивости и противоречивости каких-то чувств, то ли ещё из-за чего-то…
– А вы надолго к нам? – это моё тихое «к нам» даже мне самому по непонятным причинам резануло слух, хотя за шесть я уже привык к таким кардинальным изменениям.
– До двадцатого точно ещё здесь, – до двадцатого? Это как так?
– Подожди, а день рождения… – на ходу вспоминая о том, что у замечательной белокурой певицы четырнадцатого июля праздник, я искренне не понимал, почему она решила отмечать его именно в этом городе. Какой в этом смысл? Все близкие и друзья там, в Москве, а она уехала сюда. Это не похоже на ту Полю, которая на все праздники любила собираться всей семьёй.
– Мы с мамой отмечаем её день рождения здесь. Вдвоём, – уверенно вмешавшись в наш разговор, Тася подошла к матери, на что та в ответ её охотно приобняла.
Смотря на этих двух светловолосых красавиц, я пытался проанализировать и понять, как же младшая из них успела так быстро вырасти. Да, прошло шесть лет. Немало. Но передо мной стоит уже целый, почти полностью сформированный, человечек. Это не тот крохотный ангел, который так легко помещался на ручках. Это Таисия Ха… Телегина.
– Ты мог бы отметить этот праздник с нами, – эта фраза прозвучала настолько неожиданно, что даже Пелагея не смогла сдержать своего ярого удивления на лице. Если со мной на встречу она шла, я уверен, осознанно, то к такому повороту событий явно была не готова.
– Тася, у дяди Димы… – наклонившись к дочери, тихо залепетала Поля.
– Ну, если ты приглашаешь, – после этих слов я поймал на себе сразу три неоднозначных и ошарашенных взгляда. И если в Тасином темном омуте где-то блестела радость, то в глазах Пелагеи и Рудковской было сплошное удивление. Да я и сам удивился от сказанного, если быть откровенным. Сам не понял, почему согласился, сам не понял, зачем это сделал. Услышав из Полиных уст что-то вроде: «Ты серьезно?», я лишь искренне улыбнулся, заметив, как она покраснела. Взрослая и опытная женщина, девушка… – Куда отмечать пойдём? Называй адрес и время.
– Дим, я… Мы ещё не думали, да и как-то… – полностью растерявшись, Ханова приобняла саму себя за плечи, словно пытаясь тем самым согреться, и застенчиво улыбнулась. – Я не особо разбираюсь в местных заведениях.
– Билан, ты, конечно, нашёл, что предложить, – отозвалась где-то на диване Рудковская. – Мозги хоть иногда подключай к сети доступа.
– Черт, прости. Я совсем не подумал, – потянувшись за своим телефоном, я одним прикосновением разблокировал гаджет и протянул его Поле, до конца не разобравшись, зачем вообще это делаю. – Запиши свой номер телефона. Я хорошенько подумаю, куда бы мы могли сходить втроём и потом позвоню тебе. Договорились?
Ещё каких-то пятнадцать минут назад я собирался провести ближайшие дни в тёплой и уютной постельке в гордом и неприступном одиночестве, а сейчас уже договариваюсь о встрече с человеком, которого не видел пять лет. Да и это не просто человек. Это даже не просто близкий мне человек. Это Поля. И этим все сказано.
– Мы, наверное, тогда уже пойдём, – взяв Таисию за руку, Пелагея, улыбаясь, посмотрела сначала на неё, а потом и на меня. – Будем ждать твоего звонка. Правда, Тась? – длинноволосая принцесса довольно кивнула головой, и на её лице вдруг появилась знакомая лучезарная улыбка – точная копия Полиной. – Дима, ты, если хочешь, можешь прийти с Ир…
– Она в Москве, – и я будто ждал этого предложения. Ведь так и знал, что Ханова не сможет из вежливости не позвать Иру с нами. Тем более, учитывая тот факт, что Ира – моя законная жена.
– Тогда… До встречи? – замечая, как настроение Поли моментально улучшилось, а нервное напряжение резко куда-то исчезло, я и сам облегченно громко выдохнул.
– До встречи, Пелагея, – провожая непонимающим взглядом два силуэта, я уже предвкушал бурный разговор с пристрастием от Рудковской, которая всё это время беспощадно продолжала ухмыляться.
========== XXVI ==========
«Последствия любви всегда одни и те же – новый человек! Я говорю не о ребенке, а о людях, которые любят, ведь это чувство обновляет душу, делает людей иными, лучше, красивее…».
– Максим Горький.
С невероятным воодушевлением и удивлением я внимательно рассматривала место, где мы сейчас находились. По словам Димы, он довольно долго думал над тем, где мы можем отметить мой праздник, да ещё и так, чтобы, в первую очередь, это было интересно именно Тасе. Раньше я этого не понимала, но после рождения дочери мои взгляды на всё кардинально изменились. Свои интересы я уже подстраиваю не под свои желания, а под Тасины. И не могу сказать, что за все эти годы мои потребности хоть раз были как-то ущемлены. Наверное, когда ты становишься родителем – это нормально, что все твои интересы начинают зависеть напрямую от твоего ребёнка. Ты видишь, что он улыбается, что он счастлив, значит, рад и счастлив и ты. Хорошая и, как я считаю, правильная взаимосвязь.
Я видела, сколько моя мама вложила в меня в детстве. Как она жертвовала собой, своим временем и силами. Вся её жизнь вертелась вокруг меня. Любой её поступок, слово или действие было сделано либо ради меня, либо из-за меня. В юношестве я особо не понимала цену и роль мамы в своей жизни. Мне тогда казалось, что её чрезмерное желание сделать меня счастливой в итоге сделает меня, наоборот, несчастной. Чем взрослее я становилась, тем стыднее мне приходилось за эти мысли. Я точно знаю, что мама не жалеет ни об одном своём решении в моем воспитании. Она видела, что я счастлива, и сама становилась счастливее. Это же я перенесу и в свою семью.
Сочи Парк – без сомнений идеальное место для отдыха и развлечений с детьми и без них. Я нахожусь здесь впервые и, если честно, уже на протяжении двух часов не могу привыкнуть к разнообразию всех аттракционов, аниматоров, кафе и прочих развлекательных заведений, находящихся на территории Парка. Не хочу показаться банальной престарелой женщиной, но в своём детстве я и мечтать не могла о таких развлечениях. А сейчас сидишь и глаза разбегаются. Даже не понимаешь, что тебя больше удивляет: «Квантовый скачок», высотой пятьдесят восемь тысяч метров, или «Жар-птица».
– Ещё раз с твоим днём, Пелагея, – подняв бокал, наполненный вкусным ледяным напитком, Билан тепло улыбнулся, отвлекая меня от размышлений. – За тебя, – Дима почти залпом выпил освежающий коктейль.
– За меня, – повторив за артистом, я опустошила бокал и неспешно оглянулась по сторонам. – Ты молодец, что выбрал именно это место. Тасе здесь очень нравится, – взглядом я нашла дочь среди бегающих вокруг аниматоров детей. Она такая счастливая. Да все они такие счастливые. В глазах ещё никаких забот, в головах только светлые мысли, а самая главная проблема, с которой они могут столкнуться – это окончание каникул. Беззаботные, не ощутившие ещё на своих плечах гору ответственности и не понимающие, как важно каждое их решение.
– Да, она такая у тебя забавная. Знаешь, с ней очень интересно разговаривать. Мне кажется, во многих вопросах она развита побольше меня, – засмеявшись от неподражаемой мимики брюнета, которая за эти годы так и не изменилась, я искренне радовалась тому, что этот день мы проводим всё-таки втроём. Конечно, сначала я чувствовала себя весьма скованно, но сейчас максимально расслабилась и просто получала наслаждение от происходящего. Дима тоже смеялся. От его искренней и непринужденной улыбки становилось так тепло. Я опасалась, что он согласился провести день с нами исключительно потому, что не хотел обидеть ребёнка, но нет, он действительно рад. Такое невозможно сыграть.
– Слушай, я всё как-то обходила эту тему, – положив руки на стол, я отвела взгляд куда-то в сторону. Пелагея, и о чем ты думаешь? – Понимаю, что вопрос, наверное, глупый, но… Как у вас с ней? – поймав на себе неоднозначный взгляд моего собеседника, я поежилась и чуть покраснела. Мы не виделись столько лет. Когда-то наши пути разошлись не на самой лучшей ноте. И обсуждать со мной свою личную жизнь, наверняка, в его планы не входило. – Ну, в смысле… Дети? Планы на будущее? Просто… О тебе ничего не слышно, и я подумала…
– Мы планируем в ближайшее время удочерить или усыновить ребёнка. Собираем все необходимые документы, ходим по консультациям… – я едва приоткрыла рот от удивления. Удочерение? То есть… – Да, Ира не может иметь детей, – словно отвечая на мой немой вопрос, спокойно произнёс Билан и позвал официанта. – Но мы не отчаиваемся. Ты сама знаешь, я всегда хотел большую семью.
Знаю… Ещё как знаю. Ведь мы совместно когда-то планировали эту большую семью. Лёжа на диване, сидя за новогодним столом, на работе… Мы всегда об этом думали и хотели. Так странно. Казалось бы, это события давно минувших дней, прошло уже столько лет. А воспоминания совсем свежие.
[…]
Апрель, 2016 год.
– Я бы хотел и мальчишку, и девчонку, – мечтательно закатив глаза, Дима нежно поцеловал меня макушку и слегка наклонил голову влево. – Родишь мне сына и дочку? – смутившись от такого серьезного взгляда, я не смогла сдержать счастливую улыбку на своём лице. Никакие слова и признания в любви, никакие обещания и клятвы не заменят этих эмоций, когда твой любимый человек говорит тебе, что хочет с тобой общих детей. Это бесценно. Неизмеримо. Можно во многом солгать, но в этом – нереально.
