Текст книги "Love is above all (СИ)"
Автор книги: Екатерина Кузнецова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)
Разве таким принципам и идеалам я придерживалась всю жизнь? Разве этому меня учила моя мать, которая стала моим учителем и личным путеводителем по жизни? Разве хотела я причинять кому-то боль?
– Поль, ладно, извини. Я не хотела так резко. Правда. Но ты же знаешь меня, я по-другому не умею. И давай-ка не плачь мне тут, слезами горю уже не поможешь. Исправим мы всё. Слышишь меня? Выдыхай, – обняв меня за плечи, Полинка поцеловала меня куда-то в область виска, и я в эту же секунду почувствовала, как мне стало гораздо легче дышать. Правда. Иногда обычная поддержка близких способна на многое. – Просто быстро и чётко ответь на один мой вопрос. Хорошо? Скажи мне, ты уверена? – обратно развернув меня к себе лицом, Гагарина заглянула мне в глаза, в которых и без того уже давно был ответ на заданный вопрос, и с нежностью стёрла свежую дорожку слез.
– Уверена, Полин, – чётко. Ясно. Без каких либо сомнений.
– Ты серьезно готова сейчас бросить всё то, что пыталась выстроить полтора года, и вернуться к Диме? Поля, я прошу тебя, только хорошо подумай. Я так волнуюсь за Димку. Он пережил боли и страданий побольше тебя. Мы его кое-как на путь нормальной жизни настроили, он вроде искренне улыбаться даже начал. И тут ты. У него в голове сейчас каша. Он, конечно, безумно счастлив, что ты рядом, но ты думаешь, у него не будет вопросов по поводу того, почему ты так быстро и легко его к себе подпустила? Поль, он ведь тоже не дурак. Насколько этой эйфории хватит? День? Два? Неделя? А потом-то пелена с глаз спадёт, и появятся вопросы. Нет, ну, если ты точно уверена, то, дорогая, я только рада. Я так вас обоих люблю. Я всегда руками и ногами за ваше совместное счастье, ты же знаешь. Но, Полечка, я ещё раз повторяю, если у тебя есть хоть малая доля сомнений, то даже не начинай. Потому что решившись вернуться к Диме, ты просто обязана будешь рассказать ему всё. Пелагея, всё – это означает абсолютно всё.
– Я понимаю, о чем ты, Полин. Я расскажу ему всё. Обещаю. У меня нет сил больше прикрываться враньём и маской безразличия. Слишком сложно и больно. Я вернулась в Москву и ни капли не пожалела об этом. Если бы я осталась в Соединённых Штатах, я бы тогда точно убила в себе ту Полю, которую ты видишь сейчас, – с трудом заметив, как в уголках глаз Гагариной собираются слезы, я вмиг прижалась к ней и обняла изо всех сил.
Неужели вот так и рушатся «бессмертные» барьеры? Неужели я наконец действительно смогла переступить через себя и плюнуть на все страхи? Неужели теперь всё будет как раньше? Неужели в моей жизни больше не будет этого невозможного вранья и слез? Неужели я сейчас сижу в обнимку с Полиной, с которой ещё недавно и не мечтала о встрече? Неужели Дима теперь всегда будет рядом?
Неужели?! Неужели?! Неужели?!
– Нельзя плакать! Нельзя! И вообще, это обязательно нужно отметить! Слышишь меня? Так что всё, немедленно вставай, поехали ко мне, – отстраняясь от меня, Полина помахала ладонями возле своего лица, дабы «отогнать слезы» и спешно встала со скамейки, ожидая, когда же я сделаю то же самое.
– Гагара, даже не думай, я не буду пить. К тому же, у нас с тобой Тася, если ты не забыла, и Ваня ещё скоро названивать начнёт. Мне нужно придумать, что сказать ему, – лёгкая усмешка на губах, а после и звонкий смех – стандартная реакция Гагариной.
– Да разберемся мы с твоим Ваней, не беспокойся. А Тася нам мешать не будет, даже не сомневайся. Напомнить тебе, как мы отжигали, когда у меня Андрюха маленький был? Думаю, не стоит, да?
– Гагарина, да иди ты! – от души рассмеявшись, я всё же с трудом встала с лавки и, оглянувшись вокруг и осмыслив все происходящее, всё же поняла, что теперь я действительно безгранично счастлива.
[…]
Из-за того, что мою машину мы оставили у подъезда Гагариной, ещё когда завозили к ней мои вещи, сейчас нам пришлось идти от парка до ее квартиры пешком. Скажу честно, устали мы прилично. Во-первых, идти до дома подруги было действительно долго, так как жила она в другом районе. Ну, а во-вторых, нам приходилось по очереди тащить нелегкую коляску, при этом ещё чудесным образом стараясь не разбудить Тасю. Конечно, по великому закону подлости, когда до дома Полинки оставалось совсем ничего, моя маленькая капризная девочка решила, что она уже достаточно наотдыхалась, а её маме пора бы обратить на неё внимание. В общем, ещё отдельное время мы потратили на то, что успокаивали это крохотное создание и пытались заново её уложить, но моя упрямая дочь уверенно решила, что спать она больше не будет. Спасибо хоть, что плакать перестала, иначе всё было бы еще хуже. Вообще, может быть, если бы не Таська и коляска, мы бы дошли гораздо быстрее и спокойнее, но, как говорится, увы, не сложилось.
Вы не представляете, какое счастье я испытала, когда наконец увидела знакомую яркую табличку с названием когда-то родной улицы. Осознание того, что уже совсем скоро я смогу упасть на диван или хотя бы стул, меня успокаивало и придавало сил. День выдался не только физически тяжёлым, но и морально. А это ещё я не разговаривала с Ваней, который уже наверняка прилетел и сейчас едет домой, где его встретит лишь тишина и холодная атмосфера. Непривычно.
С трудом поднявшись на нужный этаж, Полинка скорее поспешила открывать дверь в своё, как она называла, «скромное убежище». На самом деле, я никогда не понимала её в плане выбора местожительства. У них с Димой есть замечательный загородный дом в ближайшем Подмосковье, но они почему-то живут именно в квартире. Мне кажется, семье гораздо лучше жить в отдельном доме, где и свежий воздух есть, и спокойствие. Я не один раз разговаривала на эту тему с Полиной, но четкого ответа так никогда и не получала. Она просто говорит, что ей проще и удобнее жить в квартире, в самом центре города, дабы попросту не опаздывать на съёмки и всегда быть поближе к друзьям и знакомым. Да, в чем-то я её, наверное, и понимаю, ведь с нашей работой действительно катастрофически мало времени на всё, но, если бы у меня был загородный дом, я бы с удовольствием переехала из Москвы. Когда-то мы с Ваней тоже планировали обзавестись столь интересной недвижимостью, но из-за моего переезда в Соединённые Штаты всё пришлось отложить.
Справившись с замком, подруга распахнула железную дверь, гостеприимно пропуская меня вперёд. Правда, перед тем как всё же зайти внутрь, я с силой зажмурила глаза и тяжело выдохнула, заранее настраивая себя на воспоминания, которые, без сомнений, сейчас всплывут в моей голове. И их будет очень много…
Один шаг. Второй.
Вот я уже перешагнула порог такой родной когда-то квартиры, и мне тут же ударил в нос приятный и знакомый цитрусовый запах, который так любит Гагарина. Так и не изменила своим привычкам и вкусам. Не то что я.
Третий шаг. Четвёртый.
Не обращая внимания на Полинку, которая кое-как где-то сзади справлялась с коляской и что-то мне говорила, я без разрешения, будто под гипнозом, медленными шагами направилась блуждать по знакомым и, честно признаюсь, горячо любимым комнатам.
Не знаю, почему, но я всегда любила эту квартиру. До безумия. Именно сюда мне всегда хотелось возвращаться. Именно сюда я приходила, когда идти было больше некуда. Атмосфера, стиль, сами хозяева… В этом «доме», а иначе я просто не могу назвать эту квартиру, действительно всё было идеально. Я всегда недоумевала, как эти стены могут так много в себя впитывать и всегда по-разному отображать свою сущность. Здесь проходили и самые зажигательные наши вечеринки, и культурные семейные вечера. И всегда, при любых обстоятельствах, я чувствовала себя здесь, как дома. Полина и Дима считались и считаются для меня одной из показательных семей, на которых действительно стоит равняться. Они умели создавать уют не только для себя, но и для всех людей, переступивших порог их дома. Оказавшись тут хотя бы однажды, понимаешь, что настоящая любовь всё-таки существует, она есть. Да, возможно, Полина и Димка редко показывали всю свою теплоту публично, но зато хранили всё светлое и настоящее для самых родных и близких. Их семья – это что-то невероятное и прекрасное. А эта квартира, эти комнаты…
Слишком родное для меня место…
Удивительно, но в этой квартире так ничего не изменилось. Совершенно ничего. Всё тот же цитрусовый запах, который стоит во всех комнатах. Всё те же светлые шторы, которые, по мнению Полинки, олицетворяют добро и свет. Всё те же нескончаемые полки почти на каждой стене с различными фотографиями. Всё те же разбросанные игрушки, которые наверняка вновь забыл убрать Андрюша перед отъездом. Всё та же теплота и гармония, витающая в воздухе.
Я не была здесь чуть больше полугода, а кажется, будто только вчера сидела прямо здесь, на белом кожаном диване, и наслаждалась этой невероятной атмосферой вместе с Гагариной, обсуждая «Голос» и «Голос. Дети». Сколько же всего связано с этой квартирой… Сколько воспоминаний, историй, моментов сохранились в бетонных стенах…
– Поль, да ты меня слышишь вообще или нет? – резко обернувшись, я наткнулась на подругу, которая с широко открытыми и удивлёнными глазами смотрела на меня. – Таську кормить пора.
– Да, конечно, сейчас. Извини, я просто немного задумалась, – слегка встряхнув головой, тем самым на время отгоняя свои воспоминания, я уже более беглым взглядом пробежалась по гостиной, дабы удостовериться, что всё на самом деле осталось прежним, при этом особенно акцентируя своё внимание на фотографиях в рамках.
Человек, оказавшийся в этой комнате первый раз, мог бы подумать, что попал не в обычную квартиру, а в самую настоящую фотогалерею. Фотографий здесь действительно просто невозможное количество, и это ещё не учитывая тех, что хранятся в красивых коробочках и фотоальбомах. Причём, кстати, почти на всех фотоснимках присутствую я. Оно и понятно… Куда же я без своей Полинки? Да никуда.
– Полин, а что это за фотография? Я что-то не припомню, чтобы вы такой весёлой компанией без меня собирались, – аккуратно взяв одну из фоторамок, стоявших на ближайшей полке, я попыталась понять, что за мероприятие запечатлено на снимке.
На фотографии были все мои самые любимые и близкие люди, все, кого я когда-то оставила в Москве. Почти все… Гагарина с мужем, Рудковская, Добрякова, Азиза, Широков, моя мама и многие-многие другие. Можно было, конечно, предположить, что это какое-то мое день рождения, но нет, я не помню такого.
– Это день, когда мы узнали, что ты родила, – подойдя ко мне почти вплотную, Полина с нежность взглянула на снимок и улыбнулась лишь уголком губ. – Помню, мы тогда так отпраздновали это событие. Знаешь, нам тебя очень сильно не хватало, – некая грусть и болью, и радостью отдалась куда-то в область сердца.
– Димки тоже не было? – ещё раз пробежавшись взглядом по многочисленным лицам, я окончательно убедилась – его не было.
– Знаешь, мне кажется, ему было совсем не до ресторанов, – и с этим невозможно поспорить.
– Мне очень жаль, что я вас тогда оставила, – переведя сочувственный взгляд на подругу, я в очередной раз поняла, как сильно скучала по всему этому, по той самой Поле, которая сейчас возвращается.
Да уже, видимо, вернулась.
– Не жалей ни о чем. Слышишь? Ты поступила так, как посчитала нужным, и это самое главное, – не сдержавшись, я прильнула к Полине и обняла ее изо всех сил.
Невероятно, но ещё совсем недавно я даже и не надеялась на подобные нежности. Я в буквальном смысле уже смирились с тем, что больше никогда не вернусь в Москву и не увижу всех, кого до невозможности люблю. Мне казалось, что вся моя счастливая жизнь осталась в далёком прошлом и мечтать о ее возвращении нет никакого смысла. Я ошиблась. Смысл есть. Он всегда есть, запомните.
Наши с Полей «обнимашки» могли бы продолжаться ещё очень долго, если бы не звонок моего мобильного, который раздавался из прихожей. Нехотя отстранившись от подруги и поставив рамку на место, я спешно направилась в коридор, откуда и исходила мелодия. Схватив с пола свою сумку, которую я, по всей видимости, оставила тут, ещё как только зашла в квартиру, я принялась искать в ней свой телефон. Когда всё же желанный гаджет был найден, я облегченно выдохнула и с усталостью посмотрела на экран мобильного. Поспешила ты с облегчением, Ханова!
– Поль, кто это? – обернувшись на голос Гагариной за своей спиной, я нервно потёрла ладонью лоб, прекрасно чувствуя, как сердце с каждой новой секундой начинает колотиться всё сильнее и сильнее.
– Ваня, – одного имени было достаточно для того, чтобы Полина вмиг изменилась в лице и занервничала не меньше меня.
Хотя какой смысл сейчас уже нервничать, переживать, страдать по этому поводу? Всё уже решено, назад дороги точно нет. Я решилась, осмелилась дать волю своим настоящим чувствам. Я наконец-то поняла, что не готова отказаться от любимого человека и себя самой.
Теперь я на сто процентов уверена в своём выборе.
========== XVII ==========
Комментарий к XVII
Настоятельно рекомендую перед прочтением главы (а лучше и во время её прочтения) послушать замечательную песни Ирины Дубцовой – Ты тот. Она создаст вам невероятную атмосферу, обещаю.
«А люди не знали, что мы поднимали их в небеса,
Кого мы искали, откуда бежали,
К чему возвращались опять и опять, и опять…
А люди боятся, что нам не вернуть их в ту суету,
Где им просыпаться, где им обнимать опять и опять, и опять.
Не того и не ту…».
– Ирина Дубцова, «Ты тот».
Закрыв за собой входную дверь настолько тихо, насколько только смог, я с некой осторожностью зашёл в уже забытую и чужую для меня квартиру, но, с порога почувствовав знакомый и когда-то любимый запах ароматизатора, довольно и спокойно выдохнул. Робко облокотившись на только что закрывшуюся позади меня дверь, я на пару мгновений с силой зажмурил глаза и постарался перевести дыхание, морально настраивая себя на предстоящие эмоции или, наоборот, их отсутствие.
Я не был в этой квартире довольно давно, и, если честно, никакого желания возвращался сюда у меня, в принципе, и не было.
До сегодняшнего дня.
Именно сегодня где-то внутри меня поселился внезапный огонёк дикого желания вернуться сюда. В то место, где однажды всё спонтанно и неожиданно началось, а потом так же быстро и закончилось. Это то самое место, которое оставило нехилый отпечаток в моей душе и моей жизни. Место, в которое я всё время боялся и так не хотел возвращаться. Место, где когда-то прошла четкая и, казалось, вечная грань, разделившая меня с девушкой, без которой я с трудом смог выжить. Не думайте, это не пустые слова, я знаю, о чем говорю. Воспоминания действительно иногда могут манипулировать людьми и вытворять с ними ужасные вещи. К сожалению, мы – люди, хоть и являемся самыми умными существами на планете, но еще ни один из нас, я уверен, не научился полностью отвергать или отключать свои чувства. Мы ежедневно поддаёмся своим же внутренним желаниям, страхам, даже не задумываясь порой о безвозвратных последствиях. Конечно же, я не спорю, есть люди, которые изо всех сил стараются как-то переломить самих себя и научиться ориентироваться и жить только с помощью разума, но, как показывает «практика», в один момент они возвращаются к тому же, с чего и начинали. Плохо ли это? Хорошо ли? Сомневаюсь, что кто-либо сможет дать четкий и однозначный ответ на этот вопрос. Это объясняется тем, что на него попросту нет единого ответа. У каждого человека есть своё собственное мнение на этот счёт, и переубедить его, заставить изменить свою точку зрения, вряд ли у кого-то получится. Кто-то будет кричать о том, что разум должен быть превыше чувств, кто-то приведёт кучу аргументов в пользу своего внутреннего мира, кому-то эта тема вообще будет неинтересна в жизни, а я же твёрдо придержусь позиции в пользу настоящих и искренних эмоций и чувств. Да, я определённо отношусь к тем людям, которые иногда готовы отказаться от здравия и правил ради выплеска своих настоящих желаний. Не вижу в этом ничего плохого и не считаю, что хоть что-то плохое в этом есть. Все мы живые люди, у каждого из нас свои «тараканы» в голове, и мне кажется, мы и рождались на этот свет для того, чтобы жить. Жить искренне, возможно, даже наивно, в чем-то неправильно, но самое главное – по-настоящему. Да, пусть наши же чувства, воспоминания, соблазны и причиняют нам порой невыносимую боль, но именно благодаря этому мы и чувствуем, что мы действительно живём, а не просто существуем. Разве это плохо?
Уже более спокойно открывая глаза, я сделал несколько неуверенных шагов вперёд и направился вдоль коридора, не желая даже задумываться об элементарной чистоте квартиры и не разуваясь. Знаете, мне почему-то чересчур непривычно вновь находиться здесь, в этой квартире. За последние полтора года я не был здесь ни разу и прилично отвык. К тому же, я периодически упрямо настаивал, чтобы Яна выставила эту квартиру на продажу, но она почему-то каждый раз отказывалась это делать. Уверяла, что когда-нибудь обязательно наступит момент, когда я захочу сюда вернуться и всё вспомнить. И, знаете, эта девушка вновь оказалась права. Я захотел. Очень захотел.
Здесь даже практически ничего и не изменилось с тех пор. Только пустые полки и отсутствие кое-какой мебели выдавали эту одинокую квартиру. За чистой и порядком, разумеется, следила всё та же любимая и незаменимая Яна. Что бы я делал без неё? До безумия странно, но сейчас я не чувствовал ни напряжения, ни нехватки кислорода, ни тяжести, ни боли, которые поселились в этой квартире ещё полтора года назад и мешали мне попросту в ней жить. Наоборот, шагая вдоль коридора, изредка заглядывая и останавливаясь у комнат, я чувствовал лишь приятный осадок от воспоминаний и от той жизни, что была у меня, у нас раньше.
Даже сейчас, смело остановившись в самом центре гостиной, я мигом окунулся в те самые родные и добрые времена, которых порой так сильно не хватало.
[…]
3 января 2016 год.
Громкая и приятная музыка, звук чокающихся бокалов, счастливый смех, душераздирающие крики и всевозможные выкрики наполняли сейчас квартиру той самой новогодней и долгожданной атмосферой, которая так необходима в эти праздники. За окном уже довольно темно, ведь на часах давно за полночь, но нашей веселой и дружной компании это нисколько не мешает веселиться и отмечать чудесный праздник. Да и не только нам, кстати. Все до сих пор продолжают встречать Новый год, и правильно делают, если честно. Когда у людей ещё будет такая возможность хорошо расслабиться и отдохнуть, после чего обоснованно сославшись на «новогодние праздники»?
– А сейчас, друзья мои, я хочу поднять тост за моих самых любимых и лучших друзей, – Гагарина, которая была, на удивление, трезвее всех остальных, хотя выпила вроде немало, стояла с полным бокалом шампанского и неотрывно смотрела на меня с Полей.
– Что? За нас? Полинка, прекращай, – звонко рассмеявшись, Поля с нежностью положила свою голову мне на плечо, стараясь поближе ко мне притиснуться.
– А ну-ка цыц, Пелагея Сергеевна! – цокнув, блондинка отправила воздушный поцелуй в нашу сторону, после чего прокашлялась и вновь нацепила серьёзность на своё лицо. – Итак, во-первых, я хочу поблагодарить в сотый раз судьбу за то, что она подарила мне двух таких замечательных и неповторимых людей. Без вас, ребята, моя жизнь сложилась бы совершенно по-другому, и не могу сказать, что она нравилась бы мне больше. Во-вторых, я хочу лично вам сказать спасибо за нашу уже долгую и прочную дружбу. Надеюсь, что она никуда со временем не денется и пройдёт с нами до конца жизни. Ну, а в-третьих, – остановившись и набрав побольше воздуха, который Полина довольно быстро расходует со своими пламенными речами, Гагарина ещё шире улыбнулась, чем непроизвольно вызвала и у меня, и у Поли ответную улыбку. – Я хочу пожелать вам, заметьте – именно вам обоим, а не каждому по отдельности, безмерного счастья, здоровья «стального» просто, успехов во всех начинаниях, но самое главное – берегите, ребятки, друг друга, не теряйте. Поняли меня? Димка, ты прям вот так, – блондинка продемонстрировала всем свой кулачок, сжатый изо всех сил, – Польку держи. А ты, красавица, тоже там особо не распыляйся и не вредничай. И да, давайте-ка уже в этом году к свадьбе готовьтесь, порадуете хоть нас, – после этих слов комната наполнилась солидарными выкриками и аплодисментами, на что мы с Полей лишь переглянулись и саркастично усмехнулись.
– А чего вы усмехаетесь тут сидите? Мы вообще-то серьёзные вещи обсуждаем, – оживившаяся от этой темы Добрякова кинула на нас обоих свой требовательный взгляд и потянулась за новой бутылкой шампанского, при этом чуть не упав со стула.
– Катюха, и ты туда же? Я понимаю ещё Гагарину, ей вечно всех поженить хочется, с ней даже бороться бессмысленно. Но ты-то куда? – переплетая наши руки, Пелагея вновь расплылась в улыбке и поуютнее на мне устроилась. Устала уже, видимо, спать хочет.
– Я куда? Что ж вы за эгоисты-то такие? Вашей свадебной церемонии, назовём это так, ждёт вся съемочная площадка «Голоса», и это я ещё вообще молчу про неугомонных и бешеных телезрителей. Сами не меньше меня в социальных сетях сидите, видите всё, – ух, это уж точно.
– Вот-вот, – аж подавившись от своих эмоций, Полинка вновь посмотрела на нас. – Эгоисты – это правильно сказано. Азиза, ну, хоть ты им скажи.
– А им хоть говори, хоть не говори, всё равно всё по-своему сделают. Да и вообще, давайте уже выпьем, хватит демагогию тут разводить.
– А вот это уже правильное решение, – подхватив идею Азизы, дабы наконец переключиться с надоедливой темы, я вместе со всеми поднял свой бокал и уже через пару мгновений его опустошил.
Словно и забыв о предыдущей теме, все продолжили вовсю веселиться и допивать остатки дурманящего алкоголя. Народа сегодня в квартире было, конечно, немало, но я, признаюсь, безумно был рад видеть абсолютно каждого. Наверное, в этом и есть плюс всех праздников – у тебя появляется возможность обнять всех тех людей, с которыми в повседневной жизни просто не хватает времени встретиться. А это разве не лучший подарок?
– Малышка, может, тебе пора уже баиньки? – наклонив голову к блондинке, которая так уютненько устроилась на мне, я убрал выпавший локон за её ушко и заметил, как она вновь нахмурила носик.
– Нет, я просто задумалась тут немного, – крепче прижавшись ко мне, Поля уткнулась носом в мою шею и тяжело выдохнула, отчего мне моментально захотелось унести её подальше ото всех и просто полежать вдвоём. – Димка, я так тебя люблю. Это лучший Новый год в моей жизни. Правда.
– Хочешь, уйдём отсюда? – я слегка поцеловал девушку в затылок и погладил по спине.
– Нет, давай лучше останемся. К тому же, если ты не забыл, мы в твоей квартире, – про такое точно не забудешь. – Да и вообще, Дмитрий Николаевич, я с вами ещё потанцевать хотела, так что отвертеться у вас не получится.
– Потанцевать, говоришь? Ну, пошли, – в буквальном смысле снимая с себя Полю, я встал с дивана и, подав ей руку, повлёк за собой в сторону танцующих друзей.
Знаете, в этой жизни всё на самом деле очень просто. Все наши «сложности» мы всегда придумываем сами. И зачем же всё так усложнять? Нам вечно чего-то мало, чего-то много, чего-то и вовсе не надо. А ведь для счастья всего лишь нужны любимые и родные люди рядом. Да, определённо так. Никак иначе. Ни деньги, ни слава, ни дорогие автомобили, ни карьера никогда не смогут заменить вам тех, кто каждый день заставляет вас улыбаться и просыпаться с благодарностью Богу за новый день. Серьёзно. На самом деле, в этой жизни всё очень и очень просто…
– Полька, это же одна из твоих любимых песен. Катюша, делай громче! – кинув на Гагарину удивлённый взгляд, Пелагея внимательно начала прислушиваться к песне, которую вначале с трудом было слышно.
Уже давно нетрезвая Добрякова, пытаясь дотянуться до пульта, благополучно повалила на пол нашу немаленькую вазу, которая, с громким треском разбившись, ещё и успела поцарапать журнальный столик.
– Катюх, неудивительно, – «подбадривающе» крикнув подруге, я улыбнулся, дабы показать, что ничего страшного не случилось и вазу мне действительно не жалко.
– Димон, прости, – почти прохныкав, ответила девушка.
– На счастье! – рассмеявшись, я вернул свой взгляд к Поле и чмокнул её в носик.
Когда Добрякова со второго раза всё же прибавила громкость, моя девочка сразу же подняла на меня свой счастливый взгляд и улыбнулась.
Снова сотни миль, снова так легко.
Все, что под нами происходит – это так далеко.
Но на полпути, мы в небо не взойдем
В то измерение, в котором мы с тобою вдвоем…
– Твоя любимая песня? – разместив руки на Полиной талии, я прижал её к себе, просто наслаждаясь таким простым, но приятным моментом.
– Одна из них, – и снова этот непрерывный зрительный контакт. А через мгновение ещё и её прекрасный голос… Господи, как я люблю, когда она поёт. Особенно, когда знаю, что поёт она именно мне.
Найти тебя среди тысяч и понять,
Что ты не просто плоть и кровь, а ты тот, а я та…
Ты тот, а я та… Эта фраза так четко и душевно прозвучала из её уст, что я почувствовал, как внутри меня что-то дрогнуло, а после какое-то необъяснимое тепло разлилось по всему телу, заставляя с каждой новой секундой всё сильнее понимать, как сильно я люблю стоящую передо мной девушку.
Найти тебя среди мелкого, средь пустот,
И вновь во всеуслышание кричать, что я та, а ты тот…
– Ты действительно та, Поль, – слегка отстраняя от себя девушку, я взял её за подбородок и заглянул в чистые глаза. – Та… – выдохнув это уже в её губы, я постарался через поцелуй передать всю нежность, всю теплоту, все чувства, которые у меня только есть. Надеюсь, получилось.
Пелагея правильно сказала, это лучший Новый год. И в этом году всё будет совершено иначе. Я знаю, чувствую, этот год всё изменит. В лучшую сторону. Хотя, куда ещё лучше, если она уже рядом?
[…]
Да уж, тот год действительно многое изменил. И далеко не в лучшую сторону. Он перечеркнул всё, что только можно было и нельзя. Хотя, наверное, стоит говорить не он, а я перечеркнул? Сам всё испортил, сам потерял, а потом ещё и сам страдал… Да, лучше не придумаешь. Ладно, чего уж сейчас вспоминать об этом? Никакого смысла в данный момент думать об этом уже нет. Что было, то прошло. Нужно уметь относиться к ошибкам и урокам жизни проще. Ведь главное в этой истории совсем не то, что я поступил как подонок по отношению к Поле, а то, что у меня появился шанс всё вернуть. И этот шанс я-то уж точно больше не упущу.
[…]
Уставший после такого насыщенного дня, но довольный от всех произошедших событий, я зашёл на кухню и, поставив кипятиться чайник, полез за кружкой. Остаток вечера хотелось провести далеко не в одиночестве, но, увы, делать больше нечего. Придётся одному наслаждаться каким-нибудь продолжительным фильмом и горячим чаем с печеньками.
Услышав внезапную мелодию своего мобильного, я направился в прихожую, где оставил свой гаджет, и, посмотрев на экран смартфона, широко улыбнулся, чувствуя, как настроение поднимается ещё выше.
Родная.
– И чего мы так долго трубку не берём? Я ему тут, значит, звоню-звоню, а мне в ответ одни гудки, – слегка обиженный голос на том конце провода не мог меня не обрадовать, впрочем, как и сама его обладательница, которая сейчас явно надувала губки.
– Поль, прости, я просто только-только домой зашёл, а по дороге было не совсем удобно разговаривать, сама понимаешь, – вернувшись на кухню, я достал пакетик любимого лимонного чая и опустил его в кружку, следом добавляя туда и сахар.
– А где это мы были так долго? Мы за это время тут с Полинкой успели и погулять, и поболтать, и с Тасей повозиться, и вы… – резко остановившись, видимо, понимая, что начинает говорить уже лишнее, Пелагея в один миг заставила меня рассмеяться.
– Чего вы там успели с Гагариной, Пелагея Сергеевна? – наливая в кружку кипяток, я, чуть не ошпарившись, даже вздрогнул.
– Не волнуйся, мы по два бокальчика всего лишь, – знаю я эти «два бокальчика». – Рассказывай лучше давай, где ты там был.
– Да я в одно место заезжал, прогуляться просто хотел. Как-нибудь тебя туда тоже свожу, думаю, тебе понравится, – конечно же, понравится.
Поля очень любила мою, нашу старую квартиру. Как говорила сама девушка, она нравилась ей абсолютно всем: размерами, ремонтом, расположением. Я же в этой квартире не замечал ничего особенного, но лишь до того момента, пока мы не начали жить в ней вместе. Действительно, как только Поля согласилась жить вместе со мной, каждая комнатка здесь наполнилась чем-то волшебным, приятным. Атмосфера стала невероятная, что, между прочим, замечал не один я. Все наши гости были в восторге от этой квартиры. Вот только, когда Пелагея ушла, она забрала с собой и всю эту атмосферу, и все мои чувства, и волшебство, и теплоту, которая ранее меня и согревала. После ее ухода в квартире было попросту невозможно находиться, и я сбежал. Как трусливый мальчишка. Но теперь, спустя полтора года, я все же смог туда вернуться. Знаете, совершенно об этом не жалею. Да. Ведь я чувствую, как все, что когда-то ушло от меня, сейчас медленно-медленно возвращается и будто встаёт на свои места.
– Заинтриговал, – довольная ухмылка вновь появилась на моем лице. Интриги мы всегда любим. – Мне Ваня сегодня, кстати, звонил, – такой тяжёлый и протяжный вздох на том конце провода заставил меня отодвинуть немного в сторону своё хорошее настроение и серьёзно взглянуть на некоторые вещи, ведь я прекрасно знаю, как для неё это важно.
– И как всё прошло? Что ты ему сказала? – глупый вопрос, но не задать его я не мог.
– Да я ему ещё ничего толком и не сказала, – и снова тяжёлый вздох. Девочка моя, держись. – Я хотела сначала придумать что-нибудь, мол, на пару дней останусь у Гагариной переночевать из-за каких-нибудь проблем или ещё что-нибудь, но потом, знаешь, подумала и решила, что нелепые отмазки сейчас только обострят всю ситуацию. Я просто сказала ему, что устала и хочу взять паузу, что нам лучше пока пожить отдельно друг от друга и всё обдумать.
– А он? – да уж, представляю я его реакцию. Он летел домой к своей любимой жене и дочери, а вернулся в пустую квартиру, где его никто не ждал. Это больно. Очень.
– А он даже понять ничего не успел. Лишь спрашивал, что нам нужно обдумывать и о какой паузе и усталости вообще идёт речь. Я даже до конца, представляешь, его недослушала, положила трубку, – через один только голос я чувствовал, как Поле тяжело об этом говорить. Она с трудом пыталась четко выговаривать каждое слово, видимо, рассчитывая, что я этого не замечу. Заметил.
На удивление, этот разговор не вызывал у меня ни какую-то там ревность, ни неприязнь, наоборот, мне очень хотелось помочь своей девочке, но я знал, что попросту не в силах этого сделать. Пелагея всегда была человеком, который презрительно относился к предательству. Всем сердцем и душой она ненавидела лгущих и лицемерных людей. Семья для неё тоже всегда была на самом первом, высочайшем месте. А сейчас? А сейчас получается, что она неким образом предала свою семью. Предала человека, с которым живёт, жила. Ей нужно будет приложить немало усилий, чтобы переступить через себя и простить саму себя.
