Текст книги "Невесомость (СИ) "

Автор книги: Екатерина Кузнецова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 40 страниц)

– В том-то и дело, что она и слышать меня не желает, – сквозь слёзы, проговорила я. – Мам, я предала её. Пусть не намеренно, но предала. Старалась сдерживать свои чувства, эмоции, но что-то случилось той ночью, я сама не осознала, как вышел этот злосчастный поцелуй!

– Ели я правильно поняла, Денис испытывает к тебе взаимные чувства?

Мне оставалось только кивнуть.

– Послушай меня... Ты ни в чем не виновата, – говорила мама, ласково гладя меня по спине точно так же, как какое-то время назад. – Что случилось, то случилось. Карина обязательно тебя поймет. Пусть и не сразу. Какое-то время будет избегать общения, делать вид, что не замечает тебя, но рано или поздно всё наладится. Неужели ты думаешь, что она считает, будто ты всё это время водила её за нос, в тайне встречаясь с этим мальчиком?

– Мам, я не знаю...

– А вот я так не думаю. Ей просто нужно время, чтобы по-иному взглянуть на эту ситуацию. Придет момент, и она сама захочет с тобой поговорить.

– Сомневаюсь, – прошептала я, успокаиваясь в мамином тепле, словно птенец под материнским крылом.

– И вообще...я считала, что Карина дружит с Костей, со стороны кажется, что они больше, чем просто друзья детства.

– Я тоже так считала, но, как видишь, не всё так, как выглядит со стороны. Мам, – добавила я, подняв голову и пытаясь разлепить распухшие от слёз веки, – а что же мне теперь делать? Ведь я виновата не только перед Кариной.

– Хочешь спросить, как тебе себя вести с тем мальчиком? Тут я не советчик тебе, Анжел. Это только твой выбор, только твоя жизнь, и в таких делах слушать нужно лишь себя. Не хочу, чтобы, последовав моему совету, ты однажды обнаружила, что поступила неправильно. Действуй так, как подсказывает тебе сердце, – с улыбкой шептала мама, вытирая остатки моих слёз. От её нежных рук исходил аромат чего-то сладкого, теплого, навеивая ностальгические воспоминания детства. – Всё будет хорошо. Просто знай это.

– Хочется в это верить, – кивнула я, сделав глубокий глоток мятного чая.

Как мне хотелось в это верить.

24 глава

Жизнь в новом русле

27 мая

(Анжела)

– Дочь, просыпайся! – проворковала мама своим нежным голосом, заглянув к нам в комнату. – Вставай– вставай, завтрак готов.

Вынырнув из-под одеяла, едва разлепив веки, я обнаружила, что Каринина кровать была уже аккуратно заправлена, а выглаженная юбка, повешенная ею с вечера на спинку стула, отсутствовала. Как и светло-синяя классическая рубашка. Я быстро перевела взгляд на часы, но, как ни странно, стрелки показывали всего лишь семь утра. Обычно мы с Кариной в это время только-только открывали глаза и ещё минут пятнадцать нежились в постелях, обсуждая предстоящий день. Однако её раннее пробуждение дало мне очередной раз понять, что, как прежде, уже не будет.

Сбросив с себя остатки сна, я с огромными усилиями поднялась с постели, взяла из шкафа большое оранжевое полотенце и, слыша доносившиеся из кухни голоса мамы, дяди Паши и Карины, незаметно прошмыгнула в ванную. Было непривычно ощущать себя в этой обстановке лишней, но именно так я себя чувствовала тем ранним утром понедельника. День нашего первого экзамена, к которому я даже не сумела как следовало подготовиться. Было неизвестно, что сулило мне моё будущее, но не оставалось ничего другого, как просто поддаться этому потоку и плыть по течению, гадая, куда занесет меня очередная волна. "Быть может, – думала я, – я окажусь на том берегу, куда стремилась долгие годы, возможно, течение выбросит меня на неизведанный остров, где не будет никого, кроме меня и одиночества, а может быть, я запутаюсь в трясине и навсегда останусь в этом потоке, ощущая только то, как волны время от времени будут бить в спину холодными ударами?".

Соорудив на голове из полотенца нечто вроде египетской короны, я вышла из ванной, к счастью, ни с кем не столкнувшись в коридоре.

– Дочь, пойдем с нами завтракать! Потом переоденешься, – крикнула мама. Судя по всему, она была в хорошем расположении духа, чему нельзя было не порадоваться.

– Всем доброе утро, – испытывая глубокую неловкость, пролепетала я, застав всех наших домочадцев за кухонным столом, с аппетитом уплетавших мамин омлет с поджаренными сосисками.

– Доброе-доброе, как спалось, красавица? – тепло, как обычно, приветливо и мягко, произнес дядя Паша с улыбкой. – Как настрой перед экзаменом? Карина вон говорит, что после целого года подготовки и головомойки уже безразлично.

– Ну, у меня приблизительно так же, – улыбнулась я в ответ, присаживаясь на своё место. Радовало, что хотя бы здесь не произошло изменений, и мы с Кариной сидели рядом друг с другом напротив родителей. – Хочется уже просто быстрее всё сдать, не думая о том, что будет.

– А будет всё хорошо, уж в этом мы можем не сомневаться, – продолжал оживленно дядя Паша.

– Дочь, тебе, кстати, Лиза Алексеевна звонила, просила, чтоб ты ей перезвонила, как проснешься, – заметила мама между делом.

Я кивнула. Лиза Алексеевна волновалась за меня, и единственное, что меня беспокоило в случае провала, так это то, что я могла не оправдать её ожиданий. Эта девушка вкладывала всю душу, все свои знания, чтобы дать мне хорошую подготовку, и было бы очень обидно написать экзамен на низкие балы. Я знала, что Лиза ждала от меня большего.

– Можете сильно не торопиться, девчонки, я подброшу вас до школы. Мне всё равно сейчас ехать в ту сторону, – проговорил дядя Паша, запивая румяную сосиску горячим чаем. – Хорошо?

Я взглянула на Карину, но она, оторвавшись от омлета, отрицательно замотала головой.

– Пап, я не смогу с тобой, мы уже с Викой договорились встретиться, поэтому можешь меня не ждать.

В это мгновение мама с дядей Пашей переглянулись.

– То есть Анжела поедет со мной одна?

– Дядя Паш, я, наверное, прогуляюсь, ладно? Тем более мне ещё нужно забежать в магазин за гелиевой ручкой. Вчера только заметила, что ни одна, из тех, что у меня есть, уже не пишет, – говорила я на одном дыхании, молясь только о том, чтобы как можно скорее перевести разговор в другое русло. – Поэтому обо мне тоже не беспокойтесь.

Дядя Паша был явно удивлен таким раскладом. Ещё никогда мы с Кариной не уходили в школу порознь, но что поделать?

– Ну смотрите, дело ваше, – пожал он плечами в непонимании. – А почему бы вам не пойти всем вместе?

– Просто в округе Викиного дома нет круглосуточного канцелярского магазина, – безмятежно ответила Карина, не дав попасть нам в тупик.

Мама, которая, в отличие от дяди Паши, была в курсе нашей с Кариной ссоры, молча наблюдала за происходящим, но взгляд её был полон тревоги и невысказанных слов.

Уже потом, когда Карина сразу после завтрака, ушла из дома, я случайно услышала разговор родителей.

– Надь, а что такое происходит? Что это за смешные отмазки насчет канцелярского магазина? Смотрю, девчонки что за ужином вчера, что сейчас за завтраком и слова друг другу не сказали, они поссорились?

– Паш, ну даже если поссорились – они взрослые, сами разберутся. Думаю, нам не нужно лезть в их дела.

– Думаешь, ничего серьёзного?

– Поверь мне, волноваться тут не о чем. Помолчат несколько дней, потом помирятся. Мы ведь тоже были в таком возрасте, сам знаешь, что в семнадцать – восемнадцать лет жизнь воспринимается максимально чувствительно.

– Надеюсь, что всё так, как ты говоришь.

К тому моменту, когда я подошла к школе, ребят было собрано уже около половины класса, в том числе были и Вика с Кариной. Сопровождающей оказалась назначена наша непримечательная, очень нервная преподавательница по химии, которая то и дело с волнением поглядывала на часы, восклицая: "Ну и где все? Через десять минут нужно уже трогаться от школы!". Казалось, что она волновалась и нервничала куда больше нас, словно экзамен предстояло сдавать не нам, а ей.

– Анжел, успела зайти за ручкой? – поинтересовалась подошедшая ко мне Вика. Выходит, насчет ссоры Карина так ей ничего не сказала. – Нужно было сказать мне, у меня этих гелек – на год вперед хватит!

– Да, ничего, они тебе всё равно пригодятся, – ответила я, проверяя в сумке наличие паспорта. – Впереди ведь ещё три экзамена.

– Но всё же. Кстати, ты видела уже фотографии с дачи? Ребята вчера поскидывали "В контакт", у кого что было.

– Я не видела, – улыбнулась я. После всего, что случилось, мне было не до фотографий, однако я знала, что за эту поездку было сделано огромное количество хороших снимков. – Наверное, эти фотографии тоже можно использовать для альбома?

– Я думаю, даже нужно. Фотографии на фоне природы ни с чем не сравнимы! Не поверишь, но среди всех снимков есть даже кадр целующихся Саши и Андрея, хотя сейчас они ведут себя так, словно ничего не было.

– Знаешь, мне кажется, между ними явно что-то есть, – призналась я, не переставая улыбаться, – но только они тактично это скрывают.

– Если это так, то они мастера конспирации.

Вскоре у школьных ворот я увидела спортивную, красивую фигуру Дениса. На нем, как и на мне, были черные джинсы, белая футболка и черный пиджак, словно мы собирались на экзамен, сговариваясь. От такой неловкости хотелось спрятаться за самое широкое дерево и не выходить до тех пор, пока наш класс не двинется со школьного двора.

– Привет, – небрежно бросил он в нескольких от меня шагах после того, как поздоровался со всеми.

– Привет, – прошептала я, стараясь не смотреть на него и крепче обхватив себя за плечи.

Мы поздоровались так, словно наш поцелуй у реки произошел в какой-то другой реальности. Словно все те чувства, ощущения и запахи явились мне во сне, и не было никакого волшебства, никаких прикосновений. Если бы не безразличие Карины, то именно так я бы и подумала. Конечно же, винить Дениса было нельзя, и его равнодушие никак не должно было меня трогать. Ведь это не он убежал от меня со словами: "Мы не должны были", это не он стал игнорировать попытки поговорить. Поэтому ожидать другого отношения, кроме как обиды и холода, я не имела права.

– Ребята, кого ещё не хватает? – в панике произнесла учительница.

– Артема и Никиты, но они уже почти возле школы, поэтому можно трогаться, они идут нам навстречу, – ответил за всех Андрей.

– Отлично, тогда идемте! Никто ничего не забыл?

Забывчивых не оказалось, и, подобно утятам, мы двинулись за нашей мамой-уткой.

Денис шагал впереди меня, и как я ни старалась, не смотреть на него не выходило. Его широкие плечи, аккуратно постриженный затылок, мужественная шея, свободная, пластичная походка...мне нельзя было думать об этом, но когда всё это находилось перед глазами, сложно было не обращать внимание. Внезапно я представила Дениса с его прежней девушкой, которую видела на фотографии. Тот далекий, совершенный, неземной красоты образ, любимый Денисом больше жизни. В мыслях возникли картинки того, как он, бережно обнимая её, нежно целует в обнаженное, хрупкое плечо, представилось сплетение их рук, нежный шепот, её чистый, невинный смех, дыхание Дениса, обволакивающее шею... Разве могла я мечтать о подобном? Любил бы меня Денис точно так же, как любил ту девушку, что ушла от него в страхе перед будущим? Вероятно, думала я, у нас бы вряд ли что-то получилось, даже если бы между нами не стояла Карина. Именно с таким настроем я пришла в чужую школу сдавать экзамен по русскому языку.

Массовый кипиш, волнительные перешептывания, паника, слёзы – в такой обстановке выпускников распределяли по аудиториям. Так вышло, что моя фамилия оказалась в одном списке с фамилиями Ярославы и Кирилла, поэтому, пожелав друг другу удачи, мы вошли в просторный, богатый кабинет. Больше всего я боялась сидеть за первой партой возле женщины в строгом, деловом костюме, сверлящей каждого присутствующего суровым, подозрительным взглядом, под прицелом и напряжением которого было бы невозможно сосредоточиться. Однако...несмотря на то, что меня посадили за третью парту третьего ряда, сосредоточиться на экзамене я так и не смогла.

Не знаю, что такое случилось, но, вскрыв конверт с КИМом и приготовившись к написанию ответов части "А", я впала в ступор. Читала задания по несколько раз, но не могла вникнуть в их суть, хотя за весь учебный год прорешала около сотни подобных и полностью набила на этом руку. Учителя, будто надзиратели, прохаживались по классу, монотонно цокая каблуками, внимательно следя за тем, чтобы ни у кого не обнаружилось телефона или каких-нибудь других видов шпаргалок (хотя...кто хотел, умудрялся списать даже в такой обстановке), круглые часы, висевшие над доской, казалось, тикали так громко, что каждый шаг секундной стрелки отдавался в сознании тяжёлым ударом, напоминая о том, что времени становилось всё меньше и меньше. С огромным трудом, словно в какой-то немыслимой прострации, написав за два часа всего лишь часть "А", я в панике оглядела класс. Все ребята, сосредоточенно глядя в свои листы, уже приступили к сочинениям, исписав по несколько черновиков, кто-то даже уже занимался переписыванием работы на чистовик, а я... Сидела в небытие и наблюдала за тем, как все мои мечты сквозь пальцы катились в тартарары. То, что я провалила этот экзамен, сомнений быть не могло.

С горем пополам я добралась до части "С", определила проблему текста, выписала аргументы и принялась, согласно плану, писать что-то, что принято называть сочинением, хотя никакого отношения к этому названию анализ текста в ЕГЭ по русскому языку не имел. Всё чётко по плану, с клишированными словами, выражениями и аргументами. Но...такая у нас форма проверки знаний, и ничего здесь не попишешь. Чем всё конкретнее, чем всё больше соответствует плану и стандарту – тем лучше. Тем больше тебе поставят балов. Только ко мне это не относилось, я уже абсолютно не думала о балах, лишь о том, как скорее всё это закончить, уложившись по времени. Кирилл, Ярослава и другие ребята со счастливыми лицами сдавали свои КИМы и с облегчением покидали кабинет в то время, как я всего лишь приступила к переписывания текста на чистовые листы персикового оттенка.

Когда же я проснусь? Всё это походило на страшный сон, которому не было конца. Жизнь играла по своим правилам.

– Анжела, наконец! Ну как написала?! Как ощущения? – радостно воскликнул Андрей, встречая меня в компании всего класса у школьного крыльца. Выходит, я сдавалась последней, от осознания этого стало ещё тоскливее.

– Лучше не спрашивай, – проговорила я, спускаясь по ступенькам. – Весь экзамен просидела как в трансе.

– В этом ты не одна такая, – рассмеялся он, похлопав меня по плечу. – Не переживай, главное, что всё написали.

– Ой, Анжел, это точно, – поддержала нас Рита, – я сейчас вспоминаю свои ответы и понимаю, что половину написала неправильно, но...будь что будет.

– А как вы остальные, ребят?

– Я проблему неверно определила, – в отчаянии завопила Оксана. – Написала сочинение по проблеме отцов и детей, а сейчас понимаю, что проблема-то была другая.

– В общем, у всех свои косяки, – улыбнулась Саша. – Так что...может быть, мы рано прощались друг с другом?

– Да, я вот полностью с тобой согласна, – рассмеялась Карина, – ребят, если провалим экзамены, то ещё целый годик будем рядом.

– Не дай Бог! – взмолилась Алина. – Я умру, если мне не хватит балов.

– Всё! Предлагаю закончить говорить об экзаменах и уже куда-нибудь двинуться, – в эмоциях заявил Никита, ловя внимание каждого из нас. – Нам ведь всем пока в одну сторону?

– Конечно, пойдемте уже, – согласно кивнула Ярослава. – Хочется уже скорее уйти отсюда.

И мы направились в том направлении, по которому пришли.

Денис ушёл вперёд, обсуждая что-то с Кириллом, Вика – с Кариной, а мне оставалось только наблюдать со стороны за любимыми людьми, не желавшими со мной разговаривать. Я до безумия хотела узнать их ощущения от экзамена, их эмоции, мнение, но не могла. Всё, что было для меня в пределах доступного – это смотреть и ловить догадки. Когда же Карина, отойдя немного в бок, остановилась, устремив взгляд в мою сторону, меня словно парализовало. От осознания того, что она ждала не кого-то, а меня, казалось, будто из всего моего существа выкачали воздух. Настолько я этого не ожидала. Но...не тут-то было.

– Позвони тёте Нади, она волнуется за тебя, а дозвониться не может, – отчеканила Карина без капли выражения в голосе, после чего снова ушла вперёд.

С опустошенными чувствами я заглянула в сумку, нащупала телефон и вспомнила, что так и не отключила режим "без звука". Надежда оказалась напрасной.

– Анжел, дочь, ну что? Как написала? – тревожным голосом проговорила мама на другом конце трубки. – Всё успела?

– Всё, мамуль, не переживай, хорошо? Я, конечно, задержалась немного, ожидала, что напишу быстрее, но пока волноваться не о чём, – расстраивать маму, признавшись в том, что я написала весь экзамен в полусонном состоянии, не хотелось. Она и без того беспокоилась из-за нашей ссоры с Кариной, хотя дяде Паше сказала, будто всё естественным путем разрешится.

– Ты моя умничка! Я поздравляю тебя с первой сдачей! Вечером обязательно отметим это за ужином.

– Мам, а как Карина написала? Ты ведь разговаривала с ней?

– Да, она мне сразу же позвонила. Сказала, что в целом довольна собой и что результат, надеется, будет не хуже, чем на пробном экзамене, – на пробном экзамене мы с Кариной набрали почти по девяносто балов. – Дочь, вы сейчас домой?

– Я да, а насчет Карины сказать ничего не могу – ты ведь знаешь.

– Знаю, – с грустью вздохнув, протянула мама. – Но ты не скучай, хорошо? Я пока в издательстве, но к пяти часам постараюсь быть дома. Перекусите чем-нибудь, как придете.

– Хорошо, – пообещала я, хотя есть в те минуты мне хотелось меньше всего на свете. – Ну всё, тогда до вечера.

После разговора с мамой я сразу же позвонила Лизе Алексеевне, искренне за меня переживавшей, и, дойдя до поворота возле масштабного торгового комплекса, весь наш одиннадцатый "А" кучно остановился.

– Ну что, кому направо, кому налево? – заголосил Андрей. – Может, посидим в кафешке отметим первую сдачу?

– Нет, заранее не празднуют, – с возражением протянула Рита. – Отметим, когда все сдадут последние экзамены.

– Что ещё за суеверия? Я совсем не против кафешки, – встрял в диалог Никита, расслабленно спрятав руки в карманы черных брюк. – Разве это преступление: выпить по чашке кофе и съесть по куску пиццы?

– Да, я поддерживаю парней, – присоединился Дима, сняв с плеч классический серый темно-синий пиджак с запонками. – Кто с нами?

Среди девушек желающих не оказалось, и, простившись со всем мужским батальоном, женский остался на распутье.

– Ну что, кто налево? – двусмысленно улыбнулась Саша, вызвав всеобщий смех. – Я на полном серьёзе – мне налево, поэтому кто со мной?

– Нам тоже туда, мы к Вике, – произнесла Карина, взглянув в телефоне на время.

– Анжел, ты ведь с нами?

– Нет, нет, у меня дома сегодня ещё много дел, Вик, – отмахнулась я, боясь расстроить ещё и их дружбу с Кариной..– Поэтому как-нибудь в другой раз.

И после долгого прощания мы, наконец, разошлись.

Квартира, встретившая меня непривычной пустотой, показалась, на удивление, холодной и чужой, словно я впервые оказалась в этих стенах. Удивительно, как кардинально может измениться наше восприятие чего-либо за какие-то считанные дни. Часы. Секунды. Совсем недавно это место виделось мне лишь только в светлых, радужных тонах, представало в мыслях в образе какого-то теплого, политого солнечным светом гнёздышка, в которое не способны ворваться никакие ветры, никакие ненастья и бури. Однако...где-то оказалась крошечная щель, сквозь которую холод всё-таки сумел проникнуть, объяв собою каждый предмет, каждую сантиметр нашей квартиры. Чувствовать это было страшно, неприятно и очень больно.

Сняв кеды, пиджак, я прошла на кухню, поставила греться электрический чайник, залив в него свежую ледяную воду, и решила немного отдохнуть, не переодевшись, упав на свою мягкую постель. Только она, наверное, ничуть не поменяла своего настроения после всего случившегося и позволила мне забыться, провалившись в глубокий сон.

Очнулась от того, как хлопнула входная дверь, известившая о чьем-то приходе. Открыв глаза, я обнаружила, что солнце за окном уже начинало садиться, извещая о вечернем наступлении времени, и комната медленно погружалась в темноту.

– Анжела! Ты дома?! – раздался весёлый мамин голос из прихожей. – Не поможешь мне пакеты разобрать?

Поднявшись с кровати, я вышла из нашей спальни.

– Привет, мамуль. А сколько уже времени? А то я что-то легла и уснула.

– Около шести часов, – улыбнулась мама, расстегивая ремешки своих черных босоножек на высоких, тяжёлых каблуках. – Иди ко мне, моя красавица, я поцелую тебя, поздравлю с успешным завершением экзамена!

– Спасибо, мам, – прошептала я, оказавшись в теплых, нежных маминых объятиях. – Правда, пока ещё неизвестно, насколько успешной.

– Я и так знаю, что ты хорошо написала – тут не обязательно дополнительное подтверждение. Ну что, давай быстренько выложим продукты в холодильник и перекусим немного, а то я жутко голодная! Ты что-нибудь кушала, как пришла?

– Перед тем, как уснуть, успела только чайник поставить, хотя я ни сколько не проголодалась за весь день.

– Анжел, ну как так?! Чувствую, посадишь ты себе желудок, как уедешь учиться в другой город.

Именно в этот момент в замочной скважине повернулся ключ и в проеме квартиры показалась Карина.

– Здравствуйте, тётя Надь, вы уже дома?

– Здравствуй, Кариночка! – чмокнув её в щёчку, улыбнулась мама. – Девочки, давайте дружно переодеваемся и прямиком на кухню, хорошо?

– Нет, нет, нет, я только переодеться забежала, у нас сейчас с группой репетиция, – запротестовала Карина, разувшись. – Вы не обижайтесь, тёть Надь, но я буду только к ужину. Сегодня очень важная репетиция.

– Ну, хорошо, – пожала мама плечами. – Смотри только голодная не ходи, хотя бы перекусите там чем-нибудь.

– Об этом не волнуйтесь. Мы постоянно полрепетиции чаёвничаем да кушаем, – бросила звонко Карина, забежав в нашу спальню. – А вечером обязательно соберемся семьей, так что тортик без меня не начинайте.

Мы с мамой, взяв в руки бумажные пакеты с продуктами, переглянулись и, ни слова друг другу не говоря, прошли на кухню.

(Карина)

И снова я оказалась преданной жизнью. Впервые это произошло, когда она отняла у меня самого близкого человека на свете, маму, но, видимо, посчитала, что для меня это послужило не очень болезненным уроком, и на этом не остановилась. Только-только я ощутила себя счастливым человеком, у которого есть всё, в том числе и большая, крепкая семья, как жизнь тут же рассеяла мои иллюзии, обнажив давно зажившие раны. Унизительно чувствовать себя маленькой, наивной девочкой, так глупо, так смешно обманутой. И кем? Девушкой, в которой я была уверена больше, чем в ком-либо другом, которую полюбила всей душой и позволила полностью себе перед ней открыться. Открыть самые глубокие закоулки своего сознания. Разве могла я подумать, что Анжела под невинным видом была способна на столь подлую, отвратительную ложь? Нет. Кто угодно, только не Анжела. В моих глазах она являлась настолько непорочной, настолько чистой, невинной, подобно ангелу во плоти и крови. С лучистым светом, с дыханием весеннего теплого дождя, с голубизной небес, но никак не той, кем она оказалась.

Не знаю, что собиралась мне объяснить Анжела той злополучной ночью, но то, что я увидела своими глазами говорило яснее и правдивее любых слов. Её присутствие, её невинный взгляд, полный непонятной скорби, её тихий голос, движения – всё стало раздражать так, словно при её близости где-то в моём желудке образовывался маленький водяной ком, разраставшийся с каждой секундой всё больше и больше, готовясь в любой момент взорваться. Разлететься на мелкие-мелкие кусочки, уничтожив остатки того, что во мне осталось. Я уверена, что в воздухе можно было бы безо всяких очков поймать то невыносимое напряжение, царившее вокруг нас всякий раз, как только мы оказывались с Анжелой в поле зрения друг друга.

Как давно она вела свою двойную игру, я не знала и не могла понять, почему, клянясь в вечной дружбе, она ничего мне не рассказала. Я не столь глупа и, конечно же, давно заметила, что между ней и Денисом что-то происходило. Когда они говорили о чём-то, то создавалось впечатление, что всё происходящее переставало для них существовать, они никого не слышали и не видели. Потому-то Анжела и не замечала моих частых взглядов, в которых, если бы она пожелала, давно прочитала бы непонимание и большой, полный недоумения знак вопроса – всё то, что вынудило меня открыться этой девушке, признаться в своих чувствах к Денису ещё тогда на даче у дяди Коли. Я предчувствовала что-то нехорошее и страшно боялась, как бы не вышло такой вот некрасивой ситуации, которая между нами произошла, и выхода из которой быть не могло. На что я рассчитывала? Не на многое – всего лишь на то, чтобы мы сразу всё прояснили, не доводили до кульминационной точки. Но почему она всё от меня скрыла?! Почему в ответ на моё признание Анжела не посчитала нужным хотя бы как-то отреагировать? Неужели я бы не смогла её понять? Неужели она думала, что я настолько слепа и глупа, чтобы увидеть что-то дальше своего носа и выйти на этот плохо прикрытый обман? За что я заслужила подобное отношение?!

Если и было в моей жизни что-то вечное, что-то непродаваемое и непокупаемое, так это дружба с Костей. А Анжелы больше не стало. Как бывает, когда восхищаешься во время просмотра бесподобно интересным фильмом, но вдруг что-то там происходит, что полностью нарушает логику развития сюжета и не оправдывает твоих ожиданий. Нужно было сразу признать то, что сводная сестра никогда не сможет стать родной, быть может, тогда бы не было так больно.

Миновав несколько кварталов, парков, заполненными нетрезвыми одиннадцатиклассниками, отмечающих сдачу первого экзамена, я быстро добралась до театра, спешно взбежала по лестнице, оказавшись у двери в нашу студию, откуда ещё с первого этажа доносился гогот парней и замысловатый гитарный перебор – именно то, чего мне так не хватало.

– О, какие люди! – воскликнул Макс, попивая что-то из своего огромного желтого бокала с отколотым краешком. – Карина собственной персоной! Ты мимоходом или надолго?

– Макс, привет, я тоже очень рада тебя видеть, – улыбнулась я, повесив на крючок свою коричневую сумку на длинном ремешке и темно-зеленый жакет, всученный мне тётей Надей на случай "если вдруг ночью похолодает". – И всем вам, ребят, тоже привет! Простите, что так давно не приходила, – добавила я в сторону Кости, Антона и Игоря, которые уже увлеченно наигрывали новую тему.

– Да брось, как будто мы такие толстокожие и не понимаем, – тепло протянул Игорь, не переставая играть. – Так что давай без всех этих объяснений, мы всегда тебе рады.

– Тем более, кажется, ты с чем-то вкусненьким, – заметил Костя с улыбкой, кивнув на небольшой пакет, в котором просвечивал продуктовый контейнер с оранжевой крышкой.

– А это от тёти Нади пироженки! Сама не пробовала, но на вид безумно вкусные. Ставлю чайник?

– О, конечно! Нам как раз чего-то такого не доставало!

– Ребят, а что это за мотив? У нас новая песня? – сгорая от любопытства, не выдержала я. – Вы что-то написали во время моего отсутствия?

– Чистая импровизация, – невозмутимо ответил за всех Антон. – Не хватает твоего слова. Ну, и слов в целом – текст ещё сыроват.

– Сыграете мне?

– Только при одном условии: сначала пьем чай с пирожными, – пропел Костя, снимая через левое плечо гитару. – И ты рассказываешь нам о том, как прошёл экзамен.

– Мы тут извелись все от волнения за тебя, – добавил Макс, придвинув свой стул ближе к стене, освобождая мне место. – Не позвонила, не сообщила даже.

– Да что тут рассказывать...мы такие тесты уже сотню раз писали. К счастью, мне ко всему этому ещё и сочинение досталось по той проблеме, которую недавно разбирали на одном из последних уроков – проблема отцов и детей – то, что я и хотела. Поэтому...ничего интересного, ребят – одна суматоха да тревога ложная, страшно ничуть не было.

– Ну молодчина! Зря мы волновались, выходит, – с энтузиазмом заговорил Игорь. – Узнаю в этом Карину.

– А как Анжела? Тоже со всем справилась? – добавил Костя, присаживаясь за стол. – Кстати, чего она не пришла? Отметили бы немного за чаем.

– Кость, не знаю я, что там с Анжелой, если интересно, позвоните ей.

– В смысле? Что-то случилось?

– Ничего не случилось, почему обязательно должно было что-то случиться?! – я видела, как ребята непонимающе переглянулись, видела написанное на их лицах недоумение, понимала, что поступаю некрасиво, что не должна давать воли своему негативу и срываться на парнях – они были ни в чем не виноваты, но...упоминание об Анжеле вновь разожгло во мне притухший огонь, с которым я была не в силах совладеть. – Давайте уже о чём-нибудь другом.

– Я вижу, что-то разладилось? – произнес Антон, не отрывая от меня глаз. – Не поделили чего?

– Антон, я же попросила! Если человеку не хочется говорить о чём-то, по-моему, не нужно на него давить, разве нет?

– Как скажешь, – пожал он плечами, ничего более не добавив.

Мне было жутко стыдно за свою вспыльчивость, за несправедливые нападки на парней, желавших всего лишь выяснить причину моей агрессии, но замять этот небольшой конфликт не получилось даже после чая с вкуснейшими пирожными тёти Нади, даже после исполнения нескольких песен, во время которых мы вроде и шутили, и перебрасывались какими-то мнениями, фразами, даже после того, как я извинилась – так и прошла вся репетиция: напряженно, с неприятным осадком, оставленным только мною. Как я мечтала всё исправить, перемотать нашу встречу на начало и заново её пережить. Хотела получить от репетиции удовольствие, хотела расслабиться и забыться музыкой, общением, теплом ребят, но сделала только хуже. Причем как себе, так и им.

– Как хочется порой всё бросить и мотнуть куда-нибудь в неизвестном направлении, – протянул Макс, когда мы всей нашей компанией наслаждались прохладой майского вечера за банками "Пепси" и фисташковым мороженым. – Достали все эти навязанные обязательства, учёба, этот город.

– Знаешь, по-моему, из всех присутствующих ты единственный человек, который может себе это позволить, – рассмеялся Антон, вытерев губы. – В чем проблема?

– Если бы её не было, я бы давно уже так и поступил. Конечно же, я могу уехать, бросить группу, но где вы ещё найдете такого охрененного барабанщика?

– Смотрите-ка! Самолюбие заговорило! – подхватил смех Игорь. – Теперь всегда на концерте буду припоминать тебе эти слова.

– Да, может, меня уже и не будет с вами на концертах...не мечтайте так особо!

– Кого не будет, так это Карины, – добавил Антон, вольно или невольно вызвав всеобщее молчание.