Текст книги "Невесомость (СИ) "

Автор книги: Екатерина Кузнецова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 40 страниц)

– Как думаете, Кирилл будет танцевать? – спросила нас Вика, выходя из-за дверей школы.

– Вик, нужно было самой и спросить у него, – улыбнулась Карина нашей подруге, расстегивая своё бежевое короткое пальто. – Так хорошо сегодня! Хотя бы весной пахнет.

– Я сегодня предусмотрительно оделась, -улыбнулась Вика, указав на свою черную кожаную косуху. – Но сегодня ещё прохладно, а с завтрашнего дня вообще обещают больше десяти градусов.

– Этим прогнозам верить – как к бабке ходить. Но посмотрим, чем черт не шутит.

– Анжел, а ты с кем хочешь танцевать? – вернулась Вика к разговору о вальсе, заинтригованно улыбнувшись. – Я слышала сегодня, что Егор хочет предложить тебе свою кандидатуру.

– Что? – ошарашено протянула я, ни одной своей клеточкой не желая того, о чём услышала. – Я вообще не хочу танцевать, девчат. Надеюсь Егор поймет это и не станет подходить ко мне со своим предложением.

– Да ладно тебе, Анжел, – рассмеялась Карина. – Ну если ты даже не хочешь с ним танцевать, то будешь танцевать с кем-нибудь другим. Когда у тебя ещё будет такая возможность познать на себе вальс? Не отказывайся.

– Карин, я правда не хочу. Тем более я уже так отвыкла выступать на публику, боюсь, что своим участием только всё испорчу.

– Перестань, я в это не верю.

– И, Анжел, все будут жутко волноваться, – вмешалась Вика. – Я тоже не люблю публичные выступления, поэтому и мне до жути страшно, но просто хочется попробовать то, чего я никогда не делала.

– Нет-нет-нет, – подмигнула ей по-дружески Карина. – Тебе хочется танцевать вальс по другой причине.

– Ну да, – смутилась Вика с улыбкой. – Я хочу танцевать из-за Кирилла, но это только одна из причин.

Мы с Кариной рассмеялись, глядя, как загорелись глаза Вики при упоминании о Кирилле.

– Ещё издеваются! – воскликнула она, рассмеявшись вместе с нами. – Посмотрела бы я на вас, будь вы на моём месте.

– Мы ведь любя, – стиснула её в объятиях Карина.

После нескольких попыток попрощаться мы всё же сделали это и направились по домам.

– Карин, ну что, ты не передумала сходить сегодня к Косте? – спросила осторожно я, отдаляясь от школы.

– Кажется, не передумала, – улыбнулась она, пожав плечами. – Он звонил мне вчера несколько раз, а я не брала трубку, Анжел. Не знаю, о чем говорить с ним по телефону. Лучше всё решить при встрече.

– Он, наверное, волнуется. Я бы на твоем месте позвонила ему и просто сказала, что у тебя всё хорошо, и что ты собираешься зайти к нему сегодня.

– Думаешь, стоит? – спросила она с сомнением в голосе. – Хотя, да, ты права... Игнорировать – это слишком жестоко с моей стороны, тем более я и сама до безумия хочу услышать его.

– Тогда звони прямо сейчас!

– Ладно-ладно... – сдалась Карина, однако, спустя минуту, печально, с неприкрытым волнением в голосе добавила. – Он что-то не отвечает. Может, обиделся?

– Костя ведь сейчас должен быть на работе? Скорее всего, просто занят. Он обязательно перезвонит.

Так и произошло. Ребята договорились, что Костя будет ждать Карину после шести вечера, и без лишних слов они быстро попрощались, поскольку у него был наплыв покупателей, и совсем не было свободной минуты. Однако для Карины это вышло только на руку, потому что, как она выразилась, не пришлось объяснять, почему она не хотела разговаривать с ним.

Ближе к вечеру Карина, как и обещала, начала собираться к своему другу.

Нельзя было не заметить, как она нервничала, металась из комнаты в комнату, не находя себе места. Несколько раз переодевалась, помыла голову, красиво уложив волосы, а потом непонятно почему собрала волосы в хвост, сменила джинсовую расклешенную юбку с высокой талией и черные колготки на простые джинсы и, попрощавшись со всеми, ушла из дома.

(Карина)

По пути к Косте я всё думала, о чём же мне с ним говорить, как исправить ту неловкую ситуацию, как вернуть всё на свои места и снова без обиды и других неприятных чувств смотреть на своего лучшего и самого близкого друга. Но всё решилось само собой.

Поднимаясь по подъездной лестнице, я, к своему большому удивлению, столкнулась с мамой Кости. Она на ходу завязывала платок на голове, пытаясь собрать выбивавшиеся светлые волосы, и негромко всхлипывала. Её лицо было, как всегда, ухожено и красиво, но заплакано и крайне несчастно. Я испытала огромное беспокойство от того, что увидела. Эта женщина, которая когда-то, до переезда Кости из родительского дома, частенько кормила меня ужинами и советовала, как лучше краситься и одеваться, чтобы не быть навязчивой, казалось, в мгновение постарела на несколько лет.

– Здравствуйте, тёть Ань, – поздоровалась я, не в силах скрыть своей растерянности и удивления, но всё же стараясь выдавить из себя улыбку.

– Ой, Кариночка! Здравствуй! – произнесла она, явно удивившись столь нежданной встрече. – Как мы давно не виделись с тобой, – добавила она, вытерев слёзы. – У тебя всё хорошо?

– Да, хорошо, а у вас что-то случилось? Что-то с Костей?

– Нет-нет, с ним всё в порядке. Ладно, мне нужно бежать, – натянуто улыбнулась она. – Удачи тебе!

– До свидания, – прошептала я, провожая взглядом эту всегда сильную, но в тот момент казавшуюся беззащитной женщину в красном, приталенном пальто.

Позвонив в звонок и увидев на пороге Костю, я испытала огромное облегчение и успокоение.

– Что у вас произошло? Я видела твою маму, она выглядела очень расстроенной. Что-то случилось с твоим отцом?

– Они разводятся, – невозмутимо ответил Костя, дав мне войти, и ни с того ни с сего крепко прижал к своей широкой, теплой груди.

В то мгновение все обиды, все воспоминания о неудавшемся вечере субботы словно водой смыло. Я ощущала дыхание Кости, тепло его тела, до боли родной и приятный запах, голос, и казалось, что в те минуты мне ничего больше было не нужно для счастья. Внезапно выросшая между ними стена была сломлена, и Костя снова стал для меня тем самым близким и самым родным человеком.

– Почему ты не отвечала на мои звонки? Я очень волновался, – мягко произнес он, не выпуская меня из объятий. – Я тебя чем-то обидел?

– Кость, я потом тебе объясню, всё хорошо. Сейчас важнее то, что произошло в вашей семье.

– Произошло то, что уже должно было произойти, Карин, – сказал Костя, дав мне возможность раздеться. – Я ни капли не удивлён случившемуся.

– Но ведь должен же был быть какой-то повод, что-то веское, что толкнуло на такой шаг твоих родителей.

– Отец. Он всегда давал маме поводы на это, но теперь она просто не выдержала. Я никогда не понимал их и не хочу понять. Представляешь, – начал он, облокотившись на стену, пока я разувалась. – Сейчас мама пришла ко мне выяснять, давно ли я знаю про двойную жизнь отца.

– А что ты ответил? Ты рассказал ей?

– Карин, я сказал правду, потому что молчать больше не могу, – с эмоциями произнес Костя. – Я промолчал полтора года назад. Отец обещал, что сам всё расскажет маме, но он так и не сказал. Ты ведь знаешь, почему я тогда ушёл из дома.

– И из-за этого вы сейчас поссорились?

– Мы не поссорились, просто она наконец посмотрела на всё другими глазами. Может кофе, Карин? – добавил Костя, повесив моё пальто на крючок. – Давай?

Я согласно кивнула, и мы не торопясь прошли на кухню, где на столе осталось два недопитых бокала с не успевшим ещё остыть чаем. Глядя на эту одинокую картину, я почувствовала, как к глазам подступили непрошенные слёзы. Стало необъяснимо жутко.

– Кость, может быть, тебе не нужно было всё рассказывать? – спросила я, присев на стул у стены. – Ей бы не было так больно всё это перенести.

– Карин, я ничего не рассказывал ей. Она всегда старательно закрывала на глаза, – бросил Костя, поставив белый чайник с голубыми узорами на огонь. – Думаешь, мама ни о чём не догадывалась все эти годы? Его любовница бывала у нас дома, оставляя после себя то помаду, то пудру, но отец объяснял это тем, что это принадлежности его помощницы Иры, что она забегала оставить документы или какую-нибудь новую информацию по их делу. Мама всегда знала, что отец изменял ей, но на этот раз она просто стала тому свидетельницей.

– Она их застукала?

– Да, у отца в офисе, – кивнул Костя, присев на стул напротив своей подруги. – И эта оказалась не Ира, а какая-то левая девушка.

Я с неприязнью четко представила эту картину. Дмитрий Олегович, отец Кости, никогда мне особенно не нравился. Он производил впечатление довольно интеллигентного, умного, уверенного в себе и успешного человека, но было в нём что-то такое, какое-то внутреннее ехидство, которое затмевало собой всё прочее. Отец Кости так же, как и папа, был адвокатом, но несмотря на общую профессиональную сферу, я всегда была уверена, что у наших с Костей родителей не могло быть ничего общего. Поэтому когда он полтора года назад рассказал о том, что видел своего отца с молодой девушкой, я ничуть не удивилась. Однако именно это стало причиной, по которой мой друг больше не мог жить дома.

– Кость, ты не жалеешь, что всё так вышло? – спросила я, спустя небольшую паузу, глядя в его замученные, уставшие глаза. – Ведь обратного пути у твоих родителей не будет.

– Карин, веришь или нет, но мне всё равно. Я давно дал себе слово не вмешиваться в их жизнь. Мне жалко маму только, и если смотреть с этой стороны, то я, наверное, даже рад, что всё так складывается.

– А они уже подали на развод?

– Пока ещё нет, но это ведь дело пяти минут.

– Ты не хочешь перед этим поговорить с отцом? – осторожно спросила я, заранее зная, каким будет ответ. – Может, возможно всё исправить, Кость? Ведь семья – это такое тонкое, такое невозвратное. Как ни крути, но твоя мама любит отца.

– Карин, мне не о чем говорить с ним, – ответил Костя, выключив вскипевший чайник. – Я дал ему возможность всё исправить, но он ничего не понял. И уже никогда не поймёт. Если бы ему была дорога семья, разве он не поступил бы по-другому ещё тогда? И любя он маму, стал бы вести двойную жизнь?

Я кивнула, понимая, что всё, что сказал Костя, было абсолютной истиной.

Мы заварили кофе со сливками и, взяв бокалы, направились в гостиную.

Там, как и всегда, царил творческий беспорядок: на столике устроились завязанные в узел струны, на диване стояла акустическая гитара Кости и исчерканные нотами листы, а на спинке стула висело несколько мужских футболок.

– Вот оно – настоящее холостяцкое жилье, – улыбнулась я, поставив кофе на столик. – Кость, а где Антон с Игорем?

– Антон хотел сегодня остаться ночевать у родителей, а Игорь ещё на работе, – оживившись, ответил он, освободив диван. – Так, ну а теперь можно падать.

Я видела, что несмотря на то, что Костя уверял меня в том, что его не интересовала дальнейшая судьба семьи, он был очень опустошен и подавлен произошедшим. Редко когда можно было застать этого улыбчивого, позитивного и светлого парня в таком упадническом состоянии, но в тот день я сквозь боль смотрела на своего друга. Развод родителей – это очень важный шаг. Это новая страница в жизнях нескольких людей. Хотя Костя и не жил с родителями уже довольно долго и практически не вмешивался в их отношения, он понимал, что если они разведутся, то абсолютно всё изменится. И больше всего парень переживал за свою маму. Для него уход отца из семьи не был бы так чувствителен, поскольку он давно ощущал, что они с отцом потеряли связь, но Анна Юрьевна, Костя знал это, будет с трудом переживать разрыв.

– Кость, можешь не отрицать, – начала я, сев полубоком к Косте и положив голову на мягкую спинку дивана. – Я вижу, что ты переживаешь из-за этого.

Он долго ничего не говорил, просто смотрел куда-то в сторону и что-то негромко напевал себе.

– Не переживаю. Мне просто жаль, что наша когда-то дружная и любящая семья в один миг дала трещину. Я вспоминаю детство, вспоминаю, каким был отец, как мы все вместе постоянно путешествовали, проводили много времени вместе...а потом представляю настоящее и понимаю, что то счастливое время никогда уже не вернется. Это навсегда утеряно. Родители изменились, интересы стали другими, и сейчас настала эта решающая точка, когда всё окончательно доламывается. И мне, – я видела, что Косте давались эти слова с огромным трудом. – Очень больно осознавать, что годы способны так всё в корне изменить.

– Если бы твой отец понял свою вину, если бы родители захотели начать всё с самого начала при условии неповторения прежних ошибок, ты бы хотел этого? – мягко спросила я, не отводя глаз от Кости.

– Я знаю, что это невозможно, Карин.

– Но всё же?

– Отец не изменится. У него давно карьера стала на первом месте, а семья дополнением к его высокому положению. Одно я знаю точно, что никогда не допущу, чтоб в моей собственной семье когда-нибудь случилось подобное. Никогда не изменю своей жене.

– Кость, – тепло улыбнулась я, с нежностью обняв его. – Я знаю. Ты не такой. Твоим детям и жене очень повезёт с отцом и мужем.

– А ты бы могла представить, что у нас с тобой будет одна семья? – спросил он внезапно. Я ощущала нежное, согревающее дыхание на своей шее, мужскую близость и невольные мурашки, бегавшие по всему телу. Этот вопрос застал меня врасплох.

– Одна семья? – переспросила я медленно, продолжая обнимать Костю и чувствовать свежий аромат, исходивший от его тела и темных каштановых волос. – Кость, думаешь из меня получится хорошая жена?

– Ты ещё спрашиваешь? – произнес он с улыбкой, выпустив меня из объятий. – Даже не сомневайся в этом. Ты будешь женой-мечтой любого парня.

– Всё шутишь? – рассмеявшись, несильно пихнула я его в плечо.

– Я вполне серьёзно. Хочешь, приведу аргументы?

– Ну, давай.

–Ты готовишь лучше любого повара, тебе не занимать хозяйственности и заботы о своих близких, ты очень чистоплотна и аккуратна, безумно женственна и тепла, а ещё...

– Что же? – осторожно и заинтригованно спросила я, опасаясь Костиного взгляда.

– Ты невозможна нежна и сексуальна, – медленно прошептал он.

– Ко-ость! – протянула я, прыснув от смеха и за секунду залившись багряной краской. – Вот это поворот. Такого мне ещё никто не говорил!

– И даже не вздумай отрицать этот факт.

– Наш разговор набирает другие обороты. Так, давай вернемся к разговору о семье, – произнесла я, успокоившись. – Сколько бы ты хотел иметь детей?

– Ну, – улыбнулся он мечтательно. – Я всегда мечтал о большой семье, поэтому хочу, как минимум, троих: одну девочку и двух мальчиков. А ты?

– А мне всегда хотелось двух девочек – близняшек, – призналась я, ощущая, как по всему телу воцарялось спокойствие и тепло. – Я и сама всегда мечтала о сестре, как две капли воды похожей на меня, чтобы мы всё-всё-всё время проводили вместе, и всегда представляла, что её бы звали Мариной.

– Это было бы не очень хорошо, – рассмеялся Костя. – Если бы у тебя была сестра– близняшка, то в детстве ты бы вряд ли начала дружить со мной.

– А вдруг бы мы дружили втроем? Мы бы всегда разыгрывали тебя, меняясь ролями, как в американских фильмах.

– О да! Я благодарен Богу за то, что он не послал тебе сестру-близняшку, Карин! Анжела – вот самый идеальный вариант.

– Это точно, -кивнула я с улыбкой, вспомнив об этой потрясающе милой девушке. – Она мне намного ближе родной сестры. Скажи ведь здорово, что нас так свела судьба?

– Конечно, – протянул Костя с нежностью и умиротворением в голосе. – Я несказанно счастлив за вас.

– Кость, прости, – поняв, что затронула больную тему, с чувством вины произнесла я. – Я не к этому вела.

– Карин, перестань, всё хорошо. Я действительно очень счастлив за вашу семью, а моя – это вообще другой разговор.

– Кстати, ты не голоден? Не хочешь перекусить чего-нибудь? – решила я перевести разговор на актуальную для студента тему. – Хочешь, я приготовлю какой-нибудь салатик?

– Было бы неплохо, – обрадовался он. – Там есть кукуруза консервированная, горошек, крабовое мясо, огурцы, перец и несколько помидор, так что, как минимум, два салата на выбор у нас уже есть.

– А какой ты желаешь более?

– Давай крабовый? Вроде традиционно, но вкусно. Майонез и яйца тоже в холодильнике.

– Хорошо, – пропела я с энтузиазмом, ловко поднявшись с дивана и оттянув джинсы с коленок. – Дай мне минут пятнадцать. Пока можешь посмотреть телевизор или ещё чего-нибудь поделать.

– Ты правда не против, если я подожду в зале? – я видела, что Костя был очень уставшим и расслабленным, поэтому не хотелось тормошить его и вести с собой на кухню.

– Всё, не волнуйся насчет этого, я быстро приготовлю и вернусь к тебе.

К тому моменту, когда я закончила с салатом и с радостными эмоциями направилась к другу с двумя небольшими порциями в глубоких желтых блюдечках, то застала его уснувшего на диване. Растянувшись на боку, Костя сладко посапывал, подложив под голову небольшую, плюшевую подушку. По телевизору шёл какой-то документальный фильм про атомы, а на фоне играла крайне успокаивающая музыка. "Неужели это настолько скучно?" – тепло улыбнувшись, подумала я, глядя на Костю, и, решив не будить его, отнесла салат обратно на кухню, затем вернулась в зал, аккуратно выключила гудящий телевизор и поменяла внешний свет на приглушенное освещение настольной лампы. В квартире стало необычайно тихо, но в этом появлялась особая прелесть.

Достав из шкафа большое теплое одеяло на пуху голубовато-желтых оттенков, я нежно укрыла своего лучшего друга, стараясь не делать резких движений. Во всём этом было что-то таинственное, что-то необъяснимо прекрасное и трогательное. Присев на соседний диван, я с теплом на сердце подумала о том, как же всё оказалось просто. Ещё несколько часов назад я волновалась о том, как мы с Костей будем разговаривать, как я расскажу ему о своих переживаниях за последние дни, но стоило только увидеть этого парня, как все мои обиды поменяли свой характер и ушли на задний план, в тот деревянный старый ящик, где всё теряет своё значение. Я с трепетом в груди смотрела на Костю и понимала, как было бы невыносимо больно потерять его. В тот день я так и не смогла для себя ничего решить, что касалось наших отношений, но в одном убедилась раз и навсегда – Костя был моим вторым "я", моей душой, неотделимой частью всей моей сущности, всей жизни. Он являлся самым дорогим мне человеком, без которого я уже не могла представить себя.

Было очень жаль его. Костя никогда не жаловался на семейные проблемы, но я знала, что он всегда, хоть и не говорил, но довольно сильно и глубоко переживал их. Особенно теперь, когда его родители решили развестись. Не мне судить этих людей, говорить, правильно ли или нет они поступали, но всё, чего хотелось – это чтобы Костя был счастлив.

Я застегивала своё пальто в прихожей, когда открылась входная дверь, и на пороге появился Игорь в красной кожаной куртке. Он был удивлен, но, судя по всему, очень рад моему приходу.

– Карина! Привет, а ты чего, уже уходишь? Время-то ещё детское.

– Привет, Игорь! – улыбнулась я, искренне обрадовавшись этой случайной встрече. – Да мы с Костей сидели разговаривали, я ушла салат готовить, а он уснул. Слушай, только не буди его, хорошо? Он очень устал за сегодня и потом сам вам всё объяснит.

– У него что-то произошло? – с участием спросил Игорь. – Вы не поссорились?

– Нет, а из-за чего нам ссориться? Всё нормально, просто у него в семье снова проблемы. Но об этом вам лучше поговорить с Костей лично. Кстати, Игорь, салат получился очень даже ничего, поэтому не дайте ему закиснуть, хорошо?

– Карин, обижаешь, – улыбнулся парень, разувшись. – Спасибо тебе за заботу. И ещё кое-что... – начал он нерешительно. – Прости нас за субботу. Не нужно было позволять Юле и Насте оставаться вместе с нами. Я видел, как тебе было неприятно то, что происходило в студии. Не держи обиды, хорошо?

– Игорь, да я уже и забыла об этом, – растянулась я в улыбке, готовясь к выходу. – Я правда ни на кого не обижаюсь, всё хорошо.

– Честно?

– Честно! Всё, я побежала. Завтра увидимся на репетиции.

– Хорошо, – успокоился он, придерживая за мной дверь. – Спокойной ночи заранее! И привет Анжеле передавай, Карин. Скажи, что мы скучаем.

– Обязательно скажу! Антону тоже от меня привет. Всё, до завтра!

– До встречи!

10 глава

День Х

(Анжела)

20 апреля

Этот день, в который была запланирована наша поездка на московский фестиваль, мы с Кариной ждали с нетерпением и неописуемым трепетом в груди. Ещё проснувшись утром раньше будильника, я вдруг ощутила приятную дрожь в преддверии чего-то волшебного и незабываемого. Дальняя дорога в компании одноклассников и «Illusion», целая ночь рока и адреналина, море людей – охватывали неугасаемые эмоции при мысли об этом. В моей жизни ещё никогда не было ничего подобного, и поэтому я сгорала от ожидания, словно от игривого огня, поглощавшего всё мое сознание и тело. Карина проснулась в таком же оживленном состоянии, но невооруженным взглядом было видно, как её то и дело бросало в панику. Она всё утро напевала свои песни, несколько раз сбивалась и начинала жутко волноваться, что от страха перед огромной публикой забудет текст, но я знала, что этому точно не бывать. Знала, что выступление Карининой группы окажется самым зажигательным и проникновенным.

Перед тем, как пойти в школу, мы несколько минут слушали наставления родителей о том, чтобы обязательно зашли после уроков в магазин и купили еды в дорогу, чтобы были как можно аккуратнее и держались вместе, просили не связываться с подозрительными компаниями и очень часто звонить им и оповещать о том, как у нас обстоят дела. Дядя Паша держался более спокойно, поскольку он знал, что Карине близка такая насыщенная жизнь, и тем более он был уверен в Косте, знал, что может доверить ему нас, но мама... Она так волновалась, так паниковала и не находила себе места, что нам пришлось втроем успокаивать её и убеждать, что ничего плохого не произойдет. Конечно, я понимала мамины чувства. Ведь я никогда никуда не ездила в компании друзей, никогда не бывала на таких больших концертах, поэтому происходящие перемены в моей жизни были для неё непривычны. Хотя не намного непривычнее, чем для меня.

Ещё с вечера накануне мы приготовили с Кариной то, что оденем в поездку, поэтому моя белая футболка с черепом, любимые черные джинсы и черный удлиненный пиджак, выстиранные и выглаженные, аккуратно висели на вешалке и ждали своего часа. До выхода из дома оставалось ещё немного времени, поэтому Карина накрутила мне некрупные кудри, затем расчесала их, сделала пробор на одну сторону, и когда я увидела своё отражение в зеркале, то моему восторгу и шоку одновременно не было предела. Волосы лежали красивыми волнистыми локонами и казались ещё гуще, чем были. В тот момент я увидела в себе женственную сторону, отчего на мгновение стало не по себе. А представив, что в таком виде нужно было идти на уроки, я вообще жутко испугалась, но моя сестра заверила, что в небольших переменах нет ничего плохого.

К моим опасениями, моя новая прическа не осталась не замеченной, и от этого я была готова выпрыгнуть из собственной кожи. Девчонки сделали пару комплиментов, но самое страшное состояло в другом.

– Тебе правда очень идет такой образ, – с улыбкой и интересом просиял Денис, глядя на меня своими проникновенными зелеными глазами. Я не привыкла к комплиментам, они вызывали в моей душе очень смятенные чувства между стыдом и ощущением повышенного внимания, а слышать такое от Дениса было вдвойне неловко. – Напоминаешь какое-то сказочное существо.

– Денис, лучше расскажи, как прошла вчера свадьба, – произнесла я, стараясь поскорее закончить этот не любимый мною момент.

При упоминании о свадьбе мой одноклассник слегка расслабился, но продолжал улыбаться.

– Это была лучшая свадьба, на которой мне удалось побывать, – с радостными эмоциями заявил он. – Лиза с Мишей безумная пара. Быстро ввели в свою атмосферу, и я действительно получал удовольствие, снимая их. Да и родственники оказались вполне адекватными даже к окончанию свадьбы, разве что мамы, – он рассмеялся при упоминании об этом, – вели себя немного развязно.

Я была невероятно счастлива, услышав всё это, ведь до последнего опасалась, что ему не понравится такое мероприятие, а уж тем более снимать его и весь день находиться с чужими людьми.

– Значит, ты не жалеешь, что согласился?

– Ни сколько, спасибо тебе, – уверил он меня с какими-то новыми нотками в голосе. – Этот день очень многое дал мне понять. И я безмерно рад, что вернулся к своему прежнему занятию.

– За это спасибо Лизе, я рада, что она доверилась мне.

– Кстати, я сначала так удивился при виде её, она выглядит лет на двадцать, но никак не на двадцать семь. Сложно представить её репетитором, она больше похожа на студентку.

– С этим согласна, – кивнула я, с теплом думая о своей учительнице. – Но такой юношеский вид не лишает её огромного опыта и литературных знаний. Денис, а пришлешь мне фотографии со свадьбы? Хотя бы некоторые?

– Ну, думаю, тебе будет проще посмотреть у Лизы весь альбом, когда она распечатает их, – подмигнул он мне и, увидев блики разочарования на моём лице, тут же добавил. – Так уж и быть. Но сначала отретуширую.

Наш разговор пришлось прервать, поскольку прозвенел звонок на первый урок. Урок нелюбимой алгебры.

На перемене мы остались сидеть в том же просторном кабинете с геометрическими телами в шкафах и стенде с таблицей квадратов и тригонометрических формул, так как вторым уроком по расписанию шла ещё одна алгебра.

– Ребят, ну что, готовы к сегодняшней поездке? – спросил Андрей, обращаясь к тем, кто едет. – Карин, едем с боевым духом?

– Ещё с каким, – протянула моя сестра, расчесывая свои длинные рыжие волосы. – У меня такое чувство, что я никогда прежде не выступала на сцене, так всё трясется внутри при мысли об этом фестивале.

– Да брось, ты чего! – вмешался Артем. – Вы офигенно выступите. Мы ведь не раз были на ваших концертах и видели ваш уровень.

– К тому же я слушала другие группы из списка участников, и меня, честно, мало какие впечатлили, – добавила Саша, присев на край их с Андреем парты и положив одну ногу на другую. – Они все какие-то однотипные, вы на их фоне очень отличаетесь.

– Народ, а вы из еды что-нибудь будете брать в дорогу? – вмешался в эту дискуссию Никита. – Я вот думаю, ехать-то не очень долго, может не обязательно?

– Нашёл, у кого спрашивать, – рассмеялся Андрей. – Лучше задай этот вопрос своему желудку, Некит.

– Он у меня молчаливый, – произнес наш одноклассник, по-дружески бросив в Андрея скомканный листок бумаги.

– Ну, мы собираемся взять пару гамбургеров и воды, – несильно толкнув друга в сторону, сказала с улыбкой Саша, бросив обратно комок бумаги Никите.

– Я вообще не планировал с собой ничего брать, – вмешался Артём. – Можно перед отъездом перекусить дома, а в Москве после концерта взять в "Макдаке" что-нибудь горячее.

– Не факт, что там где-нибудь поблизости будет "Макдак", Артём. С собой надёжнее, – пожала плечами моя сестра.

– Да, мне тоже кажется, что лучше сразу с собой взять, не пешком ведь идём, – вступил в дискуссию Кирилл. – Особенно девушкам.

– Боже, – рассмеялась Оксана, вмешавшись в разговор, который её совершенно не интересовал. – Такое чувство, что вы сутки будете ехать. Тут до Москвы-то два часа езды. А ночью вы вообще спать будете на обратном пути, там вряд ли есть захочется.

– Слушай, Оксан, вот кого-кого, но тебя это вообще не должно волновать, – резко отрезала Саша. – Мы в твои дела не лезем, не лезь и ты в наши.

– Ох, какие великие дела!

– Ребят, у меня запара, – зайдя в класс, обратился ко всем Дима. – Сейчас маман позвонила, сказала отца в больницу кладут, она едет с ним и останется там до утра, а меня запрягли с младшим братом сидеть. Так что я не еду.

– Может, брата с собой взять? – на полном серьёзе спросил Андрей после секундного молчания.

– Вот за это меня вообще повесят и живого места на мне не оставят, – улыбнулся Дима печально. – Так обидно. Ребят, кто-нибудь, может, хочет поехать вместо меня?

На несколько секунд в классе повисло напряжение и мертвенная тишина, затем я услышала ставший таким родным и близким мне голос. Когда я осознала суть сказанного, с трудом усидела на месте.

– Я бы поехал, если никто не против, – произнес негромко Денис, обратив на себя шокированные глаза всех одноклассников, даже тех, кто не собирался никуда ехать. Я видела, как ему было тяжело при этом. Видела его робость, смущение. Неловкость. А ещё...ещё открытость.

– Без проблем, – ответил Андрей, в недоумении, переждав паузу. – Это так неожиданно.

– Что касается денег, Дим, то я отдам за дорогу свою часть, – продолжил Денис, стараясь не обращать внимание на удивление одноклассников, хотя я была удивлена не меньше остальных, однако желая не смущать своего соседа, смотрела прямо на свои тощие руки.

– Да, конечно, – кивнул он, как ни в чем не бывало.

В тот момент я подняла глаза и поймала взгляд Карины, устремленный на Дениса, взгляд, который вызвал у меня некое беспокойство и непонимание. Помимо удивления, в этом взгляде было что-то ещё, что-то такое, чего я раньше не замечала. Она смотрела на Дениса так, словно хорошо его знала.

– Я очень рада, что ты едешь вместе с нами, – произнесла я, посмотрев на своего соседа и искренне улыбнувшись, когда все осознали произошедшее и соблюдая приличия, вернулись к своим делам и разговорам. "Очень рада" – это было мягко сказано, на самом деле я ликовала и была потрясена таким поворотом событий.

– Это всё благодаря тебе, Анжел. Хотя, я ещё сам не осознал до конца, что сейчас произошло.

– Ты в любом случае не пожалеешь о своём решении. Я обещаю.

Моя неадекватная реакция на этого загадочного, такого светлого, но отрешенного от всех парня продолжала пугать. Рядом с ним я абсолютно себя не контролировала.

– Во сколько отъезжает автобус? Я ведь успею ещё забежать домой? – внезапно спросил Денис, ловя мой взгляд.

Собравшись с духом и пытаясь придать своему выражению лица как можно более спокойный и непоколебимый вид, я снова повернулась к нему.

– Конечно, успеешь. Автобус отъезжает в четыре, поэтому желательно уже без десяти быть на автовокзале.

– Слушай, а дай мне свой номер на всякий случай, Анжел. Или подожди, у тебя ведь есть мой? Сделай мне дозвон сейчас.

Я кивнула и, взяв в руки свой черный рюкзак, висевший на спинке стула, принялась искать в нём телефон. Номер Дениса я намеренно не стала удалять. Почему? На этот вопрос я не знала ответа, но что-то подсказывало, что не стоило этого делать. И, видимо, оказалась права.

– Всё, сохранил, – бросил он через несколько секунд. – Если что, я позвоню тебе, хорошо?

– Конечно, – сконфуженно сглотнула я, представив, что придется говорить с Денисом по телефону.

После уроков мы ещё раз обговорили с ребятами все детали поездки, сошлись на том, что всё-таки нужно всем взять что-то перекусить в дорогу и в который раз условились встретиться на автовокзале всем составом. Времени у нас было предостаточно, поэтому, простившись с одноклассниками, мы с Кариной и Викой втроем забежали в супермаркет за разными вкусностями. Вика заранее взяла с собой всё необходимое в дорогу, и после покупки йогуртов, круасан, шоколадок и холодного чая в бутылках мы все вместе направились к нам домой.