Текст книги "Невесомость (СИ) "
Автор книги: Екатерина Кузнецова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 40 страниц)
– Карин, ты ведь знаешь Оксану, нечего принимать её слова так близко к сердцу, – пыталась успокоить её Вика, когда мы опустились на скамейку в каком-то незнакомом дворе. – Такое поведение в её стиле, и я уже к этому привыкла.
– Мне просто обидно, что она сидела и так нагло, слепо поливала Дениса грязью. Она даже представления не имеет, через что ему пришлось пройти, – прошептала Карина с болью и горечью в голосе. – Нельзя так.
– Значит, тебе всё же известно, что случилось на самом деле? – с пониманием продолжала Вика тоном, лишенным и доли давления.
– Да, но это не моя тайна, Вик. Я очень вам с Анжелой доверяю, очень люблю, но не могу сказать.
– И не нужно, – обняла я Карину. – Мы всё понимаем, правда Вик?
– Конечно! Я не поверила ни единому услышанному слову. Денис не производит впечатление человека, который мог бы бросить свою девушку, зная, что она в положении. Да, он закрытый, – говорила Вика, – но не подлый.
– Я единственно только боюсь, как бы Оксана не растрезвонила эти сплетни кому-нибудь ещё. Если, не дай Бог, по классу пойдут слухи, Денис снова замкнется в себе, а он только-только начал открываться, – сглотнув, сказала Карина, глядя в сторону детской площадки, на которой под присмотром родителей играло несколько детишек. В этом я с ней была полностью согласна. Денис закрыл дверь мне, но если он закроется ото всех остальных, я никогда себе этого не смогу простить, думала я.
– Я поговорю с ней, может, в моей сестре ещё осталось что-то человеческое.
– Спасибо, – улыбнулась Карина, и в те секунды я то ли с грустью, то ли с радостью осознала то, что Денис был важен моей сестре так же, как и мне.
18 глава
Одна семья
(Карина)
15 мая
– Доброе утро, школоте! – раздался из трубки телефона теплый, до невозможности родной, веселый голос Кости. – Не отвлекаю, Карин?
– Привет, Кость, – улыбнулась я, зная, что он наверняка это почувствовал. Костя всегда был для меня спасательным жилетом, и тем утром его ранний звонок подействовал на меня лучше любого энергетика и антидепрессанта. – Мы тут как раз с Анжелой о тебе говорили.
– Мм, – заинтересованно протянул он. – О чём же?
– Скажу только при одном условии.
– Ой, начинается, – в голос рассмеялся Костя. – Женские штучки!
– Никакие не штучки, – запротестовала я. – Ну, как говорится, раз не хочешь, то...
– Сто-оп! Стоп! Стоп! Хочу. Что нужно сделать?
– Ничего особенного, просто прийти к нам сегодня вечером в гости, – ответила я, ощущая, как до невозможности сильно соскучилась по человеку, чей голос с детства пробуждал во мне чувство защищенности. – Ты не против?
– Карин... – мягко проговорил Костя, выждав паузу. – Конечно, приду. Ты прости, что всю неделю практически не давал о себе знать.
– Я всё понимаю, Кость, не извиняйся. Только пообещай, что больше не будешь так пропадать!
– Обещаю, – я не видела, но чувствовала, что его лицо озарилось светлой, искренней улыбкой. – Тем более, что я позакрывал свои долги в универе и теперь снова полностью свободен до сессии. Я уже умираю без репетиций.
– Это взаимно! У меня у самой ощущение полнейшей пустоты без музыки. И без вас, Кость. Но счастье, что есть Анжела.
– Именно, благодаря ей, я спокоен за тебя, когда не рядом, Карин. Кстати, большой Анжеле привет. Передай, что сегодня намечаются небольшие вечерние посиделки. Ну, это если вдруг она ещё не запланировала вечером никуда идти.
– Хорошо! – пообещала я, прислушиваясь к шагам в прихожей. – Кость, ну всё, мне нужно собираться, Анжела уже, кажется, обувается.
– А, конечно, школа – это святое, – проговорил он нежно, без доли иронии в голосе, с какой обычно говорят про школу. – Тогда до вечера, Карин! И ещё: постарайтесь много не кушать до ужина, хорошо? Вас ожидает небольшой сюрпрайзик.
– А вот это с удовольствием! – обрадовалась я, с нетерпением предвкушая вечер. – Всё, Кость, удачного тебе рабочего дня! Я побежала!
– До вечера!
Несколько минут общения с Костей – и всё, моё настроение достигало прежней планки, колеблясь между "я счастлива!" и "я до безумия счастлива!". Вот что такое настоящий друг. Так было всю жизнь. Костя – это мой свет. Это моя опора, защита, моя жизнь. Я не была бы тем человеком, коим являюсь, не встретив однажды темноволосого, взъерошенного мальчика, постоянно напевающего: "With the lights out, it's less dangerous! Here we are now, entertain us! I feel stupid and contagious! Here we are now, entertainus!". Теперь же этот мальчик вырос, исполнял свои собственные авторские песни, имел всё тот же творческий беспорядок на голове (но нужно заметить, что беспорядок этот безгранично ему шёл и придавал некого шарма и без того очень обаятельному Косте), но моё отношение к нему ничуть не изменилось. Я, как и тогда, будучи девятилетней девочкой, потерявшейся в событиях своей жизни, продолжала ценить и любить своего друга. Он был одним из немногих, кто знал мои слабые стороны. Кто видел меня видел меня в самые страшные минуты жизни. А ничто так не сближает людей, как вместе пережитое горе.
– А сегодня Костя придет вечером в гости! – пропела я, чувствуя, как эмоции радости били из меня мощнейшим потоком, и всё моё существо было не в силах этому противостоять. Эмоции – вот что являлось по жизни плюсом и минусом моего характера.
– Значит, он уладил свои дела в институте?! – радостно спросила Анжела, оторвавшись от завязывания шнурков на кедах. – Я очень за него рада!
– И я безумно рада, наконец, вернемся в прежнее русло!
– Косте удалось поднять тебе настроение, – заметила с теплом Анжела, что было бы бессмысленно оспаривать, и я понимала это. – Ты так засветилась, Карин, это дорогого стоит.
Тема наших отношений с Костей между мной и Анжелой после поездки на дачу стала закрытой. Однако я по-прежнему чувствовала себя неловко, когда слышала лишь какой-то незначительный на то намек.
– Просто мы давно с ним не виделись, и...что скрывать, мне очень не хватает его, – старалась я объяснить, ощущая легкий вкус улыбки на губах. – Как брата. Как друга, ничего личного, Анжел.
– Я понимаю, – легко улыбнувшись, кивнула она, вернувшись к голубым кедам, которые были один в один по цвету с её широковатой, однотонной футболкой, смотревшейся на хрупком теле очень изящно и женственно.
– Как думаешь, Анжел, – нерешительно начала я, обуваясь. Улыбка медленно растворялась вместе с тем, как мысли о Косте в моем сознании сменялись мыслями о другом человеке. – Вике удалось поговорить с Оксаной и убедить её?
– Очень хочется верить, что она всё поняла, но...думаю, та сцена не по-детски её задела. Сложно сейчас что-то говорить, пока не узнаем.
– Я ведь не перегнула палку?
– Вовсе нет! – оживленно возразила Анжела, и в то мгновение мне показалось, что в её карих, невыразимо красивых глазах мелькнули болезненные огоньки. – Просто я боюсь, что она может сделать всё назло.
– Хочется от всего сердца надеяться, что не станет. Я написала Вике перед сном, но она так до сих пор ничего не ответила, – вздохнула я, ощущая, как внутри что-то тревожно заныло. – Ладно! Постараемся верить, что Оксана способна на великодушные поступки и проявит понимание.
К счастью, наша вера себя оправдала.
Когда мы пришли с Анжелой в школу, Вика уже сидела за партой, и, подперев правой рукой со множеством браслетов на тонких серебряных цепочках подбородок, в довольно унылым, скучающем виде листала учебник по алгебре. В тот день нас ожидала контрольная работа, от результата которой, по словам Ларисы Юрьевны, должна была зависеть четвертная оценка. Но, по-моему, это совершенно бесполезная вещь за неделю до экзаменов, ведь вряд ли оценка за четверть способна как-то повлиять на наше поступление и дальнейшую жизнь. Даже если ты будешь знать её на отлично, иметь за все годы сплошные пятерки, но не переступишь баловый порог на ЕГЭ, будешь вынужден весь год ждать следующего шанса. Такая отныне система – аттестат – это всего лишь приложение к твоим балам.
Увидев нас, Вика заметно оживилась и растянулась в ослепительной, предвещающей что-то хорошее, улыбке.
– Анжела, подойди ко мне! – послышался внезапно холодный, твердый голос Ларисы Юрьевны из-за учительского стола, отчего мы невольно вздрогнули. Из-под очков в темной оправе её взгляд казался ещё более жестким и проницательным. Это был взгляд тяжелого, озлобленного и с долей надменности в характере человека. Никто в нашем классе не питал к этой преподавательнице теплых чувств, и, маловероятно, что, выпустившись из школы, кто-то из нас будет иметь о ней приятные воспоминания. С пониманием и сочувствием взглянув на свою сестру, которая в недоумении кивнула и нетвердым шагом, боясь нападок Ларисы Юрьевны, направилась прямо по классу, я стремительно прошла к своей парте.
– Привет! Кажется, я останусь без аттестата, – взмолилась Вика, указывая на учебник, раскрытый на теме "Дифференциальные уравнения".
– Привет! В таком случае, – улыбнулась я, присев на своё место. – Мы останемся вместе без аттестатов и, вместо Москвы, отправимся в путешествие автостопом.
– Ух, а это заманчивое предложение! – рассмеялась она. – Моя давняя, безумная мечта.
– Вик, не томи, – прошептала я в нетерпении. – Что там с Оксаной? Вы поговорили?
– Да, прости, что я тебе ночью не ответила – у меня просто ноль на балансе и номер заблокировали. В общем, она пообещала, что никому ничего не скажет. Вернее, она вообще не собиралась распространяться о той истории, а нам сказала так, просто по секрету и по ситуации.
– Серьёзно?! – мне словно дали глоток воды в состоянии глубочайшей жажды. – Слава Богу! Выходит, она не настолько стервозная, как я о ней думала.
– Ну, не торопись, стервозности в ней хватает, – возразила мне подруга, зная как никто другой свою сестру. – Хотя я, если честно, не ожидала от неё такого. Думала, она со злости вполне могла бы растрезвонить о том разговоре. Но, к счастью, остается просто ей поверить.
– Да уж, у меня будто камень с груди, – улыбнулась я в изумлении. – Всё-таки не так уж Оксана плоха, как я о ней вчера выразилась.
– Она заслужила те слова, Карин, и ты это прекрасно знаешь. Обидно только, что из-за неё весь наш вечер был испорчен – а с таким ведь воодушевлением начали альбомы.
– У нас ещё много будет таких вечеров. Но только на этот раз будем собираться у нас дома, чтоб подобное не повторилось. Идет?
– Идет! Только теперь, мне кажется, Оксана и сама не подойдет даже на пушечный выстрел к моей комнате, так что можно не бояться повтора истории. Слушай, а что там с Анжелой? – добавила она, глядя в сторону стола Ларисы Юрьевны, которая в эмоциях что-то растолковывала Анжеле. От вида этого зрелища мне стало от всего сердца жаль свою сестру – нотации от человека-тирана – это последнее, что можно пожелать родному и близкому человеку.
– Что-то случилось? – испытывая глубокое волнение за Анжелу, тут же спросила я, как только она в задумчивости подошла к нашей парте. – Это из-за оценок?
– Да, – озадаченно произнесла моя сестра с грустью в голосе. – Лариса Юрьевна говорит, что даже на тройку вытянуть меня не может, и если я не напишу эту контрольную на четыре, то серьёзные проблемы мне обеспечены.
– Так попроси Дениса помочь тебе, – как нечто само собой разумеющееся предложила Вика, в чем я была с ней полностью согласна. – Он ведь спец в алгебре, и вы с ним в хороших отношениях.
На что Анжела лишь смущенно пожала плечами.
– Вдруг он не придет сегодня.
– Он уже пришел, – мягко ответила Вика. – Лариса Юрьевна его просто к завучу зачем-то отправила.
– Вик, а что там с Оксаной? – с глубочайшим участием произнесла Анжела. Казалось, что об алгебре в тот момент она думала меньше всего.
– Всё уладилось, Анжел. Мы с ней поговорили, и можно не опасаться её языка.
– Шутишь?! – искренне изумившись, очень эмоционально улыбнулась она. – То есть она всё поняла?
– Как выяснилось, она совсем не собиралась никому ничего рассказывать, – с удовольствие ответила я за Вику, избавив её от повторного объяснения. – Так что я чувствую себя немного перед ней виноватой.
– Да уж, я ожидала от неё совсем другого, – призналась Анжела. – Это счастье, что всё так вышло. Я очень боялась последствий.
В эту минуту в класс вошла сама виновница нашего разговора, и не глядя в нашу сторону, прошла мимо к своей парте, сладко улыбаясь ребятам за приветствиями. Я испытала сильнейший укол совести, но при воспоминании язвительного тона, насмешки и грязного, жуткого рассказа Оксаны это наводнение тут же сменилось прежней антипатией. Была ли я перед ней виновата? Я осознавала, что мои обвинения в её адрес были не совсем справедливыми, но ведь всё, что было сказано тем вечером, было сказано по ситуации. А ситуация складывалась таким образом, что Викина сестра просто оклеветала Дениса. И пусть, что, возможно, неосознанно, но всё же оклеветала. Этим размышлением я себя оправдывала, но в глубине души красный маячок продолжал мигать, то затмевая, то разгораясь с новой силой.
Как бы там ни было, самое страшное оставалось позади... И только это было важно.
Контрольная, на счастье, оказалась не такой страшной, как нам её расписывали, и прошла довольно благополучно, что никак не могло не порадовать и не придать бодрости и хорошего настроения на весь день, отчего все последующие уроки промчались стремительно и очень легко. Что биология с её задачами по генетике, что физика с её электромагнитными волнами, что нудная геометрия, что обж, которые в редкостный раз бывают интересными и не вгоняющими в сон. Есть такие уроки, которые пережить есть настоящая наука, и, по-моему, обж относятся именно к такой группе. Репетиции в тот день мы с ребятами не планировали, поэтому после звонка с шестого урока стали расходиться по домам и репетиторам.
Мне не терпелось как можно скорее дождаться вечера, чтобы увидеть Костю. Чтобы услышать его голос. Голос, который сводил с ума тысячи девичьих сердец. Нужно признать, что поклонниц Косте не жаловать! Он был талантливым музыкантом, обладавшим до невозможности завораживающим, проникновенным голосом, и просто очень обаятельным, искренним, красивым парнем, которому никогда не нужно было занимать мужественности и той редкой одухотворенности, что делала его замечательным, светлым человеком. Но что больше всего я ценила, что уважала в своем друге, так и это душевную глубину. Несмотря на красивую, идеально подобранную, яркую обертку, приковавшую к себе взгляды, Костино внутреннее наполнение ничуть не проигрывало на этом фоне. Он всегда пользовался огромной популярностью у девушек, ещё до рождения "Illusion", но, что важно, это нисколько его не испортило. Нисколько не придало ему надменности, самолюбия или же вычурного высокомерия, которыми отличались парни, привыкшие к избытку внимания. Конечно же, это также было для меня ценно.
Мы росли вместе с Костей, развивались, воспитывались, воспитывали друг друга, становились теми, кем были на данный момент, и за всё время я ни разу не усомнилась в нашей дружбе. Костя никогда не давал мне повода пожалеть о ней, пожалеть о подаренном доверии, об общих воспоминаниях. Дружба с этим человеком была для меня святыней, равно как и семья. Нас связывало не слово "дружба", не смех, шутки и праздники, а нечто совсем другое, что не подвластно словам. Какая-то особая связь. Игорь, Антон, Макс, Вика – их роль также была бесконечно велика в моей жизни, я всей душой любила и ценила этих замечательных, родных мне людей, но у каждого из нас был кто-то, кто был еще ближе. У парней – девушки, у Вики – Кирилл. И это абсолютно естественно и нормально. Я была уверенна в нашей дружбе, в надежности ребят, и, на мой взгляд, это являлось самым дорогим в отношениях между людьми. Уверенности в нашей жизни не так много. Даже в себе её порой жутко не хватает.
В ожидании Кости и родителей мы с Анжелой сделали генеральную уборку квартиры, приготовили сладкий пирог из малинового варенья, от яркого, манящего вида и пленительного аромата которого было безгранично сложно придерживать свой аппетит. Кулинария вообще являлась моей страстью, но кулинарить с любимой сестрой было куда божественнее, нежели одной. Что бы это ни было. Взбивать крем из клубничного сиропа и сметаны, нарезать кубиками и запекать тыкву, возиться с воздушным тестом, жарить хрустящую картошку, промазывать песочные коржи сваренным темным шоколадом, заливать в формочки петушков жидкий сахар – всё это вместе с Анжелой приобретало особенное, ни с чем не сравнимое великолепие и наслаждение. А ещё, конечно, душевность. Именно душевность.
Я как раз заваривала фруктовый чай, обсуждая с Анжелой вышедший недавно альбом "30 seconds to mars", когда раздался громкий, резкий звонок в дверь, предвещающий долгожданную встречу.
– Как же божественно чувствовать запах домашней выпечки! – сладко пропел Костя на пороге квартиры. Выглядел он, как и всегда, божественно – черные джинсы, черный пиджак с запонками, под которым была любимая мною белая футболка с V-образным вырезом, открывающим крепкую шею этого парня. В руках Костя держал два больших бумажных пакета с логотипом продуктового супермаркета, и весь его вид говорил, что он был не менее рад нашей встрече.
– Бросай скорее пакеты и дай мне обнять пропавшую душу, – улыбнулась я, закрывая дверь за своим другом. – Скорее, скорее!
– Кажется, кто-то соскучился?
– Ни капельки! Просто хочется обнимашек, – рассмеялась я, но Костя знал, что соскучилась. Конечно, соскучилась.
– Ты пахнешь чем-то очень сладким, – услышала я над своей макушкой, упиваясь родным теплом. – Как этого не хватало.
– А мне тебя, Кость, – призналась я, медленно отпрянув от него. – Выглядишь обалденно!
– Ну, это ты ещё не видела, как я выглядел несколько дней назад, – рассмеялся он, разуваясь. – Я вообще практически не спал всю неделю. Учил право, юриспруденцию, а зачем? Сам не знаю.
– А я знаю! Затем, чтобы я гордилась своим другом.
– Разве что для этого, – заглянув мне в глаза, улыбнулся он. – Но полнейшее ощущение, что семь дней просто выпали из моей жизни. Ни репетиций, ни наших встреч. Макс тоже разгребал всю неделю свои долги, сегодня даже что-то сдает.
– Да уж, когда учеба в тягость – это так, – сглотнула я, зная, как Костя ненавидел ту сферу, в которой учился.
– Ну ничего, прорвемся! Ещё год, и всё закончится. Карин, – начал он уже совсем другим тоном, – а я сегодня исполнил твою мечту.
– О, это уже интереснее!
– Пойдем на кухню и всё увидишь!
Йогурты различных вкусов, конфеты "Рафаэлло", попкорн, чипсы, молочные коктейли, пакет сникерсов, сырные крекеры, пряники в шоколаде, коробка апельсинового сока, жевательные конфеты с клубничным вкусом, пирожные, несколько килограммов фруктов, ведерко ванильного мороженого и огромный медовый торт – всё, чего мне так яро хотелось, Костя воплотил в реальность. Я не могла поверить своим глазам и радовалась, ликовала, словно ребенок.
– Боже! Вот что значит "гулять, так гулять", – смеялась я, любуясь выложенными на столе сладостями. – Сударь, вы – мой исполнитель желаний!
– Я просто искупаю свою вину за недельное отсутствие, – заявил он, глядя на нас с Анжелой.
– Ну-ну, конечно! Нам с Анжелой здесь на месяц хватит вкусностей!
– Так, это всё, хорошо, – улыбнулся Костя, – но я очень прошу вас накормить меня, девушки. Я жутко-жутко голодный!
– Ну, вот прямо с чипсов и начнем, – рассмеялась я, указав на огромную яркую пачку "Лейс". – Или если желаете, с мороженого.
– И это вся благодарность? – рассмеялся Костя.
– Так, а если серьёзно, мой желудок тоже начинает ругаться, так что давайте-ка ужинать, друзья мои.
И мы принялись с Анжелой освобождать стол.
– Как у вас дела в школе, девчат? Как подготовка к ЕГЭ? – поинтересовался с неподдельным участием Костя, с аппетитом уплетая пирог, получившийся до безумия сочным и легким. – У вас уже через неделю, если не ошибаюсь, первый экзамен?
– Ой, лучше не вспоминать об этом, – протянула Анжела. – Страшно подумать, как мало остается времени.
– Если честно, сколько бы до экзамена времени не оставалось, его всегда будет мало, – тепло заметил наш друг, зная по опыту, что такое экзамен. – Так что чем быстрее всё пройдет, тем скорее с груди упадет камень.
– А я как-то вообще спокойна к этому ЕГЭ, – искренне произнесла я, наслаждаясь теплом и вкусом горячего чая. – Спокойна, как удав, и это очень настораживает.
– Потому что уверена в своих силах, – улыбнулась Анжела, с чем я была вынуждена поспорить.
– Вовсе нет, просто...я так устроена: задолго до какого-либо события волнуюсь, переживаю, впадаю в панику, а потом наступает полоса нейтральности или, так сказать, хладнокровия, но! Я точно знаю, что в день экзамена меня будет трясти, как в лихорадке.
– Да ладно вам, – мягко сказал Костя, переводя взгляд с меня на Анжелу. – Я уверен, что вы сдадите экзамены на очень высокие балы. Столько работать, столько готовиться – неужели это всё может пройти даром?
– Этот год немного отличается от предыдущих, Кость. Конкурс будет намного жестче, а знаешь почему? – затронула я запретную тему.
– Большой поток поступающих?
– И это тоже, – кивнула я. – Но главная причина даже не в этом. В интернете появились сотни сайтов, где предлагается продажа ответов на утвержденные КИМы. Там всё устроено очень просто: заказываешь пакет ответов, перечисляешь немалые деньги на счет какого-то работника из министерства образования и за день до определенного экзамена эти ответы приходят тебе на почту. Очень заманчиво, правда?
– Офигеть, – одними губами проговорил Костя, пораженный услышанным. – То есть это всё открыто в интернете, и все об этом знают?
– В том-то и дело, что да, и с этим нельзя ничего поделать. Варианты тестов уже утверждены, и вся страна, конечно же, не упустит такую возможность.
– И сколько же стоит этот обман?
– Около трех тысяч, – вмешалась Анжела. – Мы сами узнали об этом на прошлой неделе от параллельного класса. Там уже вовсю идет сбор денег.
– Значит, они складываются и покупают на весь класс?
– Именно, – пожала я плечами. – Понимаешь, чем это пахнет?
– Да уж, тут сложно не понять, – озадаченно признался Костя, обдумывая полученную информацию. – А что вы сами считаете по этому поводу?
– Когда в нашем классе узнали об этом, то начались яростные споры: кто-то убеждал, что это неправильно, но большая масса, конечно, заинтересовалась. Так ведь всегда было: пчелку тянет на сладкое, а тут предлагается не просто сладкое, а гарантия твоего поступления. Человек настолько устроен, что готов довериться купленным, непроверенным ответам, но только не себе.
– И вы с Анжелой выступали в числе тех, кто против такой системы?
– Может быть, это глупо, но да, – кивнула я, посмотрев на свою сестру. – Иначе какой смысл был все эти два года ходить к репетиторам, платить огромные деньги, ходить на курсы, прорешивать сотни подобных тестов? Чтобы потом просто взять и купить экзамен? Я не понимаю этого.
– Я в шоке, конечно. Даже в сферу учёбы проникла вся эта денежная грязь... В голове не укладывается просто, как такое возможно.
– И ещё хотят, чтобы у нас в стране было хорошее образование, – протянула я, невольно усмехнувшись. – Кажется, чем дальше, тем Россия всё глубже и глубже тонет. Придумали ЕГЭ. А для чего? Для того, чтобы упростить сдачу экзаменов, для того, чтобы у абитуриентов была возможность пробовать поступить в разные ВУЗы, но и к чему это привело? По большей степени поступят те, кто окажутся проворнее, хитрее и, наконец, наглее. Вот что такое наша страна.
– Так а что же вы решили с классом?
– Договорились, что будем сдавать экзамены своими силами. Очень сложно было прийти к такому решению, но мы всё же пришли, – улыбнулась я, понимая, как, должно быть, абсурдно прозвучали мои слова: "Поступят те, кто окажутся наглее, а мы договорились, что будем сдавать своими силами". В глубине души зарождались предательские чувства, что ты просто осознанно идешь к пропасти, наивно полагая, что способна справиться с такой машиной, с такой системой, однако...я верила в справедливость, верила в Бога и знала точно, что всё будет зависеть только от его воли. Сбудутся ли наши мечты или же нет. Всё в руках судьбы, и чему быть, того не миновать.
– Вы молодцы, что не поддались этому соблазну, – с теплом в глазах просиял Костя. – А соблазн, надо признаться, довольно-таки велик. Тут не поспоришь.
– Именно поэтому я больше, чем уверена, что всё-таки некоторые личности из нашего класса проиграют ему, – призналась я, вспоминая наши с ребятами дискуссии. – И это их право, я совершенно спокойно к этому отнесусь.
– Как бы там ни было, я знаю, что вы поступите туда, куда захотите, девчат. Тем более в вашей сфере это ведь будет зависеть не только от результатов ЕГЭ, а в большей степени всё определит творческий конкурс.
– Это успокаивает, – улыбнулась Анжела. – И я рада, что хотя бы в мир искусства не пробралась вся эта грязь, что хотя бы здесь ещё есть свет. – И всегда будет, – уверенно проговорил Костя, многозначительно подмигнув нам. – Искусство – это действительно другой мир, другая реальность, очень далекая от бытового и повседневного. Этот мир может только меняться, переходить на другие уровни, но он никогда не повязнет в грязном болоте. А если начнет, то, значит, это уже не искусство вовсе.
– Кость, я всё ещё не теряю надежды, что когда-нибудь ты поступишь учиться на филолога, в тебе ведь живет настоящий философ, – с чувствами проговорила я, полностью согласная со словами друга. – Ничуть не удивлюсь, если однажды ты напишешь книгу.
– О, писать книги – это явно не моё, – рассмеялся он. – Это ближе тебе, Карин, но я в этом плане бездарность. Я могу только восхищаться чужими творениями.
– Ну вот, посмотрим-посмотрим!
После чаепития Анжела осталась на кухне писать сочинения, заданные ей Лизой Алексеевной, а мы с Костей, взяв в охапку чипсы, сок и шоколадки, решили посмотреть фильм, расположившись в нашей с Анжелой уютной комнате.
– Какие твои предложения? – поинтересовался Костя, снимая свой пиджак, пока я включала ноутбук. – Может быть, что-то историческое?
– Или как насчет документального? Хочется чего-то именно такого сейчас, – улыбнулась я.
– Может, снова посмотрим "Девушку с жемчужной серёжкой"?
– Читаешь мои мысли! Правда, в стопятидесятый раз, но фильм того стоит!
– Точно, – рассмеялся Костя, одарив меня своим искренним, безмятежным взглядом. – Значит, решили?
– Решили! – кивнула я, усаживаясь на пол, между нашими с Анжелой кроватями. Не раз бывало, что мы устраивались с Костей на постели, и это ни капли меня не смущало, но после некоторых обстоятельств это казалось не совсем правильным. Хотя, я не могла объяснить себе, почему именно.
– Карин, я так горжусь тобой, – мягко произнес Костя, опустившись рядом со мной с пачкой чипсов в руках.
– Гордишься? – улыбнулась я, оторвавшись от ноутбука. – Разве я сделала что-то такое, чем можно было бы гордиться?
– Знаешь, я поразился твоей новости по поводу продажи ответов ЕГЭ, но... – замедлил он. – Не знаю, как бы я поступил на твоём месте.
– Кость, а я знаю, что на каком месте бы ты ни был, ты точно бы не пошел на такую подлость. Я знаю тебя, знаю твои принципы, твой характер.
– Да, но когда на кону вся твоя жизнь, то так ли громок голос этих принципов? Просто я пытаюсь представить себе эту ситуацию: ну, – задумчиво говорил Костя, – вот допустим, я собираюсь поступить в московский престижный ВУЗ, усердно готовился на протяжении всего года, занимался с репетиторами, а перед экзаменами узнаю, что такие же выпускники со всей страны, жаждущие красивого, перспективного будущего, имеют ответы и, логично, что напишут экзамены на довольно высокие балы. Принципы принципами, но конкурс будет равным для всех, нигде не будет сказано, сам ты написал экзамен или же воспользовался другим способом. Будет только факт: человек, имеющий девяносто балов пройдет по конкурсу, а другой, тот, у кого восемьдесят девять, останется ни с чем. И осознанно понимая всё это, Карин, я правда не могу с уверенностью сказать, как бы поступил в таком случае. Это уже дело совести и чести. А ты очень сильная, ты не поддалась на это искушение. Знаешь почему?
– Почему, Кость?
– Потому что ты светлый человек. У тебя чистое сердце, которое не способно на подлые поступки.
– Кость, ты слишком меня расхваливаешь, не нужно, – пыталась я остановить своего друга. – Я приняла такое решение просто потому, что посчитала это правильным. И не одна я такая.
– Хорошо, не одна, – улыбнулся он. – Но именно вы переубедили свой класс, сохранили множество душ от этой лжи. Это доброе дело, Карин. Я до сих пор под впечатлением от всей этой истории.
– Значит, твои впечатления сейчас сменятся немножечко другими, Кость, – заявила я, указав на экран ноутбука. – Смотрим?
– Да, смотрим, – кивнул он с улыбкой.
Смотреть фильмы с Костей – это удовольствие, сравнимое с исполнением музыки, с чтением доброй, светлой книжки в мягком, уютном кресле, укрывшись мягким пледом, с прогулкой по родным, до боли знакомым местам, согреваясь теплыми солнечными лучами. Однако в тот вечер досмотреть известный во всём мире фильм нам так и не удалось, однако я ничуть этому не расстроилась. На середине фильма отворилась входная дверь, извещающая о приходе папы и тёти Нади, что, конечно же не могло не порадовать
– Ребят, привет, – приоткрыв дверь в комнату, весело произнесла тётя Надя. – Кость, ты что-то совсем перестал заходить в нам в гости. Как у тебя дела?
– Здраствуйте, тёть Надь, – улыбнулся мой друг самой обворожительной улыбкой. Тётя Надя очень нравилась Косте. Он говорил, что мама Анжелы производила довольно хорошее впечатление светлого, искреннего человека, отличной мамы и просто замечательной женщины. – У меня просто был небольшой завал с учебой, но теперь, к счастью, всё наладилось. А как у вас?
– Работаю потихоньку, пишу, так что, в целом всё хорошо. Вы кушали, да, ребятки?
– Кушали, – кивнула я довольно. – Мы с Анжелой приготовили сладкий пирог, тёть Надь. Костя одобрил, так что пробуйте.
– Хорошо, – улыбнулась она. – Но чуть позже выходите, ладно? Все вместе посидим за чаем, пообщаемся.
– Конечно, – согласно и очень беспечно, легко проговорил Костя. Он общался с этой милой, горячо любимой мною и всей нашей семьей женщиной, без доли напряжения, скованности или какой-то сухости. Одним словом, это было естественное общение.
До появления тёти Нади в своих мечтах я часто представляла подобные сцены, только с другими героями и при других обстоятельствах. Моё воображение рисовало обрывчатые картины, в которых были папа, я, мама и неявный, но родной образ моего будущего любимого человека. Я никогда отчетливо не видела его лица, не видела его рук, не могла уловить его голоса, но всегда чувствовала исходивший от него аромат. Порой казалось, что так пахнет Костя, что это именно он приходит в мои мечты, но эти мысли быстро развевались, не успев прижиться. Или, если сказать честно, я сама не давала им приживаться. Возможно, боялась? Боялась, влюбившись в Костю, потерять его? Боялась вновь остаться одной? Думаю, именно это было причиной, по которой я не хотела превращать нашу дружбу во что-то большее.
