Текст книги "Невесомость (СИ) "

Автор книги: Екатерина Кузнецова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 40 страниц)

– Девчонки, – обратилась к нам Жанна, – у нас тут есть музыкальный центр, я хочу вынести колонки на улицу. А с вас диски.

– Ага, хорошо, – кивнула Карина, обрадовавшись. – Они в машине, я пойду принесу.

– Всё! – довольно заявил дядя Паша. – Последняя порция пожарилась! Девчат, принесите блюдо.

– Уже несу, – пропела мама, направляясь в сторону своего любимого человека. – С ума сойти! Три блюда с мясом получилось.

– Нам тут всем и без рыбы два дня в объедение пойдут, да ведь?

– Ну, я бы так не сказала, – рассмеялась мама. – У нас вся ночь впереди ещё.

– Банька готова, ребят, – выйдя из предбанника, заявил счастливо дядя Коля. – Давайте садиться за стол потихоньку. Вы вино не вынесли?

– Оно возле входа, милый, – раздался голос Жанны из открытого окна кухни. – Возьми у меня колонки.

Через несколько минут на весь двор раздались громкие басы известнойпопсовой музыки. Буфер тут был что надо.

– Из всех дисков одобрили только "Горячие хиты 2013", – смеясь, подалась в объяснения Карина, выйдя со стороны внутреннего двора, накидывая при этом на плечи свой зеленоватый свитер тонкой вязки. – Ну ничего, по-моему, попса как раз очень подходит для подобной обстановки.

– Особенно, Нюша, да? – рассмеялась я, услышав начало популярной песни.

– О Боже, только не она! – прислушиваясь, завопила Карина. – Беру свои слова обратно.

– Девчонки, хватит стесняться, – приобняв нас, по-отцовски ласково произнес дядя Коля. – Занимайте места, а то стоят смущаются.

– Дядя Коль, мы просто ждем, с какой стороны будет стоять шашлык, – рассмеялась Карина. – Стеснение здесь ни при чем.

– А, вон как! Ну стойте-стойте! – похлопал он её по плечу. Этот человек знал Карину с самого рождения. Она приходилась ему крестной дочерью, и потому их общение было таким лёгким. Я же в свою очередь очень неловко себя чувствовала рядом с этим человеком, хотя он и вызывал у меня только симпатию.

К окончанию песни все уже удобно расположились за столом, готовясь попробовать приготовленные блюда.

Природа была окутана сумеречным светом, даря предвкушение волшебной майской ночи. В свежем воздухе чувствовалась легкая прохлада, но от этого находиться в его объятиях, глубоко вдыхать его, не в силах насытиться, было ещё приятнее.

– Дорогие наши гости, – поднявшись со стула с фужером вина в руке, торжественно начал хозяин дома. – Сегодня праздник, и я хочу сделать этот тост за Великий День победы. Но! Главная причина, по которой мы вас здесь собрали, – это сообщить наше радостное известие. У нас с Жанной будет ребенок!

– Ну ничего себе! – воскликнула мама, осознав сказанное. – И столько времени молчали!

– И это ещё друг называется?! – в радостных эмоциях проговорил дядя Паша. – Мы с тобой сегодня три часа разговаривали, а ты только сейчас говоришь об этом!

– Это наш договор. Просто мы хотели официально объявить об этом, – призналась Жанна, светясь от счастья. – Вы рады за нас?

– Ещё спрашивают?! – подивился дядя Паша, поднимая фужер красного вина. – Мой друг, наконец, познает отцовство. Мы от всей души поздравляем вас, ребят!

– Ребёнок – это самое большое счастье! – вмешалась мама. – Пусть ваша жизнь будет наполнена этим светом!

– Выпьем за это! – снова проговорил дядя Паша, и все начали чокаться. Мы же с Кариной с ослепительными улыбками на лицах чокались стаканами с соком, так же, как и Жанна. Новость была по-настоящему ошеломляющей. Ещё какое-то время назад эта девушка говорила, что не хочет в ближайшее время никаких детей, потому что с ними много проблем и забот, которыми ей пока не хотелось себя обременять. Выходит, в её сознании произошли действительно огромные изменения, и это были не просто наши с Кариной предположения.

– Жанн, а вы уже знаете, кто это будет: мальчик или девочка? – поинтересовалась Карина после минут восторга.

– Девочка. Мы уже даже придумали, как назовем её, – радостно ответила будущая мама.

– Решили остановиться на Александре, – добавил дядя Коля. – В честь моей мамы.

– Мне очень нравится это имя, – призналась я с улыбкой. – Саша.

– Да, красивое имя, – поддержала меня мама. – Я Анжелу тоже изначально хотела так назвать.

– На самом деле это Коля так хочет, а мне нравится Ксения.

– По-моему все Ксении очень стервозны, – заметила Карина. – Ну, это я по своему опыту.

– А вам не нравится Виктория? – предложил свою версию дядя Паша. – Тоже очень красивое.

– Мою сестру так зовут, поэтому не вариант, – призналась Жанна, сделав глоток сока. – Послушайте, ребят, а вы сами не думали об ещё одном ребенке?

Мы мгновенно вчетвером переглянулись.

– Нет, уже слишком поздно, – махнув рукой, ответила мама, управляясь с крабовым салатом. – Нам больше сорока лет, да и девочки взрослые.

– Тёть Надь, мы ведь скоро уедем, – вмешалась Карина. – И в мире множество случаев, когда женщины и в пятьдесят лет рожают.

– Надь, я тоже поздний ребёнок, – проговорила Жанна. – Разве тебе не хочется иметь малыша от любимого человека? Паш, ты ведь бы не был против?

– Мы, честно говоря, даже ни разу не разговаривали об этом, – признался дядя Паша смущенно. – И Надя права, девчонки взрослые, их на ноги ставить нужно, а не личной жизнью заниматься.

– Пап, в том-то и дело, что мы уже взрослые, – сделав акцент на последнем слове, сказала Карина.

– Мам, дядя Паш, – начала я. – Если вы думаете, что мы не поймем вашего желания иметь ещё одного ребенка, то очень ошибаетесь. Я, например, была бы счастлива, будь у меня младший братик или сестренка.

– И я полностью поддерживаю Анжелу. Поэтому подумайте об этом, тёть Надь. Мы всегда будем с вами.

– Просто представьте себе, когда нам будет семьдесят, ему будет только около тридцати, – произнесла мама, задумавшись.

– И что? Не очень веский аргумент, – проговорила Жанна. – Коль, а ты чего молчишь?

– Ну, это личное дело Нади и Паши, поэтому я считаю, нам не надо в это вмешиваться, – дипломатично дал он свой ответ. – Хотя...я знаю, что Паша ещё с молодости мечтал иметь двух детей – сына и дочь.

– Вспомнил, – улыбнулся дядя Паша. – С тех пор столько воды утекло.

– Пап, но разве бы ты не хотел, чтобы у вас с тётей Надей был сын?

– Так, – рассмеялся дядя Паша. – Мы сегодня собрались тут по другому поводу, поэтому давайте вернемся к нему.

– Вы уже решили, кто будут крестными родителями? – поинтересовалась мама, ласково дотронувшись своей рукой до руки дяди Паши. В этом жесте было так мало, но так много.

– А вот в с этим пока проблематично. Мы бы, конечно, выбрали крестными вас, но говорят, что мужу и жене нельзя крестить одного ребенка, – призналась Жанна, пробуя наш салат из оливок.

– Ну, в таком случае, пусть крестным папой будет Паша, – ответила мама, улыбнувшись. – Они с Колей уже больше двадцати лет, словно братья, поэтому будет как-то неправильно искать другого крестного. Тем более, что Коля крестил Карину.

– Я никогда не забуду день Карининых крестин! – в радостных ностальгических эмоциях проговорил дядя Коля. – Тогда весь день лил дождь, я по дороге к церкви лишился прав за нарушение и, как потом выяснилось, перепутал время!

– Зато на всю жизнь запомнилось, – рассмеялся дядя Паша, и два друга принялись рассказывать о том значительном дне.

Ближе к десяти часам мы стали потихоньку перебираться в дом и уже на кухне продолжить наш праздничный ужин, подключив к этому караоке по настоятельной просьбе мамы и Жанны. И пока родители вспоминали свою молодость за популярными хитами восьмидесятых – девяностых годов, мы с Кариной решили сходить в баню.

– Только вы немного поддайте, хорошо? – предупредил нас дядя Коля перед выходом. – И венички из предбанника занесите.

– Дядя Коль, – улыбнулась Карина с полотенцем в руках. – Мы разберемся, не переживайте. Это вы тут без присмотра, много не поддавайте, смотрите!

– Я прослежу, – рассмеялась Жанна, подмигнув нам.

Долгожданная, обещанная баня оказалась, на удивление, большой! И более точно её было бы называть сауной, поскольку она имела несколько раздельных участков: парилку, помывочную зону и предбанник, в котором находился небольшой диван, стол и миниатюрный кухонный гарнитур, состоявший из шкафов и холодильника для напитков. Честно признаться, я несколько по-другому представляла себе эту баню, поэтому была жутко удивлена увиденным. Но, разумеется, такое удобство и комфорт не могли не понравиться. Участок дяди Коли был новым, и потому всё внутреннее помещение бани до сих пор сохраняло в себе аромат свежести леса, молодых сосен и березок. Никакой дополнительной навороченной отделки в интерьере не было. В нём присутствовал только дух природы.

– С ума сойти, как тут жарко! – воскликнула я, заходя в основное помещение бани с нашим шампунем и гелем для душа в руках. – Карин, может, не будем поддавать?

– Я тоже так думаю, – кивнула Карина за моей спиной. – Давай скорее обольемся прохладной водой и в парилку.

– Ты хочешь попариться?

– Я была бы не против, а как ты?

– Пока не готова, хочется просто полежать, погреться, – улыбнулась я, плеснув холодной воды в голубой пластмассовый таз. – Лишь бы не уснуть, а то тут так размаривает.

– Я как-то уснула в детстве, – рассмеялась Карина. – Испугала тогда всех до такой степени, что мама с бабушкой вместе прибежали проверить, всё ли у меня хорошо, а потом долго отчитывали меня, грозясь не пустить больше в баню. Ну что, идем?

– Да, пойдем!

– Анжел, – спустя несколько минут, сидя на деревянной скамье, начала моя сестра. – У меня до сих пор небольшой шок от Жанны. Как же её изменила беременность! Вчера, когда они приходили на ужин, я как-то не особо это заметила, но сегодня просто не перестаю удивляться.

– Это взаимно! Они с дядей Колей выглядят такими счастливыми. Знаешь, – улыбнулась я, задумавшись. – А ведь мама тоже хочет ребёнка. Я это сразу поняла по её реакции. Она просто боится, что мы её и дядю Пашу не поймем.

– Ну, надеюсь после нашего сегодняшнего разговора они задумаются об этом. Мы скоро уедем, они останутся совсем одни.

– Хотя, в какой-то степени, быть может, им нужно пожить совсем одним? Они столько лет были в разлуке, что, мне кажется, уединение было бы для них не менее приятно.

– Тоже верно, – улыбнулась Карина. – Время покажет. Как бы там ни было, наши родители примут такое решение, какое им покажется наиболее разумным.

– Я всю жизнь мечтала о брате, – призналась я воодушевленно, откинувшись к стене и обхватив колени руками. – Мне казалось, что у брата и сестры есть какая-то связь. Что-то недоступное словам.

– Как у нас с Костей?

Я в смятении подняла глаза.

– Карин, что бы ты мне ни говорила, я не могу поверить в ваши с Костей братско-сестринские отношения. Разве ты никогда не задумывалась о Косте больше, чем просто о друге?

– Анжел, мы с Костей знаем друг друга с малых лет, никаких романтических чувств здесь быть просто не может, – улыбнулась Карина, расслабленно глядя на меня. – Понимаешь, я помню, как он рассказывал мне о девочках, которые ему нравились, потом же, став старше, – о своих отношениях. Причем, затрагивая очень личностные стороны, спрашивал у меня советов, как у друга. Конечно, если бы мы с Костей из друзей превратились в пару, это было бы замечательно! Нет ни одного парня, который бы был мне ближе, чем он, но...когда знаешь о человеке слишком много, пропадает загадка. А что такое влюбленность? – продолжала Карина. – Это как раз та загадка, что привлекает нас в человеке. Скажу честно, я ни один раз задумывалась о нас с Костей, иногда мне даже нестерпимо хотелось поцеловать его, но я не вижу нас вместе, Анжел.

Было очень грустно это слышать.

– А как же твоя реакция на Настю? Разве ты не ревновала Костю в те минуты?

– Ревновала, – согласно кивнула Карина, – но это из чувства собственничества. Вот представь: у тебя есть лучшая подруга, вы с ней всё свободное время проводите вместе, делитесь всеми секретами, а потом вдруг появляется кто-то, и твоя подруга начинает уделять тебе меньше внимания. Это приблизительно то же.

– Я думаю, это не одно и то же, – проговорила я с нескрываемым сожалением. – Карин, а Костя такого же мнения?

– Мы с ним не говорили на эту тему. Анжел, ну ты чего?

– Просто мне кажется, что это говорит не твоё сердце, а разум, Карин. На концертах, исполняя свои песни, вы так смотрите друг на друга, что...никакие слова больше не нужны. Это совсем не дружеские взгляды. Вы как будто разговариваете на только вам понятном языке, который больше не доступен ни одному человеку, а сейчас ты так говоришь.

– Анжел, – немного помедлив, неуверенно заговорила Карина со вздохом, – хорошо, чтобы ты мне поверила, я кое-что скажу тебе. На самом деле давно нужно было это сказать, – она говорила очень осторожно, что было совсем ей не свойственно. Меня это слегка насторожило. – Мне ещё с осени нравится другой человек. Вероятность того, что мы когда-нибудь будем вместе, очень мала, но я ничего не могу с собой поделать.

В то мгновение я впервые увидела Карину с другой стороны. Не той улыбающейся девушкой, излучающей свет и уверенность. Девушкой, которая никогда не впадала в отчаяние и слезы, девушкой, которая была лишена всех страхов и прямо следовала к своим мечтам, не делая остановок. Это была Карина, до сих пор мне не знакомая. В те секунды она выглядела маленькой девочкой, спрятавшейся ото всех в глубине своих обид и страхов. Этот маленький, уязвленный, запуганный ребенок жил в ней всегда, но она никогда не позволяла ему прорываться наружу, закрывая на самые крепкие замки, чтобы он никогда не давал о себе знать. Эта мысль подействовала на меня подобно кипятку, который разом на тебя обрушился, обжигая до боли, до слез каждую частичку тела, каждую частичку души. Карина...она слушала проблемы других, утешала близких, но никогда не говорила о своих тревогах, заглушая их глубоко в себе, в одиночку их переживая.

– Хочешь узнать, кто это? – добавила моя сестра с неподдельным отчаянием в голосе.

– Конечно, – кивнула я против своего желания подойти и крепко обнять Карину, чтобы она ощутила мою близость. Чтобы она почувствовала меня.

– Это Денис.

За считанные доли секунды весь мир в моей голове перевернулся с ног на голову, а мечты разбились на мелкие кусочки, подобно тому, как на глазах рассыпаются до безумия красивые, любимые бусы, теряя одну бусинку за другой, оставляя в результате лишь порванную нить. Конечно, я знала, что на море бывает шторм, что счастье не вечно, и рано или поздно моя жизнь, как лодка, затерянная в этом море, даст трещину и медленно пойдет ко дну. Но я старалась отгонять от себя подобные мысли, наслаждаясь настоящим. А в самый разгар праздника это настоящее стало тонуть. Я всем сердцем любила Карину. Любила нашу семью. Любила Дениса. И в одно мгновение всё это перемешалось.

Вот он случай, которого я так ждала.

– Анжел, – после небольшой паузы вымолвила Карина. – Я удивила тебя? Или у вас с Денисом что-то есть?

Могу представить, каким было моё выражение лица в те секунды. Однако я резко собралась и твердо заверила себя, что во что бы то ни стало Карина не должна узнать о моих чувствах.

– Конечно, нет, – абсолютно нагло врала я, но ничего другого мне не оставалось. – Я просто не ожидала этого. Денис...вы с ним...очень разные, поэтому мне тяжело осознать.

– Я тоже была такого мнения, когда впервые увидела его. Высокомерный, заносчивый, холодный, – говорила Карина, – с первого взгляда он производит именно такое впечатление. Я, также как и весь наш класс, считала, что он просто выпендривается. Ну, как это обычно бывает: мажористый мальчик из большого города знает себе цену. Общается только с избранными, остальные – низший сорт. Именно так я его себе представляла.

– А потом что-то изменилось?

– Я как-то шла вечером от Вики, смотрю Денис в парке сидит. Хотела пройти мимо, но он поздоровался, предложил присесть. Я только потом заметила, что он был пьян.

Пьяный Денис...всё это никак не укладывалось в голове.

– Мы стали разговаривать на какие-то поверхностные темы, – продолжала Карина, во все глаза глядя на меня, – а потом он заплакал представляешь... Я никогда не видела мужских слёз, и в то мгновение во мне словно всё надорвалось. Я плакала вместе с ним.

С каждым произнесенным Кариной словом мне становилось всё труднее и труднее дышать.

– В тот вечер Денис рассказал мне об очень страшных вещах, которые с ним случились накануне окончания десятого класса, именно поэтому ему и пришлось уехать из Питера. Этот город и всё, что с ним было связано, остались для него воспоминаниями. Просто до крика, до изнеможения болезненными воспоминаниями.

– А что же там произошло? – одними губами произнесла я, представляя овраг, над которым, пытаясь хотя бы за что-то ухватиться, я лечу в пропасть.

– Это не моя тайна, Анжел, – ответила Карина с болью в глазах. – Я не могу сказать этого.

– Да, я понимаю.

– А вы ведь тоже с Денисом неплохо общаетесь? До того, пока ты не пришла в наш класс, Анжел, я никогда не видела его улыбающимся.

– У нас просто нашлись общие интересы, – ответила я, пытаясь улыбнуться, но, должно быть, это получилось очень криво и неестественно. – Ничего личного.

– Я очень рада, что вы нашли общий язык, – Карина говорила совершенно искренне, ни капли не кривя душой, в отличие от меня. – Денис действительно очень изменился рядом с тобой.

– На моём месте мог быть любой другой человек, Карин, раньше ведь его ни с кем не сажали.

– Да, но всё же. Мне безумно приятно, что этим человеком оказалась ты. И надёжно.

– Надёжно? – переспросила я, пытаясь понять.

– Да, к тебе ведь я не могу его ревновать. Мне просто очень спокойно. Знаешь, мы ведь после той встречи с ним ни разу не разговаривали. Он скорее всего пожалел, что открылся мне. Да и я не стала напоминать о нашем разговоре, чтобы не ставить в его неловкое положение. Мы не общаемся, но я ничего не могу поделать со своими чувствами. Когда мы разъедемся, перестанем видеться, конечно, это всё забудется, но не сейчас.

– Карин, спасибо, что ты открылась мне, – с чувствами прошептала я, еле сдерживая подступившие на глаза слезы. – Спасибо, что позволила увидеть свою душу.

Я абсолютно не испытывала к Карине озлобленных, ненавистных чувств, которые девушка может питать по отношению к своей конкурентке. Ведь мы с ней не были соперницами, мы были сёстрами. И в том, что всё так обернулось, не было и доли Карининой вины. Скорее наоборот, виновата была я. Это я гуляла с Денисом, обменивалась с ним неоднозначными взглядами, мечтала о его объятиях, планировала поехать с ним на концерт в то время, пока Карина молча, ни о чём не догадываясь, думала, что этот парень для меня просто одноклассник. Я не смогла ей признаться. Потом, конечно же, сотни раз об этом жалела, желала переиграть нашу сцену в бане, представляла, как всё могло обернуться, сказав я ей сразу всю правду, но, как говорится, что сделано, то сделано. После драки кулаками не машут.

– Девчат, с лёгким паром! – встретил нас с Кариной на пороге радостный, легкий голос мамы из кухни.

– Спасибо! – произнесли мы дуэтом, снимая обувь.

– Как банька?! – поинтересовался дядя Коля. – Понравилось?

– Ещё как! – восторженно пропела Карина. – Только мы не стали поддавать, дядя Коль. Там и без этого жарко было.

– И нам, – рассмеялся он. – Ни одного фужера больше не выпили, зато энергии хоть отбавляй!

– Девочки, чайник поставить? – спросила Жанна по-матерински заботливо. – У меня есть потрясающий чай с листами мелисы.

– Да, чай – это как раз то, что нужно, – ответила с энтузиазмом Карина, проходя к своему месту на кухне.

– Вы извините, – чувствуя жуткую неловкость, начала я, – но у меня что-то такая слабость, я пока что прилягу.

– Дочь, ты не перегрелась? Голова не кружится? – обеспокоенно спросила мама, с волнением.

– Нет, всё хорошо, это с непривычки просто, мам, – улыбнулась я, ощущая пелену тумана перед глазами и сильнейшие удары в висках, отчего как можно скорее хотелось закрыть глаза. Но, разумеется, причина была не только в этом. – Вы не волнуйтесь за меня. А чай я потом обязательно с вами попью.

Той ночью я больше не вставала. Очнулась только в районе десяти утра с намотанным на голове полотенцем, в чистых шортах, футболке и олимпийке, которые надела после бани. Голова была готова расколоться на части, всё тело испытывало сумасшедший жар, а кости ломило от слабости. "Ещё один подарок от судьбы", – подумала я, не в силах собрать растерянные части самой себя.

16 глава

С чистого листа

(Анжела)

13 мая

– Дочур, ну что, как ты себя чувствуешь? – присев на край кровати, ласково произнесла мама, прикоснувшись своей теплой ладонью к моему лицу. – Сегодня получше?

– Да, мамуль, я пойду в школу, – как можно более непринужденно ответила я, боясь даже представить, как мне теперь смотреть на Дениса. – Осталось учиться всего две недели, поэтому каждый день до экзаменов на счету.

– Может, будет лучше, если ты отлежишься сегодня? Не дай Бог потом эта простуда даст осложнение!

– Мамуль, – улыбнулась я, приподнявшись, – я правда хорошо себя чувствую. Как будто и не болела вовсе.

– Ну смотри, дочь...если станет плохо, отпросись домой, ладно?

– Конечно! Но всё будет хорошо, поверь мне.

– Но если ты так говоришь, то верю, – улыбнулась мама в ответ, чмокнув меня в щечку. – Тогда собирайтесь потихоньку и приходите с Кариной завтракать. Я омлет приготовила.

– О! Я как чувствовала! Всё, встаю!

– Я жду вас на кухне.

Как бы это ни было странно, но моё недомогание очень мне помогло – не нужно было все эти три дня до понедельника притворяться, делая вид, что у меня всё отлично, что ничего не болело, потому что болело на самом деле всё. Как физически, так и духовно. Но видя мой озноб, ни у кого из нашей семьи не появилось никаких вопросов относительно моего отчаянного настроения, поскольку при температуре тридцать девять вряд ли можно чувствовать себя лучше. Однако...боль в душе была куда серьёзнее и страшнее, чем этот жар и головная боль, которые при привыкании абсолютно перестаешь ощущать. Мне казалось, что всё моё тело было наполнено темной жидкостью, которая ежесекундно просачивалась наружу. Слёзы застилали всю душу, обливая сердце изнутри солеными, разъедающими потоками, но выходить на волю я им позволяла только глубокими ночами, когда точно была уверена, что никто не увидит их следов. Хотя, следы конечно же оставались в виде красных глаз по утрам, но при болезни этим никого не удивишь, поэтому ночь была единственным временем, когда я могла дать свободу своим чувствам.

На репетицию, которую устраивали ребята десятого мая я, конечно, не пошла, чему была искренне рада. Увидеть Дениса на тот момент я ещё совсем не была готова. Мне не хотелось делать ему больно, но как быть дальше, как вести себя, я не знала. В этой истории в любом случае будет кому-то больно. Это было ясно, как день. Как бы пафосно ни звучало, но в сложившейся ситуации не было иного расклада событий. И мой выбор состоял вовсе не между Кариной и Денисом, а между нашей семьёй и моими первыми, настоящими чувствами, которых мне никогда прежде не доводилось познать.

Все три ночи после возвращения домой я не могла спать. Слёзы были нескончаемыми, а мысли плавали в них, тонули и снова всплывали на поверхность. Я вспоминала Дениса. Мне до изнеможения не хватало его голоса, его глубоких, родных глаз, его присутствия, тепла, исходившего от него. Не верилось, что совсем недавно я ликовала от возможности увидеть этого парня на репетиции, ведь теперь боялась себе это даже представить. Как мне стоило поступить? Как сделать так, чтобы никто не пострадал? Эти вопросы не давали покоя, поглощая во тьму всё больше и больше. Один раз во мне промелькнула мысль признаться во всём Карине, рассказать, что Денис очень мне дорог, но подумав о том, какие могут быть последствия, эта идея тут же перегорала, подобно свече, обжигая воском руки. Конечно, Карина могла бы меня понять, но если уж признаваться, то нужно было это делать ещё в бане. Тогда, когда моя сестра открылась мне. Сказала о том, чего никому никогда не говорила. А я пренебрегла её доверием, побоялась сказать правду, побоялась обидеть. Именно страх потерять её доверие навсегда останавливал меня в этом позднем признании, потому что доверие – это маленький зверек, которого, испугав однажды, никогда не вернешь назад. А даже если вернешь, то он всегда будет ждать повторного испуга.

Второй вариант, который у меня был, – это никому ничего не говорить и оставить всё так, как есть. С одной стороны, такая перспектива была не слишком уж плохой. Мы с Денисом не были парой, о его чувствах ко мне я могла только строить догадки, напрямую он никогда мне ничего не говорил. Но смогу ли я смотреть в глаза Карине, если буду за её спиной мечтать о Денисе? И как далеко зайдут наши с ним отношения? Рано или поздно всё равно пришлось бы это распутывать, поэтому такое решение я принять не могла.

Оставалось только одно. Забыть этого парня, выбросить воспоминания о нем, всё, что было с ним связано, и жить так, словно его не было в моём мире.

– Анжел, ты точно хорошо себя чувствуешь? – поинтересовалась обеспокоенно мама за завтраком. – Ты какая-то потерянная.

– Да, я тоже это заметила, – поддержала её Карина, озадаченно глядя на меня. – Обычно ты не такая.

– Я просто всё ещё никак не приду в себя, – призналась я, что было чистой правдой. – А где дядя Паша? Он уже уехал?

– Да, случилось что-то срочное, он быстро собрался, толком ничего не объяснив, – кивнула мама, – сказал, что позже позвонит.

– А вы не знаете, тёть Надь, как у него идут дела? Он ничего не рассказывает, а скоро ведь суд...я волнуюсь.

– Кариночка, он и мне мало что рассказывает касательно работы, поэтому я тоже мало что об этом знаю.

– Просто он какой-то расстроенный был в эти дни, я боюсь, что что-то там не так, – проговорила Карина, сделав глоток чая. – Но будем надеяться, что я ошибаюсь.

– Это дело очень важно для него. Он всей душой за него болеет, поэтому сделает всё возможное, я думаю. Будем верить, – улыбнулась мама, но было невооруженным взглядом видно, что за этой улыбкой таилось неприкрытое волнение.

Съев по тарелке горячего омлета, мы с Кариной начали собираться к выходу.

Погода в тот майский день выдалась по-настоящему летней, вопреки моему далеко не радужному настроению. И ощущая на себе теплые лучи горячего солнца, вдыхая аромат распустившейся сирени, я на какое-то время полностью забыла обо всем, что так тревожило. И всё-таки природа обладает какой-то волшебной, целительной силой. Она не может изменить ситуацию, но вполне может изменить отношение человека к ней, что со мной и произошло.

Обсуждая с Кариной то, как ярко и незабываемо провести летние каникулы, я вдруг подумала: "А ведь не всё так плохо. У меня самая лучшая на свете семья, сестра, которую я ни за что ни на кого не променяю, и разве мне нужно что– то ещё для счастья? А любовь...говорят, от неё не убежишь. А если пытаешь за ней гнаться, значит, это уже что-то другое. Значит, Денис не тот человек, который предначертан мне небесами, раз всё так складывается".

Однако...говорить себе это – одно, а заставить сердце перестать биться от одного только вида Дениса – другое.

– Привет! – радостно произнес он, когда я оказалась рядом с нашей партой. Пересаживаться на другое место было исключено, потому что это привлекло бы к себе огромное внимание, в том числе и Карины. И всё, что мне оставалось – полностью себя блокировать. – С выздоровлением тебя!

– Привет, – промямлила я, приземлившись на свой стул и даже не взглянув в его сторону. Это было жестоко с моей стороны. Я проклинала себя за то, что делала ему больно, но по-другому не могла.

– Или ты всё ещё болеешь? – добавил он, явно в недоумении от моей реакции. – Хотя, выглядишь очень даже хорошо!

Я была готова лезть от боли на стену.

– А я повидался с родителями в эти дни, – не сдавался Денис. – Они приезжали на праздники.

Я продолжала его игнорировать, несмотря на то, что мне до безумия хотелось порадоваться за него, расспросить, как всё прошло, как он танцевал без меня в ту пятницу, как в целом провел эти четыре дня.

– Анжел, я тебя чем-то обидел?

– С чего ты взял? – равнодушно спросила я, принявшись записывать в тетради по биологии число и тему урока, потому что знала, что если не отвлекусь на что-то, то расплачусь прямо на его плече.

– Ты, кажется, не хочешь разговаривать со мной.

– Просто уже урок начался, а ты отвлекаешь, – ответила я, и даже не видя выражение лица Дениса, почувствовала, как оно исказилось от боли. Больше он не стал ничего говорить, и до конца урока мы не вымолвили ни слова. Я лишь смотрела на его руки, которых мне так хотелось коснуться, и сходила с ума от ненависти к себе.

В такой напряженной обстановке мы просидели все последующие четыре урока. На переменах я старалась пересаживаться к Карине с Викой (да, и нужно сказать, что Вика с Кириллом всё же помирились и официально стали парой), но поддерживать с ними беседу не получалось.

– Анжел, ты тут? – только и спрашивали они, видя, что я их совершенно не слушала. Я кивала, но подключиться к их разговору казалось невозможным, когда в нескольких метрах от меня сидел Денис, одев наушники и полностью погрузившись в телефон. Именно так, как в первый день нашего знакомства. Боль, которую я испытывала в те секунды, была в сотни раз хуже всех моих проплаканных ночей. А впереди нас ещё ждала репетиция вальса.

– Прости, если обидела тебя, – не выдержав, прошептала я, слегка дотронувшись до руки Дениса в конце последнего урока. – Я не хотела.

– Я и не обижался, – ответил он, с нежностью во взгляде. – Скорее испугался.

Я снова начала тонуть в его бездонных глазах, и потому, чтобы вновь не попасть в этот плен, резко отвернулась и убрала руку.

– Анжел, что происходит?

Но именно в это мгновение прозвенел звонок, избавив меня от всяких объяснений, поскольку все начали громко складываться, и разговаривать в такой обстановке было сложно.

– Народ! – проговорила громко Ярослава. – Не забывайте: у нас репетиция!

– А как же обед? Мы с парнями в магазин собирались добежать, окей? – произнес Андрей, складывая свои учебники в портфель.

– Только при условии, – начала говорить Саша. – Что вы и всем девчонкам чего-нибудь купите.

– Без проблем, – растянулся Андрей в только ему свойственной улыбке. – Чай, кофе, потанцуем?

– Потанцуем, – пихнула его в бок Саша, рассмеявшись. – Но сначала чего-нибудь съедобного.

– Всё-всё-всё, поняли! Пацаны, кто в магазин, собираемся у входа!

– Анжел, ты ведь знаешь, с кем Денис танцевал, когда тебя не было? – озорно проговорила Вика, пока мы с девчонками в ожидании мальчиков сидели на школьном крыльце и слушали музыку. При упоминании этого имени внутри меня всё упало.