Текст книги "Невесомость (СИ) "

Автор книги: Екатерина Кузнецова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 40 страниц)

15 глава

Трещина

9 мая

(Анжела)

Вот и наступили долгожданные праздничные выходные в честь Великого Дня победы. Так уж вышло, что девятое мая выпало в том году на четверг, поэтому впереди нас ждало целых четыре дня отдыха, а также активной подготовки к экзаменам, поскольку времени оставалось всё меньше и меньше. Однако я старалась не думать обо всём этом и в такой замечательный праздник полностью забыть о всех обязательствах и учёбе, ведь всю нашу семья ждала поездка на дачу.

Дело в том, что на другой день после моего дня рождения к нам на ужин пришли дядя Коля вместе со своей молодой женой Жанной, очень тепло поздравили меня и за столом предложили нам хотя бы на денек вырваться за город, проведя выходные в их сельском частном доме, насладившись природой и недавно выстроенной большой баней. Конечно же, против не был никто. Правда, поначалу дядя Паша долго сомневался, поскольку у него уже на первое июня был назначен суд, а дела со свидетелями продвигались довольно нерадужно. Дядя Паша не вдавался в подробности, но судя по всему, ход его расследования на время застопорился, что не могло быть хорошим знаком. Но несмотря на это, я, мама и Карина верили, что рано или поздно он найдет какую-то загвоздку, найдет конец, который поможет ему развязать этот страшно запутанный узел.

Тем утром девятого мая мы с Кариной проснулись от громких звуков оркестра, раздававшегося с центральной площади. Там традиционно из года в год устраивалось большое мероприятие, посвященное Великому Дню победы с парадом военнослужащих, выступлениями ветеранов и следующим за всем этим долгим концертом. Я чтила этот день, гордилась нашей страной и людьми, благодаря которым каждый человек в нашей стране имеет возможность без страха закрывать глаза перед сном, спокойно ходить по улицам и просто дышать воздухом свободной жизни, не видя того кошмара и ужасов, которые обрушились на мир много лет назад, но я очень редко посещала подобные мероприятия, устраиваемые нашим городом, потому что для большинства граждан такие праздники служат не только поводом вспомнить о знаменательном подвиге русской армии, но также поводом выпить, устроить дебош и оставить свой след на площади в виде разбросанных бутылок и прочего мусора. Очень печально видеть подобную картину.

– Анжел, о чем ты думаешь? – внезапно услышала я родной голос Карины с соседней кровати. Ясные лучи майского солнца заглядывали к нам в комнату, окутывая каждый уголок своим теплом и света.

– О том, как всё-таки здорово, что мы родились в мирной стране и не знаем, что такое война, – произнесла я, оторвавшись от своих размышлений и с воодушевлением взглянув на Карину. Она полусидя лежала на заправленной кровати поверх голубого пледа, чуть светлее ее пижамы, и расчесывала волосы. Во всем этом была какая-то особая, тихая прелесть. – Что можем сейчас так лежать и со спокойствием на душе разговаривать, – продолжила я, – не думая, что можем уже не увидеть следующего дня.

– Я не считаю себя ярой патриоткой, но здесь не поспоришь. Не видеть войны – это счастье, которое не выразить словами. И знаешь, – слегка помедлив, говорила Карина. – Мы вот живем, постоянно жалуемся на какие-то проблемы, недовольства своего существования, своих обязанностей, а ведь какие это мелочи по сравнению с тем, что испытали на себе люди в те сороковые годы. У нас есть всё, и самое главное – это свобода, а нам всё равно мало. Человек так странно устроен.

– Думаю, это потому, что другой жизни мы не видели. А вот люди, познавшие на себе все те ужасы, по-настоящему могут оценить то, что есть у человечества на сегодняшний день. Только вот...как ты думаешь, могут ли они жить счастливо после всего, что видели?

– Это философский вопрос, – улыбнулась Карина. – Но я всё-таки думаю, что могут. А ты?

– А мне кажется, что нет. Хотя, тут, наверное, всё зависит от самого человека, от конкретной судьбы.

– Так, Анжел, ты прости меня, но я боюсь, наш разговор приведет нас сейчас к очень глубоким, но довольно нерадостным темам, а у нас всё-таки сегодня планируется светлый день, поэтому...давай не будем о грустном? – произнесла Карина, с энтузиазмом поднявшись с постели.

– Конечно, – согласно кивнула я. – Надо потихоньку собираться уже. Во сколько мы едем?

– Папа сказал, к часу, а сначала на парад, так что у нас будет ещё около получаса на сборы. Я пойду пока чайник поставлю, хорошо?

– Да, конечно, – улыбнулась я, предвкушая незабываемый день. – Я сейчас умоюсь и тоже подтянусь к тебе.

– Ага! – бросила Карина, выходя из комнаты. – Анжел, ты не представляешь, какой тут божественный аромат! Кажется, тётя Надя приготовила бисквитный рулет с вареной сгущенкой.

Услышав об этом, я мигом скинула с себя нагретое мною и солнечным теплом одеяло и, переодевшись в джинсовые шорты и серую, с изображением триады футболку, побежала умываться.

– Карин, а где родители? – удивилась я, заходя на кухню, откуда исходил непередаваемо божественный аромат. – Так тихо дома.

– Тётя Надя записку оставила на столе, – ответила Карина, выключив вскипевший чайник. – Там написано, что они уехали за продуктами. Так, Анжел, тебе что: кофе или чай?

– Чай, – с улыбкой произнесла я, с аппетитом глядя на поднос с румяным, покрытым сахарной пудрой рулетом, вид которого сводил с ума. – А ты кофе?

– Да, хотя...можно и какао заварить, ты не хочешь?

– Да, именно сейчас очень хочу, – кивнула я, направляясь к холодильнику за молоком. – Во мне сейчас проснулся такой недетский аппетит.

– Это ещё только начало! А что будет вечером...шашлыки, салатики, картошка запеченная...

– У меня сейчас голова закружится только от одной мысли, – рассмеялась я, стараясь для начала сосредоточиться на рулете. – Карин, а ещё, веришь или нет, я никогда не была в бане. Не довелось как-то.

– Поверь, тебе очень понравится! – с эмоциями проговорила Карина, размешивая смесь шоколадного оттенка. – Это невероятное расслабление, Анжел! Никакая ванная не сравнится с баней. Самое главное – это знать меру, чтобы не перегреться. Если честно, я бы безумно хотела пожить недельки две в деревне, подальше от городской суеты. Иногда этого очень не хватает.

Я знала, что Каринины бабушка с дедушкой со стороны мамы всю жизнь проживали в деревне, занимались хозяйством, и потому Карине была очень близка эта сельская жизнь. Она рассказывала, что частенько в детстве там гостила, помогала бабушке на огороде, ходила с дедом в поле собирать початки кукурузы, сеять подсолнухи, играла с местными ребятишками, с которыми они постоянно искали приключений. Всё это было, но та авария восемь лет назад унесла с собой и эту жизнь, и родных Карине людей. Я очень не хотела, чтобы в те минуты она вспоминала об этом.

После завтрака мы стремительно переоделись и вышли из дома, где нас поджидали родители, чтобы съездить на парад, и только по возвращении оттуда начались совместные усиленные сборы на дачу.

Посуда, cменная одежда, покрывала, полотенца, зарядники, зубные щетки – казалось, что наша семья собиралась за город не на один день, а, как минимум, на неделю. Папа Карины, насколько я знала, никогда не был заядлым рыбаком, но ради такого случая он решил даже свои дорогие удочки с собой прихватить, потому что дядя Коля пообещал ему незабываемую рыбалку с отличным уловом, который к вечеру можно будет приготовить в коптильне. А мама, будучи хорошей хозяйкой, уложила с собой посуды от чайных ложек до салатниц, хотя Жанна уверяла её, что в их доме всего этого целая куча, причем абсолютно нового, ни разу не пользованного. Но предусмотрительность в нашей семье взяла верх. Мы с Кариной тоже сложили в сумки свои полотенца, шампуни и все принадлежности для бани, чтобы не попасть впросак.

– Ну ничего вы снарядились! – рассмеялась Жанна, встретив нас с дядей Колей возле подъезда на их белоснежном "Лексусе", пока мы загружали все наши сумки в машину. – Ребят, я ведь говорила, что у нас всё есть.

– На самом деле тут продуктов куда больше, чем всего остального, – улыбнулась мама, поправив свои темные, идеально сидевшие на ней солнцезащитные очки в стиле восьмидесятых годов, которые как нельзя лучше гармонировали с голубой рубашкой навыпуск и синими зауженными джинсами. – Не считая напитков.

– Девчонки, привет, – выйдя из машины, ослепительно улыбнулся дядя Коля, глядя на нас с Кариной. Он, как и всегда, хорошо выглядел и был в хорошем расположении духа, что мне в нём до безумия нравилось. – Как ваше настроение?

– Здрасте, дядя Коль! Если честно, мы в нетерпении, – ответила за двоих Карина. – Я так соскучилась по сельской природе.

– Фотоаппарат взяли? – продолжал он улыбаться. – У нас там очень красивые места.

– Конечно, – произнесла я, бросив взгляд на свою сестру. – Карина его в самую первую очередь положила.

– Коль, – прервал нас дядя Паша, – я вот думаю, мяса не мало нам будет?

– Маринад на целое ведро, да плюс ещё рыбу закоптим. Поэтому, в самый раз. А если что, можно курицу купить, но только её готовить будешь ты, по своему фирменному рецепту.

– Паша умеет готовить? – раздался удивленный голос Жанны из-за окна автомобиля.

– Ты что?! Он у нас в студенческие годы всегда за шашлык отвечал. Лучше него никто не готовил.

– Да ладно, не прибедняйся, – рассмеялся дядя Паша, укладывая удочки. – Сам-то не хуже моего маринует мясо.

– Не-ет, я по рыбе спец!

– А вот с этим согласна, – вмешалась Жанна, с гордостью посмотрев на своего мужа. Как это было ни странно, но она начинала мне нравиться.

– Девчат, – произнесла мама, – ну всё, давайте в машину, сейчас поедем.

Радостно кивнув, мы с Кариной заняли заднее сиденье светлого салона, приготовившись к дороге, которая обещала быть довольно интересной, хотя и сравнительно недолгой. Я любила поездки, какими бы они ни были.

– Ты никогда раньше не был на этой даче? – поинтересовалась мама у дяди Паши, отъезжая от дома.

– Я ездил как-то смотреть её с Колей до покупки, но сейчас, по его словам, этот дом не узнать, – произнес он, бросив на маму полный нежности взгляд. – Хорошо было бы иметь свой какой-то небольшой участок за городом, да ведь?

– Это было бы роскошно, – улыбнулась мама, приспустив стекло. – Всегда есть, куда уехать, когда нужно отдохнуть от всей этой суеты.

– Когда-нибудь обязательно купим домик в деревне, тем более, девчонки через пять-шесть лет выйдут замуж, внуки пойдут.

– Пап! – заголосила Карина, протестуя. – Я раньше тридцати замуж выходить не планирую. Да и Анжела говорит, сначала нужно встать на ноги, а уж потом о детях думать.

– Дочь, жизнь ведь штука непредсказуемая, – по-отцовски ласково произнес дядя Паша. – Да и Косте уже не восемнадцать.

– А при чем здесь Костя, интересно мне знать? – удивленно протянула Карина. – Ну и если уж на то пошло, у него все мысли только о музыке, пап, поверь мне. Женитьба ему тоже не нужна в ближайшие годы. Всё, закрыли эту тему!

– Мою дочь не переспоришь! – рассмеялся дядя Паша и мы с мамой за компанию, потому что когда Карина злилась, это не могло вызвать другой реакции. Настолько этот образ не укладывался с её характером. Но, к счастью, долго злиться она не умела, и уже через минуту добавила, – пап, нам минут сорок ехать?

– Да, ну максимум, около часа.

– Хорошо. Тёть Надь, а давайте диск какой-нибудь поставим? Там в бардачке есть что-нибудь?

– Обижаешь, – ответил за маму дядя Паша. – У меня там целая коллекция.

– И сразу же мне в руки попал альбом "Scorpions", – подмигнула нам мама, приоткрыв бардачок, откуда рисовалась целая стопка самых различных дисков. – Есть "Metallica", "Roxette", "Radiohead".

– Давайте "Radiohead"! – вмешалась я, услышав название группы, которая была мне очень близка, и через несколько минут заиграла Creep.

Я любила думать под музыку, а под песни этой группы думать было одним удовольствием. Их музыка не являлась для меня совершенным роком, но было в ней что-то до боли родное, то, что пробуждало самые глубинные чувства. Музыка – это вообще волшебная вещь, которая не имеет срока годности. Она вечна, она не может быть устаревшей или же новой. Она просто есть. Меня всегда удивляло, как тысячи звуков способны подействовать на сердце человека! Это ведь настоящее чудо, которое не описать словами!

Несмотря на то, что моя деятельность была связана с созерцательной сферой, а не с музыкой, я точно знала, что ни живопись, ни скульптура, ни архитектура не способны настолько сильно повлиять на чувства, как музыка. Конечно же, у нас на глазах могут выступить слезы при виде потрясающей картины, трогающей сердце, конечно, мы можем восхищаться, часами глядя на великолепные произведения искусства, но отличие музыки состоит в том, что она всеобъемлема. Она не просто дает слушателю возможность оценить мастерство её автора, она, подобно мурашкам по коже, дает возможность ощутить самого себя. Услышать свою душу. Свои чувства, которые просыпаются от её звуков. И что самое удивительное, так это то, что сердце каждого человека имеет свои особенные, неповторимые дверцы, которые могут впустить определенную песню в свою душу, а могут не впустить. И я считаю, задача музыканта состоит в том, чтобы подобрать ключи к этим дверцам. Открыть свою душу в музыке настолько, чтобы не впустить и не прочувствовать её было просто невозможно.

Именно поэтому "Radiohead" была одной из любимых мною групп. Их песни я чувствовала.

Когда мы приближались к трассе, закрывающей границы города, заиграла Street spirit. У меня эта песня ассоциировалась с нескончаемой болью, с внутренним криком, отчаянием. Она проникала в самые темные дебри сердца. Туда, где хранился архив с воспоминаниями, переживаниями, страхами и болью. У каждого человека в душе имеется такой уголок. Но тем майским днем у меня было настолько светлое настроение, что кроме наслаждения, я более ничего не испытывала от знакомых аккордов и голоса вокалиста.

Я смотрела в окно и любовалась весной. Зеленью, покрывшей деревья и цветы, наличием ярких, насыщенных красок, предвещающих наступление лета и новой жизни. Взрослой жизни. Ведь она уже стояла на пороге и только ждала, когда ей дадут возможность ступить, сделать первые шаги. Отныне я окончательно для себя решила, что поступать в Питер – это единственное верное решение. Конечно же, мне будет тяжело без Карины, без Кости, без Вики, к которой я успела привязаться и проникнуться всем сердцем, но в Питере меня ждало большее. Денис. Может быть, я делала слишком поспешные выводы, но этот человек стал для меня гораздо большим, чем я могла себе представить. Мы не говорили о своих чувствах, но разве в сердечных делах слова так важны? Глаза говорят всё без слов. Одним лишь молчанием.

После той встречи в ночь моего совершеннолетия, меня стало тянуть к Денису с невероятной силой. И это было не просто желание видеть его, говорить с ним, это было желание чего-то большего. Желание его прохладных губ, вкус которых я ощущала во сне, желание его объятий, тепла его нежных, мужественных рук на своей шее. Желание ощущать его каждой клеточкой своего тела. Со мной никогда прежде такого не было. Я впервые узнала, что такое желать близости человека, и от этого чувствовала перед собой огромное смущение и неловкость. Тем более, что за несколько недель до начала экзаменов моя голова должна была быть занята совершенно другим. Но...чувства, увы, не подчиняются голосу разума.

И больше всего меня тревожило то, что я даже ни с кем не могла поговорить об этом. Мама после той ночи не стала задавать мне никаких вопросов, ожидая, вероятно, что если я посчитаю нужным, то сама всё расскажу. Но я не могла сказать. Что-то держало изнутри. Карина? Моё доверие к ней было таким же глубоким, как и по отношению к маме, но признаться относительно Дениса я не могла. Я ведь даже не сказала ей, что он приходил меня поздравить и подарил билет на концерт, не сказала и того, что мне до безумия хотелось крепко обнять его, не хотелось прощаться. Всё, что связывало нас с этим парнем, было очень хрупким, очень дорогим мне. Я по-прежнему боялась, что открывшись кому-то, пусть даже самым родным людям, хрусталь может треснуть, и в этих осколках я потеряю Дениса. Наверное, я всё ждала чего-то. Какого-то случая. Ситуации. Или ждала того, что всё решится само собой. Да и потом? О чём мне было рассказывать? Ведь мы с Денисом даже не встречались, а все мои предположения насчет этого могли оказаться ложными.

– Анжел, – обратилась ко мне Карина оживленно. – Прогуляемся ближе к вечеру по окрестностям поселка?

– Да, конечно, – кивнула я, стараясь вернуться в реальность. – Перед баней?

– Ага, как раз подождем, пока все напарятся, чтоб подольше посидеть там. Пап, вы ведь шашлыки до бани будете жарить?

– Да, дочь, а баня ближе к ночи будет, – ответил дядя Паша, свернув за дядей Колей на дороге, а на фонe нашего разговора солист "Radiohead" продолжал пронзительно петь: "I can feel death, can see its beady eyes...".

Когда мы, наконец, въехали на территорию деревни, то я поразилась пейзажам, которые предстали перед нашим взором. Местность была до невероятности красивой, воодушевляющей одним своим видом. В первую очередь, конечно, удивило то, что мы оказались не на какой-то застроенной коттеджами с высокими воротами территории, как я почему-то думала, а в самом обыкновенном поселке, где проживали простые крестьянские жители, занимавшиеся сельским хозяйством. Практически все дома были старого типа: деревянные, с резными маленькими окошками, с аккуратными крылечками перед входом, забором из прямоугольных брусьев, откуда простирался вид на огород. Меня очень воодушевила такая картина, потому что я никогда не бывала внутри деревни, лишь видела её очертания, проезжая мимо. По правую сторону от жилой территории протекала наша Ока, при взгляде на которую сложно не подивиться. В городе она имела совсем другой характер, нежели здесь, где природа, казалось, существовала сама по себе.

Я мечтала когда-нибудь снова оказаться в этих местах, но не просто с целью отдыха и эстетического удовольствия. Меня очень вдохновляли виды этой простой, но гармоничной и умиротворенной жизни, поэтому хотелось сделать небольшие зарисовки и этюды, сохранив впечатления на бумаге.

– Как же тут красиво! – ликовала Карина в эмоциях. – Я даже и не знала, что в нашей области сохранились такие поселки. Сейчас ведь всё или застроенное, или полуразваленное. А тут царит настоящий дух Руси.

– Но жизнь тут очень бедная, – произнес дядя Паша, глядя в окно на стоявшие, как на картинке, дома. – Работы нет, до города местным жителям неудобно добираться, поэтому живут без всяких излишеств. Да и остались тут в основном старые люди, вся молодежь перебралась на постоянное проживание в город. Тут даже школу закрыли, хотя лет двадцать назад сюда ученики приезжали из соседних деревень.

– А сколько у нас таких вот опустелых деревень в России, – добавила мама с долей грусти в голосе. – Колхозы умерли, люди уезжают из поселков в поисках работы, а те, кто остаются, ничего в жизни не видят.

– Поэтому сельский народ и спивается поголовно от бездействия, – произнес дядя Паша. – Но тут с этим ещё не так страшно.

– А какой-то степени эти люди счастливые, – сказала я свою точку зрения. – Я имею в виду то, что они оторваны от той бешеной, суетливой жизни. Существуют в гармонии с природой.

– С этой стороны, да, но есть в этом какая-то несправедливость, – вмешалась Карина. – У этих людей нет возможности увидеть мир, расширить своё представление о нём. Они как будто остались в прошлом. Я бы с радостью пожила в подобном месте какое-то время, но остаться навсегда не решилась.

– Потому что у вас другое представление о жизни. Вы другого поколения, – улыбнулся дядя Паша. – Всё, чего бы хотели исконные деревенские жители, – это иметь способ заработка. Только вот государство не станет выделять деньги на новые фермы, на засеивание полей, ну и в целом на сельское хозяйство. Хотя все понимают, что от этого была бы большая выгода, нежели закупать продукты за границей. Так, – сменив тон на более легкий, произнес он, – мы подъезжаем.

– Это вон тот кирпичный дом на конце улицы? – поинтересовалась мама.

– Да, дому всего пять лет, представляете? Какой-то молодой здешний парень строил его для своей семьи, а потом решил всё бросить и, взяв жену и ребенка, переехал в город. Это единственный кирпичный дом в этом поселке.

– Выглядит очень богато на фоне остальных домов, – заметила мама, присмотревшись.

– Ну, что есть, то есть, – согласился папа Карины.

Припарковавшись возле одноэтажного, но довольно масштабного дома с милым садиком, мы вышли из машины. В воздухе витал аромат зелени, цветов и особенной свежести, свойственной только для таких мест. Мне хотелось вдохнуть его как можно глубже, полностью насладиться этой легкостью.

– Ну что, как вам? – первым же делом спросил дядя Коля, открывая калитку милых сетчатых ворот. – Ничего для дачи?

– Это не просто ничего, это шикарно, – призналась мама, любуясь засаженными возле дома васильками. – Роскошное место, роскошный дом.

– И что самое удивительное, он не слишком дорого нам обошелся.

– Дядя Коль, а у вас с внутренней стороны дома веранда, да? – поинтересовалась Карина, доставая из багажника свою дорожную сумку.

– Да не то, чтобы веранда, просто небольшой дворик, – ответил он. – Ну что, дамы, вы пока проходите, располагайтесь, а мы с Пашей сумки перенесем.

– Да, девчат, пойдемте в дом, – вмешалась Жанна. Выглядела она тем днем не так пафосно, как обычно. На ней были светлые кроссовки и салатового цвета спортивный костюм "Nike", в чем до того момента я не могла себе её представить после дорогих дизайнерских платьев. – Надь, идем.

– Да-да-да, иду, – улыбнулась мама, взяв из машины свою сумку – Жанн, цветы у вас потрясающие!

– Да, мне тоже нравятся. Это ещё прежние хозяева сажали, а я хочу в этом году кусты с розами посадить. Не знаю, правда, пойдут – не пойдут.

– Мне кажется, – негромко произнесла Карина, – или в неформальной обстановке Жанна перестаёт выпендриваться?

– Я тоже об этом подумала, – призналась я, идя за мамой и хозяйкой дома по тропинке, ведущей к крыльцу.

Интерьер дачного дома был таким же приятным и гармоничным, как и вид снаружи. Просторные комнаты, красиво отделанные расписные стены, мебель из темного дерева, широкие диваны, картины импрессионистов на стенах, светильники ручной работы – эта обстановка больше напоминала не дом, для временного отдыха, а дом для постоянного проживания.

– Девочки, вы пока располагайтесь в этой спальне, – произнесла Жанна, заводя нас в очень уютную комнату для гостей. – Вещи можете в шкаф выложить, а вот диван, правда, только один, поэтому, придется вам сегодня потесниться.

– Да ладно, мы ведь не чужие, – тактично произнесла Карина, расстегивая сумку со своими принадлежностями.

– Ага, ну хорошо, – улыбнулась она, и я окончательно осознала, что Жанна мне нравится. – Надь, а мы с тобой идем дальше.

– Я в шоке, – призналась Карина, как только мама и жена Николая заговорили на кухне. – Тут так здорово! Посмотри, какой дворик, Анжел, – добавила она, глядя в окно, выходящее на внутреннюю сторону дома.

– Я бы не отказалась пожить здесь недельку, – произнесла я восхищенно. – Спокойный поселок, природа кругом...ещё и такой шикарный дом. Есть что-то в этих местах волшебное. Умиротворение.

– Что-то мне не хочется уже завтра уезжать отсюда, – рассмеялась Карина. – Ты, кстати, будешь переодеваться, Анжел?

– Я прямо в джинсах и футболке останусь, всё равно мы потом гулять пойдем.

– Ну я тоже тогда не буду. Слушай, мне уже не терпится увидеть кухню, судя по возгласам тёти Нади.

– Большая кухня – это мамина мечта, – рассмеялась я, слыша мамино: "Ну роскошно, конечно! А какой вид на сад!". – Ну что, пойдем посмотрим?

– Да, пойдем, – кивнула Карина в смехе, и мы стремительно направились на женские голоса.

На обоснование дома и разгрузку ушло около часа, а затем началось усиленное приготовление к праздничному ужину.

Дядя Паша с дядей Колей разжигали угли в мангале, мама с Жанной чистили картошку для запекания, а мы с Кариной занялись нарезкой салатов, удобно устроившись за кухонным столом.

– Надь, а как вы с Пашей познакомились? – как бы невзначай поинтересовалась Жанна за разговором. – Коля говорил, у вас очень запутанная история.

При этом вопросе мы с Кариной переглянулись.

– Не то, чтобы запутанная, скорее непростая, – ответила мама с улыбкой. – Мы вместе учились в школе, а потом жизнь на много лет раскидала нас в разные стороны. Ничего друг о друге не знали, не виделись, пока случайно не встретились прошлым летом.

– Значит, Паша – твоя первая любовь? Девочки, – посмотрела она на нас. – Ничего, что я при вас спрашиваю?

– Да нет, мы очень хорошо знаем эти обстоятельства, – ответила Карина, аккуратно управляясь с маринованными шампиньонами. – И папа действительно первая любовь тёти Нади.

– Именно так, – тепло рассмеялась мама, посмотрев в нашу сторону. – Хотя я думаю в жизни любовь бывает только одна.

– А я не согласна, – запротестовала Жанна. – Коля – моя вторая любовь. И последняя. В школе я тоже встречалась со своим одноклассником, даже чуть замуж за него не вышла, а потом он уехал поступать в Питер, и на этом всё закончилось. Мы каждый год видимся на вечерах встреч выпускников, общаемся, как просто бывшие одноклассники, и я ничего к нему не чувствую. Девочки, – с улыбкой посмотрела она на нас, – а у вас тоже, наверняка, есть мальчики?

– Нет, – рассмеялась Карина. – У нас есть только мальчики-друзья.

– А вот это правильно: ранние отношения ни к чему. Сначала закончите школу, а уж там всё само придет. И вообще, я вам от чистого сердца завидую!

– Тому, что у нас нет мальчиков? – удивилась Карина.

– И этому тоже, – подмигнула она нам. – Но в первую очередь вашей юности. Вы себе сейчас даже не представляете, какая светлая в вашей жизни пора. Это время безумств, время принятия решений, время ошибок, любви, порой, может быть, безответной, но всё же. Сейчас вам, наверное, хочется скорее взрослой жизни. Свободы. А пройдет несколько лет, и вы с такими теплыми чувствами будете вспоминать свои школьные годы.

– С этим полностью согласна, – вмешалась мама, кивая. – Семнадцать – восемнадцать лет – это самая незабываемая, самая яркая пора в жизни.

– Да нам и сейчас не хочется, чтобы это время заканчивалось, – призналась я, подумав о том, что совсем скоро придется прощаться со своим классом. С ребятами, ставшими для меня настоящими друзьями. – Всегда грустно, когда что-то хорошее подходит к концу.

– Поэтому я вам желаю как можно более полно сохранить в памяти это время. Оно всегда будет согревать в трудные минуты.

– Девушки, – внезапно раздался в дверном проеме голос дяди Паши, – я за мясом. Начинаем жарить.

– Вы быстро сегодня разожгли, – произнесла мама, чмокнув его в губы, подав кастрюлю с маринадом.

– Я думаю, много жарить сейчас не будем? Просто перекусить, а остальную часть на вечер, хорошо? Коля предлагает к реке чуть позже съездить, пофотографироваться там, погулять по берегу.

– Да, отличная мысль! – обрадовалась мама. – Девчонки как раз хотели прогуляться, пофоткать места.

– Ну всё, тогда решили, – улыбнулся дядя Паша. – Минут через двадцать у нас всё будет готово.

– Мы сейчас к вам тоже выйдем картошку печь, – заметила Жанна.

Спустя полчаса, обе наши семьи уже сидели за небольшим столом во дворе дома и наслаждались божественным вкусом шашлыка. Я не была огромной любительницей мясных блюд, но шашлык – это слабость практически каждого русского человека. Сложно в наше время представить отдых на природе без этого традиционного блюда. К тому же, запеченная картошка с золотистой корочкой и несколько салатов, приготовленных Кариной и мною, получились такими, что пальчики оближешь! Или же просто на природе всегда всё кажется вкуснее? Как бы то ни было, обед получился потрясающим.

А после него мы, как и планировали, взяв фотоаппарат, бинокль дяди Коли, ракетки для бадминтона, широкое цветастое покрывало, несколько салатов в разноцветных контейнерах, коробку апельсинового сока, одноразовую посуду и, конечно же, удочки, поехали к реке. Дорога заняла не более десяти минут, и, как я и предполагала, просторное побережье с небесно чистым песком, оказалось полностью безлюдным. Это было место уток, которые целым семейством грелись на солнышке, наслаждаясь его теплыми лучами. Они посвящены природе. Её дети. Её часть. От этой невероятно трогающей сердце картины было невозможно оторвать глаз.

И всё то время, что мы пребывали возле реки, эти уточки ни на метр не сдвинулись с приглядевшегося им места.

Папа Карины с дядей Колей полностью сосредоточились на рыбалке, удобно устроившись на складных стульчиках в метре от водяной глади, а мы женским батальоном, чтобы не спугнуть улов, расположились чуть поодаль. Карина достала фотоаппарат, и началась фотосессия, в которой никто не остался не задействованным, даже я, хотя не любила фотографироваться. Но самыми интересными оказались снимки мужской половины! "Каменные лица в ожидании боя", – как мы их назвали. Вдоволь нафотографировавшись во всех ракурсах и позах, Жанна предложила сыграть в бадминтон два на два, что все поддержали.

Время текло незаметно. И также незаметно подкрадывался вечер, готовя голубизну неба к закату солнца. Дядя Паша с дядей Колей так ничего и не поймали, поскольку большую часть этого времени проговорили, но никто этому не огорчился. Мы с Кариной, напротив, даже обрадовались, так как было жаль видеть мучавшуюся рыбу. А так она к тому же ещё и оказалась покормленной.

Всё складывалось самым наилучшим образом, и к шести часам вечера мы в веселом расположении духа вернулись на дачу, занявшись подготовкой к ужину и бане.

– Анжел, мне Ярослава сейчас написала, что завтра репетируем вальс, – произнесла Карина, когда мы расставляли посуду за обеденным столом во дворе. – Пишет, чтобы были все, кто сможет прийти.

Мысль о том, что я уже завтра смогу увидеть Дениса, подействовала подобно тому, как если бы обезвоженному путнику дали стакан воды. От услышанных слов настроение взлетело до неведомых пространств радости.

– Жалко как, – добавила с тоской в голосе моя сестра. – А Жанна предложила нам до субботы остаться.

– Но ведь дяде Паше тоже завтра уже нужно быть в городе, – заметила я, не разделяя Карининой реакции.

– Просто теперь точно придется уезжать.

– Это ведь не в последний раз, – улыбнулась я, вставляя ложки в свежезаправленные салаты. – И думаю, что нам и сегодняшних ощущений ещё надолго хватит.

– Ну, что есть, то есть, – вздохнула Карина с улыбкой. – Да, значит, пойдем на репетицию.